Текст книги "Кто я без тебя? (СИ)"

Автор книги: Marina Viktoryja

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 65 страниц)

Он прижался губами к прохладному, гладкому, как атлас лбу.

– А сейчас – спи. Вам с Эмиром нужно хорошенько отдохнуть.

Он почувствовал, как, защекотав кожу на его груди, опустились, закрывая глаза, длинные ресницы и растянулись в умиротворённой улыбке, припухшие от его поцелуев, губы. Она прижалась к нему теснее и сладко вздохнула. Вскоре дыхание стало ровным и размеренным. Дефне уснула. Омер тоже прикрыл глаза, вспоминая и прокручивая в мыслях прошедший день. Подготовка к презентации, показ, звенящий овациями зал… И искажённое завистью лицо. Трамба! Как же он забыл о нём?! Несколько дней назад Лука уговорил его оставить давнего врага в списке приглашённых. А потом англичане, контракт, подготовка к показу, и он совершенно забыл об этом. Судя по тому, что Дениз был в зале, он принял приглашение. А значит сейчас исходит ядом и бешенством. Нужно быть настороже. Разрушить их с Дефне жизнь, он больше не в состоянии. Но попытаться укусить и обрызгать ядом может. А ещё есть Орджиноглу. Адвокат доложил, что ублюдок находится в закрытой палате психиатрической лечебницы и ему усиленно проводят терапию. Возможности, что он может выйти за стены больницы пока нет. Это радовало, но расслабляться не стоит. Дефне занозой сидит в мозгу маньяка, и это очень и очень серьёзно. Но он не будет зацикливаться на страхах и тревогах. Все они под контролем, а их с Дефне ждут трогательные и счастливые моменты. Во вторник они пойдут к врачу и снова увидят на экране своего сына, услышат, как бьётся его сердечко. А в пятницу поедут за Лали. Проведут выходные с родными Дефне, которые и для него, Омера, стали семьёй. Родной и тёплой. В которой его любят, ждут и искренне радуются встрече. Он тоже открыл сердце для каждого, полюбив всех и всё, что дорого его Дефне. Но больше всего в этой жизни он любил её. И Лали. И их ещё не рождённого сына. Почему-то с первой минуты он был уверен, что этот ребёнок – мальчик. Он так много пропустил с Лали. Момент её рождения. Месяцы, когда она была младенцем. Первую улыбку, первые шаги, первые слова. Не смог вдохнуть её младенческий запах, укачивать на руках, наблюдать, как она улыбается во сне. Прошлого не изменить, и он всю жизнь будет сожалеть об этом, но теперь он намерен наверстать упущенное и не отходить от малыша ни на шаг. Он устроит в кабинете мини-офис и будет работать дома, каждую свободную минуту посвящая Дефне и детям. Омер улыбнулся, представляя себе эту картину: Лали играет на пушистом ковре гостиной, Дефне, сидя в кресле, кормит маленького Эмира, а он сам, устроившись на подлокотнике, наблюдает за ними и целует крохотные пальчики на пухленьких младенческих ножках. Картина была такой трогательной и прекрасной, что Омер не захотел отпускать её из своих мыслей. Так она и перекочевала с ним в сон – безмятежный и наполненный любовью и нежностью.

Омер и Дефне говорили по скайпу с родными. Лали щебетала и посылала родителям воздушные поцелуи, которые они щедро ей возвращали и обещали через шесть дней приехать и увезти дочку домой. Бабушка, вне себя от счастья, хвасталась, что невестка Нихан вслед за Дефне подарит ей ещё одного правнука или правнучку и она, Тюркан станет самой знаменитой в махале прабабушкой. Дефне с серьёзным видом кивала головой, и соглашалась, что султанше Тюркян нет равных не только в махале, но и во всей Турции. Омер, спрятавшись от камеры и со стороны наблюдая этот диалог, корчился от беззвучного смеха. Дефне посматривала на него и глазами приказывала не палиться. Бабушку возле монитора сменила Пчёлка. Она загадочно улыбалась и требовала поскорее приезжать, потому, что у неё уйма новостей, но говорить о них через бездушное стекло она не будет, а посему может быть сестра и зять пересмотрят своё рабочее расписание и вырвутся к ним на пару дней раньше. Дефне с сожалением качала головой и отвечала, что раньше пятницы не получиться. Слишком важный период в жизни обеих фирм и эта неделя станет временем становления на ноги и укрепления своих позиций. А значит, милая Пчёлка, пусть набирается терпения и ждёт до пятницы. Эсра попробовала надавить на Омера, посылая ему жалостливый и умоляющий взгляд, но тот только пожал плечами и показал глазами на Дефне, мол, сама видишь – сестра настроена решительно и не стоит её зря сердить.

