Текст книги "Сеть созвездий (СИ)"

Автор книги: Леонид Крестов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 36 страниц)

   Глава 14

   Дронг Мрак.

   Никогда прежде я бы и подумать не мог, что однажды наступит день, когда я обрадуюсь проклятому сезону желтого тумана и всем тем толпам людей и нелюдей, которых он ежегодно приводит на остров. В обычное время, когда улицы относительно пусты и безлюдны, человеку, передвигающемуся на своих двоих, было бы совсем не просто угнаться за каретой, запряженной парочкой резвых коней, но сейчас, когда все центральные, пригодные для проезда, улицы были забиты торговыми лавками и толпами слоняющихся по улицам чужеземцев, я даже шага особо не прибавляя, с легкостью смог спокойно следить за вяло ползущим впереди меня экипажам, и ни на минуту не терял его из виду.

   Признаться несколько раз я хотел просто плюнуть, развернуться и отправиться по своим собственным делам, которые кстати, не слишком то терпели отлагательств, на неопределенное время. Меня постоянно одолевали сомнения в том что я видел действительно того самого мерзавца, из собственных снов. Мало ли в Сети созвездий похожих людей? А возможно мне попросту померещилось. На фоне последних событий, когда всего лишь за пару коротких дней на меня свалилась целая гора неприятностей и проблем, вызвавших постоянное напряжение, такой расклад был вполне вероятен, но жажда узнать хоть что-то продолжала упорно толкать меня вперед за неспешно ползущей впереди каретой.

   Слишком долго я желал узнать правду о своем собственном темном прошлом, слишком сильно ненавидел надменную улыбку этого парня, каждую ночь вонзавшего меч в мою спину , слишком долго я ждал хоть малейшего шанса влезть во всю эту историю снова, что бы вот так просто взять и отступить, из за обычных сомнений и кучи весьма важных дел. Судьба, возможно, подкинула мне самый большой подарок за всю мою жизнь, и я никогда не простил бы себе, если бы, вот так просто, смог его отпустить, даже не убедившись в правоте своих подозрений.

   Медленно, но верно карета приближалась к холму, на котором раскинулся Верхний, Золотой город, и это вполне могло стать настоящей проблемой. Мало того, что улицы там были куда менее многолюдны, так еще и стражники имели обыкновение останавливать всех без разбора, и очень мило выпроваживать незваных гостей за пределы вверенной им территории. Глодар, передвигающийся полубегом, да еще и преследующий чью-то карету, вызвал бы у местных блюстителей порядка достаточно интереса, что бы придержать его для выяснений, но мне повезло. Поднявшись на холм экипаж не стал углубляться в спальные районы особняков, а свернул на подъездную дорожку к одному из ближайших, расположенных на самой окраине, не слишком приметных по здешним меркам домов.

   Двухэтажное строение с высокими узкими окнами и цветными витражами было обнесено забором из пик с острыми, устремленными к небу остриями, у ворот терлась пара вялых охранников, и как только они распахнули проход, пропуская моего старого знакомого внутрь, я поспешно постарался свернуть, и не маячить у них на глазах.

   Главный въезд для меня конечно же был закрыт, и как только карета скрылась в саду, засаженном невысокими зелеными кустиками каких-то ягод, я отправился обходить особняк в поисках другого, менее заметного входа. Здесь, в Верхнем городе, почти у каждого поместья или особняка имелся второй, черный вход. Менее приметный, расположенный где-нибудь на заднем дворе, он предназначался исключительно для прислуги, или доставки, но обойдя всю территорию забора, я вернулся к исходной точке, так и не обнаружив заветных ворот.

