Текст книги "Сеть созвездий (СИ)"

Автор книги: Леонид Крестов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 36 страниц)

   – Но... – Хотела возразить я, но неожиданно поняла, что сказать мне попросту нечего.

   – Четыре голоса из пяти Сильвейра, – злорадно сверкнула клыками Энни. – Тебе придется подчиниться решенью совета.

   Регнор.

   – Остановись, Регнор, хватит! – Требовал назойливый, смутно знакомый голос, у меня прямо над ухом. – Ты же убьешь его! Стой! – Вопил он, но слова, как их смысл, с трудом доходили до моего опьяненного диким гневом сознания. Впав в настоящее яростное безумие, застилающее разум алой пеленой ненависти, я продолжал ритмично работать ногами, нанося удары по скорчившемуся у меня под ногами вопящему человеку, и не обращал никакого внимания на голос закованного в броню человека, пытавшегося мне помешать.

   Совершенно не понимая что делаю, я работал словно лишенная собственного рассудка машина, не отдавал себе ни какого отчета в собственных действиях, и жаждал лишь одного – больше испуганных воплей, боли, страданий и страха для своей жалкой жертвы.

   Все мое внутреннее я, в тот момент, словно бы испарилось, уступив место чему то иному, и оно напоминало собой дикого и неконтролируемого яростного зверя, вырвавшегося из своей клетки на волю, что бы сеять повсюду ужас и смерть.

   Назойливый человек попытался оттащить меня в сторону, схватил за плечо, и зарычав на него словно пес, я не раздумывая, тут же ударил его в лицо с разворота.

   Удар вышел не достаточно сильным что бы опрокинуть его на землю и успокоить, но на долю секунды, когда наши глаза встретились, в его зрачках, все же промелькнул сладкий панический ужас.

   Он отступил, но стоило мне только повернуться обратно, как что-то со всего маху обрушилось мне на затылок.

   Тьма заполнила все вокруг, на мгновение поглотив мир вокруг меня целиком, и когда я снова сумел распахнуть глаза, и увидел над собой желтую мглу междумирья, кратковременное помешательство уже отступило. Ярость исчезла, уступив место боли и странному состоянию полной прострации.

   Я не сразу сумел понять почему лежу на земле, где нахожусь, и как я здесь оказался.

   – Дронг? – Едва сумел я припомнить, и произнести имя склонившегося надо мной контрабандиста. – Что происходит? – Попытавшись подняться, я скривился от резкой боли в затылке, ощупал выступившую на голове шишку, и с немалым удивлением обнаружил липкую, алую кровь на собственных пальцах, побывавших в моих запутанных седых волосах.

   – Это кто меня так? – Вид собственной окровавленной руки мгновенно прояснил затуманенное сознание, и словно бы привел меня в чувство, как ведро ледяной, студеной воды вылитое на голову спящему человеку, но совершенно не привнес с собой ни какой ясности. Я по-прежнему совершенно не помнил, как оказался в этой пустой подворотне, и не знал, что же такого со мною стряслось.

   Последним моим четким воспоминанием был зрелищный бой гладиаторов на арене, и крик Мрака, пробившийся ко мне сквозь общий гомон толпы. Он призывал всех окружающих ловить малолетнего вора, улепетывающего от нас со всех ног, с опасным заклятьем Познания, и я тут же бросился за ним, в низ по улице, быстро оставив нерасторопного контрабандиста далеко позади. Бегать в его тяжелой броне оказалось не просто, и он безнадежно отстал от нас еще на Площади зрелищ, пропустив всю погоню через добрую половину Игрового квартала.

   Маленький вор, как оказалось, явно знал как правильно следует уходить от погони. Не смотря на свой совсем еще юный возраст, он делал это на удивление профессионально, ловко маневрировал в потоке народа, теряясь в толпе, резко сворачивал в самые неприметные подворотни, почти мгновенно пропадая из виду, выбирал самый неудобный и ломанный маршрут, со множеством попадающихся под ноги препятствий и легко проскальзывал там, где обычному, взрослому человеку, проскочить было не так то и просто. Несколько раз я почти что упустил беглеца, потеряв его из виду, и не заметив его очередного финта, за проезжающим мимо нас экипажем, и за спинами разношерстной толпы, столпившейся вокруг толкавшего речь уличного проповедника, но мне повезло.

