Текст книги "Кто я без тебя? (СИ)"

Автор книги: Marina Viktoryja

сообщить о нарушении

Текущая страница: 61 (всего у книги 65 страниц)

– Ну вот, – обрадовалась доктор Лидия, – я снова вижу прежнюю Дефне. Помнишь, что я всегда повторяю на протяжении беременности?

– Побольше положительных эмоций, и никаких стрессов, и волнений. Наш ребёнок чувствует то же, что и мы. – Без запинки, как заученный назубок урок повторила Дефне.

– Умница! – Похвалила её доктор. – Так вот ничего не изменилось. Прервалась только пуповина, а ваша духовная связь осталась прежней. Улыбайся и радуйся жизни, и твой малыш будет поступать также.

– Yes, мем! – жизнерадостно отсалютовала Дефне.

– Прекрасно! – Врач заговорщицки подмигнула ей. – Там за дверью некий сумасшедший молодой папочка изнывает, так хочет тебя увидеть. Позвать?

– Ай! – Всполошилась Дефне и поднесла руки к волосам. – Я, наверное, страшная?

– Ты прекрасная! – Уверила её мудрая женщина. – А в глазах Омера, я в этом ни на минуту не сомневаюсь, будешь выглядеть самой красивой женщиной в мире. Ну так что, зовём?

– Зовём! – Уверенно согласилась Дефне.

Но когда доктор подошла к двери, окликнула её и задала ещё один, мучающий вопрос:

– Доктор Лидия! Я смогу ещё иметь детей?

Она обернулась и улыбнулась доброй улыбкой.

– Да, Дефне. Сколько захочешь.

Доктор вышла, а Дефне откинулась на подушки и закусила губу. Сможет! Значит рыженькая малышка в её коматозном видении не вымысел и не плод воображения. Она родится. Обязательно!

Доктор Лидия была совершенно права. Омер стоял за дверью палаты и изнывал от нетерпения увидеть Дефне. Врач вышла в коридор и остановилась перед ним. Оценив взволнованно-беспокойный вид папочки, улыбнулась ободряющей улыбкой и кивнула на дверь.

– Господин Омер, в палате вас ждёт счастливая мамочка, которая хочет разделить своё счастье с самым любимым и родным человеком.

Благодарности Омера этой женщине не было предела. Он порывисто взял её руку в свои и поцеловал.

– Спасибо, доктор! Я ваш должник. Если когда-то вам будет нужна помощь…

– Омер! – Остановила она его порыв. – Это моя работа. А сейчас не теряйте время. Дефне ждёт вас.

Омер открыл дверь в палату. Просторную, удобную, обставленную уютной и красивой мебелью. Вот только все эти мелочи прошли мимо его внимания. Он видел только Дефне. Бледную, маленькую и хрупкую посреди большой медицинской кровати. Она смотрела прямо на него. Глаза, усталые, измученные, с залёгшими под ними тёмными тенями, сияли счастьем и любовью. Радостью. Восторгом.

«Мы живы! Представляешь?» – изумлённо спрашивали они.

«Представляю! – отвечали его, глубокие и пылающие неистовым огнём. – Не пугай меня больше так!»

«Не буду!» – заверяли её.

«Обещаешь?!!»

«Обещаю!!!»

Омер первый прервал этот немой разговор взглядами. Присел на кровать и обнял жену, со всей силой сжимая руки вокруг худеньких плеч и прижимаясь лицом к впадинке между плечом и шеей. Её хрупкие косточки трещали под его неистовым порывом, но она не возражала. В этих сильных руках, исступлённых и отчаянных объятиях, она чувствовала себя живой и нужной… Любимой… Слёзы хлынули из глаз и остановить их в эту минуту не смогла бы никакая сверх сила.

– Не плачь, – сдавленным голосом попросил Омер. – Не то я присоединюсь к тебе, и мы утопим в слезах не только клинику, но и весь Стамбул.

– Не буду! – Сквозь слёзы улыбнулась Дефне. – А то Турция не простит нам потопа в Стамбуле.

Омер хрипло рассмеялся и поднял голову. Обхватил ладонями её лицо и принялся стирать большими пальцами солёную влагу с бледной, полупрозрачной кожи. Губы следовали за пальцами. Прикасались легко, словно крылья бабочки, но слова, слетавшие с них в перерывах между поцелуями, звучали с насмешливым восхищением:

– Только ты можешь шутить в такой ситуации.

