Текст книги "Между тьмой и пламенем. Часть 2 (СИ)"

Автор книги: Лина Элевская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 32 страниц)

– А ментальная магия... Возможно ли как-то с ее помощью привести князя Ламиэ в чувство? – решился осторожно поднять эту тему Кэллиэн.

Но целители, в том числе эльф, как один удрученно покачали головами.

– Мы используем ее для диагностики, – ответил один из городских специалистов. – Но пытаться связаться с человеком без сознания – затея, обреченная на провал, вам скажет об этом любой менталист.

– Я сообщу ее величеству, – убито пробормотал Тельс. – Ей лучше приготовиться к худшему.

На этой безрадостной ноте собравшиеся начали расходиться.

– Да примет его искру Шаэли, – пробормотал немолодой полуоборотень, скорбно обернувшись на пороге.

Кэллиэн выпрямился, зло скрестил руки на груди. В пронзительных синих глазах мелькнула молния.

Комната опустела в считанные мгновения.

...Не примет! По крайней мере, до того, как он исчерпает все свои возможности!

***

Капитан Тедери Мельдер хмуро мерил шагами свой кабинет. Да, нужные люди ему тоже доложили о том, что со стороны южан имелись попытки неких полукровок, выдающих себя за «мирных беженцев», проникнуть в Нариме – с соблюдением всех норм и правил. Уверяли, будто король намерен истребить всех, кто, по его мнению, ложится пятном позора на чистоту южной крови…

Им, естественно, отказали. На такую байку не купится даже ребенок. Чтобы кровь пошла на кровь? Немыслимо!

По крайней мере, для вампиров и демонов.

Или это шпионы, или потенциальные налетчики. В их жалостливые сказки, естественно, никто не поверил, в переходе было отказано… но в замок доложили.

Это как раз было логично и правильно. Нервировало его дальнейшее.

Визит генерала Лэнтера оказался крайне неожиданным.

А приказ – и того более.

Стянуть к южной границе дополнительные войска из фортов южного региона, на случай попытки силового прорыва. Передать силам центрального и западного округов приказ о готовности в любой момент отправиться к границе на учения.

При этом генерал был непривычно суетлив и многословен.

А приказ этот откровенно отдает истерикой, для которой нет причин. Опасность не соответствует принимаемым мерам. Полукровок набралось от силы тридцать, с ними могли бы справиться силы любого форта.

Чутье военного (в свое время сражавшегося на передовой) подсказывало: происходит что-то мутное. Что в замке, что у демонов.

В естественность болезни князя капитан тоже не верил, но благоразумно держал мысли по этому поводу при себе.

– Могу я уточнить, кто отдал приказ? Он согласован с высшими чинами? Что на этот счет думает князь Ратри?

– Разумеется, приказ отдан ее величеством и одобрен Советом, единогласно. Чье еще мнение вам требуется? Надеюсь, не интригана и царедворца, которого леди королева выгнала сегодня с заседания за наглость и бесцеремонность?

Эта новость Мельдеру тоже не понравилась. Ее величество наводит свои порядки?

Капитан наклонился над столом и медленно, весомо произнес:

– Вы ведь отдаете себе отчет в том, что южане могут счесть такие меры угрозой своей безопасности? Подобные действия могут спровоцировать известное напряжение между нашими странами.

По лицу генерала пробежала смутная тень сомнения.

– Доложили ведь о небольшой группе полукровок – предполагаемых беженцев. Было бы, пожалуй, логичнее отправить в Терры наших полукровок, многие из которых зарекомендовали себя как талантливые шпионы…

– Ее величество не давала таких распоряжений.

Но по виску генерала скользнула капля пота.

– В отсутствие князя подобные вопросы должен решать не регент – тем более никем официально не признанный – а военный совет, в который должны войти капитан замка, командоры близлежащих фортов и три генерала.

...То есть в том числе он сам.

И мысль о том, что обошлись без традиционного сбора высших чинов, до сих пор назойливой мухой крутилась в голове.

– Занимайтесь своим делом, капитан. Обороной замка и столицы. Распоряжение вы слышали, приказ получили. Отошлите гонца.