   Летя вперед словно ветер, и совсем не разбирая дороги, я бесцеремонно расталкивал возмущенно вопивших прохожих, попадающихся мне на пути, и медленно начал впадать в настоящий азарт дикого хищника, преследовавшего свою добычу по жаркой степи. Все происходящее начинало казаться мне забавной игрой в кошки мышки, и желание выиграть, схватить свою жертву, и впиться клыками в ее беззащитное горло, стало вдруг настолько невыносимым, что я напрочь позабыло обо всем остальном, и совершенно потеряв контроль над собой, уже просто не мог позволить себе остановиться, от дикой усталости. Не в состоянии думать ни о чем ином, кроме погони, и жаждя лишь единственного сладкого мига победы, когда смогу склониться над поверженной, загнанной жертвой, я кажется все же сумел настичь его, в одном из узких проулков, успел ухватить за воротник на бегу, и затем окончательно провалился в алую бездну ярости, напрочь лишающую сознания и каких либо воспоминаний.

   – Что стряслось? – Растерянно захлопал я на Дронга удивленными, пустыми глазами, и раскрасневшееся от гнева лицо глодара не предвещало мне ничего хорошего.

   – Что стряслось?! – Грозно повторил он, почти срываясь на крик. – Это я должен спросить у тебя, что стряслось! Какого беса Регнор?! – Тяжело дыша от обуявшей его злобы, контрабандист придвинулся ко мне еще ближе, непроизвольно сжав в кулаки, закованные в латные перчатки внушительные ладони, и с явным трудом сдерживал в себе непреодолимо огромное желание расправиться со мной прямо на месте. – Что за демон в тебя вселился, малыш?! Ты же чуть не забил его до смерти!

   – Кого? – Ужаснулся я. – Голова по-прежнему раскалывалась от боли. Мысли путались от звенящего в черепе гула, и соображал я куда медленнее обычного. Ни как не мог взять в толк о чем мне толкует глодар, от чего он так зол, и совершенно не мог припомнить ни чего из предшествовавших этому недавних событий.

   – Воришку, Регнор! Ты едва не разбил его череп о камни! – Все же сорвался контрабандист на яростный крик. – Он же еще ребенок! Вор, карманник, но все же ребенок!

   – Что?! – От неожиданно нагрянувшего в мою голову осознания, и ярких воспоминаний, кровавыми картинами возникших перед глазами, у меня даже дыхание сперло. В горле словно бы возник ком, не пропускающий за себя ни единого глотка воздуха, и я чуть было снова не провалился в полную тьму беспамятства от избытка нахлынувших на меня чувств. От ужаса и стыда мне захотелось провалиться под землю. Сбежать за пределы всех известных миров, и больше уже никогда не показывать свой нос в пределах этого несовершенного и жестокого мирозданья.

   Перед глазами у меня все поплыло, голова закружилась, но своевременная, резкая и болезненная пощечина от контрабандиста, сумела вовремя привести меня в чувство.

   – Регнор! Я жду от тебя объяснений, и на сей раз ты от меня не отвертишься! Что это, Бездна все побери было?! Ты рычал на меня словно зверь! Ни на что не реагировал! Вел себя, как сумасшедший, и глаза у тебя были, как... – на миг он запнулся, словно бы не в состоянии подобрать нужное словно, и так и не смог его отыскать. – Это были не человеческие глаза. – Шепотом закончил глодар, словно боясь, что кто-то может подслушать наш разговор, и узнать что-то тайное.

   Он замер надо мной, в ожидании ответа, но ошарашенный и напуганный не меньше самого взволнованного контрабандиста, я совершенно не представлял, что ему на это ответить.

