Текст книги "Увидеть лицо (СИ)"

Автор книги: Мария Барышева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 39 страниц)

– Может, и ничего, – хмуро произнесла она. – Ты ведь заглядывала в шкаф в своей комнате? В тот, где одежда?

Ольга красноречиво махнула в воздухе кончиком пояса от своего халата, и Алина кивнула. Кивок получился странно огорченным.

– Это была женская одежда, ведь верно? И в моем шкафу тоже женская. И у Марины…

– И у меня, – пробормотала Кристина, туго натягивая халат на коленях. Олег осторожно положил стилет на ручку кресла и почесал затылок.

– Ну, у меня явно не женская. А… – он развернулся в сторону Жоры, и тот, без труда уловив невысказанный вопрос, оторвался от созерцания картин, с каждой минутой приобретавшего все более свирепый характер, и недовольно буркнул:

– Да.

– А размер не заметил? – вдруг спросил Виталий, в очередной раз скрипнув диванчиком. Жора скептически посмотрел на него, шевеля пальцами босых ног.

– Я примерял что ли?! Ну, уж явно не на карлика. Светик, а можно еще кофейку, если не трудно?

– Конечно, – Бережная приняла у него чашку, стараясь при этом стоять от Вершинина как можно дальше, отчего ей пришлось слегка наклониться вперед и даже вытянуться, балансируя на носках. Она сделала это прежде, чем успела сообразить, насколько явно выказывает свою опаску, и ей стало стыдно, но было уже поздно. Искреннее огорчение и обида, появившиеся на смуглом лице гиганта, устыдили ее еще больше, и Светлана, покраснев как рак, вылетела из гостиной, по дороге чуть не стукнувшись о дверной косяк. Алексей криво улыбнулся и потер пальцем царапину на лбу.

– У меня тоже вроде бы там бабских тряпок нету, – сказал он, и тут же пожалел об этом – как-то уж слишком быстро и неестественно прозвучали слова – вон, рыжая как сразу покосилась! А вдруг они захотят проверить?! Вдруг найдут то, что он принес с собой из леса?! Еще подумают, что это он пацана… с них станется…

А вдруг и вправду он?.. Ведь были же у него в лесу галлюцинации…

– Я же сказал закрыть пасть!.. я же сказал не орать!..

…и то жуткое, вызванное яростью видение. Евсигнеев вздрогнул, вновь почти наяву ощутив ладонью удар дубинки, податливо вминающейся в чужой затылок, а ноздрями – запах мокрых палых листьев и свежей крови. Он метнул вороватый взгляд на Виталия, но тот, полузакрыв глаза, все так же неторопливо покачивался на плетеном диванчике и казался на редкость умиротворенным. Алексей обмахнул взглядом остальных – ничего.

Провалы в памяти… Они бывали, но только по пьяни, и, по рассказам корешей, именно в эти моменты, которых он не помнил, Алексей зверел до невозможного. Может, это в чем-то и соответствовало истине, но сейчас-то он не пил! Он вообще сегодня не пил! Хотя накатил бы с удовольствием!

Алексей потер слегка вспотевшие ладони и попытался придать лицу выражение интереса. Вернется в комнату – обязательно перепрячет чертов плеер!

– …значит, и у тебя тоже? – спросил тем временем Олег. – Эй, Петь!

Водитель, который к тому времени уже покинул свое место и теперь стоял возле горки, разглядывая фигурные бокалы, кивнул.

– Да, удачно комнаты выбрали? – заметила Ольга с легким недоумением. – Ни единого промаха. Действительно занятно.

– Что-то я сегодня слишком часто слышу это слово, – Олег удрученно вздохнул. – И чем чаще я его слышу, тем меньше мне все это нравится. Что еще, Аля? Какое еще занятное совпадение есть у вас в запасе?

Суханова нахмурилась. Неожиданно ей захотелось вывалить все-все, и пусть сами разбираются… если только не знать почти наверняка, что уж с этим-то разбираться не будут, а сочтут всего-навсего паникующей идиоткой.

– Ну… может быть, сигареты.

– Господи, а сигаретыто тут при чем? – Ольга усмехнулась, затянулась сигаретой и выпустила изо рта изящную струйку дыма. Алина не улыбнулась в ответ.

