Текст книги "Между тьмой и пламенем. Часть 2 (СИ)"
Автор книги: Лина Элевская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 29 (всего у книги 32 страниц)
Интересно, князь себя убедил в гипотетической гибели Инерис или услышал сквозь сон скорбные вести, когда они разносились по замку? Ему ведь было известно лишь о ее исчезновении…
И занятный вырисовывается треугольник: жена – дочь – страна. Для него семья и княжество настолько тесно связаны?
– Я должен умереть. Я хочу умереть. Я не имею права жить, – подытожил князь. – Оставьте меня, лорд Дэтре. С чистой совестью.
Знакомые словечки. Говорит совсем как леди Дженис.
– Хотеть умереть – означает сдаться, а вы всегда были человеком действия и вели войну до последнего. Это не ваши чувства, князь, – жестко произнес Кэллиэн, – а наваждение, результат чужих чар. Слабых, почти незаметных, из-за чего я не обнаружил их вовремя. Они же не так давно заставили вас заподозрить Инерис в измене. Это моя вина, а не ваша, мой недосмотр. Поэтому я сделаю все, чтобы вам помочь.
– Мне не нужна помощь. Я все решил. Инерис больше нет, а значит, и мне не для чего жить…
Все-таки с портретом он, похоже, угадал. Исчезновение Инерис явно стало катализатором. Князь возвращается к нему снова и снова, ходит по кругу.
Попробуем его разбить.
И Кэллиэн осторожно, на пробу произнес:
– Искать Инерис на том свете, чтобы просить прощения, будет бессмысленно. Ее там нет. Ваша дочь жива, милорд.
По кокону распозается первая уродливая трещина, сквозь которую видны слабые синие всполохи – затаенная, робкая надежда, в которую князь опасается поверить.
– Инерис – жива?
– Да, милорд. Жива и здорова. Вы еще можете увидеть ее и обнять. Причин отправляться на тот свет нет. Да и смерть – не решение проблем и не лекарство от чувства вины, уж мне-то можете поверить, – с самоиронией произнес Кэллиэн и услышал тихое хмыканье князя. – А если вам так хочется к Шаэли, то лучше уж скончайтесь на поле боя, от удара демонского меча или трезубца, защищая свой народ, выполняя свой долг перед ним.
Вот теперь колеблется. Что для князя важно, кроме Инерис? Как еще нажать?
– К тому же леди Ральда ничего не смыслит в политике и склонна к панике. Вы действительно готовы оставить на нее княжество? Она в любой момент может, сама того не желая, обострить отношения с огненными. Только сегодня, испугавшись появления у границы небольшой группы, она отдала приказ стянуть на юг наши войска…
– Проклятье! – взревел чужой разум. По темно-серому кокону зазмеилась новая трещина, и Кэллиэн приободрился – этот тон был ему хорошо знаком. – Как будто Дахаэра нужно подначивать! Да он при первом же намеке на противостояние попытается вторгнуться в Нариме! Куда смотрят советники?!
– И я о том же, – пробормотал Кэллиэн. – Вы отчаянно нужны нам, милорд.
Упрямое молчание.
– Вернитесь, потому что иначе я не знаю, как буду смотреть в глаза вашим дочерям – леди Анджелис тоже любит вас и очень тревожится.
«Поправляйся, пожалуйста, папочка».
Слова младшей дочери, услышанные сквозь сон.
...Действительно, есть еще Анджи, у него есть еще сын… Почему он думал все время только об Инерис? Почему забыл о младших? Разве это не достаточная причина для того, чтобы жить дальше, пусть и под гнетом ошибок? Так, может, Дэтре был прав насчет влияния?..
Или с его стороны это малодушная попытка переложить ответственность?
– Я заслужил свою участь, лорд Дэтре. Ошибки были совершены, и…
– Их можно исправить и тем самым примириться с собой.
Новая трещина в коконе.
– Прекратите гнить заживо в чувстве вины. На ваше выздоровление надеются и ваши дети, и подданные. Князь Ратри сам не свой, лорд Рагор места себе не находит. Леди Ральда хотела сместить его, а ему и дела нет – каждый день заходит к вам…
Новая трещина.