   Дурная кровь и прежде, не редко давала мне о себе знать, в самый не подходящий для этого миг, и со мной уже ни раз происходило нечто подобное. Неожиданные приступы дикой ярости обрушивались на меня из ниоткуда, возникали во мне без причины, совершенно на ровном месте, но никогда прежде, я не позволял им взять верх над собой, и легко справлялся со всеми этими низменными, и жестокими порывами собственной внутренней сути.

   Мне казалось, что я держу эту скрытую и постыдную часть себя под строжайшим контролем, но стоило только моему дару угаснуть, и как только магия перестала струиться вместе с кровью по жилам, все оказалось совершенно иначе. Я оказался совсем не способен противостоять этой дремлющей во мне силе, пользоваться которой никогда не желал, и сломавшись под натиском ее воли, в первый же день, так легко позволив полностью захватить власть над собой, вновь казался себе жалким, и беззащитным даже от самого себя, ничтожным созданием.

   Забеспокоиться мне следовало бы еще в приемной у отвратительного горбуна. Именно там, в тот миг когда он принес нам Познание, меня впервые посетило это странное чувство праведного гнева и негодования. Неконтролируемая волна жгучей ярости, заставляющая позабыть обо всем остальном, обрушилась на мое сознание, неожиданно, словно лавина, и я едва сумел побороть в себе дикое желание свернуть отвратительному старику его тонкую шею. Горбуну тогда повезло, что разгоревшееся в моей груди пламя ненависти, не успело разрастись в настоящий, пышущий жаром вулкан, и затухло во мне слишком быстро, не позволив исполнить желаемое, но сейчас, когда все повторилось столь быстро, и зашло уже так далеко, мне от этого было не легче.

   – Я хочу знать, что это было! – Настойчиво требовал теряющий терпенье глодар. Он неотрывно смотрел мне прямо в глаза, словно бы боясь, что они опять могут начать меняться, и наверное был абсолютно прав в своих опасениях. Теперь даже я не мог себе полностью доверять.

   – Не знаю, Мрак. – Попытался привстать я, но он тут же ухватил меня за грудки и оскалился.

   – Лжешь! Я должен знать все! Зачем твоя жизнь нужна демонам? Как ты подслушал наш разговор? Как предвидишь опасность?! Откуда тебе столько известно о заклятье Познания?! Отвечай! – Встряхнул меня он. – Если ты все же хочешь отправиться со мной в Мертвый мир, то я должен знать все! Должен быть абсолютно уверен, что то, что случилось с тобой здесь, больше не повториться, и ты не кинешься на меня сзади, обнажив свою проклятую эльфийскую честь!

   – Этого не случиться, – пообещал я, сам не уверенный в правдивости собственных слов. – Клянусь, что больше подобного не повториться, ни в Бездне, ни здесь.

   – И с чего я должен в это поверить? Ты же не говоришь ни единого слова правды!

   – Как и ты! – Парировал я. – Если ты так боишься, то можешь отправляться в свой Мертвый мир в одиночестве, и без моей помощи, Познание выжжет тебе там мозги прежде, чем ты сумеешь понять что случилось! – Грубо отпихнув от себя его руки, я все же сумел наконец подняться на ноги, и выжидающе уставился на глодара с молчаливым вопросом.

   – Хорошо, но впредь, держи свое безумье в руках, иначе, в следующий раз, я успокою тебя куда надежнее. – После затянувшегося, тяжкого и напряженного молчания, неожиданно согласился он. – Для такого юного паренька у тебя накопилось слишком много секретов, и хочешь ты того или нет, рано или поздно, все они все равно выплывут наружу, тем или иным способом.

