Текст книги "Принцип "Земля" (СИ)"

Автор книги: Максим Казаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 42 страниц)

   – Наш полигон – это мелкая база. А там – центр.

   – Возможно, где-то есть еще более значимый центр.

   – Этого нельзя исключать! – подтвердил Ярик. – Но пока мы его не нашли, значит главным городом этой цивилизации я считаю африканский. И ехать в следующий раз нужно туда.

   – Это ты скажи Натану Санычу.

   – А я уже говорил!

   – Знаю, – выдохнул Авдей.

   – И скажу еще раз!

   – А вдруг от этого деньги в бюджете появятся? – с иронией заметил Авдей. – Тебе же Натан четко дал понять, что приоритеты сильно и безнадежно увязаны с финансами.

   – Безнадежного ничего нет, так как надежда всегда умирает последней. А раз мы еще живы, то и надежда еще есть.

   – Надежда действительно умирает долго.

   – Это факт! – Ярик задумался. – И такое ощущение, что она это делает с удовольствием. Но нам от этого не легче. Пока ничего другого не остается.

   – Она мучает нас тем, что она еще есть, – развил мысль Авдей. – Как ты думаешь, это гуманно со стороны надежды?

   – Не знаю. А было бы гуманней, если она сдохла раньше нас?

   – Ты знаешь, иногда кажется, что лучше бы уж, чтобы все! Точка! Надежда – она, конечно, хорошая штука. Однако, надеяться только на нее, как это ни странно, безнадежно!

   – А вот и не безнадежно! Тут все зависит от потенциальной значимости открытий. Приоритеты могут и измениться. А значимость открытия нужно чувствовать, иначе ты о ней узнаешь, когда уже все будет открыто без тебя.

   – Тебя сегодня уже понесло в какую-то другую науку. Если так пойдет дальше, боюсь, мы тебя потеряем. Давай-ка, коллега, на сегодня будем закругляться, – предложил Авдей.

   – Согласен, коллега, – ответил Ярик и оторвался от стула.

  ***

   Совсем не спеша, но долетело время до зачетной сессии.

   – Натан Саныч сегодня необыкновенно суров, – доложила Тамилка, выйдя из аудитории, где принимался зачет.

   – Что, прям совсем крут? – спросил перепуганный Киоск.

   – Может, бывало и покруче, но не с нами. Я его таким еще не видела. Да ты не боись! Прорвешься!

   – Ага. Авдей уже вон второй час прорывается.

   – Авдей на автомат рвется. А тебе бы зачет, да потом на экзамене троечку. И зимой лето будет! А вот что будет делать Ярик? – добавила Тамила, увидев подошедшего Ярика.

   – Что будет делать Ярик по поводу чего? Привет сдающимся! – ворвался Ярик.

   – Что будет делать Ярик по поводу зачета, из-за которого мы здесь сегодня собрались. А, собственно, вы по этой же ли причине к нам?

   – По этой, по этой! Ярик всегда готов! Что за удивительно неуместный вопрос?! Не только готов, но еще и пришел, – ответил Ярик.

   – Ага. Он уже начал зубы заговаривать! То же самое будет и с Натаном Санычем!

   – Да уж, – Ярик почесал затылок. – Бывали времена, когда я был и получше готов. Но прошлая сессия показала, что было бы красноречие, а знания найдутся! Кто еще остался?

   – Ты и Киоск, – ответила Лизка.

   – В числе последних иду сдаваться! Как я низко пал! – изображая горе сожаления, сказал Ярик.

   – Что значит, низко пал!? – возмутился Киоск. – Это ты такого обо мне мнения, значит?

   – А то есть ты и сам считаешь, что в числе последних – это плохо? – перевел стрелки Ярик.

   – Матвей, не пытайся его переговорить, – вступилась Тамилка. – Он к этому всю ночь готовился, ты все равно не справишься.

   – Ну, что, дружище, – обратился Ярик к Матвею. – Ты или я?

   – Давай уж сначала ты, – ответил Киоск. – Может, ты его умотаешь, а мне он простит. А может, наоборот, настроение ему поднимешь.

   – Ну, тогда к черту!

  *

   С этими словами Ярик постучал в дверь аудитории.

