Текст книги "Элина и Орбус (СИ)"
Автор книги: Лера Зима
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 25 страниц)
– Да, это сложное дело, согласен! – участливо отозвался Эфтан.
Спустились к площади. Уже прямо здесь, напротив церкви стояли палатки и торговые ряды, вдоль зданий и дороги, спускаясь вместе с мостовой из булыжников вниз, к Подолу.
Шинели, шапки-ушанки, суконные шлемы, присыпанные редкими снежинками, тем самым удачно показывали, для чего предназначены. Рядом были разложены старинные рукавицы и валенки. А на соседней лавке – рушники, вышиванки, ткани с красными узорами на белых полотнищах.
Я безустанно разглядывала диковинки, предлагаемые продавцами и ремесленниками. Вот лавка с кухонной утварью, а вместо человека сидел кот. Вот такой усатый, серый, ушастый мяукающий барыга.
У следующей лавки девушка в цыганской, исписанной цветами юбке и полушубке, торговала цветастыми платками и шалями. Две черные кошки пробежали перед нами по мостовой, и она приласкала их.
– Хороший знак! – заметила Флора.
– Красавица какая… Как моя кошка черная, которой больше нет… – грустно подумалось мне.
А вот и сувениры. Ложки и бутафорные бутерброды с красной и черной икрой. Такие же сувенирные блины и хлеб с салом. Были и глиняные поделки. Я купила два улыбающихся оранжевых солнышка и фигурки двух маленьких девиц в зеленых сарафанах с темно-русыми косами.
Как-то в Зниче моя подружка, или, скорее даже, знакомая Ленка, спросила:
– А ты была когда-нибудь в Хувале.
– Нет, но думаю, рано или поздно я туда попаду.
– Если будешь там, купи мне сувенирчик.
Вот я и подумала, и себе оставлю, и ей подарю такое же солнышко, если нам доведется с ней еще встретиться.
* * *
По просьбе Тетры зашли в магазинчик в старом здании. В аквариумах плавали рыбки, в клетках хомяки крутили колесо, неподвижно сидел вялый кролик, а рядом обедали две шикарные пушистые шиншиллы. Какие классные.
– Мне вот этих сверчков! – попросил Эфтан продавца, и тот наполнил живностью кулек. Наш товарищ заплатил и положил кулек, кишащий зелеными гадкими тварями, в рюкзак. Неужели пауков мало, еще и насекомых решил завести? Странные у него вкусы.
* * *
В следующих палатках было оружие. Секиры и кистени. Кольчуги и островерхие шлемы.
Флорентина, и вместе с ней мы, тем временем остановились у одной лавочки. Недолго поговорив с торговцем, она заплатила несколько мелких монет и положила в мешочек пару кристаллов, один аметист, один цитрин, один аметрил.
– Вот гоняюсь за кристаллом раухтопаза и никак не найду, – посетовала Фло.
У следующий лавочки она купила зеленый обработанный в виде окатыша камень зеленого цвета с красными прожилками.
– Что это за камень? – удивилась я.
– Гелиотроп. Камень вампиров. Считается, что эти красные прожилки – застывшая кровь. Я когда-то подарила такой Тенебриусу. Может быть поможет вызывать его дух. А я прижала ладонь к кармашку, где лежал лунный камень. А ты мне поможешь вернуть Валентина – подумала я.
Следующий столик был весь усыпан бессчетным числом амулетов.
– Привет, Флорентина! – неожиданно узнала нашу волшебницу торговка.
– Привет, Сола!
– Вот уж не ожидала тебя увидеть здесь. И где тебя только черти носят?
– Да дела всякие. А ты все также здесь торгуешь.
– Бывает, времена трудные, а денежки все также нужны.
– Твоя правда.
– Так я понимаю, ты не случайно сюда пожаловала? Что прикупить хочешь?
– Мне нужен пентакль, взамен старого, вот этот анкх и вот этот перевернутый пентакль. И три ремешка для них.
– И все?
– Пока все. Если надо, ты же знаешь, еще раз приду.
– И снова тебя не увидишь годами.
– Пусть у тебя все будет хорошо! Надо будет – обязательно загляну.
Флорентина расплатилась с Солой и опустила в мешочек приобретенное.
А я поникла. Как же так, у нее столько вещей, связанных с Тенебриусом, а у меня только один маленький амулет.