Экран погас и Дефне закрыла ноутбук. Повернув к мужу голову, она лукаво улыбнулась и спросила:

– Ну и? Что будем делать дальше?

– А что ты планировала? – Омер подхватил её игривый тон и запутался пальцами в медных волосах, перебирая их и любуясь игрой света в сверкающих прядях. Он всем существом настроился на романтичный лад, представляя в малейших подробностях сегодняшний день – наслаждение солнечным теплом, прохладной водой бассейна и друг другом.

– Я собиралась поработать. В понедельник нужно отдать эскизы осенней коллекции на производство – прозвучал ответ.

– Что?!!! – возмутился Омер и обиженно уставился на жену. – Я целую неделю мечтал, как в выходные заполучу тебя в полное своё распоряжение, а ты ломаешь все мои фантазии. Никакой работы! В понедельник в офисе доделаешь и отдашь.

– Но, Омер! – запротестовала Дефне.

Он стремительно наклонился и закрыл ей рот поцелуем. К тому времени, когда требовательные губы отпустили её, в голове не осталось ни одной связной мысли. К чёрту работу! Омер прав, в понедельник доделает и отдаст. До презентации ещё две недели. Они всё успеют. А сегодня и завтра – Омер, чувственные удовольствия и безделье!

В понедельник отдохнувшие, довольные, сияющие блаженством супруги Иппликчи появились на работе и тут же попали в бешенную круговерть. Телефонные переговоры сменялись визитами потенциальных клиентов, те в свою очередь совещаниями с отделами. Обед совместили с важной деловой встречей. Позже, выкроив часок, Дефне всё же доработала эскизы и отдала нарисованную осеннюю коллекцию в отдел производства. На очереди оставался магазин, где младшие дизайнеры обеих фирм уже занимались оформлением витрины, и деловой ужин с представителями рекламного агентства.

Усталые до предела, поздно вечером попали наконец домой. Сил Дефне хватило только для того, чтобы принять душ и упасть на постель. Когда Омер в одних пижамных брюках и с растрёпанными мокрыми волосами вошёл в комнату, жена уже крепко спала прямо поверх одеяла. Он ласкающим взглядом осмотрел её от рыженькой макушки до пальчиков босых ступней. Свободная пижама скрывала округлившийся животик, и мирно спящая жена напоминала скорее девочку, чем женщину беременную вторым ребёнком. Такая же хрупкая и миниатюрная. И очень красивая. Осторожно, чтобы не разбудить, Омер достал из-под неё одеяло и укрыл свернувшуюся калачиком фигурку. Ещё минуту полюбовавшись разметавшимися по подушке яркими волосами и нежным румянцем на высоких скулах, он погасил свет и нырнул под одеяло. Дефне заворочалась и придвинулась к нему, даже во сне желая быть как можно ближе. Омер прижал ладонь к её животу и легонько погладил его. «Спокойной ночи, сынок», – мысленно обратился он к малышу. Поцеловав худенькое плечо, он прижался грудью к её спине и закрыл глаза. Как хорошо! Мягкий шёлк постели ласкал кожу, тонкий запах Дефне проникал в лёгкие и наполнял всё его существо блаженством, а она сама, такая маленькая и тёплая, спала сейчас в его объятиях.

– Спокойной ночи, любовь моя. – Тихо прошептал он в душистый затылок. – Жду тебя в снах.

