Текст книги "Кто я без тебя? (СИ)"

Автор книги: Marina Viktoryja

сообщить о нарушении

Текущая страница: 46 (всего у книги 65 страниц)

– Но я хочу особое! То, что принадлежит только мне, – не обращая внимания на её тон и попытки отстранится, он прижался к ней ещё теснее и, пробравшись под пижаму, заскользил ладонями по атласной груди, а рот уже прижимался к впадинке между шеей и плечом и пробовал на вкус нежную кожу.

– Омер, прекрати! – не сдавалась Дефне, но электрический ток уже блуждал по телу, разнося будоражащие импульсы до самых кончиков пальцев. – Я сердита на тебя!

– Я тоже, – промурлыкал он, а проворные пальцы уже расстёгивали пуговицы на пижамной рубашке и стягивали её с хрупкого тела. – Вот и помиримся.

– Омер я серьёзно, – сопротивлялась Дефне, а жар уже охватывал тело и подбирался к крови. Она медленно закипала и горячим потокам неслась по венам. – Я не буду отчитываться о каждом своём шаге.

– Хорошо, – согласился он и потянул за шнурок брюк, развязывая его и стягивая тонкий шёлк с гладких ножек.

– И рассказывать тебе чужие секреты тоже не буду, – продолжала Дефне, а сердце, учащая удары, грозилось вырваться из груди. Томление становилось невыносимым, скручивая в сладкий узел низ живота.

– И на это согласен, – его голос стал прерывистым и низким. Он освободился от своих пижамных брюк и нетерпеливо соединил их тела. Дефне тихо застонала. – Но не обещаю, что не буду пытаться их узнать... Шаги и секреты…

Первый толчок жгучей волной пронёсся по телу ещё туже скручивая узел. Ещё один… Ещё. Невидимые нити натягивались и вибрировали, как струны, заставляя её извиваться в беспощадных руках.

– И не сердись на меня за это…

Толчок. – Я не смогу… Почти удар. – Быть спокойным и равнодушным…

Ещё один.

– Когда дело касается тебя… Глубже.

– Я просто слишком…

Глубже!

– Люблю тебя!

Одновременно лопнули нити, распуская узел, отпуская её на свободу и поднимая в небеса. А Омер уже спешил за ней, судорожно цепляясь за хрупкие плечи, вжимаясь в неё телом и до предела стискивая зубы.

Дефне медленно возвращалась на землю. Точнее на мягкую бабушкину кровать. Тёплые волны наслаждения ещё плыли по телу, но сознание уже возвращалось к опустошённому мозгу. Она чувствовала, как ладони Омера расслабились на её плечах и нежно заскользили по обнажённым рукам. Громкое и судорожное дыхание стало тише и размеренней. Он всё ещё прижимался к ней всем телом, но оно из напряжённого и твёрдого, как обтянутая атласом сталь, стало расслабленным и безвольным. Но эта расслабленность исчезла мгновенно, лишь только Дефне пошевелилась, отодвигаясь и переворачиваясь на спину. Он приподнялся на локте и встревожено заглянул ей в лицо.

– Всё хорошо?

Она улыбнулась и погладила мягкой ладонью щетину на его щеке.

– А разве может быть иначе?

– Ну не знаю, – Омер поймал маленькую руку и поцеловал тонкие пальчики. – Ты говорила, что сердишься на меня.

– Сержусь. Но в твоих руках моё тело напрочь отказывается слушаться голову.

Омер тихо засмеялся и поцеловал оголённое плечо.

– Обожаю твоё тело. Впрочем, голову и душу тоже обожаю. Даже твой упрямый характер люблю до безумия.

– И потому каждый раз кричишь и злишься? – поинтересовалась Дефне, и в её голосе Омер отчётливо услышал обиду. Он прижал ладонь к её щеке и повернул к себе любимое лицо. Её глаза в темноте казались огромными и бездонными. Они мерцали, печально и таинственно. Омер посмотрел в эти глубокие озёра и честно ответил:

– Прости, но ничего не могу с собой поделать. Когда ты отдаляешься от меня или что-то скрываешь – я зверею. Схожу с ума. Мне тогда кажется – ты не любишь меня настолько, чтобы быть со мной одним целым. Что я не являюсь для тебя важным человеком. Не значу то, что значишь для меня ты.

