Текст книги "Элина и Орбус (СИ)"
Автор книги: Лера Зима
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 25 страниц)
– Я тоже потеряла близкого мне человека и хотела бы вернуть. Возможно, также, как это сделала Флорентина.
– Хочешь принять в нашем ритуале участие?
– Я не знаю, я хочу посоветоваться.
– Мы будем вызывать Астарота. И среди тех, кто на ритуале, будет потерянный. Самлаэль лишил его души, но тело бродит. Ритуал покажет, что с ним будет дальше. Вернет ли ему душу, помилует ли его Астарот. Либо помилует тело, и он окончательно умрет. Либо, как ты говоришь, призовет новую душу.
– Стоит ли попробовать вернуть Валентина?
– Плохо тебе без него?
– Да. Очень.
– Чувствуешь вину.
– Чувствую.
– Попробуй себя простить. И понять, хочет ли сам Валентин вернуться таким образом.
– А как?
– Сердцем.
– Еще как?
– Есть какая-то магическая вещь, которая принадлежала ему, и которая показала себя в действии?
– Да. Вот кулон.
– Положить руку на грудь и послушай кулон. Что он скажет. Спроси у своего сердца, и у Валентина. Хочет ли он вернуться таким образом?
Я взяла в руку кулон, другую прислонила к груди, слушая стук, закрыла глаза. Представила Валентина. Таким, каким он был живым, до того, как предательская стрела вонзилась в его сердце. Валентин! Любимый! Хочешь ли ты, чтобы я вернула тебя сегодня?
Амулет похолоднел. И мне показалось, что я услышала «не время мне», или «не обременяй меня». Я не разобрала.
– Ну что? – спросила Фотинна.
– Я не смогла разобрать.
– На что это было похоже.
– «Не обременяй меня» или «не время мне».
– Что еще?
– Амулет был холоден, как будто говорил «нет».
– Мне кажется, ты нашла ответ на вопрос.
– Похоже, что так.
– И правильно. Не хороший это способ вернуть душу. Обрати внимания. Тот ли это Тенебриус, которого звала Флорентина? Или призрак-обманка[2]? Или даже если это он, не была ли его душа повреждена.
– Думаю ты права. Не надо так.
– Мы попробуем спасти душу несчастного. Уж на этом свете или на том, но ты сама слышала, что Валентин не придет на этот ритуал. Или ты все равно хочешь?
Я не ответила.
– По глазам вижу. Хорошо, что обратилась за советом. Удачи тебе, Элина.
– Фотинна, как мне дальше жить?
– У меня раньше тоже был любимый человек. Он погиб. Неудачные скачки. Придавило конем. Раздавило. С тех пор живу. Время лечит боль. Дает силы жить. Приносит новые цели.
– Но я не могу так жить.
– Я тебе помогу. Закрой глаза.
Я закрыла. И она зачитала. Обходя меня.
– Послушай, дитя. В мире много дел. Старое уходит. Новое приходит. Наш текущий день. Только чистый лист. Время нарисует. Прошлое сотрет. Вспомнишь или нет. Прошлого ответ. Знаешь только ты. Лишь вперед смотри. Душу не трави. Прошлого цветы. Без нужды не рви.
Я открыла глаза. И мне действительно стало спокойнее.
– Спасибо! – ведь ты права. – Жизнь идет. Есть цели, задачи, и, если я еще тут, значит я нужна еще здесь.
– Вот именно, Элина.
Дверь открылась.
– Ну а мы вас потеряли. Что делаете? – спросил Эфтан.
– Обсуждаем тонкости каббалистической магии.
– Ну ничего себе, Элина, удивляешь! – с уважением посмотрел он на меня.
А Фотинна тем временем взяла с полки шкафа охапку черных свечей, и направилась к выходу.
– Ребят, если хотите, можете перекусить. Все что на синей полке – мое. Ужинайте, не стесняйтесь. Ну или соседи подскажут. Она ушла, а я, вместе с Эфтаном, Флорентиной и Тенебриусом вернулись на кухню.
Мы с Тенебриусом выйдем, подышим свежим воздухом, – предупредил Эфтан.
За столом сидел молодой человек, с короткой рыжей бородкой.
– Присаживайтесь, кушайте. Чайком угостить? – Участливо спросил он.
Флорентина согласилась.
А я спросила, где можно помыть руки.
– Вот, справа от прихожей дверь. Там все есть.
