Текст книги "Элина и Орбус (СИ)"

Автор книги: Лера Зима

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 25 страниц)

– Смотри, какой закат. – Показал великолепное зрелище Эфтан, которое я бы и не заметила, погруженная в раздумья. Мы вышли к перекрестку. Красное солнце медленно нисходило вниз, готовое закатиться между домами за дорогой.

– А закат? О… как в Зниче. Я всегда любовалась как солнце, пылая розовым шаром, падало за древнюю реку, рождая во мне мечты об океанах и морях…

Теперь я смогла отвлечься от мыслей о зомбях и их количестве.

Мы повернули, но вел Эфтан куда-то не туда. Я было подумала, что забыла дорогу, но в свете алого заката и покрывающихся багрянцем стен домов наконец осознала: ведет Тетрахромбиул вовсе не домой.

– Эфтан, а куда мы идем? – бесцеремонно спросила я.

– Навестим участников грядущего мероприятия. Все равно Флорентина пока не вернется, надо занять время. Вот и проведем его с пользой. Познакомимся с нашими ритуальщиками.

Не нравилось мне все это. Тем более без Флоры.

– Ты же говорил, что мы пойдем к тебе домой, и что Зухра приготовит нам чаю! – возмутилась я.

– Я такого не говорил, – парировал Эфтан.

Мне хотелось бы испепелить его взглядом, и даже не за то, что он решил проводить нас куда-то без предупреждения, а за то, что соврал, обещав, что пойдем к нему домой.

– Ну, если Прекрасная Леди так сердится, пошли к Зухре. А чаю можно и у наших культистов попить. И резко повернул обратно.

– Ну нет, уж пошли! – на этот раз заупрямилась уже я.

– Ну хорошо, хорошо, не серчай только. А то узнает Флорентина, что я не по-доброму обошелся с ее друзьями, превратит в лягушку.

Ха! Только представила, как огромный Тетрахромбиул превращается в пузатую жабу.

– … ну или в паука. – озвучил Эфтан видимо более привлекательный для него вариант.

На этом конфликт был исчерпан.

Завернули в дворы. Когда добрались до нужного дома, на улице уже совсем потемнело.

Зашли, захлопнув за собой тяжелую дубовую дверь, по ступенькам спустились вниз, в полуподвальное помещение. Эфтан постучался в старую дверь.

Открыл молодой человек невысокого роста со светлыми, слегка вьющимися, не сильно длинными волосами. Одет он был в черный костюм с клепками.

– Ба, Вальдемарт! А я думал, ты не придешь, – удивился Эфтан.

– Ну как это не приду, Тетра, – картинно обиделся Вальдемарт. – А что за юное создание с тобой, не познакомишь? – уставился он на меня.

– Это Элина, ученица Флорентины. – представил он меня (Надо же, ученица, стало быть).

– Элина, а это Вальдемарт. Наш хороший знакомый.

Вальдемарт положил правую руку на сердце, а затем взмахнул ей вверх.

– Пойдем, – отрывисто пригласил он, и мы, сняв верхнюю одежду, направились за ним.

Коридор тускло освещался желтыми светильниками. Мы прошли сразу в зал. Помещение пугало гротескно-мрачными тонами. Тяжелые бархатные шторы до пола, грубой выделки статуи из дерева, свечи, почерневшие от времени стальные доспехи рыцаря, старый массивный диван, на котором возлежала властная полная дама в черном балахоне. У ее ног сидела женщина помоложе, с черной короткой стрижкой и суховатым узким лицом, одетая в белый халат.

– А вот и гости! – воскликнула самая главная, Алайнна, я так понимаю.

Все бы ничего, но помимо этих двух, на стульях сидели еще трое молодых людей, и все уставились на меня.

Я почувствовала себя неловко. Да и люди, что собрались здесь, совсем не внушали мне доверия. Ух, сатанисты!

– Здравствуйте, – неуверенно выговорила я, в надежде, что Эфтан скажет что-нибудь более вразумительное. Больше всего мне не нравилось такое количество глаз, что взирали на меня. Не люблю внимания к себе.

– Да вот, пожаловали на огонек! – наконец заговорил Эфтан. – Я вижу, почти все в сборе. Готовимся?

– Да, осталось выбрать строки, какие будем читать, и проверить, как поведет себя ритуал, если в нем примет участие твоя подружка.

– Диндра, читай – толкнула Алайнна свою рабыню.