– Но это не так! – горячо возразила Дефне. – Я люблю тебя больше жизни. Но раствориться в тебе, стать твоей частичкой, потерять свою личность – будет неправильно. Такую, ты не будешь меня уважать и ценить. Но главное – я себя такую не буду уважать. Понимаешь? Я потеряю себя.

Омер задумался. Ему даже в голову не приходило такое объяснение. Дефне, такая особенная, чудесная, просто невероятная. Она такая есть и такой будет всегда.

«Всегда? – отозвался внутренний голос. – А вспомни! В начале отношений, когда она была твоей ассистенткой, ещё до вашей ссоры и её исчезновения, когда она всей душой растворилась в тебе, ты видел в ней личность? Или воспринимал, как должное?»

«Я всегда любил Дефне!»

«Да, любил. А ценил? Видел в ней равную себе?»

– Омер, давай просто доверять друг другу. Безгранично. – Ворвался в его мысли тихий голос любимой.

Он притянул её к себе, укутал руками, прижал рыжую головку к своей груди и уткнулся лицом в макушку.

– Ты права, душа моя… Как всегда. Я попробую смириться с твоим личным пространством, но это будет непросто. Скорее всего, я ещё не раз буду злиться и кричать. Но ты всегда помни – как бы я не гневался и не бушевал от ярости – я всё равно люблю тебя. До бесконечности.

– И ты тоже помни, моё личное пространство не значит, что в нём нет тебя. Ты всегда со мной, каждую минуту, каждую секунду.

– Моя девочка… – Омер прижался губами к тёплому, сладко пахнущему, виску. – Больше не сердишься?

– Не сержусь. А ты?

– Спрашиваешь? Терпеть не могу ссориться с тобой!

– Я бы так не сказала, – насмешливо протянула Дефне.

– Не сказала бы она, – проворчал Омер. – Давай уже спать. Завтра в дорогу. Нужно выспаться.

– Стой я только пижаму одену, – Дефне села и принялась шарить по постели в поисках одежды. Она отыскалась в ногах.

– Одевай! – Милостиво согласился муж, наблюдая, как жена натягивает пижаму. – Она мне нравится. Мягонькая.

– А ты одеваться не собираешься? – поинтересовалась Дефне.

– А зачем? – удивился Омер.

– Вдруг Лали проснётся и позовёт тебя.

– Уговорила.

Омер отыскал пижамные штаны и натянул их. Укладываясь рядом с Дефне, притянул её спиной к себе и обнял, по привычке располагая ладонь на округлившемся животике.

– Спокойной ночи, жизнь моя, – пробормотал он, закрывая глаза и мгновенно проваливаясь в сон.

Дефне молча улыбнулась и последовала его примеру.

Утро в доме Топал выдалось суматошным и шумным. Иппликчи собирались в дорогу. Женская половина семьи разрывалась между приготовлением завтрака и помощью в сборах. Нихан и мама, как раньше бабушка, норовили всунуть в сумку с продуктами ещё вот эту баночку джема из айвы, и вот эту гранатового варенья, и вон ту, с солёными огурцами (ведь Дефне сейчас просто помешана на них!). Дефне сначала пыталась усмирить их порывы, но потом махнула рукой – кладите. Съедим. Лали путалась под ногами, кругом суя свой любопытный носик и стараясь не упустить ничего интересного. Исо капризничал, не желая прощаться с сестричкой, которая только недавно приехала, и они даже не наигрались. Он ходил по пятам за мамой и требовал, чтобы она уговорила тётю и дядю оставить Лали у них и никакие объяснения и уговоры на него не действовали. В конце концов, терпению Нихан пришёл конец и она, отругав сына, отправила его к Сердару. Зная мамин крутой нрав, тот не стал испытывать судьбу и пошёл надоедать отцу. Сердара тоже хватило ненадолго. Исо ничего не желал слушать и протяжные всхлипы того и гляди грозили перейти в громкий рёв. Сердитый отец пригрозил, что, если сын не успокоится, он на целый день поставит его в угол. Плач стал ещё громче. На выручку пришёл Омер. Он взял мальчика на руки и ушёл с ним наверх. Там, в уютной детской, посадив малыша на кровать, опустился рядом и заговорил с ним, как со взрослым. Объяснил, что Лали должна уехать домой, поскольку её там ждут важные дела. А он, Исо, маленький мужчина, и значит поступать должен по-мужски. Набраться терпения и мужественно потерпеть чуть больше месяца. И тогда они все, бабушки, мама с папой, Эсра и конечно, он, Исо, приедут в Стамбул праздновать Новый год и день рождения Лали. И дядя обещает, если малыш будет вести себя хорошо, он поведёт их с Лали на целый день в большой Игроленд.