– Курят все, кроме Марины, Светы и… (Лифман поднял указательный палец) и Бориса. А ты какие сигареты предпочитаешь?

– «Мальборо» легкие, иногда «Слимс» – Ольга быстрым движением стряхнула в пепельницу короткий столбик пепла. – А что?

– А ты, Олег? – спросила Алина, не обращая больше на нее внимания. Тот постучал по столу вскрытой пачкой.

– Старую добрую «Яву».

– А я верблюда, – Жора кивнул на пачку крепкого «Кэмэла» и вопросительно глянул на Алексея, передавая ему эстафету. Тот вытянул из пачки длинную темную сигарету и покачал ею в воздухе.

– «Капитан Блэк».

– «Беломор», – отозвался Петр от горки, с осторожным любопытством крутя в пальцах особо причудливый бокал. Виталий приоткрыл один глаз и лениво сказал:

– Я тоже.

– Обычно «Давидоф» – сказала Кристина, глядя на свою пачку с таким подозрением, словно из нее вот-вот должна была выползти некая омерзительная многоногая тварь. Алина молча бросила на журнальный столик пачку «Честерфилда», которую держала в руке все это время.

– Мы ведь взяли здесь эти сигареты. Вон в том шкафчике. Удивительное разнообразие, в точности соответствующее нашим вкусам. С чего бы…

– Если это гостиница, как мы решили, – перебил ее Жора, – то не удивительно, что тут такой ассортимент.

– Изумительно точный ассортимент! – иронично заметила Алина, и ее ладонь снова начала тереть шею. – А вы нашли там еще какие-нибудь другие сигареты?

Олег вскочил, быстро подошел, почти подбежал к шкафчику и распахнул дверцу. Вытащил один блок, потом другой, затем решительно вывалил все содержимое шкафчика прямо на серебристый ковер. Несколько минут он старательно рылся в груде сигаретных блоков, потом поднял голову навстречу остальным вопросительным взглядам и с чувством сказал:

– … мать! А здесь-то в натуре только наши марки!

– И что это доказывает? – подала голос до сих пор молчавшая Рощина и перекинула через плечо волосы, заплетенные в свободную косу. Ольга взглянула на недокуренную сигарету и зло ткнула ее в пепельницу, да так, что пепел полетел в разные стороны. Алина, перед мысленным взором которой опять всплыла ее уютная комнатка

Ее?!.. и кружащаяся под потолком хрупкая подвеска, неожиданно вспылила.

– Откуда я знаю?! Меня спросили – я ответила! Сами выводы делайте!

– Тихо, Аля, тихо, – успокаивающе пробормотал Олег, как попало сваливая блоки обратно в шкафчик. – И без того молодец! Мне самому вся эта ситуевина не нравилась, а теперь и тем более.

– А что случилось? – осведомилась вернувшаяся Светлана, которая, на этот раз подойдя к Вершинину вплотную, аккуратно и стараясь не расплескать, подавала ему чашку кофе. Алина раздраженно махнула рукой, встала, подошла к одному из шкафов и начала с преувеличенным интересом перебирать пластинки. Жора пожал плечами и снова принялся разглядывать картины на стенах. Виталий потянулся за пультом дистанционного управления, потом резко поднялся и очень внимательно посмотрел на диванчик, на котором только что сидел. Его брови сошлись на переносице, точно он пытался решить чрезвычайно трудную задачу. Потом он вытянул руку и выключил видеомагнитофон.

– Эй! – возмущенно воскликнула Ольга. Виталий бросил пульт на стол.

– Все равно никто не смотрит. Алина, вы не психуйте. Если еще что-то подметили – поделитесь с нами, не стесняйтесь. Возможно, это важно.

– А может вам есть чем поделиться? – ядовито произнесла Алина, не отрывая взгляда от пластинки «Саймона и Гарфункеля» и так же подчеркнуто «выкая», хотя все уже давно отбросили формальности и перешли на «ты».