   – Тук, тук, тук. – Он открыл дверь и заглянул. – Добрый день. Натан Саныч, разрешите пополнить ряды сдающих?

   – День добрый, день добрый, Ярослав Дмитриевич, если не ошибаюсь. Входите. Будьте любезны. Только вот сдающие уже прошли. Остались только сдающиеся.

   – Тут Вы верно подметили, сдавать других и сдаваться самому это в том числе и не одинаковые шансы на выживание!

   – Еще более неодинаковые шансы у сдающих и принимающих! Ну, Вы проходите, Ярослав. Не толпитесь у дверей. Вы сегодня по какому-то предметному будете вопросу или по летнему обыкновению зашли пофилософствовать?

   – Вы мне все тот экзамен припоминаете. Тогда все было сложнее. В этом семестре я ходил на Ваши лекции.

   – Да, да. Кажется, было, – Натан Саныч сделал вид, что усиленно вспоминает. – Целых две!

   – Где-то так. Около того. Плюс, минус, – улыбнулся Ярик. – Десять минут от третьей можно не брать в счет, – согласился он, вытягивая билет.

   Прочитав несколько строк билета, он несколько раз изменился в лице. Натан Саныч внимательно наблюдал за Яриком.

   – И! Будете терять время или сразу перейдем к разговорам на отвлеченные темы? – спросил Натан Саныч, очевидно, сделав какие-то выводы из выражений лица Ярика.

   – Мне определенно есть, что сказать по этому вопросу. Но хотелось бы сформулировать свою мысль поточнее. Поэтому я хотел бы воспользоваться дополнительной минутой для подготовки.

   – Что ж, она у Вас есть. Выбирайте себе место в аудитории и готовьтесь. А-то, я смотрю, наша с Вами непринужденная беседа не мало отвлекла остальных от дела. А, кстати, там остался еще кто-то?

   – Матвей.

   – Матвей. Ну, пускай пока подкопит знания. Сейчас мы отпустим Авдея, и пригласим его.

  *

   Авдей отвечал долго, упорно отбиваясь от коварных нападков Натана Саныча, как он потом рассказывал остальным историю своей первой позорной четверки.

   – Я бы мог поставить вам и пять баллов, – хотел было пояснить Натан Саныч.

   – Да ладно, я понимаю, что Вы не можете выйти за бюджет, – перебил его Авдей многозначительной фразой и, улыбнувшись, добавил: – Пускай у Вас в активе останется один лишний балл для Ярика.

   – Точно! – ответил Натан. – Мы так и поступим! Если Ярослав не будет возражать, – обращая внимание Ярика, произнес Натан Саныч. – Подходите. Пообщаемся!

   Ярик не торопился идти, делая вид, что он еще обдумывает ответ. А Натан Саныч дольше думал, что бы такое сказать Ярику на его ответ по билету, чем длилась собственно речь Ярика.

   – Что я могу Вам сказать. Готовились Вы, конечно, долго. А вот только я приготовился слушать Ваш ответ, как он уже и закончился.

   – Как говорится, краткость...

   – ... второе лицо лени, – продолжил за Ярика Натан Саныч. – Как-то все скомкано у вас получилось. Однако, Ваше "определенно есть, что сказать", – Натан Саныч процитировал Ярика, – все-таки тянет на два с половиной балла. А значит, два балла я Вам поставить не могу.

   – Натан Саныч, я бы, может, и хотел с Вами поспорить. Только это в данный момент не в моих интересах.

   – Но и так просто Вам тоже уйти не удастся, – продолжил настойчиво Натан Саныч.

   – Хорошо, я понял, – поднял руки в знак капитуляции Ярик. – Мне нужно срочно сейчас же все выкомкать. Да, Митька сказал бы именно так!

   – Уж как-нибудь, пожалуйста. Есть у меня подозрение, что не то, чтобы Вы не знаете что сказать. Логически вы рассуждаете правильно. Но вот конкретики, которую нужно просто помнить, вы не знаете. Давайте сделаем так. Вот Вам справочник, в котором Вы сможете найти все, что трудно запоминается. Нужно всего лишь знать, что в нем найти. И через пятнадцать минут Вы мне снова отвечаете на свой вопрос. Идет?

   – Идет, конечно!

