Текст книги "Сеть созвездий (СИ)"

Автор книги: Леонид Крестов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 36 страниц)

   – Послушай, Ресс, это может быть очень...

   – Нет, это ты прислушайся, брат! Прислушайся к тишине и пойми сколько голосов замолчало уже навсегда из за этого человека! На его руках сотни и тысячи невинно загубленных жизней, женщины дети и старики, все без разбору! Он не пощадил никого, и не заслужил милосердия! Дронг должен ответить за все, и хочешь ты того, или нет, я иду внутрь, брат. С тобой или без. Я заставлю его ответить за все, на себе испытать весь тот ужас, на который он обрек остальных, и ни за что не отступлюсь ни перед чем! И даже если он приготовил для нас сотни ловушек, спрятался под копытами у самого Наивысшего, или заключил договор с темными божествами, я не позволю ему уйти от заслуженной справедливости!

   – Хорошо Ресс, ты прав,– выдохнул и согласно кивнул Альвиер. – Идем, но помни, что храму нужен Оргодеон, а не Дронг. Я не чувствую здесь его силы, предатель не так глуп, что бы таскать его везде при себе, так что не прирежь его в гневе, как только увидишь.

   – Я помню. – Огрызнулся Ресс, с явным трудом отрывая присосавшийся к его плоти янтарь, пряча отвратительно чавкнувший камень в нагрудный карман, и поспешно заматывая окровавленную ладонь заранее оторванной от плаща грязной тряпкой. – Я не стану его добивать, пока он нам все не расскажет, дождусь пока его слова подтвердятся, и только тогда дам себе волю отыграться за все.

   -Хорошо, действовать нужно предельно быстро и тихо. Попытаемся прирезать его дружков еще спящими, и только потом возьмемся за проклятого беглеца.

   – Понятно.

   – И последнее, – остановился Альвиер на самом пороге, первым неспешно поднявшись по ступеням крыльца. – Наше послание еще не достигло ворот храма, а бури в Междумирье в последнее время не редкость. Оно может и не дойти, а Дронг, при должном везении, все еще может успеть перехватить его прежде, чем оно успеет достигнуть магистра, и если с нами обоими хоть что-то случиться, никто уже никогда не узнает, где следует искать брата Дронгара.

   – К чему ты клонишь?

   – Просто будь осторожен, Ресс, и не рискуй собой понапрасну. Если хоть что-то пойдет не так, и все дело покатиться прямиком в Бездну, нам не следует геройствовать, и куда разумнее будет скрыться и отступить. Пока камень в наших руках, мы всегда сумеем отыскать Дронга вновь, и попробуем взять его снова, заранее подготовившись и с куда большими силами и шансами на успех.

   – Мы сделаем все как надо, брат. Не сомневайся. -Уверенно заявил ему Ресс, лишь слегка скривившись, недовольный трусоватыми опасениями своего брата, и первым быстро распахнув дверь, ступил за порог.

   Зал, в это позднее время, оказался неожиданно темен и пуст. Большая часть освещавших его свечей давно прогорела, а камин, в дальнем углу, тлел всего лишь несколькими последними красными углями. На неубранных столах все еще красовалась оставшаяся посуда, пролитая выпивка и хлебные крошки. Под ногами хрустели осколки от разбившейся у двери посуды, слетевшей с перевернутого у двери стола, но хозяин этого заведения даже и не думал наводить в нем порядок. Он, маленький и сутулый старичок, дремал прямо за стойкой, сидя на высоком, и не удобном для этого стуле без спинки. Лишь его тихий храп нарушал царящую вокруг тишину и переглянувшись, братья попытались было воспользоваться этой удачей, решили проскочить незамеченными и почти что успели добраться до лестницы, ведущей на верх к комнатам постояльцев, но в самый последний момент, когда нога Альвиера уже зависла над первой ступенью, трактирщик неожиданно поднял голову, сладко зевая, и заметив неожиданных посетителей, тут же расплылся в натянутой и фальшивой, дежурной улыбке.

