Текст книги "Кто я без тебя? (СИ)"

Автор книги: Marina Viktoryja

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 65 страниц)

Дефне задумалась. Да, её мать такая, какая есть. Слабая, бесхребетная. Совершившая огромную ошибку, которая принесла ей и Сердару с Пчёлкой много горя и боли. Но разве она, Дефне, или Сердар не совершали ошибок? И разве мама не расплатилась за свою?

– Моё прощение у тебя есть. Ещё со дня нашей с Омером свадьбы. А про остальное я подумаю. Продиктуй мне свой номер телефона. – Дефне взяла в руки мобильник и приготовилась записать телефонный номер своей матери. Да, уж! Нестандартная ситуация. Обычно мамин номер одним из первых заносится в телефонную книгу. «Но, что поделать. – подумала Дефне, ударяя пальчиком по экрану и записывая продиктованные мамой цифры, – Вот такие мы в семействе Топал. Нестандартные».

– Мамоцька!

Топая ножками по бежевой плитке кафе, к ним бежала сияющая улыбкой Лали. Омер, нагруженный пакетами шёл следом. Он не спускал глаз со своего сокровища, а на лице цвела гордая улыбка. Дефне поймала дочку и усадила к себе на колени. Омер пристроил пакеты на полу и, отодвинув стул, присел рядом со своими девочками.

– Уф! Мы купили всё необходимое, – облегчённо выдохнув, доложил он жене.

– Какие же вы молодцы! – Дефне ласково улыбнулась мужу и поцеловала шёлковую макушку дочери.

У Пелин сердце таяло от этой картины. Дочь любит и любима. У неё великолепный муж и прелестная дочка. Счастливая, дружная семья…

Лали, не сводя с бабушки любопытных глазёнок, спросила Дефне:

– Мамоцька, кто это?

Дефне набрала в лёгкие побольше воздуха и честно ответила дочери.

– Твоя бабушка Пелин.

– Как бабушка Тюркян? – уточнила маленькая умница.

– Не совсем. – подала голос, растроганная до глубины души Пелин, – Бабушка Тюркян для тебя прабабушка, а я её дочка, твоя бабушка и мама твоей мамы.

– Мама моей мамы? – искренне удивилась Лали и повернулась к Дефне, – А ты не говорила.

В голосе малышки звучал упрёк. Дефне с сожалением пожала плечами и нежно приглаживая растрепавшиеся локоны произнесла.

– Извини меня, солнышко. Так получилось.

Лали слезла с маминых рук и подошла к бабушке. Та тут же подхватила её и усадила себе на колени. С подозрительно блестящими глазами поцеловала высокий лобик и кудрявую макушку. Нежно обняла маленькое тельце и прижала к своей груди.

– Ты мой ангел! Самый-самый любимый… – дрожащим голосом прошептала возле крохотного ушка.

Дефне и Омер переглянулись.

Гелендваген отъехал от торгового центра. Лали из своего кресла на заднем сидении, с интересом рассматривала в окно улицы города. Дефне сидела рядом с Омером и молчала. Бросив на притихшую жену обеспокоенный взгляд, он попросил:

– Любимая, не молчи.

– Ты знал, что мама живёт в Манисе? – спросила она, не отводя пристального взгляда от мелькающих за окном домов и проспектов.

– Знал, – честно ответил Омер, – выяснил, когда искал её перед нашей свадьбой. Но ты не интересовалась где она живёт, и я молчал.

Дефне повернула голову и посмотрела на красивый мужской профиль. Сильные, смуглые руки расслабленно лежали на руле, но лицо было напряжённым и виноватым.

– Я думала, она живёт в семье… счастлива… довольна. А оказывается все эти годы она была глубоко несчастным человеком. Женщиной, которая совершила ошибку и не нашла в себе сил или смелости её исправить.

– Ты жалеешь её? – удивился Омер.

– Она – моя мама. Сколько боли она бы мне не принесла, я всё равно люблю её. И понимаю. Она наказала себя самым страшным наказанием – годами не видеть и ничего не знать о своих детях. Я бы умерла…

И снова восхищение и нежность разрывали ему сердце. Какая же она всё-таки необыкновенная, его жена. Сколько в её сердечке доброты и сострадания. Сколько любви и понимания. Как она умеет чувствовать чужую боль, воспринимая её как свою. И лечить её. Она простила его, Омера. Залечила своей любовью все старые и новые раны. А теперь всем сердцем простила свою маму… Удерживая одной рукой руль, второй он накрыл её тонкие, прохладные пальчики.

