Текст книги "Кто я без тебя? (СИ)"

Автор книги: Marina Viktoryja

сообщить о нарушении

Текущая страница: 47 (всего у книги 65 страниц)

– Конечно, моя радость! – засуетился Холюси. – Сейчас дедушка тебя покормит.

Он удобнее усадил правнучку на колено и, взяв в одну руку тарелочку с пирожным, а во вторую чайную ложечку, принялся кормить кроху. Омер, удивлённо вздёрнув брови, смотрел на действия деда. Потом перевёл взгляд на жену. Она спокойно пила свой чай. Значит эти чудеса повторяются не первый раз. Так вот откуда у Лали желание не пачкать едой ручки и милостиво разрешать кормить себя? Такими темпами малышку скоро совсем разбалуют.

– Не волнуйся, – догадавшись о её мыслях, тихо прошептала ему на ухо Дефне. – Пусть дедушка порадуется. Дома Айше не пойдёт у неё на поводу и не станет её кормить. Как и мы с тобой.

– За меня не будь так уверена, – так же тихо ответил Омер. – Когда она смотрит на меня своими глазёнками, я ни в чём не могу ей отказать. Впрочем, тебе тоже. Вы, мои красавицы, обе вьёте из меня верёвки.

– Ай-й! Куда же делся суровый и строгий Омер Иппликчи? – подшутила Дефне.

– Он влюбился, окунулся в счастье и подобрел, – в тон ей ответил муж.

– Папа! Мама! Некрасиво шушукаться при других, – сделала им замечание умница Лали.

– Ты права, солнышко! – извиняющимся тоном согласился папа. – Мы больше не будем.

А у старшого Иппликчи сердце таяло от этой милой, домашней сцены.

Позже, когда Рахим унёс поднос с опустевшими чашками, Дефне, понимая, что мужу и его деду необходимо серьёзно поговорить, увела Лали играть на улицу. Проводив жену и дочь взглядом, Омер повернулся к деду и спросил:

– Как ты?

На что тот решительно ответил:

– Не надо, сынок! К чему эта вежливость? Я знаю, что ты о многом хочешь спросить меня и даю тебе добро. Спрашивай. Я отвечу на любой твой вопрос.

И Омер послушался. Посмотрел в выцветшие глаза и спросил о том, что многие годы мучило его и жгло обидой:

– Почему ты не любил мою маму?

Дед опустил взгляд на пол и тяжело вздохнув ответил:

– Потому, что она была другой. Не такой, как мы. Эта её доброта и утончённость. Умные книги, живопись, классическая музыка. Разговоры о возвышенном и вечном. Я не понимал этого. Считал, что в жизни главное – умение зарабатывать и обеспеченный быт. А всё остальное блажь. Меня злило, что Ахмет, твой отец повёлся на эти, не от мира сего, убеждения... не нравилось, как она воспитывает тебя. Я считал, что так она вырастит маменькиного сынка, а не настоящего мужчину… Потом Эмине заболела. И это добавило злости. Я видел состояние своего сына. Он был убит, раздавлен. Сходил с ума от горя и беспомощности. А я эгоистично хотел, чтобы мой ребёнок был весел и счастлив. Чтобы жил спокойной жизнью, не зацикливался на горе. Тогда я не понимал силы его чувств, давил на него, ставил ультиматумы. Сейчас мне стыдно.

– И что заставило тебя передумать? – не сводя пытливого взгляда с лица деда, спросил Омер.

– Смерть твоей мамы. Гибель сына. Твой уход и не желание знать меня, – честно ответил дедушка. – Оставшись один… Неджми и Нериман не в счёт. Я для них всегда был только источником дохода. Так вот, оставшись один, я много думал. Я начал читать книги, которые читала твоя мама, слушать музыку, которую она любила, заниматься благотворительностью. И понял её душу. Каким замечательным человеком она была. И каким замечательным человеком стал ты. Не согнулся под ударами, не изменил своим принципам, не забыл всего того, чему учила тебя мама. Но меня беспокоила твоя отстранённость и осознанное одиночество. Я так хотел, чтобы в твоей жизни появилась родная душа. И когда познакомился с Дефне… Я сразу понял, что она твоя половинка…

– Я тоже… – ответил Омер и посмотрел в окно. Там, по коротко подстриженной, пожухлой траве газона, бегала, широко раскинув ручки, Лали. А Дефне наблюдала за дочерью и весело смеялась, радуясь осеннему солнцу и задорному настроению своего ребёнка. Как обычно, когда он имел счастье видеть своих девочек, сердце Омера сладко сжалось от нежности и осознания, что они его. Только его. Навсегда!