   Выбора особо не оставалось, и поколебавшись всего лишь пару минут, я спокойно преодолел забор, перемахнув через него прямо в кусты. Поступок признаться глупый до неприличия. К охране собственных территорий, здесь в Верхнем городе, обычно подходят весьма тщательно. Во дворе, по мимо обычных патрулей, вполне могли бегать не слишком дружелюбные и приветливые сторожевые собачки, или забор вполне мог оказаться зачарован. Охранные чары распространены здесь почти повсеместно, самые безобидные из них всего лишь сингалки, предупреждающие охрану о незаконном вторжении, а те у кого золота на счетах куда больше, порой позволяли себе роскошь наложить убийственные заклятия испепеляющие любого нарушителя прямо на месте.

   Вот так просто взять, и перемахнуть через забор, здесь не позволил бы себе даже самый отсталый и неопытный грабитель, но я так увлекся погоней, что не мог думать ни о чем другом, кроме проклятого скрипача. Мной двигала застарелая злость, уже давно ставшая неотъемлемой частью меня самого, она застилала глаза высушивающей душу жаждой добраться до цели во что бы то это не стало, и совершенно не давала думать ни о чем другом, даже о собственной безопасности, на корню придушив всю мою, присущую всем глодарам постоянную осторожность.

   Оказавшись в саду, я рухнул в заросли кустарника и несколько долгих, как вечность мгновений, беззвучно покрывая свою голову запоздалыми ругательствами за подобную глупость. Осознание самоубийственности поступка, как это часто бывает, настигло меня немного позже чем нужно, но удача, казалось отвернувшаяся от меня навсегда еще в Бездне, сегодня, похоже, решила сменить гнев на милость и ради разнообразия, решила поиграть на моей стороне. Охрана так и не явилась по мою душу. Выждав для надежности достаточно времени, я все же смог успокоиться, и взяв себя в руки, осторожно выглянул из зарослей.

   Все вокруг было тихо и спокойно, мое появление не вызвало здесь тревоги, а путь к дому оставался чист и безлюден. Не став терять времени даром, я пригибаясь почти к самой земле, короткими перебежками, от одних зарослей до других, двинулся через сад и без всяких осложнений добрался до самого дома.

   Парадный, он же похоже единственный, вход, по прежнему был под, не самой бдительной, но все же охраной, и единственным альтернативным способом пробраться внутрь без лишнего шума, была пара гостеприимно распахнутых окон на первом этаже, в задней части особняка. Приметив их еще во время обхода, я без труда пробрался к этой лазейке, и чуть было не махнул внутрь, даже не потрудившись украдкой заглянуть в комнаты. Это могло стать для меня роковой ошибкой, но скрипач, сам того не ведая, спас меня от этого досадного проступка. В тот миг, когда я почти уже схватился за подоконник, над самой моей головой прозвучал его голос, и это тут же заставило меня замереть на месте и затаить частое от волнений дыхание.

   – Все прошло гладко? – спросил он, и если до того момента у меня еще оставались ветхие сомнения в собственной правоте, то теперь они развеялись окончательно и бесповоротно. Я мог обознаться с внешностью, перепутать в толпе лицо с кем то очень похожим, но никогда, ни при каких обстоятельствах, не смог бы забыть этот проклятый сладкий голос, словно намеренно растягивающий гласные. "Не стоит так убиваться, Дронг, завтра ты этого даже не вспомнишь, ничего не вспомнишь, даже собственного паршивого имени" – повторял он мне каждую проклятую ночь, и с каждым разом я ненавидел его все больше. И вот час нашей долгожданной встречи настал, я уже знал что назову ему свое имя перед тем как всажу в него свой клинок, но не стоило с этим спешить. Судя по разговорам скрипач был за окном совсем ни один, и затаившись, я принялся ждать более подходящего времени.

   – Да господин, дело сделано, все прошло гладко. – Ответил скрипачу тихий спокойный голос. – Весь эскорт, кучер и телохранительница. Первые даже понять ничего не успели, а последняя не доставила особых проблем.

   – Превосходно, думаю это напомнит нашим друзьям в торговом совете, что не стоит переходить мне дорогу, и умерит их необъемные аппетиты. Великолепная работа, господа, жаль что награда окажется столь несправедливой.