Встреча с представителями сети дорогих бутиков затягивалась. Клиент желал заключить долгосрочный контракт, но Омер сопротивлялся. Он не желал загонять себя в жёсткие рамки и ущемлять творческую свободу. В результате, вместо запланированного на обед и переговоры часа, они проговорили полтора. Омер с беспокойством посмотрел на часы. Половина второго. Визит Дефне к доктору назначен на 14-45, а его переговоры ещё не окончены. Он не успеет вернуться в офис и забрать её. Извинившись перед собеседниками, Омер прихватил телефон и вышел из зала ресторана. Одним быстрым движением пальца набрал на мобильном жену. Её мелодичное: «Слушаю», тёплой волной прокатилось по телу. Неосознанно улыбнувшись, он быстро заговорил в плоский металлический гаджет:

– Душа моя, я задерживаюсь. Шукрю заберёт тебя, а я приеду прямо в клинику на такси.

– Омер, я могу сама сходить на приём к врачу. Если ты занят – занимайся делами, – прозвучал с динамиков её ответ.

– Ни за что! – решительно возразил он. – Я не пропущу ни единой мелочи, связанной с нашей беременностью. Буду в клинике вовремя.

– Хорошо, любимый! Увидимся.

Дефне отключилась, положила телефон на стол и, откинувшись в мягком, кожаном кресле, сложила на животе свои ладони. Трепетная улыбка коснулась сомкнутых губ. Омер сказал: «Наша беременность». Наша… Как же красиво и уверенно звучит это слово. И как тепло от него внутри. Словно там, в груди, поселилось персональное солнце и согревает своими лучами сердце и душу.

Зазвонил телефон. Дефне посмотрела на экран и приняла вызов.

– Слушаю, Шукрю.

– Дефне, я через пятнадцать минут буду возле офиса.

– Хорошо, я уже собираюсь.

Дефне закрыла на ноутбуке документы и опустила крышку. Предупредила Ханде, что она уезжает в клинику. Проверила содержимое сумочки и спрятала в неё телефон. Посмотрела на себя в зеркало и поправила причёску и макияж. Ну вот! Она готова снова встретиться со своим сыночком. Дефне припомнила, как два года назад она вот также же с нетерпением ждала каждого УЗИ, как прикипала глазами к экрану и с трепетом всматривалась в мерцающее изображение, как потом часами рассматривала чёрно-белый снимок, любуясь своей девочкой и втайне сожалея, что не может разделить эту радость с её папой. Теперь всё иначе! Она больше не одна.

Глядя прямо перед собой и не обращая никакого внимания на происходящее вокруг, погружённая в радостные ожидания, госпожа Иппликчи шла по коридору госпиталя. Её походка практически не изменилась. Всё такая же лёгкая и стремительная. Свободная шёлковая блузка скрывала округлившийся животик и постороннему человеку сложно было бы догадаться, что эта, совсем юная на вид девушка, беременна.

– Дефне! – удивлённо и радостно прозвучал знакомый голос.

Она остановилась и повернула голову. С бокового коридора к ней спешил голубоглазый красавец-брюнет в синем медицинском костюме и со стетоскопом на шее.

– Селим? – Дефне обрадовалась встрече и искренне улыбнулась другу детства. – Привет. Как поживаешь?

– Как видишь, хорошо, – Не сводя с неё восхищённых глаз, ответил он и поинтересовался. – Ты давно вернулась в Стамбул?

– Четыре месяца назад, – ответила Дефне удивляясь про себя, что он так хорошо осведомлён о её жизни.

Словно услышав её мысли, Селим внимательно посмотрел в красивое лицо и произнёс:

– Тогда, два с половиной года назад, я общался с одной из сотрудниц Пассионис. Она рассказала мне, что вы с Омером разорвали отношения и ты ушла из фирмы. Я искал тебя. Думал… Ну да ладно… А как давно ты пациентка нашего госпиталя? Я не встречал фамилии Топал в списках…

– Может потому, что фамилия Дефне теперь Иппликчи.

Холодный, как лёд голос прозвучал за её спиной, и сильная рука властно обняла за талию. Взгляд Селима потух. Дефне повернула к мужу лицо. Он обнимал её, но смотрел на доктора. Жёстко. Предостерегающе. В упор. Всем своим видом показывая, чья она теперь и кому принадлежит душой и телом. Селим стушевался. Изменившимся голосом он глухо произнёс:

– Господин Омер? Не знал, что вы с Дефне поженились. Поздравляю.

– Теперь знаете, – угроза в голосе была завуалирована так виртуозно, что посторонние ни за что не услышали бы её. Но Селим услышал. Он, сославшись на неотложные дела, попрощался с Дефне, коротко кивнул Омеру и удалился.