   – Может и так, – кивнул я, – а пока, все что тебе следует знать, это то, что некоторые знания могут быть куда опасней любого, самого смертоносного из оружий. Узнай ты хоть долю правды, и демоны могут начать охоту и на тебя. Они не остановиться ни перед чем, и будут преследовать тебя по всем мирам Сети, пока не достанут. Прислушайся к собственному совету, и не суй нос в чужие дела, если не желаешь себе этой участи. – Первым шагнул я вперед, но тут же замер на месте, увидев под собственными ногами запекшуюся на камнях кровь.

   Только тогда я неожиданно для себя вспомнил о несчастном воришке, с перепачканном грязью, лицом. В моих ушах зазвенел его пронзительный крик, перед глазами застыла перепуганная бледная физиономия, и с ужасом понимая, что же наделал, я запоздало испытал чувство раскаяния.

   – Что с воришкой? Он жив? Ты забрал у него заклятье?

   – Жив, – успокоил меня глодар. – Я отсыпал ему монет, и он ушел сам, на своих двоих, хотя и не твоими стараниями. – Похлопал он себя по ремню, к которому был пристегнут деревянный, исписанный рунами тубус. – Забавно, на прощание он назвал тебя Аггелом.

   – Кем?

   – Демоном, точнее одержимым, на устаревшем наречье.

   – Угу, очень забавно. – Саркастично и недовольно буркнул в ответ я. К счастью, в этот раз мы не стали бесцельно блуждать по всему городу, ни один час запутывая следы. Глодар, почти что в пустую убив целый день, наконец-то соизволил вспомнить об утекающем от нас времени, и запоздало начал поторапливаться, словно бы желая наверстать все упущенное.

   Почти пробежав несколько извилистых, людных улиц, он вывел меня к заднему входу старого, но ухоженного, трехэтажного дома, с огромными, но закрытыми плотными шторами, продолговатыми окнами, и неожиданно замер прямо напротив порога, словно бы испугавшись взойти на порог.

   – Регнор, – повернулся он, и упер в меня неуверенный взгляд, словно бы собравшись заранее извиниться за заготовленную мне коварную пакость. – Будет лучше если ты останешься, и подождешь меня здесь.

   – Вот, как? – С легкой издевкой протянул я. – Обвиняешь меня в чрезмерной скрытности, а сам...

   – Дело вовсе не в этом.

   – А в чем же? Стыдишься моего общества? Или боишься, что я, в припадке ярости, начну кидаться на всех окружающих?

   – Вовсе нет! – Нахмурился он, и склонившись поближе, продолжил тихим, заговорческим шепотом. – Человек, который ждет меня там, занимается не самыми честными и законными делами. Он не любит, когда посторонним становиться известно о его личности и занятиях. Эта предосторожность может помочь нам избежать всех связанных с этим проблем.

   – И кто же он? Этот твой "благородный" знакомый?

   – Не важно, просто подожди меня здесь. Хорошо? – Не дожидаясь моего ответа контрабандист начал подниматься вверх по ступеням крыльца, и оставил меня одного.

   Приготовившись скучать в одиночестве, я начал мерить ширину мостовой, нервно расхаживая по ней перед домом, но заскучать мне не позволили. Не успел глодар исчезнуть за дверью, как все мое нежданное одиночество тут же оказалось грубо нарушено внезапно обрушившимся на мою голову неприятным и раздражающим чувством вызова.

   Кто-то пытался связаться со мной на расстоянии, при помощи мысленной речи, и от этого в мозгу словно бы начинало зудеть, как от подлого комариного укуса, пришедшегося аккурат между лопаток, в том единственном месте, куда нельзя дотянуться и почесать самому. Крайне отвратительное ощущение, мигом заставило меня начать массировать собственные занывшие виски, но это ни сколько не помогало, и я вновь успел пожалеть, что остался без собственного дара.

   Сохранись у меня все прежние уменья и силы, я бы легко сумел оборвать эту навязанную мне связь в любую минуту, отгородился бы от нее надежным ментальным барьером, никому не позволяющим докучать мне своими призывами, и без всяких усилий определил бы кому именно столь понадобилось поговорить со мной на расстоянии.

