Текст книги "Татаро-монголы в Азии и Европе"

Автор книги: Лев Гумилев

Соавторы: Евгений Кычанов,Вадим Серов,Лев Черепнин,Людмила Боровкова,Сергей Тихвинский,Илья Петрушевский,Махмуд Кутлуков,Нина Шастина,Алексей Бокщанин,Наталия Свистунова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 35 страниц)

Подоплека этого похода была гораздо глубже, нежели обидное обращение с послами, которое могло послужить лишь поводом для нападения. Посмотрим, как развивались связи монгольского двора с Явой и другими странами Южных морей. В 70-х годах XIII в. между ними и пекинским двором устанавливается посольский обмен, аналогичный официальным отношениям этих стран с Китаем в предшествующие времена. Характерно, что в 1278 г., когда готовилась и начиналась широкая монгольская экспансия на Индокитайском п-ове, Сагату получил следующие инструкции двора относительно морских стран: «Все иноземные страны, лежащие отдельно от нас на островах Восточных и Южных морей, питают в сердцах чувства покорности и долга [по отношению к нам]. Через людей, [приходящих] на иноземных кораблях, следует распространить там мою волю: те, кто искренен, могут приходить ко двору, и я буду оказывать им любезный прием. Их посещения и торговля [с нами] в равной мере соответствуют нашим устремлениям»[1556]1556
  Чжан Син-лан, Чжун-Си цзяотун…, т. 6, стр. 477–478


[Закрыть].

Поэтому естественно, что когда в 1280 г. юаньское посольство во главе с Мэн Ци потребовало прибытия Кертанагары на поклон в Пекин, яванцы восприняли это как поворот монгольской политики на 180°. Кертанагара велел заклеймить лицо Мэн Ци и в таком виде отправил обратно[1557]1557
  «Синь Юань ши», гл. 253, стр. 7077(1) – (2).


[Закрыть]. Надо полагать, что, смело принимая вызов Юаней, Кертанагара знал о неудачах во Вьетнаме и Тямпе, а также о провале попыток вторжения в Японию. В свою очередь монгольский двор на основании, опыта своих отношений со многими странами понимал, что предложение правителю прийти на поклон в Пекин является своего рода провокацией. Суммируя вышесказанное, следует подчеркнуть, что поход 1292–1293 гг. диктовался далеко идущими целями юаньского двора и никак не ограничивался стремлением отомстить за испорченное лицо посла[1558]1558
  Есть мнение, высказанное, в частности, голландским синологом Я. Дёйвендаком, что сведения о клеймении послов нужно понимать не буквально, а в переносном смысле, как резкий отказ принять посольство (Д. Дж. Е. Холл, История Юго-Восточной Азии, стр. 73). Это лишний раз подтверждает нашу точку зрения на причины похода 1292–1293 гг.


[Закрыть].

С монголо-китайской стороны в походе приняло участие 20 тыс. солдат и 1 тыс. кораблей[1559]1559
  «Юань ши», гл. 210, стр. 11б.


[Закрыть]. Почти вся армия была навербована из китайцев в провинциях Фуцзянь, Чжэцзян и Хугуан. Командование войсками было поручено китайцам Ши Би и Гао Сину и монголу Икхмишу. При этом в «Синь Юань ши» отмечено: «Ши Би командовал войсками, а Икхмиш ведал всеми делами во время пути по морю»[1560]1560
  «Синь Юань ши», гл. 253, стр. 7077 (2).


[Закрыть]. В напутствие своим полководцам Хубилай сказал, что они отправляются «донести просвещенное слово до армии и народа Явы»[1561]1561
  «Юань ши», гл. 210, стр. 12а.


[Закрыть]. Такой прием «сохранения лица» был весьма характерен для китайской средневековой казуистики.

Корабли с войсками отплыли в самом конце 1292 г. Вскоре после выхода в море разразилась буря, и не привыкшие к качке солдаты с трудом переносили плавание. Когда флот Икхмиша шел вдоль берегов Тямпы, местные морские силы преследовали его по пятам, чтобы предотвратить возможную высадку[1562]1562
  Д. Дж. Е. Холл, История Юго-Восточной Азии, стр. 146.


[Закрыть]. В разные мелкие, главным образом суматринские, княжества Икхмиш разослал послов с императорскими манифестами, требующими капитуляции[1563]1563
  «Синь Юань ши», гл. 253, стр. 7077 (2).


