Текст книги "Сеть созвездий (СИ)"

Автор книги: Леонид Крестов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 36 страниц)

   Второй охранник тут же хотел было метнуться ко мне, перешагнув прямиком через Регнора, но стоило мне только на половину обнажить меч, и вызывающе улыбнуться ему прямо в лицо, как он, разглядев наконец перед собой глодарскую броню, и поняв, кто стоит перед ним, тут же отшатнулся назад, почувствовав во мне, как минимум равного, и не такого беспомощного соперника, как седовласый юнец. Весь разыгравшийся у него от жестокой расправы горячий пыл, мигом сошел на нет, и потупившись, он вопросительно уставился на своего низкорослого, бородатого покровителя, в ожидании каких-либо распоряжений.

   – Что вы себе позволяете?! – Тут же, не заставил себя долго ждать лысый гном, подскочив прямо ко мне. – Вы препятствуете правосудию! – Заявил он, едва дрогнувшим, и уже не таким грозным и уверенным голосом, как распинался здесь прежде. Все же глодарская броня сумела произвести должное впечатление и на него. Она всегда действовала одинаково отталкивающе и пугающе, на всех без разбора на классовую принадлежность и расу, но толпа, чувствуя за собой превосходство, все же не намеревалась разговаривать со мной столь же любезно.

   – Пошел прочь, глодар! – Первый брошенный в меня кем-то камень угодил на мостовую совсем немного не долетев до моих сапогов, но этого, первого же сигнала, уже было достаточно что бы начать опасаться и мне.

   – Это не твое, паршивое дело!

   – Убирайся, приблуда! – Загомонили они уже в мою сторону, и тут же почувствовавший за собой силу купец, вновь угрожающе придвинулся ближе.

   – Лучше бы тебе уйти самому, пока я не послал кого-то за стражей.

   – Зови, – уверенно и нагло заявил ему я. – Думаю им крайне интересно будет узнать о том, как по твоему приказу, прямо на улице, на глазах у людей, чуть было не забили совсем еще юного паренька.

   – Этот человек вор! – Указал он коротким, унизанным перстнями пальцем, на притихшего малыша.

   – И че? – Этот крайне весомый, и попросту неопровержимый, ни чем не непробиваемый, наглый аргумент, всего городского отребья, всегда безотказный при любых обстоятельствах, заставил гнома побагроветь от нахлынувшей на него злости. Подобная дерзкая нелепость чуть было не заставила его сорваться на крик, но все таки сумев удержаться, и явно, до последнего, не желая связываться с опасным сословьем глодаров, он все же сумел взять себя в руки, и продолжил стараться разговаривать со мной предельно спокойно.

   – Этот человек, при свидетелях, осмелился украсть с моего прилавка, и по законам этого острова он должен понести немедленное, заслуженное и справедливое наказание!

   – Это не дает вам права на самосуд! – Возразил я. – Или здесь собрание высших чинов городской стражи?! Нет? Возможно это заседание Магистрата? Или вокруг меня одни судьи? Ну! Что вы молчите?! – Народ за моей спиной поутих, словно бы внезапно и правда почувствовав за собою вину.

   – Я член торговой гильдии! – Завопил низкорослый купец. – Я заседаю в ее верховной палате!

   – С каких это пор у верховной палаты появилось право на казнь? – Вот тут многие могли бы со мной поспорить, припомнив, что большая часть нашего Магистрата, как раз таки и состояла из самых богатых и влиятельных торгашей города. Деньги всегда заправляли на этом острове всем, давно оставив позади любых королей, могущественных императоров, и теневых баронов, которые по слухам и являлись настоящими хозяевами всей этой земли. Золото переплевывало в своей неограниченной власти даже бессмертных богов, и именно с его помощью я собирался закончить все это представление, пока воплотившаяся в толпе животная ярость, не раскусила весь мой фирменный блеф, или рядом не появилась настоящая стража, договориться с которой может оказаться далеко не так просто.

   – Сколько он тебе должен?