   – Ну, идите тогда готовьтесь, – сказал Натан Саныч Ярику и обратился к Егору, который тоже еще корпел над своими трудами. – Егор, вы там как? Не устали еще? Подходите, побеседуем.

   Пока они расшифровывали записи Егора, Ярику позвонили. Из отведенных ему пятнадцати минут половину он провисел на телефоне, что-то записывая в блокнот, зачеркивая, и снова записывая. Судя по всему, принимались важные решения, с которыми Ярик был не вполне согласен. Но время истекло, и Натан позвал его.

   – Ну-с. Что Вам там полезного подсказали по телефону? Или Вы сейчас снова скажете, что вынуждены покинуть нас?

   – Да это все Новый год. Глупейший праздник, – начал оправдываться Ярик, что его отвлекли, и он не все успел.

   – Только не нужно сваливать, друг мой, на Новый год. Он сейчас у всех!

   – Да чушь это, этот Новый год. Новый месяц мы, значит, не отмечаем, а Новый год, по сути, начало января, отмечаем. Суеты больше, чем повода.

   – Я не сильно сомневался, – спокойно прокомментировал Натан Саныч и невольно растянулся в улыбке, – что рано или поздно Вы смените тему разговора на отвлеченную. И что это случится скорее рано, чем поздно, тоже было очевидно.

   – Нет, я не меняю тему!

   – Вот и хорошо. Давайте тогда посмотрим, что вы успели.

   – Так вот из-за Нового года и половины не успел.

   – Давайте посмотрим, что успели, остальное успеете тогда в прямом эфире.

   Как Натан Саныч и предполагал, Ярику не хватало именно знания на память справочной информации. То, что Ярик успел сделать, он начал делать правильно. Остальное доделал в режиме живой беседы, не мгновенно, но уверенно отыскивая в справочнике нужное, и уместно это применяя.

   – Вот значит, оказывается как? Можете, значит. А на Новый год все пытаетесь свалить, – поставил Натан Саныч окончательный диагноз.

   – Так не сваливаю. Все ровно так и есть. Везде надо успеть, купить, отдать, не забыть, принести, передать...

   – Нормальная предпраздничная суета, – рассудительный Натан говорил, как обычно, не спеша.

   – Так все ради чего? Что за праздник? Встретить обычный день, обычного месяца. Ночь при этом не спать! Так еще же за неделю до и две недели после никто нигде не работает! Одни уже до нового года не успеют, другие только к середине января завезут необходимое для работы.

   – Пусть все так. Но Вы посмотрите, Ярослав, на это с другой стороны. Это единственный день в году, когда люди всей Земли делают одно и то же, с точностью до названия напитка. Даже более того. В один час и одну минуту все садятся за столы, накрытые лучшей едой, которую они себе могут позволить! Все открывают шампанское и под бой часов загадывают желание! И все надеются на лучшее завтра. Вы только подумай об этом. Шесть миллиардов человек! Ставят елки или что-то подобное, взрывают петарды, жгут фонарики...

   – Шесть миллиардов, поделенные на двадцать четыре группы, – уточнил Ярик.

   – Согласен! – взбодрился Натан Саныч. – Люблю, когда в Вас просыпается такая точность. В двадцати четырех часовых поясах поочередно! – не меняя тона восхищения этим событием, добавил он. – Вам когда-нибудь удавалось собраться на собрание в своем доме всем подъездом? И тем более о чем-то договориться? Это же фантастика! Радуйтесь! Отмечайте этот праздник, ради ощущения единства!

   Киоск, который оставался последним после Ярика, сидел в аудитории, слушал разговор и с трудом сдерживался, маскируя улыбки под мучительный труд ума. Из двадцати минут ответа Ярика, они уже почти половину времени говорили о посторонних вопросах.

   – Кстати, раз уж мы вернулись к Новому году, – вспомнил Ярик. – Натан Саныч, мне тут ребята рассказывали, кто с Вами в поход ездил летом. Вы как-то заметили, что отмечали со студентами уже все праздники, кроме Нового года. Есть отличный повод исправить это. Коль вы за единство, давайте с нами!

   Может Натана просто легко уговорить, может просто Ярик умеет уболтать любого. Как бы там ни было, они договорись. На последний аргумент Натана, мол, у вас маленький ребенок, Ярик ответил, мол, ничего, пусть привыкает быть археологом. А после добавил, что Семеныч, если че, уже с ними, так что Вам скучно не будет.