Пауза. Лэнтер сделал шаг к двери, но в последний момент полуобернулся и напоследок произнес:

– Полуровкам после случившегося с леди-наследницей доверия не будет никогда. Им не место на нашей земле.

Слишком эмоциональное заявление. Опять же не похоже на Лэнтера.

Поэтому приказ отправиться в Терры Мельдер передал троим шпионам-полукровкам тайно, через надежных людей. На свой страх и риск.

Он попросту не мог иначе.

Потому что так было лучше для княжества, которое оступившийся однажды воин поклялся защищать.

Потому что именно такое решение принял бы верховный князь… да и леди Инерис тоже. Они не стали бы сразу стягивать туда войска, сперва предпочли бы во всем разобраться.

Решение взять в группу того полукровку-капитана было принято спешно и на месте. Здесь же можно было обязать претендентов пройти стандартную процедуру проверки, заставить принести присягу или даже магическую клятву. Но этого никто не сделал. «Им больше не будет доверия».

Если это показатель того, как с военными вопросами собирается разбираться леди Ральда…

Капитан Мельдер сцепил руки за спиной, глядя в окно, накрыв одной из них шрам на запястье, который не разгладило бы ни одно зелье, ни одно заклинание.

Ему не было нужды просить донесений о состоянии князя. Если случится непоправимое, он узнает и так.

***

Князь Ратри кипел от возмущения.

Его выгнали вон, как шкодливого пса, когда он имел удовольствие указать леди Ральде на очевидные минусы принятого ей решения. Отдать приказ о перемещении войск просто – но нужно еще выделить на это средства, обеспечить провизией и всем необходимым принимающий округ, организовать транспорт… Да и причин для истеричной паники нет, с данной проблемой южные гарнизоны способны справиться самостоятельно.

Но его никто не поддержал. Даже генерал Лэнтер, который первым должен был возразить в ответ на такое решение.

А королева довольно-таки резким тоном напомнила о том, что советником он не является, а потому на заседании ему нечего делать.

Ради возвращения к власти князя Ламиэ Эдриан Ратри готов был отправиться к Дэтре и предложить ему провести какой-нибудь ритуал с выкачиванием жизни из него и вливанием оной в правителя!

Но князь понятия не имел, существуют ли такие. Да и в верности мага сомневался. Когда князю стало лучше, он вздохнул с облегчением, наивно полагая, что всё наладится. Но теперь…

И ведь стоило Тельсу сделать печальный доклад, как королева, до сих пор действовавшая очень осторожно, приняла это абсурдное решение.

Почему?

Он зло фыркнул.

У него был только один ответ.

Потому что уверовала в то, что ей некому будет возразить. И судя по поведению советников – не зря.

Это, конечно, не означает, что она виновна во всех смертных грехах. Но это означало, что несогласным с королевой вполне можно доверять.

Эту мысль совсем недавно князь Эдриан Ратри счел бы предательством.

***

Ральда же была безмятежно счастлива. Столько замечательных событий – и все в один день! Всё, ну всё идёт как надо!

Советники размякли окончательно. Упрямец наконец перестаёт цепляться за жизнь – Тельс прямым текстом сказал, что, скорее всего, дольше трех дней ее муженек не протянет. Демоны своей нелепой выходкой подали ей отличный предлог немного обострить отношения – она ведь слабая женщина, не могла не испугаться такой вести. Советники ее поддержали – так они сами угнетены новостями и не решаются противодействовать той, что правит от имени мужа… и скоро будет править от имени законной наследницы, которая слишком мала, чтобы принимать решения.

Ратри получил своё – давно пора его немного прижать! Может, князя забавляли выходки этого хама, но с ней пусть помнит о вежливости! К тому же он слишком проницателен и прямолинеен, а критика и подозрения ей пока совершенно не нужны. Пусть побудет в опале, ему полезно.

Теперь можно не тянуть. Она, в конце концов, не молодеет, как и великий князь Тессерийский, который к тому же может взять и внезапно жениться во второй раз… А он ей нужен свободным.