   – Что? – Не сразу понял к чему я веду гном. – Какое тебе дело до этого оборванца?

   – Никакого. – Честно признался я. – Так сколько ты хочешь?

   – Хорошо, – довольно огладив бороду, лукаво улыбнулся купец, явно заподозрив что-то неладное в моей помощи этому пареньку, но выспрашивать ничего больше не стал. – За десять золотых я вполне мог бы закрыть глаза на все это, досадное недоразумение.

   – Вот, – не раздумывая выложил я ему, наверняка завышенную в двое, не малую цену. Расставаться с такими деньгами было конечно же чертовски обидно, но любые торги могли бы привести к полному провалу всей моей спасательной операции.

   – Ты, как малыш? – Присел я рядом с Регнором, когда довольный своим заработком купец поспешил удалиться, прихватив с собою обоих верзил, а оставшаяся разочарованной толпа начала медленно разбредаться по сторонам.

   – Дронг, это ты? – С трудом разлепил отекшие глаза побитый подросток, и только тогда я понял насколько же глуп был мой вопрос. Сейчас лишь слепой не заметил бы как паршиво должно быть этому пареньку. Выглядел он сейчас куда хуже чем при нашей первой встречи у Рида, когда ободранный заявился к нему на порог. Еще совсем недавно подаренная мною одежда оказалась запачкана грязью и кровью. Правый рукав почти оторвался, да и штаны превратились в настоящие лохмотья, которыми мог побрезговать даже нищий. Все тело подростка покрывали свежие синяки, ссадины и кровоподтеки. Разбитые губы распухли, а посеребренные волосы слиплись от крови и грязи.

   – Это я, встать можешь?

   – Попробую, – с явным трудом, и шипя от боли, при каждом движении, он с моей помощью, все же сумел подняться на ноги, и к своей огромной радости я быстро убедился, что сломать ему ничего не успели, но смотреть на подростка по-прежнему было больно.

   – Как тебя угораздило вляпаться во все это? Мало было демонов на хвосте?! Ты что же, решил оставить их без добычи? – Неожиданно обозлился на него я, словно бы Регнор и в правду мог желать себе такой участи, но должен признаться, что я винил в равной степени и себя. Чувствуя, что не стоит оставлять его одного, я все же совершил эту ошибку и теперь продолжал испытывать угрызения совести, будто бы самолично отделав его той дубинкой.

   – Я не хотел, но мне пришлось, – с трудом разговаривал он, медленно начиная приходить в норму.

   – Пришлось украсть?!

   – Да, пришлось. – Кивнул он. – Очень уж хотел есть.

   – Есть?! – Не сразу поверил я своим ушам, полагая, что Регнор пытался украсть, как минимум что-то ценное.

   – Я не ел ничего уже дня три, может и больше, точно уже и не помню.

   – И что же ты прикарманил, хотел бы я знать?

   – Яблоко.

   – Яблоко?! – За обычный грошовый товар, с меня содрали стоимость ни одной его не малой партии, и еще раз убедившись, что никогда, и ни за что, не стоит доверять местным торговцем, я готов был собственноручно созвать толпу на публичную расправу, и устроить открытое линчевание, над этим проклятым гномом, если бы встретил его здесь еще раз. – Ты в своем уме?! Тебя же за это чуть не убили! Чем ты только думал, малыш?!

   – Желудком, – похоже не соврал он. – У меня же не было ни гроша.

   – Понятно, пошли. – Подхватив его под руку, я повел хромающего паренька прочь, прямиком к ближайшей, передвижной торговой тележке, от которой до нас доносился аромат свежей выпечки.

   – Пирожки! Пирожки! Подходите мальчики, не стесняйтесь. Ох, а что это с ним?

   – С ним уже все в порядке, с чем пирожки?

   – Вепрятина, конина, говядина. Есть с зеленой пататой и луком, есть с холодной, соленой морской печенью, и сладким лайкрином.

   – Говядина подойдет.