– Может, – Виталий неторопливо отошел к окну и, отодвинув занавеску, посмотрел на залитый светом мокрый двор. Дождь так и не прекратился, капли звучно шлепали по крыше, плиткам дорожек и желтеющей листве – шепчущие, холодные звуки. Ни луны, ни звезд, темное небо сливалось с лесом почти без наметки границы, и казалось, словно кто-то огромный ради потехи спрятал особняк вместе с садом в свой просторный черный мешок – подальше от чужих глаз. – Вернее, не столько поделиться, сколько спросить. Вы состоятельные люди?

– К чему этот вопрос? – в голосе Ольги послышалась настороженность и неприкрытая враждебность. Виталий, не поворачиваясь, усмехнулся, но веселья в его смешке не было.

– Уж поверь мне, не для общего развития. Мне повторить вопрос? Может, не все услышали?

Хорошенькое личико Светы смялось в испуганной дрожащей гримасе, мгновенно утратив большую часть своей привлекательности. Она опустилась в кресло так резко, словно ей подрубили ноги, и обвела всех жалобным взглядом.

– Господи, я так и знала! Это все из-за выкупа! Я так и знала! Когда-нибудь этим должно было кончиться! Это чеченцы!

– Да какие на хрен чеченцы?! – Алексей, не выдержав, стукнул кулаком по подлокотнику. – Опять начинается?!

– Это он нас завез! – Бережная махнула подрагивающей рукой в сторону Петра, и тот, ошеломленный, чуть не уронил хрупкий бокал. – Смотрите, как у него глаза бегают. Он с ними заодно!

– Я не чеченец! – громко возмутился Петр и взмахнул бокалом, чуть не расколотив его о горку. – Я русский, я из Воронежа!

– С улицы Лизюкова, – негромко пробормотал Олег, захлопывая дверцу шкафа. – Ты, кстати, единственный, кто полностью не представился. Как ваше фамилие, воронежец?

– Сливка.

– Что «сливка»?

– Не что, а кто! Я это! Фамилия такая! И нечего ржать! Я, между прочим…

– Ладно, ладно, – Олег, проходя мимо, успокаивающе похлопал его по плечу, – расслабься. Нормальная фамилия.

Водитель, все еще ворча, поставил бокал на место и отправился разглядывать шкаф с видеокассетами. Борис сел на подлокотник кресла Светы и начал ее успокаивать, раздраженно поглядывая в полуприкрытую полотенцем спину Воробьева, который все так же смотрел в окно.

– Так ты к чему про бабки спросил? – Олег присел на корточки возле камина и, прищурившись, уставился на огонь. Гибкие тени и красноватые отсветы запрыгали по его лицу, придав ему иллюзию несвойственного угрюмого выражения. – Ну, я состоятельный. Не так, чтобы очень, конечно, – атолл или, там, замок прикупить не смогу, но на жизнь очень даже хватает.

– Мне тоже, – в голосе Виталия послышалось легкое сожаление. – И я не сомневаюсь, что все прочие, кроме нашего уважаемого шофера, так же не испытывают недостатка в средствах. Владелец автосервиса, владелец сети «Интернет-кафе», владелица пекарни и пиццерии…сплошь бизнесмены и бизнесвумены. И удачливые, к тому же, а? Какая интересная подобралась компания!

– К чему ты клонишь? – холодно спросила Ольга, вздергивая брови-усики. – Может, это ты все организовал? Так учти, что выбить из меня…

– Чушь! – неожиданно сказал Алексей, снова закуривая. – Никакой логики! Сам затеял, сам переполошил? Да, я удачливый! И я могу позволить себе не один такой особняк. Это достаточное свидетельство моей состоятельности?

– Вполне, – Виталий повернулся и очень внимательно посмотрел на него. – Тогда объясни мне, состоятельный человек, какого ты из Питера в Валдай едешь в какой-то древней консервной банке? Ни самолетом, ни комфортным поездом, а автобусом… да еще каким?! Почему? Привычка самоограничения с молодости? Излишняя экономия? Или шифруешься?

– Да я!.. – Алексей осекся, потом сощурился, и в его глазах появилась тяжелая работа мысли. Ольга выпрямилась, нервно заглаживая за уши угольно-черные пряди. Жора оторвал раздраженный взгляд от картин и устремил его на Виталия – теперь в нем читалось недоумение, но адресовано оно было не Воробьеву, а самому себе. Олег не повернул головы, но теперь смотрел в пылающий камин так внимательно, точно пытался предсказать будущее по танцующим огненным лепесткам. Виталий, опершись спиной о подоконник, ждал ответа – ждал терпеливо, и, казалось, он может ждать его вечность; его лицо было спокойным и немного сожалеющим, точно он обладал жизненно важным знанием, поведать которое не в силах.