За полгода-год отношения с огненными должны дойти до нужной кондиции. Тогда великий князь, узнав о беспорядках в Нариме, наверняка лично приедет разбираться…

И здесь его встретит прекрасная и безутешная вдовствующая королева, а точнее – будущая великая княгиня Тессерийская.

Грех не отметить начало реализации ее планов бутылочкой крепкого красного вина! Но как-то быстро оно закончилось.

Ральда перевернула бутылку, даже немного потрясла. Затем со вздохом поднялась, посмотрела в холодильном шкафчике, встроенном в толстую внешнюю стену.

Красное совсем закончилось.

Послать горничную?..

Нет уж, еще пойдут слухи о том, что королева изволит с горя напиваться в одиночестве!

Ральда решилась сама сходить за добавкой. Бархатное домашнее платье было вполне приличным для этого часа, к тому же она не собирается далеко отходить – всего-то до третьего этажа, там есть небольшая кладовая, куда регулярно поднимают бутылки из подвала, чтобы не лазить туда каждый раз…

Но в коридоре ей встретился лорд Дэтре.

– Миледи, я хотел бы обратиться к вам с просьбой, – чуть поклонившись, сразу сообщил он.

Ммм, как кстати! День сегодня просто на редкость удачный, может, и закончится он столь же приятно, как начался?

– Вот как, лорд Дэтре? – с томным придыханием проговорила королева.

Ее тон показался магу странным. Бровь чуть изогнулась, синие глаза пристально посмотрели на королеву. Затем Кэллиэн ровно проговорил:

– Я хотел бы попросить у вас разрешения войти в кабинет князя.

Сквозь истому прогрызся червячок сомнения.

– Зачем?

– Хочу попытаться вернуть князю силы бороться с неведомой напастью. Для этого мне нужна личная вещь, которой он пользовался до болезни.

Кэллиэн пристально наблюдал за реакцией леди Ральды.

Опешила. Растерялась. Улыбнулась ему, но как-то странно. Смерила долгим взглядом из-под ресниц.

Прерывисто вздохнула.

...Не хватало еще, чтобы ему удалось что-то предпринять! И отказать напрямую нельзя… не ему, не теперь, не в такой просьбе. Лучше сделать так, чтобы он забыл обо всех своих планах! Все равно собиралась…

– Таковых куда больше в его спальне, милорд, – промурлыкала Ральда, немного изогнувшись, чтобы чуть выразительнее продемонстрировать пышную грудь.

Теперь опешил маг. Он видел прежде женщин, которые вели себя подобным образом – и даже, бывало, пользовался их услугами, преимущественно оборотниц. Но чтобы королева, да еще сейчас… быть того не может!

Почему-то при одной мысли, что ей сейчас предстоит опробовать на нем свою тонкую, нежную силу, Ральде стало жарко.

Она одарила мага чувственной улыбкой – без пошлой призывности, но с достаточно ясным намеком.

Сколько можно играть в игры, в самом-то деле?

– Можете пройти туда со мной. – Голос ее чуть уловимо изменился. – Вы ведь тоже понимаете, что это наилучшее место для…

Она неотрывно смотрела ему в глаза, а потому заметила, как зрачок неожиданно запульсировал вместо того, чтобы привычно расшириться. Крылья узкого, изящного носа вдруг раздулись, задрожали.

Что за ерунда?!

Королеве стало страшно.

И голос, ее безотказный голос сорвался. Она умолкла, растерянно глядя на замершего в неподвижности мага.

Навеянное вином легкомыслие стремительно отступало.

Что, если она выдала себя? Вдруг на мага эта сила действует иначе? На темных она никогда прежде не проверяла ее…

Похоже, бутылочка красного сыграла с ней дурную шутку.

– Я хочу сказать, что где еще искать такие вещи? Только в спальне… Простите… – растерянно отступила она. – Вы могли неверно понять меня, но я не имела в виду… Простите и забудьте! Вот ключ от кабинета князя, если ничего не найдете – пришлите ко мне лорда Рагора или любую горничную, я что-нибудь подыщу…

И она, вложив магу ключ в руку, поспешно ретировалась.

Кэллиэн пристально посмотрел ей вслед.

На миг он почувствовал что-то странное, но был так удивлен и озадачен поведением королевы, что не придал этому ощущению должного значения.

