Текст книги "Элина и Орбус (СИ)"
Автор книги: Лера Зима
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 25 страниц)
– Скажи, а если бы у тебя не было обязательств перед лагерем, ты не присоединился бы к походу во чтобы то ни стало?
– Присоединился.
Брод, кажется, не заметил, что я что-то задумала. Действительно, а ведь есть и еще путь. Если Валентин поддержит меня, мы вместе догоним путников и присоединимся к ним. Мангольд ждет приключений. Ведь как говорила Флорентина, я сновидящая. И все знаки сошлись в том, что эта миссия – принадлежит мне. Я должна, обязана им помочь. Надо найти только Валентина. Ну где же он пропадает? А пока тсс-с-с. Никто не должен догадаться, что я задумала.
* * *
Когда мы встали из-за стола, к нам подошел бородатый мужчина.
– Элина, я почти не успел с Вами познакомиться. Флорентина рассказала о вас, я хотел расспросить, как там Ленора поживает? – начал он.
– Хорошо поживает. Скоро присоединится к нам. – ответила я.
– Рад буду ее увидеть. Не раз она меня выручала. Кстати, меня зовут Храбр. Ленора не рассказывала про меня?
– Нет.
– Жаль. Не раз в походах мы воевали с демонами. Ух надрал бы я им опять их хвостатые зады. Вот сегодня опять отправляюсь в поход: не могу позволить такой хрупкой девушке как Флорентина отправляться в неизвестность в одиночку!
– С ней же идет Самоцвет.
– Самоцвет, конечно, воин. Тренирует наших ребят. Но, в Хувале, там, где все кишмя кишит демонами, Фло может понадобится помощь, понимаешь, настоящего мужика!
– А Самоцвет, что не мужик?
– Мужик! Но, понимаешь, он правильный, слишком правильный. А иногда нужен, настоящий, понимаешь, мужик. Грубая сила.
– Да уж, действительно, грубая сила! – подумала я, едва удержав себя, чтобы не поморщиться.
– А Флорентина не возражает? – строго спросила я. Меня несколько покоробили его бравадные речи.
– Мы с ней немного поспорили, но я ее убедил. Я не доверяю этому оборотню-лицедею Эфтану-хрен-выговоришь-его-имя, с которым она собралась устроить встречу, и в особенности на ночь глядя.
Кое в чем я была действительно с ним солидарна. Его имя для меня звучало действительно так: Эфтан-хрен-пойми-как-выговорить-это-имя. Хотя, не хотела бы я оказаться в одной упряжки с таким выскочкой.
Подошла Флорентина, одетая совсем по-другому, нежели чем в момент нашего с ней знакомства. Теперь она держала в руке посох, через плечо была перекинута походная сумка. Шаманка. – подумала я. Как в книгах… Я рассмотрела на ее поясе кинжал в ножнах и не один. Серьезное путешествие.
Мне показалось, что послышался гудок паровоза. Но, насколько я поняла, поезда ходят слишком далеко от этого места. Наверное, это было всего лишь завывание поднявшейся вьюги, такое же, как и в песне Валентина.
– Нам пора отправляться, потому что пока мы дойдем до станции, поезд уже будет возвращаться в обратную сторону – сказала Флорентина.
– А мне показалось, что я слышу гудок.
– Нет, станция далеко, здесь не слышно.
* * *
Храбр надел огромный рюкзак, подошел и Самоцвет, также в походном снаряжении, и процессия тронулась.
Прощание происходило на той же поляне, что встретили меня, и где мы совершили вечернюю прогулку с Валентином. Мы дошли до того романтического места, а затем через мост перешли по другую сторону речушки.
Почти все орденцы собрались проводить героев, люди провожали отряд, шли вместе с ними, размахивая штандартами и стягами. Но у ограды провожающие остановились: за границы лагеря покров молитв Ордена уже не распространялся. Там начинался враждебный мир, Темная Империя Морринга.
Ворота были уже открыты.
Все дружно кричали героям вслед прощания, махали платками и факелами, желали удачи и скорейшего возвращения с победой, но отряд удалялся быстро, и скоро исчез из вида.
Я надеялась, что Валентин придет на проводы. Но, вглядываясь в лица, еще не сумевшие стать мне знакомыми, я не находила его уже успевших полюбиться мне очертаний.