«…коротка и прискорбна наша жизнь, и нет человеку спасения от ада. Случайно мы рождены и после будем как небывшие: дыхание наше – дым, и слово – искра в движении нашего сердца. Когда она угаснет, тело обратится в прах, и дух рассеется, как жидкий воздух; и имя наше забудется со временем, и никто не вспомнит о делах наших; и жизнь наша пройдет, как след облака, и рассосется, как туман, разогнанный лучами солнца и отягченный теплотою его. Ибо жизнь наша – прохождение тени, и нет нам возврата от смерти: ибо положена печать, и никто не возвращается. Будем же наслаждаться настоящими благами и спешить пользоваться миром, как юностью; преисполнимся дорогим вином и благовониями, и да не пройдет мимо нас весенний цвет жизни; везде оставим следы веселья, ибо это наша доля и наш жребий. Будем притеснять бедняка праведника, не пощадим вдовы и не постыдимся многолетних седин старца»[8].

Сатанисты заулыбались

– Чего лыбитесь? Я не дочитала – грозно окинула их взглядом Диндра. – «Так они умствовали и ошиблись!» – вот что сказано! Служение злу – не есть служение себе. Пост, воздержание, молитва, отказ в плотских удовольствиях – вот что есть истинный путь на пути Темного Зла. А не то, что ваши кумиры понаписали.

– Они обчитались Леви и его ученика Дархона, которые считают, что сатанизм – это служение себе. – Шепнул мне Тетрахромбиул. – А вот у Алайнны и Диндры – иное понимание.

– Но почему, могущественная жрица? – Возразил Имуботт, – Разве служение тьме – не есть ли служение самому себе? Пост, воздержание, молитва – прямо как у святых отцов прошлого.

– Да, пост. Да, молитва. Да, воздержание. – Ответила вместо Диндры сама Алайнна. – Вопрос не в том, как служить, но кому! Наивный пытается поклоняться себе. Но как? Если он не видит дальше собственного носа, если он слова не может сказать поперек того, что напишут ему кумиры?

– Алайнна, Темная Госпожа, можно ли совсем забыть о себе? Или надо напротив, заниматься благодетельностью, подавать нищим? – Спросил Бормут жрицу.

– Нужно то, что нужно нашему темному отцу Самлаэлю. Если Господину понадобится, чтобы ты сделал благо, – сделай благо. Если же нужно, чтобы сотворил зло, – сделай зло. Самлаэлю не жалко нищих и бедняков, они не стоят нашего внимания и достойны только презрения. Но и упиваться собственным достатком не стоит. Ибо есть то, что Выше тебя. Вся Тьма распростерлась над тобой, – заметила Алайнна.

Фруцирон же все время молчал. Мне показалось, или он тоже музыкант, как Валентин? И что он только потерял тут? Наверное, пришел из-за вдохновения, ради тяжелой, мрачной музыки. Тогда понятно, почему ему нечего в этих условиях сказать.

– Тьма не есть то, что приписывают ей. – Прервала паузу темная жрица. – Тьма – это служение Демону. Это то, что не совместимо со всякой грязью, грехом и низостью. То, что проснется в нас всех и покроет все.

И действительно, рассказывает, как в церкви. Только вместо бога – Демон. – Подумала я.

– Подойди сюда. – позвала меня Алайнна.

Я подошла.

– Тебе понятно, что мы делаем?

– Признаться сказать, не очень.

– Мы готовимся. Пытаемся понять, все ли готовы к Ритуалу?

– И почему тогда в книге показана низость? Раз это плохо?

– Потому что это книга Балаама. Прочитанное – пример грязи. Чтобы свет был побежден, он должен утонуть в грязи. А затем придем мы, освобождая дорогу Демону, сжигая огнем мерзость. И под алыми отблесками заката предвечной ночи восставшего Демона возвысится трон, поверженный столько веков.

С этими словами Алайнна разложила карты, черного цвета с фиолетовыми вкраплениями на рубашке. Опять Таро – подумала я.

– Узнаем и тебя. Выбери одну карту.

Я показала, и жрица заявила: Идет своим путем. Многое знает. Но не преумножит зла.

– Она сделает все, что от нее потребуется. Но Вам это уже не поможет! – как-то зловеще произнес Эфтан.

– Хорошо, легат. Выбери ты карту.

– Без вопросов, Прекрасная Госпожа. – ответил он и взял карту. – И показал всем.