– Хорошо? – закончил он свою речь коротким вопросом.

Исо усердно закивал. Как же! Дядя считает его мужчиной! Да и обещанные праздники с Игролендом сделали своё дело. Малыш успокоился и вниз к родителям спустился совсем другой ребёнок. Важный и гордый собой.

– Что ты ему сказал? – тихо поинтересовалась у мужа Дефне. Тот загадочно улыбнулся.

– Это наш с Исо секрет.

Дефне подняла вверх руки и, смеясь, согласилась:

– Молчу и не спрашиваю. Чужие тайны не выдаём.

– Вот-вот! Сама на этом настояла. – Не удержался и подколол её Омер.

Большая семья уселась завтракать. Каждый из семьи Топал молча ковырял еду и выглядел при этом печальным и подавленным.

– Эй! Что за унынье? – спросила Дефне и ободряюще улыбнулась. – Мы же не навсегда расстаёмся. Каких-то пять недель, и будем ставить на уши Стамбул!

– И Иглоленд!!! – воодушевлённо поддержал тётю Исо.

– И Игроленд! – согласилась она и лукаво покосилась на мужа. Так вот чем он задобрил племянника. Тот только хитро улыбался и молча пил свой кофе.

Реплика Дефне разрушила грустную атмосферу за столом. Все загалдели, предвкушая поездку в гости и весёлое времяпровождение. Предложение разнообразить праздники сыпались со всех сторон. Торговый центр, кинотеатр, концерт известного певца, выставка гениального художника, которую хотела посетить Эсра. А ещё визиты к друзьям и родственникам Нихан. И, конечно, большой Исо.

– Эй-ей! – Осадил девочек Сердар. – Попридержите коней! С такими планами нам и месяца в Стамбуле не хватит.

Нихан и Эсра налетели на него, требуя помолчать и не ломать удовольствие. Пелин молча улыбалась, слушая перебранку сына с сестрой и невесткой, и не сводила глаз с Лали, желая насмотреться на внучку, которая скоро уедет и снова на долгие недели станет только звонким голосочком в телефоне да, изредка, изображением на экране ноутбука. И она сердцем хотела запомнить весёлый блеск чёрных глазёнок, сладкий запах тёмных кудряшек, милую улыбку и заразительный, как трель колокольчика, смех.

Омер, отдёрнув рукав пуловера, посмотрел на часы.

–Оу! Девочки, время! Доедайте быстрее завтрак и будем выдвигаться. Нам ещё к бабушке Тюркян в больницу заехать нужно.

Дефне, сделав последний глоток чая, подхватилась на ноги. Заскрипели, отодвигаясь стулья. Семья покинула стол и снова засуетилась по дому. Омер с Сердаром перенесли к машине вещи и загрузили их в багажник. Дефне одевала и обувала Лали. Эсра складывала в корзинку еду на дорогу. Все вместе вышли во двор. Несколько минут объятий, поцелуев и слёз прощания и вот Гелендваген уже несётся мощными колёсами по дороге, оставляя позади тихую улочку с уютным домом.

В палате бабушки всё повторилось снова. Поцелуи, объятия, обещания частых звонков и скорой встречи. Бабушка перецеловала все пальчики на маленьких ручках Лали, надышалась ею и насмотрелась в смеющиеся глазки. Пообещала внучке и зятю думать только о хорошем и беречь своё сердце. И не плакать, когда они выйдут за дверь. И Тюркян старалась выполнить обещание. Очень старалась! Улыбалась и сдерживала слёзы. И долго смотрела из окна палаты вслед удаляющемуся автомобилю.

Маниса осталась позади. Автомобиль, петляя по горной дороге, нёсся к Стамбулу. Лали играла с интерактивным котёнком. Она произносила забавной игрушке слова, а та повторяла и смешила кроху. Дефне, в пол-уха слушая лепет и звонкий смех дочери, задумчиво смотрела в окно. Омер бросил на девочек короткий взгляд в зеркало заднего вида и спросил:

– Соскучились по дому?