   – Ох, господа хорошие, задремал. Время то уже позднее. Простите старого человека. – Проскрипел он хриплым голосом. – Чем я могу вам помочь? – Замерев, словно воры пойманные на месте преступления, братья виновато уставились на трактирщика, но тот, растягивая рот в сладком зевке, совершенно не замечал их вытянутое выражение лиц. – Свободные комнаты и выпивка еще есть, а вот с едой придется обождать до утра, наша кухня уже закрыта. – Как ни в чем не бывало продолжал скрипеть старичок.

   – Мы должны встретиться здесь с одним человеком, нашим другом, его имя... – Первым опомнился Альвиер, но трактирщик не позволил ему закончить.

   – Я имен своих гостей не спрашиваю, они мне, знаете ли без надобности. Да и людей здесь бывает чересчур много, всех мне, с моей памятью, никогда не упомнить.

   – Ему лет сорок на вид, светлая кожа, седина на висках, – вмешался в разговор Ресс, – ходит в причудливой, странной броне, в компании пары спутников, седого мальчишки и косматого здоровяка с двуручным мечем.

   – Даже если бы такие у меня и останавливались, никто не предупреждал меня, что ожидает гостей, а я иначе никого к гостям среди ночи не пропускаю. Не правильно это.

   – Мы знаем, что он сейчас здесь.

   – Обождали бы до утра.

   – Наше дело не может терпеть отлагательств.

   – Ни чем не могу вам помочь. – Упрямо развел трактирщик руками, и заметив, как Ресс, скрипнув зубами от злости, медленно потянулся к рукояти меча, Альвиер тут же сунул руку в карман, и неглядя выложил перед стариком тройку полновесных золотых кругляшей.

   – Может быть это загладит причиненное вам беспокойство?

   – Ох, ну если дело действительно столь срочное, как вы говорите и совсем не может подождать до утра, то как я могу вам препятствовать? – Последние монеты братьев тут же исчезли в морщинистых ладонях, Ресс даже побагровел от нахлынувшей на него злости, но ни как не стал показывать своего напряженного раздражения выбирающемуся из-за стойки сутулому старику.

   – Пойдемте, я провожу вас. – Вновь проскрипел трактирщик и первым, шаркающими по полу шажками, принялся дьявольски медленно подниматься на верх. Братьям не осталось ничего другого как последовать в след за ним.

   Поднимаясь, Ресс не убирал руки с рукояти меча, все еще раздумывая не стоит ли пустить его в ход, пока не стало уже чересчур поздно. Он не желал так просто расставаться с их кровными золотыми, с которыми, по его мнению, они распрощались совершенно бессмысленно и напрасно и неотрывно сверлил Альвиера полным злобы и раздражения яростным взглядом, способным наверное прожечь дыру даже в скале, но брат, поглядывая исключительно себе под ноги, старательно делал вид, что вовсе не замечает его испепеляющего взгляда, и кажется, совершенно не жалел об утрате их последних монет.

   Когда, потратив на это, по мнению Ресса, целую вечность, едва переставляющий ноги старик уже почти что поднялся на верх, а едва сдерживающий свой гнев сварливый брат уже приготовился вздохнуть с облегчением, и вознести хвалу свету Оргодеона, весь дом внезапно содрогнулся, словно бы кто-то въехал в одну из его стен огромным стенобитным орудием, или попробовал разрушить строение мощным заклятием. С низу послышался дребезг разбивающейся посуды, подпрыгнувшей в верх вместе с мебелью. Из комнат полетели испуганные вопли и грозные ругательства разбуженных среди ночи постояльцев, а старик, почти успевший сойти с лестницы, все же не сумел устоять на ногах. Он рухнул прямо на братьев и не свернул себе шею после падения только благодаря вовремя успевшему его подхватить брату Рессу.

   – Ох, боги! Это еще что такое?! – Запоздало вцепился он обеими руками в перила.

