Текст книги "Принцип "Земля" (СИ)"

Автор книги: Максим Казаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 42 страниц)

   – А мне вообще в последнее время в случайность приходится все меньше верить, – сказал Ярик.

   – Как в нее можно не верить после такой экспедиции? – возразил Киоск.

   Ярик немого повременил с ответом.

   – В сколько случайных событий подряд вы можете поверить? – задумчиво поинтересовался Ярик?

   – Не понимаю твоего вопроса, – ответил Авдей.

   – Ну, что тут непонятного? Вот для примера известная вам цепь событий: я приезжаю сюда учиться. Допустим, выбор университета – это осмысленное событие. Потом я из десятков газет попадаю именно на ту, где нахожу объявление и селюсь в обшарпанной конуре у Вани. Этот Ваня устраивает меня на работу. Оно ему надо было? Тоже еще вопрос. И как он это смог устроить? Также интересно.

   – Ну, он хотел тебе помочь. Вы же нормально общались, – напомнил Киоск.

   – Ты будешь каждому квартиранту искать работу? – возразил Ярик.

   – Не знаю, – задумался Киоск.

   – Да и не важно. Оно не в этом суть. А в том, что именно в ту контору, которая будет сносить Ванин дом, и где мне потом помогут с этой хатой. Оно им надо было? Снова вопрос!

   – Может ты для них очень ценный работник! – нес банальщину Киоск.

   – Да. Уникальный! Конечно! – встретил его иронией Ярик. – Сам Ваня при этом умирает, – продолжил он, – оказывается состоятельным чуваком и завещает все почему-то мне. В это не поверит ни один здравомыслящий человек, то, что это было случайно. А если не случайно, то как?

   – Ты любишь напускать сложности на простые вещи! – заявил Авдей. – Люди вообще склонны, даже глядя на лужу, видеть орнаменты. Будто дождь их рисует специально.

   – В принципе, все могло бы быть иначе, если бы случайный порыв не занес бы меня в кабинет к шефу. Такая же шиза, как и у девчонок на раскопках.

   – А, все-таки признаешь..., – возликовал Киоск.

   – Но опять же, – перебил его Ярик, – у шефа могло быть другое настроение... И все могло покатиться к... Все-таки это звенья одной цепи.

   Ярик отчаянно махнул рукой, запутавшись в видениях закономерностей.

  12.

   – Что ты здесь снова нарисовался? – дежурно улыбаясь во все зубы, перебила Виолетта своего в каком-то смысле коллегу, не сказать, что ворвавшегося, но незвано ввалившегося в приемную директора с какими-то своими историями.

   – Кофем, думал, любезно угостишь.

   – Кофеемм! – несколько высокомерно повторила Виолетта, подчеркнув последнее "ем". – А ты принес?

   – Думаешь, заржавеет?

   Виолетте не ощутила восторга от провокационного взгляда, сопровождавшего вопрос.

   – Да гляди... Шея только не треснет? – она не удержалась, чтобы снова не взглянуть на шею собеседника.

   – От кофе-то? Уж не треснет, можешь проверить! – последовал весьма убедительный ответ. – Если б ты к нам спустилась, я б тебя угостил.

   – Что я там у вас забыла? – собрала в кучку симпатичные бровки Виолетта, прихихикивая при этом. – Ладно, все давай, дуй к себе. Шеф может появиться в любую минуту. Мозолишь тут глаза. А у меня работы много!

   – Так пока еще нету!

   – Так может прийти в любую минуту. Это же его кабинет! – Виолетта сама заметила, что говорит немного кокетливо, но как так получилось, не знала.

   – Придет, сразу уйду, – задерживал себя собеседник. И неожиданно ошарашил Виолетту, – В конце дня я зайду за тобой?

   – Я... я не знаю, во сколько меня отпустит шеф, – прыгала глазами Виолетта.

   – Хорошо. Я подожду тебя у себя. Подходи...

   В коридоре послышались поспешные шаги.

   – Ну, вот. Я же сказала, появится!

   Хрустнула ручка двери, влетел Ярик, столкнувшись в дверях с выходящим мужчиной, которого с недавних пор замечал здесь уже не раз.