– Я люблю тебя – произнёс он единственные слова, которые могли выразить его чувства в данный момент.

Дефне улыбнулась и поднесла к губам его руку.

– Я тоже – едва слышно прошелестел тихий шёпот.

В доме Нихан и Пчёлка накрывали к обеду стол. Бабушка копошилась на кухне. Сердар и Исо строили из кубиков башню. Лали сразу же побежала к ним и остановилась, с интересом наблюдая, как кубик опускается на кубик, и башня становится всё выше и выше. Омер переносил в дом покупки.

Дефне остановилась посреди гостиной и позвала к себе всех родных. Встревоженно наблюдая за серьёзным лицом своей хохотушки, семья расселась на диванах. Дефне осталась стоять. Омер составил ей компанию, остановившись в дверном проёме и прислонившись к косяку. Лали и Исо играли на полу.

– Я видела маму, – произнесла Дефне и осмотрела внимательным взглядом бабушку, брата, невестку и сестру. Они молчали. И смотрели куда угодно – в сторону, на пол, в окно, но только не ей в глаза.

– Сердар, – обратилась она к брату, – почему ты не рассказал, что мама приезжала и хотела вернуться. И что ты прогнал её.

Эсра удивлённо уставилась на брата и спросила:

– Когда?

– Через три года после того, как сбежала, – мрачно ответил он.

– И ты не рассказал нам?

– А зачем? Она предала нас, бросила, а потом захотела вернуться? Надолго? Или до следующего мужика, который поманит её пальцем, – зло ответил Сердар.

– Не груби! – одёрнула его Нихан.

Дефне посмотрела на брата с пониманием, но произнесённые ею слова били наотмашь:

– И где они, эти мужики? Она уже полтора года живёт в Манисе одна. Сердар, так неправильно! Она совершила ошибку. Огромную ошибку. Которая принесла боль всем. И ей тоже. Но разве мы с тобой их не совершали? Разве нас не прощали? Почему же ты отказываешь в этом родному человеку?

Сердар потупил глаза. А Эсра, наоборот, смотрела на сестру пристально и взволнованно.

– Но ведь она нас бросила! – с обидой и горечью в голосе закричала она.

Дефне подошла к сестрёнке и обняла её, утешая и прогоняя своими прикосновениями гнев и боль.

– И тысячу раз раскаялась в этом.

Она серьёзно посмотрела на каждого члена семьи и произнесла:

– Мама несчастна. Много лет. Я не могу заставить вас простить её и принять. Да и не буду этого делать. Прошу только выслушать и попытаться понять. Как сделала это я. Поверьте, это нужно не только маме, но и каждому из вас. Освободиться от обиды и гнева и стать свободными.

Все молчали. Каждый обдумывал непростые, неудобные, но такие правильные слова. Молчавшая до этого момента бабушка Тюркян поднялась со своего места и подвела итог разговора:

– Дефне права, но решение каждый должен принять сам. А сейчас – обедать. Омеру и Дефне ещё предстоит дорога в Стамбул. Не хочу, чтобы они ехали по темноте.

Бабушка через боковые двери отправилась на веранду, где был накрыт стол. За ней вышел Сердар. Нихан и Пчёлка, прихватив малышей, направились вслед за ним. Дефне же, уставившись в одну точку, так и стояла посреди гостиной. Омер подошёл к ней и обнял. Хрупкая девушка утонула в этих длинных и мускулистых руках. Уткнувшись носом в натянутую на широкой груди белую футболку, она обхватила тонкими руками мужа за талию и благодарно прошептала:

– Я люблю тебя.

Омер закрыл глаза и потёрся щекой об атласную макушку.