Дефне глубоко вздохнула и, поглаживая мягкие локоны Лали, ответила:

– Очень! Я словно вечность там не была.

Она вспомнила, как выходила из дома в понедельник утром и предчувствие беды, которое тисками сжало сердце. Дефне тогда отмахнулась от него, и оказалось зря. Интуиция не обманула. Если бы она могла предугадать, скольких бед удалось бы избежать.

«И ты никогда бы не узнала правду о своей сестре и отце, – беспощадно напомнило сознание. – Судьба раскрывает тайны и ведёт к правде непростыми дорогами. Но тем понятнее её справедливость. Всё случилось так, как должно было и тогда, когда должно было. И ты теперь знаешь настоящее лицо своего отца, силу любви мамы, и кем являешься для своего мужа. Осознание этой истины дорогого стоит». Сердце безоговорочно согласилось с разумом.

– Завтра у нас насыщенный день, – не сводя взгляда с дороги заговорил Омер. – Вечером ужин с французами.

– О, Аллах! – воскликнула Дефне. – Я совсем о них забыла. Кстати, как тогда прошли переговоры?

– Вполне успешно, – улыбнулся Омер. – Контракт подписан и необходимо утрясти нюансы. Они улетают во вторник, поэтому от завтрашнего ужина не отвертимся.

– А я и не собираюсь. Хочу принарядится и провести приятный вечер в обществе интересных людей.

– Эй! – возмутился Омер. – Я ревную!

– Не ревнуй! – засмеялась Дефне. – Среди всех интереснейших людей ты для меня №1.

Довольный её ответом Омер, гордо улыбнулся, а Дефне поинтересовалась:

– Ты говорил насыщенный день. Ну вечер, это понятно. А что будет днём?

Омер промолчал, только загадочно прикусил губу. Впереди замаячила стоянка для автомобилей. Омер свернул на неё и заглушил мотор. Повернулся к своим девочкам и спросил Лали:

– Душа моя, как ты смотришь на то, чтобы завтра поехать в гости к дедушке Холюси?

Лали, позабыв про игрушку, подняла на отца восторженный взгляд сияющих глазок.

– Смотрю-смотрю! Хорошо смотрю! Дедушка классный. Он расскажет, каким ты был маленьким и про бабушку Эмине и дедушку Ахмета расскажет. А ещё я буду пить чай с твоей чашки. Дедушка никому не разрешает пить из неё. Только мне!

Дочка тараторила, радуясь, что можно больше не скрывать от папы секрет, а Омер успокаивался сердцем. Дефне была права. Дочь хранила секрет, но тут же открыла его, когда папа сам захотел стать его частью. А значит в их семье всё в порядке. Нет лжи, но есть верность данному слову и умение хранить чужую тайну. Омер взглянул на жену. Она смотрела на него с нежностью, так тепло и ласково, что сердце сладко сжалось в груди.

– Прости меня, – попросил он её виновато глядя в глаза. – Я дурак.

– Папа не говори так! Это плохое слово! – возмутилась Лали и строго посмотрела на отца.

Родители рассмеялись и, наклонившись, соприкоснулись лбами.

– Ты – лучший! – с восхищением произнесла Дефне.

– Нет! Это ты самая, самая! Ангел…

Гелендвагенн съехал с шоссе и покатил по уличной дороге всё ближе и ближе подбираясь к дорогому сердцу дому. Вот он родной и уютный, показался из-за деревьев. Осеннее солнце клонилось к закату. Его лучи отражались в больших окнах, и они сияли золотым светом. Дом казался живым существом, которое ждёт любимых людей и несказанно радуется их возвращению. Автомобиль остановился на подъездной дорожке. Дефне вышла из салона и, закрыв глаза, подставила лицо солнечным лучам. Глубоко вдохнула холодный, осенний воздух и с замиранием сердца подумала:

«Я дома… Мы дома!»

====== Король и Королева ======

Языки пламени жадно лизали яблоневые поленья и весело плясали в углублении камина. Омер чугунной кочергой с длинной, красиво изогнутой ручкой, пошевелил дрова, и они с шумным треском рассыпались на угольки, выпуская в дымоход рой искр.