– И теперь, я думаю, нам удастся призвать Тенебриуса и отправиться на Орбус.
– Да не на Орбус, вовсе не на Орбус ты хочешь отправиться с ним – подумалось мне. – Ну да ладно, ищите хоть Орбус, а я буду воскрешать Валентина. Пусть у меня мало чего осталась в память о нем, но зато во мне есть моя великая любовь, которой ни в одном из вас нет ни чуточки. И если тебе получится воскресить Тенебриуса, я и подавно смогу вернуть и Валентина. А если в ритуале можно воскресить всего одного человека, так пусть же этим человеком будет Валентин. Вы и так слишком многое забрали у меня, пусть он вернется ко мне!
* * *
Мы вплотную подошли к тянущейся вверх чугунной лестнице, что неприметно затаилась в просвете между домами. Сплошная стена в закутке подпирала гору, укрытую голыми ветвями деревьев. А над стеной притаилась первая лестничная площадка. Цепь газовых фонарей уходила вверх, вдоль перил.
– Будь осторожна! – сказала Флорентина. – Ступени скользкие, а некоторых пролетов нет, не оступись! – и первая ступила на лестницу.
Я стояла у лестницы, не решаясь сделать шаг.
– Не бойся, Принцесса, я тебя подстрахую, – подбодрил меня Эфтан.
И только я ступила на первую чугунную ступеньку, газовый фонарь напротив засветился мутным светом.
– Не зря мне во снах постоянно снились лестницы. Вот и в жизни теперь, постоянно подъем и подъем, вверх и вверх. Куда же ты тянешь меня, жизнь? Правда ли это путь наверх?
На первой же площадке был поворот. На черном столбе одного из фонарей была нанесена белой краской надпись: «Коровка возвращайся ♥» – интересно, и кто же, это, такой романтик? – удивилась я. – Еще бы он не коровкой, а колбаской назвал бы свою возлюбленную. Разве так надо называть своих любимых? Надо так: детка, крошка, малышка, дорогая. А это, брр-р, а не любовь. Сосиски-сардельки.
– Осторожно, ступенька! – предупредила Флорентина.
Я стала меньше озираться по сторонам и переступила злосчастную ступеньку, точнее ее отсутствие. Дальше было больше, через несколько шагов в провале зияли отсутствующие две ступеньки. Тетрахромбиул помог мне преодолеть рубеж.
Площадки повторялись через равные промежутки, на некоторых из них, впрочем, не на всех, был поворот, направо, или налево. На одном из столбиков ограды, как раз на повороте, красовался замок.
– Очередные романтики! – ехидно подумала я. – Даже сюда додумались нацепить свою гирю.
А вид открывался красивый. Сквозь просветы голых веток прекрасно была видна башня замка на соседней горе, за ней – малахитовые в золотой оправе купола Мичуринской церкви.
– Элина, ты чего стоишь? – окликнула меня Флора.
– Красота какая! – сказала я в самых искренних чувствах.
– Да, красиво! Но нам надо двигать дальше! – возразила Флорентина.
Пару раз я чуть было не поскользнулась, но Эфтан удержал меня.
– Держись, осталось еще чуть-чуть, – подбодрил он.
Впереди – необъятные земли,
Ты лети, ты лети,
Стать хотел богом любви,
А стал ангелом смерти.[3]
– пропела Флорентина.
– Что это? – удивилась я.
– Пока дух Тенебриуса бродит там, тенями, надо вспоминать, что мы слушали. А эту песню мы пели вот в этом самом месте.
– Ясно. – произнесла я.
Лестница вывела нас к тропинке, и мы уже на самом верху. Зима выдалась замечательная. Отличный снег и неплохой морозец, в отсутствие ветра он был приятным и свежим. Чем не повод побродить по вершине горы? Там, внизу остался город. А здесь – не тронутая человеком природа. Пологое плато утопало в снегу, вдали и по краям возвышения тянулись деревья, томящиеся в зимней спячке.
– У нас, в Зниче, тоже есть Замковая гора. – сказала я. – Когда-то на ее вершине размещался княжеский двор.
– Здесь тоже одно время высились палаты князя. До того, как Хувал перенес свою резиденцию на Старохувальскую гору. Потом тут стояла крепость, ныне тоже разрушенная.