– Инерис ни за что меня не простит, – завел старую шарманку князь.
– Пока не попросите у нее прощения – не узнаете. Она добрая девочка и уж наверняка не хочет, чтобы вы платили за свои ошибки такую цену. Она любит вас. И обязательно вернется домой.
Пренебрежительное фырканье.
– Если вы не лжете, и она действительно жива. Но этого не может быть, я отдал страшный приказ... Оставьте меня, не тешьте ложной надеждой…
– Я не могу вам лгать, милорд, – напомнил Кэллиэн.
Новый всполох синего пробивает кокон.
...Нет, похоже, без заклятья все-таки не обойтись. Князю нужен якорь, нужна надежная опора, чтобы перестать думать о смерти и окрепнуть. Простого внушения, как с леди Дженис, будет маловато.
Заклятье, в противовес первой части ритуала, далось легко, и Кэллиэн, протянув мысленную «руку», безжалостно вдавил в омут чужих сожалений самые главные слова.
«Инерис жива».
– Она обязательно вернется.
Не думать о том, как волны черной магии сейчас расходятся по замку. Плевать. Лишь бы был результат.
«Инерис жива».
– Вы отослали ее, возможно, обидели, но совершенно точно не погубили. И виновны не вы, а тот, кто влил в вас эту отраву сомнений. Уходя, она просила о вас позаботиться. Что я и делаю сейчас.
"Инерис жива!"
И серый кокон наконец разлетелся на части.
Освобожденная, но ослабевшая сущность принялась распадаться, не в силах удержаться даже вокруг вложенного Кэллиэном стержня из самых важных слов.
Второе заклинание сорвалось словно само собой.
Та же гибкая матрица, с помощью которой он укреплял резерв Даскалиара. Кто бы мог подумать, что еще пригодится…
Черная клетка вокруг сущности, не непроницаемая, а защитная. С независимым контуром, чтобы никакая случайность не смогла его развеять прежде времени.
И беспорядочный отток жизненных сил наконец прекратился. Теперь энергия распределялась правильно – еще тусклая, блеклая, но такая нужная. Чувство вины оставалось, но больше не превалировало.
– Инерис – жива?
Сказано с надеждой.
...Что ж, будем надеяться, это его одновременно убедит и взбодрит.
И Кэллиэн послал князю картинку-воспоминание: Инерис, похудевшая, загоревшая, в платье пустынницы… такой князь ее никогда не видел, а значит, должен поверить.
– Она у огненных?!! – взревел громовой голос. – Этого только не хватало!!!
В следующий миг Кэллиэна резко выбросило из чужого сознания, словно защитные силы разума князя вдруг очнулись и пришли в действие.
Резкое возвращение магу не понравилось совершенно. Его словно оглушило. Ноги подломились, и он навалился грудью на изголовье кровати, отмечая краем сознания, как больно железная планка давит на ребра. Не сломать бы...
Кровь из носа лилась струей на подушку, отбивая способность чувствовать какие бы то ни было запахи.
Зверски болела голова.
Но об этом в следующий миг Кэллиэн забыл напрочь.
Князь наконец открыл глаза.
Устремил плохо сфокусированный взгляд вверх, прямиком на черного мага.
Прохрипел:
– Дэтре… ты… что ты с ней…
И знакомые глаза стального цвета снова закрылись.
Но теперь они чуть заметно шевелились под закрытыми веками. Пальцы подергивались, словно порываясь сжать меч. Мимика стала живой, как у спящего человека – а не лежащего полутрупом.
Кэллиэна хватило лишь на один пасс.
Сознание князя по-прежнему не обрадовалось ментальной магии… но теперь оно было. И откликнулось на попытку контакта отчетливым недовольством.
...Он действительно вернулся.
С этой мыслью маг рухнул на холодный каменный пол.
Успел кое-как повернуться набок, чтобы не поперхнуться собственной кровью – и провалился во тьму.
Кэллиэн истратил слишком много сил на ментальную магию и теперь расплачивался за это глубочайшим обмороком – почти что на той самой печально известной ему грани жизни и смерти.
Он даже не почувствовал, как развеялись все заклятья, ранее наложенные им на комнату князя.
***
Обряд и впрямь вышел громким.