   Отвечать в слепую, неизвестно кому, было просто опасно, и расхаживая по мостовой, я терпеливо пытался дождаться, пока взывающему ко мне человеку надоест тратить свои силы в пустую. Но он не сдавался и назойливо продолжал пытаться достучаться до моего разума всеми возможными силами. Установив контакт, и не получая ни какого ответа, он лишь усиливал свой призыв, заставляя мою голову раскалываться от мигрени, и не в силах избавиться от этого проклятого чувства, я все же не выдержал и решился ответить.

   – Слушаю – мысленно произнес я, открывая свой разум.

   Демоны из Нижнего мира почти никогда не пользовались мысленной речью. Большая часть из них вообще была низшими тварями не способными даже на обычное, словесное общение, но даже зная, что призыв вряд ли исходит от моих заклятых врагов, старавшихся меня отыскать, я все же оставался напряжен, как натянутая струна, и ожидал скрытого за этим призывом подвоха.

   – Да будет ночь благосклонна к вам, наследник крови – прозвучал в моей голове целый хор голосов. Мужские и женские, они говорили все разом, синхронно произнося каждое слово, и одним лишь только особым приветствием, мгновенно выдали мне, кто именно удостоил меня своим вниманием. Старейшины кланов, лорды ночного народа, те кого обычные люди давно привыкли именовать хищниками ночи – вампирами. Они объединили свои силы, что бы перебросить канал связи между мирами, соединили сознания воедино, что бы каждый мог слышать наш разговор, и к счастью, весь вызов держался исключительно на их объединенных усилиях. Он не требовал от меня ни капли поддержки, и не выдал жителям мрака моей абсолютной и полной беспомощности.

   – Мы рады узнать, что вам удалось спастись, – продолжали голоса в моей голове, – Но теперь Повелитель стал слишком силен, он не оставит попыток убить вас. – Удивили! Можно подумать, бегая от боевых демонов и ищеек, я бы ни за что не додумался до этого сам! – Мы можем помочь вам. Защитим. – Словно бы прочитав мои мысли, заявили они. – Спрячем от Повелителя и его слуг.

   – Для ищеек нижнего мира не существует преград и барьеров. – Попытался вразумить их я. – Их невозможно сбить с однажды взятого следа, и даже умирая, они никогда не остановиться ни перед чем, и будут преследовать свою цель, как бы далеко на край Сети она не сбежала.

   – Наше убежище они не найдут. – Перебил меня хор голосов. – Никому кроме нас не известно о существовании этого места. Ни демоны, ни кто либо еще, не сможет проникнуть туда без нашего ведома и позволения. Это место надежней, чем вы можете себе это представить и даже сам Повелитель, явись он туда самолично, не отыщет вас там.

   – О каком убежище вы говорите? Где оно? – Мгновенно заинтриговали меня они.

   – Совет не может доверить подобные тайны мысленной речи. Каналы связи не слишком надежны. Кто угодно может подслушать наш разговор, настроившись на вибрации и искаженья в эфире. – Поспорить с лордами было сложно, уловить отголоски нашей, протекающей через все Междумирье, безмолвной речи, действительно было не так то и сложно, и даже я, на их месте, не стал бы доверять этому разговору важные тайны. – Вы узнаете все при встрече, и она должна состояться, как можно скорее. Время не ждет.

   Должен признать, что их предложение сразу же показалось мне крайне заманчивым. По мимо Мертвого мира, я не знал ни единого места во всей безграничной сети созвездий, где мог бы надежно укрыться от тварей из огненных недр, и получив такую великолепную возможность уйти от погони, не рискуя при этом своей головой в гиблой Бездне, я попросту уже не мог от этого отказаться по доброй воле.

   – Хорошо, – кивнул я совершенно не задумавшись, что они не видят этого жеста. – Я согласен, но не могу сейчас перенестись к вам. – Телепорты, как и другие средства мгновенных магических перемещений, сейчас, увы, были мне уже не доступны, а путь через мглу Междумирья отнял бы слишком много драгоценного времени, и предоставил демонам замечательную возможность перехватить меня по дороге.