– Я не знаю, – наконец произнес Евсигнеев, и все впервые услышали в его голосе беспомощную растерянность. – Бл… черт!.. я не знаю! Действительно! Конечно, я должен был самолетом или… а если уж автобусом, то… Ничего не понимаю! Я бы никогда… какой смысл… Но я проснулся в нем, и это было нормально. Это было абсолютно нормально! Почему? Меня ведь ничего не беспокоило, потому что я сам!..

– Ты помнишь, как садился в автобус?

– Смутно, – Алексей потер переносицу. – У меня были неприятности, и я не особенно… но я хорошо помню, что садился сам! Да, помню, что сам садился в автобус! Вот как он выглядел, не особенно… но я садился сам, никто меня силком не тащил! Какого хрена я сел в этот автобус?!

– Вот! – в голосе Виталия прозвучало мрачноватое удовлетворение. – Вот теперь мы начинаем говорить о чем-то конкретном. А ты, Кристина? Говоришь, ты певица? Популярная?

Логвинова посмотрела на него так, словно ее оскорбили в лучших чувствах.

– Представь себе! – отрезала она. – И если ты обо мне не слышал, то это не значит, что меня не слышал никто! Я очень популярная! У меня сейчас столько работы, что на личную жизнь времени не остается!.. Да я…

– Кристина? А ты не родственница Кристины Орбакайте? – весело осведомился Олег. Логвинова недоуменно посмотрела на него.

– Чего?

– Кристина… – задумчиво протянул Жора, с сомнением глядя на нее. – Ты не обижайся, но я о тебе тоже что-то не слышал. Хотя я вообще мало… – он махнул рукой и замолчал.

– «Тень моей любви» сейчас на первых строчках всех отечественных хит-парадов! – надменно произнесла Кристина тоном аристократки, у которой замурзанный бомж попросил закурить. Виталий хмыкнул.

– Откровенно говоря, мне на это наплевать! Меня другое интересует – если ты популярна, значит должна быть при деньгах и вполне можешь позволить себе полететь в Москву на самолете, а не тащиться почти сутки в какой-то развалюхе. Разве популярные певицы путешествуют с таким дискомфортом?

Аристократическая надменность слетела с лица Кристины, и оно стало по-детски жалобным. Действительно, почему она не полетела самолетом? Особенно, если торопилась – ведь она бы уже давным-давно была бы в Москве. Почему, вместо того, чтобы ехать в аэропорт, она поехала на вокзал, взяла билет и спокойно села в автобус? Вернее, как в него садилась, Кристина не помнила, но очень хорошо помнила как шла по салону, как села в кресло и почти сразу же задремала и проснулась лишь когда автобус тряхнуло на повороте. Во всяком случае, она действовала совершенно самостоятельно.

– Да, ты прав, я бы… Значит, это было внушение! – ее пальцы нырнули в вырез халата и вцепились в заговоренную жемчужину. – Мне внушили, что-бы я поехала на автобусе. Загипнотизировали! Нас всех загипнотизировали, и поэтому…

– Лично меня никто не гипнотизировал! – резко сказала Алина, ставя пластинку обратно в шкаф. – Для меня поехать на автобусе – дело совершенно обычное. Я далеко не богата, особняков у меня нет, машин тоже! И какой был автобус, на таком и поехала, тем более, что Волгоград от Волжанска не так уж далеко! Совершенно самостоятельно поехала! Правда, как выглядел этот автобус, внимания не обращала, но уверяю, что никто мне ничего не внушал – ни взглядами, ни пассами! Чушь какая!

