Текст книги "Между тьмой и пламенем. Часть 2 (СИ)"

Автор книги: Лина Элевская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 32 страниц)

– Вождь для тебя как отец родной, твоих гостей чествуют, бесплатно одевают, кормят, поят… В этом становище множество демонов, тебя могла раскрыть любая случайность… вроде нынешней. Да, похоже, стратегическое планирование – не твой конек.

Инерис вдруг поняла, что это правда. Может, в бою он и умел просчитывать свои действия, но в политике…

– Я собирался на время оставить тебя здесь и отправиться на разведку. До тех пор раскрывать карты было… небезопасно.

Скрестил руки на груди, словно защищаясь. Сам чувствует слабость этого аргумента.

– Небезопасно? – Инерис нехорошо сощурилась. – Прости, что снова припоминаю, но как меня учить доверять – это всегда пожалуйста, а как самому поговорить со мной начистоту – так небезопасно? Даже странно, что в том случае с зельем я не встретила от тебя большего понимания, Ассаэр. Если не ошибаюсь, это называется «двойные стандарты»?

Судя по тому, как резко раздулись крылья хищного носа, удар попал в цель.

– Я не имел права рисковать. Других наследников в Террах нет.

– Занятно. Хотя, если говорить начистоту, на твоем месте, возможно, я бы тоже предпочла придержать этот козырь до последнего. Скажем, до встречи с кузеном. Предложить ему ценную заложницу в обмен на мир на Севере – чем не вариант? И это и впрямь куда безопаснее, чем организовать грамотное противодействие его магам и драконам!

Ассаэр с трудом сдержал раздраженное рычание.

– Хорошего же ты обо мне мнения! Не чувствуешь разницу между почетной гостьей и ценной заложницей? И что, скажи на милость, я должен был сделать? Покаяться прямо среди пустыни? Мол, знаешь, я такой-то, ты меня, конечно, ненавидишь, да и на меня тут южане немножко охотятся, но ты уж будь добра, никому ничего не говори?! К тому же один раз ты мне уже иглу в плечо всадила. Я не мог быть уверенным в том, что меня не ждет новый допрос… а то и яд.

Пауза, наполненная холодным неодобрением. Вроде смотрит снизу вверх, а надменности не занимать…

– И ты еще моим мнением о тебе возмущен? По-твоему вообще выходит, что я неблагодарная, беспринципная и жестокая тварь, да еще и дура впридачу. Демон, ты сам разницы не видишь! В прошлый раз я должна была точно знать, что ты не лжешь, понять, можно ли тебе доверять. А тут... Оставим в стороне вопрос о благодарности и морали типа «жизнь за жизнь», пойдем по пути целесообразности. Ты на родине четыре года не был, у любого местного я бы могла узнать больше, чем у тебя. Убивать тебя мне тем более не с руки… и даже не потому, что в пустыне одной не выжить. Убьют тебя – и останется один Дахаэр, без альтернативы, что, уж прости, еще хуже, – она вздохнула и покачала головой. – Серьезно, демон, кем ты меня считаешь?

Ассаэр на миг опустил глаза. Затем поднял взгляд и уверенно произнес:

– Наследницей не самого дружественного государства, полагаю. Уж прости, но забыть об этом я тоже не мог.

Услышать это оказалось неожиданно больно, но необходимо.

Видимо, он с ней через силу целовался...

– Я тебя поняла, – холодно сообщила Инерис. – Поехали дальше. Моя мать знала, кто ты?

– Знала. Поэтому и поверила в то, что я смогу тебя защитить.

Инерис на миг лишилась дара речи.

– Чудесная логика! Ты себя не смог защитить, демон! Как и своих подданных, позволь напомнить!

Огненный честно попытался сохранить спокойствие.

– Выжить на тот момент было приоритетней, – выплюнул он.

– Хочешь сказать, ты четыре года старательно выживал на пайках и приличном жалованье в нашем форте? Серьезно?

– Вот только не надо мне мораль читать! Я не вернулся только потому, что думал, так будет лучше! – рявкнул Ассаэр, не сдержавшись. Они словно вдруг поменялись местами – ее язвительность успешно выводила его из себя, а попытки парировать звучали жалко. – Что я исчезну, и у Дахаэра пропадет желание доставать местных!