– Я тоже…

Они ехали молча. Только музыка заполняла своими волшебными звуками салон авто. В начале пути Дефне пересказала Омеру мамину историю и утихла, полностью погрузившись в свои печальные мысли. Она снова и снова прокручивала в голове утренний разговор с мамой и последующий – со своими родными. Вспоминала первые дни их жизни после её ухода. Ту растерянность, тоску, безысходность которые царили в ранимом сердце пятнадцатилетней девочки. Она снова переживала чувство ненужности и ничейности брошенного ребёнка. Вспомнила, как ждала маму, как отчаянно молилась о её возвращении. А когда поняла, что этого не будет – ярость и гнев завладели её сердцем. Из этой тёмной пучины её вытянули бабушка и Пчёлка. Одна – своей искренней любовью и заботой, вторая – чистыми глазками, которые так забавно и доверчиво смотрели на сестру. А потом заболела бабушка. И ей, ещё совсем девчонке, пришлось взвалить на свои хрупкие плечи заботу о всей семье. Когда подруги спешили на занятия в университете, а по вечерам бегали на свидания, она работала на двух работах, отчаянно пытаясь не утонуть самой и удержать на плаву родных. Тогда она ненавидела маму. «А сейчас?» – спросил внутренний голос. «Сейчас мне её искренне жаль», – честно ответила она.

Омер, встревоженный её молчанием, время от времени обеспокоенно погладывал на жену. Её печаль жгла ему душу. В этот раз он не был виноват в страданиях Дефне, но от этого обстоятельства легче не было. Он не мог ничего исправить, не мог залечить раны Дефне, нанесённые ей другими, родными людьми. Единственное, что он мог – сопереживать ей всей душой, держать в объятиях и любить.

Омер приглушил музыку и обратился к жене:

– Любимая, поговори со мной. Не терзайся молча.

– Извини, – Дефне погладила его предплечье, – Я задумалась. Вспоминала детство. Знаешь, она была прекрасной матерью. Нежной, любящей и заботливой. Проводила с нами каждую свободную минуту. Целовала перед сном, готовила блинчики на завтрак. Отдавала нам всю свою душу. Именно потому её уход стал таким ударом. Я не могла понять – почему? Неужели её любовь была притворством? А сегодня утром, когда мы разговаривали, она сказала фразу: «Впереди только тяжёлая работа, засасывающая, как болото, рутина и безрадостное существование». Тогда она меня обидела. Почему безрадостное, если есть трое детей? И каждый – источник радости. А сейчас, поразмыслив, я её поняла. Она хотела снова почувствовать себя женщиной. Любимой и желанной. Потому и бросилась с головой в новые чувства. Вот только мужчина оказался ничтожеством, которому женщина была нужна как игрушка, которая умеет ходить и говорить. И слепо исполнять команды. А что она в этот момент чувствует… да какая разница. Главное – его чувства, его комфорт и удобство. Мама влюбилась, но он не любил. Отмёл её прошлое, как ненужный мусор… И сделал безропотным элементом интерьера в своём роскошном доме... И знаешь, я поняла – я нереальная счастливица, что полюбила именно тебя. Ты действительно безупречный, Омер. Великодушный и щедрый. Ты принял мою, совсем не идеальную, семью за свою. Со всеми нашими проблемами и тараканами… Ни разу не отвернулся и не ушёл в сторону. Не затаил злость, когда они отказались пойти тебе навстречу и дать мой адрес и телефон…

– Ты говоришь так, словно я совершил подвиг. Душа моя, я люблю тебя. И всё, что близко и дорого тебе тоже люблю. И хочу, чтобы ты была безмятежно счастлива. Вот и вся безупречность.

Произнося свою речь, Омер продолжал вести машину и неотрывно смотрел на дорогу. А Дефне хотелось видеть его глаза. Его красивые, бездонные чёрные глаза. Она сглотнула комок в горле и попросила:

– Омер, останови машину!

– Зачем? – удивился он, съезжая на обочину и глуша мотор.

– Я хочу обнять тебя!

Слёзы всё же сорвались с её ресниц и заструились по щекам. Увидев, что любимая плачет, Омер испугался. Сжав в объятиях, целуя мокрые щёки и дрожащие губы, он гладил её большой ладонью по голове и испуганно шептал:

– Что случилось? Почему ты плачешь? Я обидел тебя?

Дефне наконец смогла справиться с голосом и ответить:

– Глупый! Это от счастья. Все беременные плачут по малейшему поводу. Привыкай. У нас ещё шесть с половиной месяцев впереди.