Может с ним что-то случилось? Может он почувствовал себя плохо?
* * *
Где же он? Я обошла все места, которые мне показывала Наталия.
И вот, нашла. На поляне, за деревянными хозяйственными постройками. Он сбросил свой плащ, обнажив торс. Я хотела броситься к нему и обнять, но нет. Что-то здесь было не так. Я предпочла замереть, оставшись безучастной, и посмотреть, что будет дальше.
Он был не один. Напротив него была девушка в белом плаще. Капюшон скрывал ее лицо. Они стояли напряженно, смотря друг на друга.
Девушка воткнула в землю свой посох в землю, сбросила с себя плащ, и оттолкнувшись от земли, держась за посох, сделала полуоборот, ударив Валентина ногами.
Я хотела броситься на помощь, но предчувствие говорило: не делай этого, посмотри, что будет! Одежда зеленого цвета обтягивала девушку, обнажая изгибы ее соблазнительной фигуры. Кто она? Враг? Друг?
Не сумев парировать удар, Валентин упал.
Его противница выдернула из земли посох, оказавшийся шестом, и взяв его обоими руками попыталась ударить Валентина. Валентин схватил посох руками. Девушка, сделав еще одно движение перехватила орудие, так что Валентин оказался надежно повержен и прижат к земле. Девушка прижала шест к горлу Валентина. Обеими руками тот сделал огромное усилие, чтобы вырваться из удушающего захвата. Резко выпрямив руки, он подбросил девушку в воздух. Но та не растерялась и сделав в полете кувырок, приземлилась на ноги. Я, кажется, узнавала эти движения.
Коснувшись земли, девушка полуобернулась и, используя энергию поворота, вложила ее в шест, и метнула прямо в сердце Валентина, словно копье. Мое дыхание замерло. Неужели он сейчас умрет? Но нет, Валентин сумел изогнуться, чуть-ли не касаясь спиной земли, так что шест пролетел мимо, всего в сантиметре от его груди.
* * *
И если сначала я подумала, что на Валентина напали, тихо подойдя поближе, рассмотрела знакомое лицо. Это была Джалитта. Мне теперь не было стыдно, что проиграла ей в поединке, даже Валентин не смог одолеть ее. Но теперь в сердце мое вкралась другая обида.
И Валентин хорош! На тренировки он не ходит, зато в одиночку тренируется с подружкой.
Они подошли друг к другу. На длинные черные волосы Валентина крупными хлопьями ложился снег. Джалитта сбросила с себя плащ, и подошла к нему ближе. Ее кошачие глаза на этот раз были украшены соблазнительными темными тенями, а губы чувственно обведены фиолетовой помадой, которую я сначала приняла за черную. Так вот ты какая, чертовка с огненно-красными волосами. Валентин, или она его, я не сумела разобрать, тесно прижал к себе. Такие вот дружеские объятия.
Я выбралась из скрывавших меня кустов. Снег хрустнул под моими ногами, и меня заметили. Казалось, они хотели поцеловаться, и только мое появление разрушило их планы.
Как же я хотела забыть про все, и броситься в объятия Валентина! Чтобы были только мы: только я, и только он.
Но нет.
Я бросилась прочь.
Они унизили меня, оба.
Они что-то пытались крикнуть мне в след, но я не слышала их. Бежала по снегу, не разбирая дороги, пересекая ухоженные тропы и оставляя следы в нерасчищенном снежном насте. Молнией я ворвалась в дом и поднялась в комнату. Лихорадочно открыв замок двери, перешагнула порог, и с силой захлопнула за собой дверь. Сбросив небрежно верхнюю одежду, я обессиленно упала на кровать и уткнулась лицом в подушку.
