Текст книги "Торговцы плотью"

Автор книги: Лоуренс Сандерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 29 страниц)

Глава 103

В тот день столовая была битком набита, а в гостиной еще ожидала компания из четверых. Коротая время, они попивали напиток по два доллара за порцию, что вселяло в меня радость.

Я прокрался на кухню, стараясь не попасться на глаза Пэтси или Луису, поджарил себе ветчины, приготовил бутерброд со швейцарским сыром на ржаном хлебе, взял дижонскую горчицу, открыл банку пива «Хайнекен», встал в уголке и принялся за еду. Ведущая в столовую дверь отворилась, вошел Кинг Хейес и направился ко мне.

– Кинг, как дела? Голодный? Хочешь сандвич?

– Нет, – сказал вороной, – все равно спасибо. Есть минутка?

– Конечно.

– Хочу просить совета, – начал он, прислонившись к стене.

Я ждал.

– Пожалуй, выпью пива, – решил он.

– В холодильнике, возьми сам.

Вернулся он с банкой, сделал глоток, осушив добрую половину, потом опять прилип к стене, глядя прямо перед собой.

– Обратно Луэлла, – сказал Кинг. – Она хочет, чтоб я все бросил и переехал к ней.

– О-го-го! – воскликнул я. – Помнится мне, ты уже получал подобное предложение.

– Ага, только то была белая курочка, и на самом деле особых чувств я к ней не испытывал.

– А к Луэлле?

– Ну, что-то вроде.

– Лучше расскажи поподробней, Кинг. Если ты бросишь работу, кто станет платить по счетам?

– Да она же заплатит, она обещала. Пока я чего-нибудь не найду.

– Например? Станешь актером? Моделью? Ты уже пробовал, ничего не вышло.

– Знаю, но только Луэлла хочет… ты будешь смеяться.

– Не буду.

– Ну… она говорит, у меня есть потенциал. Прям это слово и сказала: потенциал. Хочет дать мне образование, будет рассказывать, какие книжки читать, как одеваться, научит правильно говорить. Ну, знаешь – культура.

– Знаю. И что ты решил, Кинг?

– Что делать – не пойму, – с несчастным видом проскулил он.

Я начал мять пустую пивную банку, выдавливая ямочки по кругу.

– Ты ее любишь, Кинг?

– Точно не скажу. Я ее жутко уважаю. Она такая умная леди, и смотрит за собой. Но точно не скажу, люблю или нет.

– А она тебя любит?

– Говорит, любит, – сказал он, глядя на свои огромные руки.

– Если б действительно любила, то приняла бы тебя таким, какой ты есть. Я хочу сказать, не пудрила бы мозги этим образованием, необходимым для реализации твоего потенциала или чего там еще.

Он молчал, все ниже и ниже склоняя голову. Я думал, что убедил его. Мне не хотелось терять этого парня. Он был одним из популярнейших и доходнейших жеребцов.

– Так, по-твоему, лучше мне позабыть обо всем этом, Питер? – спросил он так тихо, что я едва расслышал.

Не успев ответить, я заметил, что из двери фойе мне машет Марта.

– Извини, Кинг, секунду. Сейчас вернусь.

Марта вытащила меня в фойе и придвинулась поближе.

– Никки звонила, – прошептала она. – Сыщик берется. Сотня в день плюс расходы. Согласен?

– А у нас есть выбор?

– Что ты все сердишься! – Она потрепала меня по щеке. – Мы вылезем из дерьма, благоухая розами. Вот посмотришь.

Я вернулся на кухню.

– О чем ты меня спрашивал? – обратился я к Кингу.

– По-твоему, лучше мне позабыть обо всем этом? – повторил он.

– Нет, – ответил я, – не забывай. Бросай этот бизнес и перебирайся к Луэлле!

Он смотрел на меня с изумлением.

– Я подумаю, – сказал он.

Глава 104

С полицейским инспектором Каспаром Мирхенсом мы встретились у Марты, решив, что в связи с иском Лестера Форгроува наши апартаменты могут находиться под наблюдением.