   – Дронг, – почти прорычал ему в ответ Ресс. Из всех многочисленных обитателей Города-на-грани, лишь они с братом, и сам беглец, могли ощутить ту дневную силу, от которой только что содрогнулся не только сам дом, но и весь остров разом. Они явственно ощущали, как пробуждается ото сна скрытая в недрах земли страшная сила, и как рвется она на свободу стараясь разорвать сдерживающие ее незримые магические оковы. Оба брата ни сколько не сомневались, что именно Дронг повинен во всем этом, и в эту самую минуту он, без сомнения, продолжает освобождать древнее зло. Сейчас каждая секунда была уже навес золота, всего лишь одно упущенное мгновение могло стоить жизни всем, кто имел неосторожность оказаться в эту ночь на земле Междумирного острова, и не сговариваясь между собой, и не обменявшись тревожными взглядами, как делали это обычно, Ресс и Альвиер оба, одновременно рванули вперед, на ходу обнажая оружие. Оба они, в тот момент, молили свет Оргодеона лишь об одном – успеть остановить проклятого предателя прежде, чем тот успеет закончить и уничтожит весь этот остров со всеми его обитателями.

   Начавший действовать столь внезапно, да еще и посреди ночи в столь людном месте, Дронг наверняка уже знал о появлении братьев, и почувствовав их приближение, поспешно перешел к действиям, стараясь закончить все как можно скорее. Он наверняка уже готов был их встретить, план провернуть все тихо и незаметно уже успел провалиться прямиком в Бездну, и оказавшись у нужной им двери, на которую Ресс указал еще на бегу, Альвиер не стал церемониться, и без всяких предосторожностей, просто влетел в нее с разбегу плечом. Слишком хлипкая и ненадежная, удерживаемая всего лишь одной единственной задвижкой, с внутренней стороны, она не выдержала этого первого же удара и стремительно распахнулась, чуть было и вовсе не сорвавшись с петель.

   Альвиер влетел внутрь с уже готовым к бою оружием на перевес. Его зачарованный меч уже разгорался ослепительным светом Оргодеона, готовый поразить и рассечь все без разбора, но прежде чем воин храма успел пустить его в ход, на его пути неожиданно вырос огромный косматый верзила, закрывающий собой весь проход, и явно не обрадованный столь бесцеремонному и наглому вторжению внутрь, он одним единственным, первым же пинком, пришедшимся Альвиеру в живот, отправил его обратно за дверь.

   Не устояв на ногах, рухнув на спину и болезненно приложившись затылком об твердый порог, Альвиер выпустил драгоценное и спасительное оружие из рук. Его меч, тут же погаснув, отлетел в сторону и зазвенел перекатываясь вниз по ступеням.

   Ресс бросился вперед на перерез выскочившему из двери громиле, уже заносящему над головой чудовищного вида двуручник. Тот уже готов был обрушить его прямо на беззащитного Аливиера, но вовремя заметив приближающуюся с боку опасность, успел отвести замах в сторону. Чуть было не снеся Рессу его драгоценную голову, меч не достал до открытого горла всего лишь половины ладони, и с треском ушел глубоко в деревянную стену.

   Вновь метнувшись вперед, Ресс попытался было воспользоваться этой вынужденной заминкой гиганта, но тот оказался куда быстрее и даже сильнее, чем могло показаться с первого взгляда. Он легко выдрал оружие из стены и едва успев блокировать его чудовищной силы удар, Ресс мгновенно пожалел, что не позаботился заранее активировать собственное оружие. Сияй его клинок сейчас светом Оргодеона, и противник в миг остался бы без оружия, но удача оказалась на его стороне, благополучно обойдя обоих воинов братства.

   Такой мощный замах и сила, которую гигант вкладывал в каждый свой выпад, в миг оставила бы любого другого соперника без меча. Даже самая надежная и крепкая сталь раскололась бы после первой же пары принятых на себя резких ударов, но зачарованное оружие братства не подвело, зазвенело в отбитых отдачей руках, но не обзавелось ни единой вмятиной или царапиной, даже тогда, когда сам владелец клинка чуть было не рухнул от столь сокрушительного толчка в след за братом, прямо на пол.