Я зашла. Огромная комната для уборной. Внушительных размеров баки, котлы, купель, рукомойник. Здесь было тепло, потому что котлы грелись и источали жар. В дверке одного из них играло яркими красками, словно птица-феникс, пламя огня. Я даже задумалась, а не посидеть ли тут, не погреться. Здесь было также хорошо, как дома, перед уютной печкой, которая холодными зимними вечерами дарила волшебное тепло. Но, взяв себя в руки, помыла ладони и вернулась. Рядом с гостеприимным мужичком уже сидела та самая девушка, что открыла нам дверь и чуть не застала меня за чтением чужих книг. Флорентина уже сделала бутерброды, и мы перекусили.
– Доброй ночи, – пожелали нам семейная пара, и удалились в комнату Фотинны (чтобы потом попасть в свою комнату. Неудобно. Но зато доброжелательные. И, видимо, терпимые к таким странным людям, как Фотинна и ее друзья).
Зашли наши Эфтан и Тенебриус и позвали на улицу.
* * *
Мы вышли на зимний холод и завернули за край дома, там, где был сад, и чернеющие ветви яблонь и вишен бросали едва различимые тени на снег в призрачном свете луны.
– Вот и алтарь – сказал Эфтан. Алтарем оказалась перевернутая бочка из-под воды. Ну, видимо так можно – подумала я.
Флорентина постелила на поверхность скатерть, положила камень с изображенным красной краской пентаклем, кинжал-атам, серебряный кубок, и жезл, только не тот, который она использовала в борьбе с демоном, а с прозрачным кристаллом кварца. Разожгли пять свечей-гильз. Встали вкруг алтаря. Я напротив Флорентина, Эфтан напротив Тенебриуса.
– Кто будет читать молитву?
Тенебриус вызвался.
Все торжественно замерли.
Тенебриус начал:
Mater Nostra, guae es in Tenebris!
Omnes orbes tremantur ante Te.
Temptatio Tua ut fiat in toto. …
И запнулся.
Эфтан быстро взял у него свиток и дочитал.
– Нельзя останавливаться во время священнослужения.
– Видимо, силы еще не вернулись, – оправдался Тенебриус.
– Ничего страшного, на следующий раз... запомните. Начали ритуал, нельзя останавливать. Как вы чувствуете?
– Я ощущаю, – сказала Флорентина, – Богиня услышала нас. Волшебница погасила свечи касанием атама, собрала предметы. Снег скрипел под ногами. Где-то лаяли псы. Мы вернулись в дом.
Тенебриус сел в кресло, справа от стола, под окном, и, похоже отключился. Другое такое же, было и с другой стороны стола. Туда приземлился Эфтан. Я подошла, и села на стул, как раз между ними, почти что за стол.
– А Фотинна скоро вернется?
– Они на всю ночь ушли. Их путь не такой лицеприятный, ты в этом уже убедилась.
– Сложно все… – понимающе сказала я.
– Если хотите, можете прилечь на диван.
Флорентина послушала его совету, так и легла, и, похоже тоже погрузилась в сновидения.
В комнате было темно, только синий свет луны проникал сквозь окна. Тихо тикали часы с маятником над письменным столом.
– Эфтан, а ты когда-нибудь любил по-настоящему? – спросила я.
– По-настоящему?
– Ну вот Зухра тебя которую ночь ждет дома, а ты не порадуешь ее.
– Любовь, Элина, сложная штука. Иногда можно так любить, что никто этого не поймет. Даже тот, кто любит, кто требует любви.
– А если человек умер, его можно продолжать любить? Или пройдет?
– Любовь – дар нашей великой Темной Матери. Наш дар, и наше страдание.
– Ты так говоришь, будто успел и настрадаться из-за любви, и в разных любовных треугольниках побывать, и смерть пережить.
– Я и пережил смерть. Я умирал, но вернулся.
– Как Тенебриус?
– Нет, меня лекари откачали сразу же. Но душа от тела успела отделяться.
– Расскажешь когда-нибудь? Про то что ты знаешь о любви? – не знаю, почему я прониклась к нему доверием. То ли ритуалы нас сблизили. То ли призрачный синий свет колдующей луны. Или то, что в комнате не спали только я и он.