– С учетом количества здесь горячо любимых южанами полукровок? – вытаращилась на него Инерис. – Это чем вообще нужно было думать?! Ты что, себя считаешь центром земли, думал, он их прижимает, только чтобы тебе досадить?! Или ты глупее, чем я считала, или у тебя до крайности радужные представления о Дахаэре!

– Да что ты-то о нем можешь знать?! – прорычал Ассаэр. Вот только еще не хватало, чтобы женщина выставляла его полным идиотом!

– И вправду, что? – вздохнула Инерис. – Тебе перечислить условия всех бредовых договоров, которые он присылал нам на согласование, или одного самого-самого хватит?

Ответом ей была длинная фраза на южном наречии, которая озадачила даже артефакт. Видимо, брань в его компетенцию не входила.

– Ладно, допустим, тобой двигала самопожертвенная глупость. Но почему ты удрал именно к нам?

– Да потому что вы единственные, кто ни за что не пустил бы на свою территорию Дахаэра! Потому что я знал о том озере, которое помогло мне попасть к вам в обход границы. Потому что, когда медленно подыхаешь от сложного яда, но при этом очень хочешь жить, и не такое решение примешь. Не переживай, не собираюсь я использовать то, что узнал там, против твоего ненаглядного княжества! В тот форт меня устроила твоя мать – по большей части, для того, чтобы я узнавал о событиях в столице. Если хочешь знать, я не на себя, а на нее шпионил! Страшное преступление, да? Кузена я действительно ненавижу и докладываться ему не собираюсь, тебя и вовсе к нему не подпущу на полет огненного шара! Я приехал к Аэшта, потому что знаю, что Эмер и его люди меня ни за что не выдадут, и тебя заодно. И насчет моих мотивов тоже можешь успокоиться: Дэтре я поклялся, что буду тебя защищать и не стану удерживать против воли. И об этом я тебе тоже сообщил, причем после твоего зелья честности!

– Допустим, – она невозмутимо закинула ногу на ногу. Нарочитая непринужденность выводила демона из себя, а разозленный, он становился куда разговорчивей. Инерис было совершенно не весело, наоборот, начинала колотить пока еще внутренняя дрожь… но правила этой игры леди-наследница действительно знала. – Вернемся к другому моменту. Что ты там обмолвился насчет разведки?

– Ты же просила узнать, как дела у тебя на родине. Заодно я бы выяснил, как обстоят дела здесь.

– А моим мнением ты поинтересоваться собирался? Хочу ли я вообще тут оставаться? Или, как и с тем вашим отъездом, мне бы обо всем доложила Реджа постфактум? И почему поедешь лично? Что тебе мешает пустынников послать?

– Потому что я ими рисковать не имею права, у них свои жизни!

– Ты же только что так за свою жизнь радел, – припомнила Инерис. – Ассаэр, определись уже, ты единственный наследник, которому нельзя рисковать, или одинокий иди… герой, которому нужны подвиги за родину?

– Из первых рук информация всегда надежней! Иней, ты поговорить хотела или меня из себя вывести?!

Она нахмурилась, не собираясь смягчаться – как и менять тон «беседы».

– Впредь не называй меня так. Я не потерплю подобного неуважения со стороны наследника… не самой дружественной державы.

Крылья носа с горбинкой снова резко раздулись, чуть обветренные губы сжались.

– Разве мое имя изменило то, что я тебя защищал все это время? То, что мы пережили?

Инерис понадеялась, что он не на поцелуй намекает.

– Сами факты? Нет. Их трактовку? Да. Возьмем хотя бы милый оборот «не удерживать против воли». – Еще один кусочек головоломки встал на место. – Так ты поэтому делал все, чтобы мне здесь понравилось? Чтобы я осталась по доброй воле, и тебе бы не пришлось нарушать клятву?

Демон ответил не сразу и неохотно.

– Не только. Но, возможно, отчасти, – признал он. – Так было бы…

– Безопаснее? – колко осведомилась Инерис.

– Проще.

Долгое молчание.

– Я надеюсь, у тебя других секретов за пазухой не припасено? – осведомилась Инерис.

– Да ты любые тайны клещами вытянешь, – огрызнулся демон. – Ничего от тебя не скроешь!