– Ты можешь просто не помнить! – Кристина с почти сценической трагичностью сцепила пальцы – жест был несколько испорчен многочисленными массивными кольцами, не давшими проделать его с естественной, подходящей к обстоятельствам скоростью. – Они ведь могли стереть память! Просто…

– Хватит этого бреда! – Харченко вскочила и резко развернулась к Алине, отчего полы ее халата на мгновение разошлись до самого пояса, явив ярко-алый кружевной намек на трусики. – Меня другое интересует! Если это похищение, то ты-то им зачем сдалась?! Без денег?! Ты либо врешь насчет своего финансового положения, либо заодно с ними!

– Да неужели?! – взвилась та, начиная терять над собой контроль. – Значит, я на подозрении, потому что езжу, как большинство, на общественном транспорте, а не раскатываю в личном вертолете?!

От злости и волнения ее голос начал прерываться – Алина не привыкла к длительным словесным перепалкам и чувствовала, что скоро попросту либо сорвется на бессвязный истеричный визг, либо выскочит из гостиной, и она видела, что Ольга это понимает – это было ясно по ее кривой улыбке, уже начавшей расползаться по губам.

– По крайней мере, из нашего большинства ты выбиваешься, – процедила Харченко, чуть сощурившись. – Ты с самого начала дергалась, с самого начала тебе что-то чудилось… все вокруг мрачное, странное!.. Обстановку нагнетала?! Психологическая атака?! Пока водитель…

– Что водитель?!! – громко и мощно рявкнул временно позабытый всеми Петр, и Светлана, сосредоточившаяся на собственных переживаниях, подпрыгнула на кресле, сбросив руку Бориса, заботливо притулившуюся на ее плече. Сидевший на корточках Олег чуть покачнулся, потерял равновесие и с размаху сел на серебристый ковер. Высоко под потолком испуганно звякнула хрустальная люстра. – Хватит меня сюда приплетать! Я всех вас вообще первый раз в жизни вижу!.. а лучше бы и не видел никогда – за что вы только свалились на мою голову?! Я могу виниться за то, что дорогу потерял… тут, может, и я виноват! Но что – я вас из разных автобусов вытаскивал и в этот складывал?! Мне что – заняться больше нечем?! Да и где бы я взял эти рейсы – трассы фиг знает где от моей?!! Что я, получается, катался туда-сюда и пассажиров из чужих автобусов тырил, кто глянется?! Чтоб я таким… да пошли вы все на хрен! Еще, блядь, в международные террористы запишите! У меня выходной завтра, я с сыном на рыбалку собирался! Я вам тут не пацан, чтоб меня… Да пошли вы все!..

На мгновение он замолчал, чтобы глотнуть воздуха, после чего детально и отчетливо сообщил своим бывшим пассажирам направление и способ перемещения в этом направлении, заставившие бы содрогнуться человека с воображением. Олег скорчил гримасу, в которой удивление смешалось с уважением.

– Однако! Ты флотский что ли?

Петр, взъерошенный, как вынырнувший из самой гущи драки воробей, и являвший собой воплощение справедливого негодования, открыл было рот для новой порции возмущенных воплей, но тут Виталий вне себя шарахнул ладонью по подоконнику, прихватив при этом роскошную занавесь и чуть не оборвав ее.

– Хватит! Все визги и детсадовские разборки потом! Я задал конкретный вопрос, так что отвечайте, как господин Евсигнеев, по существу, коротко и ясно. Это потом уже будете делать выводы и выяснять, кто тут самый главный дурак! А ты, – он холодно взглянул на Ольгу, – обычная тактика – лучший способ защиты – нападение?

– Мне защищаться ни к чему! – отрезала Харченко и, повернувшись, направилась к двери. – Я иду спать! И сразу предупреждаю всех, – оглянувшись, она обвела пальцем в воздухе полукруг, начав с Алины и закончив стоявшим возле окна Виталием. – Я приложу все усилия, чтобы без моего согласия в мою комнату никто не вошел, ясно?! Даже не суйтесь!

Она обмахнула всех откровенно враждебным взглядом, потом снова отвернулась, но прежде, чем еще слегка влажные волосы, взметнувшиеся от движения, успели ссыпаться ей на плечо, раздался голос Алины, чуть прерывающийся и совершенно равнодушный – несмотря на вопросительную интонацию, она не спрашивала, а лишь озвучивала свои размышления.

– Интересно – ты больше боишься нас или того, что тебе придется отвечать на вопрос – и не только нам, но и самой себе?..