   – О чем это вы, господин?

   – Все просто эльф, в моем ремесле есть несколько нехитрых правил, которых следует строго придерживаться, если хочешь сохранить свое влияние, положение, свободу и, конечно же, жизнь. Одно из этих наиважнейших правил – не оставлять никаких следов и надежно прятать все концы в воду. Вы трудитесь на меня уже пару месяцев, довольно неплохо выполняете свою работу, очень неплохо надо заметить, но ваших успехов уже накопилось достаточно, что бы считать вас полноценной угрозой моей безопасности. Все дело в том что вы знаете слишком много о проделанных мною делах, понимаешь к чему я клоню?

   – Ты решил избавиться от нас? Вот так просто? ХА! Да ты глуп, человечешко, если думаешь, что у тебя выйдет хоть что-то!

   – Неужели? Признаться слухи о вашей неуязвимости давно уже достигли моих ушей. Это, в свое время и привлекло мое внимание к вам. Я решил проверить сплетню, подсунув вам свой первый заказ, почти невыполнимое поручение, но вы справились с ним даже не напрягаясь. Я был весьма впечатлен, ни как не ожидал подобного результата, тем более в такие короткие сроки. С того момента мое любопытство только росло, но это, увы уже в прошлом, я узнал ваш секрет.

   – Что ты несешь?!

   – Ты, кажется сказал, что мне не под силу избавиться от вас? Ты ошибся, я уже это сделал.

   – Ну все, хватит с меня этого бреда! – Раздался третий, еще не учувствовавший в разговоре голос, и тут же из окна донесся его стон полный боли. Что-то рухнуло, там за стеной прямо на пол и от чего-то, я ни сколько не сомневался, что это было его мертвое тело.

   – Что ты наделал?! – Теперь тихий, второй голос был наполнен ужасом и отчаянием.

   – Нашел ваше слабое место. Вы были угрозой с первого своего дня на острове. Совершенные, неуязвимые убийцы, с моим количеством врагов, в особенности среди коллег, момент когда вы, явились бы за моей головой, был лишь вопросом времени, потому-то я и предпочитал держать вас при себе все это время, подкармливал жирными заказами словно собак сладкими косточками, все туже затягивая удавку поводка на верной, но наивной шее. Но, но, но, не стоит этого делать, ты же видел, что произошло с твоим братом когда он попытался измениться? Хочешь оставить еще один покрытый корой труп на моем паркете?

   – Что ты сделал?! – Повторно почти прорычал уже не слишком человеческий голос.

   – Я долго искал способ избавиться от вас, потратил немало денег на поиски совершенного оружия, даже "Познание" подумывал применить, как крайнею меру, если дело приобретет совсем уж скверный оборот, но мои старания были вознаграждены по достоинству и все, надо признать, оказалось до смешного просто.

   Один ваш собрат случайно оказался на острове, и от него я узнал очень много интересного о вашей природе.

   – Ты убил их? – Теперь голос звучал уже тоскливо и обреченно.

   – Да, деревья спилены, выкорчеваны из земли, порублены на дрова и сожжены. Очень удобный и безопасный способ избавиться от врага, жаль, что не каждого можно убить просто спилив его дерево, это было бы крайне удобно.

   – Когда?

   – Этим утром, по моим подсчетам вам осталось не больше четверти часа, может чуть больше, но как бы то ни было без своей связи вы уже мертвы, даже обратиться не можете.

   – Эти деревья священны.

   – Ваш собрат тоже пугал меня этими байками, но я не верю в проклятия, в особенности, в проклятия исходящие от растений.

   – Это не просто растения, – голос его звучал все тише и слабее. – То, что ты находишься в ином мире тебя не спасет, человек.

   Он умолк и вскоре за окном раздался еще один звук падения, в след за ним третий. Все было кончено. Я продолжал стоять под окном в неком замешательстве, даже позабыв зачем явился сюда, и стоило мне прийти в себя, сзади раздался совсем неожиданный возглас.