[Закрыть]. Очевидно, это была мера предосторожности, рассчитанная на то, чтобы запугать соседние с Явой государства и княжества и тем предупредить удар в тыл монголо-китайского флота. С целью обеспечения тыла связана и высадка небольших отрядов солдат на отдельных островах по пути следования кораблей[1564]1564
  Там же.


[Закрыть].

Тактический план нападения на Яву был принят на совете на о-ве Телам в начале 1293 г.[1565]1565
  «Юань ши», гл. 210, стр. 12а.


[Закрыть] По достижении пролива Каримата, что само по себе диктовалось, по нашему мнению, стремлением отрезать суматринские и малаккские владения Кертанагары от Явы, часть войск под начальством Ши Би и Гао Сина двинулись вперед и высадились в Тубане. Пехота и конница должны были наступать на столицу г. Маджапахит. Флот же продолжал направляться на восток к Сурабае и р. Брантас.

Внутреннее положение на Яве благоприятствовало юаньским войскам. Около 1292 г. Кертанагара был убит неким Джайякатваном – властителем Кедири, который захватил престол в Маджапахите. Зять Кертанагары – Виджайя выступил против узурпатора, но был разбит. По прибытии монголо-китайской армии Виджайя выразил готовность подчиниться Юаням и оказать помощь в борьбе с Джайякатваном. Монголо-китайское командование приняло предложение Виджайи при условии, чтобы он инсценировал торжественную встречу юаньского войска[1566]1566
  Там же, стр. 12б.


[Закрыть].

Гао Син, Ши Би и Икхмиш развертывали военные действия медленно и осторожно. Сосредоточив силы в низовьях р. Брантас, они поставили большой серповидный военный лагерь и стали разбивать всю округу по китайскому образцу на уезды[1567]1567
  Там же, стр. 13а.


[Закрыть]. Высланная вперед разведка донесла, что на реке стоит флот одного из местных феодалов, еще не решившего, на чью сторону ему перейти. После неудачной засылки к нему парламентеров с предложением сдаться монголо-китайские силы атаковали его, и он, не принимая боя, бежал, бросив около сотни кораблей[1568]1568
  Там же.


[Закрыть]. Войска монголов, оставив гарнизон в лагере, двинули основные силы на Маджапахит.

В это время от Виджайи прибыл гонец с сообщением, что Джайякатван атаковал его. На помощь вышел отряд Гао Сина, но вернулся, не обнаружив противника. Однако вскоре местонахождение армии Джайякатвана стало известно, и монголо-китайские войска разными колоннами пошли ей навстречу. Завязались первые стычки на дорогах. Армии обоих противников сосредоточились у местечка Даха (китайская транскрипция) на р. Брантас, где 26 апреля 1293 г. произошло решающее сражение. Бой длился целый день, с утра до вечера. Трижды сходились воины врукопашную, и только в третий раз монголо-китайцам удалось опрокинуть противника в реку и рассеять. Потери яванцев составили 5 тыс. человек. Джайякатван бежал в Маджапахит и приготовился к обороне[1569]1569
  Там же, стр. 13б.


[Закрыть].

Осадив город, юаньское командование предложило ему сдаться. И Джайякатван согласился, ибо его устраивали условия: он получал право вернуться в свои владения в Кедири[1570]1570
  Там же, стр. 14а.


[Закрыть]. Виджайя также отправился в свои – г. Сингосари. В Маджапахите же, а также на богатом торговыми городами северо-восточном побережье Явы рассчитывали закрепиться сами завоеватели. Но планам не суждено было осуществиться. Спустя месяц после битвы при Дахе Виджайя выступил против монголо-китайских войск. Первым делом он уничтожил отряд в 200 человек, посланный с ним вместе в Сингосари «для охраны», а затем приступил к сбору большого войска[1571]1571
  Там же.


[Закрыть]. Борьба с захватчиками нашла широкий отклик в народе. Монголо-китайские войска оказались бессильными перед сопротивлением, вылившимся в партизанскую войну. Сталкиваясь с крупными силами, яванцы отходили, зато держали под контролем дороги, атаковали противника в теснинах[1572]1572
  «Синь Юань ши», гл. 253, стр. 7077 (2).


[Закрыть]. Юаньская армия начала отступать к месту стоянки флота. При отходе Ши Би потерял весь арьергард, который был отрезан и уничтожен. Отступление сопровождалось непрерывными боями. Наконец, монголо-китайская армия достигла спасительных кораблей и через два месяца прибыла в Китай.

Результаты похода были плачевными: 3 тыс. убитых, много раненых и больных, а трофеи – плененная жена Джайякатвана и около сотни его челяди, а также различное имущество в полмиллиона медных чохов. Основная же цель – захват Явы, а оттуда и других стран Юго-Восточной Азии – не была достигнута.