– Сынок, ты счастлив? – спросил его дед.

– Абсолютно, – не отводя взгляда от картины за окном, ответил Омер.

– А когда вы ожидаете рождения второго малыша? – прозвучал следующий вопрос.

– В конце марта. Это будет мальчик. Эмир. – Светлая улыбка осветила смуглое лицо и коснулась чёрных глаз.

– Я очень хочу подержать его на руках младенцем и надышаться им, – попросил старик.

– Подержишь, дед. Обязательно. Мы теперь у тебя частые гости. – Омер повернулся к старику и, улыбаясь, сообщил. – Кстати, скоро день рождения Лали. Ты приглашён.

Большая чёрная, угловатая машина свернула с трассы и покатила по просёлочной дороге.

– Куда это мы? – удивилась Дефне.

– Есть одно место, которое мы непременно должны сегодня посетить, – ответил Омер уверенно нажимая на газ и ускоряя движение по накатанной дороге.

Дефне догадалась. Она положила руку на запястье мужа и слегка сжала его в молчаливой поддержке.

Гелендвагенн остановился у самой опушки. Пока Дефне осматривалась, отстёгивала ремень безопасности и выбиралась с авто, Омер выпрыгнул с салона и высадил с её кресла Лали. Она повела глазками вокруг и потопала к белеющей на поляне беседке. Родители двинулись следом. Лес открыл им свои объятия. Сегодня он мало напоминал тот, летний, яркий, звонкий, наполненный красками и тихим шелестом листьев. Они, пожухлые и сухие, ковром лежали под ногами. Их отсутствие на ветвях делало лес печальным и прозрачным, пронзительнее открывая бездонное, глубокое небо над головой и ярче просвечивая солнечные лучи. Они, тёплые и ласковые, прикасались к лицу и медными бликами играли на волосах Дефне. Воздух был таким чистым и холодным, что кружилась голова. Путники всей грудью вдыхала тонкий аромат опавших листьев к которому примешивался горьковато-терпкий запах древесной коры. Это было такое трепетно-грустное наслаждение… дышать…, любоваться приглушенными осенними красками…, слушать тишину и чувствовать. Всей душой чувствовать осень…

Дефне, понимая, что Омеру необходимо побыть одному, оставила его в лесу, а сама поспешила к дочери. Лали, присев у большого старого тополя, пристально рассматривала ярко-жёлтый листочек.

– Смотри, – завидев маму, обратилась к ней малышка. – Похож на сердечко.

Она взяла листочек и приложила к своему рыжему ботиночку. Посмотрела на маму и деловито спросила:

– Правда красиво? Нужно нарисовать ботиночки, украшенные листочками. Или резиновые сапожки.

Лали нахмурила лобик, что-то усиленно обдумывая, а мама смотрела на неё с гордостью и безграничной любовью. Ну разве её малышка не истинная дочь своего отца?

– Очень красиво, милая! – Искренне поддержала она кроху. – Приедем домой, вы с папой нарисуете, а мастер Садри сошьёт их своими золотыми руками.

– А кто такой мастер Садри? – полюбопытствовала Лали.

– Ещё один твой дедушка. Он смастерил твои любимые ботиночки, – ответила Дефне и припомнила, что до всех этих болезненно-трагичных событий последних недель, она собиралась взять Лали и навестить вместе с ней мастера Садри. Познакомить их. Похоже, время пришло. – Послезавтра я уйду с работы пораньше, и мы вместе с тобой навестим его. Идёт?

– Идёт! – весело согласилась Лали.