Эльфа аж на кровати подбросило.
За дверью, где-то в коридорах чужого замка, к которому он так до конца и не привык, раздался заунывный, тяжелый вой, который ни за что не спутаешь с волчьим.
Лорд Лориэль сам не понял, как выбрался из постели и выскочил из комнаты – как был, в исподнем.
Где-то внизу тоже воют.
И насыщенный запах тлена, тем резче, чем ближе целительская… Разливается, расходится волнами, забивая ноздри…
И вдруг – исчез.
Осталось только послевкусие.
Но у двери князя по-прежнему разило падалью. И это явно не невинный обряд, которыми Дэтре развлекался до сих пор.
Его собственной матушке сказочно повезло пережить нападение такого вот изувера на поместье одного из видных эльфийских лордов. В той резне мало кто уцелел – но ей и еще нескольким женщинам повезло. Она столкнулась с тем магом в коридоре – бешеным, с черными, как ночь, глазами, с белой пеной, выступившей на губах. Приготовилась к смерти, но черный глянул на ее округлившийся живот – и ушел, ничего не сделав.
У Раниля Лориэля рано обнаружилось чутье на черную магию, смахивавшее на отторжение. Слишком близко он соприкоснулся с ней еще в материнской утробе...
И теперь его ощутимо поташнивало.
Отогнав лишние размышления и ощущения, целитель прислушался – так, как умеют только эльфы да вампиры.
Нет, за дверью по-прежнему два дыхания. По-прежнему бьются два сердца. Выходит, князя Дэтре не убивал… или не сумел убить?
Беспокойство вынудило эльфа осторожно, памятуя о том, что черный маг вполне мог оставить сюрприз для нежеланного гостя, коснуться двери. Он обомлел. Ни одного защитного заклинания, даже примитивного «замка»! На черного мага напал демон легкомыслия?
Даже засов задвинуть поленился… Почувствовал свою безнаказанность, мерзавец?
Увиденное заставило эльфа оцепенеть.
А вот это уже не шутки! Это черная магия на крови, с жертвоприношением! К запаху тлена добавилась металлическая вонь крови и химическая – какого-то токсина…
Затем лорду Лориэлю показалось, что у князя пробито сердце. Он ринулся было к постели, но тут же остановился как вкопанный. На полу виднелись размазанные линии рисунка, вызвавшего у него новый приступ гадливости. А затем и автор обнаружился… на полу, в загустевшей крови. И поди пойми теперь, чья: его или князя?
Лицо правителя посерело, уродливая вязь, прорисованная черным, понемногу вызывала воспаление – краска на черноцветах? Всего за одну ночь князь еще больше осунулся, дыхание то учащается, то снова переходит в тихое, с отчетливым хрипом. Постарел, седина резко расползлась от висков.
Сколько еще он выдержит?
Кэллиэн мог бы объяснить, что это лишь побочный эффект обряда, что краска, несмотря на резкий запах, в засохшем состоянии совершенно не опасна, главное – ее не глотать, что через два-три дня будет заметно улучшение, которое начнет прогрессировать, что теперь нужно не жизненные силы вливать, а найти специалиста по диагностике и укреплению сущности...
Но он даже не знал о непрошеном госте.
Рана на груди князя, к счастью, оказалась неглубокой, и эльф поспешил на всякий случай очистить ее магией и ускорить регенерацию.
Прочел над князем заклятье противоядия – черноцветы были хорошо изучены лекарской наукой. Смыть бы эту дрянь, но делать это нужно специальным эликсиром... Обработка нейтрализовывала большую часть яда в черноцветах, но князю Ламиэ, в его состоянии, хватит и оставшейся.
Но ведь жив! Даже после черного обряда – жив. Сколько же сил и упрямства в этом волевом человеке?
Лорд Лориэль покачал головой, вливая толику собственных жизненных сил в князя.
А он только начал верить, что, возможно, черный маг черному магу рознь…
Нет. Все они одинаковы.
Притворяются, пока не достигнут цели.
У эльфа зло дернулась щека.
Жизнь в Йерихо заставила его пересмотреть немало стереотипов, но, как видно, не со всеми следует бороться. Люди склонны напрасно доверять тем, кто не стоит их мизинца. И в итоге это приносит им уйму разочарований… а то и гибель.
