Текст книги "Торговцы плотью"

Автор книги: Лоуренс Сандерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 29 страниц)

Глава 82

Перед отъездом мы с Мартой оставили на автоответчике сообщение, извещавшее клиенток о нашем временном закрытии, предлагая попробовать позвонить снова через неделю. Мы едва успели отпереть дверь, как затрещал телефон, положивший начало череде лучших для нашего бизнеса деньков.

Нам никогда не удалось бы справиться с потоком гостей, если бы не возвращение дезертиров. Когда они являлись с повинной, мы приветствовали их без слова упрека и немедленно пускали в работу.

Особенно приятно мне было снова видеть среди нас Сета Хокинса. Необычайно популярный ковбой так повысил доходность нашего предприятия, что Марта окрестила его Золотой Толкушкой.

На ту безумную неделю пришелся еще один любопытный случай.

Просматривая в пятницу «Нью-Йорк таймс», я наткнулся на фотографию.

Привлекательная блондинка и высокий симпатичный мужчина стоят на помосте, подняв в приветственном жесте сцепленные руки, и улыбаются предположительно аплодирующей аудитории. Подпись удостоверяла, что это мистер и миссис Уилсон Боукер.

Не было никаких сомнений, что миссис Боукер с фото – та самая фригидная леди из двухэтажной квартиры на Восточной Восемьдесят второй улице. Я прочитал статью целиком.

В ней говорилось, что Уилсон Боукер, известный манхэттенский бизнесмен, произнес речь, объявив преступность «проблемой номер один». Пока не восстановлены закон и порядок, утверждает он, у города, штата, страны нет будущего.

Речь была восторженно встречена аудиторией, а на подиум к мистеру Боукеру поднялась его жена, Элис, которая поблагодарила публику за радушие. Когда мистера Боукера спросили, не собирается ли он бороться за высокий пост, он улыбнулся и ответил: «Как знать?»

Я отложил газету, найдя наконец объяснение интересу Марты к Элис Боукер. Уилсон Боукер, партнер Марты по любовным играм и забавам, стартовал в предвыборном марафоне за обладание губернаторским креслом, на платформе восстановления в штате законности и порядка.

Это было необычайно интересно.

Глава 83

Когда бизнес вновь вошел в привычную колею, я устроил совещание с участием Марты, Оскара Готвольда и Игнация Самуэльсона. Воскресным вечером мы собрались в наших апартаментах.

Я с особой тщательностью готовил презентацию «Питер-Плейс». Если моя Великая Мысль не вдохновит этих людей, ей суждено будет погибнуть. Я должен вселить в них энтузиазм.

Я решил представить «Питер-Плейс» как небольшое предприятие – частный клуб в Манхэттене. Заговори я о проекте в общенациональном масштабе или о личной монополии, они сочли бы меня сумасшедшим: идея устроить в Нью-Йорке исключительно женский кошатник сама по себе была достаточно неординарной.

Примерно через полчаса я почувствовал, что шоу идет успешно. В конце концов, я – актер, и чертовски талантливый. Серьезность, честность, убедительность. Я отвергал все возможные возражения и отвечал на вопросы прежде, чем их задавали.

Я обрушил на них лавину цифр, основываясь на самых последних показателях нашего нынешнего предприятия. Я продемонстрировал, какой доход можно получить с десяти или двенадцати спален, еды и выпивки, вступительных и ежегодных членских взносов. Я упомянул о концессиях, таких как салон красоты, оздоровительный кабинет, магазинчик подарков, бутик и пр.

Они внимательно слушали и, по-моему, начинали проникаться моей идеей, сознавая ее гигантские потенциальные возможности. Я закончил свое выступление в полной тишине. Плеснул себе виски и бодро спросил:

– Ну как?

Марта заговорила первой:

– Питер, я всегда знала, что ты просто рожден для этого дела!

Игги Самуэльсон медленно произнес:

– Цифры выглядят убедительно.