   Гигант просто смел Ресса своим неудержимым натиском, оттеснил к самой лестнице, не оставляя ему не единой возможности перейти из глухой обороны к атаке, и наверное без труда справился бы с уже запыхавшимся членом братства, если бы не его брат, оставшийся за спиной.

   Альвиер уже стоял на ногах и оставшись без собственного гладиуса, подбирался к здоровяку со спины, зажав в руке их кривой жертвенный кинжал, с костяной рукояткой. Он был уже всего в шаге от косматого верзилы, когда неожиданно, из-за спины, у него раздался до боли знакомый голос брата Дронгара.

   – Хорв, сзади! – Успел предупредить он, прежде чем Альвиер нанес удар в неприкрытую спину, и стремительно обернувшись назад, воин достал члена братства молниеносным, со свистом рассекающим воздух ударом, вложив в него всю силу своего разворота. Альвиера рассекло почти пополам, припечатав к пробитой стене. Кровь брызнула во все стороны, достав своими брызгами даже до Ресса, и не веря в увиденное он, словно бы помешавшись, бросился прямо к телу своего извечного спутника, позабыв об опасности и обороне. Кажется он что-то даже вопил в тот момент, сам не разбирая собственных слов. Не отрывал взгляда от падающего вниз тела, и почти успел подхватить его у самого пола, чуть было не отбросив для этого свой драгоценный меч в сторону.

   Здоровяк откинул его обратно на лестницу, впечатав локоть в лицо, и с хрустом сломал и без того кривой нос члена братства.

   – Он нужен живым! – В последний момент успел подскочить взъерошенный Дронг, не позволив добить Ресса прямо на месте, и не обращая никакого внимания на истошные вопли трактирщика, все еще околачивающегося где-то на лестнице, и требующего прекратить безобразия под его крышей, он попытался схватить потерявшегося в пространстве воина храма.

   – Ты расскажешь мне все! Кто прислал вас?! Кто нанял?! – Рычал он, но легко отстранившийся от его нервной, неуверенной хватки Ресс, уже успел прийти в себя, и лишь оскалился в ответ окровавленными губами, меч уже разгорался в его руке ярким, жаждущим мести пламенем и казалось, что теперь уже ни что не сможет задержать его на долгом пути к его сладкой мести.

   – Это еще что? – Замер брат Дронгар глядя на гладиус, словно бы увидев такое впервые в своей проклятой жизни, и кажется ни как не мог поверить в увиденное.

   – Не признал меня брат? Вот уж не ожидал, что твоя память окажется столь коротка. – Презрительно сплюнул Ресс кровью, ему прямо под ноги.

   – Брат? – Дронг словно бы и вовсе не понимал о чем идет речь, и это лишь больше бесило и без того рассвирепевшего от боли и гнева воина храма. Ресс уже хотел было броситься прямо на преграждающего ему дорогу здоровяка, ненавидя его в то мгновение даже больше чем самого презренного Дронга, и думая лишь о том, с каким удовольствием порубит их на куски, он чуть было не успел совершить этого опрометчивого и даже самоубийственного поступка.

   – Уходи! – Слабый и едва различимый хрип умирающего Альвиера подействовал на Ресса, как ведро ледяной воды, неожиданно вылитое прямо на голову. Его брат был все еще жив, последние несколько мгновений он с беззвучной мольбой пристально смотрел Рессу в глаза, пока его собственный взор не стал пустым, бессмысленным и остекленевшим.

   – Я найду тебя, Дронг, клянусь, что мы с тобой еще встретимся, и тогда ты ответишь с полна. – Пообещал Ресс на последок, промедлив в сомнениях всего лишь пару мгновений, и неожиданно для всех окружающих, сиганул вниз прямо через перила. В спину ему понеслись подгоняющие вопли Дронга, топот застучавших по лестнице ног и вой перепуганного трактирщика, но догнать его было уже не легко. Воин храма несся по улице не разбирая дороги и совершенно не опасаясь сбить собственное дыхание, посылал на голову изменника и его подручного здоровяка все известные ему проклятия разом. Ресс убегал все дальше и дальше, пока не выдохся окончательно и не понял, что напрочь заблудился в переплетении узких улиц. Город вокруг уже начинал просыпаться, оживляясь первыми, самыми ранними прохожими, и утешая себя только тем, что их послание скоро достигнет цели, и все его братство заявиться прямо на остров, Ресс, впервые за долгие годы позабыл о брате Дронгаре, и думал лишь о другом своем побратиме из храма. Сам не замечая, что шепчет себе что-то под нос, он продолжал по привычке разговаривать с Альвиером, обещая тому, что даже если весь остров поднимется на защиту предателя, братство не станет колебаться ни единой минуты и вырежет здесь всех под чистую, придаст город огню, и во что бы то не стало доберется до убийцы его названного, но куда более дорогого, чем все кровные, брата.