   Ярик через секунду пришел в себя от неожиданного столкновения.

   – Это новый директор у нас? По какому направлению? При черном костюмчике, свежей рубашечке, да крепкий, борец, наверное?

   – Уф, – выдохнула Виолетта. – Директор! Это водитель нашего Наума Сергеевича. Они же у нас все при параде, кто генеральские машины водит, хлюпиков туда не берут...

   – Как звать? – перебил ее Ярик.

   – Говорит, Герасим. Уж не знаю, шутит, или как?! – вроде равнодушно ответила Виолетта.

   – Молчит? – хихикнул Ярик.

   – Да уж как же?!

   – А сюда чего зачастил?

   – Я-то откуда знаю?! – вдруг всплеснула Виолетта.

   – А-а, ну, не знаешь... ну, ладно. Вот свежие, это возврат, это просили передать чуть ли не лично в руки. Думаю, Ви, через твои-то руки можно, – улыбнулся Ярик Виолетте, раскладывая стопки конвертов ей на столе.

   Она посмотрела на него таким взглядом, увидев который Ярик понял, что Виолетта не оценила подобную фамильярность, не любит, когда ей так режут имя, и не простит этого даже за доверенные руки и действительно теплый искренний дружеский тон.

  ***

   "Бывает ли такое, что на работе заканчивается аврал? Если "да", то где? Наверное, бывает, – крутилось в мыслях у Яна Константиновича. Но нужно было на завтра подготовить договор и документы в суд. – Уже десятый час. Виолетту точно пора отпускать".

   – Виолетта, – позвал он ее, открывая дверь в приемную, – наверное, на сегодня... – он вышел в приемную и увидел, что Ярик тоже еще на работе. – Ярослав, ты тоже еще здесь?

   – Я попросила его задержаться, а то мне с документами мотаться по этажам: в юр., в СБ..., – ответила Виолетта.

   – А по электронке они не ходят?

   – Ян Константинович, это уже оригиналы с подписями или на подпись. Да копии заверять, опять же бегать.

   – Хорошо. Тогда юрики сами могли бы походить немного.

   – Их там тоже за всех один остался.

   – Как это один? Там же целый отдел, несколько человек.

   – Все очень чудесно и неожиданно совпало. Один в отпуске, уже за границей был. Второй взял, да уволился. А Оказий Пантелеевич на больничном.

   – Что значит на больничном? Он начальник отдела! А работать кто будет, если он в отпуска людей распустил, а другим при этом позволяет уволиться?

   – Там, видимо, что-то серьезное. Звонила его жена. Он в стационаре.

   – Хм. Серьезное, говоришь? Тогда почему я об этом не знаю? А кто же там тогда у них остался?

   – Тимофей. Кажется, Антонович. Парнишка. Если не ошибаюсь, он у нас еще на испытательном сроке.

   – Блеск! Мы вышли на международный уровень, а в главном офисе за всех юристов сидит практикант!

   – Все-таки уже не практикант, Ян Константинович, – осмелилась поправить его Виолетта.

   – Ладно. Если не кому бегать, пусть бегает Ярик.

   – Заодно я заберу корреспонденцию. Завтра быстрее доставлю, не забегая в офис, – добавил Ярик.

   – Вот интересное совпадение, я только что как раз думал об авралах. Они вообще заканчиваются? – вспомнил свои недавние мысли шеф.

   – Тридцать первого декабря, – ответил Ярик, – когда аврал, на самом деле не заканчивается, но абсолютно не ощущается за новогодним пофигизмом.

   – Каким еще новогодним пофигизмом? Ты это брось! – засмеялся Ян Константинович. У него было хорошее настроение, несмотря на позднее время. Виолетта это тоже подметила. – Или неужели тридцать первого декабря все только делают вид, что работают?

   – Ооо, конечно же, нет! – по-актерски убедительно произнес Ярик.

   – Или может кто-то считает, что у него слишком много работы? – продолжил наступление шеф.

   – Как такое возможно? – продолжал Ярик. – Счастливы те, у кого на работе много работы!