   – Только дернись, глодар и получишь пару арбалетных болтов в затылок.

   Рагнор.

   Древняя часовая башня, некогда гордо возвышающаяся над всеми остальными низенькими строениями среднего города, сейчас представляла из себя весьма печальное зрелище. С замершими на вершине часами, она успела покоситься на бок, обветшала, и стояла с наглухо заколоченными окнами, словно брошенный, опечатанный склеп.

   Выбрав ее в качестве места встречи, вампиры явно не прогадали. Отыскав пожалуй единственное безлюдное место посреди этого шумного города, они нашли нам действительно тихое и безопасное место, где ни один случайный прохожий, патруль стражи, или кто-то еще, никогда не смог бы нам помешать. Люди и нелюди, заполонившие улицы, словно муравьи, высыпавшие наружу из разоренного муравейника, прекрасно видели осколки тяжелых горгулий, обрушившихся на мостовую от внезапного, подземного, ночного толчка, и старались держаться подальше от этого ветхого места, обходя его стороной.

   Единственный вход, некогда надежно заколоченный от всех посторонних, давно остался без доброй половины закрывающих его досок, и я проник внутрь без всяких проблем. Нагнувшись и проскользнув ужом в полумрак, я оказался в пыльном пустующем зале, где под ногами валялся лишь щебень и мусор, и вопреки всем своим ожиданиям, не обнаружил прямиком за порогом никого из ожидавших меня лордов ночного народа. Судя по толстому ковру пыли, покрывающему ступени уходившей вверх винтовой лестницы, на которой не красовалось ни единого следа или отпечатка сапог, ни кто не появлялся тут, до меня, уже несколько лет. Башня стояла заброшенной и покинутой, как и казалось снаружи, уже начав подозревать что-то неладное, я вновь пожалел что остался без дара, и не могу проверить ее на предмет заготовленных мне ловушек, поджидающих где-то внутри демонов или людях, и не в состоянии даже послать мысленный зов древним лордам, которые уже должны были дожидаться меня на месте, я был вынужден робко позвать жителей ночи в слух.

   – Лорд Син. – Задрал я голову к верху, но в ответ мне вторило только эхо.

   Если вампиры и появлялись здесь до меня, что-то спугнуло их еще до моего появления, и разочарованный, я едва было не шагнул обратно на улицу, когда сверху мне послышался тихий шорох. Замерев, затаив дыхание и прислушавшись, долгое время я не слышал ничего, кроме воркования пары голубей, пристроившихся у самого выхода. Башня была тиха и спокойна, словно одна из украшавших ее вершину горгулий, даже вездесущие во всем остальном городе крысы, не шныряли по ее темным углам, но зная, что старейшины кровососов никогда не бросали своих слов на ветер, я все же не смог отправиться прочь просто так. Решив убедиться в их отсутствии наверняка и все же подняться до самого верха, я медленно направился по крутым, высоким ступеням, и внимательно осматривался по сторонам, в надежде заметить следы, хоть какую ни будь зацепку или оставленное послание.

   Преодолев несколько этажей, и достигнув сложных часовых механизмов, переплетение проржавевших пружин и замерших шестеренок, я так и не обнаружил ничего интересного и вступая на самую верхнюю площадку уже не рассчитывал обнаружить на ней ни единой, живой или мертвой души, но закравшиеся по пути в голову подозрения, меня все же не обманули.