Природу ведь не переспоришь. Наедине с беззащитной жертвой не удержится ни один черный. Даже если до последнего притворяется другом, даже если сам хочет верить в эту ложь.
И ведь как талантливо Дэтре убеждал в ней окружающих!
Эльфа жгла не столько ненависть, сколько обида, жгла больно и глубоко. Он ведь честно пытался наступить на горло собственным предрассудкам и даже здравому смыслу, старался не судить книгу по обложке, даже решился довериться чужому суждению… и к чему это привело? Чудо, если князь, так тепло принявший его в замке, продержится еще хотя бы пару дней!
Падальщик все-таки показал клыки.
А он знал о нем – и ничего не сделал!
Лорд-целитель вдруг ощутил, как тенькнула, оборвавшись, в душе привязь магической клятвы.
Дэтре не стоит того, чтобы его покрывать.
Эльф медленно выпрямился.
Затем сделал медленный, скользящий шаг в сторону. Присмотрелся к придворному магу. Даже рисунки с лица не смыл...
Лорд Лориэль, подчиняясь чувству долга, склонился над магом, благоразумно не касаясь вымазанного кровью пола, но Дэтре даже не шевельнулся. Что это с ним?..
Дыхание редкое, ровное. Бледность не хуже, чем у князя… что, тоже обряд впрок не пошел? Поперек горла встала чужая жизненная сила – или чужая кровь?
Или же – наоборот?
Сердце билось ровно. Похоже, опасность черному не грозила.
Эльф брезгливо выпрямился, прикрыв нос и губы рукавом.
В этот миг он горько пожалел о том, что велеречиво отказался в свое время от уроков боевой магии и фехтования. Ему нечего противопоставить Дэтре.
Впрочем, черного мага схватить не так уж просто, угрозу он почует даже на грани жизни и смерти. И тогда может убить свою жертву и всех, кто подвернется ему на пути.
А сорвавшийся черный маг – слишком большая опасность и для замка, и для города.
Что теперь предпринять? Немедленно унести князя отсюда, велеть, чтобы Дэтре к нему не подпускали ни под каким предлогом?
Было бы неплохо... Только кто его послушает? У него нет никакого права приказывать. Да и переносить князя Ламиэ крайне опасно.
Лорд Лориэль покачал головой, с сожалением расставаясь с этой идеей.
Значит, необходимо обратиться к тем, чьи приказы будут выполнены.
А Дэтре…
Пусть до последнего не подозревает о том, что его раскрыли. Пусть думает, что он по-прежнему в полной безопасности.
Если все пройдет удачно, местные маги схватят черного прежде, чем он успеет натворить дел.
Целитель направился к двери, на пороге снова замер. Обернулся.
Ненавидя себя за это, все-таки выпустил в мага заряд целительного заклятья.
И вышел вон.
Охваченный обидой и решимостью, лорд Лориэль не подумал только об одном.
Как, скажите на милость, подлинно черный обряд может проводиться на рассвете, да еще и так измотать проводившего его мага?
***
Сначала во тьме не было ничего, кроме него самого и едва уловимого запаха крови, витавшего вокруг, дразнящего, упоительного.
Потом тенями из прошлого выскользнули кошмары, выстраиваясь в шеренгу, радуясь, что он никуда от них не денется. И были правы. Он мог только плыть по течению туда, куда несла тьма и запах человеческой крови.
Пока один не распахнул ему свои объятия.
…Алтарь, два черных зеркала на стене, и факелы, пылающие по обе стороны от них… Он лежит на холодном камне, собираясь с силами. От предстоящей задачи его снова замутило. Но за годы службы у ар-лорда Дариэта он испробовал все методы, кроме самых отчаянных. А теперь остался лишь этот.
Чтобы найти заброшенное, а потому подходящее для его целей святилище, пришлось немало побродить по Тессеме.
Ему необходимо избавиться от жажды и заодно отделаться от преследующего его прошлого. Это единственный шанс выжить и скрыться от старого вампира.
А для этого нужно попросить богиню не о благословении, но о милости. И если она ответит, этот день станет точкой отсчета в самом сложном из всех ограничительных ритуалов.