* * *
Зима. Снег сыпал еще с утра. Но я все равно решила выйти на улицу. Только не понимаю, куда мне идти. В душе лишь потерянность, опустошенность, одиночество и бессмысленность моего существования. Я думала, у меня есть миссия, великая цель. Но я всего лишь ошиблась! А люди то и дело мелькают перед глазами. Все куда-то бегут, спешат. У них есть цели, устремления, помыслы. А я, вообще, не понимаю, зачем пришла в этот мир. Слишком бесполезна. Зачем я здесь? Природа ошиблась, произведя меня на этот свет. Мое будущее кажется таким призрачным и туманным. Думается, что только мое прошлое было ярким, безоблачным и прекрасным. И ничего подобного в грядущем уже никогда не произойдет. Все самое интересное и чудесное уже было. Не нужна я здесь. Как же я устала от всего этого. И мне снова и снова кажется, будто я совсем никому не нужна. Злая тоска и горечь терзают всю мою сущность. И так хочется куда-нибудь упасть, укрыться где-нибудь, забыться, испариться. Думается, что моего исчезновения даже никто не заметит. Слишком сера и однообразна я для этого мира. У других все так насыщенно. Каждый день расписан по часам, минутам, секундам. Столько красочных и веселых событий в жизни. А у меня внутри сплошная серость, а порой даже и бесцветность. И гнетет постоянное смятение, уныние. Конечно, людей вокруг много, поэтому у природы просто не хватило красок для меня. А может, она и сама не знает, для чего меня создала. Вдруг, наконец поняла свою ошибку, но просто жалеет меня и не хочет забирать обратно? Думает, вдруг и так смогу прожить. Как же мне все надоело. Для других людей холод и вьюга только на улице, но, когда они вернутся домой, все снова станет чудесным. Только уют, тепло и комфорт. А у меня и на улице, и внутри – вечная стужа и обреченность. Как же хочу заснуть и не просыпаться. Все равно я никому не нужна.
Так, пора с этим покончить раз и навсегда. Вот сейчас зароюсь в самый глубокий сугроб и засну в нем. И все сомнения и терзания мои на этом закончатся. Все будет как я и хотела. Жизнь во сне, насыщенная лишь красочными, светлыми, добрыми, жизнерадостными событиями. Все прекрасное, живое, волнующее придет ко мне в утро весны моих сновидений.
И я уже вижу вечное пристанище для моего бренного тела. Разогналась и прыгнула в мягкие, теплые, добрые объятия снежного колосса. И приготовилась к встрече с прекрасным. Ох, как же хорошо! Вот она, какая свобода от горьких и злых терзаний моей души! Наконец-то.
Как же долго этого ждала!
И я уже начинала плыть в прекрасную страну неизведанных, нежных, светлых, красочных вечных сновидений. Я иду к тебе, я уже рядом.
Но вдруг моя страна затуманилась, и я стала терять ее из виду…
Что случилось? Куда она пропала? И я услышала чей-то мужской приятный голос:
Просыпайся скорей же, милый ангел! Что ты здесь делаешь? Кто так с тобой поступил?
А я так не хотела приходить в себя. Ведь свобода была так близка. Насилу открыла глаза и возмущенно отвечаю этому дерзкому незнакомцу:
Никто так со мной не поступал. Зачем меня разбудил?! Я уже плыла в прекрасную страну, а ты у меня отнял все это! – И даже заплакала от обиды. А он отвечает мне: Я не понимаю, почему ты недовольна? Я спас тебя. Еще немного и ты бы погибла. Ты такая бледная и вся дрожишь. Тебе нужна срочная помощь.
– Ничего я не хочу. И ничего мне не нужно. – Отвечаю я. – Отпусти меня в ту чудесную страну. Там было так хорошо, как никогда и нигде. Верни туда меня. Умоляю.
Теперь я рыдала. Незнакомец подумал, что у меня от переохлаждения повредился рассудок и, не смотря на все мои отпирания и отказы, окончательно вытащил меня из сугроба и куда-то понес на руках.
– Да поставь ты меня на землю. Я хорошо себя чувствую. – Говорю ему. – И могу идти сама. Не бойся. Не сбегу.
Он с большим сомнением посмотрел на меня, но отпустил. А я коварно ему улыбнулась и сказала: Благодарю тебя, милосердный незнакомец. Вот теперь ты меня по-настоящему спас.
И я быстро побежала назад к тому сугробу, навстречу к светлому красочному блужданию по вечным добрым сновидениям. А внутри меня переполняла такая радость. Я иду к тебе, моя лучшая страна! Вот он тот самый спасительный колосс. Я приготовилась к прыжку.
Но тут меня обхватили крепкие мужские руки, и у меня ничего не вышло.
– Ах, ты маленькая чертовка! Убежать от меня вздумала?! Что же ты такая упрямая? Что тебя здесь так притягивает? Больше не отпущу! – сказал незнакомец.