Мирхенс походил на древнего старичка-баскетболиста. Возможно, рост его когда-то достигал шести с половиной футов, но теперь он так скрючился, что стал не выше меня. Движения гибкие, руки-ноги так и летают во всех направлениях. Впалые, мятые щеки, пальцы желтые от никотина.

Были на нем очки в роговой оправе, вместо одной дужки – замызганная веревочка. Однако глаза живые и неожиданная для такого некрасивого человека очаровывающая улыбка. И голос его мне понравился: низкий, раскатистый, звучный. За проведенные с нами полчаса он хлопнул три бокала.

Мы посчитали, что в игры играть времени нет, и выложили карты на стол. Рассказали о нашем бизнесе, назвали имя и адрес Сьюзен Форгроув, имя ее отца, изложили суть его обвинений в наш адрес. Рассказали все, что знали о девушке сами, что узнали от друга Марты и от Никки.

– Хотите ее приструнить? – спросил он.

– Только в случае необходимости, – быстро сказала Марта. – Мы надеемся, что вы сможете предъявить отцу какие-то грязные факты и уговорить его не спускать собак.

– Справитесь? – занервничал я. – Мы не знаем, надолго ли можно задержать расследование по его заявлению.

– Попробую, – пообещал детектив. – Мне не звоните. Я сам позвоню, когда что-нибудь обнаружу.

– А что потом? – спросила Марта.

– Потом посмотрим, – пожал плечами Мирхенс. – С такой свихнутой девчонкой справиться нетрудно. Дадите задаток? Хорошо бы тысячу.

И мы ему заплатили, надеясь на лучшее.

Настала первая неделя октября, когда нас еще раз пнули коленом под дых, словно мало было других неприятностей.

Марта на несколько часов ушла за покупками, в приемной дежурил Янси Барнет. Встревоженный, он вошел ко мне в кабинет.

– Питер, вам надо бы выйти в фойе. У нас проблема.

Войдя, я сразу увидел проблему. Упершись грязными кулаками в стол, стоял бродяга. Настоящий. Небритый, с мутными глазами, в заскорузлом пальто, застегнутом на шее английской булавкой. Сальные волосы свисают на воротник, а разит от него на двадцать шагов.

Это был молодой парень, не старше тридцати. Судя по виду, только что выбрался из портовой ночлежки.

– Что вам нужно? – спросил я.

– Да я жеребец, – пьяно пробормотал он. – Парень сказал, вы нанимаете.

– Кто сказал?

– Парень из бара, – уклончиво ответил он. – Сказал, хорошо платят за траханье.

Я уже дышал ртом, не в силах терпеть вонь.

– А парень этот такой маленький, плотненький, с опухшим лицом?

– Ага-ага. Говорит, он ваш друг.

– Нет, больше не друг, – сказал я. – Мы никого не нанимаем. Спасибо, что зашли.

Я дал ему пару баксов и чуть ли не силой затолкнул в лифт. Янс позвонил вниз привратнику, чтоб тот выставил его за дверь. Я вернулся в кабинет, вынул из сейфа деньги, натянул новое габардиновое пальто и ринулся прочь.

Через пятнадцать минут, ворвавшись в офис Сола Хоффхаймера, я застал его наливающим виски из пинтовой бутылки в бумажный стаканчик. Я швырнул на стол деньги. Две бумажки слетели на пыльный пол.

– Вот то, что мы вам задолжали, – гневно сказал я, – плюс сотня на прощанье. Вы уволены.

Он тупо смотрел на меня.

– Что за черт?

– Я виделся с вашим другом, – пояснил я. – Знаете, парень с помойки. Очень признателен.

– Вы что, шуток не понимаете? – жалобно спросил он.

– Нет. Не понимаю. Особенно таких дурацких.

Он поднялся.

– У меня… мне… Питер, мы были друзьями… я не могу… вы сделали…

– Пока, Сол, – бросил я. – Вы мне не подходите.

Когда я вернулся, Марта уже пришла и узнала от Янса о происшествии.

– Я выгнал Сола Хоффхаймера. С тех пор как он начал то и дело разогреваться, на него нельзя положиться.

– Хорошо сделал, – кивнула она. – Кому нужно это дерьмо собачье? Но где нам теперь искать жеребцов?