Омер стоял посреди леса и, закрыв глаза, прислушивался к окружающим звукам. Тихому, едва слышному, гудению ветра в тополиных ветвях, одинокому крику птицы в глубине леса, приглушенным голосам его девочек. Они что-то обсуждали, но он не мог разобрать слов. Потом голоса стихли и в полной тишине Омер почувствовал невесомое, как дуновение, касание к своему лицу. Может быть это был ветер, а может… мама. Его губы дрогнули, и глубокая морщина прорезала лоб между бровями. «Мама! – мысленно обратился он к ней. – Видишь, мы пришли. Лали такое чудо, правда? И Дефне… Она такая!.. Моё счастье!.. А ещё я сегодня, впервые после твоей смерти, был у деда. Он изменился. Изменил своё мнение о тебе… Полюбил… Как жаль, что он не нашёл в себе сил и мужества сделать это, когда ты была жива… Но я простил его, мама. Всем сердцем. Я знаю – ты тоже простила. Ангелы не умеют копить обиды и таить злость… Я люблю тебя, мама…»

«Я люблю тебя, сынок…» – прошелестел ветер опалой листвой.

Тонкие руки сомкнулись на его животе и нежный голос прошептал:

– Я люблю тебя.

Спазм сжал горло. В глазах жгло от непролитых слёз. Но это больше не были слёзы отчаянья и безысходности. Они несли с собой облегчение. Освобождение от детских обид. Примирение с судьбой. Он больше не злился на неё, на деда, на маму и отца. Простил и остаточно отпустил ситуацию, которая долгие годы была острой болью в его сердце, рождая в сознании страх потери, накладывая отпечаток на настоящее, заставляя его сомневаться в близких людях, контролировать всех и всё и сгорать от гнева. Омер вздохнул полной грудью. От чистого воздуха и новообретённой свободы закружилась голова. Он разжал руки жены и стремительно обернувшись заключил её в объятия, припадая своим горячим ртом к нежным, прохладным губам Дефне.

– Я свободен! – хрипло прошептал он, отпуская губы и прижимаясь своим лбом к её.

Дефне улыбнулась. Она, как никто другой, понимала его чувства в эту минуту. Он свободен… нет! Они свободны! От детских комплексов. Разъедающих душу обид. Призраков прошлого… Лали с разгона налетела на родителей и, уцепившись за отцовскую ногу, звонко потребовала:

– И я хочу! Хочу к вам!

Омер подхватил дочку и высоко подкинул её над головой. Лали запрокинула голову и звонко рассмеялась. Она взлетала высоко над землёй без страха упасть. Потому, что знала – папа не допустит этого. Подхватит, поймает в свои сильные руки. Удержит и защитит, если нужно будет, от целого мира. Ведь её папа – самый лучший!

– Мамочка! Какая ты красивая! – пропела Лали уставившись восхищёнными глазёнками на маму, которая вошла в детскую поцеловать перед уходом свою крошку и дать наставления Зехре. Именно она сегодня согласилась присмотреть за Лали. Верная помощница, оглядев хозяйку с ног до головы поддержала малышку.

– Дефне, ты просто сама изысканность. Очень красиво!

Последняя расплылась в довольной улыбке и покрутилась перед восхищёнными зрителями, демонстрируя простое, но элегантное платье цвета охры. Скроенное широкой трапецией, с простым круглым вырезом и длинными рукавами, оно чуть прикрывало колени и, скрадывая округлившийся живот, подчёркивало красивую форму стройных ножек, которые были обуты в изящные чёрные ботиночки на невысоком каблуке. Высоко поднятые и уложенные ракушкой волосы открывали грациозную шею и маленькие уши с вдетыми в мочки серьгами из чёрного обсидиана. Неброский макияж подчёркивал естественную красоту и свежесть прелестного лица.

– Вам правда нравится? – с трогательной неуверенностью спросила дочку и помощницу эта эталонная красавица.

Лали уверенно закричала: «Да!», а Зехра, укоризненно покачав головой, улыбнулась доброй улыбкой и ответила:

– Ах, Дефне! Только ты могла задать такой вопрос? Целуй быстрее Лали и вперёд! Покорять избалованных французов.

Дефне рассмеялась, и поцеловала не только дочь, но и верную помощницу.

– Спасибо, сестра Зехра! Ты подняла мою самооценку и вселила уверенность. Прости, что оторвали тебя от дома в воскресный вечер. Мы компенсируем. Если Лали будет капризничать – сразу звони.

– Ни о чём не беспокойся. Наслаждайся вечером и приятной компанией. У нас с Лали всё будет хорошо. Правда, душа моя? – обратилась женщина к малышке. Та утвердительно закивала головой и помахала маме ручкой. Дефне послала обоим воздушный поцелуй и скрылась за дверью.