Пока мы разговаривали, Флорентина отделилась от нас, и шла по пригорку в задумчивости, а мы следовали поодаль, чуть ниже. Тучи пропали, и небо было ясно. Солнце светило столь ярко, что очертания Флоры превратились в один темный контур. И вдруг я увидела, что небо за ней стало зеленым, а солнце превратилось в черную точку. Но самым интересным оказалось то, что Фло была не одна. Она шла, влекомая за руку человеком, насколько я могла судить, по их черным контурам. Видение исчезло, также быстро, как и возникло: на солнце надвинулась тучка, а небо вновь стало сине-голубым.
Что это было? Уж не Тенебриус, которого она хочет воскресить?
Фло спустилась к нам, и мы подошли к странному сооружению, в виде каменной многогранной звезды на вершине холма.
Ten starý dům se rozpadá,
jako přítel můj, jako láska má.
Ten starý dům se rozpadá,
a křídla ptáků zvou do dálek[4].
– Флорентина запела еще одну непонятную песню.
– Не вызови каких-нибудь демонов! – подколол ее Тетра.
– Чего? – удивилась она.
– Осторожно с заклинаниями, похоже призраки чувствуют, что мы здесь и взываем к прошлому, – пояснил Эфтан.
– Ничего не случится. У нас врагов много, так что хоть пой, хоть не пой, если демоны встретятся на нашем пути, того не миновать, только драться будем. – Ответила Фло.
– Мне кажется, здесь происходят очень странные вещи. – добавила я.
– А что еще ожидать? Это очень старое место силы. Это и есть древний Хувал, все остальное – город, разросшийся вокруг после. – Пояснил Эфтан. – Здесь зарыта история, дух прошлого, не упокоенные души изгнанных и убитых волхвов и древних богов. Ну а что ты ожидала, когда тайком сбежала от всех и присоединилась к воинам? (Вот проницательный, хитрый жук!) Это война, а мы ее солдаты. Это битва, в которой здешние и потусторонние силы сплелись в тесный клубок. Так что, это было твое осознанное решение, ни демоны, ни призраки теперь не должны тебя удивлять. Все это будет, и будет в очень большом количестве.
Флорентина молчала.
Я тоже предпочла промолчать.
* * *
– А вот и Алтарь. – показал Эфтан на каменное восьмигранное сооружение, возвышающееся среди голой, покрытой лишь снегом верхушки горы. – Один из градовых князьков, ударившись в веру, хотел его снести, так упекли его в лечебницу для душевнобольных. – Тетра рассмеялся.
– Жертвенник. – сказала Флорентина. – Используется для ритуалов и сейчас.
– Это здесь мы будем проводить ритуал? – спросила я.
– По-хорошему, на нем. Или, хотя бы на лысой горе, – ответила Флорентина.
– Нет, не здесь. – поправил Эфтан. – Только там, где и в прошлый раз, но с Тенебриусом. Благо и Алайнна не хочет менять место ритуалов.
Мы направились к черным остовам деревьев. Какие-то стояли совсем обнаженными, другие, с более толстыми ветвями, были приодеты снегом. Наш путь пролегал по недавно протоптанной тропке. Кое-где до сих пор висели пожухшие листья. Красные ягоды рябины, источник пищи для птиц, заботливо уготованный природой, оказались не единственным, что украшало ветви, давно уже покинутые листвой. На одном из высоких деревьев в ветвях скрывались шары, словно гнездовья птиц.
– Вот это гнезда! – воскликнула я.
– Это омела. – пояснила Флорентина. – Растение такое. Ее используют в магических целях в праздник Йултада, из ее ягод варят клей, а из листьев – целебные отвары, которые заживляют раны. Еще с помощью нее можно находить клады, читать мысли других людей, открывать и закрывать порталы в другие миры.
– Нам нужны ее листья, чтобы проникнуть на Орбус? – спросила я.
– Нет. Ах, если бы все было так просто. Туда ключик похитрее запрятан.
Я пристально посмотрела на дерево, пораженное Омелой, и теперь разглядела, что в ветвях скрывались вовсе не гнезда, а зеленые кусты. И это зимой!
– Кстати, не хочешь поцеловаться? – Игриво предложил Тетра.
– Если девушка оказывалась на Йултад под Омелой, по древнему обычаю, ее мог поцеловать любой, не спрашивая! – заявила Флорентина.
