Текст книги "Хищная книга"
Автор книги: Мариус Брилл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 37 страниц)
6
Чтобы не пришлось выжимать трусики
В НЕОЖИДАННО НАСТУПИВШЕЙ ТЕМНОТЕ – ПОЕЗД въехал в тоннель – Миранда продолжала смотреть на дверь вагона, но видела там уже только свое искаженное отражение. Дверь вверху закруглялась, поэтому у отражения была некрасиво вытянутая яйцевидная голова. Миранда отвернулась и поглядела на пассажиров. Но каждый из них старательно смотрел в другую сторону. Она узнала это напускное выражение глубокой задумчивости и неприступности, хорошо знакомое всем психам в метро.
«Жди меня здесь» – вот что Миранда кричала Флирту, когда тот бежал вдоль платформы. Она не хотела испортить романтику этого момента расставания, но, в конце концов, она же была не в транссибирском экспрессе, который останавливается раз в три недели, а на линии «Хаммерсмит-Сити»; следующая остановка – «Эдгвар-роуд».
Миранда совершенно упустила из виду момент столкновения Флирта с металлической табличкой, поэтому, когда поезд остановился на «Эдгвар-роуд», а она выскочила из него и пулей помчалась на противоположную платформу, она думала, что он ждет ее там, всего в одной остановке. Миранда посмотрела на свои часики. Они равнодушно показывали половину третьего. У них уже три месяца была половина третьего. Она давно собиралась зайти в мастерскую заменить батарейку, но все руки не доходили, не в том смысле, что чинить наручные часы нужно идти на руках, просто часы-то не работали, вот времени и не было. Станционные часы подтвердили – да, она может опоздать на работу. Но Он вернулся, и возможность романа казалась важнее любой работы. Миранда представила себе Флирта, ожидающего ее с книгой в руке и репетирующего фразы: «О, какие пус-таки…», «ради такой очаровательной женщины…», «с первого момента, как я вас увидел, я знал, что судьба сведет нас…»
Кстати, Флирт в этот самый момент сидел, обхватив руками голову, и бормотал: «Честолюбие. Номер три, через восемь домов коллекция попсы. Не кантовать. Великое поражение гигантов».
Право слово, иногда глубины человеческого подсознания меня ужасают. Я, стараясь сохранять достоинство, лежало тогда в пыли перрона страницами вниз. В воздухе витал запах мочи, а мне приходилось слушать этот свободно льющийся поток подсознания.
Наконец двое парней в мешковатых джинсах-трубах и баскетбольных майках, до того лениво сидевших на скамейке, подошли, любезно помогли Флирту подняться и повлекли его, шатающегося из стороны в сторону, к выходным турникетам. Обыскав карманы пиджака, нашли билет и вывели Флирта на вокзал. Дальше он путешествовал по дугам неправильных эллипсов, пока не наткнулся на почтовый ящик:
– О, тетя Агги, а вы что здесь делаете? Простите, что долго не писал вам.
Парни, вернувшись на свою скамейку в метро, скинули на рельсы бумажник Флирта, предварительно очистив его от денег и кредиток.
Через пять минут Миранда вылетела из дверей подошедшего поезда, вертя головой во все стороны. На платформе увидела только одного господина, уткнувшегося в «Дейли мейл», да двух лениво сидящих на скамейке парней – один смеялся, а другой громко читал по мобильному телефону номер своей кредитной карты. Где же Флирт? Тень разочарования омрачила ее лицо, от чувства гложущей пустоты заныл желудок. Она была уже так близко… А теперь все. Ах, если бы она чуть больше доверяла незнакомцам! Если бы она дождалась его, и к черту все опоздания!
Пока Миранда упражнялась то в жалости к себе, то в самобичевании, я, лежа в грязи перрона, мечтал, чтобы она посмотрела вниз. «Вниз, Миранда! Посмотри вниз!» Однако, за отсутствием у меня голосовых связок, мой страстный призыв оставался в известной степени беззвучным.