Последней завоевательной акцией монгольских властей против стран Юго-Восточной Азии можно считать вторжение в Бирму в 1300 г. Войска юньнаньского гарнизона встретили на этот раз упорное сопротивление шанов и ушли восвояси, получив определенный выкуп. Виновные в получении такой взятки после выяснения дела были казнены. Но больше нападений не предпринималось. Более того, в 1303 г. последние монгольские отряды покинули пределы вышеупомянутой провинции Чинмянь[1573]1573
  Д. Д ж. Е. Холл, История Юго-Восточной Азии, стр. 121.


[Закрыть].

Так безрезультатно окончились все попытки монголо-китайских феодальных властей утвердить свое господство в Юго-Восточной Азии. Главной причиной их поражения было сопротивление народов стран этого района, и прежде всего вьетнамского народа, вынесшего основную тяжесть борьбы с захватчиками. Монгольским феодалам не помогло ни взятие на вооружение методов и средств китайской дипломатии, ни использование китайских войск и флота в захватнических целях. В дальнейшем, осев в Китае и все более китаизируясь, монгольская феодальная верхушка сосредоточивала все свое внимание на эксплуатации китайского населения с помощью средств и методов, выработанных китайской же феодальной государственной машиной. Окончание завоевательных походов в Юго-Восточную Азию можно считать завершающим моментом монгольских завоеваний.

Ч. Далай
Борьба за великоханский престол при Хубилае и его преемниках

Во второй половине XIII в. в Монгольской империи уже наметилась тенденция к распаду на менее крупные государственные образования. Эта тенденция усилилась после смерти Мункэ-хана, а с созданием Юаньской империи Хубилаем начался распад на ряд самостоятельных государств с различным общественным строем. Глубокий политический кризис, в который вступила Монгольская империя, усилил междоусобную борьбу монгольских феодалов за великоханский престол и власть.

Борьба за великоханский престол в период правления Мункэ-хана велась между князьями родов Угэдэя и Тулуя. С казнью одного из активнейших организаторов этой борьбы, Ширэмуна, совершенной по приказу Мункэ-хана, в распрях монгольских князей наступило временное затишье[1574]1574
  Рашид ад-Дин, Сборник летописей, т. II, М., 1960, стр. 115, 117, 121, 130, 133.


[Закрыть]. Однако вскоре борьба за великоханский престол среди наследников «Золотого» рода Чингис-хана снова обострилась и приняла характер противоборства двух сыновей Тулуя – Хубилая и Ариг-Буги, которое в конечном– счете переросло в события, создавшие угрозу государственной независимости самой Монголии.

В период завоевательного похода Мункэ-хана против Южносунского государства в Китае Ариг-Буга был обязан находиться близ Каракорума и охранять коренные монгольские земли. Перед смертью Мункэ-хан наделил своего младшего брата Ариг-Бугу правом владения этими землями с центром в Каракоруме. Вследствие этого Ариг-Буга имел большие основания, чем Хубилай, унаследовать великоханский престол после смерти Мункэ-хана. С целью возведения Ариг-Буги на великоханский престол старшая ханша – вдова Мункэ-хана по традиции созвала великий курилтай в Каракоруме, в котором приняли участие большинство монгольских князей, а также влиятельные придворные и полководцы. Вступление на великоханский престол Ариг-Буги поддерживали крупные князья из уделов Чагатая и Батыя.

Как явствует из исторических источников, Ариг-Буга был человеком смелым и удалым, но уступал Хубилаю по уровню образования. Долгое время живя в Китае как наместник завоеванных монголами китайских земель, Хубилай хорошо знал жизнь и быт китайцев. С малых лет при нем находилось несколько учителей-китайцев, которые не только излагали ему историю своей страны, но и постоянно давали советы по вопросам государственного управления. В исторических документах неоднократно отмечалось, что Хубилая еще в молодости называли «Хубилай Сэцэном» (Хубилаем мудрецом) за то, что он был начитан, проявлял недюжинные военные способности и считался самым умным и хитрым среди потомков Чингис-хана. Чжао Би, Ван О, Яо Шу, Лю Бин-чжун, Хао Цзин и другие известные в тогдашнем Китае ученые и сановники служили Хубилаю. Китайский сановник Хао Цзин порекомендовал Хубилаю способ захвата власти и вступления на великоханский престол.