– Во всём следую за тобой, – не оставалась в долгу Дефне, подставляя лицо его губам и капризно, по-детски призналась. – Я соскучилась.

– Я сильнее, – заверил её Омер.

Звук открываемой двери заставил их разнять объятия и обернуться. Молоденькая, уже знакомая обоим медсестра, вкатила в палату передвижную детскую кроватку в которой хлопал глазками-оливками и кривил нижнюю пухлую губку, одетый в белую хлопковую кофточку и штанишки, маленький, драгоценный человечек.

Комментарий к Бесценное чудо Добрый вечер! Вашему вниманию очередная глава фф. Надеюсь она вам понравится.

С уважением и любовью, ваша Марина.

====== Смысл счастья ======

Дефне пристальным, очарованным, полным сумасшедшего счастья, взглядом уставилась на сыночка. Губы приоткрылись, и судорожный вздох вырвался с ноющей от безграничной любви и нежности, груди. Глаза бегали по его бордово-красному, сморщенному личику, цеплялись за прищуренные чёрные глазки-бусинки, крохотный носик, ротик с пухлыми, как у папы губами. О, Аллах, какой же он красивый! Трогательная, пронзительно-трепетная улыбка коснулась её губ и слёзы снова заблестели на глазах, одинокими прозрачными каплями срываясь с ресниц. Омер смотрел на жену и не мог отвести от неё глаз. Его милая Дефне сейчас сияла такой особенной, трогающей душу красотой, что у него перехватывало дыхание и горло сжималось от переполнявших грудь чувств. Он кивком отпустил медсестру и подошёл к кроватке. Уверенным движением (благослови Аллах курсы, докторов и его собственную настойчивость), он взял на руки малыша и поднёс его к маме. Она протянула свои, дрожащие от нетерпения. Омер положил кроху ей на грудь и сам склонился к ним. Они, соприкасаясь руками, гладили мягкие волосы, бархатную щёчку, тонкую, нежную шейку. Целовали маленькую головку и сжатые кулачки. Глубоко вдыхали чистый младенческий запах. И сходили с ума от счастья, от нежности к этому крохотному, беззащитному человечку – их ребёнку, и от любви друг к другу.

– Снова твоя маленькая копия? – Дефне чуть насмешливо, но с теплом и искренней радостью, улыбнулась мужу.

– Тебе обидно? – Обеспокоенно поинтересовался он.

– Издеваешься?

– Нет. Боюсь, что ты недовольна.

– Глупый, – придерживая Эмира на груди одной рукой, второй она погладила его по щеке. – Я счастлива. К тому же у нас всё впереди. Может и рыженькое чудо когда-нибудь появится.

Последнее предложение она произнесла лукаво сверкая измученными глазками и хитро улыбаясь бескровными губами. У Омера пропал дар речи. Разве можно о таком шутить? Ошарашено глядя на жену, он наконец смог выдавить из себя:

– Дефне, совсем не смешная шутка.

– Я совершенно серьёзна, – она прикусила нижнюю губу и внимательно смотрела ему в глаза.

Серьёзна????

– Душа моя, вы с доктором Лидией договорились поиздеваться надо мной?

– А что она говорила? – Живо переспросила Дефне.

– Что при желании ты сможешь ещё иметь детей, – отрывисто ответил Омер и встал с постели.

Дефне широко улыбнулась и поинтересовалась:

– И что здесь издевательского?

Омер широкими шагами принялся мерить комнату. Правая рука зарылась в волосы на затылке и нервно взъерошила густые пряди. Дефне молча наблюдала за его метаниями и только чуть улыбалась одним уголком рта. Но вот он остановился, упёрся в жену твёрдым взглядом и, не терпящим возражений тоном, произнёс:

– Дефне, забудь! У нас двое чудесных детей. Нам хватит.

– Угу, – потупив хитрые глазки, согласилась она. – Хватит.

Пусть успокоится и позабудет. Всё равно от судьбы не уйдёшь.