Омер терпеливо ждал её внизу, у подножия лестницы. Дефне ступила на первую ступеньку и сверху вниз посмотрела на своего Короля. Он был так же безупречен, как всегда. В каждой детали и каждой мелочи. Мужественный и великолепный.

Она шла к нему, и с каждой пройденной ступенькой, его улыбка становилась шире, а огонь в глазах ярче. На последней он протянул руки и поймал свою красавицу, обнимая за талию и склоняясь к любимому лицу.

– Ты совсем не жалеешь мои глаза! – пожаловался Омер.

– Почему?

Он перевёл взгляд на губы и изменившимся голосом ответил:

– Ослепляешь меня. Когда ты рядом я не вижу больше ничего и никого. Только тебя.

Дефне внутренне возликовала и пошутила:

– Значит придётся держаться от тебя подальше.

– Ещё чего! – Возмутился муж. – Будь всегда рядом, и я смогу свернуть горы. Веришь?

– Верю! – ответила Дефне, но заметив, что муж склоняется к ней с явным намерением поцеловать, выставила вперёд руки и отстранилась. – Никаких поцелуев. Пока. А то мы из дома к утру не выберемся.

Она обхватила его руку своей и потянула за собой к двери. Там, сняв с вешалки чёрное, классического кроя пальто и позволяя мужу помочь его одеть, попутно приговаривала:

– Нужно поторопиться. Совсем не красиво будет опоздать на такую важную встречу. Выход на французский рынок – огромная удача. Не надо ею пренебрегать.

Застегнув пуговицы, Дефне снова завладела рукой мужа и потянула его за собой к машине. Омер, снисходительно улыбаясь такой деловой активности жены, послушно шёл за ней. А в мыслях предупреждал:

«Постой, постой! Вернёмся домой и ты, моя любимая мучительница, будешь в моей власти до самого утра».

Супруги вошли в зал ресторана. Омер привычным жестом взял жену под руку и повёл к их столику. Он был сервирован на восемь персон.

«Странно, – подумал Омер. – Французов на переговорах было трое, нас четверо. Кто восьмой?»

– Дефне! – Седа и Синан спешили к столику.

Первая, едва сдерживая эмоции, крепко обняла подругу и зашептала на ухо:

– Ты даже не представляешь, как я рада тебя видеть. Я так испугалась!

– Всё уже прошло! – успокаивала её Дефне. – Я в порядке. Малыш тоже. Орджиноглу мёртв. Больше нет никакой угрозы.

Синан и Омер, решив не вмешиваться в эмоциональное приветствие жён, обменялись рукопожатием и отошли в сторону.

– Как ты? – пытливо всматриваясь в смуглое лицо, спросил друга Синан.

– Уже хорошо. Ужас позади, и мы снова спокойны и счастливы.

– Я рад! Поверь, брат! Я никогда ещё так неистово не молился, как в ту ночь.

– Я тоже брат…

Мужчины обнялись, без слов понимая чувства друг друга и разделяя их. Похлопав Синана по плечу, Омер отстранился и перевёл тему:

– И где же наши партнёры? И, кстати, почему восемь приборов? Кто восьмой?

Синан виновато потупил глаза и уже открыл рот чтобы ответить, как за спиной прозвучал довольный голос:

– А вот и мы! Надеюсь вам не пришлось скучать в ожидании?

Все четверо оглянулись. Позади, в окружении их французских компаньонов, сияя победной улыбкой и держа под руку господина Мюссэ, как всегда яркая и самоуверенная, стояла Из. Омер нахмурился и вопрошающе посмотрел на Синана. Тот пожал плечами и одними губами ответил:

– Извини, не успел тебя предупредить. Сам узнал в последний момент.

– Господа, рад встрече! – господин Мюссэ, а за ним его коллега и личная помощница пожали руки боссам Пассиониса и поприветствовали их супруг. – Разрешите представить вам нашу новую сотрудницу, которая отныне будет курировать турецкие проекты, госпожу Из Курабье.

Победно улыбаясь, Из ступила шаг вперёд, собираясь по старой дружбе фамильярно чмокнуть Омера в щёку и натолкнулась на его жёсткий и предупреждающий взгляд. Она в растерянности остановилась. Он холодно кивнул ей и обратился к Мюссэ:

– Мы знакомы с госпожой Из. Надеюсь, она принесёт пользу вашей компании.