Оскар Готвольд сказал:

– Не будем спешить. Вы толкуете о приобретении или найме пяти-шестиэтажного отдельного дома в Ист-Сайде, перепланировке всех верхних этажей под спальни, устройстве большой кухни, столовой, бара и так далее. Игги, во что ты оцениваешь инвестиционный капитал?

Бухгалтер минутку подумал:

– Как минимум, в три или четыре миллиона.

– Да почему же так много? – запротестовал я. – По крайней мере, для начала столько не потребуется. А если Марта согласится, мы с ней можем внести четверть миллиона плюс еще половину за счет вступительных взносов, которые поступят до открытия заведения.

– Не хватит, – сказал Игги, тряся головой. – Только для того, чтобы начать работы, потребуется как минимум два миллиона. Питер, ремонт, реконструкция, промежуточные счета, лицензии, взятки и прочее высосут из вас все соки, прежде чем вы откроетесь.

– А если не откроетесь, – заметил Готвольд, – за вас возьмутся клиенты, заплатившие вступительные взносы.

– Ладно, – сказал я. – Значит, нам надо вложить, скажем, два миллиона, правильно?

– Да, но, по моему мнению, это авантюра, – предостерег Оскар. – Грандиозная авантюра.

– Не думаю, – сурово сказал я. – Не вижу здесь никакой авантюры. Нет, если проделать все правильно. Имей я два миллиона, я не задумываясь вложил бы их в дело, все до последнего цента.

– Но вы их не имеете, – напомнил Игги. – И где собираетесь взять?

Я посмотрел на Марту. Такими деньгами ворочает ее друг, Уилсон Боукер. Может, она возьмется добыть нужную сумму? Но она молчала.

«Питер-Плейс» спас Оскар Готвольд.

– Дорогая, – сказал он Марте, – а эти два твоих бывших босса из «Баркаролы»? По моему мнению, у них либо есть два миллиона, либо они знают, где их взять.

Она ответила не сразу. Потом кивнула. Потом сказала:

– Это крепкие орешки, Оскар. О чем тебе хорошо известно. Если они решатся войти в дело, то пожелают взять все в свои руки, а мы с Питером будем работать за просто так.

– Ладно, – примирительно сказал Готвольд. – Позвольте мне поговорить с ними на эту тему, посмотрим, заинтересуются ли они. Если да, Питер повторит свое представление, на этот раз перед ними.

– Да, – сказала Марта, – пожалуй, так лучше всего. Но помни, владельцы – мы с Питером.

– Ну, разумеется, – заключил Оскар.

Глава 84

Я звонил Солу Хоффхаймеру по меньшей мере раз в неделю и каждый раз говорил одно и то же: присылайте побольше горячих парней. Я ежемесячно доставлял Солу жалованье и видел, как быстро и глубоко затягивает его выпивка. Но в то время у меня были другие заботы.

Я по-прежнему требовал найти достойную замену Уолкотту Сэндзу – полного отеческой заботы «крупного руководителя» в летах. В начале июня он его прислал. Жеребец по имени Янси Барнет (мы стали называть его Янс) семь лет играл психиатра в мыльной опере, пока его персонаж не исчез из сценария.

Этот широкоплечий человек выглядел на сорок два, и даже в центральной голливудской картотеке трудно было бы подобрать лучший типаж. Чудесные серебристо-седые волосы обрамляли добродушное румяное лицо с ярчайшими синими глазами, каких я никогда не встречал. Марта пообщалась с ним, и надо сказать, он произвел на нее огромное впечатление.

– Не хуже Сэндза, – доложила она. – А может, лучше. Не такой ветреный, но симпатичней и нежней.

Вышло так, что он обрел чрезвычайную популярность среди молодых клиенток. И даже старушка Бекки сказала: «Настоящий мужчина».

Янс был чуть сардоничен, в меру остроумен и при необходимости всегда изъявлял готовность помочь. Он, например, сидел в приемной, когда не было Марты, начинал помогать мне с графиком и другими рутинными делами. За это ему, конечно, выплачивали премию.

Однажды он мне сказал:

– Питер, я должен кое в чем признаться. Рано или поздно вы все равно узнаете. Я работаю на два фронта. Но обещаю, что никогда не буду приставать к другим жеребцам.