Вечером в палату ворвались бабушка и мама Пелин. Одновременно плача и смеясь, они бросились целовать свою ненаглядную ласточку, ощупывать ей руки и ноги, внимательно осматривать лицо, попутно задавая сотни вопросов, на которые Дефне при всём желании не смогла бы ответить. К счастью, за полчаса до визита, Дефне пришла в себя настолько, что потребовала свою сумочку и, выудив из неё зеркальце и косметичку, принялась, как сама смеясь заявила, делать лицо похожим на человеческое. Лёгкий макияж скрыл бледность и тёмные круги под глазами и должен был бы успокоить маму и бабушку, но не тут-то было. Следы страха и пережитых страданий, к сожалению, не может замаскировать даже самая лучшая косметика. И любящий взгляд всегда их увидит.

Омер, с Эмиром на руках, стоял у окна и наблюдал за женщинами, невольно улыбаясь их искреннему проявлению чувств. Он и сам не понял, когда внимание переключилось на него и малыша. В один момент он держал сына, а в следующий крохотный комочек уже был на руках у прабабушки, а затем и у бабушки. Обе не могли насмотреться на своего золотого мальчика, рассматривая насупленное личико и выискивая в нём знакомые черты. Обе сошлись на мысли, что волосы и глазки конечно папины, но носик, рот и щёчки точно Дефне. Папа и мама только весело переглядывались и согласно кивали головами.

Пелин чувствовала себя на вершине счастья. Крошечный драгоценный малыш. Такой дорогой и бесконечно любимый. И она сможет быть с ним с первых дней жизни, наблюдая как он растёт и меняется.

В палате был ещё один человек, который полностью разделял её мысли. Сам Омер. У него дыхание перехватывало от осознания, что теперь всё будет правильно. Он рядом со своим ребёнком с первых минут его жизни. Он увидит его первую улыбку. Будет радоваться первому зубику и первым шагам. Услышит первое слово. Просто будет рядом. Всегда! Но на фоне этой сумасшедшей эйфории, острее чувствовалось сожаление, что он пропустил вот такие важные события в жизни Лали и этого никогда не изменить.

Утро застало семью Ипплекчи крепко спящими. Вечером измученная Дефне уснула едва за бабушкой и мамой закрылась дверь. Омер, ухаживая за Эмиром, ступал на цыпочках и не спускал его с рук, дабы малыш плачем не разбудил мамочку. Он сам покормил его с бутылочки и сменил памперс, с гордостью отмечая, что получается у него очень даже неплохо. А когда сыночек уснул, положил его в кроватку и долго любовался сонным личиком, высматривая в нём, как раньше это делали бабушки, любимые черты Дефне.

Сам Омер, пододвинув поближе к себе кроватку с малышом, устроился спать на диване, чутко реагируя на каждый звук и шорох исходящий от Дефне и сына. Пару раз за ночь Эмир просыпался, требуя еду. Дефне поднимала голову, но Омер тихонько приказывал ей спать, а сам занимался сыном. Но под утро и его сон стал крепким и глубоким. И заглянувшее в окно весёлое весеннее солнце разбудило только Эмира. Он заворочался, потянул вверх ручки и громким плачем известил родителей о своём пробуждении. Дефне села в постели, растерянно осматриваясь по сторонам. Омер, не успев ещё открыть глаза, порывисто соскочил с дивана. Помотав головой, потёр ладонями лицо и склонился над детской кроваткой. И услышал позади заливистый смех.

– Не смейся, – пробурчал он.

– Ай, не могу! – не унималась Дефне. – Крошечный мальчик строит великого Омера Ипплекчи. На это можно смотреть вечно!

– Смотри-смотри! Я разрешаю, – милостиво согласился Омер и взял малыша в свои большие ладони. – Да, сыночек? Ты папина радость. Проголодался? Сейчас папа поменяет тебе подгузник и покормит.

Смех за спиной стал громче. Омер положил сына на пеленальный столик и, снимая штанишки, невозмутимо продолжил:

– А если мама будет смеяться и дальше, то не получит тебя на руки до вечера.

Смех сменился приглушенными подушкой стонами. Омер, не оборачиваясь и не прекращая своего занятия, довольно улыбнулся. И кто сказал, что у него нет рычагов влияния на эту насмешницу?

В это же время в доме семьи Ипплекчи царила суматоха. Бабушки и Лали собирались в клинику. Тюркян готовила свежевыжатый гранатовый сок и куриный бульон для Дефне а также долму для Омера. Пелин собирала в большую сумку необходимые вещи. Лали следовала за ней по пятам и задавала нескончаемые вопросы:

– Бабушка, правда у меня есть братик Эмир? А какой он? А я увижу его сегодня? А он будет со мной играть? А когда папа и мама вернутся домой?