– Мастема – дрожащим голосом то ли от курева, то ли от волнения произнесла Алайнна.

– Демон раздора. – Пояснила жрица. – Не сильно хороший знак тебе, Эфтан абд Тетрахромбиул.

– Что поделать? – ответил Эфтан. – Такие символы начертаны.

– И как вам здесь, в нашей компании? – спросил Фруцирон.

Вопрос был адресован мне. Мне так хотелось, чтобы Эфтан сказал что-нибудь умное, но он молчал.

– Нормально. Душевно.

– Душевно, ха-ха? – засмеялся Бормут. – Нагнали тут жути!

В комнату вошел Вальдемарт в сопровождении русой девушки. Блондинка с острым носиком и голубыми глазами оказалась Лаймой.

– Привет! Как дела? – поприветствовала меня новая знакомая.

– Хорошо. – Кисло сказала я.

– А по тебе не скажешь, подружка. Не киснь! Все будет зашибись!

Не знаю, почему, но в обществе Вальдемарта и Лаймы мне было спокойнее, чем в компании пожирающих меня взглядами учеников Алайнны. Они последовали на кухню. Вальдемарт – вместе с ними.

– Значит, тоже будешь участвовать в ритуале? – спросила меня Лайма.

– Куда деваться. Вальдемарт же не придет? – ответила я.

– Почему не придет. Сюда же пришел! – подивилась Лайма.

– Знак был.

– Значит правильный знак был. Да они просто принесут его душу демону.

– Здесь у каждого похоже свои цели.

– Да, у каждого свои. Красавчика хочешь подцепить? – участливо спросила Лайма.

– Нет. Но знаю, что Флорентина воскресить кого-то хочет. Вот и я бы… хотела.

– Вот так вот, значит, сохнешь по нему. А сказала, что все хорошо. И…, а как на самом-то деле твои дела?

– Так себе. И они всегда будут такими, покуда мы с ним не вместе.

– Ну не грусти. Дело, – как я на тебя смотрю, под силу. – ответила Лайма. – Флорентина – знатная колдунья. Если мы с ней сдружились, и с тобой сдружимся. – Мы ударили друг друга по рукам. – Ну так смотри. Дело не мудреное. Главное, выбери того, чье тело позаимствуешь под твоего призрака. Выбирай посимпатичнее. Он конечно изменится. Но чем похоже будет, хоть отдаленно, тем проще вернуть. И главное, перестоять ритуал. Все ужасы, видения, явления, даже если демоны из-под земли полезут, и ты выдержишь, Ритуал тебя вознаградит. Только вот ищут тут всякие свое.

– А ведь Диндра говорит, что нельзя себе служить.

– Ах, брось ты эту чушь. Лапшу на уши вешают, а только себе и служат. Не играй в эти игры.

– Думаешь получится. Алайнна не помешает?

– Эфтан, постарается, чтобы эти… Алайнны, Диндры… не добились своего – шепотом добавила Лайма.

– Пошли на кухню, подкрепимся.

Полуподвальное окно в верхней части стены было черное как смоль. За столиком, как раз под окном, Имуботт на пару с Бормутом кухарили: мазали на хлеб – черную икру.

Икра «Черный жрец» – усмехнулся Эфтан и со смаком уничтожил пару бутербродов. Ну и я взяла бутерброд с черной икрой. Попробую наконец, настоящую.

К превеликому сожалению, меня постигло разочарование. Икра оказалась подделкой. Вот такой вот «Черный жрец».  Я проследовала обратно в зал. Со мной Лайма, и Эфтан.

– А ну-ка, что скажу, – Эфтан пригласил меня и Лайму в круг и мы, тихо склонились, голова к головам, как заговорщики.

– Вы знаете, нам нужно, чтобы цели достигли наши, а не их. – Тихо сказал Тетрахромбиул. – Не случайно выпала карта раздора – это мой знак, мой бог. Диндра и Алайнна не любят страсти, эмоций, жизни. Девочки, вы красотки, надо сделать небольшую оргию. В комнату вошел Вальдемарт.

Я уже хотела было начать возражать. Понятно, что у Лаймы с Вальдемартом могут быть какие-то симпатии, но с Эфтаном мне даже изображать какие-то отношения не хотелось. Но запротестовать я не успела.

– Лайма, Элина, покажите высший класс. Пообнимайтесь, что ли. – Сказал Эфтан и приглушил свет.