   Регнор набросился на еду, прежде чем я успел за нее заплатить, глотал он практически не жуя, отрывая и проглатывая большими кусками.

   – Видишь какие они у меня вкусные нынче сынок? Бери больше не пожалеешь! – Тут же оживилась торговка.

   – Хорошо, – запросив у нее целый сверток, я не отрывал паренька от еды, пока он не расправился с ним под чистую, и не начал облизывать пальцы.

   – Те твари, которые идут по твоему следу... – Начал я.

   – Демоны?

   – Угу. Они и правда не смогут достать тебя только в Мертвом мире?

   – Бездна единственное место куда бояться спускаться даже они. – Кивнул он, на удивление быстро приходя в норму.

   На мгновение я замялся, не решаясь произнести в слух, свое уже созревшее и оформившееся в голове решение, но все же собрался, и вздохнув, выложил ему все.

   – Если ты все еще готов отправиться в Мертвый мир, то я буду не против твоей компании, если ты, конечно, успеешь встать на ноги. – Не смотря на всю его беззащитность, и полную бесполезность в условиях Мертвого мира, я не мог бросить этого голодающего подростка, без единого гроша в кармане, еще раз. С его редчайшим талантом, за удивительно короткие сроки, успевать влипать в самые серьезные неприятности, он не протянул бы на нашем острове ни единого дня. Если бы не памятные демоны, идущие по его следу, и не обычные вездесущие бандиты, которыми кишел этот город, то его собственные глупость, упрямство и неосторожность, наверняка свели бы его в могилу еще до утра.

   Одинокий, в жалких заляпанных грязью и кровью лохмотьях, с жадностью нападающий на любую предложенную еду, но не смотря ни на что, не желающий сдаваться так просто, и цепляясь за свою паршивую жизнь всеми силами, пытающийся выкарабкаться на верх из бездонной могилы, этот паренек все равно был уже обречен в этом городе, и до ужаса напоминал мне себя самого, когда я впервые оказался на этой земле. Совершенно растерянный, напуганный, но озлобленный и опасный, тогда я наверняка ни за что не сумел бы выжить на острове в одиночку, без чьей либо помощи. Подобравший меня на самой границе тумана глодар в буквальном смысле спас мою жизнь и решив отплатить судьбе той же монетой, я неожиданно почувствовал облегчение от гнетущего меня в груди тяжелого чувства, и больше уже ни сколько не сомневался, что принял единственно верное из всех возможных решений.

   – Еще пару часов назад, ты убеждал меня в самоубийственности такого поступка, и отговаривал всеми силами. Что изменилось? – Недоверчиво сощурился он.

   – Ничего, но я передумал. Решил, что в Бездне любая помощь может оказаться не лишней. – Не стал вдаваться в подробности я, и не решился рассказывать пареньку, что совершенно не верю в такое невероятное стечение обстоятельств, как повторная, и столь ранняя встреча, в нашем небольшом, но крайне многолюдном, запутанном городе. Все это попросту не могло быть самым обычным, рядовым совпадением, и получая от самой судьбы столь явные, и настойчивые указания, я просто не мог, глупо и безрассудно, проигнорировать ее волю.

   – Когда отправляемся? – Только и спросил он, совершенно не став интересоваться всеми деталями, и решив не докапываться до всех моих глубинных мотивов.

   – Завтра. – В Бездне вот-вот могла грянуть зима, и не желая угодить в одну из убийственно опасных метель, из которых еще ни кому не удавалось выбраться живым и здоровым, я бы отправился в Мертвый мир даже сегодня. Всего один лишний день промедления уже мог стоить нам наших жизней, но идти на спуск совершенно не подготовившись, было не менее рискованно, чем отдать себя, связанного цепями, на растерзание демонам.

   – Хорошо.

   Разгуливать с Регнором в его нынешнем виде по городу, было не слишком приятно, и пока мы еще не успели уйти с рыночной площади, я протащил его по всем торговым рядам, где продавалась самая простая, недорогая одежда, и заставил по-быстрому подобрать себе что ни будь по размеру.