Жесткая ладонь с талии переместилась на спину и надавила на неё. Голос мужа звучал низко и глухо:

– Мы опаздываем.

Дефне, не произнося ни слова, послушно пошла вперёд. Омер шагал рядом. Суровый и холодный, как айсберг. Она совершенно не понимала причин его злости и такого поведения, но решила отложить выяснение отношений на более подходящее время.

В кабинете поведение Омера не изменилось. Он бесстрастно и терпеливо ждал, пока врач проведёт осмотр. Во время проведения УЗИ держал Дефне за руку и пристально всматривался в монитор, внимательно слушая всё что говорила доктор Лидия, но не смотрел на жену, не улыбался тёплой, родной улыбкой, не делился с ней своими чувствами и радостью. Холодный, неприступный и без эмоциональный, такой, каким он был в далёком прошлом, Омер Иппликчи поблагодарил врача, выяснил дату следующего осмотра, выслушал рекомендации, попрощался и вывел Дефне в больничный коридор. Не отпуская её руки и не произнося ни слова, повёл к выходу из клиники и дальше, к припаркованному на стоянке автомобилю. Помог забраться на заднее сидение и сам устроился рядом. У Дефне просто язык чесался спросить, что его так разозлило, но покосившись на Шукрю, она благоразумно промолчала. А Омер кипел. Ревность душила его. Когда он, спеша и перескакивая через две ступеньки крыльца, залетел в больничный коридор и увидел с кем говорит его жена, а потом услышал, что этот смазливый докторишка после их с Дефне разрыва, искал её, разум помутился. Он включил собственника, и показал сопернику реальное положение вещей. Но сейчас в замкнутом пространстве автомобиля, его мысли неслись бешенной лавиной. А если бы нашёл? И Дефне приняла бы его чувства и ответила на них. Ведь когда-то давно он был для неё особенным. Если бы этот Селим уговорил её выйти за него замуж? Ведь в то время она была одинока, несчастна и раздавлена. Беременна. Что, если бы Дефне согласилась и он, Омер, нашёл бы их с Лали слишком поздно? В глазах потемнело. Холодный пот заструился по спине. Одна мысль, что Дефне могла принадлежать другому, сводила его с ума. Смог бы он пережить это? «Не смог бы!» – честно ответил он сам себе. Сошёл бы с ума или умер от боли и ревности.

Молча они выбрались из автомобиля и вошли в здание, лифтом поднялись на этаж Шанса. Не произнося ни слова прошли по коридору и вошли в кабинет Дефне. Она закрыла плотно дверь и повернулась к мужу. Стараясь оставаться спокойной и уравновешенной, спросила:

– Что с тобой?

Он заметался по ограниченному пространству кабинета. Потом остановился перед ней и яростно уставился в глаза.

– Ты говорила с ним!!!

– И что в этом неправильного?

Тёмный огонь в его взгляде превратился в бушующее пламя. Он схватил её за плечи и сжал их.

– Это Селим! Селим!

Дефне становилось всё труднее и труднее сдерживать злость. Отвечая ему уверенным взглядом, она с достоинством выпрямилась и освободилась из железных тисков его рук.

– И что? Он такой же человек, как и все другие. Мой старый друг.

– И первая любовь!

– Омер, это было детство! – Дефне постаралась вразумить мужа. – Какое оно имеет отношение к нашей сегодняшней жизни?

– Он не отказался! – выпалил Омер. – Я видел, как он смотрел на тебя и слышал, что он говорил! Он всё ещё хочет тебя!

– Дорогой, ты преувеличиваешь, – попыталась она успокоить взвинченного мужа.

– Преувеличиваю? – его злость достигла точки кипения. – Я видел, Дефне! Видел!

Широкими шагами Омер устремился к двери и с силой захлопнул её за собой. Дефне вздрогнула от резкого, как выстрел звука. Душа требовала бросится вслед за мужем, успокоить его, заверить в своей бесконечной любви, но обиженное сердце и благоразумный рассудок остановили её. Пусть перебеситься, начнёт мыслить здраво и сам поймёт, как глупо вёл себя и как обидел её своими подозрениями. Она не заслужила этого! Решительно направившись к столу, Дефне сняла трубку внутреннего телефона и вызвала к себе Ханде. У творческого директора Шанс сегодня ещё уйма работы.