– Красиво… – восхищённо прошептала Лали.

Они с мамой, тесно обнявшись и обложившись подушками, сидели на пушистом коврике возле дивана и неотрывно смотрели на огонь. В комнате царил полумрак. Только пламя в камине освещало гостиную и притягивало к себе взгляды смуглого красавца-мужчины, рыжеволосой беременной женщины и маленькой девочки с круглыми глазками-оливками, которая, как только папа присел рядом, забралась к нему на колени и прижалась кудрявой головкой к широкой груди. Он обнял одной рукой дочь, а второй притянул к себе жену. Так спокойно и уютно было сидеть всем вместе, наблюдать за огнём и молчать. И это молчание не было ни тягостным, ни тревожным. Оно было тёплым и золотым, как тот свет, что излучало пламя в камине. Дефне смотрела на огонь и думала о своей жизни, осознавая, что её восприятие мира и себя самой неуловимо изменилось, а она и не заметила, воспринимая все метаморфозы, как должное. И даже то обстоятельство, что в доме родных она теперь чувствовала себя гостьей, не удивляло. Как и то, что её старый дом, в котором теперь жила Адие с сыном, больше не был ей родным. Просто стены и крыша, под которой теперь живут другие люди. Смеются, радуются, грустят. И любят. А её дом теперь здесь. Большой, просторный и уютный. Наполненный светом, теплом и вкусными запахами. А ещё смехом и звонкими голосами. Дом-крепость, который оставлял снаружи и не пускал в свои стены невзгоды и бури внешнего мира. И эту крепость подарил ей Омер. Но, что более важно, он подарил ей ощущение дома. Родного дома. Где её ждут и любят, где легко и надёжно, где можно расслабиться сердцем и быть просто Дефне, весёлой, беззаботной, смешной. Любимой и любящей…

– Папочка расскажи сказку, – нарушила тишину Лали.

Омер поцеловал тёмную макушку и вдохнул полной грудью чистый детский запах. Перебирая своими, длинными и жёсткими, крохотные пальчики дочери, тихо спросил:

– Какую ты хочешь?

– Твою, – ответила малышка.

– Тогда слушай, – пальцы второй руки запутались в рыжих прядях, поглаживая их и наслаждаясь шелковистой мягкостью. – В одном большом Городе жила-была Принцесса. Очень красивая. У неё были рыжие волосы, белоснежная кожа и прекрасные, чайного цвета глаза.

– Как у мамы? – живо поинтересовалась Лали.

– Как у мамы, – подтвердил Омер и продолжил рассказ. – Только она не знала, что она принцесса. Считала себя обычной девушкой. Жила с родными в небольшом домике и работала в таверне подавая посетителям еду. И однажды в эту таверну пришёл Мастер. Он был ещё молод и единственное, что умел делать – это шить обувь.

– Очень красивую обувь, – тихо добавила Дефне.

Омер улыбнулся. Пальцы пробрались под волосы и прикоснулись к коже. Невесомо погладили и застыли на шее, чуть ниже уха, где ровно бился пульс. Улавливая подушечками пальцев эти размеренные удары, он вернулся к рассказу:

– Мастер увидел Принцессу и влюбился. С первого взгляда и всем сердцем. Он взял её за руку и поцеловал.

– А что сделала Принцесса? – не упустила полюбопытствовать Лали.

– Заехала ему как следует! – ответила за Омера Дефне, чем вызвала у того безудержный смех. Большая ладонь скользнула к затылку и повернула к себе милое лицо на котором дерзко поблёскивали янтарные глаза.

– Ещё как! – согласился он. – Щёку до вечера жгло огнём.

– А почему Принцесса ударила Мастера? Разве за поцелуи бьют? – удивилась Лали.

– Милая, – ответил ей Омер, – когда целует родной и любимый тебе человек, то конечно не бьют.

– А когда незнакомец, то приходится защищаться, – добавила Дефне и лукаво посмотрела на мужа. Тот снова разразился смехом.

– А что было дальше? – спросила малышка.

– Видишь ли, солнышко, – продолжила сказку мама, – Мастер был не обычным башмачником. Он был Королём мастеров обуви. И вот девушка пришла в его королевство и стала работать в нём.

– Кем? – живо спросила Лали.