   – С вами соскучишься! – отозвался Натан Саныч на последнее замечание Ярика. – Мне Семеныч рассказал, про ваш экватор в экспедиции и про папуасов. Ах, да, – вспомнил Натан Саныч, – тебя же там не было. Но тебе тоже ведь ребята рассказывали.

   – Конечно, рассказывали. И снова "кстати", на этот раз об экваторе, как Вы удачно напомнили, – Ярик вспомнил еще один вопрос, по которому ему хотелось переговорить с Натаном, – и собственно об Африке. Вы же в курсе, что мы активно работаем с Египтом, ЮАР, Чили и Аргентиной по нашим замечательным табличкам.

   – Да, конечно, слышал. Узнали еще что-то новое?

   – Нового нет. Но все следы ведут на экватор в Африку. Туда нужно обязательно ехать. Летом! Как минимум несколько человек нужно направить в экспедицию.

   – Ярослав, ты же не первый раз уже поднимаешь этот вопрос. Знаешь, что все упирается в бюджет. Нам никто не утвердит такие расходы. Ну, или мы можем закрыть остальные направления и поехать в Африку.

   – Да неужели невозможно чуть-чуть увеличить расходы?

   – Чуть-чуть? Вы себе, видимо, не очень четко представляете, о чем идет речь. Кроме того, есть еще одно "но". Пока вы являетесь студентами, такие зарубежные поездки вам точно не светят. Африка – это Вам не Европа! Я имею в виду под руководством университета. Причем ни за бюджетные деньги, ни за спонсорские или свои.

   – То есть, я правильно Вас понимаю, через полтора года такую поездку можно планировать?

   Натан Саныч не ожидал такой молниеносной изворотливости от Ярика.

   – Сомневаюсь, что через полтора года бюджет станет богаче!

   – Пусть не бюджет. Но при поддержке университета.

   Натан Саныч задумался. Вывод, сделанный Яриком, был логичным. Но это был вывод в угол, из которого нужно было срочно выворачиваться. А может и не нужно?

  ***

   Двери открыла Тамилка и сразу же осыпала гостей конфетти из хлопушки. Осевшие на шапках и шубах блестяшки сразу удвоили праздничность настроения.

   – О! Семеныч! Ой, то есть Анатолий Семенович, – поправилась Тамилка, увидев супругу Семеныча.

   – Все нормально, – улыбнулся ей Семеныч. – Рита Семеновна давно в курсе о моей подпольной кличке. Здравствуй, Тамил.

   – Верно. Я шь все ваши видео с экспедиций видела, – тепло подтвердила Рита.

   – Она, кстати, тоже Семеновна. Можешь ее так и называть, – добавил Семеныч, улыбаясь жене.

   – Не слушай его, Тамила. Он сейчас тебе насоветует. Тогда уж лучше Ритой.

   – Как скажете, Рита. Проходите. Натан Саныч, тоже добрый вечер. Прошу Вас, – сказала Тамилка вошедшей вслед за Семенычами чете Санычей.

   Все тепло поприветствовались, расцеловались.

   – А где же хозяин? – поинтересовался Натан Саныч.

   – Он немного засуетился. Без Ноннки еле успевает раздавать поручения, – ответила Тамилка.

   Ярик и вправду, поскольку домой приходил преимущественно ночевать, с трудом находил в шкафах, углах и нычках нужные вещи: скатерти, блюда и тому подобное. Но девчонки, взявшие сервировочную инициативу в свои руки, другого от него и не требовали. Только ответы на вопрос "Где?".

   Для формирования поляны, девчонкам сначала пришлось расчистить под нее место.

   – Откуда у вас уже столько хлама? – возмущалась Лизка. – Вы же здесь не долго еще живете!

   – И почему он у вас повсюду разбросан? – поддакивала такими же претензиями Таша.

   – Хлам жидкий? – задал встречный вопрос Ярик.

   – Нет, – уверенно ответила Таша.

   – Он твердый?

   – Ну, не всегда, – задумавшись, ответила Маришка, представив себе подушки и прочую подобную ерунду.

   – Вот! – победно констатировал Ярик. – Хлам газообразный! Поэтому он занимает весь предоставленный ему объем!