Дефне стояла ни жива, ни мертва. Снова Из появилась на их горизонте. Чёртова Из, которая всегда была для неё ржавым гвоздём в сердце. Самовлюблённая и решительная, которая не понимает слова “нет” и напролом идёт к своей цели. А её цель – Омер. Вот только она, Дефне больше не та неуверенная в себе и чувствах мужа женщина, какой была неделю назад. И не позволит этой бессердечной пиявке рушить их жизнь. Выпрямившись и гордо вскинув голову, Дефне сделала шаг вперёд и обратилась к Из:

– Поздравляю с новой работой. Надеюсь, она станет местом, где ты сможешь реализовать себя и свои стремления.

– Спасибо, Дефне! – За уверенным тоном скрывались растерянность и смятение. Совсем не такой представляла Из эту встречу. Но лицо держала. – Будь уверена, я реализую! Моё останется моим.

Дефне, чуть вздёрнув бровь, смотрела ей прямо в глаза и улыбалась едва уловимой, ироничной улыбкой.

– Вот и прекрасно! Пусть твоё останется твоим, а моё – моим.

Омер, который напряжённо вслушивался в этот диалог, на минуту опешил, но тут же бешенная радость волной понеслась по телу. Разве это не чудо! Дефне не сбежала, не отдалилась, не закрылась в своей ракушке. Она решительно встала напротив Из и заявила на него свои права. Конечно, в этом заявлении нет никакого смысла, поскольку ни у Из, ни у кого другого нет ни единого шанса завоевать его сердце…, но сам факт! Он нужен Дефне настолько, что она будет бороться за него и за их семью! Ошалевший от восторга Омер, обнял жену за талию и тихо, но отчётливо, чтобы слышали все присутствующие, произнёс:

– Любимая, пройдём за стол.

Эта фраза стала сигналом. Все засуетились, мило переговариваясь и рассаживаясь по местам. Омер отодвинул для жены стул, помог ей сесть и сам опустился рядом. По другую руку от него села Мари, ассистент господина Мюссэ. Она непринуждённо положила на стол свой изящный, цвета пудры, клатч, который сразу же привлёк внимание турецкой половины собравшейся за столом компании.

– Мадемуазель Мари, – указывая на сумочку, обратилась к ней Седа. – Вас можно поздравить с покупками?

Девушка мило улыбнулась, и погладила пальчиками глянцевую кожу.

– Да, представьте себе. Я случайно наткнулась в одном из бутиков на эту сумочку, и влюбилась в неё с первого взгляда. Впрочем, как и в другие модели этой фирмы. Они все настолько необычные, стильные, элегантные, что будь моя воля – я купила бы их все.

Она с удивлением осмотрела широкие улыбки, которые расцвели на лицах турецких партнёров. Только Дефне усердно смотрела перед собой и делала вид, что занята разглядыванием своей белой фарфоровой тарелки и, сверкающих зеркальным блеском, столовых приборов.

– Это дизайн госпожи Дефне, – просветил француженку Синан. – Модель из её последней коллекции.

– Правда! – восхитилась та. – Госпожа Дефне, вы невероятно талантливы. Ваши модели смело можно ставить в один ряд с мировыми брендами.

В разговор вмешался месье Мюссэ:

– Мари права. Госпожа Дефне, то, что я вижу достойно подиумов высокой моды. К сожалению, наша фирма не специализируется на продаже аксессуаров, но у меня есть друзья в этом секторе. Вы не будете против, если я познакомлю их с вашими моделями?

– Для меня это будет честь, господин Мюссэ, – с достоинством ответила Дефне.

Омер молча слушал разговор и лопался от гордости. Его талантливая девочка завоёвывает мир! Ощущение даже круче, чем от собственных побед!

Но был за столом человек, которого этот разговор злил до чёртиков. Из переводила ревнивый взгляд из своего новоиспечённого работодателя на Омера. Они что, сговорились злить её? А эта пигалица! Строит из себя скромняжку. Хотя стоит признать – сумочка действительно неплоха. Но пусть даже не надеется выйти со своей вчерашней фирмой на рынок Франции. Она, Из, не допустит этого. Никогда и ни за что! Но, собрав эмоции в кулак, в голос сказала совсем другое:

– Ты действительно неплохой дизайнер, Дефне. По правде говоря, не ожидала. Девушка, которая нигде серьёзно не училась и имеет за спиной только курсы, и вдруг такое мастерство… Забавно!