Мы улеглись на кровать, и принялись обниматься. Я даже застонала так, как стонут девушки в порыве страсти. Уж если дразнить, так дразнить по-настоящему!

Вальдемарт смотрел на нас с вожделением. В комнату вернулись Фруцирон, Бормут, Имуботт. Они с неподдельным, алчным интересом смотрели на нас, хотя ничего в целом-то и не происходило. Мы лежали, на диване, в обнимку, одетые, даже ни сколь не обнажаясь. А вот Алайнна и Диндра не спешили. Мы прекратили спектакль и уселись на край дивана.

– И Вы всегда такая страстная? – задал вопрос Вальдемарт.

Видимо он адресовался мне, хотя я надеялась, что Лайме.

– Всегда, когда надо. – Ответила за меня Лайма. – Она определенно мне нравилась.

– Ух! Сочно вы так! – не сдержался и прокомментировал Имуботт.

– А ты вспомни, что Алайнна говорила. – Шикнул на него Бормут. – Только воздержание. Только пост. Только строгость к себе помогут нам приобщиться к силам Тьмы. Вот вам искушение Демона фиолетовых ночей, и сразу же.

Впрочем, мне показалось, что он и сам бы не против поддаться такому искушению и аскетизм демонстрировал только на словах.

– Ну что ж, мне пора! – сказал Вальдемарт. – Приятно было познакомиться, Элина.

– Увидимся! – попрощался Фруцирон и последовал за ним.

В комнату вошли Алайнна и Диндра. Конечно они слышали мои стоны, и выглядели рассержено. Эфтан попал в точку, ударив по их воздержанию и демонически-строгим нравам.

Тем не менее, дамочки сдержались, и не выразили никакого отношения к произошедшему.

– Как ты предвидишь, Эфтан, все пройдет как надо? Без скверны? – строго спросила Алайнна Тетрахромбиула.

– Как по часам! – ухмыльнулся Тетра.

– И не забудь карту.

– Непременно.

– Алайнна, мне пора идти! – сказал Бормут.

– Да и я пойду, – добавил Имуботт. – Увидимся на ритуале.

– Не забудьте прийти. – Напутствовала им Диндра.

Лайма проводила их, закрыв за ними дверь.

В отсутствие мужчин Диндра и Алайнна, похоже, сами перестали стесняться. Конечно, из мужчин остался только Эфтан, но они его, похоже таковым не считали. Видать из-за его приближенности к темным демоницам.

– Ну что, отсыпаться перед ритуалом? – понимающе спросил Тетрахромбиул?

– Да нет, так, прилечь, – сказала Алайнна, обнимая Диндру.

– Ну отдыхайте.  Встретимся на ритуале. – напомнил Тетра.

– До встречи.  И, Эфтан, не забудь, что обещал. Все остальное. Книгу Балаама, необходимое для розжига, принесем. Ты, главное, карту возьми.

– Принесу, не волнуйтесь.

– Я вас провожу, – ответила Диндра, во все том же белом халате привстав с постели и проведя нас по коридору. Дождалась, пока мы оденемся, и затворила за нами дверь.

И вот, мы, в составе: меня, Эфтана и Лаймы идем темными дворами.

Недалеко от дома, видимо на месте, служившем летом детской площадкой, светилась елка. Мигала красными, синими, зелеными, мерцающими огоньками, поблескивала мишурой. Стеклянные шары украшали ее. Кое-где на ветках висели только скрепки: часть шаров разбилось и осколки валялись у подножия йултадского дерева. Хорошо, что хоть кто-то постарался украсить этот унылый забытый двор.

– Куда теперь, – спрашиваю я Тетру, – к Зухре?

– Да, домой. Только, думаю, давай Флорентину встретим. Она как раз должна подъехать, и нам по пути.

– А ты классная! – сказала я Лайме. – Ответила за меня, когда они ждали, что я что-нибудь скажу.

– Ну не велика беда. Меня так просто с толку не собьешь, – ответила она.

– Странный, темный ритуал! – делюсь опасениями я с ней.

– Не переживай. Древние боги с нами. У каждого – свои божества. И твои тебе помогут.

– Надеюсь. Может получится.

– Абсолютно! Еще поцелуетесь с твоим красавчиком! А давно потеряла? – не унималась она.

– Сегодня ночью.

– Так совсем теплый. Может и не сработать. Его вещи есть?

– Есть, талисман, камень в оправе.

– Хорошо.

–  Он даже спас меня один раз.