– Пока хватит. Земля слухом полнится, наши ребята рассказывают своим друзьям, те – своим. Ну а дойдем до точки, найду другого театрального агента, который будет с нами работать.

Я вернулся к своим графикам. Душа болела – мы с Солом долго были рядом. Но бизнес есть бизнес.

Глава 105

При всех этих осложнениях тихие вечера с Николь Редберн доставляли ни с чем не сравнимое удовольствие. Наша близость не накладывала никаких обязательств, а ведь это самое главное, правда?

Она заскочила вечером в воскресенье, совместными усилиями мы соорудили грандиозный салат, навалив туда все, что под руку подвернулось, кроме кухонной раковины. Вкус оказался потрясающий (весь секрет в тертом рокфоре). Распили бутылку «Мюскаде», много смеялись. Смотрели телевизор. Прелестная семейно-домашняя интерлюдия.

Потом мы вместе приняли душ, и в этом не было ничего общего со «сценой» для Сьюзен Форгроув. Просто невинная радость.

Позже, в спальне, я сказал Никки, что впервые в жизни не испытываю возбуждения от близости с женщиной.

– Может, дело во мне? – спросила она.

– Господи, нет.

– Ты думаешь, что теряешь силу?

– Не думаю, Никки. Я люблю женщин. Должно быть, мне просто нужен отдых. Не знаю, в чем дело. Но знаю, что с тобой я счастлив, потому что могу погладить тебя по попке и этим ограничиться. Ты уже спишь?

– Не совсем.

– У меня в холодильнике полбутылки «Кордон руж».

– То, что надо, – согласилась она.

Когда я вернулся с бутылкой и бокалами, обнаженная Никки свернулась в кресле, обхватив рукой поджатые коленки. Я откупорил бутылку, налил вина.

– Удивительно, – сказал я. – Увидев тебя в такой позе со всеми прелестями наружу, я должен был бы просто вылететь в окошко. Но, как видишь, дорогая, делать этого не собираюсь. Да и тебя, похоже, не слишком терзают страсти.

Она пожала плечами.

– Я не очень пылкая женщина, Питер. Я тебе уже говорила.

– Учитывая род твоих занятий, надо заключить, что ты чертовски талантливая актриса.

– О да, – кивнула она.

– И все это притворство?

– Иногда я увлекаюсь, – призналась она. – Очень редко. Не люблю терять контроль над собой.

Я отыскал радиостанцию, передававшую музыку в стиле «кантри», мы развалились голышом, потягивая шампанское, слушая глупые сентиментальные песни об утраченной любви.

– По-моему, – задумчиво проговорила Никки, – если мы когда-нибудь трахнемся, это будет ужасной ошибкой.

– Думаешь, ничего не получится? – спросил я.

– Нет, – ответила она, – может здорово получиться. Но все изменится.

– Я понимаю, что ты имеешь в виду.

– И не хочешь, чтобы так вышло?

– Мне нравится все как есть, – твердо заявил я, решив быть таким же сдержанным, как она.

– И мне. Я люблю просто спать рядом с тобой. Я люблю тебя, Питер, и знаю, что ты меня любишь.

– Люблю.

– Я жду нашей встречи, – продолжала она, – хочу быть вместе. Ты такой добрый.

Я подумал.

– В основном, пожалуй, добрый. Но бывает, что нет. Обычно это зависит от обстоятельств. Я не могу быть все время добрым, если надо бороться за выживание.

– А я не добрая, – призналась она.

– Да что ты, Никки. Неправда.

– С тобой, может, да, но посмотрел бы ты, как я обращаюсь со своими Джонами. Как с дерьмом.

– А их к тебе снова тянет, правда?

– Да.

– Так значит…

– Питер, я пользуюсь их слабостью, зарабатываю на этом. Какая тут доброта!

– Не могу согласиться. Если ты делаешь их счастливыми…

– Ты начинаешь рассуждать, как проститутка, – сказала она.

А позже в постели, в темноте, прижавшись ко мне, попросила:

– Передо мной не актерствуй, Питер.

– Я и не собираюсь.

– Хорошо, – шепнула она. – Оставим спектакли для дела.

