Текст книги "Татаро-монголы в Азии и Европе"

Автор книги: Лев Гумилев

Соавторы: Евгений Кычанов,Вадим Серов,Лев Черепнин,Людмила Боровкова,Сергей Тихвинский,Илья Петрушевский,Махмуд Кутлуков,Нина Шастина,Алексей Бокщанин,Наталия Свистунова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 35 страниц)

М. Г. Пикулин
Чингис-хан в Афганистане

Нашествие огромных монголо-татарских полчищ под водительством Чингис-хана на территорию Средней Азии и соседние с нею страны подробно описано во многих трудах русских, советских и иностранных авторов.

В нашей статье мы коснемся лишь захватнического похода Чингис-хана на Афганистан и бесчеловечных по своей жестокости деяний его и его сатрапов на территории этой страны.

Материалы, повествующие о нашествии орд Чингис-хана на земли современного Афганистана, о произведенных на этих землях по его приказам разрушениях городов и сел, истреблении десятков и сотен тысяч мирных жителей, их тяжелых лишениях и страданиях, содержатся во многих произведениях средневековых авторов.

Из их числа, прежде всего, следует назвать Шахаб ад-Дина Мухаммада ан-Насави, автора сочинения «Жизнеописание султана Джалал ад-Дина» (Манкбурны)[596]596
  Шахаб ад-Дин Мухаммад ан-Насави, Жизнеописание султана Джалал ад-Дина Манкбурны, пер., предисл., комм. и указ. 3. М. Буниятова, Баку, 1973.


[Закрыть] единственного сочинения, как отмечает 3. М. Буниятов, «вышедшего из под пера противника монгольских завоевателей»[597]597
  Шахаб ад-Дин Мухаммад ан-Насави, Жизнеописание…, стр. 4–5, 7 (прим. пер.).


[Закрыть].

Будучи секретарем Джалал ад-Дина, ан-Насави «являлся очевидцем злоключений своего патрона и, говоря о нем, отмечал в своем сочинении только факты…», и «описывал наиболее значительные события, очевидцем и участником которых он был»[598]598
  Там же, стр. 4–5.


[Закрыть].

Что касается произведений других средневековых авторов, то они, как правило, повторяют друг друга, не внося чего-либо нового, поскольку в отличие от ан-Насави были придворными историографами чиигисидов. Для нашей работы мы привлекли некоторые из них, и прежде всего «Сборник летописей» Рашид ад-Дина (том I в переводе на русский язык)[599]599
  Рашид ад-Дин, Сборник летописей, т. I, М.—Л., 1952.


[Закрыть] – единственный в своем роде значительный труд по истории Средней Азии, Ирана и Афганистана, написанный в начале XIV в. Это произведение в общем правдиво освещает события, относящиеся к завоевательным походам Чингис-хана на территории современного Афганистана.

Следовало бы также привлечь рукопись Джувейни «Тарих-и джахангушай» («История миропокорителя») (написано в 1260 г.)[600]600
  Джувейни, Тарих-и джехавгушай, рук. № 4597, ИВ АН СССР.


[Закрыть], но она во многом использована в капитальных трудах В. В. Бартольда, В. М. Массона и В. А. Ромодина, которые цитируются в нашей работе.

Мрачные события, связанные с нашествием войск Чингис-хана на Афганистан, достаточно подробно освещены в научных работах других советских и зарубежных авторов (в том числе крупных афганских ученых-историков Ахмад Али Кохзада, Абд ал-Баки Латифи и др.), отдельные выдержки из их произведений приводятся в тексте.

Мы не будем останавливаться на характеристике политического строя и тех социально-экономических отношений, которые существовали у народов стран, захваченных Чингис-ханом, а также заниматься анализом политики Чингис-хана и его окружения в отношении покоренных народов.

Советский историк И. П. Петрушевский отмечал, что как сам Чингис-хан, так и его военачальники «не делали большой разницы между покорившимися и непокорившимися оседлыми народами: тех и других эти завоеватели хотели грабить… при помощи тяжелого налогового пресса… путем захвата у них военной добычи. Сторонники этой политики не заботились о том, чтобы не разорить вконец оседлое крестьянство, не были они заинтересованы и в его сохранении»[601]601
  И. П. Петрушевский, Рашид ад-Дин и его исторический труд, – «Сборник летописей», т. I, кн. 1, М.—Л., 1952, стр. 12.


[Закрыть].

Об этом свидетельствует упоминавшийся выше очевидец этих жестоких событий, историограф того времени ан-Насави. «Кровопролития, грабежи и разрушения были таковы, – писал он, – что поселения были покинуты как скошенная трава, а земледельцы уходили голые. Было извлечено (монголами) открытое и закрытое, выжато явное и спрятанное и. стало так, что не было слышно ни блеяния, ни рева: лишь кричали совы и отдавалось эхо»[602]602
  Шахаб ад-Дин Мухаммад ан-Насави, Жизнеописание…, стр. 89.


[Закрыть].

Это были не стихийные акты насилия и жестокости, которые совершались над покоренными народами вторгавшимися на их земли кочевыми племенами и прекращались после усмирения населения завоеванных территорий. «Это была целая система террора, проводившаяся сверху и имевшая целью организованное истребление способных к сопротивлению элементов населения, запугивание мирных жителей и создание массовой паники среди населения в завоеванных странах»[603]603
  И. П. Петрушевский, Рашид ад-Дин…, стр. 32.