Миранда бродила по платформе еще минут десять, все искала, все вглядывалась, вытягивая шею, словно горлица. Приехал следующий поезд. Мне еще мучительней захотелось крикнуть: «Я тут, внизу! Не бросай меня!» Но двери уже открылись. Миранда подошла к ним, инстинктивно опуская глаза, чтобы не споткнуться. И краешком глаза, которым так редко что-либо замечают, заметила меня в пустыне моего одиночества. Просияв, Миранда изогнулась и быстро подхватила меня, и крепко держала в своей нежной руке, запрыгивая вместе со мной в вагон. Двери с шипением закрывались, а она глядела на меня. Вот, наконец-то я дома, я с тобой, и клянусь, мы больше никогда не расстанемся – такие мысли переполняли меня. Удивительно, что под влиянием наплыва эмоций можно в момент высшего восторга, под счастливые вздохи облегчения так жестоко обманывать самого себя.
* * *
– Может быть, вам кажется, что ваша роль в нашей общей работе не очень важна? – задал мистер О’Шейник вопрос, который вычитал в пособии «Успешное управление: как управиться за минуту». И уже от себя решился добавить: – Вы не рады работать с нами?
Миранда, вприщур посмотрев на одетого в темно-синий блейзер из полиэстера О’Шейника, нервно подергала свой средний палец. Она знала, что ответа от нее пока не ждут. В ярких солнечных лучах плечи О’Шейника искрились белизной свежевыпавшей перхоти. Из «Советов топ-менеджеров» он узнал, что продвигаются наверх те, кто не боится увольнять; фактически, даже невозможно взбираться по ведущему в небеса бобовому стеблю, не имея за плечами нескольких увольнений. «Докажите начальству, что вы серьезный человек и находитесь как раз на своем месте». О’Шейник уже пять лет был менеджером Второго этажа, но проблему увольнений пока не решил. В супружеской спальне он, бывало, жаловался миссис О’Шейник: «Хоть бы один запустил руку в кассу или еще куда-нибудь. Но они все такие честные, как тут можно выдвинуться?» Миссис О’Шейник, позевывая, дергала его за собачью цепь, так чтобы шипы впивались мужу в жирную шею, придавливала ему задницу каблуком-шпилькой и приказывала заткнуться, глубже втыкая в него толстую рукоятку своего хлыста. Мистер О’Шейник счастливо улыбался и пускал слюни, а миссис О’Шейник переворачивала страницу своей книжки про любовь.
– Вы важная шестеренка в нашем хорошо смазанном и отлаженном механизме, и когда вы опаздываете, вся машина не может работать, – эту аналогию начальник почерпнул из «Механики менеджмента». – Вы всех нас подвели, мисс Браун. Вы нужны нам, нам нужно то, что вы делаете, но нам нужно, чтобы вы это делали вовремя.
– Я просто не знаю, сколько сейчас времени. – Миранда вытянула руку с остановившимися часиками как вещественное доказательство.
– Так как это случилось в первый раз, мисс Браун, пока обойдемся без наказания, – произнося последнее слово, он на одно прекрасное мгновенье ощутил, как «вдовица Взвизгги», его любимая трость, со свистом опускается ему на исчерченные красными полосками ягодицы.
О’Шейник, слегка поеживаясь, мечтательно смотрел куда-то вдаль, и Миранда, решив, что «пара слов», на которую ее вызвали, уже высказана, встала.
– Но я запомню вашу непунктуальность, – добавил вдруг О’Шейник. – Я теперь буду пристально за вами наблюдать. Я очень серьезно отношусь к таким вещам. Если единожды посмотришь сквозь пальцы на чье-то опоздание, все остальные начинают думать, что им тоже можно. Мы оглянуться не успеем, как начнем открываться только после обеда. И что тогда с нами будет?
Затем, как советовала брошюра «Менеджмент безболезненной выволочки», мистер О’Шейник завершил беседу оптимистическим подтверждением ценности сотрудника для фирмы:
– Помните, что вы для нас – очень нужный и полезный кадр.