Глава 106

Войдя в кабинет, детектив Люк Футтер тяжело опустился в кресло. Держа в руке стакан виски «Джек Дэниелс», он задумчиво смотрел на меня. Я начал нервничать.

Рассказал, что мы наняли частного сыщика по делу Сьюзен Форгроув, объяснил наш план.

– Может выгореть, – признал он. – Если этот парень чего-нибудь раскопает. Как его зовут?

– Каспар Мирхенс.

Он покачал головой:

– Никогда не слыхал. Но это еще ничего не значит. И не тяни, сынок.

– Сколько у нас еще времени? – уныло спросил я.

– Две-три недели. Самое большее – месяц. Потом придется вас прихлопнуть.

Он потянулся за стаканом и хлебнул еще бурбона.

– Еще одно. Собственно, об этом я и пришел поговорить. Я слышал, вы собираетесь расширяться.

– Где это вы слышали? – с любопытством спросил я.

– Да слухи идут… Это правда?

– Пока одни проекты.

– Угу. По слухам, речь идет о пышном особняке. Частный клуб для богатых женщин. Как мило. И кучи денег. Надеюсь, вы предусмотрите в бюджете высокие гонорары для меня и моих друзей. С такого крупного предприятия в Ист-Сайде причитается как минимум десять грандов в месяц.

– Десять? – воскликнул я. – Боже, вы нас разорите!

– Да ну, – елейно заулыбался Футтер. – Внесите их в статью накладных расходов. В налоги. Вы ведь собираетесь платить налоги?

– Конечно.

– Ну вот. Когда открываетесь?

– Первого января, – сказал я. – Предположительно.

– До тех пор я еще забегу, – пообещал он, – и мы подобьем бабки. – Допив бурбон, детектив встал и непринужденно добавил: – Кстати, я знаю, что дела у вас идут хорошо, но, по-моему, на особняк не хватит. Кто ангел-хранитель?

Мне не очень хотелось ему говорить, но я подумал, что рано или поздно он все равно узнает.

– «Роман энтерпрайзис». Слыхали?

Он беззвучно присвистнул.

– Вы пустились в большое плаванье, сынок. Позволь дать небольшой совет. Когда работаешь с такими парнями, первые полгода они говорят: «Считайте деньги и платите нам нашу долю». Через полгода они скажут: «Давайте считать деньги вместе». А потом станут считать деньги сами и платить вам ровно столько, сколько сочтут нужным.

– У нас хороший адвокат, – уверенно заявил я.

– Ну, конечно, – сказал Футтер. – Везет вам.

Глава 107

Октябрь оказался для нас чрезвычайно прибыльным. Если б не Лестер Форгроув, нам вообще не о чем было бы беспокоиться, ну разве что о вполне поправимых мелочах.

Запомнился тот месяц еще и числом чокнутых клиенток. По крайней мере, мне процент показался высоким, но Марта сочла его низким по сравнению с извращенцами мужского пола, посещающими бордели и пользующимися девушками по вызову. Однако и она признала, что свою долю мы получили.

Например.

…Одна из клиенток – из высшего руководства рекламного агентства – проявила склонность к симуляции акта. На каждую «сцену» она приносила в кейсе дешевое вискозное платье, раскладывала его в спальне и заставляла жеребца раздирать его с рыком и судорогами.

…В ответ на телефонный запрос мы послали мальчика по вызову в шикарный дом на северном берегу Лонг-Айленда. Вернулся он совершенно потрясенным и доложил, что прибыл на место за день до похорон. «Сцена» происходила на бархатной кушетке рядом с бронзовой усыпальницей, где покоился супруг клиентки.

В тот месяц был случай и почуднее. Марта сообщила, что клиентка предлагает пятьсот долларов за девственника. Большинству наших жеребцов было по двадцать – тридцать лет, и ни один из них не сошел бы за невинного агнца. Но нам не хотелось упускать гонорар.

Янси Барнет сказал, что, кажется, сможет помочь.

– Я знаю парнишку по имени Томми Бостиан. Он учится в балетной школе, но больше артист, чем танцовщик. Ему двадцать, а на вид – не больше шестнадцати. По-моему, за половину суммы он взялся бы. Он тоже работает на два фронта, как и я.