– Вот это и есть признак настоящего гения, – вновь заговорил Мюссэ. – В таких случаях обучение традиционным техникам бывает скорее во вред, чем во благо, поскольку может перечеркнуть самобытность таланта.

– Благодарю, господин Мюссэ, – улыбнулась Дефне незаметно толкая мужа ногой под столом : «Давай, выручай! Переводи тему!», но он сделал вид, что не понял намёка с интересом наблюдая, как скромная Дефне, которая терпеть не могла разговоров о своей персоне, будет выкручиваться из этой ситуации. – Но учитель у меня всё же был. Лучший из лучших.

Она посмотрела на мужа и продолжила:

– Он покорил своим талантом не только Турцию, но и другие страны. – Она отвела взгляд от Омера и посмотрела прямо в глаза Из. – Это мой муж. Омер Иппликчи.

Господин Мюссэ демонстративно захлопал в ладоши:

– Что могу сказать! Браво! Омер вы сумели дать азы и не загубить неординарный талант. На это способен лишь любящий человек.

– Благодарю вас! Моя любовь к Дефне действительно безгранична.

Последние слова адресовались не столько Мюссэ, сколько Из. И она поняла это. Зубы сжались от бешенства. Сердцу не было больно. Любовь ушла давным-давно и Омер был нужен ей постольку-поскольку. Но вот проигрывать она не любила!

В разговор вмешался Синан и перевёл тему на обсуждения контракта и тех мелочей, которые не были в него внесены, но требовали ясности. Омер подключился к разговору и Дефне облегчённо выдохнула. Хвала Аллаху! Её персона больше не в центре внимания.

Ужин закончился, когда стрелки часов перевалили за десять вечера. Партнёры попрощались на ступеньках крыльца ресторана и разошлись к своим автомобилям.

– Омер, – за рукав пиджака задержала бывшего возлюбленного Из. – Вы не могли бы подбросить меня к гостинице?

Он высвободил руку и с раздражением посмотрел на приставучую нахалку.

– Извини, Из. Мы спешим домой. Дефне устала. И мы волнуемся о дочери. Возьми такси. Думаю, швейцар будет рад тебе помочь.

Обняв жену за спину, он уверенно зашагал к Гелендвагену. Усадив Дефне на заднее сидение и разместившись рядом, со вздохом облегчения обнял её за плечи и уложил рыжую головку себе на грудь. Автомобиль тронулся с места, проезжая мимо обозлённой и растерянной Из. Дефне посмотрела на неё и обратилась к мужу:

– Не слишком ты с ней сурово?

Омер наклонился и заглянул в янтарные глазки. Вот доброе сердечко! Даже тем, кто причинил ей боль, сочувствует. Ну разве есть на свете кто-то великодушнее и милосерднее его Дефне?

Он поцеловал нежные губы и коротко ответил:

– Она заслужила.

====== О дружбе и любви ======

Дефне остановилась перед знакомым до мелочей входом в здание бизнес-центра и осмотрелась вокруг. Как странно. Она не была здесь всего неделю, а казалось – вечность. Столько событий произошло за эти семь дней, что иным людям хватило бы на года. Но она не жаловалась. Принимала, как должное, беды и наслаждалась каждой минутой счастья.

– Почему не заходишь? – спросил Омер, который стоял рядом и не сводил с жены пытливого взгляда.

Она очнулась от мыслей и, смущённо улыбнувшись, ответила:

– Настраиваюсь на работу. Представляю какая уйма её накопилась и на что сейчас похож мой рабочий стол. А электронная почта! – Дефне прошла в здание и направилась к лифту. Омер следовал за ней. – Про обед сегодня придётся забыть.

– Ну уж нет! – Категорично воспротивился Омер нажимая кнопку вызова лифта. – Об этом не может быть и речи. Обедать ты будешь обязательно, к тому же со мной. Ровно в двенадцать я заберу тебя и пойдём в кафе.