– Его правой рукой, – ответил папа и продолжил. – Мастер был очень счастлив, что Принцесса теперь рядом с ним каждый день, что он может видеть её и говорить с ней. А ещё он очень хотел, чтобы она полюбила его так же, как и он её.

– И она полюбила? – Лали уже не смотрела на огонь. Она развернулась на отцовских коленях и смотрела теперь прямо на него.

– Очень! – ответила за Омера Дефне. – Девушка полюбила Короля всем сердцем. Но у неё была тайна. Плохая тайна, которую она не могла сказать Королю.

– Какая тайна?

– У Принцессы был брат, – продолжил дальше Омер. – Его украли разбойники и потребовали выкуп. А у Принцессы не было таких денег. Но они были у злой колдуньи. Она дала принцессе деньги, но взамен потребовала обмануть мастера, заставить его женится на себе, а потом исчезнуть навсегда.

– И она согласилась? – встревожено спросила малышка.

– Согласилась, – произнесла Дефне. – Но девушка страдала от этого и плакала. Она очень любила Короля и не хотела его обманывать.

Дефне умолкла. Омер тоже молчал.

– А что было дальше? – потребовала продолжить рассказ Лали.

– Король узнал про обман и прогнал девушку, – печально продолжила Дефне. – Она уехала в далёкую страну. И там у неё родилась доченька. Маленькая и очень красивая. У неё были такие же тёмные локоны и глазки-оливки, как у Короля.

– А что делал Мастер-Король?

– Искал свою Принцессу, – низким, вибрирующим голосом ответил Омер. – Он прогнал её потому, что разозлился. А когда злость прошла, Мастер понял, что потерял самое важное в своей жизни, и бросился на поиски. Он искал её очень долго, по разным городам и странам, но его Принцесса, словно растворилась в воздухе. И тогда он решил смастерить для неё туфельки. Особенные. Очень красивые. Мастеру казалось, как только туфельки будут готовы, судьба смилостивится над ним, и он найдёт свою Принцессу.

– И нашёл? – сложив бровки домиком и распахнув глазёнки, с придыханием спросила Лали.

– Нашёл. В один чудесный день Принцесса, которая к тому времени превратилась в прекрасную Королеву, вернулась в Город вместе с Маленькой Принцессой – их с Мастером доченькой. Он увидел их и почувствовал себя самым счастливым человеком на свете. Он попросил у Королевы прощения, встал на одно колено и, обув на её маленькие ножки собственноручно сделанные туфельки, попросил её стать его женой.

У Дефне, которая слушала его шмыгая носом и украдкой утирая глаза, при последней фразе слёзы высохли мгновенно и брови полезли на лоб.

– Эй! – возмутилась она. – И когда это было? Что-то колено я совсем не помню!

Омер посмотрел на неё укоризненно и покачал головой:

– Девичья память у вас, Королева!

– Ничего не девичья! – сердито стояла на своём Дефне. – Колена точно не было!

Омер подмигнул Лали и пересадил её на ковёр. Затем повернулся к жене и, улыбаясь мягкой улыбкой, произнёс:

– Не было – значит будет!

Он встал перед ней на одно колено, взял её за руку и пронзительно посмотрел в подозрительно блестящие глаза. Поцеловав дрожащие пальчики, спросил:

– Госпожа Королева, вы подарите мне бесконечное счастье и останетесь со мной на всю жизнь?

Дефне на мгновение закрыла глаза. А потом распахнула их широко и доверчиво. В её глазах, чистых и бездонных, было столько нежности и тепла, что у Омера на миг остановилось сердце, а потом застучало часто-часто. Он ждал её ответа с таким напряжением, словно от этого зависела его жизнь. Она прикоснулась ладонями к его щекам, и чуть насмешливо, но так ласково-трогательно ответила:

– Ах, мой господин Король! Разве может быть иначе. Моё сердце принадлежит вам. С первой минуты и навечно. Впрочем, как и моя жизнь.

Они смотрели в глаза друг другу и видели в них отражение своих чувств, а Лали, восхищённо глядя на родителей, захлопала в ладоши и восторженно спросила:

– Папочка, значит Король и Королева – это вы? А я – Маленькая Принцесса?

Омер подхватил дочь и поставил её между собой и Дефне, обнимая своими длинными руками обеих сразу. Поцеловал смеющуюся ямочку на упругой щёчке и весело ответил:

– Конечно, моя радость! Разве могла моя сказка быть о ком-то другом?