– Ну так не скрывал бы, тебя никто не принуждал. Заметь, ты обо мне знал абсолютно все. Случай с Соши тебя тоже ничему не научил, я смотрю… Как знать, может, я бы еще чем-то помочь смогла, если бы ты был немного откровеннее?

– Помочь? Ты? Женщина? – выдал окончательно разозленный Ассаэр. – Не смеши меня!

Пауза вышла зловещей.

– Женщина, значит? – обманчиво мягким тоном спросила Инерис.

Интересно, как этого типа терпела «та, другая»?! Ох как Инерис ей сейчас сочувствовала!

Она поднялась и направилась было прочь, но через несколько шагов обернулась.

– Я тебе сейчас еще кое-что скажу – не по доброте душевной, а из благодарности за откровенность, чтобы ты поразмыслил на досуге. Южане тебя ни в грош не ставят вовсе не из-за твоей крови, демон, а потому, что копируют твое собственное мнение о себе. Ты ведь сам себя считаешь ущербным. Думал, что без тебя здесь станет лучше? Значит, принимаешь их традиции и уклад и заранее соглашаешься с тем, что тебе в нем нет места.

Услышав это, Ассаэр побледнел – насколько это доступно демонам. И ничего не ответил, хотя леди-наследнице его ответ и не требовался.

– Пункт номер два. Ты все упирал на то, что мы наследники двух не самых дружественных государств, но, похоже, ты не осознаешь до конца, что это значит. Я тебе разъясню. Для тебя было бы разумнее в такой ситуации, проявив откровенность и рассказав о себе, заручиться моим доверием, а не настраивать меня против себя вечными недомолвками. Я, конечно, не знаю, как сложится моя судьба, да и твоя тоже, раз на тебя тут фактически идет охота… Но упаси тебя пустыня, демон, в будущем встретиться со мной на границе, – негромко произнесла она. – Клянусь, я припомню тебе каждое оскорбление. Прямо при твоих южных… потенциальных сторонниках. А теперь прошу меня извинить, пойду-ка я… носик припудрю, что ли. Или чем там по вашим традициям полагается заниматься женщинам? Лепешки печь?

С этими словами она развернулась и ушла.

***

Не успел Кэллиэн дойти до комнаты князя, как в кармане чуть нагрелось и мелко задрожало зеркало.

Вызов.

Сработал именно так, как планировалось. Артефакт даже подгонять не придётся.

Леди Дженис, как видно, пришла в себя – и поспешила снова выйти на связь. Тем лучше.

Нырнув в покои князя, Кэллиэн поставил полог тишины и принял вызов.

По-прежнему слишком худа, но теперь, по крайней мере, миледи казалась куда более крепкой и здоровой, чем при их последнем разговоре. Значит, и впрямь можно попытаться получить ответы – и докопаться до причин, по которым она упорно отмалчивалась. Чутье подсказывало: это неспроста.

– Здравствуйте, лорд Дэтре, – неуверенно начала леди Дженис. – Я рада, что вы приняли мой вызов – опасалась, что наше прежнее прощание оставило неприятный осадок. Я не могла связаться с вами раньше, простите… настигло старое недомогание.

– Надеюсь, теперь ваше здоровье поправилось, миледи? – вежливо поинтересовался Кэллиэн.

– Да, мне уже лучше… смотрю, и вы тоже изменились с нашей последней встречи. Выглядите гораздо лучше.

– Вы указали мне на симптомы, которыми я сам пренебрег… Позвольте принести вам искренние извинения за мою тогдашнюю несдержанность, – чуть поклонился маг. – Уверяю вас, неприятного осадка нет. Ваши замечания были во многом справедливы.

На губах леди Дженис появилась мягкая улыбка.

– Я тоже погорячилась тогда, Кэллиэн. И рада, что вы не держите зла на меня, – тепло отозвалась она. Затем склонила голову набок, фиолетовые глаза чуть прищурились. – Странный ракурс, непривычный. Снова сменили место?

Конечно, он же зеркало на столе пристроил…

– Нет, сделал для себя карманную версию артефакта, – признался маг. – Пробную. Времена такие, что лучше всегда держать его при себе.

– Умно… и предусмотрительно.

Миледи явно пожалела о том, что не догадалась попросить для Ассаэра такую же.