[Закрыть].

От поголовного истребления избавлялись жители только тех городов, которые не оказывали вооруженного сопротивления и сдавались на милость захватчиков по первому требованию монгольских военачальников. Но и в этих случаях обещанная пощада не выполнялась, о чем свидетельствуют исторические хроники. При малейшем же сопротивлении население городов после их захвата монголами выгонялось из городских стен в поле, где с ним и расправлялись. «Нередки были случаи, – пишет И. П. Петрушевский, основываясь на средневековых исторических хрониках, – когда чингисовы полководцы производили поголовную резню всех без исключения жителей городов и даже целых округов… При этом жителей делили между воинами, каждый [из них] ставил доставшихся на его долю людей на колени, затем срубал им головы своей кривой саблей»[604]604
  Там же, стр. 33.


[Закрыть].

Захватив в конце 1220 г. Термез[605]605
  В. М. Массон, В. А. Ромодин, История Афганистана, т. I, М., 1964, стр. 277; по другим источникам Термез был захвачен Чингис-ханом осенью 1220 г. (В. В. Бартольд, Туркестан в эпоху монгольского нашествия, – Сочинения, т. I (М., 1963, стр. 495).


[Закрыть] и истребив всех его жителей, Чингис-хан пошел на Бадахшан, «грабя и избивая поголовно все население, разрушая и предавая все огню»[606]606
  Рашид ад-Дин, Сборник летописей, т. I, кн. 2, стр. 218.


[Закрыть].

В конце января – начале февраля 1221 г. он переправился через Джейхун (Амударья) и вступил на территорию Балха, входившего в состав империи хорезмшахов. Здесь, на территории Северного Афганистана, именовавшейся в древности Тохаристаном и простиравшейся от берегов Амударьи до северных отрогов Гиндукуша и от Балха на западе от Бадахшана на востоке, были высоко развитые по тому времени производительные силы, материальная и духовная культура. Таджики, составлявшие большинство городского и сельского населения, занимались земледелием, иранские и тюркские кочевые племена вели скотоводческое хозяйство.

Подойдя к г. Балху, монголы не встретили вооруженного сопротивления его жителей. Полагаясь на обещание Чингис-хана о пощаде, они без боя открыли ему городские ворота. Однако Чингис-хан обманул жителей. Под предлогом «посчитать их» он заставил балхцев выйти из города на равнину, где по его приказу все они были поголовно перебиты монголами. Стены и укрепления, а также постройки, мечети и дворцы были разрушены, город предан огню[607]607
  В. М. Массон, В. А. Ромодин, История Афганистана, т. I, стр. 283.


[Закрыть].

По другим средневековым рукописным источникам, падение и разграбление Балха рисуется в несколько ином виде: «Чингис-хан, – пишет Мирза Улугбек, – отверг просьбу вышедших к нему на встречу сановников Балха о помиловании и пощаде [горожан] на том основании, что они укрывали до этого в Бал-хе султана Джалал ад-Дина, сына Хорезмшаха». По его словам, монголы взяли этот город лишь после того, «как разрушили плотину Банди-Амир (расположенную в верховьях р. Балхаб. – М. П.), затопив хлынувшими из плотины водами крепость и город. Спасавшихся от наводнения людей монголы ловили, выводили за черту города и убивали всех до единого. Величественный и богатый Балх был по приказу Чингис-хана отдан воинам на разграбление: великолепные постройки были преданы огню»[608]608
  Мирза Улугбек, Тарих-и арба улус, рук. Британ. музея, АДД, 26190, л. 83а.


[Закрыть]. Так или иначе, великолепный город был разрушен, жители его перебиты, материальные и духовные ценности уничтожены. «После разгрома и опустошения, произведенного Чингис-ханом, – пишет Дегинь, – Балх долгое время не мог оправиться»[609]609
  Дегинь, Всеобщая история гуннов, тюрков, монголов и др., кн. 5, Стамбул, 1924, стр. 99.


[Закрыть] и никогда уже не достиг былого расцвета.

Во время пребывания на севере Афганистана Чингис-хан послал часть своих войск во главе со старшими сыновьями – Чагатаем и Угэдэем на покорение Хорезма, а младшего Тулуя – на завоевание Хорасана.

Сам Чингис-хан, покинув Балх, с оставшимися при нем войсками направился к Таликану (Толкан) – городу, расположенному на северо-западе Афганистана, жители которого оказали монголам упорное сопротивление[610]610
  Наряду с известным в настоящее время г. Таликаном (расположенным на северо-востоке Афганистана и являющимся центром Тохарской провинции) в описываемый период существовал Таликан «Мургабский, месторасположение которого неизвестно. По-видимому, он находился где-то в верховьях р. Мургаб (Рашид ад-Дин, Сборник летописей, т. I, кн. 2, стр. 219).


[Закрыть]. Укрывшись в крепости Нусрет-Кух, они в течение нескольких месяцев мужественно оборонялись от осадивших крепость войск Чингис-хана, и она пала лишь после того, как на помощь к нему пришел со своими войсками Тулуй, возвратившийся после успешного похода в Хорасан[611]611
  В. В. Бартольд, Туркестан…, стр. 506.


[Закрыть].