   Стоило только моей ноге сойти с последней ступени, как сверху на меня рухнуло что-то невообразимо тяжелое. Мгновенно потеряв опору и хрухнув вниз лицом на серые камни, я кажется разбил себе бровь, и совершенно не понимая, что происходит, долгое время пребывал в полной прострации, словно бы после тяжелого и внезапного удара прямиком по затылку. В глазах у меня все двоилось, виски ломила пульсирующая боль мигрени, и все тело, словно бы лишившись твердости и опоры своего скелета, внезапно обмякло. Чувствуя охватившее меня онемение, я не мог даже подняться на ноги. Незримая сила, опрокинувшая меня с ног, прижимала меня к полу, притягивая к нему словно мощный магнит, и даже для того чтобы просто дышать, мне приходилось прилагать немало усилий. Не в силах сбросить с себя, разрушить, или хотя бы просто почувствовать это связывающее тело и волю заклятие, я чуть было не поддался истерической паники, но все же сумел удержать себя в руках, и не завопил во весь голос, моля о пощаде.

   – Это оказалось, даже проще, чем мы рассчитывали, – раздался из полумрака чей-то довольный голос, – спеленали словно беспомощного младенца! И это наследник крови?! Ха! Да Энни была права, когда говорила Фа'Аху, что этот мальчишка яйца выеденного стоит!

   – Хватит, Эльдрик, прояви уважение, это тебе не какой-то там смертный. Любого, даже тебя, можно застать врасплох, если правильно все спланировать, – перебил его новый, женский голос, но никого из говоривших прямо над самым моим ухом, я по-прежнему увидеть не мог. – Какого беса?! Что происходит? – с трудом смог прохрипеть я.

   – О! Смотрите, да он даже не понял, во что вляпался! – Продолжил насмехаться первый, в котором, по имени, я уже опознал грубоватого варвара, лорда Крахта.

   – Пентаграмма для него невидима, Эльдрик, – а этот спокойный голос без сомнения принадлежал рассудительному темному эльфу – лорду Гильверину, и он быстро прояснил для меня ситуацию.

   Прямо подо мной, наверняка спрятанная при помощи сложной, хитроумной иллюзии, красовалась настоящая пентаграмма. Одна из тех, что использовали для вызова потусторонних сущностей, или демонов.

   Эта применяемая во всех, без исключения, магических учениях, традициях или школах, классическая, незаменимая вещь, вопреки всеобщему, распространенному заблуждению, применялась вовсе не для того, чтобы призвать нечто из одного мира в другой, она служила не для того что бы распечатать врата, или открыть переход, и была предназначена только лишь для того, что бы суметь удержать, сломать волю и полностью подчинить, вызванное тобою создание. Классические пентаграммы удерживали заключенных в них созданий, словно тюремные камеры, с замурованными дверями и окнами. Они давили на волю заключенного в них существа, помогая магу его подчинить, и не позволяли злобным и опасным тварям сразу же разорвать посмевшего нарушить их покой чародея.

   Имея магический дар, должные умения и сноровку, можно было легко разрушить эти оковы изнутри без особых усилий. Рассчитанные на могущественных, но далеко не самых умных, и образованных в магии грубых демонов, они разрывались направленным усилием напитанной магией воли, словно бумага, нужно было лишь найти всегда имевшееся в любой магической конструкции уязвимое место и напарить в него весь поток своей силы, перебороть напор ослабленного ритуалом призыва мага, но оставшись без дара, я даже спичку поджечь взглядом не мог, и был надежно пойман в эти тиски, словно кролик, угодивший в медвежий капкан. – Может вы все же соизволите показаться мне на глаза, и объясните что все это значит?! – С трудом поднялся я на колени.

   – Все очень просто, парень, – первой из полутьмы, словно из двери, вышла злорадно скалящаяся девочка лет пятнадцати, – Твоя песенка спета. Мы пришли, что бы отвести загулявшегося мальчишку домой.

   Когда показались и остальные члены совета, и я не увидел среди них лорда Сина, единственного, кто мог обуздать обезумивших кровососов и держал их в узде, сердце у меня в груди, замерло от волнений и страха.

   – Мне нужен глава совета! По праву крови, я требую немедленно...

   – Ты не в том положении что бы требовать, – продолжала скалиться на меня клыками внешне юная, но до ужаса древняя Альеэрин ир'А"Энних – но я обещаю тебе, что скоро тебе выпадет шанс пообщаться с ним на том свете. – Открыто злорадствовала она. – Пообещай передать ему пламенный привет от его старой подруги Энни.