– Ты тоже привыкай, – успокаиваясь, и поглаживая узкую спину, произнёс Омер, – что следующие шесть с половиной месяцев, а в идеале всю жизнь, будешь плакать только от счастья.

Понимая, что это утопия, но так желая ему верить, Дефне потребовала гарантий:

– Обещаешь?

– Обещаю! – уверенно заявил он и поцеловал кончик маленького носа. Отстранившись и заглядывая в блестящие от слёз глаза, спросил, – Ну что, может поедем. Осталось каких-то тридцать километров, и мы дома.

– Поехали, – согласилась Дефне.

В доме было пустынно, тихо, но безупречно чисто и уютно. В кухне пахло выпечкой и, едва уловимо, долмой. Дефне приподняла белоснежную салфетку, которой была накрыта стоявшая на столе тарелка.

– Ангел Зехра! – восторженно вскрикнула она. – Испекла лимонный кекс! Я последние два часа так его хотела! Даже запах слышала. Быстрее умываемся и садимся ужинать. Умираю, хочу есть!

Омер, посмеиваясь над её аппетитом, занёс чемодан в гардеробную и направился в ванную. Его неугомонная жена уже гремела на кухне тарелками и накрывала на стол. Умывшись с дороги, он спустился вниз. На столе дымилась в тарелках долма, белели аккуратные треугольники свежего хлеба, искрился в армудах чай и умопомрачительно пах лимонный кекс. А Дефне сидела за столом подперев кулачком подбородок и терпеливо ожидала мужа.

– Моя идеальная жена!

Омер поцеловал огненную макушку и, присев рядом, взял в руки вилку. Дефне последовала его примеру. Накладывая на тарелку долму, она оправдывалась:

– Да я тут причём? Это всё Зехра! Что бы я без неё делала? Как хорошо, что в твоей жизни в своё время появились брат Шукрю и его жена!

Омер посмотрел на Дефне. А ведь и правда хорошо! Он как-то никогда не задумывался об этом. Принимал, как должное. А ведь таких людей, преданных, немногословных, трудолюбивых в мире единицы. У Шукрю вроде младший сын собрался в университет. Завтра надо дать Дерье задание всё выяснить и оплатить парню учёбу. Пусть это будет благодарность от него и Дефне.

– Любимая?

Омер, недоумевая, обвёл взглядом комнату. И где же его жена? Когда он уходил в душ, она сидела перед зеркалом и колдовала над своими прекрасными волосами. Проводила по ним щёткой, и они превращались в расплавленную медь. А он стоял, как истукан, и не мог оторвать взгляд от этого завораживающего зрелища. Пока Дефне не обернулась и удивлённо не спросила, собирается ли он стоять так всю ночь или всё же пойдёт в душ. И вот он возвращается, а её и следа нет.

Омер вышел в коридор и огляделся. Кругом было темно и только в комнате Лали горел приглушенный свет ночника. Жёлто-рыжая полоска падала на пол из-под приоткрытой двери. «Вот ты где!» – подумал он и шагнул в комнату. Дефне в голубом шёлковом халате поверх такой же сорочки, сидела на постели обеими руками обнимая подушку и невидящим взглядом уставившись в окно. Омер подошёл к кровати и присел рядом. Легонько провёл ладонями по предплечьям и спросил:

– Соскучилась?

– Угу, – ответила она, – В доме без Лали так пусто. Я вот думаю: всего каких-то семь часов не видела её, а уже скучаю. Хотя знаю – с ней всё хорошо, она счастлива и здорова. И через две недели мы поедем к бабушке и заберём её. Но душа тоскует. А как же было маме? Годами не видеть своих детей, ничего о них не знать. Не иметь возможности даже позвонить. А когда появился шанс вернуться – сын указал на порог. Она осталась одна. Совершенно одна… Чужачка и нищенка, умирающая от одиночества и тоски в богатом доме. Её боль, и страдания были не меньше, чем наши… Мы были друг у друга. А у неё – никого.

Омер забрал из напряжённых рук подушку и бросил на кровать. Подхватил Дефне и пересадил себе на колени, щекой прижимаясь к её виску. Его милосердная девочка с огромным сердцем! Сколько страданий не пришлось бы ей пережить, она забывает про них, ставит себя на место другого человека и находит силы понять и простить.