   – О! Как сказано! Слушай..., – шеф сделал паузу, осмысливая услышанное. – Нет. Это гениально сказано! Тебя надо брать на полставки в отдел кадровой политики. А то они там только бумажки умеют перекладывать. Никакой работы с персоналом. Нет! Там нужно сделать отдел пиара! Точнее это будет отдел самопиара. Себя же и перед своими же будем продвигать.

   – Это Вы уже далеко шагнули, – остановила его Виолетта.

   – Это, конечно, уже далеко. Ну, а если кроме шуток. Ярик, сможешь придать своему слогану такой же гениальный внешний вид? Я имею в виду дизайн. Может это будут какие-то плакаты, таблички, которые можно будет разместить в фойе, у доски объявлений. Да даже на дверях рабочих кабинетов. А может и на столах.

   – И даже на рабочих столах компьютеров! – подхватил идею Ярик.

   – А что? Можно! С IT-шниками, думаю, эту задачу решить не сложно будет. У нас все, насколько я знаю, централизовано. Только это должно выглядеть не назойливо, не навязчиво, не нагло, не как мысль сверху, извне. А как мысль изнутри, из собственного подсознания каждого. При этом аккуратно, со вкусом. Чтоб не раздражало людей.

   – Понятно. Чтобы производила эффект, соответствующий самой фразе, а не обратный, – закончил мысль Ярик.

   – Точно! Тебе даже и объяснять ничего не нужно, – подчеркнул шеф. – Я, кстати, давно это уже заметил. Тогда давай завтра что-нибудь уже и посмотрим.

   – Ян Константинович, уже десятый час. Как же завтра? – Виолетта встала на защиту Ярика.

   – В каждой правде есть доля правды! – отметил шеф. – Ну, ладно. Тогда давай на той неделе посмотрим. И осень начнем с новым корпоративным имиджем. А сегодня все. По домам! И, – возвращаясь к себе, он попросил Виолетту, – Виолетта, пожалуйста, завтра утром первым делом свяжи меня с женой нашего Оказия Пантелеевича. Если у него все серьезно, то, похоже, мне не с кем будет решать судебные дела. Вот уж этот сезон отпусков! Кстати, если эти документы в суд готовил наш единственный практикант, то я думаю, он у нас останется.

   Все радостно попрощались и засобирались домой. Но из всего разговора в голове у Ярика сильнее всего зацепились слова "таблички". Не те, конечно, которые имел в виду шеф. А совсем другие, которые сразу переключили все мысли Ярика в другое русло.

   – Ярик, – поднявшись и сгребая последние мелочи в сумочку, обратила его внимание Виолетта, – ты куда провалился? Прям, шеф только вышел, ты так опа, – она сделала своеобразный жест рукой, – и нету.

   – Серьезно? Да это я так. Задумался. Об учебе, – он сделал небольшую паузу, – да о будущей, надеюсь, профессии.

   – Точно, домой пора. Ты все? Готов?

   – Готов!

   – Тогда але, – она показала рукой на дверь.

   – Ох ты! – удивился Ярик. – Эскётюпарль франсэ? [(франц.) Ты говоришь по-французски?]

   – Ой. Эт ты че щас такое сказал? – теперь удивилась Виолетта.

   – Ты французский знаешь, спрашиваю?

   Виолетта удивилась этому вопросу.

   – Возможно, только если где-то на очень глубоко подсознательном уровне...

   – Ну, ты сказала "але" – "идем" по-французски.

   – А... Вон оно даже как? Кто бы мог подумать! Я имела в виду але-гоп через порог. Как в цирке лошадкам говоря, и не более того! – засмеялась Виолетта. – Да я зарою кабинет. Теперь вот буду знать, что это означает. А ты походу шаришь во французском?

   – Да так. Пару ругательств.

   – Скажи чего-нибудь, – попросила Виолетта, закрывая дверь кабинета. Но опомнилась, что она уходит не последняя, и убрала ключи в сумку.

   – Да ладно. Не стоит. Расстроишься еще, – подмигнул ей, улыбнувшись, Ярик.

   – Ой, ой, ой! Ну, и не надо, – сделала вид, что обиделась, Виолетта. Но гордость требовала что-то ответить. Не просто же так сдаваться. – Батайспикинглишабсолютлифлуентли ифювудлайктуноу, [(англ.) А я совершенно свободно говорю по-английски, если тебе инте-ресно,] – сказала она по-английски, действительно абсолютно не задумываясь, с блестящим произношением.

