Текст книги "Торговцы плотью"

Автор книги: Лоуренс Сандерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 29 страниц)

Глава 46

– Господи, Марта! – Я отшатнулся, копируя гротескную манеру Берта Лара. – Дай-ка взглянуть. Как назвать этот стиль?

На ней было платье из блестящего черного шелка, такое узкое, что на бедрах образовались складки. Из глубокого выреза вылезли наружу груди, ложбинка меж ними являла настоящую «долину греха». Отчетливо обрисовались ягодицы и коленки. Лицо размалевано, разит духами.

– Могу поклясться, такого прикида в «Баркароле» не купишь, – съехидничал я.

– Конечно! Но я знаю, что делаю, будь уверен.

Я оглядел гостиную.

– Тут что-то по-новому.

– Я просто переставила слонов, вот и все, – небрежно бросила она, хлопнув по спине корейского керамического слона, который стоял теперь возле кожаного дивана. – Я решила превратить этого красавца в столик для коктейлей. Нравится?

– Очень мило, – ответил я, с любопытством глядя на нее. – А клоунский наряд?

– Я проститутка. Тебе это известно?

– В душе?

– Вот именно! – На ее губах мелькнула тень улыбки. – Когда заявится этот коп?

– Обещал в девять. Послушай, я еле уговорил его.

– Ты описал, как я сексуальна?

– Никакого впечатления. В конце концов я его убедил, что пора познакомиться с моим партнером и нашей деятельностью. Он согласился, но без видимой радости.

– Его радость волнует меня меньше всего, – ответила Марта. – Слушай, Питер, когда он придет, позволь мне вести разговор. Ладно?

Я всплеснул руками на итальянский манер.

– Слушаюсь, босс.

– Только сегодня. Поверь, я уже имела дело с такими парнями.

– Верю. Как насчет выпивки?

– Нет! Подождем его. А потом будем пить то, что он пожелает.

– Ого… Хочешь вскружить ему голову?

– Нечто вроде этого. Спорим, что он пьет бурбон.

– Он пытается быть элегантным. И выберет скотч, держу пари на пять баксов.

– Принято.

Мы сидели, беззаботно болтая, пока не прозвенел звонок.

– Открой, – приказала Марта, – а потом усади его в это кресло лицом ко мне.

Я пошел к двери нажать на кнопку. Вернувшись, увидел, что Марта сидит на краешке дивана, наклонившись вперед, выставив грудь, закинув ногу на ногу. Из-под узкой юбки торчат голые коленки.

– О, матерь всех стукачей, – усмехнулся я, – пошли нам удачу!

Я провел Футтера в гостиную, представил и усадил в указанное Мартой кресло.

– Я хочу поблагодарить вас, – сердечно заговорила она, наклоняясь еще больше, – за помощь с миссис Фульц. Вы справились превосходно.

Футтер отмахнулся, пожав плечами.

– Можно мне называть вас Люк? – весело спросила она и не стала дожидаться ответа. – Не хотите ли глоток спиртного для начала? Что вы пьете?

– Я не пью, – усмехнулся Футтер, не сводя глаз с ее груди, – но раз предлагают, предпочту бурбон.

– Бурбон! – вскричала Марта. – Мой любимый напиток. Питер, будь добр. Все на кухне.

Шаря по полкам в поисках бутылки и стаканов, я слышал, как они смеются в гостиной. Марта была остроумной женщиной. Я вдруг подумал, что все обойдется.

Когда все получили по бокалу бурбона, детектив вытащил из кармана маленький блокнот и стал листать страницы. Ему было явно трудно отвести взгляд от Марты Тумбли.

– Сидней Квинк, – сказал он. – Вычислить его было нетрудно. Настоящее имя – Сэмюэл Квиллан. Забавно, что эти прохвосты всегда стараются сохранить в псевдониме настоящие инициалы. Может, у него монограмма на подштанниках или еще где-нибудь.

– Люк, – хихикнула Марта, – как вам не стыдно!