Надо было сразу анализатор выпустить!

Сейчас он вернулся безупречно чистым. Но что если то странное – и есть неуловимая магия внушения?

Однако никакого принуждения он не ощутил. Судя по описанию Тельса, оно приходило словно изнутри, однако Кэллиэн не испытывал ни малейшего стремления отправляться в княжескую опочивальню.

Что до странностей...

От леди Ральды пахло алкоголем. Человеческий нос вряд ли уловил бы, слишком естественно запах дорогого вина смешивался с любимыми ею тяжелыми духами. Но стоило активировать вампирье чутье… Действительно пыталась забыться после тяжелых новостей? Может, странность ее поведения объяснялась именно этим?

В самом деле, не соблазнить же его она пыталась!

Маг нехорошо усмехнулся. Это была бы не только глупая, но и смертельно опасная затея. Заодно ставящая под сомнение верность леди Ральды любимому мужу.

Но сейчас ему не до сумасбродных выходок королевы. У него иной приоритет, от которого на сей раз отступаться нельзя.

Жизнь князя.

Ключ и разрешение получены, не придется тратить силы на взлом магической защиты. Для его задумки понадобится каждая их крупица. Да и навлекать на себя подозрения ни к чему.

А с королевой он побеседует, если ритуал удастся. Побеседует весьма вдумчиво и внимательно, в идеале – за запертыми дверями и зашторенными окнами собственного кабинета, тамошняя обстановка очень способствует откровенности.

Накопилось слишком много вопросов. И искать ответы на них он начнет с королевы.

***

Ральда металась по спальне, куда совсем недавно приглашала придворного мага.

Не подействовало! Ничего не вышло! То ли потому, что она от неожиданности и испуга пустила петуха и оплошала, то ли...

О великая Шаэли, зачем она только это сделала?!

Слишком уж расслабилась! Уверовала в свои силы, забыла, что не на каждого они действуют сразу и наверняка, бывают и исключения!

Одним из которых, кстати, был Ваджес.

Вдруг Дэтре тоже перенес какую-нибудь магическую трансформацию? Кто их, темных, знает?!

Князь ведь тоже долго сопротивлялся, хоть и не замечал воздействия. А у темного мага вдруг так хищно затрепетали ноздри, словно он почувствовал ее силу… даже нет, почуял!

Ральда судорожно сжала в кулаке бутылочку с черным волосом.

Может, пора приказать Энри наложить на Дэтре печать и удалить придворного мага из комнаты князя, пока он и впрямь не успел еще что-нибудь придумать? Тельс, конечно, едва не со слезами уверял, что летальный исход близок и неизбежен, но вдруг?!

Захотелось прямо сейчас вытащить Энри из супружеской постели и отправить его к магу!

Но на каком основании? Весь замок заподозрит неладное! Да, советники уже на крючке, но резкий всплеск сильного чувства может поколебать чары. А их поддержка ей жизненно необходима, она ведь уже начала действовать – к неодобрению некоторых!

Самой прийти, помешать ритуалу или подготовке?

Тогда Дэтре что-нибудь заподозрит или укрепится в уже имеющихся подозрениях!

Нет, тут нужны такие обстоятельства, чтобы никто не усомнился в правомочности ее действий! Надо что-нибудь придумать… и срочно, завтра же, пока он не добился своего! Найти подходящий предлог… Вот бы в ее распоряжении имелся специалист по темной магии, кроме самого Дэтре! Приплатила бы ему за фальшивое заключение о том, что ухудшение здоровья ее муженька вызвано темными ритуалами – и готово…

Но такого специалиста, к сожалению, нет.

Может, горничную отправить? Пусть сбегает ночью к комнате, послушает, что там происходит, если надо – в замочную скважину заглянет… А если вдруг он что-то заметит, спишет на любопытство дурной девицы...

Но нет. Дэтре осторожен, если бы он и вправду проводил темные ритуалы, проверил бы каждую комнату на этаже, не поленился бы. Да и ложное свидетельство горничной может поставить под подозрение ее хозяйку…

О боги, что же теперь делать?!

***

У Кэллиэна была только одна ассоциация с тем, во что превратился разум князя.