   – Могёшь! Мои аплодисменты, Виолетта. И я даже снимаю шляпу.

   Так, обмениваясь колкостями и реверансами, они дошли до парковки и распрощались.

  ***

   Утром Виолетта прилежно напомнила шефу про Оказия Пантелеевича, дала ему телефон жены Оказия и побежала передавать самому надежному посыльному просьбу шефа, купить чего-нибудь в качестве гостинцев в больницу: апельсинов, конфет... Однако, как выяснилось, он поспешил. Из разговора с женой он узнал, что цитрусовые, оказывается, нельзя. Пришлось передавать уточняющие ц.у. Он узнал, в какой больнице лежит его главный юрист, и что это действительно надолго.

   "Однако! – подумал шеф. – Что же делать? Что же делать?"

   Он позвал Виолетту.

   – Виолетта, узнай, пожалуйста, когда заканчивается отпуск у..., кто там у юристов отдыхает.

   – На следующей неделе. Выходит с понедельника, – ответила Виолетта.

   – Так. Еще, значит, три дня. А тут суды как назло посыпались. Послать некого в качестве представителя компании.

   – У Вас есть только один посыльный по всем особым случаям. Это Ярик.

   – Ярик? Ну, да. – Он продолжил через паузу. – Только здесь суд по его дому.

   – Какая разница?

   – Так он ведь потерпевшая сторона, одновременно.

   – Ну, пусть он не будет потерпевшей стороной. Пусть будет представителем компании.

   – И как же это он разорвется?

   Где-то в глубине у Виолетты ожило чувство настороженности к Ярику, и она понимала, что это очередной не плохой случай. Такие бывают редко и их нужно ловить. Нужно подвести шефа к тому, что это единственный и оптимальный для него вариант.

   – За одно и проверите его.

   В ее голове не успели созреть даже три стратегии, как шеф беспомощно сдался.

   – Ну, что ж. Позови его, – решил Ян Константинович.

   "Даже не интересно", – мысленно выдохнула Виолетта.

   – Он сейчас на доставке. Собирался быть к десяти. Но с покупкой гостинцев Оказию Пантелеевичу... К одиннадцати, наверное, будет.

   – Хорошо. Пускай зайдет ко мне. Отправим его в суд, а после пускай навестит Оказия Пантелеевича в больнице. У тебя есть какая-нибудь подходящая открытка, подписать?

   У Виолетты, конечно же, нашлась подходящая открытка. Иначе она уже давно бы здесь не работала. Подписывая ее, Виолетта под впечатлениями от состоявшегося разговора мысленно спорила с собой:

   – Ну, ты, Виолетта, и насугробила Ярику, – сверлила одна Виолетта.

   – Ничего, ничего. Пусть. А-то ишь, какой стал! К шефу отпрашиваться ходит, а потом такие раздачи получает, – подпихивала под ребро другая.

   – А может, не стоило? Может, тебе чего лишнего показалось? Ты же наверняка ничего не знаешь. Сама все придумала?

   – Ну, и что теперь, назад пятками? Нужно упреждать, а не наверстывать и обороняться!

   – Какой ужас! Неужели ты опустилась до мерзких подковерных интриг?!

   Виолетта на мгновение замерла, прощупывая поподробнее последнюю мысль одной из себя.

   "Откуда оно только взялось? – продолжила она рассуждать. – Эта злоба! Это эгоизм? Неприязнь, зависть? В чем причина? Что-то как-то противно даже стало. То ли от этой подлянки, то ли от... Хотя какая подлянка? Я же предложила послать Ярика, как надежного человека. Только потом, когда шеф сказал, что он потерпевшая сторона, я уже подумала, что это подходящий случай. Да, но потом, это я же убедила его, что это возможность проверить..."

   Виолетта закончила подписывать открытку и подвела итог своим рассуждениям. В висках постукивало.

   "Я не права! Все-таки я не права. Что я еще могу теперь сделать, кроме того, что признаться себе? И учесть это на будущее!"