Погасли угольки в камине, и Лали крепко спала в своей кроватке. Ей снились Король и Королева, которые были так похожи на маму и папу. И рядом с ними смеялась звонким смехом Маленькая Принцесса…

А за стеной, на огромной кровати, склонился над своей Дефне Омер. Она лежала с закрытыми глазами и всё ещё находилась в плену урагана, который несколько минут назад бушевал в этой постели. А ему так хотелось видеть её глаза. Он легонько потянул за шёлковую прядь, которая в темноте потеряла свой яркий цвет и казалась почти чёрной, и прошептал:

– Ты что уснула? Не спи! Поговори со мной.

– О чём? – не открывая глаз спросила Дефне.

– О том, что чувствуешь.

– В данную минуту восхищаюсь твоей бодростью. Потому, что я сама болтаюсь где-то между небом и землёй, и даже ресниц поднять не могу.

Омер тихо засмеялся и невесомо поцеловал эти самые ресницы, которые потянулись за его губами и взметнулись вверх, открывая всё ещё затуманенные наслаждением глаза. Мягкая, тёплая улыбка озарила прелестное лицо.

– Значит говоришь: Мастер и Принцесса?

– А ты утверждаешь, что Король и Девушка?

– Но мои определения более правдивы.

– Не согласен!

– Лукавишь!

– Ничуть!

– Но ведь ты действительно король. Уверенный в себе, властный, недосягаемый. Ты построил своё королевство и ни у кого нет даже тени сомнения в твоём превосходстве. А я всего лишь девушка, которая выросла в провинции, а потом очутилась в махали Стамбула. Хулиганка и простушка.

– Утончённая и искренняя. Настоящая принцесса, с добрым сердцем, светлой улыбкой и ангельским личиком. Такой ты была, когда я встретил и полюбил тебя. Но сейчас… Ты невероятная. Изысканная и элегантная. Верная себе, сильная и справедливая. И невероятно талантливая. Королева, достойная своего королевства. Я до сих пор воспринимаю как чудо, что судьба подарила мне шанс стать его частью.

Дефне прижала ладонь к его щеке. Её взгляд изменился. Стал пронзительным и глубоким. Цеплял душу и заставлял его дрожать от нетерпения услышать её мысли. Она глубоко вдохнула и судорожно выдохнув, произнесла:

– Ты не часть. Ты король моего королевства. Весь мой мир и вся моя жизнь.

Омер зарылся пальцами в её волосы и, приблизив своё лицо к её, выдохнул в мягкие, приоткрытые губы:

– Пообещай, что так будет всегда.

– Обещаю, – без промедления и тени сомнения ответила Дефне.

Открыв калитку особняка Холюси Иппликчи, Омер пропустил вперёд Лали и Дефне и сам вошёл следом. Настороженно огляделся вокруг. Он не был здесь больше двенадцати лет и сейчас цепким взглядом высматривал изменения, словно они могли помочь ему справится с противоречивыми чувствами, разрывавшими его сознание. Дом был всё таким же, громоздким и основательным, построенным на века. Вот только красная черепичная крыша потускнела и кое где в стенной кладке потемнел кирпич. Но двор изменился. Выше стали деревья и клумбы расположены по-другому. А на просторном газоне, совершенно не вписываясь в классический стиль усадьбы, расположилась изготовленная из пластика ярких цветов, новенькая детская площадка. Сердце дрогнуло. Почему-то этот радужный пластик заставил его по-другому посмотреть на деда и его поступки. Почувствовать его одиночество и желание хоть изредка видеть дорогих сердцу людей.

– Папа, почему ты не идёшь? – позвала его Лали, а Дефне уже нажимала на кнопку дверного звонка.

– Иду, милая!

Омер очнулся и поторопился подняться на крыльцо вслед за женой и дочерью. Дефне оглянулась и, ободряюще улыбнувшись, сжала его руку. Входная дверь открылась и невозмутимый слуга, завидев Лали, едва заметно приветливо кивнул малышке и пропустил гостей в дом. Важно и неторопливо принял у них верхнюю одежду и повесил её в шкаф.