Омер сидел на совещании с финансовым и юридическим отделами и не слышал ни слова из того, что произносили сотрудники. Синан, видя его состояние, с тревогой посматривал на друга и партнёра. Сам же Омер, погрузившись в себя, снова и снова прокручивал в голове их с Дефне ссору. Он понимал, что был не прав. Она ничем не заслужила его недоверия и ревности и совершенно не виновата в чувствах и желаниях Селима. Скрепя сердце, он признал, что и сам Селим вёл себя вполне воспитанно. Не наглел и не приставал к Дефне. А то, что смотрел влюблёнными глазами и искал её… Как мужчина Омер его понимал. Разве чувства поддаются рассудку? Разве его, Омера, смог бы кто-то заставить разлюбить Дефне? Или упустить шанс добиться её?

– Омер! – голос Синана ворвался в его мысли. – Что скажешь?

Совершенно не представляя о чём его сейчас спрашивают, он попытался принять уверенный вид и закивал:

– Прекрасно. Я согласен.

Синан посмотрел на него с подозрением, но заострять ситуацию не стал. Кивнув головой, он подвёл итог совещания:

– Хорошо. Принимаем план к действию и немедленно заказываем новые партии кожи.

Как только за сотрудниками и партнёром закрылась дверь его кабинета, Омер ухватил телефон и набрал Дефне. Длинные гудки закончились переадресацией на голосовую почту. Где же она? Омер набрал Ханде. Помощница сообщила, что Дефне ещё полтора часа назад уехала на деловую встречу в район Ортакью. Отключившись, он позвонил Шукрю. Услышав его: «Слушаю, господин Омер», нетерпеливо спросил:

– Шукрю, где ты?

– На стоянке возле офиса, господин Омер.

– Как на стоянке? Разве ты не повёз Дефне на встречу? – паника зародилась под ложечкой и медленно двинулась вверх, сжимая лёгкие и не давая сделать вдох.

– Она уехала на своей машине, господин Омер.

Чёрт! Чёрт! Чёрт! Упрямая и своенравная девчонка! Сбросив вызов, он снова набрал Ханде и попросил выяснить, где именно на встрече находится Дефне. Потянулись длинные минуты ожидания. Омер сидел, как на иголках и не отводил напряжённый взгляд от телефона. Но вот он завибрировал и высветил на экране имя помощницы его жены. Он мгновенно принял вызов:

– Господин Омер, я не смогла дозвониться к Дефне, но помощница господина Шинасси, с которым она встречалась, сообщила, что встреча закончилась пятнадцать минут назад. Поскольку уже шестой час, я думаю она поехала домой.

Омер поблагодарил девушку и отключился. Домой! Сама за рулём! Беременная! Она что – решила окончательно свести его с ума?!

Дома её не оказалось. Усмиряя тревогу и гнев, он отпустил прислугу, переоделся и вышел во двор. Он подождёт Дефне здесь, на террасе. О, Аллах, как же он ненавидит пустой дом! «Ну где же ты?» – со смесью страха и тревожного отчаянья мысленно спросил он свою любимую упрямицу.

Дефне сидела на набережной. Длинный, наполненный эмоциями, встречами, разговорами и ссорами, день измотал её морально и физически. Ей просто жизненно необходимо было побыть какое-то время в тишине и одиночестве. Она выбрала берег Босфора. Смотрела на синюю, сверкающую в лучах вечернего солнца, водную гладь, на собирающиеся на горизонте грозовые тучи и думала, в сотый и тысячный раз прокручивая в голове сегодняшнюю ссору с Омером. Его недоверие ранило в самое сердце. Было обидно и горько. И так хотелось поговорить с кем-то родным и любимым. Кто выслушает, поймёт и даст добрый совет. А ещё успокоит… Дефне достала из сумочки телефон и сняла беззвучный режим. Несколько пропущенных от Омера и Ханде. Она решила проигнорировать и не перезванивать. Желания ругаться по телефону с мужем не было совсем. Полистав телефонную книгу, она наконец нашла нужный номер и набрала его. После пары длинных гудков, из телефона донеслось нежное: «Слушаю».

– Мама, – позвала Дефне и горько расплакалась.