Пелин, не прерывая своего занятия, терпеливо и ласково отвечала на все вопросы любимой внучки, заверив, что они все вместе, позавтракав, поедут к маме, папе и братику в клинику и Лали сможет его увидеть своими глазками. После этих слов малышка, пролепетав, что у неё очень важное дело, потопала наверх и вернулась с маленьким черноволосым ангелом в руках.

– Положи в сумку, – попросила она бабушку.

– Зачем? – Удивилась та. – Это же твой ангел.

– Пусть он охраняет братика, – глядя на бабушку круглыми, серьёзными глазками ответила Лали.

Растроганная такой искренней детской добротой, Пелин присела перед внучкой и взяла в свои ладони её маленькую ручку.

– Душа моя, – ласково обратилась она, – Эмира и маму сейчас охраняет папа, а ангел пусть останется с тобой. Он тебе нужнее.

Лали нахмурила бровки и с сомнением в голосе спросила:

– Думаешь?

– Уверена! – твёрдо ответила бабушка.

– Хорошо, – согласилась внучка и потопала снова в свою комнату возвращать на своё место хрупкого защитника.

Лали, с любопытством оглядываясь по сторонам, шла по длинному больничному коридору вслед за бабушкой Тюркян. Маленькие ножки перебирали кафель плитки, а брови нетерпеливо супились. И когда же закончиться этот коридор и она, Лали, увидит маму, папу и, конечно, братика Эмира. Офф, закончился! Прабабушка остановилась возле высокой белой двери в торце небольшого холла. Повернулась направо и кому-то смущённо улыбнулась. Лали проследила за её взглядом и, взвизгнув, потопала к седому старику, который грузно опираясь на трость, поднялся с дивана.

– Дедушка Холюси! Ты тоже здесь! – Живо тараторила она.

– Доброе утро, золотой мой кузнечик! – Старик погладил тёмные кудряшки на милой головке. – Конечно, здесь. Я тоже хочу познакомиться с Эмиром.

Он галантно поклонился женщинам, заставив старшую зардеться, а младшую улыбнуться тёплой улыбкой, и кивнул на дверь.

– Ну, что же, милые госпожи, идёмте знакомиться с принцем?

Принц, хлопая глазками и дрыгая ножками, лежал в своей кроватке. Лали, первой вошедшая в палату, позабыв про бабушек и дедушку, и даже не взглянув на папу и маму, поспешила к нему. Кроватка была высоковата для маленькой девочки. Она привстала на цыпочки и попыталась заглянуть внутрь. Омер подхватил дочку на руки и поднёс к малышу, а все остальные замерли, пристально наблюдая за бесконечным восхищением на детском личике. Она осторожно, одним пальчиком, потрогала тёмно-розовую щёчку и глубоко вздохнула.

– Ну что, Лали! Тебе нравится братик? – спросил Омер.

Девочка быстро-быстро закивала головкой и с придыханием произнесла:

– Как куколка. – Она снова потянулась ладошкой к темноволосой, круглой головке. – Ма-а-аленький. Лали любит тебя.

Эта трогательная сцена не оставила равнодушным никого в комнате. Женщины дружно вытирали слёзы. У дедушки подозрительно блестели глаза. И только Омер смотрел на дочку со смесью гордости и обожания, улыбаясь при этом счастливой улыбкой.

Дальше были обнимашки Лали с мамой, поцелуи и заговорщицкий шёпот на ушко, а дедушка Холюси, как и мечтал, сидел в кресле и держал на руках новорождённого правнука. Он рассматривал красное, подвижное личико, глубоко вдыхал чистый младенческий запах и мысленно благодарил Аллаха за эту радость – держать на руках крохотное, до боли родное существо – наследника Ипплекчи. А ещё осознавать, что его многолетнее одиночество закончилось. К нему вернулся внук, красавица невестка подарила двух чудесных правнуков и скоро в его доме снова появится родная душа, которая скрасит его старость и согреет душу. Он поднял голову и тепло посмотрел в глаза бесконечно уважаемой госпожи Тюркян.

– С ума сойти! – Дефне изумлённо покачала головой. – С корабля на бал! Точнее с роддома на свадьбу. Твой дедушка – мастер уговоров и сюрпризов. Я думала, они повременят пару месяцев, проверят чувства… Чудеса!