– Гм… Так вот, подвигов за этим Квинком, или Квилланом, числится целая куча. Грязные дела, вроде порносеансов для подростков. Живет он сейчас во вшивом отеле в Ист-Виллидж. Ведет трех старых шлюх. Одна из них – та самая Люсиль, о которой вы упомянули. Сам то и дело мотается во Флориду и Калифорнию. Серьезных приводов не имеет. Не получал ни условного, ни испытательного срока.

Он захлопнул блокнот, хлебнул бурбона, перевел взгляд с Марты на меня и обратно.

– Вот все, что мне удалось узнать!

– Люк, – серьезно заговорила Марта, – мы с Питером ничего не понимаем во всех этих вымогательствах. Полностью полагаемся на ваши знания и опыт. Скажите, что нам делать?

Люк Футтер поднялся и с бокалом в руке двинулся осматривать гостиную. Он ощупывал снизу и по бокам столы и полки, прошелся пальцами по картинным рамам, даже вывинтил лампочку и быстро заглянул в патрон. Обследовал кресла, в которых мы сидели. Отогнул края персидского ковра. Посмотрел за притолоки дверей. Резко отдернул шторы.

Привычная небрежность его действий явно выдавала застарелую манию преследования.

– Можно заплатить, – ответствовал детектив. – Но раз подцепив вас на крючок, он никогда не остановится. Можно попробовать пугнуть, но он способен прищучить вас одним телефонным звонком или анонимным письмом. Можно организовать ложный донос, но на это нужно время, и он вполне успеет привести свои угрозы в исполнение.

– Хорошо, – сказала Марта. – Вы перечислили все, чего делать нельзя. Теперь скажите, что можно.

Футтер протянул мне пустой бокал.

– Нальете еще? – спросил он. – Пожалуйста.

Я понес все три бокала в кухню и вернулся, наполнив их бурбоном. Детектив сидел в кресле, покуривал и смотрел со своей кислой улыбкой на голые коленки Марты.

– Могу все устроить, – спокойно сказал он. – Но это будет стоить пять грандов. Столько же, сколько требует Квинк. Единственная разница в том, что мне вы заплатите только один раз. Даю слово.

– Пять тысяч долларов, Люк? – повторила Марта.

– Все, как он просит. Наличные. Мелкие старые купюры. Номера не подряд. И мне пойдет только часть. Придется привлечь пару приятелей. Если разделить на три, не так уж много получится.

– А как вы это сделаете? – спросил я.

Детектив посмотрел мне прямо в глаза.

– Вы никогда его больше не увидите. Это все, что вам надо знать.

– А шлюхи? – вспомнила Марта. – Их мы еще увидим?

– С ними проблем не будет, – ответил Футтер. – Ну как? Согласны?

– Согласна, – решила Марта. – Питер, что скажешь?

– Согласен, – тихо сказал я, чувствуя беспокойство. – Не вижу другого выхода.

– Точно, – подтвердил Люк Футтер. – Выхода нет.

– Пять тысяч наличными вам, Люк? – спросила Марта. – И все?

– Безусловно.

– И мы навсегда избавимся от этого подонка?

– Обещаю.

– Хорошо, – сказала она. – Действуйте.

Детектив повернулся ко мне:

– Вот что мы сделаем…

Глава 47

Следуя инструкциям Люка Футтера, я прибыл в «Приют неудачников» на полчаса раньше. Усевшись в баре, откуда в зеркало за спиной можно было наблюдать за входом, заказал кружку пива, расплатился и стал неспешно его потягивать.

Со мной была коробка из-под ботинок, набитая резаной газетой, обернутая коричневой бумагой и накрепко перевязанная бечевкой.

Футтер объяснил, что я должен вывести Сиднея Квинка на улицу – брать его в баре было нельзя. В «Приюте» все время вертелись копы.

Квинк явился точно в условленное время. Я видел, как он вошел, огляделся и заковылял к бару. Не сводя глаз с коробки в бумажной упаковке, он сказал, что рад убедиться в моей честности и порядочности.