– Я пытался связаться с вами вчера… – начал Кэллиэн, а затем коротко рассказал ей о том, что видел Инерис, что она жива и здорова, и, судя по ряду признаков, находится в Террах, скорее всего у пустынников.

Облегчение на лице леди Дженис было отчетливым и искренним.

– Но есть и плохие новости, – продолжил придворный маг, специально начавший с "пряника". – Ситуация в замке выходит из-под контроля. Князя недавно пытался отравить один из его целителей. Покушение я предотвратил… но беда в том, что этот целитель был твердо уверен в том, что собирается дать князю лекарство, а не яд.

С лица женщины мгновенно схлынули все краски.

– Раз теперь вы чувствуете себя лучше, полагаю, не откажетесь дать мне ответы на вопросы.

Губы, только что мягко улыбавшиеся, посерели и произнесли с трудом:

– К-какие вопросы?

– Уточняющие, миледи. О магии, жрицах Шаэли, состоянии князя.

Как в плохом сне, Дженис ощутила дурноту. Рука нервно дернулась к горлу. Дыхание стало затрудненным.

Она надеялась, что в этот раз все будет иначе. Что она сможет помочь советом. Но нет. Стоило подумать о вопросах – и тут же вернулась привычная удавка, сдавливающая горло… От собственной беспомощности ей стало дурно.

Маг пристально вгляделся в застывшие черты ее лица, расширенные глаза. Зрачок едва не вытеснил фиолетовую радужку. В прошлый раз ведь было то же самое… Недомогание? Нет, тут дело явно в другом.

– Почему, стоит мне заговорить об этом, вы так резко бледнеете? – напрямик спросил Кэллиэн. – В прошлый раз вы плохо выглядели, я решил, что у вас обострилась застарелая болезнь. Но минуту назад вид у вас был вполне цветущий, а стоило мне заговорить о вопросах – и снова началось… Не расскажете, что с вами такое, миледи?

Она прикрыла глаза и хрипло, тихо ответила:

– Я прошу вас не задавать мне подобных вопросов. Эти ответы мне слишком дорого обходятся. В прошлый раз… я думала, что уже не оправлюсь.

Она провела в забытье несколько дней. Целительном, потому что во сне могла нормально дышать. Просыпаясь, снова начинала задыхаться. А ведь всего-то намекнула… Злость на время сдержала симптомы, но едва она угасла... Все вернулось на круги своя.

...Прости, Дориан…

– Не хотите рассказывать?

– Не могу, лорд Дэтре, – шепотом поправила она. – Пожалуйста, не мучьте меня…

– Могу вам сказать на это лишь одно: в данный момент от неизвестной магии мучается князь, – и маг направил зеркало на постель.

Услышал сдавленный возглас ужаса.

– Смотрите, леди Дженис, смотрите. Сильный, здоровый человек превратился в жалкое подобие себя самого, за считанные дни. Что-то убивает его изнутри, и это не болезнь и не яд. – Кэллиэн снова обратил стекло к себе.

В прошлый раз он не понял ее чувств, когда сообщил о состоянии князя. Но теперь ясно – злорадства нет. Только страх.

Подозрение ветерком прошлось по коже.

С чего она так печется о князе?

Но сначала – главное.

– Вы, помнится, посоветовали обратиться к жрице Шаэли. Почему?

– Потому что… – фиолетовые глаза метнулись к краю оправы, словно женщина пыталась заглянуть за нее и вновь увидеть князя. – Я сталкивалась с похожим… явлением. Если это то же самое… она должна помочь.

– Что – то же самое? Чем помочь? – нажал Кэллиэн.

– У них есть своя сила, свои знания…

Зажмурилась, борясь с собой, вспоминая Дориана, который в ее мыслях был смеющимся, сильным, мужественным.

– Они могут увидеть… увидеть причины умирания, – через силу выдавила она. – Им помогают зеркала.

Кэллиэн растерялся. Он о таком даже не слышал, хотя лично представал перед Шаэли не раз и не два.

И заодно магу стало не по себе. Он ведь тоже не раз работал с зеркалами.

Они... охотно откликались.

– Вам доводилось тесно общаться с этой братией?

– Нет, я никогда… не имела с ними дела.

О. Впервые. И интересно, что именно сейчас.