Кто-то скажет: всего лишь попросить? Сущая мелочь!
Только вот чтобы что-то просить у Шаэли, нужно подойти к ней на расстояние полушага. Другими словами, быть при смерти. Поэтому к ней взывали только самые отчаявшиеся. Где гарантия, что она не исполнит твое желание уже по другую сторону грани? Или исполнит вообще?
Но он полукровка, он крепче и сильнее людей. Слабую надежду давало и то, что однажды она уже вмешалась, чтобы сохранить ему жизнь, а значит, забирать себе вот так вряд ли захочет…
К тому же любому другому для этого ритуала требовалась помощь черного мага или черного жреца.
Ему достаточно самого себя.
Кэллиэн не слишком боялся смерти и чувствовал ее приближение безошибочно. Он сумеет вовремя повернуть ее вспять. Должен суметь.
Обратить собственную смертоносную магию против себя самого – труднее испытания нет для любого мага. Это как правой рукой сломать себе левую.
Можно долго твердить, что не боишься смерти. Но чем ближе к ней...
Маг прикусил губу. Сколько можно колебаться, в самом-то деле?
Кэллиэн привычным заклятьем создал черный кинжал.
Жажда сводила с ума, стоило рядом оказаться человеку. Он боролся с ней всю жизнь. Но ему надоело бороться. Он хотел просто пожить нормальной жизнью, хотя бы немного, получить возможность спрятаться от проклятого вампира и просто пожить самому, не кидаясь на людей, не чувствуя и не считая себя монстром... узнать, наконец, придется ли мирная жизнь ему по вкусу…
Ему надоело быть чудовищем, чужой удавкой, отравленным кинжалом.
Кэллиэн помнил, как усмехнулся тогда этой мысли, лежа на алтаре.
И как всадил собственный магический кинжал себе в грудь, принеся в жертву богине себя самого. Как клинок уютно скользнул прямо в сердце… В агонии он воззвал к Шаэли, и зеркала на стене вдруг показались ее глазницами.
...Да... его прошлая выходка была неповторима. По крайней мере, он очень надеялся никогда ничего подобного не повторять.
И во тьме, где не было ни жизни, ни времени, вдруг прозвучал разъяренный голос:
– Ты что творишь, мальчишка?!
Понятно, что... Пытается усмирить жажду человеческой крови, вампирскую природу…
– Ты уверен, что хочешь именно этого? – прищурившись, спросила тогда Шаэли.
Конечно, он был уверен! Для чего он принес такую жертву? Он надеялся, что больше не будет пить кровь и прибегать к черным ритуалам, что со временем не останется следов, по которым можно его отыскать и вернуть к былому...
Но старый кошмар неожиданно пошел по новой колее.
– Хватит тут прохлаждаться! – снова рявкнула Шаэли – и отвесила ему оплеуху.
Пощечина была не по-женски сильной и болезненной и заставила Кэллиэна сперва вздрогнуть, а затем и приоткрыть глаза, что само по себе было подвигом.
Не хуже, чем тогда, на алтаре, когда он очнулся с чувством колоссальной слабости и обнаружил, что клык у него теперь только один, а вместо второго – самый обычный человеческий зуб.
К счастью, теперь это был просто сон. Хвала Вечности. Не иначе как последствия ритуала…
Стоп.
Ритуал.
Князь!!!
Кое-как поднявшись, он, целеустремленно, хоть и спотыкаясь на каждом полушаге, побрел к криво стоящей постели.
Сколько он тут провалялся?..
В окно вовсю светили первые лучи холодного солнца, и маг погасил успевшую изрядно прогореть свечу.
Рассвет давно миновал – стало быть, не меньше часа... Кровь тоже высохла.
Увиденное поразило его, но отнюдь не так, как лорда Лориэля. Эльф оценивал сугубо физическое состояние. Кэллиэн же благодаря тому самому первому ритуалу видел куда более подробную картину.
Физически ритуал, разумеется, ослабил князя. Его тело только начинает вспоминать, каково это – оживать. Пока энергия заново осваивает старые русла, так и будет. Но энергетические сосуды больше не лопаются, отток медленно, но уверенно сокращается.