Омер поправил голубую шапочку на головке Эмира и удобнее уложил малыша на сгибе локтя. Поцеловав упрямый лобик сына, он буднично, словно в сложившейся ситуации нет ничего необычного, произнёс:

– Дефне, да какая проверка? Им за семьдесят. Они не хотят терять ни дня, и я прекрасно их понимаю. А насчёт мастера уговоров и сюрпризов, – Омер самодовольно улыбнулся, – мы, Ипплекчи такие!

– Ай-й, какие мы скромные! – Весело поддела его Дефне.

– Ты не согласна? – Омер многозначительно приподнял одну бровь.

– Согласна-согласна! – Смеясь заверила его жена.

Они возвращались домой с клиники и пребывали в замечательном настроении. Шюкрю, полностью сосредоточившись на дороге, плавно и уверенно вёл машину. Муж, жена и новорождённый сынишка удобно устроились на заднем сидении. Точнее, папа и мама устроились, а сыночек пребывал под защитой больших и сильных папиных рук. Опасность, тревоги и страх остались позади. И мама, и сын чувствовали себя прекрасно. Пару дней назад Дефне разрешили кормить Эмира грудью, молока было достаточно, и она лопалась от счастья. Как и Омер. Он, как завороженный, каждый раз не мог отвести глаз от этого действа. Оказывается, нет ничего трогательнее, чем любимая женщина, которая кормит грудью твоего ребёнка.

Автомобиль, оставляя позади бетонные коробки домов, светофоры и пешеходные переходы, выехал за пределы города. Дефне откинулась на спинку сиденья и глубоко вздохнула. Они едут домой. Как хорошо. Она так соскучилась по его уюту и родному запаху. Правда там их сейчас ждёт многочисленное семейство Топал, которое в полном составе приехало повидать новорождённого и, конечно же, на свадьбы: бабушкину, а через неделю мамы. Но это не важно. Пусть до вечера им придётся терпеть назойливость Нихан, нравоучения бабушки, проказы Исо и насмешливые шпильки Пчёлки, но потом…

– Дефне, – позвал Омер. – Ты меня слышишь?

– Ай, извини! Задумалась. Что ты говорил?

– О чём это ты задумалась? – Подозрительно прищурил он глаза, но увидев ответный укоризненный взгляд, пошёл на попятную. – Ладно! Ладно! Я говорил, что мой супердедушка пригласил твоих родных эти две недели пожить у него. Так сказать, познакомиться поближе.

– И они всей своей шумной и беспокойной толпой свалили с нашего дома? Ты, наверное, на седьмом небе от счастья.

– Да нет, почему? Ты же знаешь, я очень люблю твоих родных… к тому же ещё не свалили. Хотят пару часиков понянчиться с Эмиром, – начал оправдываться Омер, но ехидное хихиканье заставило его внимательно посмотреть на жену. Она, закусив нижнюю губу, всеми силами пыталась сдержать смех. – Ты снова подкалываешь меня?

– Прости! Прости! Больше не буду! – Клятвенно пообещала Дефне и прижалась к его плечу. – Но ты так забавно оправдываешься. Не могу удержаться.

– Не может она, – проворчал Омер и поцеловал рыжую макушку.

Дефне выбралась из автомобиля и повернулась взять у Омера малыша. Муж нахмурился, но Эмира отдал. Дефне с улыбкой посмотрела на серьёзное личико и нежно пропела:

– Сыночек, мы дома! Видишь, какие большие деревья? Это наш сад. А дальше качели, на которых вы с Лали будете качаться и бассейн. А за домом баскетбольная площадка. Ты подрастёшь, и папа научит тебя играть в баскетбол.

Тёплые руки обняли обоих и сомкнулись на свёртке с Эмиром. Омер взглянул через плечо Дефне на сына.

– А ещё, научу кататься на велосипеде. И плавать.

– И рисовать! – Напомнила Дефне.

– И рисовать. Мы вместе научим.

Дефне повернула голову и поцеловала колючую щёку.

– Пойдём в дом. Лали ждёт.

Он согласно кивнул и забрал с её рук малыша.

Не успели они подняться на крыльцо, как входная дверь отворилась. Нихан, придерживая свой большой живот, появилась на пороге и громогласно заявила:

– Вы что там, уснули? Обед на столе. Сердар ходит вокруг него кругами, а бабушка Тюркян грозится отвесить ему подзатыльник. И вообще, мы хотим видеть племянника!