– Благодарю вас, мистер О’Шейник, – сказала Миранда, открыла дверь кабинета и вышла в коридор. Добравшись до своего прилавка, достала демонстрационные принадлежности. Обвела взглядом Второй этаж. «Очень нужный и полезный кадр», – эхом звучало в ушах.
* * *
– Это единственная гигиеническая прокладка, гарантированно, на сто процентов обеспечивающая сухость, – громким голосом рассказывала Миранда нервничающей женщине с красноносым прыщавым младенцем на руках.
– Обратите внимание, что в эти гигиенические прокладки впитывается вся жидкость, – и она плеснула голубоватой жидкостью на подвешенную над прилавком белую прокладку, которая действительно все всосала и снова стала хрустяще-белой.
– Но не вытечет ли все опять наружу, как из сжатой губки? – риторически спросила Миранда, бесстрашно перекладывая разбухшую от воды прокладку на бумажную салфетку. Стеклянным блюдом немилосердно на нее надавила.
– Посмотрите, ни капли не выступило, можете убедиться сами, – она подняла блюдо и протянула его нервной женщине.
Но та, кажется, боялась его коснуться.
– Ну что же вы, потрогайте, оно совершенно сухое.
Женщина, переложив в другую руку яростно расчесывающего нос ребенка, прикоснулась ко дну блюда. Легонько провела по нему пальцами и с явным облегчением улыбнулась – пугающей ее противной голубой жидкости там не оказалось.
– Именно такая сухость сохранится у вас в течение всего дня. Что бы с вами ни происходило, тревожиться не о чем. Можете выходить из дома в полной уверенности, что не придется в обеденный перерыв выжимать трусики и что у вас не появится потертость от заскорузлой ткани. В этих прокладках вы можете сохранять полную уверенность потому, что в них применяется уникальная запирающая система, специальный кровоадсорбирующий слой, впитывающий жидкость, но не выпускающий ее наружу, – продолжала Миранда. – Теперь представим себе ваш обычный день. Допустим, он начнется с короткой партии в теннис, – Миранда взяла прокладку за концы и принялась ритмично выкручивать ее в разные стороны. Но, как Миранда ни старалась, на поверхности белого кровососа не выступило ни одной капли голубоватой жидкости.
Женщина смотрела так, словно раньше представляла себе игру в теннис как-то иначе.
– Потом небольшая пробежка, – предложила Миранда и, по-прежнему удерживая прокладку, начала энергично тереть ее о выступающий край прилавка.
Женщина уже ничему не удивлялась.
– Любите проехаться верхом? Просто садитесь на свою лошадь, и в путь! – Миранда «проскакала» прокладкой по прилавку.
– Или, может быть, водные лыжи? – Миранда вылила на стол еще жидкости и шлепнула по лужице прокладкой.
Брызги попали на ребенка, который завизжал от радости и повернулся к Миранде в надежде продолжить игру.
– А вечером вам захочется сходить в оперу, – Миранда аккуратно переложила многострадальную прокладку на сухой островок и, подпрыгнув, села на нее. С победным видом пропела «О sole mio». Такая работа. Шоу с тщательно разработанным сценарием и хореографией, творение маркетологов-мужчин, у которых шансов на менструацию в ближайшие сто лет не больше, чем у цыплят на сверхзвуковой полет.
Женщина теперь озиралась на другие прилавки, не чая, куда бы спрятаться.
– А может быть, – Миранда уже поняла, что останется без своих комиссионных, и просто старалась побыстрей закруглиться, – вам больше нравится луна-парк.
Выскользнув из-за прилавка, принялась крутить прокладкой над головой то в одну, то в другую сторону, трясти ее, подбрасывать, сгибать вдвое и втрое, шлепать, выжимать, колотить ею о прилавок. Потом ласково прижала ее к щеке и улыбнулась:
– Что бы вы ни делали, она остается сухой в течение всего дня.
– Вообще-то, – наконец заговорила женщина, – я просто хотела спросить, где тут у вас туалеты. Ему подгузники надо сменить.