– О! Значит рабочий! А вот это прямо уж о-о-очень хорошо.

– Ты поможешь вернуть Валентина? – набралась смелости я. Уж располагала к себе Лайма, да и вопросы задавала правильные.

– Я бы помогла, но тут только сама. Все от тебя зависит. Сложного-то, собственно, ничего нет. Выбери жертву. Молись богам.

– И все?

– И все.

– А сработает?

– Как боги решат.

– Постараюсь тогда призвать их. И как пойдет.

– Я думаю, все получится. Красавчика уже выбрала?

– Кого?

– Того, кто больше всего на твоего суженного похож.

– Не знаю. Не все же были? Может, Фруцирон? Хотя ему до Валентина далеко. Но зато музыкант.

– Да уж. Муз-а-кант с самомнением. – Выговаривая каждую букву брезгливо отозвалась Лайма. – А вообще, те еще «красавчики». Я бы ни с одним из них в постель не легла.

– Главное с Флорентиной не конфликтуйте. – Добавила она после недолгой паузы. – А то вызовете две души в одно тело, с ума бедняга сойдет.

– Флорентина вообще против, чтобы я кого-то вызывала.

– И что делать будешь?

– Думаю, что положусь на зов своего сердца и веление богов.

– Вот это правильно.

Эфтан абд Тетрахромбиул шел впереди нас, не обращая внимания на женскую болтовню.

– А вы мастерски взбесили их! Все как я предложил!

– Разве взбесили? – удивилась я.

– Не то слово. – усмехнулся Тетра. Лайма ему поддакнула.

– Но почему? Я не заметила.

– Они умеют сдерживаться. А почему – ты разве не поняла с их слов? Сдерживание и аскеза.

– Аскеза? А сами обниматься на диване.

– Ну… – расхохотался Эфтан. – Алайнна плеткой-семихвосткой порет Диндру, что той после снится демон Самлаэль… с плеткой. – он уже хохотал вовсю.

– В общем, вы поняли. У каждого – своей ритуала. Вызывайте, кого хотите. Главное, не дайте Диане и Диндре, да ее ученикам развернуться. Иначе призовут Демона на трон человеческий, а он уж еще тот демон! Впрочем – задумался Эфтан – не выйдет ничего у них. Но нам малину подпортить могут. Так что лучше давайте мы подпортим им.

А мы вышли на улицу и по ночному зимнему городу направились в сторону, хорошо уже мне знакомую.

Вот мы у наружного вестибюля станции.

Стеклянная дверь открылась, на улицу вышли незнакомые нам люди. Пространство перед станцией освещали газовые фонари. Такие же мы видели на Мичуринском спуске.  Наконец, появилась и Флорентина. Подул ветер. Волшебница сильнее оперлась на посох, отдельные пряди ее волосы колыхались поднявшимся ветром. В блеске падающих снежинок и отраженного света газовых фонарей стояла она, в триумфе, как победительница.

– Привет, Фло! Рада снова видеть тебя! – воскликнула я, даже не думая, что так буду рада ее видеть.

– Привет, Элинчик! – воскликнула она и обняла, крепко прижав к себе.

Порадовавшись встрече, мы отпустили друг друга, и тут Флорентина заметила и Лайму.

– Привет, старая боевая подруга! – воскликнула Фло, и объятия продолжились.

– И вам долгих лет! – отвечала Лайма. – Давно не виделись. Снова сошлись судьбы у лунных дочерей. На таком ритуале, о котором раньше и подумать не смогли бы.

– Вот уж точно! – вторила ей Флора. – И знаешь, Аманда, она как раз уезжала в Черноград, еле я ее застала, всячески советовала отказаться.

– Не принимай, – говорит, – участия в ритуале, ни в коем случае!

– Видимо Вальдемарт ее совету и последует.

– Он ее не знает.

– Но чутье-то есть.

– Есть, так может и есть, Лайм… Но у нас другого выбора нет. Если мы не найдем ключ к Орбусу, не танцевать нам под луной беззаботно, как мы это делали в старые добрые времена. – Ответила Флорентина.

– Флор, ты точно уверена? – провоцировала ее Лайма – А может Аманда таки права?

– Лайма, ты понимаешь? Орбус не просто следит за нами. Он меняет нас. Не боишься, что однажды проснешься совсем другой? – грозно спросила Флора. – И будешь ты – не ты: говорить слова, которые никогда не сказала бы, совершать поступки, которые никогда не сделала бы, верить в других богов, в которых не верила? И все будет доброе-доброе, и радостное-радостное, благостное-благостное под сенью вселюбящего папы Темного Пастыря.