– А вы уверены, что ему двадцать? – подозрительно спросила Марта. – Второй Сьюзен Форгроув нам не надо.

– Уверен, – улыбнулся Янс. – Я прожил с Томми несколько месяцев, а вам известно, что я всеми силами стараюсь не нарушать закон. Если хотите, попрошу его захватить свидетельство о рождении.

Томми Бостиан оказался идеальной кандидатурой. Маленький, стройный, тонкокостный, с чистой кожей и светлыми, почти белыми волосами. Он выглядел на пятнадцать, но в свидетельстве о рождении и водительских правах значилось двадцать. Мы решили использовать шанс.

Ввели его в роль. Он должен быть застенчивым, смущенным, слегка испуганным, можно при желании уронить несколько слезинок. К счастью, парень оказался способным учеником и хорошо понял актерскую задачу.

Мы попросили его надеть джинсы, теннисные туфли и чистую майку под хлопковую куртку. Добавили несколько деталей: большой гребешок в задний карман, черную кожаную кепку с козырьком, дешевую золоченую цепочку на шею. Велели захватить маленький транзистор.

«Сцена» имела бешеный успех. Клиентка даже дала Томми пятьдесят долларов на чай. А потом попросила прислать ей еще одного девственника.

Что за фантазия!

Глава 108

Оскар Готвольд и Игнаций Самуэльсон составили проект соглашения с «Роман энтерпрайзис». В конце октября мы с Мартой встретились с ними, чтобы обсудить детали.

Коротко говоря, «Питер-Плейс инкорпорейтед» будет концессионной корпорацией, находящейся в частном владении. Марте и мне принадлежат пятьдесят два процента из пакета в тысячу акций. Остальными владеет корпорация «Джастис девелопмент», дочерняя компания «Роман энтерпрайзис», которой руководят Михаэль Гелеско и Антони Каннис.

Марта и я должны вложить в «Питер-Плейс инкорпорейтед» по сто четыре тысячи долларов каждый за пятьсот двадцать акций стоимостью по четыреста долларов. «Джастис девелопмент» вносит сто девяносто две тысячи за четыреста восемьдесят акций. Остальные средства, необходимые для покупки, перестройки и оборудования особняка, мы получаем в виде ссуды в миллион двести тысяч долларов от дочерней компании «Роман энтерпрайзис» – «Вигор венчур кэпитал инкорпорейтед». Ссуда выдается под десять процентов.

Особняк покупается через «Марбл пропертис инкорпорейтед», дочернюю компанию «Роман энтерпрайзис». Десять процентов по закладной на миллион семьсот пятьдесят тысяч выплачивает корпорация «Дэринг файнэншл», которая является, как вы уже догадались, еще одной дочерней компанией «Роман энтерпрайзис».

К этому моменту глаза мои полезли на лоб. Первым делом я поинтересовался, зачем связываться с таким количеством дочерних компаний.

– Чисто бухгалтерские дела, – коротко бросил Игги. – Берешь деньги из одного кармана, перекладываешь в другой. Из налоговых соображений. Это народ ловкий.

– Связались бы вы с независимыми компаниями, какая разница? – поддержал Игги Оскар Готвольд. – Где еще можно получить десятипроцентную ссуду и десять процентов по закладной?

– Все сводится к тому, что нам не оставлено выбора, так? – спросила Марта.

Оскар пожал плечами.

– По моему мнению, это оптимальный вариант. Если вы можете придумать что-то получше, попробуйте. Но вас ждет жестокое разочарование.

– Мне хотелось бы знать, что получаем мы с Мартой лично, – поинтересовался я.

– На свои сто четыре тысячи, – сказал Игги, – каждый из вас получит двадцать шесть процентов привилегированных акций «Питер-Плейс инкорпорейтед». Кроме того, каждый получает двухлетний контракт на работу. Семьдесят пять тысяч в год.

– Они хотели предложить контракт на год и пятьдесят тысяч, – заметил Оскар. – Сошлись на двухлетнем и семидесяти пяти.

Мы с Мартой переглянулись.

– Это мы получаем независимо ни от чего? – спросила она.