Миранда молча показала в дальний угол.
– Спасибо. Знаете, хорошо бы подгузники делали с таким слоем. – И, немного подумав, женщина добавила: – Сама-то я тампонами пользуюсь, моему так больше нравится.
* * *
– О’Шейник поймал? – спросила Мерсия из-за прилавка напротив. Выглядела она прекрасно. Ее светлые вьющиеся локоны обрамляли ее лицо золотистым сиянием и ниспадали вдоль шеи игривой волной, рассыпаясь по плечам. Макияж был, как всегда, безупречен. Чувственные, припухлые, просто фантастические губы накрашены ярко-красной помадой, а по краям обрамлены темно-пурпурной – будто Мерсия только что пила черничный сок и не успела облизать оставшийся влажный след. Мерсии неизменно удавалось выглядеть так, будто ей в голову пришла до неприличия озорная мысль, которая затем отправилась бродить и куролесить по всему ее роскошному телу. Ее огромные груди жили своей собственной жизнью. Пудра придавала коже Мерсии самые нежные оттенки, родинка появлялась каждый день на новом месте, а немыслимо длинные накрашенные ресницы оттеняли глаза, словно ивы по краям речных заводей. Миранда ненавидела Мерсию, потому что у нее было все то, чего не хватало Миранде. Но в то же время Мерсия была ее лучшей, а точнее говоря, единственной подругой.
– Сказал, будет следить, – Миранда пожала плечами.
– Держу пари, что будет. – Мерсия подмигнула, и, казалось, слышно было, как ее ресницы мягко хлопнули друг о друга. Потом пришли в движение сферы. Мерсия плавной походкой направилась к Миранде, и каждая часть ее тела двигалась самостоятельно, под блузкой и юбкой все так и перекатывалось.
Когда Мерсия двигалась, все мужчины непременно оборачивались. Ведь она была сестрой сирен и племянницей гарпий. Дочерью суккуба от инкуба.
В иные времена обнаженная она нежилась бы на обросших мидиями скалах Эгейского моря, приманивая своими песнями неосторожных моряков, потому что Мерсия питается плотью любвеобильных, похотливых, окаянных мужчин. Она охотится на них. В этом она видит свое призвание – найти и уничтожить. В душе Мерсии было что-то, что вело ее в бой, что перешло к ней от ее древних сладкоголосых сестер, что-то хладнокровное и беспощадное; это зовется возмездием. В нем ее оправдание, и она будет его свершать.
* * *
Мерсия оперлась о прилавок, и в скрипе ее бюстгальтера Миранде послышался хруст костей сраженных мужчин.
– Что-то Пальчик сегодня попритих, – Мерсия кивнула в сторону стоявшего у прилавка «Металлоизделия» Барри, единственного на Втором этаже мужчины, который не поглядывал в их сторону. – Интересно, что за бедолага сумела прошлой ночью уклониться от его домогательств?
У Миранды покраснели уши. Она достала свежую прокладку и добавила в стакан с водой синей краски. Сохранять безразличный вид, вот и все. Стаканчик задрожал в ее руке. Сознание затопили мысли об ужасном позоре прошедшей ночи. Что, если кто-нибудь узнает? Она больше никогда не сможет смотреть Мерсии в глаза.
Мерсия заметила, что у нее дрожат руки:
– Ты и сама сегодня что-то не очень. Проблемы?
– Нет, нет, все в порядке. Нет, правда, – выпалила Миранда и поняла, что нужен какой-то отвлекающий маневр. – Вообще-то, я сегодня утром встретила в метро одного мужчину. Вот и думаю о нем. Очень приятный мужчина.
– Приятный? – фыркнула Мерсия.
Миранда почувствовала, что придется рассказать Мерсии о Флирте и приключениях в метро. Она достала меня, чтобы показать, в каком бедственном состоянии я находилось утром. Вот так мне довелось впервые увидеть Мерсию. Да, девушка, бесспорно, впечатляющая, но не в моем вкусе. Я предпочитаю, так сказать, более строгий шрифт.