   – Тогда мы прибудем к вам сами. Под нашей защитой ваш путь будет куда безопасней. Как нам найти вас?

   – Междумирный остров, Город-на-грани". – Не задумываясь, выпалил я, и получив мой ответ, жители ночи больше не стали тратить драгоценные силы на поддержание хрупкой связи, пожирающей просто невероятное количество мощи. Связь мгновенно оборвалась, оставив в голове странное чувство зияющей пустоты, и все что мне оставалось это порадоваться столь внезапной улыбке фортуны.

   Казалось бы, что я был спасен, избавлен от всех тревог и невзгод, но от чего-то радость не спешила обрушиться на мою голову. Вместо того что бы наконец-то расслабиться и успокоиться, я неожиданно ощутил невнятное чувство тревоги. Поймал себя на нервозности и беспокойстве, которых не возникало даже от пугающих перспектив путешествия в недра Мертвого мира, но так и не смог разобрался в причинах возникших во мне предчувствий и опасений, и так и не понял, что же смогло меня так смутить во всей этой истории.

   Олисия Илис.

   Еще совсем недавно, прейдя в дикий ужас от одной только мысли, что своими руками, пусть и при помощи магии, я убила живого, прочувствовавшего всю боль человека, сейчас я жестоко расправилась с Аллином без зазрения совести, без сомнений и сожалений, и всаживая нож в его беззащитную грудь, я даже получила от этого несказанное удовольствие. Раз за разом вонзая лезвие меж его ребер, я упивалась сладостной местью, и не в силах остановиться, впала в настоящее неистовое безумство, продолжая колоть, что было духу, его уже бездыханное тело. Чародей маэстро давно уже перестал дергаться, и больше не сопротивлялся, не хрипел, выплевывая кровь каждый раз, как я проворачивала клинок в его ране, но я продолжала монотонно наносить ему раны, пока меня неожиданно не отвлекли раздавшиеся у меня за спиной голоса.

   – Аллин, Терч, что тут у вас твориться? – Раздался недовольный голос от входа, и стремительно обернувшись назад, я увидела на пороге пару застывших от удивления головорезов. Оба они носили на своих кожаных безрукавках нашивки со скрипкой, но глядя на их вытягивающиеся от ужаса лица, я не сразу смогла признать в них тех типов, что караулили таверну снаружи.

   Явившись на шум, они совершенно не ожидали застать внутри такого погрома, обнаружить нескольких мертвых тел, и уж конечно не рассчитывали найти своих дружков мертвыми.

   – Тьма! Какого дьявола, тут стряслось?! – Выдохнул первый, наткнувшись взглядом на лежащего подо мной чародея, и тут же покрыл все вокруг грязным потоком ругательств.

   Второй, с выжженным на лице клеймом, отметиной, которую так любили оставлять на лице своих врагов люди Мясника – теневого барона Нижнего города, застыл на пороге, и осмотревшись вокруг, тут же понял, что оставаться в таверне может быть совершенно не безопасно.

   – Уходим, – гаркнул он своему дружку, не желая разделить участи уже лишившихся жизни подельников. – Нужно убираться отсюда, пока на шум не сбежалась вся городская стража! – Попытался убедить его он, потянув в сторону выхода, но тот, разъяренный смертью своих дружков, совсем не пожелал его слушать, и мгновенно обнажив свой кинжал, решил рассчитаться со мной за смерть чародея.

   Пока он стремительно приближался ко мне через весь зал, я неожиданно для себя не испытала ни тени страха или испуга. После смерти моего возлюбленного Диора, все вокруг словно бы утратило смысл, и стало мне совсем безразлично. Даже моя собственная участь меня уже ни сколько не волновала, и не чувствуя совсем ничего, кроме дикого горя утраты, и жаркой ненависти ко всем, кто хоть как-то в этом повинен, я встречала приближение холодной стали кинжала с коварной ухмылкой.