В ответ я картинно посторонилась от пораженного дерева, хотя мы были сравнительно далеко. Мне вовсе не хотелось целоваться с этим грузным Тетрахромбиулом.
– Скорее с Флорентиной соглашусь, чем с тобой! – высказала я свое мерзкое «фе» Эфтану. (А вот если бы был бы рядом Валентин, уж его я сама, уж точно, затащила бы под Омелу!)
– Да не бойся. Есть мне кого целовать. – Весело ответил он. – А если серьезно, то в народе омелу зовут именем «дурноплет». Растение-паразит, собственных корней не имеет, выкачивает из дерева все соки. – Объяснил Тетрахромбиул.
Дерево и правда выглядело слабым, ветви поредели, зато как на них кустились шары омелы! Их, казалось было слишком много.
Послышался собачий лай. В нашу сторону, со стороны башни, мчалась собачья стая.
– Да уж, а вот и неприятности… – произнесла я.
Тетрахромбиул снял рюкзак и, держа его одной рукой, другой шебуршил в нем, видимо, пытаясь лихорадочно найти мощное оружие.
Этим оружием, которое, вскоре достигло своей цели, оказался кусок булки. Насытившись, псы завиляли хвостами, и, казалось, стали нашими друзьями.
– Ну, все, поели и хватит. Нечего за нами бежать, а то еще сами будете трусливо улепетывать от зубастых призраков. – Скомандовала им Флорентина.
Не думаю, что собачки поняли сказанное, но отстали от нас и умчались в неизвестном направлении.
– Так просто! – восхитилась я подвигу Эфтана. – А тех собак, которых вы уничтожили, когда я вас настигла, тоже можно было так усмирить, и они виляли бы хвостами? – спросила я Флорентину.
– Нет, так бы не получилось. Это были зараженные демонической инфекцией животные, им бы уже ничего не помогло. – ответила она.
Мне расхотелось больше поднимать этот вопрос. Но, похоже, у Эфтана, было совсем другое мнение:
Поговаривают, что эта гора в давние времена была пристанищем волкодлаков. Оборотни собирались на Эостару и Мейбон, на горе, а возглавлял собрание могучий колдун, Лесной Заступник. В самую полночь он разжигал на горе огненный круг и волки, что входили в черту огня, оборачивались людьми. В человеческом облике они праздновали торжество. Эостару – весной, Мейбон – осенью, а под утро, когда пламя огненного круга угасало, снова обрастали шкурами и расходились по лесам, окружающим гору… До следующего праздника.
– А откуда они взялись, оборотни? – спросила я.
– Со старых времен, еще. Как писал Летописец, Всеслав-князь людям суд правил, князьям города рядил, а сам в ночи волком рыскал: из Хувала дорыскивал до Тьмутаракани, до пения петухов, что великому Хварсету волком путь перерыскивал[5]. – ответила Флорентина.
– Но однажды, литовский князь, до которого доносились слухи о бесовском разгулье на горе, решил положить этому конец. – Продолжил Эфтан. – Во время празднества оборотней окружили, те сопротивлялись яростно, но были жестоко перебиты. Воодушевленный князь, уверенный в своей безнаказанности, воздвиг каменный замок с башней, и стал там править. Но однажды появились слухи, что вокруг замка бродит волчья стая, и во главе ее – особо крупный, матерый вожак. Охотники вооружались арбалетами и стрелами с серебряными наконечниками, прочесывали окрестности, но не могли напасть на след.
Но зато Лесной Заступник, а это был он, напал на след дочери князя, прекрасной черноокой княгини. Та, возвращаясь с прогулки, обронила платок, который затерялся в осенних листьях. Конь, несший ее, мчался быстро (Прямо, как мой Мангольд – подумала я), и княгиня не заметила пропажи. В полнолуние, рыская по округе, выслеживая злейших врагов, вожак волков нашел кусочек белой ткани с инициалами владелицы и фамильным гербом ее рода.