   Недолго сопротивляясь, малыш все же облачился в простой, и совсем без изысков, как его вчерашний камзол, темно зеленый брючный костюм, на подобие тех, которые благородные лорды использовали для прогулок верхом, и кажется, оставшись им совершенно доволен, даже приободрился, направляясь в след за мной, прочь от площади Висельников.

   Шел он на удивление быстро, совершенно перестав прихрамывать на левую ногу, как прежде, а казалось бы совершенно недавно наливающиеся на его теле синяки и кровоподтеки, уже не казались совсем свежими, и полученными меньше часа назад. Не знаю в чем был секрет столь быстрого выздоровления, но подросток явно был куда крепче, чем казался на первый взгляд, а это и мне внушало небольшую, но ощутимую, веру в успех и светлое будущее.

   Словно бы позабыв о всех своих проблемах, странностях и угрозах, окруживших меня в последнее время, я впервые за долгое время, шел вперед легко и непринужденно, и почти что начал наслаждаться нашей прогулкой к закрытому переулку, когда суровая реальность неожиданно решила напомнить мне о себе.

   Почувствовав спиной такое знакомое, ледяное покалывание и словно бы задувший прямиком на меня холодный, северный ветер, я хотел было обернуться назад, но не успел.

   – Мрак, вниз! – Разорвал тишину и спокойствие вопль Регнора.

   К подобным, внезапным предупреждениям, я давно уже привык еще на просторах Мертвого мира, и тут же, беспрекословно, и почти рефлекторно, рухнув прямо на камень, перепачкал в грязи весь доспех, но даже не обратив на это никакого внимания, быстро прикрыл руками затылок от всех возможных угроз.

   Что-то свистнуло в воздухе, стремительно пронеслось надо мной, и вонзилось в ближайшую стену.

   Отлепив ошарашенный взгляд от земли, я увидел покачивающуюся в досках стрелу, достаточно длинную, и явно выпущенную из большого, ростового лука, способного пробить мой прочный доспех, с достаточно удаленного расстояния.

   Все нескончаемые сюрпризы и неприятности этого, чертовски долгого утра, похоже еще и не думали заканчиваться сами собой, и не желали отпускать из своих цепких лап, хрупкую в них, фигурку глодара. Возможно еще только сейчас начиная набирать полноценные обороты и разгоняясь, они все глубже утягивали меня в неизведанную пучину, и дикий водоворот, настоящих, серьезных проблем, а позабытая мной на время, охота за моей головой, все еще продолжалась, и похоже, была еще только в самом разгаре.

   Глава 7.

   Ласса Илис.

   Судя по все столь же пустынному парку, отсутствию стражи и вездесущих зевак, непременно появляющихся на месте любого значимого происшествия, очнулась я довольно рано. Как только в голове прояснилось и воспоминания о всех последних событиях воскресли из недр моей затуманенной головы, я тут же попыталась вскочить на ноги и рухнула обратно, сразу по целому ряду весьма неприятных причин.

   Первой из них, конечно же стал удар, который заставил меня лишиться сознания. Голова все еще болела так, словно вчера я выпила не один бочонок крепкого эля и мгновенно начинала кружиться при любой попытке подняться на ноги. Но и сами ноги отказывались держать меня в вертикальном положении, словно сговорившись с моей головой и устроив неожиданную забастовку в самый неподходящий для этого момент времени. Первая же попытка подняться закончилась не только ощущением слабости в нижних конечностях, но еще и дикой болью в страшно распухшей лодыжке, ужаленной сквозь обувь шипами эльфийского убийцы. Нога горела, словно бы ее ошпарили кипятком, лоб полыхал жаром, словно бы валяясь посреди парка я успела подхватить острую лихорадку и больше всего на свете мне хотелось просто оставаться на траве, и отлежаться пока все это не пройдет само собой.