Трясина. Жадная, беспросветная, беспроглядная и абсолютно пустая. Утрать бдительность – и затеряешься.

Он вынырнул из этой зыбкой черноты. Еще не обряд, лишь одна из фаз подготовки: оценка поля деятельности. Оценить как-то не получилось. Придется наугад.

Маг меланхолично вытер со стола пару капель крови и, взяв черный мел, принялся вычерчивать на полу необходимые знаки.

Нахмурился.

Ни малейших гарантий, никакой страховки. Ни для него, ни для князя. Да и четкого плана нет.

Только вот отступать некуда. Так что или он совладает со своими безумными идеями, или князя будут ждать холодные объятия Шаэли... Не просить же богиню обождать немного, буквально пару-тройку дней, пока он закончит корректировать ритуал!..

Вдруг Кэллиэн замер. Затем, запрокинув голову, истерически расхохотался (что несколько выбивалось из его привычного образа), поперхнулся и отчаянно раскашлялся.

Шаэли. Ну, конечно...

Черная магия и культ богини смерти нередко бывают связаны.

Так и здесь.

Для ритуала требуется зеркало – это же и главный инструмент Шаэли. Ритуальный кинжал или нож – орудие и магов, и жрецов. Кровь тоже будет, причем и его, и князя.

Богиню ведь можно призвать не только для того, чтобы она сопроводила смертного на тот свет. Как там звучал один из недавно попавшихся ему парадоксов? Иногда от смерти может укрыть только сама смерть?

Вот и подстраховка... если, конечно, богиня откликнется на зов отступника.

В отличие от обычной жертвы обряда, князь жив и дышит, следовательно, на зеркале останется пленка дыхания... И разобраться в его переплетениях способен лишь тот, кто отмечен благоволением Шаэли.

Разве Безглазая сама не являлась ему, не называла его жрецом?

Есть смысл попытать счастья. Ещё один кусочек головоломки встал на место.

Обряд... что можно и нужно изменить?

Думай, черный маг, думай... Черная магия куда более гибкая, чем может показаться. Главное – выдержать символичность.

Ключ к обряду – не смерть, а жизнь. Не для поднятия мертвого, но для помощи живому…

В черных обрядах время играло ключевую роль. Следовательно, если ритуал провести не в полночь, час смерти, а в полдень… сменить вектор приложения силы…

Маг скривился. В полдень, да еще рядом с целительской! Перенести бы князя в подвал потемнее, но его состояние не позволяет.

Значит, предрассветные сумерки, когда свет прокрадывается на землю, а люди и нелюди спят крепче всего.

Стола или алтаря нет, придется обойтись кроватью. Осторожно передвинуть ее сперва в центр, затем к окну, намеренно размазывая линии черного рисунка на полу – этот угол искажения и должен сделать ритуал подходящим для работы с живым человеком.

С этого момента и дальше придется обходиться лунным светом и одной красной свечой.

Кэллиэн легко щелкнул пальцами – и толстая, с руку, свеча из натурального воска недовольно застрекотала, когда ее принялось пожирать пламя.

Теперь поза. Руки жертвы…

Да. Если думать о князе как о жертве, становится легче абстрагироваться от сюрреалистической жути происходящего.

Итак, руки жертвы скрестить на груди. В них вложить то, что способно не убить ее, но привязать к жизни.

Кэллиэн точно знал, в каком из потайных отсеков стола суровый верховный князь Нариме хранит миниатюрный портрет своей старшей дочери, написанный, когда ей было всего двенадцать.

Глубоко вдохнуть пары настойки черноцвета. Очистить сознание. Выдохнуть.

Не дыша, начать рисовать символы на лице жертвы. Не сомневаясь, не боясь. Быстрыми движениями, чтобы токсичная краска ложилась ровно, но при этом не текла.

Жизнь и смерть поменять местами. Связать их тройной неразрывной вязью, чтобы ни одна не могла взять верх, пока не будет окончен ритуал, пока он не нарисует собственной кровью замыкающий знак на пустом поле, оставленном между густых бровей князя.