– Омер, – её голос звучал, как звон колокольчика. – Не знаю какое решение примут Сердар и Эсра, но я хочу, чтобы мама вернулась в мою жизнь. И в жизнь Лали. Ей нужна бабушка.

– Как и Эмиру, – Омер передвинул ладони на её живот, накрывая его полностью, словно защищая маленького человечка, который рос внутри.

– И Эмиру, – согласилась Дефне и положила свои ладони поверх его.

В Манисе, в маленьком уютном домике на окраине, красивая рыжеволосая женщина откинула край одеяла и легла в одинокую постель. Она лежала на спине, невидящим взглядом смотрела в потолок и думала… думала. У неё сегодня был особенный день. Счастливый. Она встретилась со старшей дочерью и поговорила с ней. Смогла подержать на руках внучку и поцеловать её. Сердце сладко встрепенулось в груди. Она такая маленькая и прелестная! Солнышко… Самое любимое и родное! Сможет ли она хоть изредка видеть её? Хотя бы издалека, как Эсру. Младшая дочь отказалась видеться с ней, и она нашла выход. В свой выходной приходила к школе и издали наблюдала за ней, когда она с подругами на перемене выходила в школьный двор. Её маленькая крошка так выросла! Превратилась в настоящую красавицу. Выросла без неё… Ах, если бы она смогла вернуть всё назад! Невозможно… Остаётся только со стороны наблюдать за детьми и внуками… Клик-клик. Телефон просигналил о входящем сообщении.

«Кто бы это мог быть?» – удивилась Пелин. Она жила обособленно, друзей не заводила. Дом – работа – дом. А по выходным – школа Эсры. Не было в мире человека, который вспомнил бы о ней вечером. Пелин включила телефон. От Дефне!!! Она трясущимися руками открыла сообщение.

«Спокойной ночи, мама» – прочитала расплывающиеся перед глазами строчки. Мама! Дефне снова назвала её мамой. Её дорогая девочка простила и открыла для неё, Пелин двери в свою жизнь. Она закрыла глаза и слёзы прозрачными дорожками покатились из-под сомкнутых ресниц.

Дефне положила телефон на тумбочку и потянула за поясок халата.

– Отправила? – Спросил Омер. Он лежал в кровати приподняв голову и подперев её ладонью. Тон голоса был обычным, но глаза… Они горели огнём и не упускали ни малейшего движения жены. Пристально следили за пальчиками, которые развязывали пояс, снимали халат и бросали его на стул возле туалетного столика.

– Отправила, – Дефне остановилась возле кровати. – Правильно сделала?

В её голосе звучало сомнение. Омер поднял взгляд на любимое лицо. Она прикусила зубами нижнюю губу и смотрела на него неуверенно.

– Даже не сомневайся, – заверил её муж и откинул край одеяла. – Иди уже ко мне, искусительница! А то я расплавлюсь от желания.

Неуверенность в мгновение слетела с прекрасного лица и в глазах появился дразнящий блеск. Она щёлкнула выключателем, погружая комнату в темноту и поставила коленку на постель.

– Мучительница превратилась в искусительницу… Хм! Даже не знаю радоваться или обижаться.

Омер протянул руки и, обхватив ладонями предплечья, одним движением уложил её в постель. Нависая сверху и зарываясь пальцами в густые волосы прошептал в приоткрытые губы:

– А может сходить с ума от наслаждения?

Ответа не было. Горячие губы и дерзкие руки разбили её мысли на миллионы сверкающих осколков, которые кружили в воздухе и ждали момента, когда их владелица спустится с небес на землю, и они, собравшись воедино, вернутся на место в её красивую головку.

Впервые с того дня, когда ослеплённый яростью Каан Орджиноглу нанёс ей травму, Дефне переступила порог Шанса. Сердце сильно билось в груди. Как же она соскучилась! По фирме, по сотрудникам, по работе. По милой улыбке Ханде с которой она каждое утро встречала свою госпожу-босс. Совсем, как сейчас.

– Госпожа Дефне! – звенел её голос. – Как же я рада видеть вас в стенах офиса!

– А я как рада, Ханде! – Дефне обняла помощницу и поцеловала её в щёку.

– А меня? – послышался позади весёлый голос Луки.