Английский историк Д. Филлипс писал, что Хубилай в первое время искренне верил приближенным к нему китайским ученым, с большим вниманием выслушивал все, чему они его учили, знакомился с учением Конфуция, однако при всем этом отказывался изучать китайскую грамоту[1575]1575
  Е. D. Phillips, The Mongols, London, 1969, стр. 100.


[Закрыть].

Довольно подробную характеристику южнокитайских ученых мужей, служивших монгольским ханам, дал И. Рахевильц в своей работе «Административный аппарат и выдающиеся деятели Северного Китая в раннемонгольский период»[1576]1576
  J. de Rachewilts, Personell and personalities in North China in the Early Mongol Period, – «Journal of the Economic and social History of the orient», vol. IX (pt I–II), 1966.


[Закрыть]. Следует отметить справедливость ряда его оценок событий того времени, в особенности характера монголо-китайских отношений.

Ариг-Буга и другие влиятельные монгольские князья, узнав о том, что Хубилай готовится к захвату великоханского престола при поддержке китайских сановников и полководцев, неоднократно напоминали Мункэ-хану, что «необходимо ограничить права Хубилая, и, что особенно важно, ни в коем случае нельзя допустить унаследования им великого монгольского ханского престола»[1577]1577
  К. Д'Оссон, Мэнгy ши (История монголов), Пекин, 1962, стр. 288.


[Закрыть].

Хотя Мункэ-хан и делал вид, что не верит всему, что говорилось о Хубилае, все же отдал Монголию со столицей Каракорум в правление Ариг-Буге. Неожиданно скончавшись, он так и не успел встретиться со своим младшим братом Хубилаем. В старинных монгольских источниках «Эрдэний тобчи» Саган Сэцэна и «Лу Алтай Тобчи» говорится о том, что будто бы Чингис-хан как-то изрек: «Слова князя Хубилая мудрые. Повелеваю всему роду следовать его словам». Однако это не дает повода для утверждения, будто бы именно Хубилаю был завещан великоханский престол.

Как только Хубилай получил известия о вступлении Ариг-Буги на монгольский великоханский престол в июне 1260 г., он, в свою очередь, созвал в г. Кайпине (позднее Шанду) другой великий курилтай, на котором обеспечил провозглашение себя в качестве законного «Великого хана». В то время Хубилаю было 44 года. Так, в 1260 г. состоялись два всемонгольских курилтая, на престол вступили два великих хана, образовались две столицы. А борьба двух братьев Ариг-Буги и Хубилая за великоханский престол вскоре превратилась в длительное кровопролитное вооруженное противоборство, принесшее многочисленные бедствия монгольскому и другим народам.

Большинство монгольских князей во главе с вдовой ханшей Мункэ активно поддерживали сторону Ариг-Буги, провозглашенного великим ханом на Великом курилтае соответственно старинной монгольской феодальной традиции. Хубилай же нарушил эту традицию наследования монгольского великоханского престола. Подкупом переманив на свою сторону незначительную часть монгольских князей, Хубилай незаконно созвал на окраине Монгольской империи, в Кайпине, другой курилтай, на котором самозванно провозгласил себя великим ханом.

Хубилай в борьбе за монгольский великоханский престол против своего младшего брата Ариг-Буги объявил «столицей» монгольской империи Кайпин, противопоставив его исконной монгольской столице Каракоруму. Сознавая неизбежность войны с Ариг-Бугой, Хубилай тайно наращивал силы.

Ряд монгольских князей рода Тулуя, такие, как Хадан и другие, оказали Хубилаю активную вооруженную поддержку. Наряду с ними непосредственное участие в войне против Ариг-Буги приняли значительные военные силы Китая. Ариг-Буге пришлось идти с оружием в руках на старшего брата, поправшего сложившиеся монгольские государственные традиции и устои, предавшего интересы своей страны.

Осенью 1260 г. монгольские войска под командованием Ариг-Буги и Аландара двумя отдельными колоннами двинулись на Кайпин. Навстречу им, из Кайпина, вышло крупное войско под руководством Хубилая и Хадана. Войска Хадана и Аландара встретились в ожесточенном бою на южной окраине монгольской части Гоби. В этом сражении войска Аландара были разбиты, а сам он убит[1578]1578
  «Юань ши», гл. 4, изд. «Бо-на», [б. м.], [б. г.].


[Закрыть]. В то же время основные силы двух противоборствующих сторон под командованием Ариг-Буги и Хубилая также сразились на юге Монголии[1579]1579
  Там же.