Я заявил, что в «Приюте» полно людей, которые меня знают, и мне не хочется на глазах у них передавать пакет. Повернулся и направился к двери. Квинку ничего не оставалось, как следовать за мной.

Выйдя, я, как велел Футтер, направился к Восьмой авеню. Замедлил шаг, чтоб шантажист не отставал. Потом сунул пакет ему в руки. Хромой завертел его, разглядывая со всех сторон.

Из припаркованного на Западной Пятьдесят четвертой улице бледно-голубого «плимута» вышли двое здоровенных парней. Точно рассчитанный ход – не слишком быстрый, не слишком медленный. Немногочисленные прохожие не обращали на них никакого внимания.

Я остановился. Громилы вклинились между нами, подхватили Квинка под руки и поволокли к «плимуту». Я увидел, что за рулем сидит Футтер.

Прежде чем исчезнуть, Сидней Квинк повернул ко мне перекошенное лицо.

– Хрен сраный, – коротко бросил он.

Глава 48

– Сядь, – сказала Марта Тумбли, – глотни коньяку. Похоже, у тебя шок.

Я взял стакан слегка дрожащей рукой. Рассказал, что произошло.

– Все было так, как говорил Футтер, – закончил я. – На всю операцию ушло лишь несколько секунд. Никто ничего не заметил. Марта, что будет с Квинком?

– Ты в самом деле хочешь знать? – спросила она.

– Нет. А ты?

– И я нет.

– Думаешь, Футтер сдержит слово?

– То есть услышим ли мы еще когда-нибудь о Квинке? Не думаю.

– Я не это хотел спросить, – сказал я. – Футтер не допросит еще пять грандов? Мы не сменили одного шантажиста на другого?

Она насмешливо взглянула на меня.

– Сейчас я тебе кое-что покажу.

Она пошла в спальню и вскоре вернулась с портативным диктофоном. Нажала на кнопку, и я услышал заключительную часть нашей беседы с детективом Люком Футтером.

Марта: Пять тысяч наличными вам, Люк? И все?

Футтер: Безусловно.

Марта: И мы навсегда избавимся от этого подонка?

Футтер: Обещаю.

Марта: Хорошо. Действуйте.

Футтер: Вот что мы сделаем…

Марта выключила запись.

– Господи Иисусе! – вскрикнул я. – Где он был?

Она шлепнула корейского слона по спине.

– Вот здесь. Он полый внутри, но тяжелый, чтоб заглянуть внутрь, надо потрудиться.

Я испустил вздох.

– Найди он диктофон, не знаю, как бы мы выкрутились.

– А я знала, что тщательного обыска не будет. Во всяком случае, не в моем присутствии, когда я похожа на Сэди Томпсон. Питер, хитрейший в мире мужчина при виде пары сисек и попки теряет рассудок. Этот коп так старался заглянуть мне под юбку, что плохо соображал. Ты заметил, что я заставляла его все повторять дважды. Если он когда-нибудь попытается продать нас, эта пленка заткнет ему рот. Я хочу сделать две копии. Одну для тебя. Держи ее в своем сейфе.

– Ты такая умная, что просто страшно!

– Не такая уж умная, – улыбнулась она. – Думаю, у меня еще будут трудности с детективом Люком Футтером. У меня, не у нас. Наверняка начнет крутиться вокруг да около, чтоб полакомиться даром.

– Ну и как с этим быть?

– Скажи ему, что у меня лишай, – быстро придумала она. – Я знаю хорошенькую молоденькую девочку по вызову, которую можно ему подсунуть. Она обдолбит ему мозги. За мой счет.

Я рассмеялся и проглотил коньяк. Мне стало гораздо лучше.

– Кстати, о хорошеньких молоденьких девочках, – сказала Марта. – У меня потрясающая новая клиентка. Зовут ее Корал, рекомендована нашей постоянной заказчицей. Питер, эта Корал – что-то необыкновенное. Высокая, гибкая, кожа как шелк, фантастическая фигура и такое прелестное личико, каких я давно не видала. Надо тебе самому заняться.