– И тебя, конечно! – она обернулась и чмокнула гладко выбритый мужской подбородок. – Какие у нас новости?

– О-о-о! Новостей вагон и маленькая тележка, – ответил партнёр. – Давай пройдём в твой кабинет.

Лука перевёл взгляд на Ханде. В глубине чёрных глаз зажегся огонь, но голос звучал по-деловому:

– Ханде, позови Седу в кабинет Дефне и приходи сама.

– Хорошо, господин Лука, – бесстрастно ответила девушка.

Но от Дефне не укрылся ответный, короткий, но такой нежный взгляд. «Вот конспираторы!» – снисходительно улыбаясь, подумала она о друзьях.

«А вы с Омером не такие были?» – ехидно поинтересовался внутренний голос. «Такими!» – добродушно ответила она, вспоминая, как горело огнём пространство лифта и их с Омером кабинетов, когда они оставались наедине, но при сотрудниках оба были сама корректность и профессионализм.

Дефне с Лукой вошли в её кабинет. Хозяйка, перво-наперво, проверила землю в цветочных горшках. Влажная, с удовлетворением отметила она. Цветы радовали глаз сочными тёмно-зелёными листьями и новыми яркими бутонами. Пока её не было о её любимчиках хорошо заботились.

Открылась дверь пропуская во внутрь сияющую Седу и Ханде.

– Ай, кого я вижу! – радостно пропела Седа, – Сердце Шанс снова бьётся на полную силу!

Дефне изумлённо уставилась на подругу.

– Что? – забеспокоилась та.

– Ничего. Просто однажды Синан сказал точно такие слова про Омера и Пассионис.

– Ну так! – гордо вздёрнула свой красивый носик Седа. – Муж и жена всё-таки.

Дефне и Лука весело рассмеялись.

– Ну что, займёмся делами? – переходя на деловой тон спросил Лука.

– Ты не представляешь, как я соскучилась по этим твоими словам – опускаясь в своё кресло, совершенно серьёзно ответила ему Дефне.

– Что значит, он неподсудный?!

Глаза Омера горели тёмным огнём, а на щеках играли желваки. Он смотрел на адвоката, который сидел в кресле для посетителей в его кабинете требовательным, яростным взглядом.

– Психиатрическое освидетельствование показало, что Каан Орджиноглу невменяем и не может быть отдан под суд. Его направили в психиатрическую лечебницу, где он и находится в данный момент.

Омер подхватился на ноги и широкими шагами стремительно зашагал по кабинету. Мысли, одна страшнее другой теснили мозг. Он остановился и в упор посмотрел на адвоката.

– То есть, ему проведут курс лечения, и потом какой-то равнодушный доктор, который совершенно не в курсе ситуации, отпустит его на свободу? И моя жена окажется в опасности? Станет мишенью маньяка?

Адвокат, который гордился своим хладнокровием, выдержкой и невозмутимостью, под взглядом этих негодующих, гневных глаз почувствовал себя неуютно. Он отвёл взгляд и честно ответил:

– Решение о состоянии психики и дальнейшей судьбе таких больных принимает комиссия. В остальном же вы правы. Такой сценарий развития событий нельзя сбрасывать со счетов. Единственное, что могу вам пообещать – я буду тщательно контролировать ситуацию.

Омер попытался взять себя в руки. Его ярость и бешеный гнев не помогут. Только хладнокровие и постоянный контроль. Он должен знать каждый шаг и каждый вздох Каана Орджиноглу. Омер прикрыл глаза, глубоко вдохнул и медленно выдохнул. Ярость сменилась решительностью. Он справится. И не позволит ни единому волоску упасть с головы Дефне. Когда он заговорил, голос звучал ровно и бесстрастно:

– Спасибо, господин адвокат. Буду весьма признателен, если вы именно так и поступите. Ваш гонорар остаётся прежним и будет выплачиваться вам ежемесячно. Единственное условие – еженедельный отчёт. Я должен знать всё об этом человеке.

– Хорошо, господин Омер. Я буду ежедневно контролировать ситуацию и каждый вторник предоставлять вам отчёт. А теперь должен попрощаться. На одиннадцать часов у меня назначено заседание суда.

– Всего доброго, господин адвокат.