  ***

   Суд закончился решением в пользу фирмы. Ярик спешил в офис, сообщить об этом шефу, но настроение у него было откровенно гадким.

   "Зачем? – думал он. – Козлом он оказался этот Ян Константинович. Неужели в фирме больше никого не было, кого можно было бы послать в суд именно на это заседание? Или это типа любезное одолжение за одолжение? Точнее любезный геморрой за одолжение. Или... Что он хотел таким образом доказать, выяснить, добиться? До чего же поганая ситуация. Настолько неприятно, что зубы захотелось вылечить!" – Ярик даже удивился, этому неожиданному для себя ощущению.

   И снова из головы Ярика не выходили слова шефа: "Не люблю, когда дела мешаются с жизнью". Он застрял в пробке, но продолжал думать: "Такое впечатление, что это не случайно. Со стороны директора компании такое решение как минимум странное. Я же заинтересованное лицо. А если бы я дал показания, и суд закончился бы иначе? Рак мозгов!"

   Шеф сухо поинтересовался у Ярика:

   – Как прошел суд? От тебя, по большому счету, там требовалось только присутствие, и получить судебное решение, если его вынесут. Все документы были представлены в суд ранее на нижних инстанциях и уже давно приобщены к делу.

   – Да. Так и было, – так же сухо и даже несколько равнодушно ответил Ярик.

   Шефа не смутила краткость Ярика, который и прежде не позволял себе лишних разговоров. Но шеф обратил внимание, что Ярик несколько скован.

   – Тебе задавали какие-то дополнительные вопросы?

   – Меня вызывали как свидетеля обвинения.

   – Тебя? – сыграл шеф.

   – Это не удивительно. Я был в числе первых активистов, заводивших дело. Пришлось отказаться от дачи показаний, сославшись на то, что я присутствую в качестве представителя компании.

   – Да. Это правильно.

   – Они пытались обвинить Вас в подкупе свидетелей, мол, обеспечили работой и заткнули рот.

   – Вот даже как?

   – Мне пришлось оправдываться, что на работу я к вам пришел за две недели до того, как жильцам было объявлено решение о сносе дома. Для проверки пришлось предъявить пропуск, где указана дата его выдачи.

   – Обвинение заявило об апелляции?

   – У присутствующих активистов с той стороны не хватило решимости сразу объявить об этом.

   – Видимо, без тебя?

   – Полагаю, да.

   – А выйдя из зала суда и перестав представлять компанию, ты не присоединился к ним?

   – У меня не было времени думать об этом. Нужно было ехать в офис, – уклончиво ответил Ярик.

   Яну не понравилось, что Ярик ушел от прямого ответа. Но шеф в такие игры умел играть гораздо лучше Ярика. И не только на таком уровне.

   – Это, конечно, ответ, – сказал он. – Но все-таки не тот.

   Разговор закончился неопределенностью.

   Ярика это беспокоило. Беспокоило то, что подобная ситуация вообще возникла. Его ведь, практически, подставили. Он уже успел составить некое мнение о шефе, о его деловом и обдуманном подходе. И теперь такая идея со стороны шефа ему казалась, по крайней мере, странной. Беспокоило так же то, что так никто и не решился расставить все точки над "i", позволив остаться странной напряженности.

   Однако, шеф был доволен. Доволен и общим результатом, и даже сложившейся неопределенностью, которая иногда может быть полезной, как считал Ян Константинович, чтобы, например, люди не зарывались. Сейчас он понимал, что это было поспешное решение в безвыходной ситуации.

   "А в безвыходной ли?" – думал он, вспоминая, как это решение появилось.

   Он так же осознавал, в какую ситуацию он поставил Ярика, и чем, на самом деле, все могло закончиться – например, судом в следующей инстанции, который с бо?льшими усилиями, но так или иначе все равно бы закончился нужным результатом. Он так же понимал, что, несмотря на уклончивый ответ, Ярик дальше не будет заниматься этим делом. А без него, насколько он понял ситуацию, все, скорее всего, развалится.