Кэллиэн сейчас чувствовал себя даже не магом, а художником, который пишет новую картину быстрыми мазками, повинуясь лишь вдохновению и шестому чувству, без эскизов и выверения пропорций.

Встать не в изножье, а в изголовье – не как черный маг, но как жрец Смерти. В левой руке кинжал, в правой – зеркало. Вроде жрец, когда-то проводивший его собственное посвящение, стоял так...

Непривычная и на редкость неприятная роль!

А вот теперь…

Одно плохо: просить Кэллиэн не умел и в лучшие времена.

Преодолевая внутреннее сопротивление, вызванное больше гордыней, свойственной черной крови, нежели его собственными убеждениями на этот счет, он размеренно произнес:

– Хозяйка Зеркала, Всевидящая Шаэли, госпожа Смерти, отзовись!

Больше похоже на приказ, чем на просьбу.

Он крепче сжал зеркальце – свое, артефактное. Пусть служит напоминанием о том, что все это Кэллиэн делает не для себя. Точнее, не только для себя.

– Сколько лет, сколько зим, сколько песков вечности утекло… И чего теперь желает мой возлюбленный жрец? – явно забавляясь, промурлыкала из зеркала та, кого нельзя было не узнать.

Кэллиэн даже толком удивиться не успел, как пришел гнев. Опять издевается с этим своим обращением...

Шаэли в своем репертуаре.

Впрочем, главное, что откликнулась.

И Кэллиэн, надев на свою гордость поводок, намордник и кляп, произнес сквозь зубы:

– Чтобы ты не забирала эту жизнь. Отпусти его.

– С чего вдруг? – мило удивилась Шаэли.

Кэллиэн тихо застонал. Эта… богиня… способна превратить любой ритуал в фарс!

– Этот человек должен жить. Он нужен здесь, его время не пришло.

– Не тебе рассуждать о времени. – Мягкий укор. – Не говоря уже о том, что на грани оказался он, а ко мне взываешь ты… да еще с просьбой, которая противоречит его собственному желанию. И чью надлежит исполнить?

Соображал маг быстро.

– Я надеялся, «возлюбленного жреца», – с иронией процитировал Кэллиэн. – На князя оказали воздействие, заставив пожелать смерти. Он не звал тебя по доброй воле.

– У меня нет причин тебе не верить... Меня зовут часто, но крайне редко – всерьез. – Тон скучающий, и маг готов был поклясться, что она небрежно повела плечом в этот миг. – Но, прости уж, что напоминаю, в нашу прошлую встречу ты обещал больше не обращаться к моей магии.

Ощущение, что над ним тонко издеваются, окрепло.

– И я очень искренне надеялся к ней не обращаться, – проскрежетал Кэллиэн. – Если помнишь, многим поступился. Но пришлось. Больше князю ничто не в силах помочь.

– И не жаль тебе прерывать ритуал? – с нарочитым сочувствием спросила Безглазая. – Сколько ты уже ждешь? Больше шести лет?

Молчание.

– Это мое решение и мое дело – что прошлое, что нынешнее. Я не клялся всю свою жизнь положить на твой алтарь.

– А жаль, – вздохнула богиня. – Это было бы… занятно. Впрочем, ты отчасти прав, мне хватило твоей предыдущей выходки. Я уж думала тогда, ты не выкарабкаешься...

– Ты ответила, чтобы поболтать или помочь?! – не выдержал Кэллиэн. – Я не приносил жертву перед воззванием… Назови плату сама.

– С тебя? Плата? – Наигранное удивление. – Мальчик, если мне не изменяет память, я никогда ничего у тебя не просила и не требовала, кроме одного – останься в живых. Моя цена остается прежней. Мне все еще угодно твое служение.

– Я давно не служу тебе! – забывшись, рявкнул Кэллиэн.

– М… значит, признаешь, что когда-то служил?.. Мальчик, ты сегодня чрезвычайно меня радуешь! – В голосе отчетливая насмешка. Кэллиэну показалось, что зубы он уже стер минимум на миллиметр, а клык – на все три. – Однако позволю себе с тобой не согласиться. Служить можно по-разному, – загадочно сообщило зеркальце. – Что до этой жертвы… Сперва ответь мне на один вопрос: кто он для тебя, мальчик? Почему ты решил, что волен просить за него? Почему пытаешься спасти?