– Ложь, – с удовольствием промурлыкал Кэллиэн, нехорошо подобравшись. – Вы же не думали, что я ее не распознаю?

Посерела окончательно.

– Я не обращалась к ним!

– Теперь говорите правду. Но вы явно имели с ними дело, миледи.

Побледнела еще больше, хотя он полагал это уже невозможным.

– Они… способны отвести беду. Есть обряды – страшные, но действенные, – жалко пробормотала она. Эта фраза далась легче. – Больше мне ничего не известно. Лучше теперь поговорим о ваших делах…

Не солгала. Ладно, допустим…

– Могу рассказать о своем последнем открытии, – сощурился маг. – Слабая, незаметная магия, которая незаметно проникает под ауру и действует изнутри. Зона поражения – голова и спинной мозг. Судя по всему, как-то связана с чарами убеждения, хотя механизм другой. Есть ассоциации?

Судя по панике в глазах – еще как есть. Однако она опять начала качать головой, сперва медленно, затем быстрее. Дыхание учащенное, хриплое, как в прошлый раз, беспомощно хватает ртом воздух… И легочная болезнь тут явно ни при чем.

И Кэллиэна вдруг озарило страшной догадкой.

Ведь знакомые симптомы!

Тельс не задыхался, конечно, но тоже ничего толкового не смог рассказать. Ни кто дал ему яд, ни с чего он взял, что это лекарство. Даже с кем он говорил в тот день. Начинал сбиваться, путаться в словах, делал неуверенные паузы. Настойчивые расспросы вызывали у него беспокойство, наблюдались приступы лихорадочной активности, когда ему не сиделось на месте – почему Кэллиэн, по просьбе целителя, и давал ему сильное успокоительное.

Быть того не может! И вместе с тем…

Проверить?

Ее кровь есть в зеркале, но она пробыла в нем слишком долго и пропиталась его собственной магией. Для анализа бесполезна. Следовательно…

– Подойдите-ка к зеркалу поближе, миледи, – вкрадчиво произнес Кэллиэн.

Леди Дженис послушно сделала шажок вперед – и попыталась разорвать связь, резким движением нажав на завиток в углу.

Кэллиэн отреагировал молниеносно – виртуозным витиеватым пассом.

– Это вы зря, – ласково сообщил замершей без движения женщине черный маг. – Лучше бы просто сбежали, а так… Если мне нужны ответы – я их получаю, миледи. Всегда. Время князя истекает, и я не могу больше сочувствовать вам и ждать.

Рама словно сдавила руку невидимыми клыками. Контакт не прерывался, с какой бы силой она ни давила на завиток.

Маг за стеклом улыбнулся. Лениво, безмятежно… страшно.

Леди Дженис впервые за все их знакомство испугалась Кэллиэна, до отчаяния горько, даже забыв на миг про удавку на горле.

Судьба у нее, что ли, такая – помогать людям, которые потом оборачиваются против нее?

Она попыталась отдернуть руку, но оправа держала цепко.

– Вы думаете, у вас это получится? – ласково мурлыкнул Кэллиэн, коснувшись стекла, под которым собиралась человеческая кровь. – Я хозяин этой системы, и в ней ваша кровь… А потому вы сейчас положите руки на раму, по обе стороны от зеркала, касаясь стекла большими пальцами. – И, посылая мысленный импульс, огладил зеркало над кровью и произнес ключевое слово: – Держать!

Кровь слабо засветилась.

Он видел, как женщина с ужасом в глазах против воли выполнила его приказ. На миг пожалел ее, но не раскаялся.

Зеркало с чавкающим звуком впилось в плоть тонкими иглами, в которые вытянулось серебро с самого его дна.

Теперь оно словно прилипло к стене и держало женщину на месте, как надоедливую муху.

Крик был громким и мучительным, хотя иглы были совсем тонкими и вряд ли причинили сильную боль.

– Я не желаю вам зла, лишь хочу проверить одну догадку, миледи, не пугайтесь так, – ровно произнес он. – Лекари, забирая кровь, причиняют больше боли. Не сопротивляйтесь, это бессмысленно. Скажите лучше наконец, что вам известно об этой магии.