   Ласса Илис.

   Во тьме не было ничего. Ни боли в рассаженных ушибах и ранах, ни усталости, за безумно долгую ночь, сковавшей мои руки и ноги свинцовыми цепями, ни страха преследовавшего меня словно охотник, загоняющий уже выдохшуюся от длительного бега израненную добычу. Не было ни волнений, ни тревог, все осталось, где то там, позади, далеко, далеко, словно в глубоком прошлом.

   Здесь была лишь я, девушка в белом платье и мост, прозрачный словно хрусталь или лед, слишком узкий для того что бы на нем могли разминуться два человека. Он висел над пылающей бездной и уходил во тьму неизвестности.

   Обнаженная, я стояла на самом краю, заворожено глядя вперед, замерла в нерешительности, все ни как, не решаясь оставить все позади и сделать первый шаг, навстречу пугающей неизбежности. Что-то удерживало меня на самом краю, словно брошенный позади тяжелый корабельный якорь. Что-то неуловимое, некая связь тянула обратно, звала таким знакомым, но далеким и тихим женским голосом, но я, ни как не могла разобрать, ни единого слова. Девушка в белом, безмолвной статуей застывшая за спиной, не торопила меня, не говорила ни слова, выжидала чего то или попросту не могла вмешаться. Она просто стояла и наблюдала за мной без особого интереса. Я не знала что делать, не знала, что ждет меня впереди, не знала, что или кто, так отчаянно завет меня назад, и, наверное, мое пребывание на краю могло бы затянуться, на целую вечность, но все обернулось иначе.

   Мир вокруг дрогнул, девушка в белом пошатнулась, словно ее ударил порыв, напрочь отсутствующего здесь, шквального ветра. Ни проронив не единого слова, она рухнула на колени, опустила голову и в этот миг, за спиной словно бы растворилось незримое окно. Я услышала крик Олисии, голос сестры, ранее звучавший здесь далеким эхом, стал громким и пронзительным, ее слова зазвучал так, словно бы она находилось прямо здесь, рядом со мной. Связь сестер, связь близнецов, удержавшая меня на краю, словно бы окрепла, набралась сил и гордо поднялась на ноги. Я ощутила Олисию, ее боль, ее страх, и больше не колеблясь ни минуты, повернула назад.

   Держись сестренка, я иду, я не брошу тебя, никогда – хотелось завопить мне во все горло, но голоса не было, ни каких ощущений, кроме тех, что испытывала она. Я повернулась, пошла, точнее даже заскользила назад, не совсем понимая, как именно это делаю, и мир вокруг начал таять, развеваться, словно дым, растворяться подобно исчезающему миражу, только девушка, дитя в белом оставалась на своем месте, когда объятия кошмара вновь выпустили меня обратно, в мир.

   Это не было похоже на пробуждение ото сна, скорее на выныривание из-под толщи воды. Первый вдох, словно новое рождение, глоток жизни, свет, ударивший по глазам, боль и усталость, вернувшиеся в один момент, мир, вставший на свое место, поприветствовал меня не слишком приятно и радужно.

   – Ласса! – Сестра бросилась мне на шею, не дав даже отдышаться и перевести дух. – Я так испугалась! Я думала, что потеряла тебя, навсегда. – Голос ее все так же дрожал, но был полон неописуемого восторга и радости.