– Ох, как же ты мне надоел уже. Оставь меня в покое! Что ты ко мне прилип? Что хочу, то и делаю! Тебе какая разница? – возмущаюсь я.
– Я не могу оставаться равнодушным, когда такое прелестное создание вздумало погубить себя! – ответил он. – Что же такого милого ангела могло заставить пойти на такое? Что случилось с тобой?
А я говорю: Почему я должна откровенничать со всякими дерзкими прохожими.
Но тут вдруг меня снова накрыла злая тоска и горечь. Так как мое лицо обычно отражает все эмоции, то он это увидел… и сказал:
– Ну что такое, милашка? Пойдем куда-нибудь в тепло, и ты расскажешь, что сама сочтешь нужным.
И тогда я разглядела, что это был вовсе не незнакомец. Я знаю этого человека!
* * *
Проснулась в гневе.
Как ты только смеешь ко мне приставать? Ты-ы! Ты! Ты даже во сне не можешь оставить меня в покое. Ах вы, такие милашки, такие заботливые обо мне! А не подстроили вы все? Что ты там сказал, козлиный бог? Где твоя колотушка? А не ты ли, Валентин, украл ее? И не ты ли Джалитта, оказалась, как будто внезапно, там, где на меня напал тот козел. Добренькие такие. Я хотела вас взять с собой! Спасать мир! Ведь одна сновидящая не сможет справиться, нужна вторая. А вы мне казались такими классными, такими храбрыми, не то что эти болваны Храбр и Самоцвет. А вы… смеялись надо мной и изменяли мне! Устроили тайное свидание на снегу! Суки!
Я прямо вижу перед собой, как они там развлекаются: стоят в обжимку и самым наипошлейшим образом целуются!
Все, я знаю. Пойду одна!
Долго ли я спала? Возможно всего пару минут. Они еще не могли далеко уйти пешком, и я их найду, покуда у меня такой славный жеребец, мой конь.
Настала пора действовать. Пока провожающие были слишком оживлены обсуждением предстоящего похода, чествованием ушедших, и, находясь в возбужденном состоянии настроения, никто не будет следить за мной.
Я отправилась осуществлять свой план. Прежде всего, взяла арбалет и колчан с зарядами. Зашла в столовую и утащила буханку хлеба. Потом в стойло к своему старому другу. Мой конь, казалось, обрадовался мне.
– Тише, Мангольд! – шепнула ему я. Вывела из стойла, аккуратно взобралась на своего верного коня и тихонько мы двинулись в путь. Сначала я хотела двинуться в направлении той калитки, через которую убыли Флорентина и ее отряд. Но затем поняла, что там меня обнаружат и сорвут мое мероприятие. Как же выбраться? Мы с конем проследовали туда, где на меня напали козлы. Вдруг повезет? И правда, мы затаились, и я рассмотрела брешь в стене. Уж не тут ли козлороги пробились, когда чуть было не напали на меня? Пролом еще не починили. Рядом лежали бревна и инструмент. Двое на вид усталых работников занимались починкой. Когда они отошли перекусить, мы с конем стремительно проскочили через брешь.
– Прощай, лагерь! Ну, в добрый путь!
Уже нельзя было медлить. Конь пустился вскачь. Запорошенные снегом поля, ельники и чащи, закованные льдом реки и болота, все проносилось мимо нас, мы стремительно преодолевали пространство, навстречу потокам ветра и неизвестному будущему.
Я обернулась. Облака, парящие над линией горизонта, стали окрашиваться в розовый и багряный цвета. Надо успеть за то немногое время, которое осталось до заката.
Мы мчались очень быстро, холодный ветер обжигал лицо, падающие снежинки сливались в какой-то безумный танец.
Прочь! Прочь! Вдаль от предателей, на встречу новому! Так вот она, тревожная карта, которую вытянула Флорентина, русалка с огненно-красными волосами, зеленые одеяния, изумрудные, как русалкин хвост. Ты, Джалитта, это ты все испортила!
Мне не хотелось повернуть коня, вернуться назад, пока не поздно. Неизвестность, что я так жаждала долгое время, которая была моей доброй подругой во снах, больше не пугала меня. Я мчалась на встречу к ней. Какие препятствия встанут у меня на пути? Какие приключения ждут меня?
* * *
Путники вошли в лес. Некоторое время отряд шел молча, обходя сугробы.