– Расскажу. Приезжай в гости. Всегда рад. Как и тебе, как и Флорентине, как и Тенебриусу. Тот вообще старый друг. Впрочем… слушай. Стих, который написал. Гимн демоническому лику Лилит. Лилит-Алимте, королеве Вампиров. Называется «Дар Алимты»:
Отрекись от жестокого света –
Ни свечей, ни болотных огней…
Ты же видишь, как призраки Леты
Из крови возникают моей.
Дорогая… В полночный час тихо,
Вечный филин кружит в небесаx.
Лунный отблеск нечаянным лихом
Отразился в померкших глазах.
Сердце жаждет тебя… Этот голод…–
Мрак к тебе, как любовь, так и льнёт! –
Этот дар… – Кровь твоя, будто солод,
Не по венам – по горлу течёт.
Смерти нет, только сон безвременья,
Словно в утро уходит Луна…
Ты отринешь покои забвенья,
Когда вечер украсит она.
Тот огонь, что живёт в твоём духе,
Чист как слёзы и горек как плеть,
А любовь даже в смерти, и в муке,
И во Тьме продолжает гореть... [3]
– Хороший стих. Красивый! – восхитилась я.
Только Эфтан абд Тетрахромбиул меня не слышал. Он сомкнул глаза, и, возможно уже странствовал по мирам темных подлунных лесов и туманных полей.
Тогда я тихо, чтобы никого не разбудить, подошла к дивану, где уже, прямо в одежде, мирно спала Флорентина, прилегла, и тоже сомкнула глаза. И тотчас провалилась в беспамятство.
* * *
Я стояла где-то в пустоте. Внезапно яркий, пронзительный белый свет ослепил меня. Ангел шел ко мне. За его спиной колыхались, пылая, огненные крылья. Он подошел ближе, и я увидела его лицо. Это был Валентин.
– О, Валентин! Ты не забыл меня?
– Верь мне, дорогая, все будет хорошо!
– Ты теперь ангел?
– У меня важная миссия, помочь тебе!
– Но ведь это я хотела спасти тебя, Валентин, вернуть.
– Мы еще увидимся, крошка, верь мне.
– Ты обещаешь?
– Элина, время на исходе. Ничего не бойся, держись!
– Любимый, побудь со мной еще! – взмолила я, но не успела.
В одночасье окружающее меня пространство погасло, схлопнулось, как и померкла искорка моего сознания. Но когда вновь пришла в себя, где и в каких временах сейчас находилась, – мой разум никак не мог понять.
В полном одиночестве я стояла посреди черного леса. Ни одного листочка, ни одной травинки. Я обернулась на месте. Из ничего, словно из тумана, проступали деревянные шесты, на которых висели распятые черные вороны.
– Это еще что? – удивилась я.
Серое небо зашевелилось – по нему мчались роями тучи, тучи из чего-то черного.
– Мы взываем о мщении! – послышался странный голос.
Черные стаи приблизились и устремились вереницами кружить над мертвым лесом. Вороны налетели на шесты, с распятыми птицами. От каждого трупа поднималось темное туманное призрачное очертание, которое тянулось вверх и таяло, а шест рассыпался в пыль.
Птицы кружили, пролетали мимо черных ветвей, я подняла локти, машинально стараясь защитить от них свое лицо. Стаи воронов образовывали вихри, и один из них образовал человекоподобную фигуру. Знакомый по моим кошмарам демон. Крупная воронья голова, безжизненные светящиеся глаза, черный клюв, странная шляпа на голове. Черные огромные вороньи крылья за спиной.
– Тебе не скрыться от нас. Нас много! – сказал он хриплых, скрежещущим, почти каркающим голосом.
Вороны кружили вокруг. Они тоже стали слетаться в вихри и превращаться в гротескных черных клювоголовых чудовищ.
От горизонта до горизонта в темном лесу простирались полчища жутких вороноголовых демонов.
Я была беззащитной перед ними. Но все равно…
– Я не боюсь вас! Сгиньте! – крикнула я из последних сил. – Во имя Андреаса, которого вы убили, сгиньте, растайте! – Мне стало обидно за дядю, который всегда был добр ко мне, и гнев пересилил мой страх. Быть может это и спасло.