   С трудом найдя в себе силы подняться с земли, и словно больной калека хромая и припадая на одну ногу я едва смогла приблизиться к покинутому экипажу. Мне даже представить себе было страшно, что именно я могла там увидеть, но обнаружив именно то, чего так опасалась, я даже не удивилась и мне мгновенно стало дурно от представшего перед глазами жуткого зрелища.

   Леди Миласа была мертва. Ее тело, так же как и стенку кареты, изрешетило множество тонких кольев, превратив ее в кровавое подобие подушечки для иголок, и не в силах наблюдать за этой картиной, я стремительно отвернулась, чуть было не распрощавшись с содержимым собственного желудка. Прежде подобного со мной от одного только вида мертвого тела никогда не случалось, и обвинив во всем свежую черепную травму, я не сразу смогла приблизиться к телу.

   Госпожа умерла с широко распахнутыми от ужаса зелеными глазами, в цвет которых еще совсем недавно не могла подобрать себе платье, ставшее ее последним нарядом. Она была еще слишком молода, красива и совершенно не заслуживала подобной участи. Конечно же Миласа, как и все мы, не была святым человеком, но среди ее пороков, даже я не могла вспомнить ничего, даже близко заслуживающего подобной жестокой и беспощадной расправы. Кто бы не заплатил за это убийство, он вряд ли желал избавиться именно от Миласы. В отличии от своего престарелого мужа, она никогда не была значительной и влиятельной фигурой, чья смерть могла пойти кому-то на пользу. Госпожа никогда не занималась серьезными делами, предпочитая тратить свою жизнь на забавы и развлечения. У нее даже врагов и недоброжелателей, способных пойти на кровавую месть никогда не было, и я склонна была подозревать, что кто бы не заплатил за эту расправу трем эльфам, причинить боль он собирался исключительно ее мужу, замешанному в огромном количестве темных делишек.

   На душе было столь плохо, что хотелось вообще никогда не рождаться, лишь бы не испытывать всего этого ужаса, и что бы не дать волю распирающим меня чувствам и не расплакаться прямо на месте, словно сопливая девчонка, еще никогда прежде не терявшая близких людей, я не стала задерживаться у тела надолго и прикрыв ее веки ладонью, направилась прямиком к тройке запряженных в экипаж скакунов. К моему великому счастью, убийцы даже и не подумали позариться на безумно дорогих лошадей и те всем скопом продолжали оставаться на месте, мирно пощипывая траву у себя под ногами.

   Лишь покидая сам парк верхом, я позволила себе обернуться назад, что бы в последний раз увидеть лицо госпожи Миласы, и одинокая скупая слеза, все же скатилась у меня по щеке, при мысли, что больше мы с ней уже не увидимся. Я никогда больше не услышу надоедливое и вечное требование не называть ее госпожой, и как бы сильно я не жаловалась прежде на ее повадки и ночной распорядок жизни, не позволявший мне спокойно спать по ночам, все же внутри ощущалась холодная пустота, оставленная ее гибелью, и я поняла, как же сильно мне будет ее не хватать.

   Конечно мне следовало прямо сейчас, а точнее уже давно, броситься прямиком за стражей, привести их сюда и рассказать все, что мне было известно, но делать этого я вовсе не собиралась. Леди Миласе Альвент это бы уже ни чем помочь не смогло. Что бы я не делала, она все равно осталась бы все так же мертва, в отличии от Олисии, которая без сомнений угодила в очередной переплет и наверняка нуждалась в чьей ни будь помощи. Впервые еще на приеме, уколовшая мое сердце ледяная игла, по-прежнему терзала меня смутной тревогой, и давно привыкнув всегда и во всем доверять еще ни разу не подводившей меня нерушимой связи двух близнецов, я постаралась сосредоточиться исключительно на тех важных вещах, которые все еще могла изменить. Пытаясь просто не думать о госпоже, и хотя бы на время полностью отстраниться от ее смерти, что не очень то у меня и получалось, я покинула пределы Золотого и углубилась в переплетение улиц Среднего города.