– Тогда ладно. Чем вы занимаетесь в свободное время, это ваше дело. Вы женаты, Янс?

– Был. Дважды. И дважды ошибся.

– А что случилось? – с интересом спросил я.

– Я сам виноват. Я оба раза ошибся, ибо не знал, что у женщины может быть мягкое тело и твердая воля. Не вынес эмоциональной нагрузки. И теперь просто плыву по волнам.

– Иными словами, – заметил я, – у нас вы нашли идеальную работу.

– Вот именно!

Глава 85

Я позвонил Дженни Толливер снова. На этот раз полный решимости.

– Алло? – послышалось в трубке.

– Это Питер. Пожалуйста, не клади трубку.

Молчание.

– Я только хочу спросить, как ты поживаешь.

– Спасибо, хорошо, – холодно сказала она. – А ты?

– Пока живой. Я обедал с Артуром, и он рассказал, что ты открываешь собственную студию.

– Да. После Дня труда.

– А где? – спросил я.

Золотое правило страхового агента: заставь клиента говорить о себе.

– В Гарменте. Всего-навсего небольшой чердак. Один ассистент, помогает с техникой.

– Желаю тебе самого наилучшего, – сказал я. – Ты ведь знаешь.

– Спасибо, – искренне ответила она.

Как действовал на меня этот голос! Есть голоса, которые волнуют, как звуки старых любимых песен. Вроде бы ничего особенного в них нет – простые, грубоватые мелодии. Но ты извлекаешь их из памяти и наполняешь смыслом.

– А как твои родители? – спросил я.

– Неплохо. Маму мучил артрит, но она к нему уже привыкла.

– Ты давно к ним не ездила?

– С Пасхи.

Я отчаянно старался придумать, как заставить ее говорить. Потом решился.

– Дженни, я надеялся снова встретить тебя! – Я сглотнул. – Просто за ленчем или обедом. – И быстро добавил: – В любое время, в любом месте, как скажешь. Просто поговорить.

Снова молчание.

– Столько времени прошло, – добавил я. – Можем же мы пообедать по-дружески.

Пауза. Почти три секунды.

– Я подумаю, – сказала она.

– Так можно еще позвонить? – с надеждой спросил я.

– Если хочешь.

Глава 86

Николь Редберн сидела в маленьком, обитом кретоном кресле в Розовой комнате, делая педикюр. Она ухаживала за собой так же любовно, как иные мужчины за своими «мерседесами».

На ней была только майка с надписью «Я ПОЕЛ КРАБОВ», привезенная мной из Флориды. Тело дышало чувственностью, двигалось с текучей грацией. Я никак не мог понять, почему она не возбуждает меня.

Наконец я решил, что похож на человека, который целый день работает в кондитерской. В свободное время он не выносит запаха шарлотки.

Я только что принял душ и обернул вокруг бедер полотенце. Никки подняла на меня глаза.

– Я тут намешала всякое в твое белое бургундское! Ничего?

– Ты же знаешь, что в этом доме можешь готовить себе что хочешь, – добродушно ответил я.

– Обед сегодня был грандиозный. Мне приглянулась идея соте из телятины с зеленым луком. Ты неплохой кулинар.

– Могла бы оставить кусочек!

Сидя на кровати, я попивал из бокала, глядя, как тщательно она обрабатывает ногу. Наверно, скульптору понравилась бы ее мускулатура. Вот художнику – едва ли.

– Как идут дела?

– Хорошо, – ответила она, не глядя на меня. – За последнюю неделю внесла в реестр еще шестерых. Уже почти тысяча. Веришь? Когда буду уходить, могу продать список клиентов какой-нибудь начинающей девице за хорошую цену.

– Через десять лет?

Она отложила ножнички и пилочки, взяла бокал и подсела ко мне. Обвила рукой мои голые плечи.

– Может быть, раньше! Я говорила, что пара ребят хотят жениться на мне?

– Нет, этого ты мне не говорила.

– Славные парни, только денег у них маловато. Но если появится джон с хорошим капиталом, я призадумаюсь.