– Отпустите, – жалко, сорванным голосом прошептала она. Затем: – Я… я плохо помню… пожалуйста, Кэллиэн… – не веря толком в происходящее, снова зашептала она, боясь теперь даже шевельнуть руками. Неестественность происходящего одновременно завораживала и замораживала. – Нас ведь многое связывает, я же помогла вам…

– Да, но мне, увы, необходимо, чтобы вы помогли мне еще раз, других ниточек нет. Кстати, вы знали, что я связан кровной клятвой с князем? Перед ним мой долг больше, чем перед вами, и однажды я могу просто не успеть перехватить руку с ядом.

Не то. Нужно отвлечь от страха, надавить на эмоции... Какие у леди Дженис слабости?

– Инерис рано потеряла мать. Вы хотите лишить ее еще и любимого отца? Сколько вы будете изворачиваться и довольствоваться пассивной ролью далекой благодетельницы? Сделайте уже хоть что-то сами ради той, о ком так печетесь! Ну же, миледи!

Миледи, низко опустив голову, только вздрагивала слушая его. А затем, решившись, подняла на зеркало полубезумный взгляд и лихорадочно зашептала:

– Это не магия. Это врожденный дар, дремлющий, к такому прибегают инстинктивно, не нужны ни заклятья, ни слова силы… Им владеет женщина. – Горло сдавило, но леди Дженис хрипло продолжила выталкивать из него слова: – К ней нельзя приближаться, нельзя ее слушать, нельзя с ней связываться! – С каждым словом она горбилась все больше, словно ее пригибало к земле. – Она может внушить, навязать что угодно, жизнь, смерть, любое решение, любые чувства! Этому нельзя сопротивляться…

Маг запоминал каждое слово, между делом собирая свежую кровь у поверхности. Медлить нельзя. Миледи явно на грани, а причинять ей вред Кэллиэн все-таки не хотел.

– Кто она? Как делает это?

– Не знаю! Нельзя! Иначе все повторится, опять повторится, с самого начала – слова, скалы, пропасть, кровь… слова, слова, слова…

И ведь чисто! Ни проблеска рыжего. Только серая дымка, в которой кто угодно опознал бы дыхание Шаэли. Они ведь и встретились в ее святилище… ничего удивительного, эта богиня никогда не отпускает своих должников.

Но если оранжевого отблеска нет…

– Этот дар – из Анэке, – прохрипела вдруг леди Дженис – и впала в форменную истерику, принялась бесноваться, зря обдирая руки, едва не разбила голову о зеркало, судорожно хватая ртом воздух.

Потрясение оказалось слишком сильным. Побелела, прикусила губу так, что кровь пошла...

Проклятье!

Ныряя в ментальный транс, как в омут, вниз головой, маг думал не о себе.

Миледи явно сталкивалась лично с этой магией и до сих пор боится расплаты за нарушение внушения, хотя магия давно угасла.

Интересно, виновник один и тот же?

Точнее, если верить леди Дженис – виновница.

Зеркало работало как маяк, не хуже той метки, что была на Даскалиаре. Маг коротко коснулся чужого, охваченного паникой разума, чтобы заложить в него одну-единственную мысль:

«Угрозы нет. Опасности нет. Всё хорошо».

Его не услышали.

Приправить черным заклинанием на крови, помогающим влиять на разум жертвы. Зацепилось, нашло цель. Брр, не сознание, а сгусток ужаса… Продраться через метафизическую вязь паники, повторить собственное внушение, не уговаривая, а навязывая…

Лоб словно сдавило тесным обручем, в носу резко стрельнуло.

...Чтоб тебя…

Маг вынырнул из транса и жадно вдохнул.

Леди Дженис безвольно обмякла, страшно, надрывно кашляя. Затем, судя по звукам, ее вывернуло. Наконец, окончательно обессилев, женщина привалилась к зеркалу, по-прежнему не способная убрать от него руки.

– Простите, что заставил вас пережить все это, – глухо произнес маг. – Я заподозрил, что на вас воздействовали такой же магией, и поэтому вы не можете ничего о ней рассказать. Возможно, действовал излишне резко.

Фиолетовые глаза на изможденном лице округлились, в них мелькнули облегчение и обреченность, а затем потекли слезы застарелого страха.

Угадал.