   Ждавший меня впереди Игровой квартал, вопреки общественному мнению, был не самым лучшим местом для посещений и отдыха. Наравне со всевозможными развлечениями там, без особых проблем, можно было найти только одно – неприятности, и я всегда старалась держаться от него подальше. Обходила стороной и не собиралась появляться в нем по собственному желанию, но обстоятельства, как это часто бывает, наплевали на все мои пожелания и вынудили меня изменить своей привычке. Я подгоняла коня что было сил, и неслась в это злачное место так, словно первому добравшемуся туда сегодня обещали сказочную награду.

   От обилия снующего на торговых площадях народа, очень скоро мне пришлось сбавить свой скорый темп и к своей цели я выбралась далеко не так скоро, как мне бы хотелось.

   Игровой квартал встретил меня яркими и пестрыми магическими вывесками. Буквы висели прямо в воздухе, без всякой опоры и переливались, прямо на глазах меняли свои размеры, формы и цвет. Изображения на них двигались, словно живые, и казалось, что протянув руку можно было даже почувствовать их плотность на ощупь, но все это были лишь простенькие иллюзии, заключить которые в своей ладони было попросту невозможно, и все вокруг было столь же ярко, привлекательно, заманчиво и фальшиво. Натянутые улыбки на лицах торговцев, красота продажных женщин, обвесивших себя парой десятков завлекающих чар, и конечно же сами игровые заведения, обещавшие возможность нереального выигрыша, и призывающие всех прохожих испытать в них свою удачу, были ни чем иным, как красивой ложью, и легальным способом обворовать всех, кто окажется достаточно глуп, что бы сесть за игровой стол или сделать в них свою ставку.

   Никогда прежде не гуляя по Игровому кварталу я понятия не имела, где в нем следует искать заведение мисс Триеры, но проехать мимо него в этот день оказалось не просто. Еще из далека заметив выставленное вокруг одного из строений оцепление стражи, я с самого первого взгляда даже не сомневалась, что прибыла точно по адресу, и, как только мне удалось приблизится достаточно близко, что бы прочитать скромную по здешним роскошным меркам, небольшую вывеску, все мои опасения, конечно же подтвердились.

   Проклятье – злобно подумала я. Во что моя сестра вляпалась на этот раз?! Почему ей никогда не сидится спокойно?! И во что теперь втравил ее этот проклятый Диор?! Он, этот смазливый хлыщ, не понравился мне с самого первого взгляда и я с самого начала твердила сестре, что знакомство с ним не доведет ее до добра, но разве она меня когда ни будь слушала?! Конечно же нет!

   Олисия просто души не чаяла в этом парне и готова была прощать ему все, чего бы он только не натворил, по собственной глупости. Любовь полностью затмила ее взор розовой пеленой, скрывающей от нее любую неприятную истину, и как абсолютное большинство всех прочих влюбленных болванов, она совершенно не видела в своем избраннике ровным счетом ничего плохого, даже того, что прямо бросалось в глаза с первой же встречи. Ее Диор был самым добрым, нежным, чувствительным, заботливым и так далее, по очень длинному списку. Он, умевший "петь" сладким и нежным голосом, осыпал ее комплиментами и заверениями в вечной любви. Навешал на уши липкой романтичной лапши, и покорил ее сердце словно горную заснеженную вершину, водрузив там флаг и объявив своей собственностью.

   Никогда не понимая, что же она в нем нашла, я всегда была против их тайных ночных встреч, из-за которых мне не редко приходилось прикрывать сестру перед своей госпожой. Глядя на этого парня, я не видела в нем ровным счетом ничего из того, что так любила моя собственная сестра. Для меня ее жених был лишь заядлым игроком, без единого гроша в кармане, с отвратительно бесхарактерной, робкой, застенчивой и даже трусливой натурой, совершенно не подходящей для настоящего мужчины, и сама я никогда не обратила бы на него своего внимания.