Ночью в замке состоялся бал. Гости в праздничных масках, бальных костюмах и перьях безмятежно развлекались. И лишь княгиня, вопрошая о возлюбленном у гадалки, удивилась, почему на карте Таро, что выпала на ее вопрос, изображен человек с головой волка, идущий к башне в свете затменной луны. Тем временем, скрыв взгляд, полный огня, за бархатной черной маской, оборотень по ступенькам зашел в замок. Он искал владелицу платка, стараясь почуять ее по запаху среди наполнивших бальную залу людей. Но княгини там не было. На улице, под осенним дождем она молилась о любви у статуи ангела, не боясь ни за прическу, ни за свое дорогое красное платье. Вот тогда к ней подошел обворожительный мужчина, и в свете полной луны коленопреклоненно просил ее руки и сердца.
Гости замка беззаботно веселились, а в окне высокой башни полыхали свечи. На красной постели, были они: незнакомец и княгиня.
(Ах! Какая красивая история! – подумала я. – Нет, Эфтан, все-таки романтик, только притворяется циником и шутом).
Громыхал бал, музыканты играли вальс. Дверь, ведущая в башню, со скрипом отворилась. Оркестр замолк и все замерли. Каждый взирал на незнакомца. Но пауза была не долгой: тот обратился огромным волком и скрылся. Все ринулись к окнам, а там, внизу, мчалась стая. Кто-то вспомнил про княгиню, ее нашли без чувств в комнате. Когда она очнулась, глаза ее полыхали огнем, и только служанка заметила, что на шее девушки были две неприметных окровавленных точки. Служанка попыталась закричать, показывая на шею княгини, но та обратилась волчицей и стремительно выскочила в открытую дверь.
Дело было в Мейбон. После того, как Княгиня-Волчица покинула замок, волки замкнули круг, и крепость покрылась огнем. Люди разбегались, унося второпях немногие пожитки, которые смогли спасти. Сгорело все: и прекрасные шторы, и дорогая мебель из красного дерева. Каменный остов со временем разрушился, а о колдуне-оборотне остались ходить вот такие легенды (Ну нет, зря я его переоценила. Все-таки он не романтик, а любитель страшилок, – подумалось мне).
– А что с оборотнями стало? – спросила я вслух.
– Говорят, их след простыл. Возможно ушли в другие места, искать новую святыню для празднества, – ответил Тетра.
– А эти собаки, что мы встретили, – не оборотни ли?
– Нет. Они – враги волкам, – пояснил Эфтан.
– Ну если это такое мистическое место, где оборотни и колдуны, почему все стремились построить замок здесь? – не преминула я.
– Ну так думали, что победили нечисть. Да и место здесь неприступное. В далеком прошлом вокруг текла речка Глыбочица, защищая град на горе.
А мы дальше углублялись в заросли.
Впереди возвышалась белая фигура крылатого ангела.
Wygnańcy niebios
Upadłe anioły
Wzgardzone przez Boga
Wyklęte przez ludzi
Ukryci w ciemnościach
Chowamy oblicza
Błądzimy pomiędzy
Dobrem i złem[6]
Флорентина все не унималась со своими непонятными заклинаниями. Как бы не накликала беду…
– А уж не у этого ли ангела незнакомец просил руки Княгини? – спросила я Эфтана.
– Да, именно у этой статуи, которую Флорентина назвала «павшим ангелом». Кто же тогда знал, что он падший?
А мы шли между могил заброшенного кладбища.
– Надо же, починили! – обратила внимание Флора на ветхое надгробие. – Когда мы здесь были с Тенебриусом, этот памятник валялся на земле на боку.
– Почему памятники такие маленькие? – удивилась я.
– Это не памятники, это постаменты. Памятники разорили вандалы. – ответила Флорентина.
– Жаль, – сказала я.
– Кладбище давно заброшено, – пояснила Флорентина.
Но попадались и могилки в хорошем состоянии. За чугунной оградкой возвышалось надгробие из темного мрамора.
Флорентина зашла за оградку, подняла руки к небу, устремила взгляд вверх.
Посыпал снег, снежинки падали на ее черные волосы, на ее черную мантию. Я ловила снежинки руками, Тетрахромбиул стоял безучастно.
– Эфтан, а что мы собственно, здесь делаем? Зачем Фло зашла туда?
– Что делаем? Интересный вопрос! – начал он издалека. – Ищем след Тенебриуса. Его же надо вызвать, и хрен знает, где дух его бродит. – Просто и ясно пояснил Тетра, после чего подошел ко мне слишком близко и быстро.
– Все не унимается со своими поцелуйчиками! – подумала я и хотела отвесить ему оплеуху.