А то она сама не знает! Богиня или кто, в конце-то концов?

Потому что поклялся, разумеется, и привык относиться к своим клятвам серьезно.

Князь – это князь, и этим все сказано.

Но вряд ли Шаэли удовлетворится таким ответом. Да и он сам...

Маг несколько растерял злость, против воли задумавшись.

Кто он для него?

Они не друзья и даже не приятели, это Кэллиэн замечательно понимал. Но связавшие их узы реальны и не ослабели с годами…

Потому что завязаны на жизни, смерти и крови?

– Когда-то нас связала грань, – наконец произнес Кэллиэн. – Затем кровная клятва. Я обязан сделать все, что в моих силах, для его защиты, потому что он – тот, кто многое сделал для меня. Князь не первый, кому мне довелось помочь и служить, но он первым подарил мне свое доверие, дал мне возможность жить, а не выживать. Я должен спасти его, а затем отыскать виновника.

– И это все? – холодно осведомилась богиня.

Раздался тихий-тихий рык.

– Я... привязался к нему, – наконец неохотно признал Кэллиэн. Эта исповедь была откровенно унизительной, и ему пришлось вновь напомнить себе, что до разговора с ним снизошла сама богиня, и будь он хоть трижды черной кровью, без нее сейчас окажется беспомощен. – Его есть за что уважать.

– И?..

– И еще ради его старшей дочери! – раздраженно добавил Кэллиэн. – Я обещал ей защищать его и буду делать это даже пред твоим ликом! Я хочу, чтобы она вернулась домой, а не на пепелище былых надежд. Я хочу помочь!

И маг умолк, тяжело дыша.

Простое признание, которое подчас сложно дается.

Он привык выполнять приказы, поручения, клятвы, прятаться за чувством долга. Но разве сейчас они – основа? Он хочет помочь князю, Инерис, всему этому княжеству, в котором успел обжиться... И только потом уже – должен.

– Хорошо, – и даже в голосе слышится одобрение. – Умей отвечать себе на сложные вопросы, это полезное свойство. Раз этот человек и его близкие тебе дороги, я нынче не заберу его, даже если он будет барабанить в мое зеркало изнутри. Более того… По случаю возвращения блудного жреца сделаю тебе небольшой подарочек, – тон стал заговорщическим. – Если продолжишь выступать сейчас как мой жрец, твой личный ритуал не прервется… Правда, сил истратишь изрядно – тебя все-таки не готовили на эту роль.

И зеркало подмигнуло бледно-зеленым.

– Удачи, мой жрец.

Кэллиэн едва не швырнул зеркало в стену.

Как обычно, высмеяла и ушла. И сбила с толку напрочь.

Он думал, она сделает все, чтобы заставить его вернуться к черной магии. А взбалмошная богиня решила помочь ему уйти от нее!

Искушение побиться головой о стену удалось подавить не сразу.

До Кэллиэна долетел отголосок полубезумного, но очень довольного смеха, от которого по спине пробежал холодок.

...Ладно, сочтем это благословением.

Главное – она пообещала не забирать князя.

Теперь наложить краску на собственное лицо... Хотя нет. Если он выступает как жрец…

Жрец пользуется только собственной кровью.

Боли и крови маг не боялся, и вскоре на коже уже неприятно подсыхали прорисованные узоры.

Вспомнить напоследок текст – сбиваться нельзя…

– Во имя Шаэли – оковы плоти да будут раскрыты, и разум, что бьется еще во мраке, пусть утишится…

Первая часть с ее ломаным ритмом даже тренированное сознание подгибала под себя. Но он дочитал воззвание к жертве.

Теперь самое сложное для него – привести человека на грань. Оставалось надеяться, что старая клятва на крови позволит ему сделать то, что должно. И что его природа тоже не помешает.

Острие ритуального кинжала с сомнением замерло у груди князя, пробило кожу... и Кэллиэн запоздало понял свою ошибку. Резким движением перехватил клинок, уже готовый нырнуть в горячие ножны чужой плоти.