   – Зачем же мне напрягаться, А"Энних? Ты, очень скоро, и сама с легкостью справишься с этой задачей, – мой смех стал для них полной неожиданностью.

   Члены совета, совершенно не понимая причин моей внезапной искренней радости и веселья, смотрели на меня с полными удивленного недоумения, расширившимися глазами, и наверняка решили, что в бегах я успел окончательно спятить. Они, лишенные моего чутья на всех представителей Нижнего мира, совершенно не чувствовали приближения демонов, и лишь когда снизу до нас долетел злобный рык ворвавшихся в башню ищеек, поняли, что обрадовались слишком рано.

   Хорворн-Ран-Тард.

   Окажись на месте данборца кто-либо другой, он наверняка заподозрил бы что-то неладное в предстоящей ему встрече, но только не Хорв. Гладиатора вовсе не смутила самая окраина города, длинные ряды, заброшенных и полуразрушенных, торговых складов, где легко могла укрыться целая банда. Не насторожила его и полная безлюдность этого тоскливого места. Направляясь на встречу с недавно поверженным врагом, он даже не задумался, что это, пожалуй, самое лучшее место на всем острове, где можно максимально тихо, не только избавиться от ненужного и ненавистного человека, но и прекрасно спрятать все концы в воду. Гладиатор, выросший безумно далеко от всей грязи Города-на-грани, там, где воинская честь всегда ценилась превыше жизни, даже не представлял, что настоящий воин способен намеренно устроить подлую ловушку, вместо того, что бы выйти на честный бой, и в равной схватке, один на один, отстоять свою запятнанную репутацию. Для любого уроженца сурового и заснеженного Данбора, подобный поступок был бы куда омерзительнее самого поражения, и от того гладиатор смело и совершенно, спокойно шагал вперед, не опасаясь какого-либо подвоха.

   Он шел вперед с гордо поднятой головой, быстрыми широкими шагами, словно в строю, и распугивая стаи тощих бродячих собак, обживших местные развалины, он спешил вперед словно на праздник. Каждая новая схватка, каждый новый брошенный ему вызов и каждый новый достойный соперник, всегда были для него настоящей радостью. Лишь в бою, наполненный священной яростью и адреналином, будоражившим кровь, данборец чувствовал себя по настоящему живым человеком. Пребывая посреди безумной пляски стали и смерти, он испытывал всю остроту и полноту ощущений, на которые только способен живой человек, и это делало его по настоящему счастливым. Хорв жил этими мгновениями, ценил их превыше всего и, даже прекрасно осознавая, что рано или поздно найдется тот, кто отправит его к праотцам, гладиатор ни за что не променял бы свое воинское ремесло на что-то другое. Как и для любого другого истинного данборца, для него существовал лишь один способ достойно жить и в конце концов, умереть – так, что бы и после смерти твои враги содрогались от одного лишь упоминания твоего имени, а потомки еще долго распевали за праздничным столом громкие песни о славе и доблести почившего воина.

   Оказавшись возле склада, на котором едва уже различались нужные цифры, гладиатор, даже не сбавляя хода, смело вошел внутрь, через покосившиеся дверные створки, и замер у двери осматриваясь по сторонам.

   Склад оказался просторным и полутемным помещением, забитым множеством старых пустых бочек и другим разношерстным мусором. Среди витавшей здесь в воздухе пыли, которая, на свету, висела плотной завесой, оказалось не меньше пары десятков соплеменников бросившего гладиатору вызов, тигра. Одни сидели на бочках, перекидывались в кости, другие, судя по количеству пустых бутылок, добивали не первый ящик дешевого вина, а кто-то и вовсе мирно спал, прямо на дощатом полу, подложив под голову дорожную сумку.