Но нет, он только наклонился к моему уху и шепнул: Было дело, именно у этой могилы они обнимались с Тенебриусом, давным-давно. Как раз перед ритуалом, и после того, как заехали ко мне в гости, прямо как вы сейчас. Только тсс-с-с!
– Ага, – произнесла я. – Все же я не ошибалась. Любовь. Любовь правит миром, – это я уже подумала, не высказав.
– А что случилось с невестой Заступника Леса?
– Доподлинно не известно. Но, поговаривают, что ее таки отловили, когда она приняла человеческое обличие, да сожгли вместе с другими ведьмами. Ходят слухи, что не одну колдунью тут положили на костер. Вон, Флорентина тоже рассказывала, что в прошлой жизни была ведьмой и ей довелось гореть на огне.
Флорентина завершила медитацию, и, наконец, вспомнила о нас, захлопнув калитку оградки за собой.
– Здесь похоронен Тенебриус? – спросила я ее.
– Почему похоронен? Он не мертв. Его просто нет на земле, он странствует в других мирах.
Ее ответ, признаться, меня расстроил. Она хочет вернуть Тенебриуса, а я – Валентина. Но Тенебриус, с ее слов, не мертв. А Валентин-то, мой Валентин – умер. Как я его верну?
Впрочем… с другой стороны, разве «умер» не означает ли, что он странствует в мирах иных. Смерть – единственный путь из этого мира в другой… ну кроме чуда и магического портала. Но с последними я не сталкивалась, а вот Смерть увидела во всей красе. Нет. Все у меня получится!
– Эфтан, а еще какие легенды об этой горе есть? – спросила я спутника, хрустя снегом под ногами. Мы медленно шли по заброшенному кладбищу.
– Конечно есть! Видишь, как здесь все запущенно?
– Ага.
– За кладбище давно боролись инокини монастыря, что под горой, точнее у ее подножия. И однажды, одна из монахинь, уже в почтенном возрасте, решила прибраться вверху, на кладбище, не дожидаясь передачи его Монастырю. Пропадала на вершине горы она не долго, но, когда вернулась, ее не сразу признали. На сестер смотрела совсем юная девушка.
– Ты так помолодела, что не узнать. Что случилось, там, на горе? – спросили ее сестры-монахини.
В ответ она лишь звонко рассмеялась и ушла в келью. А утром комнату нашли пустой. Кто-то говорил, что она исчезла, кто-то, что ушла на гору, но больше ее никто и никогда уже не видел.
– Здесь и склеп есть. Конечно, не такой красивый, как на Байховой горе за Лебой, но он стоит в знаковом месте, – заметила Флорентина.
Мы пробирались по зимнему кладбищу, и я удивлялась, как же так, мы на самой вершине горы, но не зная этого, я бы сказала, что скорее мы бредем по низине. Такая уж мистическая впадина, на самой вершине холма.
Вот перед нами и склеп. Зрелище он представлял собой одновременно и грандиозное, и жалкое. Некогда величественное сооружение было заброшено, частью обрушено, частью придавлено стволами проросших либо упавших деревьев. Вход также запирала не решетка, а покосившийся ствол.
– Мы обязаны зайти в склеп. Возможно, я смогу найти еще какую-нибудь вещь Тенебриуса, которую он мог потерять.
– У тебя уже столько его вещей, что ты можешь обвешаться ими с ног до головы. Уж вызовешь, так вызовешь! – мысленно ругалась и злилась я, стараясь не показывать своих эмоций. – А у меня вот только одна вещь. Но у меня тоже все получится. У меня нет такого вороха как у тебя, кроме одного амулета. Но у меня есть еще то, что никто не сможет увидеть и отобрать. Это моя любовь, и она спасет тебя, Валентин.
Склеп напоминал уменьшенный готический собор. Я разглядела изображение ангела, в гербовом щите над сводчатой аркой входа. Казалось, он взирал на нас неодобрительно. Не знаю, привиделось ли? – наискосок вдоль входа, сверху вниз пролетела призрачная бледно-белая лента.
– Ты видела это? – Спросила я Флорентину.
– Что? Где? – спросила она.
– Наверное, показалось, – сказала я. Уж кто-то, но сновидящая Флора способна видеть привидения. Если она не увидела, значит и правда, померещилось.