Захватив эту крепость и истребив всех ее мужественных защитников, а также мирных жителей Таликана, который был, в свою очередь, разграблен, разрушен и сожжен монголами, Чингис-хан направился со своими войсками на юг, намереваясь через перевалы Гиндукуша выйти к Бамиану, а оттуда к Кабулу и Газни.

Сведения средневековых историков о путях продвижения орд Чингис-хана по территории Афганистана, от Таликана к Газни, весьма разноречивы. Одни пишут, что он прошел через Гурзиван и Бамиан, а другие – через Андараб, Бамиан и Кабул[612]612
  В частности, о разрушении и разграблении Кабула упоминает афганский историк Абд-ал Боки Латифи. В своей работе он пишет, что во время продвижения войск Чингис-хана к Газни он захватил Кабул: «Город был разграблен и разрушен, окрестности опустошены». См.: Абд-ал Боки Латифи, Афганистан и взгляд на его общее положение и состояние различных отраслей жизни страны, Кабул, 1946, стр. 286.


[Закрыть], третьи вообще ничего не сообщают о маршруте его продвижения на юг страны[613]613
  В. В. Бартольд, Туркестан…, стр. 511. Бартольд полагает, что Чингис-хан отправился на юг Афганистана из Маймане через перевалы Гиндукуша к Бамиану (стр. 512).


[Закрыть].

На всем пути продвижения монгольские полчища встречали упорное, вооруженное сопротивление жителей населенных пунктов. Так, Гурзиван сдался только после месячной осады, за что город был разрушен, горожане перебиты.

Поголовно были истреблены также и жители Андараба[614]614
  Дегинь, Всеобщая история…, стр. 103.


[Закрыть]. Длительную осаду выдержали защитники горного Бамиана. Здесь стрелой одного из них был смертельно ранен внук Чингис-хана Мутуган (у Рашид ад-Дина – Мао-Тукан[615]615
  Рашид ад-Дин, Сборник летописей, т. I, кн. 2, стр. 219.


[Закрыть], сын. Чагатая).

В отместку за это, когда монголы овладели городом, Чингис-хан отдал приказ, «чтобы убивали всякое живое существо из любого рода людей и любой породы скотины, диких животных и птиц, не брали ни одного пленного и никакой добычи и превратили бы город в пустыню и впредь его не восстанавливали и чтобы ни одно живое создание в нем не обитало»[616]616
  Там же.


[Закрыть].

Как пишет Дегинь, приказ был выполнен, все жители Бамиана перебиты, город разрушен и сровнен с землей[617]617
  Дегинь, Всеобщая история…, стр. 104.


[Закрыть].

Афганский историк Мухаммад Али отмечал: «Афганистан пострадал больше других стран потому, что его население оказало монголам упорное сопротивление. Многие его густонаселенные города, такие, как Таликан, Герат, Бамиан, Газни и другие, были совершенно стерты с лица земли»[618]618
  Mohammad Ali, A short History of the Helmand valley, – «Afghanistan», Kabul, 1955, vol. 10, № 1, стр. 42.


[Закрыть].

Основываясь на многих средневековых исторических хрониках, И. П. Петрушевский подчеркивал, – что феодальная знать Хорезма и подвластных ему владений в подавляющем большинстве своем оказалась неспособной организовать и возглавить сопротивление народных масс монгольским завоевателям. «Данные Рашид ад-Дина и других источников убеждают нас, – пишет он, – что повсюду… наиболее инициативными и активными борцами против армий Чингис-хана были народные массы, особенно низы городского населения – ремесленники и городская беднота… объяснение чему мы находим в том, что монгольское нашествие… грозило тяжелыми бедствиями широким народным массам. Их ожидала или массовая резня и физическое истребление, или плен и рабство, в лучшем случае ограбление и наиболее жестокие и реакционные, полурабские формы феодальной эксплуатации»[619]619
  И. П. Петрушевский, Рашид ад-Дин…, стр. 34.


[Закрыть]. Это и поднимало их на борьбу с жестокими завоевателями.

На территории Афганистана борьбу с Чингис-ханом возглавил сын Ала ад-Дина Мухаммеда II хорезмшаха (1200–1220) Джалал ад-Дин, который был правителем Газнийского удела. Не получив поддержки своих планов борьбы с монголами в самом Хорезме (где он требовал объединить все отряды многочисленных войск хорезмшаха в одну огромную армию и противопоставить ее наступающим монголам)[620]620
  Шахаб ад-Дин Мухаммад ан-Насави, Жизнеописание…, стр. 81.


[Закрыть], Джалал ад-Дин отправился в Газни. По пути в Газни, следуя по территории Хорасана, он собрал значительное войско (несколько десятков тысяч конников). В Гарчистане (область в верховьях Мургаба) к нему присоединился с 40 тыс. всадников Хан-Малик (из туркмен) – бывший наместник Мерва, а также один из крупных туркменских феодалов, Сейф ад-Дин, имевший 40-тысячное войско[621]621
  Рашид ад-Дин, Сборник летописей, т. I, кн. 2, стр. 220.


[Закрыть]. По прибытии в Газни к нему присоединились со своими отрядами Тимур-Малик и Амин ал-мульк, гурские эмиры и, наконец, отряд афганских воинов во главе с Музаффар-Маликом[622]622
  В. В. Бартольд, Туркестан…, стр. 508.