Пролетела ворона, вьюга усиливалась, заметая все на своем пути. Все чаще и чаще путникам стали встречаться деревья, на ветвях которых гнездились вороны. Птицы разлетелись с громким галдежом.
– Мне это не нравится, – тихо сказала Флорентина.
Привлеченные криком ворон, со всех сторон собирались дикие собаки. Они злобно лаяли и, казалось, готовились нападать на отряд. Путники старались уйти от стаи собак медленно, чтобы те не подумали, будто их испугались. Но обычно если от нескольких собак удается уйти медленно, не обращая внимания на лай, эти зверюги, похоже, имели твердое намерение напасть на отряд. Все собаки были белыми, как снег, но одна отличалась. Этот пес был не просто бел, он был сед. Отдельные пряди, как старая паутина, свисали с его спины, шеи, головы. Его морда была словно украшена бакенбардами и усами, но местами поредевшая шерсть выдавала в нем глубокого старика. Видимо это был вожак. Старый, умудренный собачей жизнью и уважаемый этими злодеями пес, он медленно и надменно смотрел на героев, как старый пират, по приказу которого вся ватага готова ринуться бой. Собаки собирались вокруг путников в кольцо. Храбр выхватил меч. Самоцвет тоже попытался снять рюкзак, чтобы достать метательные ножи.
– Умерь свой пыл, Храбр, и лучше спрячь игрушку! – скомандовала Флорентина. – Как бы охотники не обратили на нее внимания, а они опаснее этих дворняг.
Но совет не помог. Одна из собак рванула в сторону Флорентины, и помчалась по касательной мимо Храбра. Храбр пнул собаку, и та со скулежом отлетела.
– Сильно ты ее, – воскликнул Самоцвет.
– Она сама наткнулась на мою ногу! – воскликнул Храбр. – Я только хотел шагнуть вперед.
Собаки вновь готовились к атаке, страшные в гневе: их глаза светились красными огоньками, слюна текла с их пастей. Собака, которая сделала фальстарт, обижено пыталась натравить на путников своих товарищей.
– Заткните свои пасти! – прошипела Флорентина и наклонила посох. На конце посоха появился сильный разряд, подобный молнии, часть стаи расступилась и обернулась в бегство. Одна собака попыталась кинуться на посох, но от соприкосновения с искрящим наконечником свалилась.
Вдали послышался стук копыт. Всадник мчался к нам на встречу.
– О нет! – воскликнула Флорентина – засада! К круговой обороне – скомандовала она.
Флорентина, Храбр и Самоцвет встали полукругом, заняв линию обороны, готовясь встретить врага лицом к лицу.
– Собаки были отвлекающим маневром. О боги! Только охотника нам не хватало! – тихо простонала Флорентина…
* * *
Бескрайнее поле. Дорога обогнула небольшой сосновый лес, и за ним стояла огромная ветряная мельница в окружении несколько юных елочек – видимо ветер принес шишки сосен сюда. Через много лет, если их не срубят на праздники, ели станут такими же высокими, и лес подступит, может быть скроет этого великана. Мельница не работала. Нижние доски рассыпались в труху, так что еще чуть-чуть и она будет напоминать башню на сваях, наподобие той, что запомнилась мне с детской площадки. Длинные шесты подпирали ее, чтобы не упала. Крылья мельницы не работали: решетчатые лопасти не вращались. Мельница стояла на возвышенности, за которой простиралась линия тускнеющего горизонта.
* * *
Мы с моим другом мчались по степи. Я думала: быть может они уже в опасности, быть может, сейчас на них нападут темные всадники и охотники. Флорентина такая хрупкая, а эти богатыри слишком самонадеянны. Но я помогу им. Внезапность – это то, чего враг не ожидает. Я отвлеку их, дам моим новым друзьям фору! – такие безумно-бредовые мысли роились в моей голове, пока мы вместе с Мангольдом не настигли края леса.
Наконец, ветви проносятся мимо нас. Я слышу рычание. Едва могу разглядеть, что происходит. Этим людям нужна моя помощь! Я устремляюсь к ним.
И что я вижу?
Разбросанные на земле белые собаки и трое героев, которых мы недавно проводили, стоят спина к спине, обратив в мою сторону оружие!
– Я останавливаюсь! Вы что, с ума сошли? Зачем целитесь в меня своими стрелами, зачем направляете на меня оружие?! – в ужасе воскликнула я.