В комнате для свиданий психиатрической лечебницы пожилой, властный мужчина, нахмурив брови смотрел на сына. Каан Орджиноглу неуютно кукожился под этим взглядом и заискивающе заглядывал отцу в глаза.

– Папа, вытащи меня отсюда. Мне плохо здесь, – в голосе звучали жалостливые и умоляющие нотки. Он знал, отец суров, но его, Каана, любит безусловной любовью. Он поможет. Сделает всё возможное, но вытащит его из психбольницы.

– Ты тоже должен проявить усилие, – строго ответил старший Орджиноглу. – Должен усмирить свою злость и бешенство и показать всем, и в первую очередь врачам, что вылечился и твои сумасшедшие выходки остались позади. А я займусь всем остальным. Надежда есть. Тем более, эта женщина выжила.

– Что? – глаза Каана лихорадочно заблестели.

– Дефне Иппликчи, которую ты толкнул на бетонный бордюр, выжила. – повторил отец.

Выжила! Его наваждение, маниакальная страсть, одержимость! Дефне!

Глаза загорелись и забегали, а губы задёргались в жуткой улыбке-оскале... Он сумеет! Прикинется кроткой овечкой, очарует докторов и судью и выберется отсюда. У него теперь есть цель. Дефне…

====== Мудрость ======

Сдерживая рыдания и глотая слёзы, Дефне поведала маме о своей ссоре с Омером и горькой обиде. О том, что в данный момент сидит на набережной Босфора и не хочет ехать домой. Мама слушала молча. В конце рассказа эмоции вышли из-под контроля. Всхлипывая и шмыгая носом, Дефне жалобным голосом спросила:

– Мама, ну почему? Я ведь никогда не давала даже малейшего повода для ревности и недоверия.

– Девочка моя! Мой золотой огонёчек! – мамин голос звенел от сострадания и тревоги за своего ребёнка, но слова оставались мудрыми и рассудительными. – Я думаю, Омер очень боится тебя потерять. Однажды он пережил подобное. Когда ты уехала в Рим. И этот страх живёт в его сердце независимо от сознания.

– Но, мама! Ведь мы женаты, и я люблю его больше жизни. И это недоверие… Оно так ранило меня и обидело. И что я теперь должна делать? Просить прощения? Клясться в вечной любви и убеждать в своей верности?

– А вот это, душа моя, будет самой большой ошибкой. Ты ведь сама сказала, что ни в чём не виновата. Так за что ты должна просить прощения? Дай ему время остыть, всё обдумать и понять свою ошибку. Омер – разумный, хороший человек. И очень любит тебя. Прояви максимум спокойствия и терпения и дай ему возможность первому сделать шаг к примирению.

Дефне слушала маму и сумбурные мысли в голове успокаивались и укладывались на свои места, а на душе становилось светло и легко. Нет, обида на Омера не прошла, но она, во всяком случае, поняла природу его ревности. Она вытерла слёзы и, сглотнув комок в горле, заговорила с мамой почти нормальным голосом:

– Спасибо тебе! Ты распутала мои мысли и успокоила меня. Хорошо, что ты есть, мамочка.

Из телефона послышался сдавленный вздох и дрожащий мамин голос ответил:

– Я всегда с тобой, мой огонёчек. Помни об этом. А сейчас – садись в машину и езжай домой. Твой муж ждёт тебя и волнуется. Не нужно быть жестокой и добавлять ему лишних переживаний. До встречи, моя хорошая!

– До встречи, мамочка!

Экран телефона погас, а Дефне всё сидела, зажав его в руке и обдумывала слова мамы. Пережив два непростых брака, она, как никто, научилась понимать мужчин. И сейчас была полностью права. Она, Дефне, послушается маминого совета, и не будет ни скандалить ни первой идти мириться. Омер заварил эту кашу, пусть теперь расхлёбывает и ищет пути для примирения.

«А что их искать? – шепнул внутренний голос. – Он обнимет тебя, скажет своим бархатным голосом, что любит и сожалеет, сладко поцелует – и ты растаешь, как мороженое на солнце»

«Какого хорошего ты обо мне мнения!» – разозлилась Дефне и приняв гордый и неприступный вид, поднялась со скамейки и направилась к своей мятной конфетке. Мама права. Нужно ехать домой. Омер, наверное, сходит с ума от волнения. Конечно, можно позвонить и успокоить его, но… Нет. Пусть поволнуется! Он заслужил это, твердолобый осёл!