[Закрыть].

Выступив летом 1221 г. навстречу Чингис-хану, Джалал ад-Дин остановился лагерем у селения Парван. Отсюда он совершил со своим отрядом успешное нападение на крупный отряд монгольских войск, осаждавший крепость Валиян (в Тохаристане), и наголову разгромил его.

Встревоженный поражением своих войск, сведения о котором могли воодушевить и поднять против монгольского гнета население завоеванных им и его сыновьями областей, Чингис-хан направил против Джалал ад-Дина большой отряд войск (30–40 тыс.) во главе с одним из опытных своих военачальников, Шиги-Хутуху-нойоном (Шиги-Кутук). Через короткое время монголы достигли Парвана и расположились лагерем против стоянки войск Джалал ад-Дина. Как первый день боевых действий, так и второй не принесли победы монголам, несмотря на применяемые их военачальниками различные военные хитрости. Монголы были разгромлены и обращены в бегство. Из крупного отряда, выступившего против Джалал ад-Дина, до стоянки Чингис-хана добрались немногие оставшиеся в живых, и в их числе Шиги-Хутуху[623]623
  Шахаб ад-Дин Мухаммад ан-Насави, Жизнеописание…, стр. 341.


[Закрыть]. Как отмечают историки, разгром монголов при Парване был первым и единственным крупным поражением монгольских войск за все время их боевых действий в Средней Азии, Иране и Афганистане в 1219–1222 гг.[624]624
  .В. М. Массон, В. А. Ромодин, История Афганистана, т. I, стр. 284–285.


[Закрыть]

Разгром монголов у крепости Валиян (в Тохаристане) и крупное поражение, нанесенное им Джалал ад-Дином у Парвана, а также упорное и длительное сопротивление защитников Андараба, Гурзивана и Бамиана, отвлекшее крупные силы на осаду этих городов, не приостановили продвижения монгольских полчищ на юг страны. Воспользовавшись разногласиями, возникшими между военачальниками отрядов войск Джалал ад-Дина из-за дележа захваченной у монголов добычи, Чингис-хан продвинулся со своими войсками вперед и, потеснив отряды Джалал ад-Дина, заставил его отступить в Газни[625]625
  Покинув лагерь Джалал ад-Дина, Сейф ад-Дин Аграк и Азам-Малик направились с отрядами своих войск в сторону Пешавара, но задержались в Нанграхарской области, где оба погибли в междоусобной борьбе (В. М. Массон, В. А. Ромодин, История Афганистана, т. I, стр. 285–286). По другим данным, Сейф ад-Дин Аграк ушел «к горам Кермана» (Рашид ад-Дин, Сборник летописей, т. I, кн. 2, стр. 222).


[Закрыть].

Достигнув Газни, Чингис-хан не застал там Джалал ад-Дина. Не решаясь выступить против монголов с оставшимися у него явно недостаточными силами, последний отступил к берегам Инда за 15 дней до вступления в этот город монгольских войск.

Ворвавшись в Газни, монголы по приказу чингисовых военачальников, несмотря на то что этот город сдался без сопротивления, перебили большую часть его жителей, пленив лишь молодых женщин и ремесленников, разграбили имущество горожан, а сам город разрушили и предали огню[626]626
  Рашид ад-Дин, Сборник летописей, т. I, кн. 2, стр. 225; В. В. Бартольд, Туркестан…, стр. 513.


[Закрыть].

Посетивший Газни в 732 г. х. (1331/1332), т. е. спустя более ста лет после этих событий, арабский географ Ибн Батута нашел его в развалинах[627]627
  Али Ахмад Найми, Памятники и гробницы Газни, – Альманах «Кабул», 1941, стр. 166.


[Закрыть].

Чингис-хан во главе своих войск преследовал покинувшего Газни Джалал ад-Дина до берегов Инда, где 24 ноября 1221 г. произошло между ними решительное сражение[628]628
  В. В. Бартольд, Туркестан…, стр. 413.


[Закрыть]. В этом сражении Джалал ад-Дин потерпел поражение, и только с частью своих войск ему удалось переправиться на другой берег реки, спасаясь от преследования превосходящих по численности врагов. «Еще до начала сражения, – пишет афганский историк Ахмад Али Кохзад, – Джалал ад-Дин приказал бросить в воду своих мать и жену, а также всех других женщин, чтобы они не попали в руки к монголам»[629]629
  Ахмад Али Кохзад, Бала-Гиссар, Кабул и исторические события, ч. I, Кабул, 1961, стр. 22.


[Закрыть].

В тот момент Чингис-хан. не стал преследовать Джалал ад-Дина. Пройдя по прибрежным районам Инда, а затем по территории Мультана и Панджаба, разграбив Лахор и Мультан и опустошив Панджаб[630]630
  По другим данным, Чингис-хан разграбил Мультан и Дели. («История Ирана с древнейших времен до конца 18 в.», изд. ЛГУ, 1958, стр. 181).


[Закрыть], он вернулся через Пешавар в Кабулистан[631]631
  Q. В. Маllеsоn, History of Afghanistan from the earliest period to the outbreak ot the War of 1878, стр. 114; Абд-ал Боки Латифи, Афганистан…, стр. 286.


[Закрыть].