Подул шквальный ветер. Мои волосы били в лицо, я стояла, пытаясь ногами упереться в землю, чтобы не быть унесенной вихрем. Рядом не было ни деревца, ни даже кустика – совсем не за что ухватиться. Но я не хотела сдаваться, не хотела упасть, не хотела пробежать согнувшись. Я гордо стояла, стараясь представить, что мои ноги крепко стоят на этой выжженной земле как корни могучего, живого, полного силой дуба. Ветер не унимался, он выл, и еще сильнее ускорялся, поднимая все, что плохо лежало в воздух. От этой непреодолимой силы все демоны рассыпались на стаи птиц вновь, коих и сдуло потоком ветра, всех без исключения. В следующее мгновенье растворились и безжизненные деревья, растаяв, словно очертания сельской местности в ночном предрассветном тумане. Воцарилась ледяная, пугающая, всепроникающая тишина. Было до жути тихо и зябко.
Я сжалась от холода. Пустое пространство простиралось вокруг меня. Я попыталась сделать шаг. Еще один. Мои шаги глухим гулом отдавались где-то внутри под землей. Было страшно. Сделала еще один шаг. Хотя я старалась идти медленно, на цыпочках, от напряжения не произвольно топнула. От моей подошвы потянулась трещина, и стремительно стала разрастаться.
Расщелины стали образовывать сети борозд, кое-где почва начала проваливаться. Сухая, не знающая влаги земля, теперь превращалась в островки, висящие над пропастью. Я стояла на одном из таких полуостровков, боясь пошевелиться и упасть вниз.
Темные призрачные, подобные едкому туману щупальца стали тянуться из расселин, трещин в земле. Я оглянулась, хотела бежать. Но бежать было некуда. Я прекратила оглядываться, как передо мной камнем стоял демон. Теперь уже точно не скрыться. Похожий на человека, серый, с беспощадными, жестокими глазами и бледной безжизненной кожей, он протянул свои костлявые руки ко мне, но не коснулся моей груди. Что-то черное, словно вынутое из самого сердца, отделялось и ускользало от меня. У меня перехватило дыхание, я пыталась воспротивиться, но не смогла удержать то, что выскользнуло из моей груди. Демон исчез, его проглотила разверзшаяся пропасть. И моя душа улетела туда же, падая под тяжестью черноты в темную бездну. Несколько секунд я смотрела вниз, пока внезапно не поняла, что без души жить нельзя. Моя жизнь держалась несколько секунд по инерции, подобно тому, как у курицы с отрубленной головой еще колыхаются крылья и сохраняются способности к бегу, и лишь потом она падает. И мое сознание угасло.
* * *
Во сне я чувствовала свою отстраненность. Ни демон, ни потеря души не трогали никак. Но сейчас я испытывала ужас. Приступ кошмара. Тревога и беспокойство, ощущение безграничной опасности. А что, если меня лишили души, похитили и заточили в глубоких застенках потусторонних подземелий. Я открыла глаза. Перевернулась на бок и заметила: вся комната была в каких-то сумрачных, неестественных тонах. Двери, окна, стол – все вроде на своих местах. Справа от меня спала Флорентина. И тут я увидела, что надо мной в воздухе парит женщина с черными волосами в красном платье-балахоне. Я повернула голову налево – между кроватью и столом стояла светловолосая женщина в белом платье. Наверное, я должна была в очередной раз испугаться. Во сне – демоны, просыпаюсь – призраки. Но тревоги, почему-то не было, наоборот, на душе стало спокойно. И это были не демоны и не призраки.
– Не бойся, дочь моя – сказала белая девушка. Мы сохранили тебя ото зла этой ночью, будь благословенна! Ее лицо показалось мне знакомым. На мои веки навалилась тяжесть, и я сомкнула глаза, и казалось, тут же открыла. Все было на месте, и диван, и стол, и окна, и двери. Женщин не было.
– Ангелы? Неужели это было сон? – подумала я.
– Элина, проснись! Ты опять кричала. Я еле тебя успокоила.
Я поделилась своими волнениями с Флорентиной. О том, что у меня точно-также украли душу, как у несчастных на ритуале, у Хорста, в конце концов.
– Демоны Орбуса преследуют тебя, Элина. Они попытались украсть твою душу, но сестры и братья Ольгиры, наши невидимые друзья защитили тебя. Они незримо хранят нас, и часто помогают в самых неожиданных опасностях. Иногда целые ангельские стражи сопровождают нас во время важных событий. Но такое бывает редко. В потустороннем мире тоже идет война. Будь осторожна, дорогая. Ты под защитой, но зло еще может вернуться. – шепотом, чтобы не разбудить наших спящих товарищей, пыталась успокоить меня Флорентина.
– Почему моя душа была черна как уголь?