– Я не буду задавать новых вопросов. Просто выслушайте. – Маг сделал паузу. – В вас нет той магии, что поразила князя, – тихо закончил Кэллиэн. – Я брал вашу кровь, чтобы это выяснить. В вас этой магии нет.

– Что?..

Замерла, мучительно медленно воспринимая сказанное.

– Но ведь… почему же тогда я?..

Маг пожал плечами.

– Из меня плохой менталист, но в вашем случае разобраться не так сложно. Я изучаю эту магию и пока сумел установить одно: со временем она слабеет. Значит, если внушение и было, оно давно развеялось… А вот самовнушение – нет. Судя по всему, вы запугали сами себя. Скажите, эти приступы у вас появились сразу после… хм, знакомства с этой женщиной, или через какое-то время?

Замерла.

...со временем. Когда жрец заверил, что желание умереть не вернется, что сила печати ослабла, что в его зеркале больше нет черной паутины. Но она, несмотря на его слова, верила, что запрет действует. Жрец сказал, что больше ничем не может помочь, исчез вместе со своим зеркалом, оставил ее, и вот тогда…

Маг – прав?

– Не сразу… – выдавила она.

– Вот видите? Это просто страх, миледи. Не чужая магия.

Прикусила дрожащую губу, зажмурилась.

Что ж, можно рискнуть напоследок…

– Кто она? – тихо спросил он. – Происходящее сейчас тоже на ее совести?

Снова задрожала, побледнела, но каким-то чудом взяла себя в руки, несмотря на вновь участившееся дыхание.

– Женщина из Анэке, – тихо пробормотала она. – Это все, что я могу сказать… в данный момент.

Пристальный взгляд.

– Хорошо, – неохотно кивнул Кэллиэн, заставляя зеркало убрать иглы.

Продолжать допрос было бы слишком жестоко, и маг не без сожаления отказался от этой идеи. Он и так далеко зашел и многое узнал.

Теперь она даже не попыталась деактивировать зеркало, безвольным мешком осев на пол. Дыхание то учащалось, то приходило в норму. Шок еще не прошел.

Успокоив женщину, насколько это было возможно, Кэллиэн убедился, что она вызвала своего лиса-прислужника и что он сможет позаботиться о ней, и сам разорвал контакт.

Сполз по спинке кресла. Зрение на миг поплыло, выступил холодный пот.

Проклятая Вечностью ментальная магия!

Он прижал плотный рукав к носу. Не без труда – руки и ноги налились неподъемной тяжестью.

Кровь бесполезно пытаться заговаривать или прижигать. Теперь только ждать, пока сама не остановится.

Значит, женщина из Анэке… Поглядим, что удастся разузнать по этой части в архиве замка. Или обратиться к кому-то, кто знает двор как свои пять пальцев?

Князь Ратри вряд ли поделится с ним сведениями. Значит, в архив… Жаль, не империя, можно было бы дать запрос в Теннори…

Проклятье, мысли путаются.

Похоже, кандидатура королевы отпадает. Вроде бы она принадлежала к местному роду, пусть умеренно знатному и обедневшему... Проверим еще раз.

Жаль?

Да, это было бы проще. А теперь ищи невесть кого… Правда, эта женщина явно не новичок при дворе. Он знает леди Дженис без малого пять лет, и она тогда, по ее словам, уже не один год носила печать Шаэли. К жрецам Безглазой богини миледи наверняка попала после знакомства с этой магией – раз уверяла, что они могут помочь.

Проклятье, как же голова болит… Каждый раз, как в первый.

Подытожим. Женщина из ближайшего окружения, родом из Анэке, которая при дворе больше шести лет. Может, кто-то из фрейлин королевы?..

Но что ведьма из Анэке делает здесь, вдали от семьи? Маги там очень ценили родовые связи…

Кэллиэн поморщился, опасливо отведя рукав.

О да… Весь стол кровью залил.

Маг нетвердой рукой сложил заляпанное зеркало и сунул в карман.

Вроде бы остановилась...

Что куда хуже, даже для него в комнате отчетливо разило тленом. Прямой призыв к черной магии без какой-либо маскировки не прошел даром.

Очищающий обряд он сейчас не потянет, увы. Кто бы его самого почистил!