  ***

   На следующий день Ярик пришел на работу тяжелым, но с надеждой, что все утрясется. Обратил внимание, что его канцелярушки о чем-то шушукались у окна, но быстро разбежались по местам, когда он вошел. Причем шушукались всем составом, без разделения по возрасту и даже вместе с Серафимой.

   "О! – подумал Ярик. – Если объединились оба клана? Это к переменам! Интересно, кто на этот раз жертва их дружбы?"

   Но это узнать, к сожалению, невозможно. Ярик не много времени проводил в офисе компании. Не часто был в своем отделе и уж тем более редко в других, хотя и бывал, конечно, уже во всех. Он испытывал иногда странное ощущение, когда ты везде свой, и при этом чужой даже у себя.

   Он скользко был знаком с локальными причудами служб и даже с корпоративными традициями. Но слышал, что руководство предпринимает много усилий, чтобы не допустить дружбы одних подразделений против других. Поэтому заговорщицкие взгляды в отделе его несколько удивили.

   Вторая половина дня просто взорвала весь офис. Ярик как раз вернулся из утренней поездки. Все здание гудело, кипело, царило ощущение, что все вращалось вокруг чего-то. Первая мысль, которая промелькнула у Ярика: "Да-а. Вот это тетки дошушукались утром!" Но, поднявшись в отдел, он понял, что не угадал, так как тетки снова шептались и снова разбежались.

   – Что за революция в здании? – поинтересовался Ярик.

   – Шеф нашел новый проект! – обрадовала его Марьям, самая молодая в отделе, самая незамужняя. В отличие от других незамужних, она просто замужем не была.

   – На этот раз в Эмиратах! – пренебрежительно добавила, включившаяся в борьбу за внимание Клавка.

   – Ох, ты! – удивился Ярик. – Франция, теперь Эмираты! Где нас еще не хватает? Куда дальше потянем свои краны и ковши?

   – Подожди! Ковши! – успокоила его рассудительная Серафима.

   – Для начала бы лопаты! – продолжила не отличавшаяся оптимизмом Клавка.

   – Это только проект. Еще не решено, что он наш. Там таких, как мы, не мало найдется, – обосновала свой скепсис Серафима Андреевна.

   На том и разошлись. Только вот и шеф разошелся не на шутку: архитекторам и дизайнерам поручил придумать нечто такое, чтобы Дубай обязательно захотел это иметь у себя, инженеров отправил изучать местность, с юристами, со всем одним оставшимся, договорился о погружении в Эмиратские законы, маркетологам все это предстояло завернуть в блестящую розовую прозрачку... В общем мало кто заметил, как закончилась неделя и когда началась следующая.

  ***

   Самое тяжелое время года – это понедельник! Беда еще в том, что он наступает пятьдесят три раза в году. В этот день отчего-то не так стыдно опоздать на работу, хотя и не сошлешься на сильную усталость от вчерашнего тяжелого дня, ведь насыщенные выходные на работе никого не интересуют. Поэтому рабочая атмосфера по понедельникам нагревается медленнее, чем в другие дни.

   Но Ярик пришел на работу как обычно.

   – Всем привет!!! – весело кинул он, и поставил какую-то коробку в шкаф, возле ящика с исходящей корреспондецией – единственное место в кабинете, которое хоть как-то можно было здесь считать своим, как казалось Ярику.

   Те, кто уже успел добраться до работы, тоже поприветствовали его, с трудом отрываясь от утреннего макияжа. Ярик стал смотреть корреспонденцию. Не прошло минуты, как вдруг Клавка опомнилась:

   – А! Ярик! Ну, что же ты молчишь? Тебя же с Днем рождения! – она бросила все приспособления и посеменила к Ярику. – И ты тоже, забыла, – сваливая вину с себя, кинула она Марьям, которая тоже опомнилась и заторопилась исправляться.

   Ярик был приятно удивлен. Клавка и Марьям подбежали к нему, поздравили, обняли, расцеловали. И как раз в этот момент вошла Серафима.

   – Так, так, так! Вот, значит, чем они тут занимаются, – нахмурила она брови.

   – Дак, они же... – начал оправдываться Ярик.

   – Что они же? Не надо все на них сваливать. Мне про тебя много рассказывали. Но я все не хотела верить. Но теперь-то мне все понятно.