Посетитель ушёл. Омер опустился в кресло, обдумывая ситуацию и шаги, которые нужно предпринять для безопасности Дефне. Самое первое – позвонить Исо. Адие находится в такой же опасности, как и его жена. Чёртов юрист! Где он взялся на их голову?!

Дефне пересматривала подготовку к совместной с Пассионис презентации, когда дверь резко отворилась и с громким хлопком закрылась за спиной Омера. Он размашистым шагом вошёл в кабинет и остановился возле её стола. Дефне подскочила.

– Что с тобой? Что с тобой? – испуганно спросила она, всматриваясь в расстроенное лицо любимого мужа.

Чёрт! Не совладал со своими чувствами. Он же совсем не хотел её пугать и расстраивать. Только увидеть и обнять. И успокоиться. Нужно немедленно исправить ситуацию. Ей нельзя волноваться.

– Всё хорошо, любовь моя! – Омер обхватил её руками и прижал к груди. – Просто, очень соскучился и захотел обнять.

Дефне облегчённо выдохнула и крепче прижалась к большому и сильному телу. Омер закрыл глаза. Она, в его руках, такая маленькая и хрупкая... Он больше ни на день не оставит её одну, не спустит глаз, не даст в обиду. Встанет против всего мира, но защитит свою Дефне.

А за много километров от счастливой пары, в психиатрической лечебнице, в запертой комнате, бешенный от злобы и ярости, скалясь и рыча как зверь, бросался на обтянутые войлоком стены Каан Орджиноглу.

====== Ты – всё... ======

Омер, откинувшись на стуле, сделал глоток кофе и посмотрел на жену. Одетая в белые джинсы и свободную шёлковую тунику-топ сиреневого цвета, она сидела за столом напротив и доедала свою овсянку. Пристрастие любимой к этой невзрачной на вид и, как предполагал Омер, на вкус тоже, каше уже давно не удивляло его. Перечитав в интернете уйму информации о беременности, он уяснил – вкусовые предпочтения будущих мамочек бывают суперэкзотичными. На их фоне овсянка – совершенно традиционное турецкое блюдо.

– Сегодня наши первые сьёмки для совместного каталога. Интересно Корай и Адие поладят? – озвучил свои мысли Омер.

– Куда они денутся? Поладят, – уверенно заявила Дефне и удивлённо приподняв брови переспросила. – Первые? Ведь мы уже делали совместную коллекцию и снимали каталог?

– Та не в счёт! Тогда ты работала по найму, а сейчас мы создали модели для наших с тобой фирм, где мы совладельцы. Это наша и только наша коллекция. Омера и Дефне Иппликчи.

– Красиво звучит, – мечтательно улыбнулась Дефне и переводя тему разговора, буднично спросила, – Ты закончил завтрак? Если да, давай собираться. Не хочу опаздывать.

Она уже собралась отставить стул и встать, как Омер удержал её за руку и глядя в глаза попросил:

– Пообещай мне, что ты не будешь носиться, как угорелая; не будешь сама таскать коробки; ругаться с Кораем и выполнять капризы манекенщиц.

Дефне сделала серьёзное лицо и, подняв ладонью вперёд правую руку, ответила:

– Клянусь! Это всё?

– Нет не всё! Ещё пообещай, что не будешь исчезать с поля моего зрения дольше, чем на пять минут и в перерыв отправишься обедать. Со мной.

– Последнее точно обещаю, – засмеялась Дефне.

– А первое?

– Первое проблематично, но я постараюсь.

– Постарайся-постарайся, – хмурясь, проворчал Омер.

Дефне, смеясь, разгладила пальцем морщинку между его бровями и в свою очередь попросила:

– А ты пообещай мне, что не будешь контролировать каждый мой шаг, а займёшься работой и будешь получать от неё удовольствие.

– Милая, – в глубине чёрных глаз вспыхнул огонь, а голос превратился в мурлыканье, – первое совершенно не стыкуется со вторым. От тебя я получаю гораздо большее удовольствие, чем от работы.

– Нет! Нет! Нет! – смеясь запротестовала Дефне и поднялась из-за стола. Заходя в дом, в дверях повернула голову и лукаво сияя глазками заявила. – Сегодня работа и только работа!

– Днём, – поправил её Омер. – Вечер и ночь – мои!

Он встал со своего места и отправился вслед за женой.