Воцарилось небольшое молчание, которое нарушали лишь глухие звуки наших шагов.

– Мы должны установить контакт с Тенебриусом. – заговорила Фло. – Хотя бы на несколько минут, чтоб я могла с ним поговорить.

Да уж. А я думала она его насовсем воскресить хочет.

Было поздно, и трамваи катались с очень большим промежутком. Вот вдали показались огни освещения вагончиков.

– Побежали! – крикнул Эфтан, и мы быстренько пересекли дорогу. Эфтан перелез через ограждение, и, не без его помощи, все мы оказались на станции. Флорентина, и Лайма, и я.

Забрались в теплый трамвай и скоро добрались до дома Эфтана.

– Лаймочка, привет! – обрадовалась нашей новой подруге Зухра, – давно не виделись! И она приобняла Лайму одной рукой, другой придерживая малышку.

– Ну а вы где пропадали? – картинные упреки предназначались уже нам. – Я думала, вы будете ранее! И суп давно остыл, и чай. Ну ничего, сейчас разогреем. Давайте, раздевайтесь, и быстренько на кухню.

– Держи, – протянул Эфтан супруге кулек, – вот полноценная пища для наших «птенчиков».

– Они уже сытые. Пересыплю их в банку, пусть поживут тогда до следующей кормежки.

– А они правда птиц едят? – спросила я.

– Они и крыс могут есть. Хотел бы я показать их Горготу Империоту, с которым Алайнна начинала служить злу. Тот крыс разводит. Полюбовался бы, как паучки с ними разделаются. Ха-ха.

– Ну ты что, дорогой. Им вредна такая крупная пища. За один день не управятся, а если разлагаться начнет, – отравятся.

Я подумала, и как только Зухра все успевала? И растить совсем маленькую дочку (и, кстати, ни разу не видела оную плачущей), и следить за бытом, помогать Эфтану абд Тетрахромбиулу во всей его сомнительной темной жизни, со всеми этим ордена и ритуалами.

Когда Флорентина последовала на кухню, и Зухра за ней, девушки показались мне сестрами. Уж было что-то в них похожее. Правильные черты лица, темные волосы. Хотя Зухра чуть старше и чуточку выше.

Старая кухня, уютная своей неновостью и немодностью. Зухра усадила дочку на грубо-сколоченное деревянное детское сиденьице. Стучал маятник потемневших от времени настенных часов.

Капал проржавевший кран: кап-кап, кап-кап. А за аспидным окном – черным-черно. Оркестр в соседнем здании давно уже убавил свой туш. Лишь молодежь под окнами о чем-то шумела. А на огне дымились тяжелые кастрюли.

Мы кушали борщ со сметаной, заедая коркой черствого хлеба. Только Эфтан отказался, не смотря на все уговоры Зухры. Лишь накрошил сарделек в кастрюльку и быстро сварил это хрючево на огне, и теперь с аппетитом уминал.

– Сосиски будете? – зачем-то переврав название данного продукта, предложил он.

– Нет. – дружно отказались я и Лайма. А вот Флорентина, уничтожив к тому времени суп, согласилась. (Ей все можно. Стройная, и может есть что угодно есть, и когда угодно – не набирая при этом вес).

– Ну и зря, – посокрушался Тетра с набитым ртом.

А часы все тикали.

– Пора собираться, – забеспокоилась Лайма.

– Успеем, – проговорил Эфтан, доедая сардельку. Прикончив ужин, он положил пачку «сосисок» в рюкзак, вместе с другими съестными пожитками.

– Одевайтесь теплее – пожелала Зухра. Ночью холодно. Одеяло дать?

Я хотела сказать, что нет, не надо, но она решительно всучила нам пакеты. Досталась поклажа и Эфтану.

Заботливая и внимательная у него жена.

Вышли на улицу ночного Хувала.

Лишь газовые фонари освещали пустую дорогу, и снежинки парили в столбах падающего света. Зашли в лавку. Несмотря на позднее время, она работала. Открыли дверь, но дальше путь был перегорожен массивной решеткой-клеткой, с дверцею в ней.

– Кто там? – спросил продавец через решетку.

– Михай, открывай! – пусти добрых путников отовариться.