Я обернулся, взглянул ей в глаза.

– И станешь честной женщиной?

Она удивилась.

– Конечно, Питер, ведь секс для меня не самое важное. Ты хорошо это знаешь.

– Знаю, – печально сказал я.

Но ее не обмануло мое притворное сожаление по поводу наших платонических отношений.

Она ушла в ванную, откинула сиденье унитаза и села писать. Я слышал журчанье и слова, обращенные ко мне через открытую дверь. Когда такое случилось впервые, я был шокирован. Теперь казалось совершенно естественным.

– На самом деле, – кричала она, – из меня вышла бы неплохая жена. У меня деловое мышление, и я знаю цену баксам. А муж пускай котует на стороне, пока это не отражается на моих доходах.

Захлопнув унитаз, она вернулась в постель.

– Сейчас я игрок, Питер! И ты тоже. А деньги – самая крупная игра. И самая увлекательная. Один из моих постоянных клиентов говорит, что вся моя сексуальная страсть ушла в жажду наживы.

– Твой клиент психиатр? – спросил я. – Какой ужас. И о чем он тебя просит?

Она рассмеялась:

– Пошлепать его ракеткой для пинг-понга.

– Мне нужна новая порция, – сказал я, поднимая пустой бокал. – А тебе?

– И мне! – Она допила. – Только не ерш, а то буду бегать всю ночь.

– Может, «Франжелико»?

– Годится.

Когда я вернулся с напитками, она лежала, заложив руки за голову, глядя в потолок. Рубашки на ней не было. Торчали эти буйные соски. Она взяла у меня бокал.

– Спасибо, сестричка! Вы так добры ко мне.

– Чертовски верно подмечено!

Размотав полотенце, я лег рядом. Наши бедра соприкасались.

– Ну как подвигаются дела с новым заведением?

– На следующей неделе встречаемся с денежными мешками.

– Они наверняка согласятся. Такую возможность не упускают.

– Благослови тебя Господь!

– А если дело выгорит, как ты его назовешь?

Я немного поколебался.

– Я еще никому не рассказывал, даже Марте, а тебе скажу. «Питер-Плейс».

Она не засмеялась.

– Хорошее название. Логично.

Допив, мы отставили бокалы. Выключили свет. Я, как всегда, повернулся на бок. Она, как всегда, прильнула ко мне.

– Мы словно старые-престарые супруги!

– Ага, – пробормотала она, удовлетворенно вздыхая.

Глава 87

Михаэль Гелеско и Антони Каннис – таковы были их имена. Они походили на бывших силовых борцов, начинающих жиреть на покое. На обоих пиджаки с накладными плечами, брюки с острыми складками, манжеты рубашек высовываются из рукавов точненько на полдюйма.

Оба выхолены ровно настолько, чтобы вселить в меня отвращение: напомаженные волосы, лоснящаяся от притираний кожа, аккуратненький маникюр. Штиблеты сияют, как зеркало, запонки усеяны бриллиантами. Разумеется, золотые часы «Пьяже». Оба курят сигары величиной с нападающих луисвиллской баскетбольной команды.

Мы сидели за длинным палисандровым столом в конференц-зале на верхнем этаже бутика «Баркарола». Марта представила всех друг другу. Гелеско и Каннис знали Оскара Готвольда – он и организовал эту встречу, – кивнули мне и Игнацию Самуэльсону.

Несколько минут шла светская беседа, пока Гелеско, глянув на стенные часы, не сказал:

– Так с чем вы пришли?

Я поднялся, начиная представление.

Первым делом подробно описал состояние нашего нынешнего предприятия. Как мы расширили дело. Сколько у нас клиенток. Какую прибыль приносят жеребцы. Каковы издержки и накладные расходы. «Золотая жила», – сказал я.

Потом изложил, чего мы хотим: эксклюзивный частный клуб для состоятельных дам, готовых оплачивать удовольствие, полученное в соответствующей обстановке.