Омер и Дефне переглянулись и поспешили в дом. Ведь нервировать беременную женщину нельзя, как и обижать бабушку, а также испытывать силу воли Сердара. И главное – Эмиру пора домой.

Под вечер закрыв за родственниками дверь, Омер облегчённо вздохнул. Ну наконец-то! Он может наслаждаться обществом жены и детей, не отвлекаясь ни на кого и ни на что.

Омер заглянул в гостиную. Эмир спал в коляске, а Дефне с Лали рассматривали его сонное личико и о чём-то шушукались. Омер улыбнулся и посмотрел на часы. Пять часов. Наверное, его девочки хотят чаю. Сам же он с удовольствием выпьет кофе. Решено! Он отправляется готовить чай и кофе.

Не успел Омер налить в чайник воды и заправить кофе-машину, как в дверь позвонили. Недоумевая, кто бы это мог быть, он пошёл открывать. На пороге, ухоженные и благоухающие дорогими парфюмами, стояли Неджми и Нериман Ипплекчи. Омер удивлённо вскинул вверх брови!

– Дядя! Тётя! Не знал, что вы вернулись. – Он отступил в сторону и дал им пройти. Пожал руку дяде, поцеловал воздух возле щеки тёти и указал на гостиную. – Проходите. Дефне и дети там. Хотите чаю или кофе?

– Спасибо, сынок! – Поблагодарил Неджми. – Ничего не хотим. Только поздравить вас с рождением сына.

– И поговорить, – властно напомнила Нериман.

В противовес суетливой неуверенности мужа, сама она выглядела величественно-холодной и решительной. Удивлённый их появлением и странным поведением, Омер мысленно скорчил шокированную мину и снова спросил:

– Вы давно вернулись?

– Сегодня утром, – ответила тётя и походкой модели прошла в гостиную. Муж посмотрел на племянника, извиняющимся жестом пожал плечами и поспешил за женой.

Удивлённый Омер прошёл следом. Дядя с тётей здоровались с Дефне и Лали, и рассматривали Эмира.

– Сынок, он похож на тебя. Настоящий Ипплекчи, – произнёс дядя, а Омер не мог отделаться от ощущения, что дядя чувствует себя виноватым и заискивается перед ним.

– Действительно, – язвительно согласилась тётя. – Но я надеюсь ум он унаследовал от матери. Потому, что похоже у Ипплекчи с этим проблемы.

– Тётя, я что-то тебя не понимаю, – заметил Омер и кивнул на диван напротив. – Присаживайтесь.

Лали, осмотрев двоюродных дедушку и бабушку и не сочтя их интересными, слезла с дивана и потопала по лестнице наверх, к своим игрушкам.

Нериман провела её взглядом, и когда малышка скрылась с глаз, с сарказмом ответила:

– Я говорю о бредовой идее нашего любимого папочки. Мы узнали вчера днём и немедленно вылетели с Нью-Йорка. Что он придумал? Решил перед смертью опозорить всю семью?

Идеально накрашенные губы сжались, с головой выдавая клокочущую в Нериман ярость. Омер потемнел лицом, но отвечал спокойно.

– Тётя, о какой смерти и каком позоре ты говоришь?

– О выжившем с ума старике, который на старости лет решил женится! И когда мы попытались образумить его – выставил нас за дверь! Как ты можешь поддерживать это безумие, Омер? Над нами же вся Турция будет смеяться! – У Нериман задёргался левый глаз. Она прижала к виску пальцы и истерично продолжила. – Ладно, он бы выбрал кого-нибудь из нашего круга, но жениться на плебейке…

– Нериман! – одёрнул жену Неджми и бросил на Дефне нервный взгляд. Она сидела рядом с хмурым мужем с непроницаемым выражением на побледневшем лице. – Милая, ты знаешь наше отношение к тебе. Мы тебя приняли, не возражали против вашей с Омером свадьбы и рады вашему счастью. Но твоя бабушка… Это недопустимо!

У Омера желваки заходили на скулах. Он поднял глаза на дядю. Неджми невольно отшатнулся от этого взгляда и замолчал. Зато продолжила Нериман:

– А особняк? А наследство? Это что же получается, после его смерти придётся делиться с этой семейкой? Омер, опомнись! Или твоя жена совершенно запудрила тебе мозги, и ты не замечаешь очевидных вещей?