На следующий год для поимки Джалал ад-Дина Чингис-хан послал 20-тысячный отряд войск во главе с Бала-нойоном и Дурбай-нойоном. Монголы, разграбив и опустошив Мультан, Лахавур, Маликлур и Пешавар, но не добившись успеха в поимке Джалал ад-Дина, возвратились обратно[632]632
  Рашид ад-Дин, Сборник летописей, В. В. Бартольд, Туркестан…, стр. 513, т. I, кн. 2, стр. 224.


[Закрыть].

Как было отмечено выше, Чингис-хан направил из Балха крупный отряд войск во главе со своим сыном Угэдэем на покорение Хорезма. Двигаясь по территории владений гуридов, Угэдэй зимой 1222–1223 гг. осадил сильную крепость Амияр, которой овладел лишь после многомесячной осады, когда почти все ее защитники погибли на ее стенах или умерли от голода[633]633
  В. В. Бартольд, Туркестан при исламе, – Сочинения, т. II (I), стр. 197, 233.


[Закрыть]. Только после падения крепости Амияр монголы смогли овладеть другими крепостями на территории Тура[634]634
  В. М. Массон, В. А. Ромодин, История Афганистана, т. I, стр. 287.


[Закрыть].

К этому же времени относится вторичный захват монголами Герата и его разрушение. Первый раз этот город был взят и подчинен Чингис-хану весной 1221 г. его сыном Тулуем. Однако после получения вестей о победах Джалал ад-Дина над войсками Чингис-хана гератцы восстали против монгольских завоевателей, убили их наместника и поставленных Тулуем правителей города. Для подавления восстания Чингис-хан послал крупный отряд войск во главе с Ильчигдай-нойоном, который подступил к стенам города в декабре 1221 г., а взял его штурмом лишь спустя шесть с половиной месяцев, понеся огромные потери (более 5 тыс. человек). В отместку за упорное сопротивление все жители Герата были уничтожены. «Когда военачальник Чингис-хана вошел в Герат, – отмечал Дегинь, – то он нашел в нем только 15 человек, оставшихся в живых после истребления монголами населения города»[635]635
  Дегинь, Всеобщая история…, стр. 106.


[Закрыть].

Систан был завоеван монголами и опустошен во время вторжения крупного отряда их войск в Хорасан и Систан в 1229 г., когда они были направлены по приказу Угэдея для поимки Джалал ад-Дина, прибывшего в Иран из Индии[636]636
  В. М. Массон, В. А. Ромодин, История Афганистана, т. I, стр. 288.


[Закрыть].

Нашествие полчищ Чингис-хана было огромной по своим последствиям катастрофой для многих народов, повлекшей за собою колоссальные разрушения производительных сил, надолго нарушившей хозяйственную жизнь и культурный прогресс. Всюду, где появлялись эти полчища, они разрушали цветущие города и села, уничтожали сотни тысяч людей, уводили в плен и рабство молодых женщин и детей, искусных мастеров и ремесленников. Не избежали этой участи и области Северного и Центрального Афганистана, где «пыль от копыт коней завоевателей надолго покрыла разрушенные и опустошенные города и села», в которых «не осталось даже признаков жизни и цивилизации»[637]637
  Ахмад Али Кохзад, Бала Гиссар…, стр. 22.


[Закрыть].

«В результате нашествия Чингис-хана и его сыновей – Чагатая, Угэдэя и Тулуя на афганскую территорию, – пишет Али Кохзад, – такие города, как Балх, Таликан, Герат, Фирузкух, Бамиан, Парван, Кабул, Газни и другие, причем сдавались ли их жители не сопротивляясь на милость победителя или мужественно защищали свои города, были разграблены, разрушены и сровнены с землею, а их жители поголовно уничтожены»[638]638
  Там же.


[Закрыть].

Массовое истребление мирных жителей, ничем не оправданная бесчеловечная жестокость, когда людей разрывали на части лошадьми, сажали на колья, закапывали живыми в землю или бросали в котлы с кипящей водой и т. д.[639]639
  Абд ал-Боки Латифи, Путеводитель по Афганистану, – Альманах «Кабул», 1948–1949, стр. 283.


[Закрыть], были теми средствами, при помощи которых Чингис-хан и его сыновья намеревались держать в страхе и повиновении население покоренных стран и областей, подавить его сопротивление и не допустить массового выступления против монгольского ига.

Народные массы завоеванных стран и областей оказывали упорное и решительное сопротивление монгольским завоевателям, но у них не было руководителей, способных организовать народ и дать надлежащий отпор жестоким захватчикам. Только отдельные представители феодальной знати, как упоминавшийся выше Джалал ад-Дин, которые хотя и опирались в своей борьбе с завоевателями на феодалов-кочевников и их ополчение, но одновременно, искали и находили поддержку со стороны крестьян и городской бедноты. Только благодаря этому тот же Джалал ад-Дин в течение нескольких лет упорно сопротивлялся Чингис-хану и, несмотря на огромное численное превосходство войск последнего, наносил им такие крупные поражения, как разгром при Парване и др. «Мы знаем из исторических хроник, – писал Али Кохзад, – что Джалал ад-Дин мужественно и упорно защищал от Чингис-хана земли Афганистана от Парвана до Газни, от Газни до берегов Инда, нанося монголам чувствительные удары»[640]640
  Ахмад Али Кохзад, Бала Гиссар…, стр. 22.


[Закрыть].