– Это один из очередных обманов Зла. Их задача запутать, запугать тебя, поверить в то, что вся твоя жизнь – сплошные ошибки, задушить чувством несуществующей вины, в особенности тогда, когда на произошедшие события ты никак не могла повлиять.
– Ты говоришь… они пытались. Но во сне-то ее украли.
– И это ложь. Силы Зла часто пытаются представить беду, которую они жаждут навести на нас, как уже свершившуюся. Это лишает нас веры, надежды и сил.
– Но у кого на ритуале душу украл демон, он держался на ногах. И говорил. – Все не унималась я.
– Ты видела его? От старой личности не осталось и следа. Он был как зомби. А ты говоришь, говоришь со мной ты. Ты, Элина, с которой мы проделали все это путешествие.
– Думаешь? Я – это я?
– Да. Ты – это ты. Все хорошо, дорогая, не бойся. Ты справишься. Когда зло наполнило землю, я тоже боялась. Тоже было страшно. Но я справилась. Справишься и ты. А пока закрывай глаза. Еще рано. И действительно. За окнами было темно. Эфтан и Тенебриус тихо посапывали в креслах, прямо сидя. Маятник мерно отстукивал время. Действительно, все было спокойно.
И я закрыла глаза и снова провалилась в сон. Спокойный и безмятежный. Проснулась я сама. Было раннее утро. Встала. Свет начинал проникать сквозь окна. Эфтан, Тенебриус, Фло все еще спали. Я тихо подошла к окну, и стараясь никого не разбудить, заглянула за стекло.
Меня привлек рассвет. Он показался мне таким родным, добрым, ласковым. Я сразу вспомнила детство, когда специально вставала почти каждый день в пять утра, чтобы успеть увидеть пробуждение солнца и природы. Тогда еще с нами жила бабушка. Она тоже просыпалась в это время. Бабуля была жаворонок по своей природе, поэтому раннее пробуждение всегда придавало ей много сил и энергии, а вот вечером бабушка уже предпочитала отдыхать и ложилась спать пораньше.
Так вот и я просыпалась вместе с ней тогда, в раннем детстве. Она интересовалась, зачем и куда я так рано собралась. А я говорила, что пойду наслаждаться рассветом. Бабушка только дивилась. Тогда я выходила из дома. На улице так тихо. Совсем безлюдно. Только птицы поют свои волшебные и пробуждающие ото сна песни. А как ободрял воздух! И так прекрасен был рассвет: при виде его на душе становилось тепло и радостно, а тело наполнял необыкновенный прилив сил. И я подумывала, почему бы мне не пробежаться. И так хорошо становилось. Потом я возвращалась домой, завтракала, читала книгу о ведении домашнего хозяйства, воодушевлялась и приступала к уборке дома и даже готовила что-то. И это все меня очень радовало.
Вот и сейчас, когда я увидела в окно рассвет, воспоминания всколыхнули мои душу и сердце, и я снова почувствовала восторженность. Правда, не в той степени, как тогда, в детстве. Ведь сознание ребенка по-другому все воспринимает: не так, как разум взрослого. В детстве все видится в совершенно ином, необыкновенном, ярком и волшебном свете, а сейчас эти чувства и эмоции приглушаются скучной, серой, нудной, серьезной обыденностью. Но все равно увиденное меня немного приободрило. Ведь впереди долгий и сложный путь.
Вышла на кухню попить воды, где встретила Фотинну. Она не спала.
– Доброе утро.
– Доброе утро, Элина.
– Как прошел ритуал?
– Сложно. Не смогли вымолить, наш брат все-таки ушел. Точнее, его тело обрело, наконец, покой. Ну на то воля древнейших. А у вас, я понимаю, все прошло по плану?
– Да, все получилось, как и задумывалось.
– Это хорошо. Лишняя защита никогда не помешает.
Мне нравилось, как Фотинна разговаривает со мной на такие серьезные темы.
Вошла Флора.
– Элина, уже проснулась? Нам пора ехать.
– Так рано? – удивилась Фотинна. – Побыли бы еще с нами.
– Нет, надо торопиться. И охотники нас могут преследовать, и время наше ограничено. Сейчас разбужу Тенебриуса. И поедем.
– Эфтан просил его не будить, если что. Он с вами не поедет. – сказала Фотинна.
– Помню, – ответила Фло.
* * *
– Доброй дороги! – Фотинна затворила за нами дверь.