Съёмочный павильон, стилизованный под осенний город, выглядел серым и мрачным. На его фоне насыщенная расцветка обуви и аксессуаров смотрелась ярко и выиграшно. Вокруг кипела работа. Сотрудники обеих фирм, как муравьи, сновали туда-сюда выполняя приказы Ханде и Синана. Адие, как настоящий профессионал, была полностью поглощена работой, совершенно не обращая внимания на то, что творилось вокруг и не касалось съёмочного процесса. Рядом с ней даже Корай оставил свои капризы и истерики. Без лишних слов и отвлечённых тем ставил перед манекенщицами задачи и ловил камерой результат. У Омера, который вместе с женой несколько минут как вошёл в павильон, от такой трансформации даже челюсть отвисла.

– Что это? – поражённый до глубины души, произнёс он.

Дефне, довольная увиденным, улыбнулась и объяснила:

– Всё просто. У Корая появился конкурент. Прицепиться к Адие и изводить её он не может – она ему действительно нравиться как человек, значит нужно менять свой подход к работе.

Омер, не сводя с фотографа удивлённых глаз, недоверчиво покачал головой и совершенно искренне признал.

– С ума сойти! Мы столько лет боролись с его праздностью, болтливостью и капризами, а ты за какой-то месяц превратила его в абсолютно другого человека.

– А я здесь причём? – искренне удивилась Дефне.

– Как раз причём. Ты нашла не менее талантливого чем Корай фотографа и в мягкой форме показала ему, что он не является единственным и незаменимым в этом секторе.

– Просто судьба предоставила шанс, познакомив нас с Адие. В этом нет моей заслуги, – продолжала настаивать Дефне.

– А ты использовала его по полной! Любимая, не спорь и не скромничай! Ты не только гениальный дизайнер, но и не менее гениальный и дальновидный руководитель. Я говорю это совершенно серьёзно и искренне. – произнося свою убедительную речь, Омер подхватил её под руку и повёл к установленному в углу столу и стульям. Усадив жену на один из них, он уже собирался присесть рядом, как заметил в другом конце павильона Исо. Тот стоял, привалившись к стене и не спускал глаз с не замечающей ничего вокруг, кроме объектива своей камеры, Адие.

– Дефне, – обратился Омер к жене. – Я отойду на минуту. Там Исо. У меня есть к нему разговор.

– У меня тоже. Приводи его потом сюда.

Омер кивнул и, легонько пожав тонкие пальчики, направился к Исо. С нежностью посмотрев ему в след, Дефне, повернула голову к фотографам и сконцентрировала своё внимание на съёмочном процессе, пристально наблюдая за работой моделей и оценивая стиль и завершённость придуманных образов. Из сумочки донеслась мелодичная трель телефонного звонка. Выудив из неё мобильный, она удивлённо приподняла брови. Звонила Эсра. В такой час? Она ведь должна быть на уроках? Внутри похолодело.

– Привет, солнышко! Ничего не случилось? – приняв вызов, обеспокоенно спросила Дефне.

– Привет! – донеслось с динамика, – Не волнуйся, ничего не случилось. Лали – ангел, ведёт и чувствует себя прекрасно. Бабушка не может на неё надышаться. Я в школе. У меня сейчас перемена, вот и звоню.

– Очень хорошо, что позвонила. Слышать твой голосок всегда в радость, – успокоенная Дефне заворковала с сестрёнкой.

– И мне! – заверила Эсра и умолкла. Дефне терпеливо ждала. Но вот на другом конце связи послышался тяжёлый вздох, и сестра заговорила. – Дефне, я целый вчерашний день и всю ночь думала над твоими словами о маме. И знаешь…

Она снова умолкла. Сестра тоже молчала, давая ей возможность собраться с мыслями и продолжить.

– У тебя ведь есть мамин номер телефона? – взволнованно донеслось из телефонной трубки.

– Есть! – ответила Дефне.

– Ты дашь мне?

Дефне облегчённо улыбнулась и заверила:

– Конечно, дам. Сейчас пришлю сообщением.

– Спасибо! – голос сестры звучал сдавленно.

– Пчёлка! – Дефне ласково позвала сестру в телефон. – Просто знай – мама очень хотела и любила тебя. И сейчас любит…