   – Что, это было? Что случилось? – Слова давались мне с трудом, в голове все словно перемешалось, я не совсем понимала что происходит, но медленно, кусочек за кусочком все постепенно начинало вставать на места. – Я же, ох...

   Схватившись за ногу, ужаленную эльфийской рукой-плетью, которая еще совсем недавно была больной, воспаленной и распухшей настолько, что даже снять сапог с ноги не представлялось возможным, я с удивлением обнаружила, что со мной все в полном порядке, словно бы и не случалось той стычки в парке. Ни легкие, ни горло больше не горели огнем, вывихнутое плече не отзывалось болью на каждое неловкое движение, а многочисленные ушибы и мелкие раны исчезли бесследно, словно бы им надоело сидеть на одном месте и они решили найти себе носителя поинтересней.

   – Олисия, – подняла я голову сестры и взглянула в ее покрасневшие от слез и бессонной ночи глаза. – Что здесь случилось? Стражники, они были здесь, нашли нас... – Только сейчас вспомнив про защитников порядка, схвативших пару невиновных убийц, я оторвала взгляд от сестры и увидела весь царящий вокруг ужас. Они все еще были здесь, все до единого, разбросанные по полу как поломанные куклы непослушного ребенка. Их изменившиеся, словно бы состарившиеся и высохшие лица превратились в настоящие, обтянутые кожей черепа, и исказившись в гримасах дикого ужаса, застыли перекошенными от боли. Тела были выгнуты, руки и ноги скривились и вывернулись под неестественными углами, и от этой жуткой картины у меня сразу же покатил комок к горлу. – О боги! Да что же это?! Олисия! – Затрясла я сестру за плечи. – Что случилось? Все эти люди, это сделала ты?

   – Нет, – наконец нашла она в себе силы ответить, – это была не я, но с моей помощью.

   – А я? Как же...

   – Теперь с тобой все будет в порядке. – Поднялась она на ноги, расправила вконец загубленное кровью платье и повернулась к двери. – Тебе пора.

   – Да, – поднялась я за ней, – стража должно быть все еще разыскивает нас по всему городу, нам нужно бежать, так далеко, как только сможем, прочь с острова, подальше от царящего здесь безумия, куда угодно, только бы подальше отсюда.– Подобрала я клинки. – Ты можешь бежать?

   – Ты не услышала меня? Я сказала тебе. – В голосе Олисии больше не было тепла и радости, он стал холодным и равнодушным. – Тебе, – проронила она словно приказ.

   – Что?

   – Беги, иначе, в лучшем случае, тебя бросят за решетку. Уходи с острова, спасайся, делать тебе здесь теперь уже нечего, а я... у меня еще есть незаконченные дела.

   – Что?! – Моему возмущению не было никакого предела, даже сейчас Олисия продолжала совершать одни только глупости. – Какие еще в Бездну дела?! Что ты несешь?! Тебя же повесят, как только поймают!

   – Ты не понимаешь! – Сорвалась она на крик. – Я еще могу все исправить!

   – Что исправить?! Вот это?! – Развела я руками.

   – Да! Все это! Леди Миласа, мисс Триера, Диор! Это будет не просто, но я справлюсь, должна справиться.

   – Да что ты несешь?! Они же мертвы! Что тут можно исправить?!

   – Вот именно, Ласса, они умерли, все погибли, и я не смогла их спасти, никого, должна была, но не справилась. Совершила ошибку, и есть лишь один способ это изменить.

   – Какой еще способ? – Отчего-то мне сразу стало не по себе от ее слов, от них явно наносило опасным безумием. – О чем это ты говоришь?

   – Уходи, Ласса, я не стану тащить тебя за собой. Это слишком опасно.

   – Что? Куда тащить? Можешь ты объяснить толком хоть что-то?! Олисия! – Я схватила, уже двинувшуюся к двери, сестру чуть выше локтя, и удержала ее на месте. – Что ты собираешься делать? Отвечай! Иначе ты останешься здесь со мной, пока еще кто ни будь не найдет нас.

   – Я ухожу, если тебя это успокоит, покидаю остров, и никто не отважиться пойти вслед за мной.