– Для них это типично, – Мерсия закатила глаза. – Раз тебя в нужный момент не оказалось на месте, на том самом месте, где тебе велено было ждать, он бросил твою книгу на платформу и смылся.
Миранда пожала плечами и кивнула. Она знала, что с Мерсией насчет мужчин спорить бесполезно. Все мужчины ублюдки, и нужно быть полной кретинкой, чтобы о них мечтать.
Если абстрактный «мужчина» – дерьмо, то что сказать о Барри? Мерсия его и мужчиной-то не считала. Коль скоро у ваших друзей такие высокие требования, имеют ли они право удивляться, что вы, не дотягивая до них, начнете просто врать? Миранде пока хватило осторожности сохранить в тайне, что она вообще встречается с Барри. А то, что они переспали, – такая тайна, которую она обязана унести с собой в могилу.
Но Мерсия уже засекла, куда она смотрит, и решила, что пора поразвлечься.
– Эй, Барри! – окликнула Мерсия беднягу, проходившего мимо «Сантехники» к «Галантерее», что у самого выхода.
Барри обернулся – проигнорировать Мерсию он не мог, – но краска сошла с его лица, когда он увидел стоящих рядом девушек. Мерсия поманила его пальцем. И более сильные мужчины, чем Барри, не могут противиться зову сирены. Опасливо к ним приближаясь, Барри смотрел себе под ноги. У него отчаянно зачесалась задница. Миранда, сука такая, наверняка все рассказала Мерсии. Все бабы одинаковы. Должно быть, они здорово поржали. Но Мерсия смотрела таким взглядом, что Барри, даже чувствуя всеми печенками и всеми гениталиями полную несбыточность своей мечты хоть раз в жизни ее трахнуть, вынужден был откликнуться на призыв, подчиниться острым спазмам вожделения, которые она играючи вызывала у любого. Чем ближе, тем сильнее потели подмышки.
Мерсия незаметно оглядела его с головы до ног:
– Барри, ты меня разлюбил? Ранда говорит, что ты забыл обо мне.
– Я такого… – начала было Миранда, но Мерсия остановила ее движением руки.
– Барри, это правда?
– Э-э, вовсе нет, – выдавил из себя Барри, стараясь уверенно улыбаться, как человек, который обнаружил, что у него расстегнута ширинка, но не рискует прилюдно ее застегивать – вдруг все-таки никто еще не заметил, хотя заметили, кажется, уже все. – Я считаю, э-э, что ты симпатичная.
– Ты правда так считаешь? – кокетничала Мерсия, как всегда, с особым наслаждением, потому что Барри, хотя и работал в женском окружении, сохранил способность очень забавно смущаться. – Ведь и ты мне тоже очень-очень нравишься. – Правая грудь Мерсии, рожденная свободной, неожиданным движением атаковала Барри, вогнав его в краску.
Миранда закрыла руками лицо. Пожалуйста, Барри, пожалуйста, не говори ничего, просто уйди. Уходи. И молчи. Не надо.
Барри задрожал. Правая рука нырнула сзади под брюки. Он ограничился коротким резким поскребыванием и снова смотрел на девушек.
«Барри, быстро, повернулся и ушел, повернулся и ушел», – мысленно командовала Миранда.
Барри повернулся. Он повернулся и пошел. Миранда облегченно выдохнула. Он шел так, будто никогда не остановится, но остановился уже в конце прилавка. И обернулся. Миранда увидела в его глазах слезы.
– Она тебе все рассказала, – захныкал он. – Я так и знал. Что она тебе все расскажет. Подумаешь, обмочил ее хренову кровать. Это было случайно, понимаешь? Случайно. Со страшного бодуна. Ты сама-то никогда не напивалась? Ну вот, а она меня напоила, – Барри показал своим «пальчиком» на Миранду. – Иначе бы я там ни за что не оказался. Она мне даже не нравится, я не понимал, что делаю, поэтому… – Барри умолк в отчаянной надежде извлечь из своего скудного словарного запаса нужные, проникновенные слова, но, как всегда, пришлось ограничиться тем, что там было: – Поэтому заткнись.