Послышалось характерное шипение и двери лифта разъехались перед супругами Иппликчи. Они, один за другим вошли во внутрь и Омер нажал на панели управления кнопки своего и Дефне этажей. Двери закрылись и лифт начал своё движение вверх.

– А может закажем еду и пообедаем в кабинете? – продолжая начатый разговор, предложила Дефне. – В твоём или моём. Выбирай любой.

– Но ты тогда совсем не подышишь свежим воздухом.

– Вечером подышу. После ужина погуляем в саду. А днём, когда пообедаем, можем подняться на крышу. Постоим минут пятнадцать. И глаза отдохнут и кислородом подзарядимся. – Дефне скорчила просительную гримасу. – Ну пожалуйста! Совсем не хочу тратить время на кафе.

– А на меня хочешь? – хитро спросил Омер и наклонился с явным намерением поцеловать.

Лифт дёрнулся, останавливаясь и дверные створки с шипением разъехались в разные стороны.

– Ай-й! Мне пора! – Дефне увернулась и выскользнула из лифта. Оглянувшись, послала мужу воздушный поцелуй и утвердительно пропела:

– Значит договорились. В двенадцать у тебя! Обед я закажу!

Двери закрылись и лифт возобновил своё движение, а Омер всё ещё лукаво улыбался, придумывая, как наказать жену за потерянный поцелуй. Когда кабинка остановилась на его этаже, решение было принято. Пятнадцать минут жарких поцелуев на крыше небоскрёба будет самое то!

Дефне не спеша вошла в офисную приёмную Шанса и остановилась перед столом-стойкой за которой хозяйничала Ханде. Девушка не сразу заметила госпожу-босс. Она медленно и задумчиво перебирала почту, не замечая, что совсем не видит надписей на конвертах, и механически перекладывает их с места на место. Выглядела Ханде не хорошо. Похудевшей, бледной, с тоскливой печалью, застывшей в глубине больших тёмно-карих глаз.

– Ханде, – негромко позвала её Дефне.

Девушка резко вскинула глаза и расцвела в искренней улыбке.

– Госпожа Дефне! Как я рада вас видеть.

– Уф, милая! Ты не представляешь, как я этому рада!

Девушки засмеялись, свободно и непринуждённо.

Лука стоял в дверях офиса и с щемлением в груди наблюдал эту сцену. Его дорогой друг и партнёр вернулась в родные стены живой и невредимой. Но не это главное. Он снова видел улыбку Ханде, снова слышал её смех и, как мальчишка, снова сходил с ума от несчастной любви. После того проклятого приёма во французском посольстве, Ханде больше не посмотрела на него и не произнесла ни единого слова, которое не касалось бы работы. Не улыбалась. Не смеялась. Была печальной и сосредоточенной. Что он ни делал, что ни говорил, она холодно и равнодушно смотрела на пол и молчала. Лука не понимал почему. За что? Что он сделал? Ведь он любит её больше жизни!

Лука шагнул к девушкам и протянул руки обнять Дефне.

– Ну привет, мой проблемный партнёр! Когда уже ты заживёшь спокойной жизнью и перестанешь попадать в передряги, пугая нас до полусмерти?

Дефне оглянулась и, широко улыбнувшись, крепко обняла его в ответ, попутно оправдываясь таким же шутливым тоном:

– Привет, дорогой! Я не виновата. Они сами меня находят. Что поделаешь – Дефо!

– Придётся запретить Исо так тебя называть.

– Он не согласиться!

– Согласится!

Дефне засмеялась такой уверенности друга, но он оставался серьёзным. Впрочем, как и Ханде. Она снова склонилась над письмами, а Лука сверлил её напряжённым взглядом и на его гладко выбритом лице отчётливо видны были сжатые скулы.

«Да что с ними?» – удивилась Дефне. Между влюблёнными явно пробежала чёрная кошка. Но почему? И когда?

– Ханде, – между тем обратился к девушке Лука. – Когда закончишь разбирать письма, принеси мои в мой кабинет.

– Я отдам Назие и попрошу немедленно отнести вам, – не отрывая взгляда от зажатых в ладонях, бумажных конвертов, ответила она.

– Я прошу сделать это тебя лично. Без посредников. – В голосе мужчины звучала едва сдерживаемая злость.