   Спешившись и привязав коня к ближайшему стойлу, я без особого труда смогла протиснуться сквозь собравшихся вокруг ограждения зевак к выбитой двери таверны. Опустевший дверной проем был единственным, что можно было разглядеть с улицы и столь не примечательное зрелище не смогло собрать вокруг себя достаточно любопытствующих зрителей.

   – Что здесь стряслось? – Словно бы невзначай поинтересовалась я у ближайшей невысокой и пухлой торговки, с зажатой в руке корзиной, полной каких-то неведомых мне ярких зелий, в прозрачных флаконах.

   – Ох, милочка, тут ужас что твориться! – Тут же запричитала она. – Резня ночью была! Настоящая резня, в зале одни трупы, хозяйка, и еще несколько, все мертвы. Ужас, что твориться, ужас!

   Конечно же я знала, что стража заявилась сюда не просто так, пропустить по кружочке эля. На обычную ссору между влюбленными, на которую я грешила еще на приеме, они не стали бы обращать никакого внимания и спокойно оставили бы все как есть, пройдя мимо, но даже после тяжелых предчувствий, мучавших меня весь вечер, я и представить себе не могла, что все может оказаться настолько ужасно. Мысли о том что сестра, ее женишок и хозяйка таверны в придачу, могут оказаться уже мертвы, к моменту моего появления, даже не возникали у меня в голове и мне тут же вновь сделалось дурно. Дыхание словно бы перехватила невидимая рука, сжавшая горло так сильно, что даже попытки вдохнуть отзывались дикой болью в горящем, словно бы от глотка острейшего соуса, пересохшем горле.

   – Милочка, с тобой все в порядке? – Тут же встревожилась торговка, скорее со страхом, чем с волнением в голосе и даже сделала осторожный шаг назад, словно боясь подхватить неведомую болезнь. – Выглядишь ты не важно, тебе бы к лекарю обратиться. Тут совсем рядом на гончарной есть один хороший целитель, я и сама к нему бывает захаживаю, когда...

   Слушать ее дальнейшую болтовню я не стала, и как только свалившееся на меня недомогание отступило, вновь позволив дышать полной грудью, я тут же ринулась прямиком внутрь таверны, наплевав на все ограждения и запреты. Если моя сестра действительно могла быть одной из жертв, оставленных на полу, то я должна была немедленно убедиться в этом лично и своими собственными глазами увидеть, все что случилось в таверне этой ночью.

   Нет! Нет! Нет! – Стучало у меня в голове, – только не это! Нет! Олисии не должно быть там! Не должно! Она не могла умереть! Не мо-гл-а! – Повторяла я себе словно заклинание, окончательно потеряв голову от нахлынувших на меня чувств.

   Караулившие вход люди в мундирах, беззаботно болтающие между собой на ступеньках таверны, совершенно не ожидали, что кто-то может попытаться рвануть прямиком внутрь, без всяких предупреждений и я пронеслась мимо них прежде, чем они оба успели схватиться за свои алебарды и преградить, выбитый явно не без помощи магии, неширокий дверной проем.

   – Эй!

   – Стой!

   – Туда нельзя! – Забарабанили мне в спину, их гневные выкрики, но остановить меня уже было сложно.

   Зал трактира оказался разгромлен, словно бы этой ночью его посетил ураган, столы и стулья были перевернуты и разбросаны во все стороны. Пол покрывал настоящий ковер из черепков разлетевшейся на мелкие осколки глиняной посуды и казалось, что внутри вообще не уцелело ни единого предмета бытовой утвари, за исключением обгоревшей стойки. Все еще стоящий в воздухе запах гари и явные следы от заклятий, обугливших стены, не оставлял никаких сомнений в применении здесь боевой магии. Олисия явно не сдавалась без боя и окончательно утратив иллюзию, что возможно ее и не было здесь этой ночью, я еще раз прокляла ее непоседливость и талант влипать в неприятности.