Барри посмотрел на Мерсию, которая стояла с открытым ртом; никогда он не видел ее такой неподвижной. Взглянул на Миранду. Миранда была бледна как тень, руками обхватила голову. Нахмурился, и тут в его мозгу забрезжила гениальная своей простотой догадка.
– Так ты… – начал он, обращаясь к Миранде. – Ты ей ничего не говорила?
Миранда, не опуская рук, затрясла головой и судорожно сглотнула. Барри обернулся на Мерсию, застывшую все в той же позе. Она ничего не знала, а он сам ей все рассказал. Потом он увидел себя как бы со стороны. Он видел себя со стороны, как будто в этот момент величайшего позора для него совершенно невыносимо было бы признаться себе, что он сам за себя отвечает. Сам виноват в том, что сейчас сделал. Он посмотрел на себя, на свое лицо. Оно исказилось от пережитого шока. Мерсия не двигалась. Миранда трясла головой. Барри повернулся и безучастно побрел прочь по упрямому твердому полу, не пускавшему его провалиться сквозь землю.
Наконец Мерсия повернулась к Миранде, которая сидела с закрытыми глазами и думала, что сейчас, наверное, и в Сибири не так уж плохо.
– Наш виртуоз анальной мастурбации? – не ожидая подтверждения, но все еще не в силах поверить, протянула Мерсия.
Миранда кивнула, содрогаясь от стыда.
– Ранда, я думала ты хоть что-то вынесла из общения со мной. А ты идешь и выкидываешь подобные фортели и даже не имеешь ко мне достаточно уважения, чтобы признаться.
– Мерси, я… – Миранда замолчала, все оправдания были бы ложью.
– Я думала, что ты сможешь стать сильнее, думала, в тебе есть искра, но ты совершенно безнадежна. – И Мерсия уплыла к себе за прилавок, на ходу бросив через плечо: – Похоже, ты с самого начала была безнадежна, Бригитта.
* * *
Позднее тем же утром:
– АЛЛО. БИБЛИОТЕКА ШЕПЕРДЗ-БУША.
– У ВАС ПРОБЛЕМЫ С ТЕЛЕФОНОМ?
– НЕТ. РАЗВЕ КТО-ТО ЖАЛОВАЛСЯ?
– МНЕ ВАС ПРЕКРАСНО СЛЫШНО.
– ВОТ И ЗАМЕЧАТЕЛЬНО.
– ВАМ СОВЕРШЕННО НЕОБЯЗАТЕЛЬНО КРИЧАТЬ.
– Я НЕ КРИЧУ. А ВЫ ПОЧЕМУ КРИЧИТЕ?
– Я НЕ кричу.
– ЭТО «БРИТИШ ТЕЛЕКОМ»?
– Нет, я звоню насчет книги Пеннигроша «Занимаясь любовью».
– ВЫ ИЗ ПОЛИЦЕЙСКОГО УЧАСТКА?
(Молчание)
– КОНСТЕБЛЬ ВИЛЬМОТ НЕДАВНО ЗВОНИЛ.
– Вот как? И что вы ему ответили?
– О ВАШЕЙ ВОРОВКЕ. ВЫДАЕТ СЕБЯ ЗА МИРАНДУ БРАУН. ТА ЕЩЕ ПРОХИНДЕЙКА. ОН СПРАШИВАЛ ЕЕ АДРЕС.
– Миранда Браун. Понятно. Боюсь, констебль Вильмот уехал и до конца дня не вернется. Не могли бы вы повторить адрес?
– НУ. НЕ ЗНАЮ. ЧТО У НАС ЗА ПОЛИЦИЯ ТАКАЯ? НИКАКОГО ПОРЯДКА! ПОДОЖДИТЕ, Я ОТКРОЮ ФАЙЛ.