   На импровизированных столах, помимо еды и бутылок, красовалось несколько высоких кальянов и витавший в воздухе сладковатый аромат цветов Дэлоса сразу же заставил данборца нахмурить косматые брови. Варвар провел на острове не так уж и много времени, но уже успел познакомиться с этим подарком Мертвого мира. Курение этой отравой было весьма распространено в тех местах, где ему доводилось участвовать в поединках, зрители раскуривающие кальяны, были ему совершенно безразличны, в отличии от тех, кто употреблял цветы перед выходом в центр арены.

   Гладиатор своими глазами видел, как накурившиеся этой дряни люди, словно бы лишались рассудка, и подобно бешеным псам, кидались вперед с пеной у рта, совершенно не задумываясь о защите. Действуя, как одержимые или умалишенные, они словно бы и вовсе не чувствовали ни страха, ни усталости, ни даже боли, продолжали сражаться лишившись конечностей, и полностью теряя инстинкты самосохранения, могли добровольно броситься прямо на меч, лишь бы добраться до горла врага, и вцепиться в него мертвой хваткой.

   Победа над одурманенным противником не составила бы для гладиатора никакой чести, но и уйти в Бездну, так и не ответив на брошенный вызов, подобно жалкому трусу, Хорворн не мог. Поразмыслив пару мгновений он снял с плеча свой огромный двуручник, и с треском вонзил его в доски пола.

   В повисшей в воздухе тишине, первым опомнился уже знакомый гладиатору тигр. Плавно, по-кошачьи, поднявшись ему на встречу, и сразу же обнажив пару кривых сабель, он оказался очень доволен появлением своего победителя.

   – Твой ум, похоже, далеко не так остр, как твой меч, человек, если ты заявился сюда сам. – Хорву хватило всего одного взгляда, брошенного ему в глаза, что бы сразу определить, что тигр не раз успел приложиться к кальяну. Одни только его зрачки заполняли собой половину больших и круглых кошачьих глаз. – Я полагал, что мне придется постараться, разыскивая тебя по всему городу, но мышь сама явилась в мышеловку, редкостная удача. – Продолжил он, медленно двигаясь на встречу варвару, пока его соплеменники так же медленно и неспешно обступали гладиатора по бокам.

   – Ты искал меня чтобы языком почесать, или это все, на что ты способен? – Лишь ухмыльнулся в ответ данборец, количество противников его совсем не смущало, оставаясь спиной ко входу он был в самой выигрышной из всех возможных позиций.

   – А ты смел человек, только это тебя уже не спасет. Я не оставлю от тебя даже воспоминаний, но перед тем, как приступить к самому сладкому, я хочу тебе кое-что показать. – Тигр развернулся спиной и продемонстрировал гладиатору обрубок замотанный окровавленными бинтами, все что осталось от длинного и пушистого тигриного хвоста. – Твоя работа, человек, – слово "человек" тигр выплевывал так презрительно, словно это было самое страшное из всех возможных оскорблений, с кислым и отвратительным привкусом, остающимся во рту после произношения. – Конечно же это не смертельно. Прожить можно и без хвоста, вы люди так и вовсе обходитесь без него всю свою паршивую жизнь, но знаешь ли ты что такое потерять хвост, для настоящего рахдажита? Нет? Я отвечу – смерть была бы куда предпочтительнее, но ты вряд ли сможешь понять это. – Продолжал он заговаривать зубы варвару, оставляя своим соплеменникам больше времени. – Рахдажит без хвоста не рахдажит вовсе. Смыть подобное унижение можно лишь одним способом – отплатить врагу тем же, и забрать его жизнь, вот только хвоста у тебя нет, а потому мне придется довольствоваться последним. Я прикончу тебя прямо здесь и сейчас, человек, и обещаю, что ты не сможешь умереть быстро и безболезненно, я растяну это удовольствие очень на долго, и когда ты пожалеешь о том, что родился на свет, и будешь молить меня о пощаде, я отрежу твою косматую голову и брошу твое тело здешним собакам, разделав его на куски.