– Что?! – Ольга резко развернулась, и ее брови взметнулись почти вертикально. – Боюсь?!

Подбоченившись, она вызывающе застыла на перехлесте десяти внимательных, изучающих взглядов, видя при этом только один – взгляд зеленых глаз Сухановой, к ее изумлению смотревшей на нее не только со злостью, но и с чем-то, очень похожим на сочувствие.

…почему ты не полетела самолетом… почему ты не помнишь, как села в автобус? Это не беспокоит тебя?

– Боишься, – подтвердила Алина, и ее ладонь скользнула по шее – по тому месту, которое и без того растерла уже до красноты. – Потому что ты не можешь на него ответить. Ты не знаешь ответа. Или не помнишь его и думаешь, что у тебя что-то с памятью. Возможно даже, что ты заболела. А ведь такие, как ты, не могут признать какую-то свою слабость или болезнь. И уж тем более признаться в ней.

Ольга несколько секунд смотрела на нее, нервно покусывая губы, потом резко дернула головой, взметнув веер угольно-черных прядей и широкими шагами пошла к своему креслу. С размаху плюхнувшись в него, она закинула ногу на ногу, выдернула из пачки сигарету, разодрав при этом пачку почти напополам, щелкнула зажигалкой и сказала:

– Хрен с вами! Я была на свадьбе у сестры, в Архангельске. Туда прилетела на самолете, а почему решила возвращаться автобусом – понятия не имею! Я просто вышла из дома, села в такси и поехала на автовокзал, и это было нормально. Я не знаю, почему так сделала. Или не помню… Как садилась в автобус – тоже не помню. Но когда я проснулась в нем, все было в порядке, и я знала, что скоро должна приехать… вернее, уже должна была… автобус сильно опаздывал. Все.

– И тебя ничего не насторожило? – спросил Виталий, поглядывая то на нее, то на свою правую руку. Ольга неопределенно пожала плечами.

– Да нет.

– От Архангельска до Волжанска, даже если брать очень грубо, не меньше двух тысяч километров… даже двух с четвертью, – негромко произнес Олег, не отрывая глаз от камина. Его пальцы неслышно постукивали по ковру, почти полностью утопая в нем. – И если брать так же грубо, ехать уж никак не меньше суток. Вернее, около двух. Хочешь сказать, все это время ты проспала?

Ольга снова пожала плечами, но на этот раз ничего не ответила. Ее губы плотно сжались, и в их очертании появилось что-то обреченное, как и в линии чуть сгорбившейся спины. Марина зябко согнула пальцы ног и плотнее закуталась в свой халат. Между ее бровями образовалась морщинка, в аметистовых глазах медленно, но верно расползалось испуганное ошеломление человека, наткнувшегося в темноте на фонарный столб. Вся ее жизнь не была настолько богата непонятными и пугающими происшествиями, как этот один-единственный вечер, и, судорожно роясь в своей памяти, Марина, пусть все же еще на уровне инстинкта, ощущала, что бури, всегда бушевавшие вдали, на этот раз подбираются и к ее кораблю, и крепчающий ветер уже начинает безжалостно рвать в клочья шелковые паруса.

– А ведь я думал об этом, – медленно и как-то сонно произнес Олег и встал. Его волосы так и остались торчать смешным ежиком, но сам Кривцов сейчас не выглядел ни смешным, ни насмешливым. Серьезность старила его, но в то же время каким-то образом словно увеличивала, и теперь Олег выглядел намного внушительней, чем какой-то десяток минут назад, и куда как больше походил на солидного хозяина автосервиса. – Вернее, если честно, конкретно думать я начал только сейчас, а так… проскакивали мысли… И даже не в состоятельности тут дело… просто я понять не могу – какого я поперся из Смоленска в Брянск не на своей машине. Я никогда не езжу ни на чем другом! Кто-нибудь сможет мне объяснить, какого хрена я приехал к корешу на своей блондиночке, а обратно двинул на каком-то общественном сарае?