Уже битых сорок минут Омер мерил шагами террасу. Он старался гнать от себя мысли об опасностях и несчастных случаях и не поддаваться страху и панике. Скорее всего Дефне после встречи заехала к Исо. И он должен молиться, что бы это так и было и их мудрый друг объяснил ей чисто мужские причины его долбаной ревности и гнева. «Вау, Иппликчи! – внутреннее «я» даже поперхнулось от удивления. – С каких это пор ты перекладываешь на других то, что должен сделать сам? Нет уж! Сам облажался – сам и исправляй». Понимая правоту своего внутреннего голоса, он только сильнее сжал челюсти. Руки чесались позвонить Исо и всё выяснить, но он сдержался. Не хотел, чтобы Дефне снова заподозрила его в тотальном контроле и недоверии и обиделась ещё больше. А что она сейчас обижена, он не сомневался. Мучаясь беспокойством и нетерпением, Омер посмотрел на часы. Скоро семь. Ну где же она? Словно ответ на его вопрос, на подъездной дорожке послышалось шуршание шин и между деревьев промелькнул светло-зелёный капот. Омер облегчённо выдохнул. Она дома. Жива и невредима.

Хлопнула дверца авто и через минуту Дефне показалась на, вымощенной каменной плиткой, тропинке. Не глядя на мужа, она поднялась на террасу и молча пошла к входной двери. И снова проклятый гнев волной поднялся в груди. Омер преградил ей дорогу и, сердито сверкая глазами, спросил:

– Где ты была?

– На встрече в Ортакью, – глядя себе под ноги коротко ответила Дефне.

– Она закончилась больше двух часов назад.

Дефне удивлённо вскинула брови. «Хотя, чему я удивляюсь? – осадила сама себя. – Было бы странно, если бы Омер в подробностях не выяснил: где я была, с кем, и в котором часу закончилась встреча». Глядя мимо него, она честно ответила:

– Я заехала на набережную. Хотела побыть одна и подумать.

Омера словно вытащили из огня и бросили в ледяную прорубь. Он здесь волнуется, сходит с ума от страха, а она наслаждается одиночеством на набережной! И даже мысли нет позвонить. А сейчас, такая отрешённая и невозмутимая, даже в глаза не смотрит! Зажимая в ладонях, словно в тисках её голову, он повернул к себе её лицо и впился в него яростным взглядом. Голос вибрировал от обиды и гнева, когда он прокричал в эту холодную невозмутимость:

– Тебе совсем плевать на меня?!! То, что я переживаю, извожусь от тревоги тебе безразлично?!! Ты, беременная, садишься за руль, отключаешь телефон, потом едешь неизвестно куда! А что в этот момент должен делать я?!

Она, наконец, подняла взгляд и посмотрела ему в глаза. Вздохнув, спокойно, слишком спокойно, ответила:

– Омер, я устала. Морально и физически. А ещё я голодна и хочу принять душ. Давай мы обсудим эти вопросы позже.

Она мягко убрала его руки от своей головы и вошла в дом. Омер, оставшись стоять на месте, закрыл лицо руками. Почему, ну почему рядом с ней он не может мыслить здраво, почему идёт на поводу у бушующей бури чувств. И каждый раз обижает её этим. Она беременна. Целый день вертелась, как белка в колесе. Волновалась. Нервничала. А он ещё добавил ей переживаний своей дикой ревностью и неконтролируемым гневом. Ведь не просто так она поехала на эту набережную. Дефне хотела собраться с мыслями и спокойно обдумать произошедшее днём в клинике и после, в её кабинете. А он, вместо того, чтобы обнять жену, попросить прощения и позаботиться о ней, устроил допрос с пристрастием.