   – Ни кто, кроме меня! Этой ночью я чуть с ума не нашла разыскивая тебя, каждую секунду я чувствовала твой страх, боль, отчаяние и не могла оставаться на месте, ты все что у меня есть. Ты, Олисия, последний родной мне человек, моя несмышленая маленькая сестренка и я никогда больше не отпущу тебя рисковать своей жизнью! Никогда! Ты понимаешь?!

   Она поняла, я увидела в ее глазах проблеск радости, тепла, но в следующую секунду они вновь наполнились морем тоски и печали.

   – Это опасно, Ласса, очень опасно.

   – Последнее время все, что я делаю, стало опасно.

   – Я иду в Бездну. – Прошептала она, и сердце мое чуть не встало.

   – Что?! Ты совсем спятила? Что ты позабыла в Мертвом мире?!

   – Только так я могу спасти их.

   – Но они, же мертвы! Очнись, Олисия! Теперь им уже ни чем не помочь!

   – Это не так, сестренка. Есть один способ, последний, и крайне рискованный, но пока мое сердце еще бьется, я не отступлюсь, и ни за что не позволю всему этому закончиться так.

   – Ты обезумила!

   – Нет! Только подумай, представь себе всего на минуту, что на их месте оказалась бы я.

   – Не говори так!

   – Нет! Представь, что тогда? Что если у тебя был бы пусть призрачный, но реальный шанс все изменить? Рискованный, безумный и крошечный как ушко иголки, последний и невыполнимый, но все, же шанс.

   – Я бы не отступилась. – Выдохнула я, вынужденная признать ее правоту.

   – Теперь ты меня понимаешь. – Улыбнулась она. – Лучше уж я сгину пытаясь хоть что-то исправить и хот кому-то помочь, чем умру от глубокой старости в собственной теплой постели. Я не хочу до конца своих дней сожалеть об упущенном шансе и ненавидеть себя за позорную трусость.

   – Бездна так Бездна, – отпустила я ее руку, – пойдем.

   – Куда это ты?

   – Ты же не продолжаешь думать, что я отпущу тебя одну в Мертвый мир? Это все равно, что сразу скормить тебя какой ни будь жуткой твари. Пойдем, я знаю что делать, нужно поторапливаться, скоро город наполниться людьми, и мы уже не сможем пройти незамеченными.

   Ласса больше не спорила, да и не могла, выбравшись из дома, я задала такой темп, который только могла, и она, сразу же отстав от меня на несколько шагов, с трудом поспевала следом.

   Утренний город был еще пуст, люди и нелюди, даже те, кто просыпался раньше других, еще спали. Эта безлюдность была нам только на руку, путь, который на дневных, заполненных народом улицах отнял бы у нас немало драгоценного времени, и вполне мог бы привести нас за решетку, наткнись мы на вездесущие патрули, сейчас оказался совсем не долгим и почти безопасным.

   Выбравшись к окраинам Нижнего города, я повела Олисию по самому краю торговых кварталов, минуя все широкие центральные улицы Среднего города. Сейчас, даже в утренней тиши, осторожность все равно не была излишней.

   – Куда мы идем? Ласса!

   – Скоро увидишь. – Тихо ответила я, осторожно выглядывая из-за угла и осматривая улицу впереди, – Мы уже почти на месте, вперед!

   Дом к которому я пробиралась, совсем не числилось в списке тех мест где мне хотелось бы побывать еще раз. Прошлый мой визит, когда я сопровождала сюда мужа своей госпожи, оставил весьма неприятное впечатление. В особенности его производил хозяин, этого сомнительного местечка. Весьма неприятный тип, пошлый, похотливый, напрочь лишенный каких-либо манер, стыда и совести, но сейчас, он был единственным, кто мог нам помочь. Сомневаюсь, что он помнил меня хотя бы обрывочно, но это было вовсе не важно. Главное, что в тот мой визит, когда я оставалась молчаливой тенью за спиной у хозяина, мне хватило ума понять, чем именно занимается тот человек, кому служит и, конечно же, я держала язык за зубами. Муж моей уже покойной госпожи был слишком влиятельным и известным человеком, что бы афишировать его связь с теневыми баронами, точнее с их приближенными.