Пробыв на территории Афганистана всего лишь около 20 месяцев, Чингис-хан, его сыновья и начальники отрядов его войск, выполняя приказы своего повелителя, физически уничтожили сотни тысяч мирных жителей, разгромили и разграбили многие населенные пункты, а некоторые цветущие города и села превратили в руины, сровняли с землей. Всюду, где ступали копыта их лошадей, монгольские завоеватели разрушали и приводили в негодное состояние ирригационные сооружения, оросительные каналы, забирали у мирного населения скот, вырубали сады, угоняли в полон городских ремесленников, чем на долгое время парализовали хозяйственную жизнь многих областей страны.

После ухода из Афганистана Чингис-хана на его территории была установлена власть монгольских князей, их наместников и вассалов из местной феодальной знати.

В. М. Серов
Поход монголов в Корею 1231–1232 гг. и его последствия

В начале XIII в. над странами Восточной Азии нависла угроза вторжения монголов. С 1211 г. Чингис-хан приступил к завоеванию Маньчжурии и Северного Китая, находившихся под властью ослабевшей империи Цзинь.

Правители корейского государства Корё во главе с временщиком из рода Цой занимали позицию сторонних наблюдателей по отношению к событиям, происходившим на континенте, которые вскоре перекинулись на Корейский полуостров. Освободившиеся от господства чжурчжэней киданьские племена подверглись нападениям монгольских завоевателей. Теснимые монголами, кидани отходили на юг. В 1216 г. они переправились через р. Амноккан и вторглись в пределы Корё. Армия Корё была неподготовленной, сопротивление оказали лишь мелкие разрозненные отряды, созданные населением. Кидани сравнительно легко овладели несколькими корейскими городами. Осенью же реорганизованная корёская армия изгнала их за пределы полуострова.

Весной 1218 г. несколько десятков тысяч киданей вновь пересекли границы Корё. Корейские войска во главе с Чо Чхуном не сумели противостоять натиску киданей и отступили к Согёну (Пхеньян). Вскоре, подтянув подкрепления, армия Корё нанесла несколько поражений захватчикам и вынудила их укрыться в крепости Кандон. Зимой этого года под предлогом преследования киданей 10 тыс. монгольских и 20 тыс. войск мятежного дзиньского феодала Пусянь Ваньну вторглись в Корё. Чингис-хан приказал разгромить киданей и установить «дружественные отношения» с Корё[641]641
  Ю. В. Ванин, Феодальная Корея в XIII–XIV веках, М., 1962, стр. 65.


[Закрыть]. В результате совместных действий корейских, монгольских и чжурчжэньских войск осажденные кидани в 1219 г. были полностью разбиты.

В ходе военных действий монголы, несмотря на заверения в дружбе двух государств, «атаковали и разрушили четыре города – Хва (Ёнхын), Мэн (Мэнсанган), Сун (Сончхонган), Ток (Токчхон), лежащих на пути в Кандон»[642]642
  «Корёса» («История Коре»), т. 1, Пхеньян, 1957, стр. 333 (на кит. яз.).


[Закрыть]. Тем не менее правители Корё согласились поддерживать дружеские связи с монголами.

В Коре зачастили монгольские послы, которые требовали от имени своего хана огромной дани и подарков для знати. Так, в 1221 г. монголо-чжурчжэньское посольство, прибывшее в Кэгён, потребовало дань в размере 10 тыс. шкурок выдры, 3 тыс. кусков шелка и столько же других тканей, 10 тыс. листов бумаги большого формата и т. д.[643]643
  «Чосон са кэё» («Очерки истории Кореи»), Пхеньян, 1957, стр. 336.


[Закрыть]

В 1225 г. монгольский посол Чжу Чу-юй (Чхак Ко В), возвращаясь к Чингис-хану с данью, при переправе через Амноккан был убит. Воспользовавшись этим инцидентом, монголы на шесть лет прервали отношения с Корё, а в 1231 г. предприняли против нее первый поход.

В это время страна еще не оправилась от последствий нашествия киданей, усугубленного «дружественной помощью» монголов. Феодальное общество Корё раздиралось острыми противоречиями, – конец XII – первая треть XIII в. характеризуются частыми крестьянскими восстаниями. Наряду с этим обострилась борьба за власть и внутри класса феодалов. Тяжелое положение в стране усугублялось произволом Цой Чхун Хона, а затем его сына Цой У, наследовавшего власть отца в 1219 г. Заботясь лишь о сохранении своей власти, они не обращали внимания на оборону страны. Более того, клика Цоя пресекала любое высказывание о возможности нападения. Даже если Цой Чхун Хону докладывали о вторжении противника, он гневался и говорил, что «в нашу богатую страну никогда не может вторгнуться враг, подобные донесения лишь заставляют волноваться народ», и наказывал вестника[644]644
  «Чосон чун сэса» («История Кореи в средние века»), т. 1, Пхеньян, 1954, стр. 251.


[Закрыть]. Вместо обучения армии Цой У устраивал при дворе развлечения и заставлял солдат играть в мяч[645]645
  «Hulbert's History of Korea», vol. 1, London, 1962, стр. 191.


[Закрыть].