[Закрыть]. Ариг-Буга потерпел поражение и отступил. Хубилай, нанося жестокие удары, преследовал отступающие войска Ариг-Буги до бассейна рек Орхона и Толы. Овладев Каракорумом и оставив там гарнизон под началом князя Есугэя, Хубилай возвратился с основными силами в Кайпин[1580]1580
  Там же.


[Закрыть].

Столь поспешное возвращение Хубилая в Кайпин было вызвано его расчетами на то, что его младший брат Ариг-Буга не имеет больше сил для продолжения междоусобной войны; и к тому же Хубилай не хотел прерывать свой ранее начатый завоевательный поход против Южносунского государства. Кроме всего прочего Хубилай вообще не желал оставаться в Каракоруме, стремясь сделать построенный вновь город Кайпин столицей Монголии.

Ариг-Буга, воспользовавшись уходом из Каракорума основных сил Хубилая, летом и осенью 1261 г. тайно восстановил свои силы, обучил войска, дал отдых коням и стал готовиться к новому сражению[1581]1581
  К. Д'Оссон, История монголов, т. 1, стр. 304.


[Закрыть]. Вскоре, разбив гарнизон князя Есугэя, он вернул себе Каракорум. С наступлением первых зимних месяцев 1261 г. Ариг-Буга со своим войском вновь двинулся на Кайпин[1582]1582
  «Юань ши и-вэнь чжэн-бу» («Исправления и дополнения к «Юань ши» переводами»), гл. 14.


[Закрыть]. Хубилай, услышав о приближении Ариг-Буги, на время прекратил завоевание Южносунского государства и во главе своих основных сил поспешно двинулся на север, навстречу Ариг-Буге.

Зимой 1261 г. в пустыне Гоби на территории современной Внутренней Монголии войска двух братьев вновь скрестили оружие. К исходу ожесточенного сражения, продолжавшегося несколько дней, Ариг-Буга потерпел поражение и отступил[1583]1583
  К. Д'Оссон, История монголов, стр. 304.


[Закрыть], понеся существенные потери. В дальнейшем Ариг-Буга предпринимал еще несколько новых попыток нападения на Кайпин, но все они не увенчались успехом.

Вследствие блокирования Хубилаем торговых караванных путей из Китая и чагадайского государства в Каракорум Ариг-Буга столкнулся с нехваткой продовольствия и другими трудностями, замедлявшими восстановление его военных сил. Поэтому с целью получения помощи из западных окраин Монголии Ариг-Буга временно оставил Каракорум и, преодолев Алтайские горы, спустился к бассейну р. Иртыш. Однако войско Ариг-Буги, истощенное в многочисленных боях, занялось здесь мародерством и грабежом, вызвав неприязнь местного населения. К тому же подчиненные Ариг-Буги имели стычки с войсками авторитетного среди тяньшаньских монголов князя Алгуйя и грабили его подданных. В результате всего этого Ариг-Буга не только не получил здесь ожидаемой помощи, но и, наоборот, оказался в безвыходной ситуации. Из-за отсутствия какой-либо возможности продолжать вооруженную борьбу он с остатками своего войска в 1264 г. сдался Хубилаю[1584]1584
  «БНМАУ-ын туух» («История МНР»), т. 1, стр. 286, Улан-Батор, 1968.


[Закрыть]. Этим и закончилось вооруженное противоборство между братьями, однако борьба за престол монгольского хана не прекратилась, она продолжалась под предводительством монгольского князя Хайду.

Хубилай сохранил жизнь своему младшему брату Ариг-Буге, держа его почти два года, до самой смерти, под специальным надзором, но с соблюдением всех княжеских привилегий. Однако Хубилай жестоко покарал остальных монгольских князей из числа сторонников Ариг-Буги, необоснованно обвинив их в организации заговора, в сеянии раздора и провоцировании войны между братьями. Многие из них были казнены.

Основная причина поражения Ариг-Буги заключалась в неравенстве сил сторон. В результате начавшегося разложения Монгольской империи центр империи в Каракоруме сильно ослаб, что в конечном счете привело Ариг-Бугу к изоляции. В то же время Хубилай, сосредоточив у себя основную силу монгольских войск, брошенных на завоевание Китая, в значительной мере опирался также и на его военно-экономический потенциал. В этом заключалось преимущество Хубилая.

О борьбе между Ариг-Бугой и Хубилаем в «Истории МНР», выпущенной Монгольской академией наук, говорится следующее: «Война, разразившаяся между Ариг-Бугой и Хубилаем, хотя внешне и выражалась в борьбе за ханский престол, на самом деле была направлена на сохранение столицы империи в Монголии и сохранение Монголии центром самой империи»[1585]1585
  Там же.