– Ладно, звучит неплохо.

Она поднялась.

– Прости, милый, что тороплю, но мой друг заявится примерно через час.

– Какой – юрист или политик?

– Друг у меня только один. Юрист – для дела, политик – для игр и забав. – У двери она обернулась с улыбкой. – С тебя пятерка. Футтер пил бурбон.

Я заплатил с большим удовольствием.

Глава 49

У нескольких других жеребчиков были постоянные клиентки – «жены». У меня – никогда. Все, кого я обслуживал, объявляли о своем полном удовлетворении, но мало кто заказывал второе свидание. Трижды я не встречался ни с кем.

Одна женщина высказала догадку на этот счет:

– Ты угадываешь каждое движение, знаешь, куда нажимать. Ты великолепный любовник. Единственное, чего тебе не хватает, – страсти. Не можешь чуть-чуть влюбиться?

Я не поверил ни единому слову. Тут была задета моя актерская гордость.

Когда Корал вошла в мою квартиру на Семьдесят пятой улице, я сразу понял, что хочу ее в «жены». Марта сказала правду, и даже не всю. Я решил устроить себе бенефис.

Чудные пшеничные волосы каскадом струились по гибкой спине. Матовая фарфоровая кожа, веселые синие глаза. Я счел ее нос божественным, пухлые губки желанными. Так бы и съел аккуратные ушки.

На ней был черный кашемировый свитер с воротом-хомутом, тисненый кожаный пояс и шерстяная юбка горчичного цвета. Свитер открывал безупречную шею, пояс подчеркивал осиную талию, узкая юбка обрисовывала ноги и бедра великолепных пропорций.

Она разговаривала на манер Таллулы Бэнкхед [9]9
  Бэнкхед Таллула Брокман (1903–1968) – американская театральная актриса.


[Закрыть]и громко хохотала над моими шуточками. На мой взгляд, не было в ней ни малейшего изъяна, кроме, пожалуй, золотого браслета в славянском стиле с маленьким бриллиантом. Да еще руки и ноги чуть великоваты.

Но только полный чурбан обратил бы внимание на эти крошечные дефекты.

– Ты артист, милый, ведь правда?

– Бывший, – ответил я. – Откуда ты знаешь?

– Что-то в тебе такое есть. Я люблю артистов.

Она умела озорно улыбаться, на миг высовывая язык. Я счел это неподражаемым.

– А ты никогда не выходила на сцену? – спросил я. – Ты достаточно красива.

– Спасибо, милый. Да. Я мечтала о театре. Хотела стать певицей. У меня было несколько ангажементов в маленьких клубах, но муж заставил бросить это занятие.

– Как ему только не стыдно, – сочувственно сказал я. – Ты, наверно, производила фурор. А что ты пела?

– О, – протянула Корал, шаловливо улыбаясь и высовывая язычок, – чаще всего про любовь.

Я не мог дождаться, когда обнажится это мягкое тело, и не дождался. В спальне она попросила меня раздеться, но сама не сделала ни малейшей попытки снять одежду.

– Я разочарован, – пришлось заявить мне.

– Не будешь, милый, – сказала она, – обещаю.

Раздевшись, я потянулся к ней, но она отодвинулась.

– Постой, постой, – сказала она, – просто лежи тихонько, а я займусь делом.

– Как хочешь, – чуть-чуть сердито сказал я.

Она села на край постели и накрыла меня своими пушистыми волосами. Ее пухлые губы прильнули к моим соскам. Я почувствовал укус. Потом она взглянула на меня, полуприкрыв глаза.

– Нравится? – прозвучал ее низкий голос.

– Мне все нравится. Но я хотел бы, чтоб ты позволила мне…

– Ш-ш-ш, лежи спокойно. Я сама все сделаю.

И она сама все сделала своими холодными пальцами и влажным ртом. Ее опытность поражала, и я подумал – в который уж раз, – какая прекрасная у меня профессия.

– Мне нравится твое тело, – тихо сказала она. – Такое чудесное мужское тело.