– Стой! – сказала Флорентина, и рукой опустила арбалет, который Самоцвет только-только начал поднимать, чтобы прицелиться.
– Хорошо, что у меня в руках меч, а не лук – сказал Храбр. Тебе очень повезло, что я люблю только холодное оружие.
– И что я не тороплив, – добавил Самоцвет.
– Элина, мы чуть не приняли тебя за охотника. Ты сильно рисковала! – строгим голосом воскликнула Флорентина.
– Я спешила вам помочь.
– Да уж, помощь… – раздосадовано промолвил Самоцвет.
Я спешилась. Мы обошли поле битвы.
– Собаки мертвы? – спросила я, когда мы двинулись в путь.
– Всего лишь оглушены, – ответила Флорентина, – но жить им не долго. Они заражены, не касайтесь их.
– Да уж, бешеные. Не подцепить бы какую гадость, – брезгливо сказал Храбр, осторожно куском снега пытаясь оттереть сапог, которым ему нечаянно довелось пнуть собаку.
– Это не бешенство, это хуже, – ответила Флорентина.
– Хуже – не хуже, а такие вот бродячие стаи нападают на людей и детей, убивают их. Злостная ирония судьбы: сами же местные в слепой жалости подкармливают этих бродяг, а потом вот такие последствия. И это было всегда, даже до прихода Темного пастыря. А теперь, когда силы зла заполнили темной энергией все вокруг, демонизировались и эти, сами по себе не добрые животные, – затянул монолог Храбр.
– И все-таки бесславно! – промолвил Самоцвет. – Когда-то давно в этих местах древние князи держали битву. А мы тут сразились. С собаками.
– Не преуменьшай силы врага! – промолвил Храбр. – Даже если твой враг – собака, – зло сказал он, видимо, имея в виду вовсе не этих бедных животных.
Тем временем одна из оглушенных собак очнулась, поднялась и вновь с рычанием попыталась двинуться на нас. И снова Флорентина оторвала посох от земли, и в который раз злое демоническое животное получило разряд током.
– Но долго они тут лежать не будут. Надо уходить, скоро очнется. Идем, быстро!
– А что с конем делать? Давайте отправим ее назад, – предложил Храбр.
– Как назад… – было принялась возмущаться я.
– Тихо. Идем вместе. – Ответила Флорентина. Храбр и Самоцвет состроили крайне удивленные лица.
– Ну, если ты так хочешь, можешь ее проводить – ответила Флорентина Храбру. А мы пойдем без тебя.
– Э… я – нет… – замялся Храбр.
– Может быть ты, Самоцвет? – спросила Флорентина.
– Не, я вообще молчу, – парировал Самоцвет.
– А как же поезд, коня как повезем? – удивился Храбр.
– Храбр, ты уже передумал? – спросила Флорентина.
– Нет, молчу, идем-идем.
– Вот и не задавай глупых вопросов! – сказала Флорентина как отрезала.
Я, правда и сама не поняла, в чем глупость вопроса. А вот моя глупость стала наоборот очевидна. Как и вправду мы повезем коня? Хотя… Мангольд знает дорогу в лагерь, он туда и сам доберется. Но… лучше тоже помолчу. Флорентина знает, что делает, а мне очень не хотелось, чтобы меня отправили обратно. Очень-очень не хотелось.
– Надеюсь, хотя бы дальше доберемся без приключений, – вздохнула Флорентина.
– Вот возьми. – Флорентина протянула замысловатого вида кинжал в ножнах, украшенных бирюзой. – Клинок этот обережет тебя в трудную минуту.
Я с благодарностью приняла подарок и прицепила его на свой кушак.
И мы тронулись в путь.
* * *
По большей части каждый был погружен в свои раздумья. Я вела коня, потому что быстро скакать уже не получилось бы, а чем-то выделяться среди друзей не хотелось. Темнело.
Вдали показались мелькающие, нервно носящиеся огоньки.
– Что это? – спросила я. – Светлячки?
– Это люди с факелами суетятся на берегу, – предположила Флорентина.
– Здесь недалеко деревушка, – добавил Самоцвет. – Старая мельница и пруд.
– Праздник? – спросила я.
– Похоже, нет. Это что-то иное. – Ответила Флорентина.