При минимуме в десять спален я оцениваю среднюю дневную выручку в десять тысяч долларов. Даже при том, что половина уйдет жеребцам, месячный валовой доход составит сто тридцать тысяч. Не считая прибыли от обедов и выпивки, вступительных и ежегодных членских взносов.

Во время своего доклада я наблюдал за Гелеско и Каннисом. Единственную заметную реакцию они проявили только один раз, когда я сообщил о наших нынешних прибылях и предполагаемом чистом доходе от нового клуба, – оба сморгнули.

– И давно вы открыли бизнес? – спросил наконец Каннис.

Марта сказала, что мы работаем примерно полтора года, и детально объяснила, как ведем дело.

– Наркотики? – спросил Гелеско.

Марта заявила, что это абсолютно исключено, и изложила Кодекс поведения жеребцов и клиенток. Упомянула она и о мальчиках по вызову, и о службе сопровождения, которые, разумеется, останутся и в будущем.

– Вы платите за протекцию, – сказал Каннис скорее утвердительно, чем вопросительно.

Потом снова вклинился в разговор Оскар Готвольд. Он привел данные о текущих доходах нашего нынешнего заведения, взятках, издержках, прибыли и сделал прогнозы по тем же факторам для нового предприятия.

– Речь идет о партнерстве, акционерной компании или о чем-то еще? – спросил Гелеско.

Игги сказал, что, по нашему мнению, акционерная структура предпочтительней, если контрольный пакет будет у нас с Мартой.

– Никаких «если», – сказала Марта. – Иначе дело не пойдет.

– Мы собираемся вкладывать свои деньги, – добавил я.

Игги принялся объяснять, что инвесторам будут выплачивать дивиденды по высшему курсу акций ежемесячно или раз в год, в зависимости от прибыли. Оскар Готвольд указал, что ресторан, бар и салон красоты послужат официальным прикрытием происходящего на верхних этажах.

– Кто будет руководить? – спросил Каннис.

– Мы с Мартой, – ответил я. – Контракт на три года. Нам известны гм желания клиенток и способы их удовлетворения. У нас высокая репутация и очень надежный штат. Мы гарантируем добровольное и эффективное сотрудничество.

Боссы переглянулись.

– Послушайте, – начал Каннис. – Вы просите больших денег. Нам надо подумать.

– Конечно, – поспешно вставил Оскар Готвольд. – Мы понимаем. И если вы, джентльмены, решите, что не в состоянии полностью взять на себя инвестиции, может быть, кто-то из ваших друзей и коллег захочет принять участие.

– При акционерной структуре, – заметил Игги, – пакеты можно продавать по хдолларов за акцию. А в случае компании с ограниченной ответственностью назначить по хдолларов за минимальный пакет, реализуемый по единой цене. Есть несколько способов организации дела.

– Послушайте, – сказал Гелеско, обращаясь к Готвольду с Игги, – почему бы вам не остаться, чтоб еще раз пробежаться по всем этим цифрам? Желательно посмотреть более внимательно. – Потом повернулся к нам с Мартой. – А вам нет смысла присутствовать. Сегодня мы не готовы ответить «да» или «нет». Так что можете отправляться.

Надо было мне послушаться внутреннего голоса, настоять и остаться. Но я не послушался. Мы обменялись рукопожатиями. Запонки их жутко царапались. Оба поцеловали Марту в щеку.

– Рад снова видеть тебя, детка, – восторженно заявил Каннис.

– Зря держишься, как неродная, – заметил Гелеско.

Спускаясь в небольшом лифте, я обратился к Марте:

– Ну, как по-твоему?

– Они заинтересовались, – уверенно заявила Марта.

– Откуда ты знаешь?

– У них сигары погасли.

Глава 88

Марта хотела пообщаться со старыми друзьями в «Баркароле», так что я возвращался один.

Стоял великолепный июньский день, один из тех редких дней, когда город кажется чистым и свежим. Солнце усилило яркость красок, и уличные прохожие выглядели моложе и привлекательней.

Удачное представление пробуждает сексуальность. Когда ты в ударе и возбужден, плотский акт – единственный способ излить избыток энергий. Мне повезло – в фойе апартаментов ждала женщина. Я бросил на нее взгляд. Высокая. Костистая. Почти сухощавая.