[Закрыть]. Их борьба велась также против подчинения монголов китайскому влиянию. Этот верный вывод раскрывает основную причину всех этих событий.

Японский историк Ивамура также признает, что «так как Хубилай был сторонником прокитайской линии, естественно, кому-то из группы монгольских патриотов нужно было бороться против Хубилая»[1586]1586
  Ивамура Синобу, Кацуфудзи Такэки, Дай Моко тэйкоку (Великая Монгольская империя), Токио, 1965, стр. 294.


[Закрыть].

Правильную оценку противоборству Ариг-Буги и Хубилая дали в свое время также и некоторые китайские историки. Например, Чжоу Гу-чэн писал: «После смерти Мункэ-хана Хубилай, нарушив старинные порядки, без одобрения великого курилтая и большинства князей, в марте 1260 г. самовольно провозгласил себя великим ханом[1587]1587
  Чжо Гу-чэн, Чжунго тун-ши (Общая история Китая), Шанхай, 1956, стр. 227.


[Закрыть]. Другой китайский историк Шан Юэ писал: «Хубилай по наущению своего приближенного китайского сановника Хао Цзиня, нарушив старинные порядки избрания монгольского хана курилтаем, в 1260 г. самозванно стал ханом»[1588]1588
  Шан Юэ, Чжунго лиши гашяо (Краткая история Китая), Пекин, 1954, стр. 260.


[Закрыть].

Однако западные буржуазные ученые до сих пор изображают Ариг-Бугу бандитом, в корыстных целях нападавшим на своего брата Хубилая. Они усиленно пропагандируют содержащиеся в «Юань ши» тенденциозные характеристики наподобие утверждений о том, что «Ариг-Буга, посеявший смуту на северной окраине… собравший войска с бассейна реки, был тщеславным и свирепым»[1589]1589
  «Юань ши», гл. 126, 180.


[Закрыть] и др.

Возвеличивая роль Хубилая, отдельные китайские историки пишут, что он-де был не монгольским ханом, а китайским императором. В этом проявляется их стремление отрицать существование государственности монгольского народа.

В прошлом преувеличение роли Хубилая встречалось и в произведениях некоторых монгольских историков. Так, например, историк Амар писал: «Иногда некоторые историки пишут, что Хубилай посеял семена раздора. Следует отметить, что Хубилай действительно был сыном Мункэ-хана (не сыном, а младшим братом. – Ч. Л.) и еще при жизни Чингис-хана активно служил государственному делу. Силой оружия он завоевал и присоединил многочисленные большие и малые государства Китая, Тибета и Восточной Азии. В то же время Хубилай – самый умный и мудрый среди потомков Чингис-хана. Самым образованным, обладавшим большой ученостью и способностью к государственному руководству был опять же Хубилай, а поэтому он и был избран ханом. Именно Хубилай со всех точек зрения был человеком, которому, несомненно, надлежало занять престол»[1590]1590
  Амар, Монголии туух (История Монголии), Улан-Батор, 1934, стр. 387.


[Закрыть]. Чрезмерное восхваление и возвеличивание роли Хубилая сопровождается у Амара игнорированием отрицательных сторон Хубилая.

Противоборство между братьями Ариг-Бугой и Хубилаем являлось одной из тех многих междоусобных войн, которые вели средневековые монгольские феодалы за великоханский престол. Однако борьба Ариг-Буги, на наш взгляд, носила прогрессивный характер, поскольку курилтай, провозгласивший его великим ханом, был создан в Монголии, в соответствии с государственной традицией. Ариг-Буга стремился сохранить монгольскую государственность, имел свою столицу в Каракоруме. Борьба же Хубилая отражала отрицательные тенденции, сопровождалась нарушением традиционных порядков и устоев монгольского государства и стремлением перенести столицу Монголии в чужую страну[1591]1591
  Ч. Далай, Некоторые вопросы истории Монголии в период Юаньской империи, – Известия АН СССР, Улан-Батор, 1972, стр. 6.


[Закрыть]. Однако в то же время нельзя не отметить, что Ариг-Буга являлся одним из самых крупных монгольских феодалов, представителей «Золотого» рода чингисидов, что вся его деятельность, так же как и деятельность Хубилая, была направлена на защиту интересов господствующего феодального класса, против трудового монгольского народа. Но в любом случае при оценке событий междоусобной борьбы за великоханский престол не следует забывать того, что борьба двух личностей за право наследовать феодальный великоханский престол имела решающее значение для дальнейших судеб монгольского государства и монгольского народа.