   Людей вокруг, а точнее еще живых людей, рядом не оказалось, зато сразу же у порога, чуть правее от входа, обнаружилось и первое тело, прикрытое пропитавшейся кровью, грубой тканью, скорее всего позаимствованной из чулана самой мисс Триеры. Поспешно отдернув его край в сторону и убедившись, что под ним скрывается не Олисия, а хозяйка таверны, с перерезанным от уха до уха, окровавленным горлом, я все же не смогла вздохнуть с облегчением и ринулась дальше, к следующему прикрытому мертвецу.

   Смерть Триеры, с которой мы никогда не были знакомы достаточно близко, и вид ее холодного тела, не произвели на меня ровным счетом никакого сильного впечатления, хотя и должны были ужаснуть любого, оказавшегося на моем месте. Думая лишь о сестре, я совершенно не обращала внимания ни на что вокруг, словно бы была здесь одна и никто не пытался выгнать меня с места недавнего преступления. Не обращая на вопли всполошившихся стражников никакого внимания, я подскочила к второму телу и стремительно отдернула ткань и с него.

   Мертвец оказался уже не молодым и довольно худым мужчиной, со сломанной и вывернутой в неестественной позе ногой. Прямо у него из груди торчал широкий нож, которым кто-то успел нанести ему целый ряд смертельных ударов, словно бы он ни как не желал умирать и убийце приходилось раз за разом повторять свои действия, пока тот наконец не затих. Кем бы он ни был, и что бы не делал этой ночью в таверне, я видела его в первый раз в своей жизни, и так же не испытав о его гибели ни каких сожалений, бросилась дальше.

   – Стой! Куда?! – Чуть не успел схватить меня под локоть один из все так же растерянных стражников, но я ловко успела вывернуться у него из под рук и вскочила на ведущую на второй этаж узкую лестницу. Мертвецов в низу больше не было, а значит следовало искать дальше.

   Зародившаяся в груди слабая и крошечная, надежда, что Олисии может и не оказаться среди жертв ночного побоища, тут же развеялась словно дым, стоило мне подняться на пару ступенек. Подъем оказался залит кровью до середины, словно бы кто-то устроил здесь настоящую скотобойню. Окровавленные останки, в которых уже сложно было опознать не только человека, но даже определить, что это был именно он, покрывали все вокруг, жутким ковром и от подобного даже людям с устойчивой к подобному психикой, могло мгновенно стать не по себе. Картина была столь жуткой и ужасающей, что я даже остановилась, ни в силах сдвинуться с места и доблестные стражи порядка тут же схватили нарушительницу спокойствия.

   – Что здесь, тьма побери, происходит?! – Прогудел с верху тяжелый бас, в след за которым показался тучный мужчина с нашивками лейт-офицера. – Это еще кто тут, Ен?

   – Ух, – Только и смог облегченно выдохнуть схвативший меня стражник. – Виноват сэр, не могу знать, – не сразу же нашелся он, что ответить и застыл перед начальством, явно не представляя, что теперь делать.

   – Что значит не можешь знать?! – Даже побагровел офицер от нахлынувшего на него гнева. – А кто тогда должен знать, Я?! Тебя у дверей поставил для того, что бы ты там в носу ковырялся и мух считал?! Кто она, и зачем ты ее вообще пропустил, я спрашиваю?!

   Ен, от его криков, замялся еще больше, но до их разбирательств мне не было никакого дела. Опустив взгляд прямо под ноги, я обнаружила перед собой то, чему вряд ли обрадовался любой другой человек на моем месте, но сама пришла от этого чуть ли не в дикий восторг. Прямо у моих ног лежали оторванные человеческие пальцы, непонятно как оставшиеся почти целыми, когда вокруг даже твердые кости превратились в крошечные обломки. Если не считать отсутствия остальной ладони, к которой они явно когда-то принадлежали, на самих пальцах не обнаружилось ни единой царапины и по криво обстриженным ногтям, и забившейся под них черной грязи, я мгновенно смогла определить, что растерзанный на лестнице человек ни имел, общей с моей сестрой. страсти к аккуратному маникюру.