– Так, наверное, сломалась твоя блондиночка, – с улыбкой предположил Борис, старавшийся не упустить ни единого слова и одновременно, словно заклинание, повторявший про себя имя жены, боясь снова забыть – ведь он уже забыл многое…

Например, забыл, как обычно, сесть на аэрорейс «Волжанск – Киев»… и в первые несколько минут после вопроса Виталия, после того, как он все это осознал, Лифману стало страшно. Но теперь, когда он понял, что эти странные провалы в памяти и нелепость поступков не только его привилегия, страх начал отступать. – Или принял слишком много, чтобы за руль садиться.

– С моей девочкой все в порядке, – произнес Олег тоном заботливого папаши, – а пил я вчера… ну, почти вчера. Сын у кореша родился… Но дело не в этом! Просто я тупо оставил свою машину в Смоленске! Кажется, поручил кому-то перегнать ее в Брянск… А за каким хреном, спрашивается?!

– А какая у тебя машина? – спросил Борис – скорее для того, чтобы вообще что-то сказать. Олег хмыкнул и почесал ухо.

– Для города – «ягуар «Соверен», а так – «Нива», цвет – белая лилия. Надеюсь, этот олух никуда на ней не въедет.

Алина удивленно приподняла брови – о «Ниве» Кривцов говорил с явной любовью и беспокойством, тогда как о машине, стоившей, наверное, под сто тысяч зелени, упомянул походя, небрежно и довольно равнодушно. Хотя, черт их разберет этих автомобилистов, особенно состоятельных, – мало ли, какие у них причуды! Она перевела взгляд на Светлану, и та, нервничавшая больше других, тотчас отреагировала.

– Что ты на меня так смотришь?! Уж я тут совершенно не при чем, и нет у меня никаких провалов… и вообще!.. Я к друзьям в Краснодар ехала! У Люды сегодня должна была быть презентация ресторана!.. И ехала я нормально!.. Самолетами я никогда не летаю и машины у меня нет…зачем машина, когда такси… да и я вообще машин боюсь!.. Поэтому я и поехала автобусом… Правда, я не думала, что он будет таким старым, но… – Бережная подавилась словами и замолчала. Борис снова ободряюще погладил ее по узкому плечу.

– Успокойся, милая, никто ведь тебя ни в чем не обвиняет. Ну, успокойся. Все образуется.

Светлана вывернулась из-под его ладони, словно ожегшись, и на мгновение ее облик изменился – глаза широко распахнулись, и из них выглянули изумление, подозрение и даже что-то похожее на страх, густо сдобренные тем блеском, каким отличаются только зарождающиеся слезы; голова ушла в плечи, и сама Светлана как-то съежилась, словно безуспешно пыталась спрятаться в своей одежде, и на это крошечное мгновение сам Борис почувствовал не только недоумение, но и стыд, хотя на самом деле пытался успокоить девушку и ничего дурного у него и в мыслях не было.

Если говорить уж совсем откровенно, пытался успокоить очень симпатичную девушку, которая его очень и очень привлекает – и внешностью, и кротостью, и этакой наивностью…

Но все тут же исчезло, словно чья-то тень промелькнула, не оставив след, и Светлана юркнула обратно под его ладонь и даже прижалась плечом к его боку, что было приятно, и он почувствовал, как расслабляются ее напрягшиеся мышцы. Она выпрямилась и вздернула подбородок, что порадовало Бориса еще больше – у Светланы была очень красивая шея… в чем-то, даже, пожалуй, красивей, чем у Инги. Нервы, конечно же, – девочка и так напугана, а тут еще… с такими вопросами.

Он посмотрел по сторонам, но, казалось, никто не заметил происшедшего, только Суханова, прикусив губу, хмуро смотрела на Светлану, сведя брови. Почти сразу же она отвернулась.

– Значит, ты обычно ездишь автобусами, так получается? – осведомился Виталий. Светлана взглянула на него, чуть улыбнувшись, и Борис неожиданно почувствовал легкий укол ревности – какими бы страшными не казались девушке эти вопросы, они не пугали ее, если их задавал Виталий, более того, она была совсем не против на них отвечать. Похоже, что после того маленького инцидента в автобусе она начала относиться к Воробьеву с тем восхищением, которое испытывает маленький ребенок к сильному взрослому, за которого можно надежно спрятаться, в случае чего.