   Они посмеялись, но продолжили распихивать его по углам, опровергая слова Ярика, пытаясь его убедить, что он не прав.

   – Это временно! Завтра он снова будет повсюду, – смеялся Ярик. – Он просто вязкий!

   Но к тому времени, как в прихожей начались образовываться пробки, с хламом дела временно были урегулированы.

   – Я смотрю, уже все здесь. Обувь поставить некуда, – заметил Натан Саныч.

   – Да. Лизка, Авдей с Маришкой, – начала вспоминать скороговоркой Тамилка, – Василий, Ташка, Тимка... Кого-то, кажется, уже забыла. Егор будет последним, можно не сомневаться.

   – А чего это Ярик без Нонны, – спросила Вера Афанасьевна, супруга Натана Саныча.

   – Она с Глебом. Он что-то в таком большом количестве нянек запутался и захотел к маме, – ответила Тамила.

   – Ну, это бывает! – как бывалые, засмеялись Вера и Рита.

   Все прошли внутрь. Дамы пошли на кухню. Лизон сильно обрадовалась:

   – Ааа! Еще два салата! Ой, нет, одно блюдо с мясом! Как пахнет! Побегу снова раздвигать на столе.

   Разместив на столе новые блюда, она торжественно доложила, что места больше нет, но все готово, и можно начинать провожать. Только тут выяснилось, что нет ни водки, ни вина.

   – Ну, и ладно, – попыталась засмеять проблему Лизон. – Их все равно ставить некуда.

   – А кто у нас был ответственный за настроение сегодня? – спросил Ярик.

   – Егор, кажется, – вспомнила Таша.

   – Все понятно. Провожать будем насухую, – сделала вывод Лизка.

   Но Егор пришел вовремя, оказавшись самым долгожданным и желанным человеком в этот вечер, и обеспечив проводам старого года не меньшую праздничность и торжественность, чем встрече нового.

   – Возьму на себя смелость на правах старшего отобрать право первого новогоднего тоста у хозяина дома, – Семеныч улыбнулся Ярику.

   – Все нормально, Анатолий Семеныч! – Ярик поднял руки, сжатые в замок, как знак символического рукопожатия.

   – Зато у хозяина дома всегда есть неотъемлемое право последнего тоста, который "на посошок", – прокомментировал Егор, сорвав смех.

   – Времени для шуток, однако, мало. Открывайте уже шампанское. Голова вон по телевизору уже речь толкает, – прервал его Семеныч.

   Традиция открыть, разлить, пролить, вытереть, произнести, загадать, записать, поджечь, чекнуться, столкнуться лбами и выпить под бой часов и в этот раз была соблюдена. С чувством выполненного долга и новыми надеждами все с радостными лицами снова уселись за стол и начали выбирать, с чего бы начать или, точнее, продолжить.

   Галантность все еще аккуратными словесными завитушками выходила наружу из кавалеров. Заранее готовясь к следующему тосту и поддерживая беседу, Егор обновлял содержимое бокалов у дам.

   – Рита Семеновна, Вам добавить итальянского вина или уже решитесь отведать французского? – обратился он к жене Семеныча, помня еще, что в начале праздника многие дамы хотели попробовать разного.

   Она, отвлекаясь от неформальности застольной беседы, посмотрена на стол, показала невнятно пальцем на одну бутылку, потом нерешительно на другую...

   – Я сейчас подумаю, – произнесла она с видом, что думать-то ей совсем и не охота.

   – Понял, – сообразил Егор. – Короче, наливать, не спрашивать!

   Уловив одобрительную улыбку Риты Семеновны, он налил в ее бокал то же вино, какое там было.

  *

   Семеныч подошел к стоящему у окна Егору.

   – Так Вы, Егор, по-прежнему даже на сытый желудок считаете, что есть сегодня ничего нельзя? – перекрикивая музыку, продолжил он разговор, начатый за столом, но отложенный за его незастольностью, как заметили дамы.

   – Нет. Теперь приходится признать, что рулетики с, как ваша супруга его назвала, баяном, кажется...

   – Бадьяном, – поправил Семеныч.

   – Точно! Вот же шь назвали травку! Но рулетики были великолепны, – ответил Егор. – И свининка, очевидно, не бразильская.