Солнце радостно отзывается бликами в стеклах окна. Закрываем на крючок калитку в штакетнике. Рядом с забором, присыпанные снегом, зеленели острые листья куста магонии. Удивительно, но в самый разгар зимы, даже чуть ли не полностью потонув в сугробе, растение не сбросило листья. Вот она, стойкость!
А мы в утренних лучах восходящего светила идем по припорошенной ночным снегопадом дороге. До трамваев далеко.
На встречу извозчик. Флорентина спрашивает, довезет ли он нас до остановки.
– Коли заплатите, довезу. Только мне в другую сторону. Надо разгрузить фляжки с молоком.
– А обратно поедете?
– Конечно.
И вот мы заплатили, едем в сторону, обратную нашему направлению. Доехали до тупичка. Мужичок разгрузил три фляги. Снова сел за вожжи и стоим.
– Чего ждем? – спросил Тенебриус.
– Денежек.
– Так мы заплатили! – возмутилась Флорентина.
– В эту сторону вы заплатили, а в ту – нет.
– Так и будем стоять? – спрашиваю я у Фло.
– Тенебриус достает несколько монет и злобно кидает извозчику.
И только тогда тронулись.
– Да чтоб он подавился, жлоб! – ругается Тенебр.
Это событие оставило неприятное послевкусие даже на фоне приятной, морозной, свежей утренней погоды.
* * *
Проехали скованный льдом пруд, дошли до станции, спустились в подземку.
* * *
– Здесь будем переходить, или на следующей? – спросил Тенебриус.
– Вчера здесь пересели, – ответила Фло, – но теперь нам – в другую сторону.
– Так с какой стороны будем пробираться к башне. Сейчас выйдем, и поедем на Пещерную станцию? Или на следующей, и на Оружейную? – продолжал наш новоявленный спутник.
В окнах показался свет станции.
– Решайте быстрее! – поторопила их я.
Уже объявили название станции, а они все телятся.
– Если сейчас, то на Пещерную. Попадем прямо внутрь первой линии форпостов. – Рассуждала Фло. – Учитывая настроения в городе, форты могут быть и заблокированы, это хорошо.
– Оружейная тоже внутри форпоста. Прямо за башней. А монастырь имеет свои стены, – возражал Тенебрус.
– Со всех сторон… – ответила Фло.
Поезд уже стоял.
– Ну я пошла, пока вы тут решаете, – сказала было я и сделала шаг на встречу открытым дверям.
– Стой! – удержала меня Флора.
Двери захлопнулись прямо перед носом.
– А помнишь, как мы гуляли как раз со стороны Оружейной, тогда, давно? – спросил Тенебр.
– Да. Впереди необъятные земли, ты лети… стать хотел богом любви, а стал…
– Ангелом смерти – закончил фразу Флорентины наш спутник.
Похоже они свой выбор сделали.
Выходим на следующей остановке.
– Да, бастион охраняет монастырь со всех сторон. Но с южной стороны, куда мы попали бы, его защищают более мощные укрепления и пушки. – пояснила Флорентина.
– И, если выйдем на Оружейной, идти придется меньше – добавил Тенебр.
– Не оправдывайтесь! – огрызнулась я.
Похоже они засмущались.
* * *
Мы вышли из тоннеля на открытое, как мне показалось пространство. Даже причудилось, что мы попали в лето. Много зелени, пальмы, впереди – сверкающие струи фонтана, за которым вверх поднималась лестница. Признаться, приятно было почувствовать хоть немного летнего настроения среди нескончаемых холодов зимы.
Я посмотрела вверх, но высоко надо мной было не небо. Лишь стеклянный купол в потолке, сквозь который проникал свет.
– Мы под землей? – спросила я.
– Да, как раз под лагерем, через который вчера держали свой путь, – пояснила Фло.
– Здесь столько много зелени! – воскликнула я.
– Так всегда оформляют современные базары.
– А куда идем?
– Пересадка на следующую станцию.
– Так ранее мы просто переходили подземными тоннелями.
– И здесь так раньше можно было. Но раз это самый центр города, и здесь много людей, городские власти в свое время придумали способ заставить как можно больше людей проходить мимо торговых рядов. – пояснила Фло.
– Что может быть лучше для продавцов, чем, когда они – на самом пересечении оживленных дорог и путей! – воскликнул Тенебрий.
Смотрю, а навстречу нам топает динозавр. Огромный, с хвостом.