   Не ожидая от заплаканной девицы в перепачканном бальном платье серьезного сопротивления, он совершил свою самую роковую ошибку, и прыгнув вперед, даже не попытался использовать свое оружие по назначению. Размахивая им лишь для устрашения, и отвлечения моего внимания, он попытался схватить меня левой, безоружной рукой, и когда его пальцы почти успели прикоснуться к моим растрепанным волосам, тут же успел пожалеть, что не закончил все быстро, прямо на месте, нанеся всего один точный и стремительный выпад.

   Взвыв от неожиданной боли, он даже понять ничего не успел, и падая прямо на пол, ни как не мог поверить в увиденное, глядя расширившимися от страха большими глазами, на оставшуюся на месте его запястья, дымящуюся культю. Воя, словно стая взбесившихся во время сильного шторма сирен, он даже не пытался подхватить свой кинжал, и подняться на ноги. Скуля словно пес, он лишь прижимал свой обрубок к груди, и глядя на него уже ничего не видящими перед собой глазами, вызывал у меня лишь брезгливое отвращение, словно бы отвратительный таракан, посмевший выползти прямо на стол во время обеда.

   Я добила его не сходя с места. Всего один резкий, направленный выброс силы, которой уже не хватало на полноценное заклинание, разметал останки не прикрытого от магии человека по всему полу, и увидь нечто подобное мой учитель, он наверняка, еще раз выгнал бы меня из своих учениц. Ценя не только конечный результат, правильность и эффективность любого заклятия, он уделял не мало внимания тонкости, чистоте и изяществу исполнения любой магии. Такой примитивный, грубый, и почти что варварский метод использования силы, заставил бы его покраснеть от стыда за собственного ученика, и будь на то его воля, меня сейчас вновь ожидало бы одно из его наказаний.

   Испуганно охнув при виде этой моей жестокой расправы, второй головорез мигом смекнул, что в одиночку ему со мною не совладать, и тут же бросился к выходу, в надежде спасти свою шкуру.

   Едва стояв на ногах от усталости, я впала в настоящий азарт вышедшего на охоту свирепого хищника, и не смотря на полное истощение своих сил, не смогла позволить ему выбраться из моих охотничьих угодий. Вскинув руку в сторону двери, я подкинула его в воздух мощным воздушным потоком, ударила об стену, швырнув словно тряпичную куклу, и прижала к полу словно букашку.

   Придавленный тяжестью сгустившегося над ним воздуха головорез не стал угрожать мне немедленной жестокой расправой, как только выберется на свободу, не пугал грозящими мне неприятностями, если я немедленно не выпущу его на волю, и не покрывал мою голову градом ругательств. Став беспомощным, словно младенец, он тут же взмолился о пощаде, слезно умоляя меня сохранить ему жизнь, и глядя на этот животрепещущий ужас, я внезапно для себя поняла, что не могу расправиться с ним столь же легко, как и со всеми прочими членами шайки Маэстро. Все они, сами нападали на меня и Диора, вынуждая меня вступать в бой защищаясь, и впервые заполучив не желающего мне зла врага, я совершенно не представляла что же мне делать.

   Глядя, как лежа рядом с бездыханным телом Диора, он барахтается на полу, пытаясь подняться, словно бы перевернутая на спину огромная черепаха, я неожиданно подумала о своем старом приятеле – Зерхосе, и его памятных крысах, одна из которых, умирая, точно так же дергалась рядом с мертвым собратом, в исписанной рунами клетке.

   Довольно привлекательный высокий брюнет, с подтянутой, атлетичной фигурой и обворожительно игривой улыбкой, почти уже успел получить собственный диплом мага, когда я только-только попала на первую ступень обучения. Без всяких преувеличений он был одним из самых талантливых и одаренных выпускников, слыл настоящим ловеласом, и с первых же дней начал ухлестывать за мной, используя для этого весь свой безграничный запас обаяния. Многие мои сверстницы были бы счастливы оказаться на моем месте, но постоянно проваливая даже самые простые задания, я в те дни, без долгой и мучительной подготовки, не могла зажечь даже крошечного огонька, у себя на ладони, и все, кто как и Зерхос, желая произвести на меня впечатление, постоянно хвастался своими невероятными достижениями и успехами, мгновенно вызывали у меня неприязнь.