Мы проникли в скреп. Сначала Фло, за ней я. Было сложно, но мы протиснулись.
Эфтан остался снаружи.
– Ищите! Тут подожду. – Брякнул он нам вслед.
– А если демоны нападут, он с ними справится? – спросила я.
– Если нападут демоны, он сделает из них жаркое! – ухмыльнулась Флора. – он сам чуть ли не демон.
Фонарь на вершине посоха Флорентины засветился тусклым светом. Пол был припорошен увядшей листвой, занесенной сюда шальным ветром.
– Смотри внимательно! – сказала Флора, тоже старательно разглядывая пол.
– Вон, блеснуло! – я увидела красный блик.
– Где?
– Да вот же!
– Не вижу, – ответила Фло.
Но я точно видела блеск красного огонька. Я присела на корточки и разгребла листву. Это был красный прозрачный рубин в серебряной оправе на цепочке.
– Это его? – спросила я.
– Дай посмотреть! – ответила Флорентина. После того, как камень побывал у меня в руках, он словно налился кровью, новой жизнью, и Флора тоже смогла его увидеть. – Какой интересный! У меня был такой же. Но этот – не мой. И не Тенебриуса. Возьми! Ты его нашла, он теперь твой. – и, после небольшой паузы добавила, – а у тебя дар. Находить скрытые вещи. Скажи, больше ничего не видишь? – с надеждой спросила она.
Я старательно вглядывалась в падшую пожухлую листву, но ничего больше не могла заметить. Ни взглядом, ни чутьем.
– Здесь больше ничего нет – отрапортовала я.
– Ну нет, так нет.
Первая выбралась я, затем Флорентина.
Похоже, она была разочарована.
– Пора возвращаться. Мы нашли здесь все, что искали.
– Ты уверена? – усомнился Тетрахромбиул.
– Да. Я разбросала знаки, и искала его дух. Но ничего нет.
– Есть. – Возразила я.
– Как? – удивилась Флорентина.
– Ты звала его песнями. Я видела на фоне зеленого неба и черного солнца, как вы шли с ним, держась за руки.
– Ой ли? – присвистнул Тетрахромбиул.
– Да, это было… давно… – засмущалась Флорентина.
– Значит, мы нащупали его дух. И значит все получится! – срезюмировала я.
– А ты права! Ты – действительно самородок. Понимаю, зачем высшие силы прислали тебя на помощь нам! – похвалила меня Фло.
Я была довольна. Хотя это ничего не говорила о судьбе Валентина, но, если я смогла им хоть чуть-чуть помочь с Тенебриусом, уж помогу и своей любви.
– Валентин, жди меня, я скоро верну тебя! – подумала я про себя, и только и успела сказать: Ой.
– Осторожно, только не оступись. – Сказала мне Флорентина. – Здесь могут быть ямы старых могил, разрытых алчными гробокопателями, внимательно смотри под ноги, когда…
– Аа-а-а, – ее совет запоздал, потому как я уже вовсю летела в черную нору, а вверху удалялся прочь кусочек тусклого света.
* * *
Я очнулась в каком-то каменном погребе.
– Фло-о-о-о! Флорентина! – позвала я друзей, – Эфтан! Эфтан абд Тетрахромбиу-у-у-ул! – я даже произнесла полностью его имя.
Тишина.
Что делать?
Пробую нащупать амулет Валентина. Но он не светит. Тогда беру в руки красноватый амулет. Он полыхает, дрожит, но дает нервный, мелькающий слабый свет, в колыхании которого вижу едва различимую дверь. Надо выбираться. Вот сейчас пройду через дверь, найду лестницу, доберусь наверх, и с криком «Ага, не ждали!» приподниму крышку памятного надгробия, прямо за спинами Флорентины и Эфтана.
Но лестницы нет. Лишь узкий длинный тоннель. Такое чувство, что амулет ведет меня куда-то. Уж не ты ли, странный красный камень, заставил меня провалиться сюда? – укоризненно говорю я талисману на цепочке. Но камень не реагирует.
Тоннель пуст, в конце него – ветхая дверь. Я вхожу, но, вместо спасительной лестницы, вижу только, что нахожусь в полукруглой зале. Вокруг – двенадцать дверей, включая ту, через которую попала сюда. Но через какую?
О боже!
Как же отсюда выбраться?