А вот сущность будет восстанавливаться очень долго – и не гарантия, что восстановится в полной мере. Но он будет жить, снова станет похож на себя...
Кэллиэн на пробу коснулся руки правителя – и пальцы того чуть заметно дрогнули.
Маг, кляня себя за позорный обморок, взял со столика мягкую тряпку и специальный эликсир, нейтрализующий действие первоцветов. Засохшая краска не страшна, но поди ее ототри…
Стоп.
Рана на груди ведь была куда больше… Да и жизненная сила слишком уж возросла…
Но его заклятье на двери не взламывали!
Кэллиэн похолодел.
Конечно, не взламывали! Нет больше никаких заклятий. Он слишком глубоко погрузился в омут бессознательного, и связь с заклинаниями, которые он продолжал подпитывать, исчезла.
Кто угодно мог зайти и увидеть здесь весьма неприглядную картину!
Но этот кто-то вылечил князя. Да и он сам обошелся без судорог и боли в мышцах, несмотря на сон на ледяном полу. И кровь из носу больше не шла. Может ли быть, что его выдернула из кошмара чужая целительная магия?..
Кэллиэн от души понадеялся, что заглядывал Тельс, который, по крайней мере, не станет трепать языком направо и налево.
Отыскать след посетителя или снять отпечаток его магии оказалось выше его сил – эти заклятья близки к ментальной магии и не желали плестись.
Лучше заняться князем – и поспешить. Если заходил, к примеру, остроухий, времени может оказаться прискорбно мало.
Руки по-прежнему дрожали, но Кэллиэн упрямо влил в себя укрепляющий эликсир, затем "угостил" им князя.
Реакция обнадеживала. Раньше он лежал труп-трупом, а теперь даже чуть нахмурился…
От облегчения снова подломились ноги, и маг сел на пол возле кровати.
Хвала… Шаэли, видимо.
Зелье подействовало быстро.
Скоро на полу остался только выжженный след от костра, в котором сгорело в том числе постельное белье, залитое кровью, и тряпки, которыми он смывал с себя бурые рисунки. Самый радикальный, но и самый простой выход.
Дурное предчувствие подгоняло, шептало под руку: живей, живей, времени мало!..
Подумав, Кэллиэн стал в дверях и принялся опечатывать комнату черным куполом – герметично, как скорлупой яйца. Когда он закончит, сюда не проникнут ни через дверь, ни через стены, ни через окно. Войти сможет только он – или те, кого он проведет. Рисковать здоровьем наконец пошедшего на поправку князя, маг не собирался.
Его торжество по этому поводу омрачали две вещи. Снова пришлось запустить "руку" во второй резерв – и имелся серьезный риск, что на сей раз его все-таки раскроют.
Он был слишком неосторожен. Нет, всё, впредь – только замкнутые контуры!
***
К огромному разочарованию и беспокойству эльфа, сразу пойти к власть имущим не удалось. Четыре (!) непроизвольных обращения – это уже серьезно. Эльф точно знал, чем они вызваны, оборотни – нет, зато они знали, что некоторые заразные заболевания тоже способны вызвать такой эффект. И обступили остроухого – лисица, два волка и тигр. Всех пришлось проводить в целительскую, уложить на смотровые кушетки, помочь принять человеческую ипостась, выдать по капсуле сильного успокоительного и пообещать заняться ими как можно скорее.
Затем, к вящей досаде эльфа, возникли новые препятствия.
Надменная горничная, цедя слова сквозь зубы, сообщила, что миледи не принимает. Лорд Лориэль намекнул на срочное дело. У королевы их явно больше, чем у пришлого целителя. А если это дело касается жизни и здоровья князя? Тем более не следует тревожить ее величество, по утрам она особенно впечатлительна, у нее приказ никого не пропускать. А если у него новости касательно лорда Дэтре, и притом весьма неутешительные?!
Тут наконец горничная скорчила гримаску и пообещала, что уточнит у госпожи. Через несколько минут вернулась и кисло сообщила:
– Ее светлость примут вас, едва завершат свой туалет.
Не прошло и получаса в приемной, как скрипящего зубами эльфа проводили в личную гостиную ее величества.