Шаэли же сказала, что он и так на грани… вряд ли случайно обронила. Она ничего не делает случайно…

А значит, хватит и этого.

Его ноздри затрепетали. Желудок свело привычной горячей судорогой. Ну уж нет!..

– По крови твоей, по воле моей! Асх Шаэли! – резко закончил он.

А вот теперь – не дышать. Вообще не думать о крови. Это просто красная краска. У нее нет ни манящего запаха, ни дурманящего вкуса...

Удерживаясь от искушения сделать вдох, обмакнуть дрожащие пальцы в собравшуюся на теперь впалой груди лужицу, провести ими по лбу.

Не облизывать губы, нельзя – на них могла упасть крохотная капля.

Черный клинок полыхнул черным же пламенем, очищаясь.

Вспороть себе вену в присутствии окровавленного человека – очень, очень плохая идея. Но ритуал необходимо продолжить.

Капля почти черной крови падает на губы князю. И жрец Шаэли отточенно-плавным движением подносит к ним зеркало.

В пелене дыхания вдруг проявился рваный тоннель со стенками из клочьев паутины – и мгновенно затянул его сознание, не дав ни войти в транс, ни сплести нужное заклятье. Он даже удивиться не успел.

Темно. Холодно. Жадная трясина затягивает, наваливаясь невозможной тяжестью – но не на тело, а на разум. И чем глубже, тем гуще она пронизана иррациональным желанием поскорее нырнуть в забвение, в черноту.

Но что-то еще держит… Что может держать его здесь, когда само его существование так бессмысленно?..

...Нет.

Понадобилось изрядное усилие, чтобы в этой серой с алыми прожилками тьме заново осознать себя.

Это не его чувства – чужие. Чужие желания. И чужое сознание, в которое его милостью Шаэли затянуло.

На уродливый серый кокон с алыми всполохами проливается бледно-зеленоватый свет, открывая поистине страшную картину.

Говоря метафорически, сущность князя превратилась в побитый молью шерстяной ковер, выцвела и выгорела, и из нее спокойно уходила жизненная сила. А внутри бурлила невнятная смесь эмоций, совершенно несвойственных князю. Кэллиэн никогда не разбирался в чувствах, но сейчас легко читал их – боль, неверие, опустошенность. И самое сильное и страшное – чувство вины, разъедавшее сущность изнутри.

Вот какую силу богиня дает своим жрецам?.. Проникать в самое сплетение страстей человеческих?

«Милорд?» – осторожно, на пробу позвал Кэллиэн.

И здесь, в самой сердцевине чужого сознания, он наконец получил слабый отклик.

– Дэтре?..

Не голос в буквальном смысле… но даже как ментальный тон он показался до боли знакомым.

Достучался-таки...

– Уходи, не трать на меня силы, – донеслось вдруг до Кэллиэна, и радости у него несколько поубавилось. Похоже, самое сложное еще впереди.

Серая реальность чужого сознания ярче взбурлила красным. Гнев, нежелание слушать, нежелание слышать.

Упрям, как обычно. Что-то не меняется даже под чужим гнетом.

– Не могу, милорд, – честно сообщил Кэллиэн.

Все верно. Он понятия не имеет, как попал сюда. И о том, как выбраться, подумает позже.

– Клятва не обязывает тебя помогать тому, кто не стоит помощи. Я не должен жить, – наконец заявил князь. – Оставь меня.

Нет, так не пойдет.

– Напротив, милорд, – возразил маг. – Вы нужны нам, как никогда. Здесь, а не на том свете.

– Я не должен жить... На моей совести слишком много фатальных ошибок и непростительных решений. Я не смог уберечь от гибели свою жену и должен вымолить у нее прощение... И моя дочь. Моя Инерис… Я своими руками, сам...

– Ну, положим, не сами, – кашлянул Кэллиэн, но его не услышали.

– Я не ценил ее. Подозревал по каждому пустяковому поводу. Подверг риску. Из-за меня она отправилась в это нелепое путешествие, из-за меня пропала и погибла. Какой я отец после этого? Какой муж? Как может управлять страной человек, не способный защитить свою семью, не способный сплотить ее?