– Извините, господин Лука, но мне нужно ввести госпожу Дефне в курс дел. Её не было неделю и накопилось много документов, которые требуют разъяснения. К тому же, Назие – ваш личный секретарь и приносить почту является её прямой обязанностью. – Не поднимая ресниц, корректно и холодно произнесла Ханде.

Нет, эта девушка доведёт его до белого каления! Или до психушки.

– Привет партнёры! Привет Ханде! – Сияющая и умопомрачительно красивая Седа подошла к троице и дождавшись ответных приветствий предложила. – Может зайдём ко мне и отметим чудесное возвращение Дефне кофе и шоколадом?

– Давай позже, – хмуро ответил Лука. – У меня сейчас уйма дел.

Седа вопрошающе посмотрела на Дефне. Та с сожалением пожала плечами и произнесла:

– Ещё не знаю, но думаю моя уйма не меньше. Хочу до обеда расправится с электронной почтой и срочными документами. Давай в другой раз. С меня шоколад!

– Ну вот так всегда! – разочарованно протянула Седа. – Работа прежде всего! Тогда почему стоим? По кабинетам!

Партнёры послушно разошлись каждый в свой, а Ханде, словно подкошенная упала на стул и закрыла лицо руками. У неё больше не было сил. Их съела боль, настойчивость Луки и постоянная жестокая борьба с самой собой. Сердце просило, посмотреть в глаза любимому, рассказать о своих терзаниях и покориться ему, а разум приводил в чувство цинично спрашивая: «И насколько хватит его увлечения тобой? Сколько времени ему потребуется чтобы понять – ты ему не пара. Заумный «синий чулок». Слишком серьёзная. Слишком правильная и бесцветная. И он захочет рядом с собой другую. Яркую, утончённую, сексуальную. Такую, как Из…

Негромкий стук в дверь отвлёк Омера от очередного отчёта, которыми был завален его рабочий стол. Календарный год подходил к концу, и пора было подводить итоги. А они впечатляли! Если верить отчёту финансового отдела – лучший год за всю историю Пассиониса. Личное счастье владельцев компании накладывало отпечаток на все сферы жизни. Даже на работу.

Дверь приоткрылась и любопытное личико Дерьи просунулось в образовавшуюся щель. Внимательно осмотрев лицо босса, и убедившись, что тот находится в хорошем настроении, вошла в кабинет и доложила:

– Курьер доставил ваш обед. Принести сейчас?

Омер посмотрел на часы. Ого, уже двенадцать! И где же его любимая заноза, которая клятвенно обещала в это время быть в его кабинете? Заноза, словно услышав мысли мужа, впорхнула (насколько может это сделать женщина на шестом месяце беременности) в комнату. В руках она держала поднос с едой. Завидев жену с тяжестью в руках, Омер подхватился на ноги и поспешил навстречу, перехватывая у неё поднос и ругая за неосторожность:

– Ты что делаешь? Тяжёлый же!

– Да совсем не тяжёлый! – в своё оправдание ответила Дефне, но поднос отдала.

Приветливо поздоровавшись с Дерьей, тактично выпроводила её из кабинета, заявив, что её помощь больше не нужна. Дальше они с господином Омером справятся сами. Лицо Дерьи вытянулось от разочарования, но ослушаться госпожу Дефне она не посмела. Медленно вышла из кабинета и плотно закрыла за собой дверь.

– Ну, наконец то! – поставив еду на стол, Омер сомкнул руки на талии жены и коротко поцеловал в губы. – Соскучился до немогу.

– И я! – жизнерадостно ответила она и закинула руки ему на шею. – Соскучилась и есть хочу, умираю.

– Быстрее за стол! – Омер усадил жену в кресло и снял крышку с её тарелки. – Что ты здесь заказала? Борек?!!

Видя искреннее удивление мужа, Дефне, раскаиваясь, затараторила:

– Ай, бес попутал! Так захотелось… Не будешь есть?

– Буду, – засмеялся Омер и поцеловал тёмно-рыжие брови, которые сошлись над переносицей домиком. – Сто лет не ел борек. Мама считала его не полезной едой и никогда не готовила. А вот у бабушки он получался замечательным. Она всегда делала, когда я гостил у них.

– Ты никогда не рассказывал! – Дефне взяла в руки вилку и нож и принялась разрезать борек на кусочки. – Это была мама твоего отца? Жена господина Холюси?