   Перепробовав со мной все свои хитрости и уловки, он ни как не мог добиться от меня желанной взаимности, но так и не пожелав сдаваться, однажды он решил впечатлить меня по настоящему невиданным зрелищем.

   Пригласив меня в экранированные тренировочные залы, он пообещал мне помочь справиться с одним, ни как не дающимся мне поначалу, заклятием подчиненья, и проведя меня под покровом ночи в закрытые помещения, показал тесный чулан, где прятал парочку запертых в одной клетке крыс.

   Без всяких объяснений и предисловий, он свернул одной из них шею, прямо у меня на глазах, и забросив ее в заранее исписанную магическими символами клетку, заставил меня испытать странную смесь ощущений, из брезгливого отвращения к этим хвостатым тварям, и жалости к невинно убиенному созданию.

   Лишь после долгих его уговоров, перестав остервенело вопить и согласившись задержаться там еще ни на долго, я с замиранием сердца смотрела на показавшиеся мне тогда невероятно сложными и запутанными, заклинаниями и манипуляциями над мертвым телом зверька. Перелив в него жизненные силы из живого сородича Зерхос заставлял его, точно так же, барахтаться на дне заиндевелой от ледяной магии клетки, и прямо у меня на глазах, совершил настоящее невообразимое, почти что божественное чудо. Он вернул крысу к жизни, убив ради этого другую, совершенно здоровую особь.

   Даже не догадываясь, что именно он вознамерился сделать, я не сразу смогла поверить глазам, когда увидела, как еще секунду назад мертвый зверек неожиданно поднялся на лапы и побежал, оглашая все вокруг жалобным писком.

   Очень довольный собой выпускник, гордился этим достижением, словно бы изобрел его сам. Он долго рассказывал мне об этом усовершенствованном им магическом ритуале и вдохновлено не замолкал почти что до самого раннего утра.

   По его заверениям, тело и дух любого живого создания не сразу теряли свою незримую связь. В зависимости от множества факторов и обстоятельств, они продолжали быть связанными между собой на протяжении какого-то определенного, но короткого времени, и если успеть вовремя этим воспользоваться, можно было возвращать к жизни не только лишенных сознания зомби, но и полноценно разумных людей.

   К несчастью, без постоянной подпитки новыми жертвами, крыса не могла протянуть долго, но опьяненный этим успехом Зерхос не желал останавливаться на достигнутом, и убежденный что однажды сможет решить эту проблему, он продолжал свои занятия запрещенной в большей части всей Сети темной магией – некромантией.

   Как и все одаренные, могущественные молодые чародеи, он оказался слишком самоуверен. Одержимый благородной идеей избавленья от смерти, однажды он зашел чересчур далеко, и наплевав на все существующие среди магов нормы и запреты, попытался вернуть к жизни, недавно скончавшегося человека.

   Собрав вокруг себя целую толпу зрителей, Зерхос обещал им нечто незабываемое и совершенно не обманул. Пожертвовав ради обряда целой коровой, он сумел поднять покойника из могилы, у всех на глазах, но вернувшееся к жизни создание мало чем напоминало настоящего человека. Набросившись на создателя, оно чуть было не отправило его на тот свет. Зерхос спасся лишь чудом, но созданное им порождение некромантии успело загрызть нескольких неопытных неофитов, прежде чем подоспевшие учителя смогли загнать эту тварь обратно в могилу.

   Когда совету стало известно, кто именно был повинен во всем случившимся, они вопреки всеобщим ожиданиям, не стали церемониться с лучшим выпускником и с позором выставив его вон, навсегда загасили его чародейский дар, сделав самым обычным и рядовым человеком.