Прием вел Янси Барнет. Он поманил меня и тихонько сказал:

– Розничный покупатель. Я связался со спонсором и убедился, что она в порядке. А жеребца найти не могу. Сам душой готов, но… Возьметесь, Питер?

– Ладно, – сказал я. – Дайте мне пять минут, потом присылайте.

Ее звали Хетти, и тело у нее было крестьянским, сплошные мослы и жилы. Дымчатые волосы завиты в миллион тугих колечек. Лицо длинное, лошадиное, но не без достоинства. Прицепи бакенбарды – получишь Линкольна в женском обличье.

Увидев меня обнаженным, она подняла глаза к небу и воскликнула: «О Боже!» Я так и не понял, что выражал ее вопль – страх или мольбу о пощаде.

В течение следующего часа мне несколько раз пришлось выслушать восклицания: «О Боже!», «Иисусе сладчайший, помилуй меня!» и «Господь всемогущий!» Наконец я понял, в чем дело: она считает, что совершает смертный грех.

Однако дьяволу не пришлось долго бороться. Она каталась по постели, как дзюдоист, подпрыгивая в бросках, вертясь, выгибаясь и распевая «Вперед, Христово воинство!».

Она направляла мои пальцы, руки, губы, ноги. Она терзала мое тело, исполняя гимн «Как любит нас Иисус».

Она пела «Просвети убежище твое», галопируя на моей груди, перевернула меня, облизывая копчик, скрутила, покусывая соски, совала пальцы мне в рот, дергала за волосы, исследовала языком пупок.

Потом рванулась, встала на колени, взялась руками за спинку кровати. Оглянулась на меня через плечо, прохрипела:

– Давай как собаки. Как собаки.

И вновь понеслась, а я безнадежно пытался держаться, пока она пела «Твердыню вечную». Как я остался живой, не знаю.

Помню, что, когда я со стоном рухнул, она подползла поближе и предложила спеть хором «Сердечную молитву».

Глава 89

Знавал я женщин красивей Дженни Толливер. Любвеобильней. Умнее. Так почему же не мог вычеркнуть ее из памяти?

Не думаю, что Марта была права, сказав, что я восхищаюсь Дженни, ибо она – первая женщина, отвергшая меня. К отказам мне было не привыкать, они сопровождали всю мою сценическую карьеру. Я выдержал бы удар.

Что заставляло меня тянуться за Дженни, как побитая дворняжка? Романтическая любовь? Едва ли. Может, мне нравилось быть с ней. Как нравилось с Мартой и Никки. И десятком обслуженных мною клиенток. Мне все они нравились.

Может, это связано с моей одержимостью «классом». Дело не только в элегантности Дженни; была в ней изысканность, которая так привлекала меня. Может, я втайне благоговел перед ней. А может, завидовал.

Я позвонил ей в начале июля, решив вести себя сдержанно и искренне.

– Ну как, ты подумала? – серьезно спросил я. – Насчет того, чтоб как-нибудь вечером пообедать со мной?

Она помедлила, а потом сказала:

– Согласна.

– Отлично. Спасибо. Я думал заказать лимузин и отправиться к «Питеру Луджеру» в Бруклин, и…

– Нет, – перебила она, – ни в коем случае. Просто съедим по гамбургеру где-нибудь тут, поблизости, и все.

И мы назначили встречу в этом же месяце. Я должен к вечеру позвонить, она скажет, где решила перекусить. Встретимся прямо там – она не хочет, чтоб я заходил за ней. Я согласился на все и повесил трубку, чувствуя себя как мальчишка, добившийся свидания с королевой красоты.

Я твердил себе, что надо держаться похолодней и ни в коем случае не заговаривать о своих успехах. Если смирением можно ее вернуть, я сыграю Урию Хипа [19]19
  Урия Хип – персонаж романа Ч. Диккенса «Дэвид Копперфильд», добивающийся власти лицемерием и обманом.


[Закрыть]так, что она не устоит.