Текст книги "Ночь накануне (ЛП)"

Автор книги: Лайза (Лиза) Джексон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 29 страниц)

– Но вы приехали сюда, чтобы выяснить, что же с ней произошло.

– Все верно.

– Вам следовало обратиться в полицию.

Рид пожал плечом:

– В том-то и вся прелесть взгляда в прошлое –многое кажется очевидным.

Беседа все еще продолжалась, но какие бы вопросы Рид не задавал, он не узнал ничего нового ни о Кейтлин, ни о Келли. Хант явно не собирался делиться с полицией или с кем-либо еще информацией о Монтгомери. Казалось, он решил буквально поселиться здесь, в больнице, до тех пор, пока Кейтлин не выпишут. Замечательно. Он сумеет отогнать от нее всех этих репортеров, что выжидали неподалеку.

Рид кинул в мусорный бак свой пустой стаканчик из-под кофе. Выйдя на улицу через заднюю дверь, он увидел Никки Жилетт, которая притаилась возле его полицейской машины.

– Детектив Рид, – позвала она, помахав рукой.

О Господи, неужели она никогда от него не отстанет?

– Без комментариев.

– Но я еще ничего не спросила...

– Ну и хорошо, – Рид уже оказался у машины.

– Послушайте, детектив, жителям Саванны необходимо узнать правду.

– Наш представитель по связям с прессой сделает заявление.

– Но это расследование ведете именно вы. Дайте мне несколько минут, я угощу вас кофе и …

– Спасибо, не нужно, – Рид скользнул за руль своей «краун вик». Эта женщина, очевидно, не понимает слова «нет». Будучи дочерью судьи «Большого Рона» Жилетта, выросшей среди «избранных», эта избалованная красотка еще не осознала, что получить желаемое не всегда возможно. Подав назад, он бросил взгляд в зеркало заднего вида. Ники стояла на том же месте, скрестив руки на груди, ее светло-рыжие волосы ярко блестели в лучах послеполуденного солнца.

В участке царила обычная рабочая суета. Взбежав по ступенькам служебной лестницы, Рид увильнул от еще одного репортера, нахального сукина сына с квадратной челюстью – Макса Как-Его-Там, работающего на WKAM. Морисетт он догнал уже в своем кабинете.

– Что тут у нас? – спросил он.

– Да много всего, – было очевидно, что она ужасно устала. – Исследовали дно реки в окрестностях дома, который Кейтлин Бандо арендовала для… – и она изобразила в воздухе «кавычки», – Келли, известной так же как Кейси Гриффин. Господи, вот ты можешь вообразить, как платишь за дом для своего «второго я»? Ты никогда не задавался вопросом, что она в действительности знает о самой себе?.. Как бы то ни было, после звонка одного рыбака, который заметил что-то в реке, мы выслали водолазов. Они обнаружили машину, белую «мазду», с номером, принадлежащим Марте Васкес.

– А она сама…внутри?

Морисетт посмотрела ему прямо в глаза:

– Да, внутри кто-то есть.

– Монтойя знает?

– Он уже там.

– Ну что за дерьмо! Поехали.

* * *

По трассе они неслись практически со скоростью звука. За рулем была Морисетт. Подобно Юлию Цезарю, она старалась одновременно удержать в руках зажженную сигарету, мобильник и руль. Когда они прибыли на место, грязную и мокрую машину уже подняли со дна реки. За рулем сидела женщина. Без сомнения, еще одна жертва Аманды Монтгомери. Черт побери, она точно была чокнутой. Было трудно опознать тело, так как в воде оно сильно разложилось. Рид видел стерильную лабораторию убийцы с леденящим кровь «генеалогическим древом». Лабораторию опечатали, команда криминалистов перетряхивала там все сейчас с пола до потолка в поисках улик.

Увидев машину, Рид понял, что команду Дайан Мозес ожидают очередные сверхурочные.

Здесь же был и Монтойя. Словно проглотив аршин, он наблюдал, как вытащенную машину опускают на берег. Рид и Морисетт пошли прямо к нему.

– Вы в порядке? – спросила Морисетт, доставая из сумочки пачку сигарет. Одну она предложила Монтойе.

Он взял сигарету и закурил:

– Да.

Но Рид не поверил:

– Это ее машина?

– Ага.

– Мне очень жаль, – сказала Морисетт.

– Как и всем нам, не так ли? – челюсти Монтойи сжались. Можно было предположить, что ему неприятно будет смотреть на разложившееся тело. Однако он встал, не отрывая глаз от того, что осталось от его возлюбленной. Конечно, еще потребуется время, чтобы проверить зубные слепки, но все они знали, что, с большой долей вероятности, останки за рулем – это Марта Васкес. На щеке Монтойи пульсировала мышца, хотя сам он казался совершенно спокойным, делая еще одну глубокую затяжку.

Не намного больше могли сделать и Рид, и Морисетт.

Никто не мог сделать большего.

* * *

Кейтлин непреодолимо тянуло домой. Она ненавидела подобное лежание без дела на больничной койке, когда единственное, что она могла, так это отбиваться от звонков репортеров, рассматривать собственные фотографии на первых полосах газет, да выдерживать медицинские исследования врачей и любопытство разных психиатров. Даже персонал больницы относился к ней по-другому, не так, как ко всем остальным больным. Она как-то подслушала разговор двух сиделок, полагавших, что она спит: они обсуждали ее, как если бы она была какой-то звездой таблоидов или «подопытной мышкой».

И не факт, что дома будет лучше.

Прошло уже пять дней, и она постепенно приходила в себя. И доктора были уже готовы выписать ее. Пришло время начинать новую жизнь, нравилось это ей или нет. В одиночестве. И никакого больше раздвоения личности…по крайней мере, она надеялась на это.