   – О, да вы, я вижу, тонкий гурман. Риш, звезда моя, – обратился Семеныч к жене, – вот этот молодой хам все-таки признал шедевр в твоих рулетиках.

   Рита подошла к ним и, улыбаясь, сказала:

   – Тогда, молодой человек, я готова Вам простить вашу нетактичность за столом.

   – Свининка даже не базарная и не мороженая, – объяснил Семеныч. – Шурин привез сегодня утром. Он к нам за городскими деликатесами, а нам натурпродукт везет.

   – Вот натурпродукт есть можно. А наши городские деликатесы всего лишь приходится есть, – ответил Егор. – Там одни концентраты, заменители, ароматизаторы, ускорители роста, наполнители и так далее.

   Подошел Натан Саныч и обратился к Семенычу:

   – Пойдем, моя жена желает танцев. Бери свою и... Вот и песня почти наша.

   – Подожди. Будет другая песня. Мы тут решаем вопрос практически выживания вида, – отбивался он него Семеныч.

   Музыка как раз затихла. За ди-джея был Тимофей, он пытался исправить песню, понравившуюся старшему поколению. Пока он искал что-то подходящее, вся подтанцовка из коридора, где был танцпол, присоединилась к спору о своем выживании.

   – Ничего себе! И без меня? – воскликнул Натан Саныч. – Если вы о человечестве? То уверяю, выживет! Приспособленцы, хуже тараканов! В смысле приспосабливаются еще лучше.

   – Хуже тараканов? Это я так понимаю, – подошедшая во время последней фразы Лизон попыталась угадать, о чем идет речь, – вы о людях?

   – О них, – удивленно сказал Егор. – Ты тоже их ставишь в один ряд?

   – В плане выживаемости, пожалуй, да, – немного задумавшись, ответила Лизон.

   – Еще сравните с крысами, – с нескрываемым неприятием параллели с тараканами сказала Маришка.

   – И обязательно с вирусами, – добавил Киоск. – Тоже еще те приспособленцы.

   – Ааа. То есть все-таки можно приспособиться есть и ту еду, которая сегодня производится! Егор вот утверждает, что ее есть совершенно нельзя, – зацепился за идею Семеныч.

   – Ее есть действительно нельзя, – с грустью подтвердил Натан Саныч, – но приспособиться к ней можно.

   – Печально то, что другой еды уже не будет, – добавил Егор.

   – Как не будет? – запротестовала Маришка.

   – Ну, ты прям всю малину обметил, – возмутилась Лизон.

   – В таких количествах, – уточнил Егор, – в каких она нужна, ее можно производить только на крупнопромышленных предприятиях. А там главная цель – это прибыль. Из, скажем помягче, пыли сделать деньги!

   – Пардон, есть же стандарты качества, – парировал Семеныч.

   – Их писатели, как и их контролеры, давно куплены и проданы в угоду крупному транснациональному бизнесу, – ответил Егор. – Это, кстати, касается не только продовольствия.

   В комнату вернулись Авдей и Ярик с Нонной и ребенком.

   – А вот по поводу "куплено и продано" мы сейчас спросим у Ярика, – предложил Натан Саныч и позвал Ярика рукой, – он у нас одной ногой причастен к очень крупному бизнесу.

   Выслушав краткое изложение темы, Ярик согласился с мнением Егора:

   – Да, пожалуй, так и есть. Только, может, даже и не бизнес качает качельку.

   – Но все-таки бизнес ведь во всех бедах обвиняется? – уточнил Авдей.

   – А крупный бизнес – это инструмент, – ответил Ярик, – исполнитель. Он же у всех на виду.

   – Еще более серьезное заявление! – констатировал Семеныч.

   – Это общее замечание или это конкретные факты? – поинтересовался Натан Саныч.

   – Это я о нескольких конкретных случаях, о которых мне известно. Только уверен, мне известны лишь немногие дела, – ответил Ярик.

   – Вот и я говорю, – добавил Егор. – Каждый сам за себя!

   – Только лишь у весьма некоторых есть много влияния. А думают они исключительно в перспективе своей короткой жизни, – продолжил Ярик. – Ну, и совсем редкие на поколение или два вперед.

   – То есть за своих детей и внуков, – перефразировал Семеныч.