Омер оглянулся. Здесь всё было по-прежнему, словно и не было прошедших лет. Та же старинная, антикварная мебель, шёлковые обои на стенах, тяжёлые портьеры на окнах и дорогие картины. В этом доме поневоле вспоминались хорошие манеры: ступать бесшумно, двигаться плавно, говорить не громко. Вот только эти условности Лали были совсем ни к чему. Она шустро затопала ножками и через пару секунд её голосочек уже звучал в гостиной:

– Дедушка, мы пришли! И папа с нами.

Родители вошли вслед за дочерью в комнату и остановились на средине. Лали, которая к тому времени успела забраться дедушке на колени и получить от него приветственные объятия и поцелуи, заметив напряжение на лицах отца и деда, тихонечко сползла с колен и подошла к маме. Она подняла вверх любопытное личико, одними глазками спрашивая маму: «Что с ними?». Дефне в ответ только ласково улыбнулась и погладила тёмные кудряшки.

Дедушка, тяжело опираясь на палку, поднялся с кресла и протянул внуку высохшую ладонь. Его глаза подозрительно увлажнились и голос слегка дрожал.

– Добро пожаловать, сынок!

– Доброе утро, дедушка! – Омер подошёл ближе, пожал руку и поцеловал морщинистую, старческую щёку.

Дед смотрел на внука. Взволнованно, с признательностью и любовью. И сожалением. На его осунувшемся лице не было даже тени прошлой надменности и непререкаемости. Перед Омером стоял человек, который переосмыслил жизнь и свои поступки, признал ошибки и раскаялся в них.

– Мы приехали с добром, – прозвучал позади Омера нежный голос Дефне.

Холюси-бей перевёл взгляд на невестку и его лицо расцвело тёплой улыбкой.

– И принесли свет и радость в этот дом. Подойди, дочка, поцелую тебя.

Дедушка протянул руки, чтобы обнять Дефне, но она взяла в свою ладонь его и поцеловав тыльную сторону, прижалась к ней лбом. Холюси другой рукой погладил рыжие волосы и обнял невестку, молча благодаря за её доброту и великодушие. А потом, словно очнувшись, заговорил быстро и уверенно:

– Да что же я держу на ногах дорогих гостей. Присаживайтесь быстрее.

Дождавшись, когда внук и его жена присели на диван, сам тяжело опустился в своё кресло. Лали тут же забралась ему на колени и прижалась темноволосой головкой к прадедушкиному плечу. Тот, поглаживая мягкие как шёлк, локоны позвал помощника по дому:

– Рахим! Неси чай и угощение! И кофе для Омера! – отдав распоряжение, повернулся к внукам. – Ну, рассказывайте. Как вы? Как жизнь после свадьбы?

– Дедушка Холюси, – Дефне обращалась к старику, а сама ласково смотрела на мужа. – Омер знает, что мы с Лали бывали у вас в гостях. И прийти к вам сегодня, было его и только его желанием и решением.

Старый Иппликчи просиял. То, чего он ждал много лет, наконец случилось. К нему вернулся внук. Сам. Оставив в прошлом обиды и злость пришёл к его порогу.

– Спасибо, сынок! – обратился он к Омеру. – Осчастливил старика. После вашей с Дефне свадьбы, сегодня лучший день моей жизни за пару десятков лет.

Омер молча улыбнулся и кивнул головой.

Рахим принёс чай, кофе для Омера и шоколадные пирожные. Поставив поднос на круглый столик, он принялся разливать янтарную жидкость в две белые, тончайшего фарфора, чашки, и третью, тёмно-синюю с золотым узором. В ней Омер узнал свою любимую, из которой всегда пил в детстве. Теперь с неё будет пить Лали. Улыбнувшись одними уголками губ, Омер по привычке открыл сахарницу и, положив в чашки Дефне и дочери сахар, размешал его ложечкой. Холюси смотрел на эти действия внука со смешанным чувством умиления, радости и грусти. Когда-то вот так же добавлял сахар в чай своей любимой жены его сын, Ахмет. Отец Омера. Тогда он, Холюси, гневался на сына, считая того бесхребетным подкаблучником и слюнтяем, который не видит ничего, кроме юбки своей Эмине. А сегодня понимал – нет ничего дороже, вот таких простых действий, которые пронизаны любовью и заботой и для которых не нужны никакие слова и объяснения.

– Дедушка, я хочу пирожное, – нарушила молчание Лали.