   – Данборцы улыбаются в лицо смерти, и никогда не молят о пощаде, как котята, которым легонько наступили на хвост.

   Слова Хорва, кажется, задели тигра за живое, за все еще свежую, кровоточащую рану, или же тот решил, что все его собратья уже на местах и пора начинать. Как бы то ни было, рахдажит сорвался с места и бросился на варвара ощетинившись всеми когтями, клыками и саблями.

   Окажись на месте данборца кто-либо другой, он рисковал проиграть схватку еще до ее начала. Рахдажит двигался так резко и стремительно, что далеко не каждый опытный воин сумел бы достаточно быстро отреагировать на его выпад, но только не Хорв. В тот же миг, что тигр бросился ему на встречу, он вскинул свой огромный меч прямо перед собой и противник сам, чуть было не налетел грудью на его лезвие. Тигр успел отскочить в сторону в самый последний момент, но это совсем не отрезвило затуманенный разум и не поубавило его жаркого пыла.

   Игра, в которую эти двое уже играли на арене, началась снова.

   Рахдажит стремительно юлил перед варваром, размахивая кривыми клинками, провоцируя его перейти в атаку и выманивал тем самым от входа, надежно прикрывавшего спину, и дающего путь к отступлению. Тигру было неведомо, что даже на краю гибели, Хорворн не стал бы отступать назад и предпочел бы достойную смерть.

   Данборец не поддавался на столь простые уловки, используя еще одно свое преимущество – длину собственного клинка, он держал противника на расстоянии, не давая ему приблизиться достаточно близко, для решающего молниеносного выпада и выжидал. Непоколебимый словно утес, он оставался на своем месте, одну за одной отражая осторожные атаки и выжидал, пока его соперник допустит роковую ошибку, но судьба не любит повторяться.

   Столь любимая данборцем пляска стали затянулась, соперники оказались достойны друг друга, они то сходились и кривые сабли тигра выбивали искры из огромного меча Хорва, то снова расходились, что бы, спустя всего пару мгновений столкнуться снова. Тигр не сбавлял напора, варвар не отступал, клинки продолжали рассекать воздух со свистом, пока рахдажиту, наконец не улыбнулась удача. Очередной его выпад увенчался успехом, и сумев отвлечь данборца, он подскочил достаточно близко, что бы нанести решающий удар. Случись это на арене, где гладиатор сражался так, как и привык – оголенным по пояс, этот росчерк сабли стал бы для него последним, но визит к горбуну не прошел даром. Хорворн так и не потрудился снять причудливые глодарские доспехи, сабля тигра скользнула по ним не оставив после себя даже царапины, что заставило рахдажита разочаровано рыкнуть и вновь поспешно отскочить назад, прикрывая отход обратным взмахом парных сабель.

   План, который тигр использовал против гладиатора еще во время их первой встречи, наконец-то сработал. От бешеного темпа, заданного проворным котом, дыхание варвара быстро сбилось, меч в руках, стал, как будто бы раза в два тяжелее, каждый новый взмах давался все с большим трудом, и Хорв, поняв, что противник, под действием цветов Дэлоса, успеет его измотать, куда раньше, чем сам почувствует хоть какие-нибудь признаки первой усталости, решил сменить свою тактику.

   Вскинув меч, и раскручивая его над головой, он перешел из глухой обороны в яростный натиск. Вложив в него все оставшиеся силы, варвар, отскочил от спасительного выхода, открывая спину, и не ожидавший подобного поворота тигр не успел отреагировать, первый же удар выбил одну из сабель из его лап, второй, направленный под ноги, заставил подскочить, и чуть было не опрокинул его на пол, лишив равновесия. Хорворн не останавливался ни на миг, он работал мечом безостановочно рассекая воздух там, где еще секунду назад находился его соперник и стремительно несся вперед заставляя того отступать все ближе к центру пустующего склада.