– Ваше величество… – лорд Лориэль помедлил – ему вдруг чем-то не понравилась собственная затея. Но дольше молчать не представлялось возможным. – Я не могу быть уверен… но похоже, ваш придворный маг вместо того, чтобы пытаться помочь вашему мужу, вредит ему.
Королева насторожилась.
– Что вы хотите этим сказать? Лорд Дэтре всегда верно служил, у меня не было причин подозревать его в чем бы то ни было.
– Лорд Дэтре владеет самой грязной разновидностью магии, которую только можно придумать.
– Я понимаю, что вам как светлому темная ма...
– Я не имею ничего против обычной темной магии, – прервал ее эльф. – Но лорд Дэтре – черный маг, миледи. Маг смерти.
...Вот это новость…
Ральда не нашлась с ответом, во все глаза глядя на эльфа. Остроухий лишился рассудка, что ли? Кэллиэн Дэтре – черный маг?!
– У меня есть доказательства того, что он проводит здесь черные обряды – сегодня волна черной магии пронеслась по замку, вызвав четыре непроизвольных оборота среди ваших работников. Естественно, я сразу поспешил в комнату князя и увидел там явные следы черного ритуала, совершенного над вашим мужем. Я счел, что обязан вам сообщить. Возможно, состояние верховного князя вызвано не болезнью и не потрясением или ударом, а манипуляциями лорда Дэтре, которому и он сам, и вы вслед за ним подарили свое доверие.
...Он бредит?!
...Хотя даже если да – какая разница?! Это та самая возможность прижать Дэтре к стенке, о которой она просила богов... и поди ж ты – ее на блюдечке приносит светлый целитель! Воистину ее молитвы услышаны!
Мгновение леди Ральда молча смотрела на эльфа, словно не сознавая сказанного. Затем глаза королевы потрясенно расширились, и на красивом лице появилось выражение полнейшего ужаса.
– О боги! Быть того не может… лорд Дэтре… единственный, кому доверял мой муж…
– Такие люди чаще всего и предают.
Уверен в своей правоте, похоже… Что ж, роль беззащитной, огорошенной дурочки Ральда играть умела. А за последнее время отточила ее до совершенства.
– Боги великие! Что же… но что же делать? Получается, он опасен? И скрывал свои пороки, все это время, он же служил во дворце, был так близко и к князю, и к Инерис… Вы уверены? – и она умоляюще вцепилась целителю в рукав.
– Я эльф и чувствую такие вещи. От него всегда исходили отчетливые эманации черной магии.
– Так отчего же вы прежде молчали?! Если бы вы сразу рассказали мне…
– Ваш муж запретил. Он был настолько уверен в благонадежности лорда Дэтре, что взял с меня клятву молчать. Но то, что сегодня произошло, переходит границы. Если вы сейчас заглянете в комнату вашего мужа… Следы говорят сами за себя – на полу полузатертые следы от черной краски, всё в характерных символах смерти… Можете попросить лорда Энри, уверен, он тоже обнаружит следы – пока фон не улегся окончательно, это будет несложно сделать. Я искренне желаю лишь одного – помочь князю и вам, миледи, выжить эту черную плесень из вашей прекрасной столицы. Черные падальщики слишком легко ради выгоды предают доверие.
Ральда впервые присмотрелась к гостю с задумчивым интересом.
...А этот эльф далеко не дурак.
– Я немедленно вызову лорда Энри и попрошу его собрать самых сильных магов, – пролепетала она. – Мы не можем позволить себе рисковать здоровьем моего мужа… и упустить Дэтре тоже нельзя. К счастью, у меня есть одно верное средство, которое наверняка способно помочь… Подождете в приемной? Я хочу сказать, вы наверняка захотите пойти с нами? Это ведь ваше свидетельство...
Лорд Лориэль нахмурился.
– Я намеревался немедленно вернуться к князю Ламиэ, чтобы по возможности оградить его…
– Не стоит подвергать себя опасности, милорд, – тут же живо возразила Ральда. – Вы теперь еще больше ценны для нас, чем раньше! К тому же в одиночку вряд ли сумеете его образумить. Да и... остается ведь вероятность ошибки?
Эльф хмуро покачал головой.