В центре залы уходила вниз пропасть, над которой возвышалась деревянная площадка, к которой вели двенадцать подвесных мостов: по мостику от каждой двери. Не понимаю, что заставило меня встать в самый центр. Наверное, мне казалось, что на равном удалении от всех дверей будет проще найти выход.
Казалось, бы, куда хуже. Но нет. Двери зашебуршали. Ветхие деревяшки рухнули, и из просветов, к моему ужасы, хлынули скелеты. Каждый из них держал фонарь, в котором плескалось, разбрызгивалось пламя. Вооруженные ржавыми мечами и топорами, они медленно шли ко мне. Свет их фонарей рождал на стенах мутные, дребезжащие, жуткие тени, которые, наверное, были самым что ни на есть воплощением ужаса и кошмара. И, что самое страшное, это все были мои тени, порожденные огнями призраков-скелетов и моими же страхами.
Я стояла в оцепенении: ад приближался ко мне.
– Элина, почему ты стоишь? – пронесся в моей голове теплый женский голос.
– Кто ты? – спросила я.
– Ты меня знаешь, дорогая, – голос звучал мягко и шелковисто, словно успокаивая.
– Аллессандриния, как я сразу не узнала?
– Почему ты ничего не делаешь?
– Мне страшно. Мне кажется, я сплю, и это происходит не со мной.
– Знаю. Но посмотри вокруг.
Я озираюсь и вижу, что все замедлилось.
– Время тянется медленно! – говорю я.
– Это твой дар, Элина, это не страх и не сон, а ты замедляешь все вокруг, когда опасность грозит тебе. Так действуй!
– Что мне делать? – спрашиваю я.
Ответа не последовало.
– Действуй, Элиночка, действуй! – говорю я сама себе.
– Амулет Валентина, может ты мне поможешь? – Но нет, он даже не светится.
– Тогда ты, красный кристалл, раз завел меня сюда, то и выручай.
Камень отозвался пыланием отблесков.
– Ну давай же, давай! – говорю ему я.
Тем временем вижу, как из горелок в руках скелетов проливается пламя, поджигает деревянные конструкции, что ведут ко мне.
– Я тебе благодарна, камень, они не доберутся до меня. Но как я выберусь отсюда? – говорю я, стоя на загорающемся деревянном островке.
Как там говорили? Колдуний тоже сжигали на этой горе?
Не хотелось бы мне оказаться в роли сожженной ведьмы, но я уже со всех сторон окружена подступающим пламенем.
– Ааа-а-а. – и снова падаю. Огонь съел канаты, удерживающие мой островок на весу.
* * *
И вот я снова очнулась. Вверху полыхает огненное зарево, а я лежу на сыром полу очередной пещеры.
Кап-кап. Кап-кап. Где-то вода. Может это и хорошо. Там, где вода, нет огня. Ну или не будет.
Иду вперед. Какие-то гробы. Стараюсь идти беззвучно, чтобы не разбудить какую-нибудь нечисть. Но крышки гробов сдвигаются, из ящиков поднимаются скелеты. Один из них вооружен луком и стреляет в меня. Уворачиваюсь.
Я машинально достаю арбалет и отвечаю взаимностью. Скелет рассыпается на косточки. Остальных постигает такая же участь. Позади гора костей, а также ржавых мечей, щитов и сломанных луков.
Снова развилка: зала с несколькими дверями.
Куда же идти?
Возношу перед собой красный амулет, стараюсь понять, какую дверь следует отворить. Напротив шестой двери амулет пульсирует сильнее. Все ясно! Стало быть, иду туда!
Дверь заперта. Пытаюсь открыть. Замок не поддается. Раздается скрип, который как будто запустил хитрый механизм. Но нет, это не открылся засов, блокирующий дверь.
Это восстают воины в доспехах. Облаченные в тяжелые латы, они идут в мою сторону, и вовсе не похожи на дружелюбных мне созданий. Пытаюсь попасть из арбалета, но заряды ломаются о стальную броню.
Красный амулет, висящий у меня на шее, снова пульсирует.
Неизвестно откуда появляются волки, словно материализуясь из воздуха, становясь плотнее и принимая явно-очерченную, осязаемую форму диких и гордых животных. Они призраками проходят сквозь запертые двери, и под светом лампад принимают зримые очертания.