– А, это ты Тетра? – невысокого роста седобородый старичок открыл решетку. – Проходите.

Он ковырялся ключом в замке, и, наконец, пропустил нас.

– Мало ли какие грабители ночные? – посокрушался он.

Мы ходили мимо прилавков.

Эфтан, несмотря на данные ему Зухрой припасы, купил пару бутылей пива, сухарики, колбасы, сельдь… Словно не на ритуал, а на пикник.

Расплатился с хозяином.

– Йултад праздновать? – участливо спросил хозяин. – Понимаю. Хотя вы – запоздалые гости. Все давно уже закупились. Хотел и сам пойти уже, но что-то дернуло. Дай посижу. Все равно делать нечего.

– Ну вот и нам сгодился! – добродушно рассмеялся Эфтан. – Хорошего праздника и доброй ночи.

Михай снова пропустил нас через решетку, и закрылся. А на улице – никого. Ни людей, ни повозок, ни трамваев. Мы спешили, бежали, сбивая ноги куда-то в сторону течения Лебы. Я плохо понимала происходящее.

Тетра и Лайма остановились и побежали назад. Мы с Флорентиной остались стоять в недоумении. Ни одной повозки, ни одного трамвая не промчалось мимо с тех пор.

– Вот нелюди! – тихо шепнула на них Флорентина.

– Нелюди?

– Нечеловеки! А вообще они сами себя так называют.

– Знаю. Алайнна и Диндра так и рассуждали. Человек должен уступить место демону.

– Ты, как меня проводили, была у этих темных сектантов?

– Эфтан сам меня туда отвел.

– Ах он му… Мер-р-завец. – Распылялась Флорентина. – Я думала вы были у Зухры.

– Я сама думала, что пойдем к Зухре. И ты так сказала.

– Действительно, я так думала. Ну Эфтан…

Но Эфтан и Лайма были далеко.

– Нелюди! – крикнула им я. – Нечеловеки! Вы куда?

– Идите сюда. – Крикнула в ответ Лайма, – мы поймали повозку.

Когда телега нагнала нас, мы с Флорентиной взобрались. Бубенчики позвенивали, снег падал в лицо, городские фонари мчались нам на встречу, а в небе… а в небе кружили созвездия.

Повозка остановилась. Эфтан расплатился.

Здания обступали трамвайное кольцо. Подъехал вагончик, освещая дорогу желтым фонарем.

– Садимся? – спросила я.

– Нет, подождем остальных, вместе поедем, – пояснил Тетрахромбиул.

– Приветствую, Эфтан! – подошла, как я поняла по ее виду, колдунья. В черном плаще-мантии, с накинутым капюшоном.

– И тебе здравствовать, Фотинна! – ответил ей Тетра.

Через пару минут показалась молодежь. Имуботт с Бормутом. Фруцирон с еще одним длинноволосым музыкантом. Претенденты, одним словом.

Они стояли особнячком, в черной одежде, каждый – с рюкзаком. И кто из них станет жертвой?

Задумчивый Имуботт с вьющимися волосами и едва наметившимися усиками. Ухмыляющийся Бормут с короткой черной прилизанной стрижкой и косой челкой. Оба в клепанных косухах.

Фруцирон, весь в клепках и цепях. Или этот, в черной кожаной куртке и увешанный амулетами, перевернутыми звездами и крестами, чьего имени я не знала. Эфтан его как-то назвал Безымянным. И где они его выкопали? Говорят, он сам не может назвать своего имени, но для меня они в общем-то все были безымянными. Серая, безликая масса. Каждый считает, что он выдающийся, а ничем не отличается от других. Будь моя воля, всех бы их отправила куда подальше. Даже вместе взятые, они не стоили и крупинки того, ради которого я здесь.

К нам подошел еще один, не такой молодой как остальные. Суровый мужчина с конским хвостом на макушке и выбритыми висками.  Не стала б я с таким хищником иметь дело. Зато Эфтану нравилась его компания. Это был Хорст. Они оживленно переговаривались. Я не вникала, только расслышала: Каков вкус женщины? А? – спросил Тетра.

Хорст покривился.

– А когда ты пиво пьешь, ты так не кривишься. – Ухмыльнулся наш знакомый.

Лайма оживленно переговаривалась с Флорентиной. Фотинна наставляла молодежь.

Я стояла в одиночестве. В небе мерцая медленно плыл Орбус.