– Независимо ни от чего, – заверил Игги. – Сумма, конечно, не предельная, но жалованье твердое. За вычетом всех платежей и налогов. Абсолютно законно.

– Намного меньше, чем мы зарабатываем сейчас, – напомнила Марта. – Не считая прибыли.

– А что насчет прибыли? – спросил я. – Как она будет распределяться?

– Прежде чем образуется прибыль, подлежащая распределению, – объяснил Оскар, – предстоит погасить долг «Вигор венчур капитал» и закладную «Дэринг файнэншл». После чего избыточные средства, за исключением небольшого финансового резерва, перейдут к держателям акций. Это означает, что вы и Марта получите пятьдесят два процента от чистого дохода, а остальное – «Джастис девелопмент».

Я мрачно смотрел на кипу бумаг, громоздящихся перед Готвольдом, и не верил, что когда-нибудь смогу их понять. Ясно только одно: это наш единственный шанс.

– И еще, – сказал Игги. – «Марбл пропертис» предлагает два особняка. «Роман энтерпрайзис» считает подходящими оба. Выбор за вами.

Вот это мне было понятно.

– Где они расположены? – спросил я.

– Один в Мюррей-Хилл, – сообщил Оскар, – другой на Западной Пятьдесят четвертой, рядом с Пятой авеню. Цена одинаковая: два пятьсот. Оставляю вам адреса, взгляните на оба. Оставляю также копии документов. Надеюсь, вы их внимательно изучите.

Он снова сел, погладил животик, посмотрел на нас с жалостью, сверкая шустрыми глазками.

– Я пришел к мнению, – сказал он, – что было бы глупо упускать такую возможность. Ты согласен, Игги?

Взмахнув своей фарфоровой сигаретой, Самуэльсон подскочил на месте и ткнул в кипу бумаг.

– Послушайтесь моего совета. Хватайтесь за дело.

И мы схватились.

Глава 109

Теперь, когда мы вплотную подошли к подписанию соглашения с «Роман», надо было срочно улаживать дело Сьюзен Форгроув. Если о нем пронюхает Октавий Цезарь, он не просто похерит сделку, но и раззвонит, что иметь с нами дело рискованно.

Поэтому мы с таким облегчением услышали сообщение Каспара Мирхенса, что он готов встретиться с нами. Обсуждать детали по телефону он не захотел, и мы сидели у Марты, не зная, что нас ждет – радость или горе.

Частный детектив примостил свое костлявое тело в кресле и взял стакан виски с содовой. Отхлебнув глоточек, осторожно поставил его на пол. Зажег сигарету. Надел очки на веревочке. Вытащил из кармана пиджака потрепанный блокнот. К этому моменту у меня уже вспотели ладони.

– Сьюзен Форгроув, – сказал он своим звучным голосом, – это вам не Нэнси Дрю. Дважды убегала. Исключена из дюжины школ. В тринадцать лет пристрастилась к наркотикам. Говорят, сейчас бросила, но кто знает? Должна являться к врачу трижды в неделю, но не приходит. Исчезает из дома на день, на два, на три. Где была, не говорит. Родители сходят с ума.

– Как это вы разузнали? – полюбопытствовал я.

– Из разных источников, – неопределенно ответил он. – Официальных водительских прав у нее нет, но она берет без спросу материну «тойоту». Таскает у нее деньги из кошелька. Выносит из дома вещи и продает. Серебряные подсвечники, небольшие картины, керамику – то, что можно унести. По моим сведениям, курит марихуану вовсю, а может, и нюхает. Завоевала репутацию «мисс Манхэттен», самой дешевой шлюхи в округе. Только глазом моргни.

Он пошарил в другом кармане и выудил пакетик, обернутый туалетной бумагой. Тщательно развернул и протянул Марте пачку полароидных снимков.

– Она спуталась с уличной бандой с Восточной Девяносто шестой улицы, – сказал детектив. – Провела в их малине два дня. Они с ней все по очереди позанимались, а потом всех окрестных дружков пригласили.

Я мысленно возблагодарил Бога, ибо неделю назад сдал анализ на реакцию Вассермана, и решил завтра же сдать еще один.

– А эти картинки, – продолжал Мирхенс, – висели у них на стенках. Я заплатил две сотни. Копии сделать им ума не достало.