– Нет, обычно как раз нет. Я… – ее улыбка стала немного смущенной, – обычно… ну, я правда мало где бываю, но обычно… я люблю ездить на кораблях… на лайнерах, пароходах, это гораздо интересней… кроме того, это бывает так… – она запнулась.

– Романтично? – Виталий тоже улыбнулся, и в этой улыбке не было ни следа иронии. Светлана коротко кивнула, чуть покраснев. – А почему ты не сделала так в этот раз? Ты могла бы добраться до Новороссийска или Туапсе, да и напрямую – Кубань вполне судоходна.

Вот теперь в ее улыбке появилась растерянность.

– Я не знаю. Ох, я правда не знаю. Меня давно пригласили… я бы могла… Я не думала об этом… Странно.

Олег негромко произнес некое слово, которое услышала только Марина и возмущенно покраснела.

– Не выражайтесь! Терпеть этого не могу!

– Ох, вырвалось, – сокрушенно сказал Олег, снова превратившись в того Олега, к которому они привыкли еще в автобусе. – Звините, мадмазель! Позвольте замереть в глубоком пардоне.

– Клоун! – пробормотала Ольга, почти не покидая своих растерянных мыслей. – А ты сама-то, принцесса? Тебя-то как сюда занесло?

– «Не знаю» будет достаточно? – Марина с ленивой кошачьей грацией переменила позу и положила голову на согнутую руку, отчего ее полурасплетшаяся коса соскользнула с ручки кресла. Она подхватила ее и перебросила за спину. – А если вас интересует мое благосостояние, то я владею процветающим салоном красоты. В Волжанске, – в ее голосе проскользнули горделивые нотки.

– Вы так просто об этом говорите, – заметил Петр, разглядывая видеокассеты. – А вдруг мы все бандиты?

– Один из вас уж точно, – отозвалась Марина, – и раз я и без того здесь, то не думаю, что сказала что-то, чего они не знают. Я была в Ростове, на конкурсе исторических причесок. Мы взяли первый приз… Потом мастера… они куда-то поехали. А я отправилась домой. Не знаю, почему я выбрала автобус. Предпочитаю самолеты, в них хоть чище.

– Что значит – один из нас уж точно?! – вскинулся Борис.

– А то и значит. Я вас не знаю. И то, что вы говорите… сказать можно все, что угодно, – Марина отвернулась и начала разглядывать ноготь указательного пальца. Алина обменялась с Олегом насмешливым взглядом, потом посмотрела на Бориса.

– Ждете моих признаний, надо понимать? – недовольно произнес ювелир. Его ладонь так и не покинула плеча Светланы, которая, прислонившись к нему, растерянно смотрела в сторону двери. – А мне нечего сказать. В злате не купаюсь, на лимузинах не путешествую! Для меня автобус – вполне нор…

– Вранье! – резко бросила Ольга, поднимая голову и глядя на Лифмана сквозь пряди спутавшихся волос. – Расскажи эти сказки вон, Свете – она у нас наивная! Уж что-что, а в состоятельных мужиках я разбираюсь, как бы они не шифровались! Нищие в мой клуб не ходят! И если ты – обыватель со средним достатком, то я – папа римский!

– Мама, – негромко, почти шепотом произнес Олег, не удержавшись, и Ольга вонзила в него переполненный холодом взгляд.

– Сейчас кому-то в табло как прилетит!

– Боже, что за жаргон! – воскликнул Кривцов с притворным возмущением. – Лексика вершин российского дна!..

– Она права, между прочим, господин Лифман, – Виталий подошел к плетеному диванчику и остановился в задумчивости, словно решал – стоит на него садиться или лучше отойти подальше – даже дальше, чем позволит комната. – Вы не рядовой ювелир. Раньше, конечно, были им – но не сейчас. У нас сегодня вечер откровенности – не выбивайтесь из общей картины, не фальшивьте. Вы говорили, что хотели купить часы – те, в зале. И говорили не как человек, у которого не было денег, а как человек, у которого эти часы увели из-под носа. Я не знаю, сколько они стоят, но явно не одну штуку зелени. Модельный цех, говорите? Воск и серебро?

– Да! – с вызовом ответил Борис. – Много вы понимаете в ювелирном бизнесе! Я работаю в очень престижной мастерской!..