В 1266 г. против Хубилая была создана новая коалиция монгольских князей, во главе которых стоял Хайду, который последовательно поддерживал политику Ариг-Буги. Хайду был внуком Угэдэя и был известен как умный и проницательный человек.

Во время правления Мункэ-хана он был организатором заговора против великого хана, за что был сослан на постоянное жительство в Тарбагатайские горы, находящиеся на окраине монгольского государства. Из всех опальных князей Мункэ-хан больше всех опасался Хайду и принял необходимые меры предосторожности, дислоцировав специальные гарнизоны своих войск на пути к Тарбагатаю.

Хайду являлся одним из решительных противников перенесения столицы монгольского государства в Китай и образования империи Юань.

В конце 1266 г., после поражения Ариг-Буги, Хайду выступил с войском против Хубилая. Главные силы его были сосредоточены по берегам р. Эмиль.

Хубилай-хан остерегался нападения Хайду и готовился к борьбе с ним. Сын Хубилая Номгон был назначен главнокомандующим войск, выступавших против Хайду. Номгон был назначен наследником великоханского престола, управляющим частью территории Монгольской империи. Его резиденцией был объявлен г. Каракорум. Номгону была дана власть по обеспечению спокойствия на окраине империи и разгрому Хайду.

По прибытии в г. Каракорум Номгон прежде всего принял меры к борьбе против Хайду и начал обучение отборного монгольского войска. В окрестности Каракорума им были высланы дозорные группы. Были посланы специальные гонцы для установления контакта с монгольскими князьями из улуса Чагадая и Золотой Орды. В результате нескольких посланий, написанных от имени Хубилай-хана и сопровождавшихся дорогими подарками, привезенными из Китая, Номгону удалось добиться успешного заключения временного соглашения с управляющим улусом Чагадая Жапаром, который обязался силой предотвратить нападение Хайду[1592]1592
  Кэ Шао-минь, Синь Юань ши (Новая история династии Юань), гл. 110.


[Закрыть].

Номгон от имени своего отца также направил гонцов в Золотую Орду. Хан Золотой Орды Мунку-Тэмур согласился помочь Хубилаю войсками, если Хайду пойдет против того войной. Хотя Номгон сумел за короткий срок направить силы других монгольских княжеств против Хайду, но эти контакты с князьями оказались непрочными.

В то время когда Номгон занимался привлечением других монгольских князей на свою сторону, Хайду не сидел сложа руки; он тоже послал гонцов в другие княжества, убеждая князей в своей правоте. В одном из своих писем он писал: «Наши предки и Чингис-хан оставили нам завет о строгом соблюдении порядка наследования ханского престола. В настоящее время мы с вами, нойоны-братья, уступили ханский престол тому человеку, кто не выполняет заветов наших предков, наоборот, их отвергает. Я же должен наследовать ханский престол. Хубилай предательски перешел на сторону Китая, он перестал соблюдать старую добрую традицию Монголии и отвергает заветы предков. Если вы будете помогать ему, то это будет отходом от заветов наших предков. Просим хорошенько подумать об этом»[1593]1593
  К. Д'Оссон, История монголов, стр. 334.


[Закрыть].

Номгон и Хайду применяли различные средства для достижения цели. Номгон посылал письма от имени Хубилай-хана, составленные в повелительной форме, и давал богатые подарки, т. е. действовал методом традиционной китайской дипломатии для привлечения князей на свою сторону. Хайду же применял метод обличения Хубилая в нарушении традиции предков и увещевания других монгольских князей.

Монгольские князья улуса Чагадая и Золотой Орды скоро отказались от соглашения, заключенного ими с Хубилаем, и перешли на сторону князя Хайду.

В 1277 г. на сторону Хайду и Мунку-Тэмура перешел нойон войск Хубилая Ширке-Джиркэ, в результате чего Номгон и Хантун попали в плен[1594]1594
  «Юань ши», гл. 10.


[Закрыть]. Когда Хубилай получил известие о том, что его самая надежная опора и наследник Номгон попал в плен, он бросил все силы против Хайду и Мунку-Тэмура. Как раз в это время командующий войсками Ляодуна – Наян со своими главными силами перешел на сторону Хайду. Хубилай оказался в очень трудном положении. Первым делом Хубилай принял срочные меры к тому, чтобы войско Наяна не соединилось с основными силами Хайду. Хубилай послал большое войско под командованием Амабуха, чтобы преградить путь войскам Хайду в Ляодун к Наяну.