   – Мы на месте.

   – Это здесь?! Ты что издеваешься? – У Олисии даже рот приоткрылся, когда она прочитала на вывеске "Долина желаний".

   – Ни сколько, поверь мне, это то, что нам нужно.

   – Но это, же бордель! Самый настоящий публичный дом! Зачем ты притащила меня сюда?

   – Скоро узнаешь. – Зашагала я по ступенькам крыльца.

   Глава 12

   Рагнор.

   Это было даже забавно. Вырваться из Нижнего мира, где тебя приговорил к смерти сам могущественный Повелитель, наивысший из демонов. Уйти от отправленного за тобою в погоню целого боевого звена, и ускользнув от вставших на след ищеек, способных даже иголку отыскать в стоге сена, так нелепо угодить за решетку попавшись самому обычному патрулю стражи, на пустой и безлюдной, ночной улице.

   Защитники порядка скрутили нас прямо на мостовой, совсем недалеко от трактира, где Дронг, и его новоиспеченный цепной пес – Хорворн, не вызывавший у меня ничего кроме раздражения, устроили настоящую резню, залив весь коридор алой кровью. Бросившись в погоню за вторым, несостоявшимся убийцей, оставшимся в живых, они буквально налетели на патрульных с обнаженным и перепачканным кровью оружием. Когда огромный и косматый варвар, с диким рыком и занесенным над головой двуручником, выскочил на них из-за угла, словно чертик из заводной коробочки, один из стражников даже пискнул от неожиданности, и чуть было не выронил свою алебарду, трусливо отскочив от гладиатора в сторону, но к несчастью не все его коллеги по ремеслу оказались столь же пугливы.

   Нас тут же окружили острые пики, и так не вовремя подоспевший хозяин трактира, тут же сдал нас со всеми потрохами, рассчитывая получить компенсацию.

   Из его "правдивых речей", стража тут же узнала все о случившимся под его крышей событии, и даже я, лично присутствовавший при всем этом, не без удивления, узнал парочку новых, и совсем не безынтересных для стражника фактов. Со слов старика, мы оказались настоящими душегубами, уничтожившими чуть ли не все его заведение, и настоящими опасными сумасшедшими, кидавшимися на людей с обнаженным оружием без всяких причин. Приписав нам все возможные грехи и пороки, он не обвинил нас разве что в поедании младенцев, употреблении в пищу крови девственниц, и прочих занятиях черной магией в самом грубом и примитивном представленье о ней.

   Не став во всем разбираться, без всяких допросов и выяснений, стража не стала церемониться с нами достаточно долго, и тут же обезоружив, что получилось у них лишь после молчаливого кивка контрабандиста своему верному псу, они тут же отволокли нас в свое ближайшее управление, не забыв прихватить и распинавшегося перед ними трактирщика, который ни как не желал составлять нам компанию, ссылаясь на брошенное заведение, но все же не смог отказать доблестным стражам порядка, когда они подхватили его под тонкие руки.

   Хорворн, всю дорогу осыпая их, и старика, грязными ругательствами и презрительно плюя стражам прямо под ноги, стал для них настоящей проблемой. Они не могли заставить его подчиняться и удержать, даже навалившись всем патрулем, и если бы не укоризненный взгляд глодара, отдавший варвару молчаливый приказ не вырываться, гладиатор наверняка не побоялся бы напасть на весь вооруженный патруль в одиночку.

   Когда один из патрульных все же не удержался, и в ответ на очередное сравнение его отца с маленькой девочкой, все же приложил варвара древком своей алебарды, тот мгновенно разбил ему нос, своим лбом. Стражники чуть было не закололи бойца прямо на месте, и с трудом доведя его до управления, тут же заковали в тяжелые кандалы.

   Меня, трактирщика и Мрака, бросили в первую же попавшуюся на пути, пустую, тесную камеру, с парой жестких лежанок, крысами и зловонным ведром в темном углу.