   – Да что, собственно, понятно? – Ярику никак не удавалось вставить и слова.

   – Да все мне понятно. Что День рождения у тебя сегодня! Поздравляю! – наконец, улыбнулась она. – Единственный ты наш! Мужчина в нашем рассаднике!

   – Серафима Андреевна? – намекнула ей Клавка по поводу рассадника.

   – Ай, ну, конечно. Я и имела в виду в цветнике! – она пожала Ярику руку и даже похлопала по плечу.

   Ему ничего не оставалось делать, как поблагодарить, удивиться и констатировать факт, что у Серафимы есть чувство юмора, которое она тщательно скрывает. Или он просто действительно редко бывает в своем отделе.

   А Серафима Андреевна продолжила:

   – Сегодня, пожалуйста, ты сразу никуда не убегай. Хотя бы дождись, когда мы все соберемся.

  *

   А когда все пришли, Серафима собрала коллектив для официального поздравления:

   – В нашей компании есть приятная традиция, – начала Серафима, давая понять, что она имеет в виду не их тесную компашку, а фирму в целом, – От имени всей компании составом нашего отдела поздравляем тебя с Днем рождения! – на этом Серафима Андреевна остановилась и передала слово девочкам. – Давайте, девочки, дальше вы.

   – От имени компании, но выбирали, конечно, мы, – Марьям, удостоенная чести вручать подарок, посмотрела на остальных. – Надеемся, что ты оценишь наш выбор. Мы дарим тебе этот достаточно скромный, элегантный, но очень кожаный деловой портфель.

   Фраза "элегантный, но очень кожаный" всех рассмешила, и на ней, после дружеских рукопожатий и щечных поцелуев, закончилась официальная часть, перейдя в чайную церемонию. А здесь пригодилась коробка, с которой Ярик пришел на работу, рассчитывая удивить дам. В ней был набор для офисного праздника: фрукты, конфеты, торт.

   В беседе за чаем ему рассказали про корпоративную традицию, о которой из-за специфики его работы он не слышал раньше: в день рождения фирма делает сотрудникам небольшие подарки. Выбором подарка обычно занимается отдел, где работает именинник, но оплачивает компания. Ему вот выбрали портфель. Так, оказывается, было заведено с самого начала, и от этой традиции директор не позволил отойти даже в кризисные годы, хотя пришлось все-таки стать скромнее. Точнее сказать, совсем скромными. Но, тем не менее.

   Так же он узнал, что своим августовским днем рождения он спутал всю статистику их отдела, где все оказались осенними.

   Говорили еще много о чем. Но Ярика с непривычки восхитила такая политика компании, когда каждому сотруднику не зависимо от его ранга компания считает необходимым сделать подарок.

   "Пожалуй, это белый камушек, – подумал Ярик. – Не большой, но белый!"

  13.

   – Между прочим, это ты, если мне не изменяет память, втянул меня в эту авантюру.

   – Ага. Только что-то я не припомню, чтобы ты, страшно сопротивлялся.

   – Зато я помню твой самый мощный аргумент: "Это вещь!", и хоть звезды упадите!

   – Ну, железный же аргумент был, если ты повелся.

   – Я-то повелся. Только вот ты даже на раскопки не поехал, мне пришлось одному откапываться.

   – Ой, ой! Одному! Я еще помню, сколько сумок тогда сгрузили мне в машину. Скажешь, все твои были?

   – Им всем тоже в той экспедиции тебя не хватало, впрочем, как и сейчас.

   – Ладно, – Ярик сменил тон на серьезный и отчасти грустный.

   Их негромкий, неторопливый, такой, между делом разговор сумбурным эхом отливался от стен, не смешиваясь с какими-либо другими звуками, напоминая, что уже довольно не рано. Ярик оторвал взгляд от дисплея, повернулся в сторону Авдея. В полумраке огромной лаборатории, нарушаемом только светом двух настольных ламп, Ярик разглядел за пересечениями штативов и других приспособлений друга и задумался.

   Потеряв звуковой контакт, Авдей тоже отложил лупу.

   – Ты чего замолчал? – спросил он.