   – Получается, так, – согласился Ярик.

   – Что есть прямой путь в тупик, – закончила логическую цепочку Лизон. – Надо было под бой часов загадать, чтобы я не увидела закат цивилизации.

   Натан Саныч немного отвлекся, глядя в окно.

   – Ребят, посмотрите сюда, – подозвал он всех. – Обратите внимание, какие горят окна. Горят практически все большие окна, а это залы наших квартир. Все отмечают Новый год. Уже несколько часов не смолкают фейерверки. И то же самое, сегодня показывали, было в Гонконге и других странах. Мы, кстати, уже говорили об этом с Яриком, совсем недавно. Вы понимаете? В этот день мы, все люди Земли, едины! А вы говорите, что каждый сам за себя! Такие праздники, когда мы все можем ощущать себя едиными, могут стать для нас спасением!

   – Красочная речь! Только спасением от чего? – уточнила Тамилка.

   – От того, что может стать следствием нашего стремления отделяться. А мы сегодня стремимся разделиться. На всех уровнях: на уровне стран, национальностей, музыкальных предпочтений, подъездов одного дома, в конце концов!

   – Ориентации, – продолжил Киоск.

   – И даже мельче, на уровне кланов, семей, – задумчиво подхватил мысль Авдей. – Согласен, сегодня миром правят личные интересы.

   – Вот поэтому нужно больше таких праздников, – вернулся к своей мысли Натан Саныч. И, заметив Василия, добавил, – А что-то Василий у нас не добавит ничего к обсуждаемой теме.

   Василий улыбнулся. Пока он думал, ответить что-то или нет, вернулись Митька и Федор.

   – А вот и потерянные курильщики. Подышали свежим воздухом? – Натан Саныч увидел вернувшихся Митьку и Федора. – Вынимайте из наушников Тимофея, закончим эти разговоры и вернемся к празднику. У меня есть тост.

  Глава 3

  14.

   Майкл очнулся оттого, что трава под ним становилась мокрой. Но не холодной.

   "Щит, уотзефак? – подумал он. – Андуээрэмай? [(англ.) Черт, в чем дело? И где это я?]".

   В попытке приподняться он резко дернулся, вляпавшись рукой в сырость. Оттряхнув руку, он все же брезгливо понюхал ее. Мозги резко включились и начали перебирать мысли, хотя ощущение головокружения мешало им. Последнее, что он смог вспомнить, как он ложился спать, дома в свою постель, рано утром, вернувшись с работы. Запах воды тоже подтвердил, что вечер был в пределах рабочих будней.

   "Откуда эта трава, почему она мокрая? Что это за место? Черт, – снова ругнулся он. – Это еще что за хрень?"

   Мокрая трава оказалась не самой неожиданной новостью в данной ситуации. Майкл с удивлением обнаружил, что он полностью обнажен, а белая кожа покрылась мурашками.

   Вокруг был лес, теплый и на вид дружелюбный. Но место совершенно незнакомое. В поле зрения никаких водоемов.

   "Откуда вода?" – снова задумался Майкл.

   Прикрывая машинально наготу, он осторожно пошел туда, где траву еще не начало подтапливать. Мысли сменяли одна другую: "Это хренов сон! Нет! Во сне и голова тормозит, и ходить быстро не получается. Да! Попробую пробежаться".

   Он побежал быстро, как мог, не разбирая дороги, успев рассудить, что направление не важно, так как он здесь все равно ничего не знает. Но остановился.

   "Нет. Просто без причины бегать – это точно бредовый сон. Да и просто бежать бесполезно. Нужно убегать. Во сне не получается именно убегать. Или нужно догонять. Догонять некого. Убегать тоже не от кого. Что, скорее хорошо, чем плохо! – поймал за хвост позитивную мысль Майкл. – Можно ущипнуть себя! Черт! Больно!"

   Он побрел, глядя по сторонам, пытаясь сообразить, где же он очутился. Нарастало чувство беспокойства. Звуков вокруг было достаточно: пение, казалось, очевидно, птиц, жужжание насекомых... по звукам казалось, что все эти существа не могут быть крупными.

   "Это тоже успокаивает", – подумал Майкл, но беспокойство, тем не менее, не уходило.

   Через некоторое время к нему прибавилось чувство голода.