Полководцу Баяну Хубилай поручил защиту Каракорума и его окрестностей. Против Хайду Хубилай двинул войско под командованием полководца Каммала. Кроме того, король Кореи обязался помочь левому флангу Каммала своим войском[1595]1595
  Там же, Биография Баяна.


[Закрыть].

Хубилай выступил в поход против Наяна, лично возглавив главные силы[1596]1596
  Там же, гл. 14.


[Закрыть]. Войско Хубилай-хана прибыло к р. Ляо и там окружило войско Наяна. В течение двух суток сражались обе армии, и лишь ценой больших потерь победил Хубилай-хан; Наян был взят в плен и казнен.

Баян и Каммала не сумели нанести решающего поражения войску Хайду: им удалось лишь приостановить на время наступление Хайду в глубь страны. Хайду периодически предпринимал ряд больших и малых походов против Хубилая, оставаясь хозяином своих монгольских подданных. При своей жизни Хубилай так и не мог окончательно разбить силы Хайду.

Хотя борьба между Хубилаем и Хайду являлась борьбой за власть среди господствующего класса феодалов Монголии, монгольское общество в целом поддержало борьбу Хайду против Хубилая. В этом нашло свое выражение недовольство созданием империи Юань с центром в Китае; требования перенести столицу из Пекина обратно в Каракорум были весьма популярными среди монголов в течение более 40 лет при правлении Хубилая и Тэмура.

После завершения борьбы между ханами Хубилаем, Тэмуром, Ариг-Бугой и Хайду среди монгольских феодалов все еще продолжались распри по вопросам наследования великоханского престола, но они проявлялись теперь в дворцовых интригах, а не в войнах.

После Тэмура великоханский престол захватил его племянник Хайсан, правивший с 1308 по 1322 г. под именем Хулуг-хана. При нем начались дворцовые интриги; дорогостоящие непрерывные развлечения придворных привели к нарушению установленного порядка ведения государственных дел.

С 1310 г. государственное управление Юаньской империи пришло в хаотическое состояние: сами монгольские ханы и феодалы перестали заниматься государственными делами, погрязли в бесконечных кутежах, расточительстве и дворцовых интригах. Как писали очевидцы, «шум их веселья гремел на улицах»[1597]1597
  Там же, гл. 205.


[Закрыть].

Установленный при Хубилае порядок, согласно которому назначение на чиновничьи должности могло иметь место только после того, как на особых экзаменах проверялись знания кандидата, перестал существовать[1598]1598
  Е Цзы-ци, Цао Му-цзы, гл. 4а, изд. «Сы-бу цун-кань».


[Закрыть]. Назначение чиновников на высшие должности стало зависеть от размеров даваемых им взяток.

В источниках отмечается, что при правлении Хайсан-хана только за один год на важные государственные посты таким путем смогли проникнуть более 880 человек, «поведение которых напоминало поведение диких тигров»[1599]1599
  «Сун Сюэ-ши вэнь-цзи» («Сборник сочинений ученого Сун»), гл. III, изд. «Сы-бу цун-кань».


[Закрыть].

В исторических документах встречаются и сведения о том, что при дворе насчитывалось более 40 человек, которые именовали себя ханами и ханшами[1600]1600
  «Юань ши», гл. 138.


[Закрыть].

Юаньский чиновник Чжан Янь-хао оставил следующее свидетельство: «Если во времена царствования Хубилай-хана людей назначали на должность в зависимости от их способностей и знаний, то в наше время владеют чинами только путем нарушения этих законов.

При Хубилай-хане человек, который высказал свое мнение, не считался виновным; теперь же губят людей, даже не узнав смысла сказанных ими слов. При Хубилай-хане бумажные деньги имелись в определенном количестве, а сейчас их выпускают в любом количестве и в любое время. Если раньше налоги были почти постоянными, то сейчас когда хотят, тогда их и взимают до полного опустошения»[1601]1601
  Чжан Ян-хао, Гуй-тан лэй гао (Классифицированные наброски Гуй-тана), гл. 2.


[Закрыть].

В китайских источниках отмечалось, что после Хубилай-хана положение страны и состояние дел при дворе стали усложняться, законы не выполнялись, порядок отбора чиновников нарушался, и это распространилось по всей империи[1602]1602
  «Цзы-ци вэнь-гао» (Черновики и сочинения Цзы-ци), гл. 27 (10–166), изд. «Ши-юань цун-шу».


[Закрыть].

От правления Хайшана (1308) до Тогон-Тэмура (1333) за 25 лет сменилось восемь ханов, а с 1328 до 1333 г. (в течение пяти лет) сменилось шесть ханов.