Я терпел ее умелые действия сколько мог. Потом закричал и рванулся. Она не выпустила меня. Я ощутил остроту ее зубов и всхлипнул.

Обезумев, я грубо полез ей под юбку, яростно тиская плоть. И там под шелковыми трусиками нащупал самый настоящий пенис и яички.

– Сюрприз! – прокричала Корал.

Глава 50

В ноябре бизнес оживился. Кроме трех борделей на Западной Семьдесят пятой и Шестьдесят восьмой улицах, у нас была небольшая, но пользующаяся растущим спросом служба мальчиков по вызову. Появились перспективы и у службы сопровождения.

Возникли кадровые проблемы. Мой штат состоял примерно из сорока жеребцов. Из них лишь половина постоянных, на которых можно было положиться. Белые, черные, испанцы, представители Востока и один чистокровный индеец-чероки.

Остальные – временные, которые наезжали в Нью-Йорк в свободное от работы время, или женились и выходили из бизнеса, или безнадежно просиживали в ожидании приглашения на телевидение. Освободившись, они обычно связывались со мной, но нам все время требовались новые «таланты».

Я снова отправился к Солу Хоффхаймеру. Сунул конверт в окошечко, за которым сидел агент, и сказал:

– Четыре сотни. Наличными. Мелкими купюрами. Пересчитайте.

Хоффхаймер не притронулся к конверту. Он просто взглянул на него.

– Что я делаю? – удивленно спросил он.

– Зарабатываете деньги, – ответил я. – Деньги не пахнут. Это просто зеленые бумажки. На грязную двадцатку можно купить столько же, сколько на чистую.

– Это по-вашему.

– У нас проблемы, – коротко сообщил я. – Нам нужно побольше парней. Слишком много временных. Я должен создать ядро из постоянных сотрудников.

– Ядро, – сказал Сол. – Хо-хо. Богатая идея.

– Поэтому, – продолжал я, не обращая внимания на его замечание, – прошу вас дать в торговых бюллетенях краткие объявления. За мой счет.

– Требуются жеребчики? Так и писать?

– Ну, ладно. «Требуются молодые люди на хорошо оплачиваемую работу». Что-нибудь в этом роде. Могу сочинить за вас.

Агент молчал.

– Сол, – мягко сказал я, – вы можете выйти из этого дела, когда пожелаете. По моим сведениям, вы уже заработали около двух грандов. Если у вас временный приступ раскаяния, я поищу кого-нибудь другого.

Хоффхаймер не ответил.

– Дайте листок бумаги, – сказал я. – Я напишу текст объявления прямо сейчас.

Другой проблемой оказался график. На его разработку стало уходить столько труда и времени, что я всерьез подумывал о покупке небольшого компьютера.

Многие клиентки делали заказ на определенное время. Другие – на определенного парня. Несколько постоянных посетительниц заказывали одного и того же партнера на одно и то же время единожды, дважды и трижды в неделю.

Я обсудил эти трудности с Мартой, и мы признали, что настало время снять квартиру в Ист-Сайде.

– Три спальни, – говорил я, делая пометки, – которыми можно пользоваться двенадцать часов в сутки. Это позволит нам за день обслужить максимум тридцать шесть клиенток. Не думаю, что мы справимся силами нынешнего персонала, но двадцать, по-моему, вполне реально.

– Конечно, – сказала Марта. – Тогда месячный доход составит шестьдесят тысяч. Половину жеребцам. Остается тридцать на арендную плату, прочие расходы и нам. Пожалуй, можно снять квартиру тысяч за пять в месяц.

– Многовато, – заметил я. – Однако хорошая квартира окупится с лихвой.

– Ну, разумеется. Постараемся найти что-нибудь подходящее за меньшую цену, но будем готовы к расходам. Сложность в том, что ни у кого из нас нет времени на поиски. Я знаю, как ты занят, а сама не могу уйти из «Баркаролы» до нового года. Питер, мой приятель-юрист много разъезжает и имеет дело с недвижимостью. Может, его попросить приглядеть что-нибудь?