   "Проблем становится больше. Их уже три. Во-первых, я голый. Но пока я один, это не так важно. А также теперь нужно понять не только, где я есть, но и что здесь можно съесть, – пролетело у него в голове. – Вокруг, однако, ни одного знакомого растения. Очевидно, что я не знаю всех фруктов мира, – думал он. – Помню, когда увидел китайское киви, я был в шоке, что это волосатое болотного цвета оно может быть съедобным да еще иметь вкус обычной клубники. Но здесь не было даже киви".

  ***

   Пейжи так же очнулась от воды. Но воду ей с рук лил в лицо какой-то незнакомец. Пейжи ужаснулась. Он был наг. Но ужаснее этого было то, что и на ней не было никакой одежды. Она испугалась и сжалась в комок. Черные длинные упрямые волосы она опустила вперед, прикрыв ими груди. Еле справляясь с дыханием, она дрожала.

   Незнакомец понимал, что сильно напугал девушку, и не предпринимал больше никаких действий. Сдерживая радость, что единственный человек, попавшийся ему здесь, оказался живым, он просто показывал себе в грудь указательным пальцем и говорил: "Кофи, меня зовут Кофи".

   Но Пейжи не понимала ни одного его слова. Кофи спросил ее имя и при этом показал рукой на девушку. Пейжи, испугавшись этого жеста, попыталась убежать, но Кофи тоже дернулся. Пейжи испугалась еще больше и, окаменев, осталась на месте.

   Кофи сел напротив нее. Он осознавал, что девушка дрожит не от холода, а от страха, и не понимает того, что он ей говорит. Говорить что-то еще было бессмысленно.

   Через некоторое время девушка жестом Кофи показала на себя и сказала:

   – Пейжи.

   Пока они оба молчали, она думала: "Да, я раньше не сталкивалась с темнокожими так близко, но я много раз видела их по телевизору и даже в своем городе. Он, наверное, тоже никогда не видел сиамку. Они такие же люди, как и мы. То, что он голый, это не самое страшное. Ведь и на мне нет ничего. Мы просто не знаем, что с нами произошло. Но он не пытался меня обидеть. Скорее всего, он называл мне свое имя".

   – Кофи, – ответил обрадованный африканец, снова показав на себя пальцем.

   Они натянуто улыбнулись друг другу. Пейжи закрыла глаза, чуть наклонила голову и приложила ко лбу руку.

   – Тоже кружится голова? – забеспокоился Кофи и помог девушке сохранить равновесие. – Ничего. Это скоро пройдет!

   Пейжи не поняла, конечно, его объяснений. Они попытались что-то еще рассказать о себе, узнать друг у друга, как они здесь оказались, на своих родных языках. Пейжи еще знала немного английский, но он ей не помог. Пришлось снова погрузиться в тишину.

  ***

   Настроение у Майкла немного улучшилось. Он шел все смелее, но все же постоянно озирался по сторонам. Сначала он шел, как ему казалось, все время прямо. Но так никуда и не пришел. Потом решил ходить змейкой, ориентируясь по Солнцу. Чувство голода не давало покоя, и Майклу казалось, что прошло уже не меньше, чем полдня, но Солнце практически не изменило своего положения.

   "Ну, или я окончательно заблудился, или..., – подумал Майкл. – А может, просто иду с такой же скоростью, с какой движется Солнце. Либо Солнце замерло! – осенило его еще одной догадкой. – Но делать нечего. Нужно решиться что-то съесть. Придется полагаться на интуицию, вид и запах".

   Он стал вспоминать, что из увиденного сегодня, ему казалось съедобным. Начал разглядывать то, что казалось на вид плодами, более пристально. При таком взгляде одно потенциальное яство не выдержало критики. К борьбе голода и инстинкта самосохранения подключилась брезгливость, и еще один фрукт, или чем оно было, тоже ушел со стола. Другой фрукт не выдержал теста на запах.

   "Человеку все-таки не зря даны его органы чувств, – подумал Майкл. – Большинство того, что до этого я ел, имело приятный запах и вкус, не считая кислых, но полезных, лимонов. Но и они были кислыми, а не противными".

   Он потянулся за очередным фруктом, но вдруг впервые за весь день заметил какое-то движение. Движение было резким. Совсем не далеко, за деревьями.