– Ошибки нет. Можете дать запрос в Йерихо – там подтвердят мою квалификацию в распознавании данного вида магии. И да, сочту за честь подождать.
Когда целитель вышел, Ральда улыбнулась и потерла ладони, предвкушая новую – и интереснейшую! – игру. В то, что придворный маг – черный, она не слишком поверила. Однако такое заявление оставить без внимания нельзя. За обвинением в любом случае последует проверка, и даже если Кэллиэн Дэтре чист, как дитя, князь останется на время без его присмотра и заботы... а ей именно это и нужно.
Нет, вот кто бы мог предположить, что этот вертлявый остроухий, которого она уже хотела гнать вон из замка, так ей пригодится?!
В то, что Кэллиэн Дэтре – черный маг, ей, признаться, не очень верилось. Эльф воспылал к нему неприязнью с первого же дня, вряд ли стоит полагаться на его слова. Но обвинение более чем весомое, а если обнаружится, что остроухий солгал – будет и виноватый в этом крайне неприятном недоразумении.
Но главное – Кэллиэн Дэтре окажется в полной ее власти. Сильный темный маг, полуобнаженный, в цепях… Он притягивал своей гордостью и независимостью, но теперь… Беспомощный, прикованный к стене, в ее полном распоряжении… Можно будет разузнать о нем все, что ее интересует, раскрыть все его тайны, приручить его так, что некогда гордый лорд сам ляжет к ее ногам, чтобы поцеловать пальчики и постепенно подняться выше…
Ральда не смогла сдержать тихий стон.
С печатью он не сможет сопротивляться ее магии, даже если почувствует ее.
А если Кэллиэн Дэтре и впрямь окажется черным магом…
Будет еще интереснее.
***
Лорду Лориэлю, как ни парадоксально, с каждым шагом становилось все больше не по себе, и скоро он уже плелся в хвосте небольшой группы, состоявшей из королевы, советника магии лорда Энри, четверых самых сильных магов в замке и двоих стражников.
Не было чувства удовлетворения, обычного после помощи ближнему.
Словно он не князю помочь пытался, а доказывал себе зловредность черного…
Ведь он правильно поступил! Принял верное решение! И пекся о князе, ему самому черный ничем не грозил!
Так откуда эти совершенно нелогичные сомнения?
Как будто он не учел каких-то мелочей, позволявших собрать головоломку совсем иначе…
Лорд Лориэль, кляня себя, ускорил шаг, чтобы не отстать.
Глупейшее ощущение, словно он предал кого-то, продолжало зудеть под ложечкой.
Но лишь до коридора, где находилась комната князя. Лорд Лориэль издали ощутил новый всплеск магии и рванулся вперед со словами:
– Подождите здесь!
Не зря. Дэтре стоял у двери князя, вдумчиво приложив к ней ладонь.
– Колдует, – шепнул лорд Энри, осторожно выглянувший из-за угла.
– Ну так не медлите! – разволновалась королева. – Ставьте печать, нужный компонент у вас!
Компонент?..
Лорд Лориэль прищурился.
Черный волос в небольшом стеклянном бутыльке. Лорд Энри поспешил вытащить его и намотать на палец. Эффективней способа поставить печать нет, если не считать крови…
Но тогда выходит, что его получением озаботились заранее? И с какой целью?
Гнетущее ощущение усилилось.
Но Дэтре ведь и впрямь черный! И ритуал был! И…
– Сперва необходимо открыто огласить обвинение, миледи, – возразил советник. – Возможно, это все-таки недоразумение.
– Милорд прав, такие действия недопустимы для тех, кто выступает за законность, – нахмурился его заместитель. – К тому же лорд Дэтре долго служил здесь...
Ральда потерла виски. Ноющая боль снова вернулась. Чтоб их, этих принципиальных…
– Хорошо… простите, я поддалась эмоциям, – принужденно улыбнулась она. – Конечно, раз вы так говорите… Но вы готовы к возможной агрессии? Если он и впрямь… вы понимаете…
– Разумеется, – заверил ее советник.
Кэллиэн заметил компанию еще до того, как она соизволила выйти из-за угла, и ему стало не по себе. К счастью, плетение было почти готово и даже проверено им самим. Осталась мелочь…