– А за услуги придется платить?

– Не обязательно. Мало кто ищет квартиру за пять тысяч долларов в месяц, и он вполне может получить гонорар от владельца или агента по недвижимости.

– Отлично. Три или четыре спальни. И квартира должна быть меблированной.

– Я ему скажу.

– И еще… – вспомнил я. – С тобой хочет встретиться детектив Люк Футтер. Неофициально.

– Проклятье! – гневно воскликнула Марта.

Глава 51

Когда Артур Эндерс пригласил меня пообедать, я сразу понял, что произойдет, но охотно согласился. Мы сидели в ресторанчике на Западной Семьдесят второй улице, в том самом кабинете, где был завербован Эндерс. Только на этот раз ели мы устриц и отборный филей, запивая бутылкой «Поммар» за сорок долларов.

Артур, как всегда, был бледен и смущен. Дважды он ронял нож и так сильно подавился куском филея, что мне пришлось хлопать его по спине.

За кофе и коньяком «Реми Мартин» он несколько расслабился, но что-то все еще тяготило его. Тогда я сказал:

– Ты решил уйти.

Эндерс тупо кивнул.

– Может, объяснишь почему? Ты получаешь хорошие деньги.

– Дело вовсе не в деньгах. Я даже не мог бы назвать никаких разумных причин. Я просто чувствую что-то неладное.

– Тебя мучит чувство вины? Моральные соображения? Все это дерьмо.

– Наверно, – с несчастным видом сказал Артур. – Отчасти, по крайней мере. Но главное то, кем я выгляжу в собственных глазах. Подонком.

– Подонком? Что это, черт побери, значит? Выходит, и я подонок?

– Послушай, к тебе это не имеет никакого отношения. Это касается только меня и моей дальнейшей жизни.

– А как ты собираешься жить дальше? Доить семью?

– Как-нибудь проживу.

– Конечно, – кивнул я. – Спагетти и фрикадельки у «Блотто», пока ты пыхтишь над пьесой, которую никогда не закончишь. И даже если закончишь, шансов продать ее – один на триллион.

– Тогда напишу другую, – смело заявил Артур. – Получится лучше, я уверен.

Я уставился на него.

– Ты просто ссыкун, вот ты кто. Думаешь, у тебя талант? Я тоже считал себя талантливым, и видишь, к чему это привело.

– Надо было держаться.

– И долго? – с жаром воскликнул я. – Пока не смогу без грима изображать тень отца Гамлета? Господи, Артур, рано или поздно – скорее всего рано – мы все уйдем из этой долбаной жизни. Жизнь коротка и драгоценна. Ты в самом деле хочешь пустить ее по ветру?

– По-моему, я пускаю ее по ветру, трахая незнакомых баб за деньги. Если жизнь так драгоценна, может, надо попытаться сделать что-нибудь стоящее?

Я не мог согласиться с этим. Дезертирство Артура терзало меня. Среди сплошных подонков никто в отдельности не чувствует себя подонком. Одинокий герой опасен.

– Что же такого плохого мы делаем? – спросил я. – Кому от этого вред?

– Мне, – грустно признался Эндерс. – Я даже не могу понять, в чем дело. Я только знаю, что, отказавшись, буду чувствовать себя гораздо лучше.

– Тогда и на конуру твою больше нельзя рассчитывать?

– Нельзя. Там стоит запах секса.

– Если там и стоит какой-то запах, то это запах денег. Ладно, ты ставишь нас в трудное положение, но как-нибудь справимся.

Мы медленно допивали коньяк. Я смотрел через стол на этого бледного, трясущегося крольчонка и вдруг почувствовал прилив восхищения и любви к тому, кого считал одним из величайших в мире неудачников.

– Артур, мы сможем остаться друзьями?

– Господи, – сказал Эндерс, – конечно. Я бы очень хотел. Правда. К тому же мне интересно посмотреть, что с тобой будет дальше.

– Да, – кисло улыбнулся я. – Мне тоже.