Как известно, после покорения тангутского царства Си Ся в 1227 г. Чингис-хан по пути в Монголию умер. Длившаяся два года борьба его наследников за престол завершилась победой Угэдэя, избранного в 1229 г. великим ханом Монголии. В 1231 г. огромная монгольская армия вторглась на территорию Северного Китая для уничтожения чжурчжэньского государства. Часть этих войск во главе с Саритаем была направлена на завоевание Корё[646]646
  Вопрос о периодизации монгольских походов достаточно разработан акад. Ким Сок Хеном в его комментариях к переводу «Тонгук пёнгам» («Военное обозрение Кореи»), Пхеньян, 1955. Весь период монгольского завоевания Корё он делит на шесть этапов (походов): 1-й – 1231–1232; 2-й – 1236–1239; 3-й – 1247–1253; 4-й – 1254; 5-й – 1255–1256; 6-й – 1257–1259 (стр. 393–394).


[Закрыть]. Летом 1231 г. монгольская армия переправилась через р. Амноккан. Для Корё наступил тяжелый период монгольских походов.

Монголы стремились положить конец самостоятельности Корё, угрожая полностью уничтожить непокорных. Об этом свидетельствует помещенное в «Корёса» следующее послание Угэдэй-хана:

«Эдикт хана гласит: «Силы неба! Слова, идущие с неба: люди, не заплетающие своих волос, ослепнут, их руки отнимутся, а ноги будут искалечены!».

Мы направляем армию Саритая-хорчи[647]647
  Хорчи – титул Саритая (Са-Ли-тай), который в буквальном смысле означает «колчаноносец».


[Закрыть] спросить, собираетесь ли вы подчиниться или сражаться.

В год мыши (1216 г.), когда черные кидани[648]648
  В монгольском оригинале были, конечно, кара-китаи – этноним, который монголы распространяли на всех киданей.


[Закрыть] вторглись в ваше государство Корё, вы не были в состоянии дать им должный отпор. Мы послали армию, разбили черных киданей и убили их всех, а вас не трогали. Если бы не мы, вы не освободились бы от них так скоро.

Когда вы изъявили покорность, мы направили посла Чжу Чу-юя[649]649
  Вопрос об убийстве монгольского посла до сих пор остается нерешенным. Власти Корё утверждали, что Чхак Ко Е был убит разбойниками на другом берегу Амноккана, т. е. киданями. Однако, учитывая отношение населения к монголам, а также данные послания Угэдэя, вполне допустимо, что монгольский посол был убит местными жителями.


[Закрыть]. Он не управлял вами с помощью кнута. Но Чжу Чу-юй исчез. Мы послали другого человека найти его. Вы же покушались на человека, который прибыл с нашим поручением, и преследовали его. Мы придем и расследуем это дело. Эдикт хана гласит: «Если вы хотите войны, то мы перебьем вас всех до одного. Если же вы хотите изъявить покорность, то мы придем и подчиним вас, как раньше. Если вы любите свой народ, приходите и покоритесь все вместе, как раньше. Вы должны немедленно направить посла и сообщить нам свое решение».

Если вы собираетесь воевать, то учтите следующее: в великую, нацию ханов мы, татары, собираем все народы, окружающие нас с четырех сторон, мы также собираем народы, которые еще не покорились.

Если вы не послушаетесь, то мы будем управлять кнутом всеми, кого приведем в покорность. Если вы не послушаетесь, то мы будем грабить ваши дома и скоро успокоим непокорных.

Послушайте! Приведите короля Корё с собой. Все, кто среди вашего народа изъявит покорность, останутся в своих домах, как и раньше. Люди, которые не подчинятся, будут убиты.

В год тигра (1218 г.) вы подчинились, и мы были словно в одной упряжке. Не так ли?»[650]650
  Цит. по: G. Lеdуаrd, Two Mongol Documents from the «Koryosa», – «Journal of the American Oriental Society», vol. 83, 1963, № 2, стр. 228. Судя по содержанию, данное послание должно было быть вручено накануне вторжения. По имеющимся в нашем распоряжении источникам трудно определить дату его вручения властям Корё. Однако, по данным Ледьярда, послание Угэдэя было вручено 27 декабря 1231 г., когда монгольские войска стояли у стен столицы (стр. 226). Трудно предположить, что монголы не могли доставить его в срок. Видимо, это был хорошо рассчитанный маневр, чтобы еще больше запугать правителей страны и тем самым заставить их капитулировать.


[Закрыть].

Не отличающееся дипломатической вежливостью послание проникнуто стремлением завоевать весь мир, создать великую монгольскую империю. Главным средством осуществления этих планов была война на истребление. В послании содержатся также призыв ко всем добровольно изъявить покорность и обещание сохранить их имущество и жизнь. Тем самым монголы стремились приобрести себе сторонников, которые могли бы облегчить им покорение страны.

С самого начала вторжения монголов в Корё представители господствующего класса стали переходить на сторону противника. Так, источники сообщают, что, когда монгольская армия подошла к Хамчинсину (совр. Ыйчжу), местные чиновники Ким Ган и Чо Сук Чхан сдали город. Чо Сук Чхан, перешедший на службу к монголам, заявил: «Я сын полководца Чхуна[651]651
  Имеется в виду полководец Чо Чхун, прославившийся в борьбе с киданями.


[Закрыть]. Мой отец вместе с младшим братом уже давно имеют договоренность с генералами нашей страны»[652]652
  «Тонгук пёнгам», стр. 333.