Я наблюдал за Мартой, пока она просматривала фотографии. Никогда не видел ее такой мрачной, она старела у меня на глазах. Не говоря ни единого слова, она протянула снимки мне.

Да, это была Сьюзен Форгроув. И, увидев, что делают с этой бедной больной девчонкой, мне захотелось стать собакой, кошкой или вороной. Сразу трое юных подонков употребляли ее под разными углами. Единственное, что мне оставалось, – попытаться превратить все в шутку.

– Грандиозный водевиль, – сказал я. – А как называется банда – «Аристократы»?

– Считаете, этого хватит? – спросил Мирхенс.

– Вполне, – без всякого выражения сказала Марта. – Теперь вы пойдете к ее отцу и попросите отозвать заявление.

Каспар Мирхенс допил стакан, деликатно икнул и вытер губы кулаком.

– Только не я, – сказал он, закуривая следующую сигарету. – Извините. Обычно я берусь за такую работу, но тут другое дело. Лестер Форгроув может лишить меня лицензии, прежде чем я успею выйти из его дома.

– Эй, постойте, – запротестовал я. – Мы наняли вас, чтобы все уладить.

Мирхенс покачал головой:

– Нет. Меня наняли добыть доказательства. Что я и сделал.

Вот так и вышло, что мы ему заплатили и он ушел. Оставил фото и скомканный кусочек туалетной бумаги.

– Ну, что будем делать? – спросил я.

– Доводить дело до конца, – ответила Марта. – Предъявлять снимки Лестеру Форгроуву.

– И кто пойдет предъявлять? – спросил я.

Она смотрела на меня в упор.

– Господи Иисусе Христе, Марта! – простонал я. – Я не могу. У меня духу не хватит. Ты ведь сама говоришь. Я не буду знать, куда деваться от стыда.

– Я думала, ты артист, – спокойно сказала она.

– Ну… дай мне немного времени. Я должен найти психологическое состояние. О Господи, это будет ужасно!

– Тебя ждет великая роль, – заверила она меня. – Питер, останешься на ночь?

– Считаешь, что я нуждаюсь в успокоении?

– Нет, – сказала она. – Я нуждаюсь. Эти чертовы картинки меня доконали.

Она выключила в спальне отопление и открыла окно. Стало жутко холодно, но ей так нравилось. Обнаженные, мы жались друг к другу под стеганым одеялом, и она говорила не умолкая.

Она рассказывала мне о своем детстве в маленьком городке в Огайо, о том, как она после смерти родителей переехала в Чикаго и получила место разносчицы коктейлей. Потом вступила в игру, зарабатывая хорошие деньги в публичном доме у матери Никки Редберн.

Ей всегда нравились наряды и модные вещи. Накопив денег, она завязала, приехала в Нью-Йорк, работала продавщицей в бутике. Она трахалась с нужными людьми и через пять лет стала менеджером «Баркаролы». Мимоходом вышла замуж за человека, который оказался азартным игроком и бродягой. Он исчез, предоставив ей растить сына.

Теперь, когда, казалось, не надо больше думать о деньгах, она столкнулась с главной в своей жизни проблемой: как быть с другом, будущим губернатором?

– Хотелось бы мне знать, как я на самом деле к нему отношусь, – сказала она. – Иногда кажется, что люблю. Иногда кажется, что это просто очередной джон.

– Он дает тебе деньги? – спросил я.

– Нет. Он дарит мне вещи. Драгоценности. Акции. Он подарил мне антикварного бронзового слона, который стоит целое состояние.

– А ты что ему даешь – уроки верховой езды?

– С него этого достаточно, – сказала она, сжимая кулаки. – Люди таковы, каковы они есть. У каждого свои маленькие слабости.

– А у тебя?

– Слоны. А у тебя?

– Убей, не знаю. Я даже не знаю, кто я есть.

– Ты артист, – сказала она. – Это профессиональный риск – не знать, кто ты есть. Ну что, созрел?

– Вполне.

– Пойдешь к Лестеру Форгроуву?

– Пойду, – сказал я, вздохнув. – Господи, Марта, иногда я готов подать на развод со всем человечеством.