Омер отнял от лица руки и решительно вошёл в дом. Прошагав на кухню, включил духовку и засунул туда жаровню с долмой. Вынул из холодильника салат. Нарезал хлеб и сложил его в вазочку. Накрыл стол в столовой и посмотрел на верх, прислушиваясь к доносящимся оттуда звукам. В доме было так тихо, что даже звук льющейся из душа воды был слышен вполне отчётливо. Но вот он смолк. Через несколько минут хлопнула дверь ванной. Оставив приготовления к ужину, он поспешил на верх. Дверь в их с Дефне комнату была открыта, а она сама в хлопковом свободном платьице стояла возле зеркала и заплетала волосы в свободную косу. Омер видел, как напряглись её плечи и выпрямилась спина, когда она почувствовала его присутствие. Проклятие! Ещё не хватало, чтобы Дефне закрылась в себе и перестала открыто выражать свои чувства и мысли.

Он шагнул через порог и остановился за её спиной, всем телом впитывая исходящее от неё напряжение. Поймал в зеркале её взгляд. Сквозь мнимое спокойствие отчётливо проступала обида. Она наполнила любимые глаза слезами и опустила вниз уголки упрямо сжатого рта. Не в состоянии выдержать этот молчаливый упрёк, он обхватил её ладонями за плечи и зарылся лицом в волосы.

– Прости… – прошептал глухо и хрипло. – Я ревнивый дурак…

Дефне повернулась в его руках, уткнулась лицом в грудь и разрыдалась. Она плакала, как плачут дети – навзрыд, горько и безутешно. У Омера самого защипало в глазах и горло сжало спазмом. Хотелось накостылять себе по шее. Чёртов эгоист. Своей болезненной неуёмной ревностью обидел беременную жену и заставил её плакать. Желая успокоить, загладить свою вину и вымолить прощение он обхватил её руками, лихорадочно заскользил ладонями по спине, прижал её тесно к своему телу и, покрывая отчаянными поцелуями рыжую макушку, горячо зашептал:

– Не плач, любовь моя! Пожалуйста не плач! Я не могу видеть твоих слёз…

– Ты засомневался во мне, – сквозь рыдания горестно выкрикнула она.

– Нет! Нет-нет! Ни на секунду! Не смей даже думать так! Я разозлился на него и его упрямые чувства к тебе.

Большие ладони обхватили затылок и попытались поднять её голову, но Дефне, всхлипывая, сильнее вжалась лбом в широкую грудь. Его футболка под её лицом намокла от слёз и потемнела. Сглотнув комок в горле, она возразила:

– И на меня, за то, что я говорила с другом детства.

Он всё же смог оторвать от своей груди золотую головку и заглянуть в мокрое от слёз лицо. Сердце разрывалось от сожаления, сочувствия и любви к этой маленькой, искренней, обиженной девочке-женщине. И злости на себя.

– Нет, мой ангел! Не говори так и не думай. Я испугался прошлого. Того, что могло произойти, если бы Селим нашёл тебя в Риме. Вдруг бы ты ответила на его чувства и вышла за него замуж…

Дефне перестала всхлипывать и уставилась на него изумлёнными, блестящими от слёз, глазами.

– С ума сошёл?! – Она попыталась вырваться с его рук, но Омер не позволил, перехватив за талию и намертво сжав пальцы в замок. – Как такая несусветная глупость могла прийти в твою гениальную голову?!! Отпусти меня!!!

Её искреннее возмущение и негодование восторгом отозвалось в его душе. Она никогда не представляла такого!!! Даже мысли не допускала!!! Она – его!!! Только его… Широкая, ликующая улыбка расплылась на красивом лице.

– Ни за что! Прости, любовь моя! Ты права. Тысячу, миллион раз права…

Омер стремительно наклонился и прижался горячим поцелуем к её приоткрытому в гневе рту. Руки заскользили по худенькой спине, притягивая её к себе и припечатывая к сильному телу. Дефне забарабанила кулачками по его плечам, но Омер в ответ только настойчивее углубил поцелуй. Воинственные кулачки медленно разжались и маленькие ладони потянулись к затылку, зарываясь пальцами в густые, мягкие наощупь, волосы. Оставив её рот, его губы двинулись по округлой щеке к уху, нежно перебирая и лаская тонкую кожу. Руки чувственно и дерзко блуждали по изящному телу, поглаживая и сжимая соблазнительные округлости. Гнев Дефне в одно мгновение превратился в неистовое, жаркое желание, которое бурлило в крови и сладко ныло в душе. Его руки были такими… по-мужски властными, требовательными и горячими, но в тоже время до дрожи нежными, что она сдалась им без боя и растворилась в них без остатка.