[Закрыть]. Он рассылал письма начальникам военных округов, в которых призывал «сдаваться и приветствовать монгольскую армию»[653]653
  Там же.


[Закрыть].

Крупный феодал Хон Бок Вон поднял мятеж в Согёне против корейских правителей. Когда пришли монголы, он перебежал на их сторону и стал наместником в пограничной с Корё области. «Бок Вон командовал людьми Корё, и 40 городов подчинились ему. Хон замышлял зло против своей страны и сотрудничал с монгольской армией. Поэтому в народе называли его собакой, лающей на своего хозяина»[654]654
  Там же, стр. 345.


[Закрыть]. Затем он настолько усилился, что правитель Цой У стал заискивать перед ним, «дал его отцу и брату высокие посты, а сам женился на его дочери и посылал бесконечные взятки»[655]655
  Там же.


[Закрыть]. Эти данные свидетельствуют о том, что монголы уже до капитуляции центральной власти создавали опору в среде господствующего класса.

После взятия Ыйчжу монгольские войска двинулись в глубь страны, сея на своем пути смерть и разрушения. Но с самого начала похода они столкнулись с сопротивлением населения. Когда монгольские полки подошли к слабо защищенному городу Чхольчжу (совр. Чхольсан), гарнизон и население проявили стойкость и героизм. Вначале монголы пытались уговорить защитников города сдаться. С этой целью они послали захваченного в плен чиновника по имени Мун Дэ. Но он обманул их, призывая население Чхольчжу «не сдаваться презренным монголам»[656]656
  Там же, стр. 333.


[Закрыть]. После этого город был атакован монгольскими войсками. У осажденных кончилось продовольствие, положение города оказалось безнадежным. Тогда судья Ли Хы Чон, возглавлявший оборону, «собрал женщин и детей в складе и сжег их». Затем, «собрав уцелевших воинов, сражался до тех пор, пока все не погибли». Монголы, взяв город, «полностью уничтожили людей, оставшихся там»[657]657
  Там же.


[Закрыть].

После вторжения монголов в страну правящая клика Цой У не спешила принимать меры по обороне. Только в сентябре состоялось совещание высших чиновников и военачальников, на котором обсуждался вопрос об организации отпора монголам. «Генерал Чхе Сон Нём был назначен пёнмаса[658]658
  Военный орган – пёнмаса был создан в 989 г. для борьбы с возможным вторжением киданей. Пёнмаса – это пост военного чиновника, «но в то же время, – пишет Ясукадзу Суэмацу, – означает организованный центр офицерства (военных чиновников – В. С.) как целого. А именно штаб национальной обороны против северного врага». В Корё назначалось три пёнмаса. Топёимаса (главнокомандующий) назначался в центре, два других – на северо-восточных границах Корё. Во время монгольского господства институт пёнмаса был ликвидирован и возродился в 1356 г. См. Ясукадзу Суэмацу, Исследования о пёнмаса при династии Корё, – «Тоё гакухо», т. 39, № 1, Токио, 1956, стр. 1.


[Закрыть] северных границ, во всех провинциях была объявлена мобилизация войск»[659]659
  «Тонгук пёнгам», стр. 334.


[Закрыть].

Между тем, не дожидаясь приказа и помощи правительства, местное население, немногочисленные гарнизоны и отдельные чиновники стали организовывать сопротивление захватчикам. Если судить по корейским материалам, собранным в «Тонгук пёнгам», одной из ярких страниц сопротивления корейского населения монголам была оборона крепости Кучжу (совр. Кэсон).

Когда в сентябре 1231 г. передовые монгольские отряды появились у стен Кучжу, здесь уже собрались гарнизоны окрестных городов: Чончжу во главе с Ким Кён Соном, Сакчжу во главе с Ким Чук Оном и чиновники с отрядами из Вичжу и Тхэчжу. Пёнмаса Пак Со, руководивший обороной крепости, расставил имевшиеся в его распоряжении силы следующим образом: восточную и западную сторону защищал отряд Чун Она, южную – войска Кён Сона, 500 человек из Вичжу и Тхэчжу были оставлены в качестве резерва[660]660
  Там же.


[Закрыть].

Монголы атаковали крепость со стороны южных ворот. В первые дни осады, воспользовавшись немногочисленностью монгольских войск, Ким Кён Сон сделал удачную вылазку[661]661
  «Хэдон мёнчанчон» («Биографии известных военачальников Кореи»), Пхеньян, 1956, стр. 112.


[Закрыть].

С небольшим отрядом смельчаков он напал на монгольский авангард и убил его начальника, захватив монгольское знамя. Не выдержав стремительного удара, монголы бросились в бегство. В этой схватке Кён Сон был ранен стрелой в ногу. Смелость и способность организатора снискали ему всеобщее уважение, и Пак Со назначил его своим заместителем[662]662
  «Тонгук пёнгам», стр. 334.


[Закрыть].

В это время к Кучжу подошли основные силы монголов и осадили город. Защитникам днем и ночью пришлось отбивать яростные атаки противника. После первых неудач монголы пытались уговорить Пак Со сдать город. Они послали попавшего к ним в плен правителя Вичжу Пак Мун Чхана склонить защитников к капитуляции. Но Пак Со отрубил голову монгольскому посланцу[663]663
  Там же. 163


[Закрыть].