Аж дух перехватило. Неужели демоны снова преследуют нас? Попыталась достать арбалет, но Флорентина, увидев мою реакцию, придержала мою руку.
– Тсс. – это костюм. Клоуны.
– Клоуны? – Переспросила я. – Меня такие клоуны до остановки сердца чуть не довели, вспомнив розыгрыш на станции-призраке.
– Это костюм. Тиранозавр-рекс. Внутри – человек. Обрати внимание на походку. – Пояснил Тенебриус.
Потом мы повстричали еще один «костюм». Огромная шарообразная голова подошла к девушке, девушка ударила «голову» по лицу, в ответ монстр «съел» ее, как бы надвинулся и заглотил целиком. Чудеса, да и только, подумала я, но уже была более спокойна. Когда начнутся настоящие неприятности, думаю наша волшебная парочка даст мне знать. А пока и правда, придержу арбалет от греха подальше.
– Что-то я проголодался. – Сообщил Тенебр, когда проходили мимо столиков чайной.
– Ты ли это? Раньше именно ты всегда меня ругал, что слишком часто хочу есть! – спарировала Фло.
– Я тоже не прочь перекусить, – вклинилась я.
– Да и я тоже. Желудок готов свернуться в трубочку. – Призналась Флорентина. – Давайте поднимемся по лестнице, там есть таверны.
Обошли фонтан, мимо рядов декоративных пальм, поднялись по лестнице на второй ярус, где и находился ресторанный дворик.
* * *
Присели за столик, благо в харчевне было почти пуста. Перекусили запеченным пирогом с грибами, – каждому по кусочку, запив зеленым чаем. Жить стало значительно легче.
– Ба! Какими судьбами! Это же Тенебриус собственной персоной.
Я, озираясь по сторонам этого огромного подземного базара, не сразу заметила, чей это был голос.
– Рад тебя видеть, Вальдемарт! – ответил Тенебр.
Так вот кто это оказался. Мы с Флорой тоже поприветствовали его.
– А ты что тут делаешь? – удивилась Фло.
– Ребят поддерживаю. Вы же знаете, что творится наверху. Ищу волонтеров, для подкрепления.
– А что, недостаточно? – удивилась я. – Там наверху люди просто сами приходят, я видела.
– Так-то оно так, но Брежар, говорит, будем далее брать город, ищи людей. А где их искать? Вот и решил попытать счастья здесь, ведь многие люди пересаживаются с одних путей на другие.
– Так ты знаешь Брежара? – удивилась я.
– Да, мой большой друг! – ответил он.
– Ну мы тоже успели познакомиться, – вставила Фло.
– Неожиданно! – воскликнула я. (Не думала, что в таком большом городе, как Хувал, люди могут оказаться тоже знакомыми, как в Зниче. Вот уж мир тесен!)
– Ну надо же! – воскликнул Вальдемарт. – А я уже было хотел звать вас присоединиться.
– Уже присоединились, считай. Только и у нас есть свои, стратегические задачи, – говорила ему Флорентина, – позавчера помогли наверху чем смогли, а теперь идем в Хувальскую Цитадель, в самую башню. Раньше туда можно было пробраться беспрепятственно, впрочем, все равно закрытые и тайные ходы придется искать. А сейчас, в связи со смутой, как бы не пришлось с боем продираться.
– А… этот ваш проект с Орбусом… понимаю.
– Да. Мы думали было с южной стороны, но мало ли.
– С южной стороны так-то все хорошо. Мы уже заняли четвертую башню внешнего рубежа, четвертый капонир. Так наши помогли бы. – Продолжил Вальдемарт. – Первая и третья башни – казармы городской гвардии. Но они нас пока не трогают, а мы – их. А вот южный рубеж самой Цитадели, внутренней, действительно, там и люнеты, и пушки, и редут. Цитадель может и охраняться, надо узнать у наших разведчиков. Помните детскую площадку, там, с северной стороны? Там вид на Дану-Ра хороший. Вы там гуляли, когда познакомились.
– Конечно, – в один голос ответили Тенебр и Фло.
– Так вот, давайте туда. Там и встретимся. Я постараюсь привести товарищей, они помогут проникнуть в цитадель.
– Спасибо, друг! – ответили мы ему.
После этого наши дороги разошлись. Мы направились по второму ярусу, на станцию, куда, собственно говоря, и планировали, а Вальдемарт – к одному из выходов наверх.
– Ну Вальдемарт, не подведи! – подумала я. – А то уже один раз «пришел» ты на ритуал, хотя тебя ждали.