Хорошо хоть кровопотеря и расход магии были не такими интенсивными. Он справится сам, без того зелья… должен справиться…

Другой плюс – сейчас ему не то что человеческой крови, ему даже воды не хотелось. Одна мысль об этом усиливала подступившую дурноту.

Кое-как заговорил зеркало на звуковой сигнал на шесть утра. Нужно будет хоть немного прибрать здесь…

Но все было не зря. Он многое узнал, обдумать еще успеет. И с леди Дженис все будет в порядке… правда, вряд ли она найдет в себе смелость еще раз прибегнуть к помощи его зеркал.

С этой мыслью он уснул прямо в кресле.

***

Дженис боялась засыпать. Она осталась совершенно без сил, в голове царил хаос. С одной стороны, голос лорда Дэтре раз за разом повторял: «Опасности нет, все хорошо. В вас этой магии нет ». С другой…

Столь же хорошо она помнила иной голос, юный, обладавший поистине дьявольской властью.

Это случилось в Тессеме, куда они отправились по случаю вступления в должность наследника и нынешнего великого князя Тессерийского. Пока муж занимался государственными делами, она в основном развлекалась выездами на природу – это весьма живописные края, особенно по осени. И однажды обнаружила в лесу девушку без чувств, страшно худую, охваченную лихорадкой.

Она не смогла бросить в лесу незнакомку. Совсем юную – едва ли четырнадцать минуло… Попыталась помочь чем смогла. Набросила на плечи собственную меховую накидку, влила в рот немного легкого вина из дамской фляжки у пояса. Девушка закашлялась, открыла мутные глаза… Тогда леди Этеле Ламиэ обрадовалась тому, что сумела оторваться от остальных – никто не помешает, не будет зря суетиться… Как же она была глупа!

Кое-как подняв девушку в седло, она повела лошадь под уздцы к хижине травницы – такие вместе с хижинами егерей часто встречались в лесах Тессеме, и ближайшая была не так уж далеко. Может, если бы она, не останавливаясь, доехала до цели и оставила девушку на чужом попечении, ничего этого не случилось бы…

Или если бы, остановившись у ручья, чтобы напоить незнакомку, она не заговорила с ней, не спросила бы, как ее зовут и откуда она.

В полубреду та ответила:

– Эльзаирр Раккенен… из Анэке…

Леди Этеле опешила – это имя было ей знакомо, один из видных родов… Но вроде бы Эльзаирр считалась давно погибшей?.. возможно ли?..

И она осторожно спросила:

– Ты сбежала из дома, Эльза?

Мутный до того взгляд мгновенно прояснился, и в широко раскрытых шоколадных глазах промелькнул дикий, почти животный ужас.

У девушки началась истерика. Долгая, страшная, наполненная бессвязными угрозами и мольбами.

Поначалу миледи это не испугало, и она терпеливо успокаивала Эльзу, клялась никому ничего не говорить, обещала помощь и защиту, но все тщетно. А потом…

Припадок вдруг прекратился. Ее подопечная замерла, чуть приподнялась, глядя на нее пристальным взглядом. Сильным, цепким, жутким.

Захотелось попятиться, но неподвижные карие глаза держали крепко.

А затем хриплый, слабый голос девушки изменился.

Леди Дженис содрогнулась в постели, и на глазах снова выступили безмолвные слезы, которые Ласс осторожно стер.

Она до сих пор не могла забыть этот звенящий, грудной, растекающийся по сознанию голос, сказавший:

– Ты никогда не вернешься домой! Никогда и никому ничего не скажешь обо мне! Не вернешь меня в этот ад! Ты узнала мое имя, и должна умереть, ты умрешь, умрешь прежде, чем кому-либо назовешь его! Да знай ты, через что я прошла – сама бы себя убила… Да. Так, – и Эльза полубезумно расхохоталась, а затем голосом, засвербевшим в ушах и словно проникшим в самое ее существо, приказала: – Сейчас ты сядешь на свою лошадь и пустишь ее с обрыва! Бросишься вниз и разобьешься о скалы, исчезнешь навсегда! Убирайся подальше и умри где-нибудь в глуши, чтобы тебя долго искали! Ты – угроза, и ты должна умереть!

Леди Этеле в первый миг решила, что это просто новый бред. И даже успела ужаснуться, когда ноги сами начали выполнять приказ. А потом собственных мыслей у нее не осталось.