– Может, пошли бы мы подобру-поздорову, на праздники отвлекаться еще? – процедил сквозь зубы Храбр.
– А вдруг, кому-то нужна наша помощь? Надо узнать. – Возразил Самоцвет.
– Ладно, сделаем небольшую разведку. – Согласилась Флорентина.
Мы отклонились от курса и осторожно двинули в сторону факельных мерцаний.
– А вдруг это все-таки праздник? – подумала я, пытаясь себя убедить, что все хорошо. Но я понимала, что занимаюсь самообманом, поскольку хорошо чувствовала тревогу друзей.
* * *
Вдалеке из трубы деревянного дома валил странный, фиолетовый дым.
Мы вышли к плотине, дом оказался водяной мельницей. Колесо не работало, по краям ручей покрылся льдом. Плотина образовала на ручье огромный пруд, на берегу которого вдали творилось что-то неладное. Люди с факелами суетилась на берегу скованного льдом водоема.
Флорентина закрыла глаза, и, побледнев, на несколько мгновений замерла. С веток деревьев слетелась стая ворон и закружила над людьми. Покаркав, вороны разлетелись, а Флорентина, открыв глаза, сообщила: эти люди собираются казнить невинную жертву.
– Сейчас будет заварушка! – сказал Храбр.
Мы стали пробираться ближе. Скрываясь за ветками, увидели: двое мужчин держали обнаженную связанную девушку. Человек в рясе священника говорил: И за то, что ты читаешь запрещенные книги, Анна, мы освободим твою душу от порока, предав воде.
В корке льда виднелась прорубь. Подул порыв ветра, людская процессия было приостановилась. Послышался гомон, и стая ворон закружила над головами людей, кто-то пытался отмахиваться от назойливых птиц.
– Как ты это делаешь? – только и успела спросить я.
Мы подошли еще ближе, на уровне досягаемости. Нас не было видно за скованными инеем ветвями ив.
Флорентина достала из сумки флакон с зельем и бросила в толпу. Флакон с оглушительным шумом взорвался. Простолюдины в страхе разбежалась. Раздался крик, но я не заметила, чтобы кто-то был серьезно ранен. Последовал второй флакон, и он убедил остальных селян, что надо делать ноги. Над россыпью убегающих в панике людей кружили вороны, то и дело, пытаясь клюнуть строптивцев в макушку.
Один только священник не растерялся. Гневно закричал: что вы ждете? олухи, остолопы! топите же!
Группа крепких мужчин опомнилась и двинула на беззащитную пленницу. Мы выступили из укрытия на поле боя правды и лжи. С криком «Стоять!» Храбр ринулся в толпу наглецов. Самоцвет последовал примеру Храбра, завязалась драка.
Не растерялась и я. Зарядив арбалет, сделала выстрел – он попал в ногу священника. Злодей подкосился, прохрипев: ах ты кощунница!
Храбр сумел оттеснить фанатиков от девушки. Те, кто не обратились в бегство, лежали на снегу поверженными. Только двое сильных соперника продолжали бой с Храбром и Самоцветом.
Флорентина достала еще один пузырек и платок, и, смочив его жидкостью из пузырька, поднесла к каждому из валявшихся на земле людей.
– Это их успокоит и даст нам время.
А затем она тихо приблизилась и крепко ударила по затылку противника Храбра. Не успел удивиться противник Самоцвета, как Флорентина оглушила и его.
Мы так были увлечены боем, что не сразу заметили, как один из фанатиков тащил девушку к водоему, и уже был готов утопить ее в проруби. Самоцвет стремительно ринулся в сторону обидчика невинной. Я не успела понять, что произошло, как сам злодей плюхнулся в холодные темные воды озера.
– Ты как, живая? – спросил пленницу Самоцвет.
Девушка что-то промычала в ответ.
– Дела… – задумчиво сказал Самоцвет.
Флорентина подошла к девушке, достала кинжал. В глазах плененной читался ужас.
– Да не бойся ты, я всего лишь освобожу тебя от пут. Флорентина разрезала повязку на рту и связавшие ее руки веревки.
Девушка стояла, освобожденная, но все также обнаженная, озираясь на нас не понимающим взглядом. Но внимание нашей группы переместилось на обмякшего горе-священника, которого за шкирку держал Храбр.
– Говори, сволочь, какого хера обидел девушку? – отвесил Храбр оплеуху пленнику.