Интересно, а есть ли кто там сейчас? – подумалось мне. Я тогда и не представляла, что Орбус кишмя-кишит всяческой недружественной живностью.

Я стояла на остановке, чуть поодаль от всей компании, и было как-то грустно. Холод становился сильнее и сильнее, стараясь добраться до самых костей, веки стали тяжелыми. И вдруг, словно отпустило.

Я почувствовала, как кто-то обнял меня. Он стоял передо мной, и крепко прижимал к груди.

– Не мерзни, Элина. Возьми мое тепло.

Я открыла глаза: никого не было.  Но я чувствовала – его душа была рядом. Возможно, призрак увидела не только я. Женщина, проходящая мимо, заявила «Фу… гадость какая».

А я, тихо, про, себя, произнесла «спасибо тебе, Валентин».

На кольце показалась сплотка трамваев.

– Уж надо бы садиться, – сказал Хорст.

– Алайнну и Диндру следует дождаться, – ответил Эфтан.

– Это может быть последняя сплотка. Дальше пешком. – посетовала Фотинна.

– Или снова извозчика ловить. – Добавила Лайма.

Вагоны стояли, ожидая… нас?

Две женщины бежали в нашу сторону, неуклюже взмахивая руками. Они самые. И теперь мы помчались к трамваю.

Вальдемарт так и не пришел. Но его, похоже, уже и не ждали.

– Кто первый добежит… – кричала позади Фотинна, – попросите кондуктора, чтобы подождали нас всех!

Первым добежал безымянный музыкант. Что-то объяснил кондуктору. Вагон действительно нас дождался. Все успели. Трамвай тронулся.

Кондуктор стал обходить пассажиров. Мы расплачивались за проезд медными монетками. Я пыталась с ним заговорить, чтобы узнать стоимость, он знаками что-то показывал. Глухонемой. В конце концов Флорентина заплатила за двоих, показав ему два пальца.

Вагончик следовал городскими улочками, а потом отправился… в лес. Мы въехали в лесистую местность и теперь нам светили только луна, орбус и собственные фонари трамвая.

Я вглядывалась в ночную темноту, что скрывалась за стволами деревьев. В снопах света фар падали снежинки. Проехали какую-то деревушку, развернулись и снова – лесной дорогой.

* * *

– Пора выходить – сказала Лайма нам с Флорентиной. Вовремя: я, признаться, начала подзасыпать.

Трамвай остановился. Мы вышли. Крюк подцепил вагон, и он помчался дальше развозить запоздалых пассажиров.

Полная луна светила на ночном небе, ее лучи, продираясь сквозь ветви деревьев, освещали наш путь. Лес? Парк? Деревянный частокол, как из детских сказок, резные ворота, фигурки сов, лисы и волка, вырезанные из стволов старых деревьев. Покрытые снегом старые деревянные лавки.

Минули врата, и направились по дорожке вглубь. Как я поняла – главной дорогой парка.

– В этом озере вода остается теплой даже зимой, – показал Эфтан на водоем поодаль.

– Полынский лес! – воскликнул Эфтан, когда парковые удобства уступили место дикой природе. – Тянется до самой запретной зоны, что к востоку от Чернограда. Там произошла катастрофа, зону закрыли, и теперь там обитают только стада козлорогов и других диких животных. А все потому, что построили строение на месте капища Чернобога. Вот демон и отомстил.

– Карта у тебя? Дорогу рассчитал? – строго спросила Алайнна.

– Рассчитал, – небрежно ответил Эфтан. – Все точно.

Мы проминали снег, проторивая дорожку своими шагами. Идти было тяжело. Мы следовали колонной, по два или по одному. Снега намело, – он расстилался белым ковром. Стройные ряды сосен тянулись вверх, словно засаженные ровными грядами садовниками-лесоводами древности. Верхушки деревьев серебрились в свете полной луны.

– Скоро еще идти, Сусанин? – съязвил кто-то из парней в адрес Эфтана.

– Хочешь, в болото заведу? – съязвил наш друг в ответ. И немного помолчав, добавил: Да не цедите, ребята, скоро. Последние трудности.

Но, чем дальше держался наш путь, тем сложнее было идти. Приходилось перешагивать через поваленные стволы деревьев, скопления бурелома и плотные заросли кустов. Иногда наоборот приходилось пригибаться, а ветки кустарников так и норовили больно стегануть по лицу. Непроходимый, красивый лес. Как в сказках... ну не про бабу ягу, а про Морозко, точно.