– Хватит!!! – Окрик Омера прозвучал, как выстрел. Дефне опасливо покосилась на Эмира. Малыш проснулся. Он жалостливо супился и кривил нижнюю губку. Дефне подхватила его на руки и отошла к окну. На душе было мерзко, словно Нериман Ипплекчи не словами её ударила, а прошлась грязными башмаками. За спиной, как раскаты грома, звучал гневный голос мужа. – Я не позволю вам говорить в таком тоне о моей жене и её семье! И вообще, кто дал вам право судить деда и решать, как он должен поступать? Неужели вам не болит его многолетнее одиночество? Неужели не хочется, что бы родной человек был счастлив. Мнение общества это всё, что для вас важно, а наследство – всё что нужно?

Омер бросал гневные слова, но лицо тёти перед ним не меняло своего возмущённо-надменного выражения. Дядя смотрел в пол, и единственное, что чувствовал сейчас к нему племянник – презрение. К тому же боковым зрением Омер видел напряжённую спину Дефне и её застывшую позу. Он прекрасно понимал, что сейчас чувствует жена. Его родственнички-снобы опять ударили по живому, возвращая к жизни её юношеские комплексы. Охватившая его злость стала нестерпимой. Нериман же демонстративно захлопала в ладоши:

– Правильный Омер Ипплекчи! Презирающий условности и снобизм! Живущий по своим идеальным принципам. Спустись наконец с небес на землю!

– Зачем? – Тихий голос Дефне заставил всех присутствующих повернуть к ней головы. Она стояла на фоне окна. Вечернее закатное солнце золотило её волосы и чётко очерчивало тонкую фигурку. Янтарного цвета глаза казались огромными на бледном лице. Но в самом этом лице и хрупком теле таилась такая сила, что Омер задохнулся от потрясения, а Нериман отвела в сторону взгляд. – Нам хорошо на небесах. Может и вам стоит хотя бы раз сбросить с себя удерживающие вас оковы ханжества и меркантильности, и подняться в небо? Узнать, что такое счастье? Может тогда и вы сможете понять господина Холюси?

– Дефне причём здесь высшие материи? – Возмутилась Нериман. – Я говорю о реакции общества. Неужели ты не понимаешь, что Ипплекчи – его лицо. Почему из-за капризов выжившего с ума старика мы должны терять его? Испытывать стыд и унижение?

– Тётя, не слишком ли ты преувеличиваешь значимость нашей семьи в глазах общества? – Насмешливо спросил Омер. Его злость улетучилась. Бесследно. Дефне своей мудростью и добротой разрушила его гнев и ярость, успокоила и показала, что чужие слова останутся только словами и исчезнут бесследно, если не впустить их в своё сердце. – И с каких это пор любовь стала позором?

Нериман картинно сжала пальцами виски и помотала головой, всем своим видом показывая своё изумление.

– Какая любовь? Ему скоро восемьдесят лет!

– А разве человек в любом возрасте не стремится к любви и счастью? Разве пока мы живы не хотим человеческого тепла и заботы? Разве тишина пустого дома не давит на нас независимо от того сколько нам лет? Разве положение в обществе заменит любящую улыбку и приготовленный заботливыми руками чай?

Омер задавал вопросы и видел, как меняется лицо дяди. Смущение и стыд за жену сделали его пунцовым и даже знаменитые усы уныло поникли и уже не выглядели такими щегольски-бравыми. Но броню Нериман пробить было невозможно. Она гордо вскинула голову и метнула на Дефне ядовитый взгляд.

– Надеюсь, у тебя хватит ума остановить свою бабушку и отменить эту свадьбу.

Дефне теснее прижала к себе сына и спокойно ответила:

– В нашей семье не принято применять силу. Может мы и плебеи, но достаточно воспитаны, чтобы проявлять уважение к выбору родных нам людей.

Нериман, прищурив глаза, осмотрела Дефне от макушки до носков изящных домашних туфелек, и, надменно вскинув голову, не прощаясь, направилась к выходу из дома. Неджми виновато посмотрел на племянника и его жену и тихо попросил прощения:

– Извините… Мне жаль.

Он был уже у самой двери, когда услышал за спиной голос Омера:

– Мне тоже дядя. Я сочувствую тебе.