– Мельницы не работали, проклятая ведьма наложила порчу, читала книги запрещенные. – пробубнил тот в ответ.
– Дурак! – возразила Флорентина, – чинить надо ваши мельницы вовремя, тогда и работать будут!
Пленник разразился ругательством, которое я не смогла разобрать, он пробулькал что-то невразумительное, но закончить фразу не смог, захрипел, кровь пошла горлом. Храбр пытался оттереть нож от крови.
– Что? – недоумевающе ответил он на немые упреки наших глаз.
– Ты чего творишь, Храбр? Убрал свидетеля по чем зря.
– Кара на голову ему, злодей он вам, а не свидетель…
Но спорить никому не хотелось.
А девушка испуганно озиралась.
– Возвращаться в деревню тебе нельзя. Пожалуй, в лагере ты можешь найти приют, – сказала Флорентина.
– Придется, Храбр, тебе сопроводить ее...
– Но я следую с вами! Я не могу оставить двух хрупких девушек в пути.
– И что ты предлагаешь делать с ней в опасном путешествии? Чего стоишь как истукан, достань из рюкзака одежу, не видишь, девушка мерзнет? А с нами пойдет Самоцвет! Ты выручил, ты и сопровождай. Ее нельзя отправить одну, ее только что хотели убить! Нужен тот, кто сможет защитить девушку в пути!
– Самоцвет ее выручил не меньше, чем я – возразил Храбр.
Пока Храбр с Самоцветом спорили, Флорентина достала из рюкзака простую одежду, которая была, мы помогли Анне одеться. Самоцвет с Храбром все продолжали спорить, кто же все-таки сопроводит девушку.
Я чуть было не поспешила предложить свою кандидатуру, но мне вовсе не хотелось закончить путешествие так быстро. Благо никто не считал правильным отправлять меня назад. Видимо, все сходились на том, что я не сравнюсь в силе ни с Храбром, ни с Самоцветом и не смогу охранить ее безопасность. А быть может Флорентина почувствовала, что мое присутствие в Хувале тоже необходимо, не даром она признала меня сновидящей, такой же, как и она. В любом случае вопрос прекращения моего путешествия не поднимался, чему я была несказанно рада и старалась лишний раз не обращать на себя внимание.
В конце концов решили, что пойдет все-таки Самоцвет. Видно было, что Флорентина как раз была настроена больше на то, что ее спутником в Хувал будет Самоцвет, а не Храбр, но Храбра было невозможно переубедить, а Самоцвет по характеру был более сговорчивым и спокойным.
– Иди с Самоцветом, он отведет тебя туда, где ты будешь в безопасности.
– И заберите коня! – сказала Флорентина. – Что мы с ним будем делать в поезде?
Итак, наша команда стала на двух участников меньше. Мангольд и Самоцвет проследовали в лагерь проводить спасенную девушку.
Теперь я поняла мудрость Флорентины, когда она не стала отправлять меня вместе с конем. Знала, что конь еще понадобится.
– Если не доброта людей в нашей деревне, мою маму ждала бы та же участь! Она помогала людям и лечила! А священники убивают таких! – задумчиво сказала я.
– Да, Элина, – согласилась Флора, – мир полон жестокими, не умными людьми, ненавидящими женщин в принципе…
* * *
Послышался гудок паровоз. Теперь по-настоящему. Я забеспокоилась.
– Мы опаздываем?
– Не волнуйся, – успокоила мою тревогу Флорентина, – почти пришли. Успеваем.
Мы вышли из леса, и, миновав полночь и маленькую деревушку, подошли, наконец, к маленькой станции.
* * *
Полузаброшенный деревянный домик некогда служил вокзалом, но сейчас ему не сойти даже под конюшню или сарай, столь ветхим было это видавшее не одну сотню вагонов строение. Лишь пара величественных елей, покрытых снежной шубой, давным-давно посаженных у входа, и живая изгородь из некогда остриженных кустов да засыпанные снегом остатки клумб выдавали в этом строении административное здание. В тумане падающего снега свет прожекторов бил во все стороны по кругу стоящей неподалеку башни, освещая снежинки, что падали непрерывным потоком в черном как смоль небе. Среди таявших в ночном снегопаде пакгаузов показался поезд. Он был еще далеко, и казалось, едва двигался.