* * *
И вот она, Оружейная станция. У колонн – бронзовые статуи воинов, облаченных в латы, вооруженных копьями, мечами, топорами, даже молотами.
Выходим на поверхность. По близости– крепостная башня из красного кирпича. Вдоль башни посажены высокие, стройные ели, лишь слегка припорошенные снегом.
– Башня номер семь, – поясняет Тенебриус.
Через дороги продолжалась приземистая крепостная стена из камня, с узкими бойницами. У самой дороги – небольшая, я бы сказала, декоративная, башенка. Когда-то, видимо между двумя башнями была сплошная ограда и за ней, наверное, ров. Сейчас же там размещались ворота через дорогу. Но построены они явно позже, и сейчас были настежь открыты. Выкованные из металла, окрашенные в голубую, уже облезлую краску. Жалкое зрелище. Надеюсь, внутренний бастион также «хорошо» охраняется?
Напротив вестибюля, на постаменте, сложенном из такого же природного камня, как та стена, – пушка. Как-то я видела такие же не далеко от нашей деревни. Те тоже были небольшими, на невнятных деревянных тележках. А здесь пушка опиралась на два металлических колеса со спицами и защищена с фронта фартуком. Это было боевое орудие на настоящем лафете, пусть и небольшое. От времени пушка покрылась благородной бронзой.
– Это памятник. – Поясняет Фло. – У Бастиона же нас могут встретить действующие… большие.
Если эта небольшая, какие тогда там пушки? – думаю я, обходя постамент.
– Идем, – зовет Флорентина, и мы следуем далее.
Улица старого города. Ничего нового. Вдали показался медный купол.
– Это и есть та самая башня? – спрашиваю я.
Тенебриус утвердительно кивает.
Ну, вот, скоро все и закончится, – думаю я.
К дороге примыкает парк. Голые остовы деревьев, за которыми возвышается стела.
– Ну что, туда, вниз? на площадку? – спрашивает Фло.
– Я думаю, давай прямо, посмотрим, может бастион не заперт.
– Мы же договорились с Вальдемартом! – возразила Фло. – Ждем на детской площадке, внизу.
– Вальдемарт уже один раз не пришел на ритуал, я думаю надо прямиком! – говорю я.
Тенебриус одобрительно кивает.
– Значит так! – Флорентина возмущенно взялась одной рукой за поясницу. – Здесь, главная я. И решаю я.
Мы не стали с ней спорить. Главная, ну пусть решает тогда.
Аллея привела к стеле, что размещалась аккурат в середине круглой площадки. Край площадки был вымощен бортиком. За ним, внизу – Дану-Ра, мост, охраняемый двумя ангелами, – весь этот путь я уже знаю. Захватывающе посмотреть на все это с высоты. Подошла к бортику, и глянула вниз, на заснеженные склоны и простиравшуюся красоту.
За площадкой возвышался еще один стелообразный памятник, за которым – множество золотистых куполов, один из которых скрывает «нашу» башню. Но мы пошли в другую сторону. В проеме бортика уходила лестница вниз к дорожке, которой мы и проследовали. Детская площадка оказалась скрыта зарослями кустов. Думаю, летом, ее, не зная расположения, трудно найти среди буйной зелени. Сейчас же она хорошо просматривалась с дороги.
* * *
Тенебриус и Флорентина разговаривали о чем-то своем. Кроме «а помнишь» я не слышала ничего и не хотела слышать. Они обнимались. А я присела на качельку и стала вспоминать свое прошлое, лишь едва-едва отталкиваясь ногами от земли. Беззаботное детство. Качели, которые делали для меня дяди из дощечки и веревок, привязав к толстому суку дерева. Как я любила на них посидеть поздним летом на закате, когда воздух еще был тепел, но на землю спускалась предзакатная прохлада, и было хорошо. Металлические качели, выкованные кузнецами, в центре нашей деревушки. На них можно было раскачиваться сильнее и быстрее, чем на домашних, отрываясь от земли, и улетая словно в иные дали, в неизведанные миры. И, конечно, же наше прощальное свидание с Валентином. Да, это было не зимой и не летом, в другом мире. И качели, на которых мы сидели предназначались не для катания, то была качель-скамья. Тогда было холодно и белым-бело, как здесь. Сейчас я не мерзла, но на душе как-то грустно. Не хотелось больше ничего вспоминать.