   – Ты же знаешь, Авдей, почему все именно так. Прекрасно знаешь, что я бы хотел уделять всей этой чертовщине больше времени. Заметь, в последнее время у меня это стало получаться лучше.

   Это действительно было так. Дело близилось к концу осени, когда начинают просыпаться студенты, так как назревает очередная сессия. Авдей, взявший до конца сентября таймаут в научных работах, теперь был доволен, так как включился в работу он не один. У Ярика стало больше времени. Он чаще появлялся в универе, в лаборатории. Так же они встречались в неучебное время, работая с загадочными табличками и прочими материалами, которые, казалось, поглотили их обоих. Только если Авдея они смогли поглотить полностью, то у Ярика лишь ту его часть, которая не была занята семьей и работой.

   Удалось наладить контакты с двумя университетами в Африке: в Египте и ЮАР. Страны не самые близкие к наиболее интересному, и, в общем-то, целевому, району центральной Африки. А именно туда пока сходились все информационные разрозненные следы и цепочки по делу о загадочной письменности. Но в более близких странах уровень развития науки или желания общаться не создавал оптимистического настроя для продуктивной работы. Так же активно, насколько это было возможно, велся обмен информацией с Южной Америкой. Там находки были сделаны в Чили. Два университета в Чили и Аргентине делили исследовательские задачи по найденным материалам.

   Ярик и Авдей обратили внимание на выводы своих южноамериканских коллег: материал, из которого сделаны таблички, найденные у них, тоже не свойственен их региону. И они тоже не достаточно разнообразны по содержанию надписей, как и те, которые были в распоряжении Авдея и Ярика. Таких наблюдений, однако, не было зафиксировано по африканским материалам.

   Попытки расшифровать надписи пока оставались безуспешными, хотя к этой работе удалось подключить весь доступный опыт.

   Авдей и Ярик сидели на кафедре и разбирали результаты последних сделанных экспертиз, отправляя часть из них "на повторно" с новыми параметрами, и добавляя новые. Киоск и Митек убежали немного раньше. Девчонки сегодня вообще в лаборатории не оставались.

   Неожиданно громыхнула дверь в лабораторию. Сжигаемая любопытством, по какой такой интересной причине под дверью до сих пор горит свет, голова Василия влезла в щель. Потом за ней ввалился внутрь и он сам.

   – А чего это мы еще сидим? На часы не смотрели?

   – Увлеклись маленько, – ответил Авдей нарушителю творческого процесса.

   – Радует, что не храпите! – сшутнул Василий, чем дополнительно чиркнул по душе и Ярику, и Авдею.

   Но нужно было разобраться, чем же именно здесь занимаются, и Василий направился к столу Авдея, хотя он и был от выхода дальше, чем стол Ярика.

   – Над чем работаете? – поинтересовался он.

   – А ты разве не спешил уже куда-то? – озадачил его Авдей. – Вряд ли сюда?

   – Ну, полчасика найду с вами поболтать, – не унывал Василий.

   – А нам как раз полчасика и не хватило, чтоб закончить сегодня работу, – перехватил мысль Ярик.

   Василий, однако, ничуть не растерялся, позволив себе минут пять и в тишине потереться вокруг то одного, то другого.

   Еще минут через пять после его ухода, былая рабочая атмосфера восстановилась.

   – Как не уговаривай меня, но нам все равно придется ехать в Африку! – после продолжительной сосредоточенной паузы в очередной раз провозгласил свой диагноз Ярик.

   – Эту фразу, Ярик, ты с каждым разом произносишь все с большей уверенностью, – ответил Авдей.

   – Поэтому я и говорю, даже не уговаривай меня! Посуди сам: иероглифический материал в Африке гораздо более богат; архитектура, если те постройки можно так назвать, уж больно просты и геометричны и на нашем полигоне, и у американцев.

   – И скудны, – добавил Авдей.

   – Ты прав. А из карт африканского полигона видно, что там и площадь значительно превосходит нашу, и формы построек варьируются сильно. А что это может означать?

   – Что там была более разнообразная деятельность.

   – Вот. Можешь, когда хочешь!

   – Просто ты повторяешься. К этим выводам мы уже давно пришли, – скинул груз ответственности за свои слова Авдей.