Неджми, не оборачиваясь, молча кивнул головой и тихо закрыл за собой входную дверь.

Омер подошёл к жене и бережно обнял их с сыном.

– Прости, любовь моя, – прошептал он у самого виска. – Испортили нам такой вечер.

Дефне потёрлась макушкой об щетину на его подбородке.

– Не бери близко к сердцу. Это же госпожа Нериман. Такова её суть… Она не изменится.

– После нашей свадьбы я наивно решил, что это чудо свершилось. Но увы…

Между ними закряхтел и заворочался в маминых руках Эмир. Дефне вскинулась и ласково заговорила с сыном:

– Кузнечик мой! Ты проголодался? Сейчас поднимемся наверх и мама тебя покормит.

Омер перехватил у неё малыша и нежно поцеловал жену в щеку.

– Пошли вместе. Буду смотреть на вас и возвращать своё душевное равновесие.

Дефне улыбнулась шутке и первой пошла по лестнице вверх.

Заглянув в комнату Лали, она убедилась, что дочь увлечённо играет в куклы и прошла в детскую Эмира. Омер с малышом на руках шёл позади. Дефне присела в мягкое, удобное кресло и расстегнула верхние пуговицы блузки.

Эмир, перекочевавший в её руки, жадно вцепился цепким ротиком в мамину грудь. Омер, присевший у ног Дефне на пол, и с замирающим сердцем наблюдавший эту картину, тихо засмеялся. Его сын – маленький мужчина. Настойчивый и требовательный. Весь в отца… В комнату забежала ещё одна папина копия. Лали забралась ему на колени и прижалась кудрявой головкой к мускулистой отцовской груди. Омер легонько обнял её и поцеловал душистую макушку. Потом запрокинул голову и посмотрел на Дефне. Она отвечала ему любящим взглядом и тёплой улыбкой… Противоречивые чувства взбудоражили его. Сумасшедшая радость и облегчение. Нежность, которая мурашками бродила под кожей. Желание защитить троих, самых любимых людей и подарить им целый мир… И сожаление. Ему до боли стало жаль дядю. Он прожил жизнь так и не узнав теплоты и нежности любящей женщины. Наверное, это наказание судьбы за слабость и безвольность.

Старый сад не менее старого особняка Ипплекчи радовался апрельскому солнышку и подставлял его тёплым лучам цветущие ветви распустившейся вишни. Под ней, за накрытым белоснежной скатертью и украшенным живыми цветами столом, сидели празднично одетые и сияющие старик и старушка. Они только что поставили свои подписи в регистрационной книге и с нетерпением ждали, когда это сделают свидетели – мастер Садри и его жена. Наконец все формальности были решены, и маленькая красная книжица очутилась в руках невесты. Она высоко подняла её вверх и гордо улыбнулась немногочисленным гостям. Те подхватились с мест и восторженно захлопали в ладоши. Жених обвёл лучистым взглядом свою семью, которая сейчас увеличилась сразу на шесть человек. Сердце гулко стучало в груди, но он не желал сегодня вспоминать о болезнях и наставлениях беречь себя. От счастья инфаркта не бывает! Это он знал точно. Скрип калитки и неуверенные шаги заставили гостей обернуться, а жениха с невестой удивлённо вскинуть брови. Неджми и Нериман Ипплекчи стояли позади накрытых к банкету столов. Сын улыбался отцу открытой, понимающей улыбкой, невестка – натянутой и нервной, но оба выглядели вполне мирно и располагающе. Неджми сделал шаг вперёд и произнёс:

– Поздравляю! Пусть счастье вместе с вами войдёт в этот дом. Долгих лет вам в радости и любви!

Дефне удивлённо посмотрела на мужа. Тот, покачивая на руках крохотного сына, смотрел прямо перед собой и загадочно улыбался.

– Колись! – Приказала она ему. – Когда ты успел? И как смог переубедить?

– Вчера, – честно ответил он. – Просто объяснил, в чём суть счастья.

Всего лишь через неделю в другом чудесном доме в пригороде Стамбула, который совершенно случайно (ага, ага, все так и поверили!) располагался по соседству с домом молодых Ипплекчи, и теперь принадлежал профессору экономики Стамбульского университета Лоренцо Караваджо, веселилась следующая по счёту свадьба. Сияющий белозубой улыбкой высокий, синеглазый красавец-профессор женился на хрупкой, утончённой Пелин Топал.