Адам оставался в больнице в течение всех этих дней. Язык не поворачивался попросить сиделку выгнать его (хотя такая мысль и приходила на ум), так что пришлось ограничиться тем, что она постоянно отправляла его домой.

Он даже иногда уходил, чтобы проверить, что Оскара кормят и выгуливают. Казалось, Адам искренне беспокоится о ней.

Но Кейтлин не доверяла ему. Пока еще нет. И не прощала.

Пусть она и постепенно смягчалась, а в укромном уголке ее разума занозой сидело подозрение, что если бы обстоятельства сложились по-другому, то Кейтлин вполне могла бы влюбиться в него.

Как бы то ни было, все сложилось именно так, а не иначе. Да и она не встретила бы его, если бы не ее столь причудливая форма психического расстройства.

Она не могла забыть, каким законченным лжецом оказался Адам. Очень талантливым лжецом. И считала, что является для него немногим больше, чем интересным случаем в практике. Уникальным случаем, который поможет ему заработать известность и кругленькую сумму за счет выгодного контракта на книгу и сценарий к фильму. А если он на самом деле не такой алчный сукин сын, тогда, возможно, его держит здесь чувство вины. В этом случае, это была целиком и полностью его проблема.

С большим трудом ей удалось одеть шорты и футболку. Хотя повязка будет украшать ее талию еще пару недель, дренажную трубку уже вытащили. Доктора признали Кейтлин вполне здоровой, прописав, тем не менее, приехать на послеоперационный осмотр. Ее разум – другое дело, но теперь она чувствовала себя психически сильнее, чем за все эти годы. Личность Келли больше не проявляла себя, за исключением того, что и сама Кейтлин оказалась остра на язык. Новообретенная решимость также являлась остатком ее второй, более сильной личности.

Еще одна хорошая новость заключалась в том, что Ханна будет жить. Одна из немногих оставшихся в живых детей Монтгомери, которой удалось избежать смертельных замыслов Аманды –Атропос.

В дверях появилась сиделка, толкающая перед собой инвалидное кресло. Конечно же, она ожидала протестов со стороны Кейтлин.

– Это правила больницы, – настойчиво произнесла она, отвергая любое возражение еще до того, как оно было произнесено.– За вами кто-нибудь приедет?

– Мой брат обещал подъехать к десяти.

Кейтлин вежливо отказала Адаму, настаивая на том, что ее может забрать и Трой. Правда, с гораздо меньшим энтузиазмом.

– Уже шестой час, – посмотрела на часы сиделка. – Будет лучше, если мы начнем процедуру выписки прямо сейчас.

Санитарка, чьи буйные кучерявые волосы были собраны в тугие хвостики, собрала ее личные вещи, цветы и открытки, и кинула их в тележку, дребезжание которой действовало Кейтлин на нервы.

Она все еще принимала и болеутоляющее, и снотворное. Она все еще страдала от ночных кошмаров. А лечащий врач уже познакомил ее с новым психиатром. Первый сеанс был назначен на следующую пятницу. Неужели все это когда-нибудь закончится? Неужели она когда-нибудь станет полностью нормальной?

Какое там! Если принять во внимание, через что ей пришлось пройти… нужно просто справиться со всем этим.

Пока сиделка, подталкивая кресло, везла ее по коридору, Кейтлин думала обо всем, что случилось за последние несколько дней. Сможет ли она пережить все это, размышляла женщина, когда ее завозили в лифт. Господи, как же тяжело думать об Аманде как об убийце – Атропос, которая лишила жизни всех членов семьи, даже Джоша и Джейми. Было так много всего, во что Кейтлин не хотела верить… что Ребекка Уэйд хотела написать о ней книгу, что на ней, Ребекке, был женат Адам, что Аманда подставила ее, инсценировав самоубийство Джоша таким образом, чтобы оно выглядело словно неумелое сокрытие улик с ее стороны. Аманда, которая украла ее помаду, незаметно вынесла из дома кролика Джейми. Аманда, которая притворялась ее дочерью во время телефонного разговора, пытаясь свести ее с ума – да, довести ее даже до еще большего безумия, чем то, от которого она уже страдала на самом деле. Не хотелось думать и о том, что Адам знал кое-что. Знал и скрывал от нее, хоть и недолго. Этот факт все еще приводил ее в бешенство.

Не держись за прошлое. Двигайся вперед.

Дай Адаму еще один шанс.

Кейтлин фыркнула с отвращением. Адам ей лгал. Использовал ее.

Как и все остальные мужчины в ее жизни.

Но уже какое-то время он бродит неподалеку. Разве это ничего не значит?

Этот ворчащий голос, принадлежащий ее внутреннему Я, уже не казался голосом Келли. Кейтлин задумалась, принадлежал ли он вообще когда-нибудь ее сестре – близняшке. Келли умерла. И хотя ее тело так и не нашли после той катастрофы с катером, то, что она мертва, было признанным фактом. Одна лишь Кейтлин отстаивала свое иное мнение, и ее личность, уже расшатанная болезнью, разделилась, создав вторую сущность. Это если верить психиатрам. Ей сказали, что впереди ее ждут годы терапии, что со временем она сможет соединить личность Келли со своей собственной, стать одним целым вместо двух отдельных сущностей. На это потребуется время, но, в конце концов, она полностью станет самой собой, счастливой и безмятежной. А сестра-близнец останется только в ее воспоминаниях.

Когда открылись створки лифта, Кейтлин застыла, увидев двух репортеров, окопавшихся у дверей в приемном покое больницы. Макс О’Делл, квадратная челюсть, одет в спортивную куртку, рубашку поло и брюки цвета хаки, был в сопровождении оператора от WKAM. Ники Жилетт листала потрепанный журнал около стола справок.

Просто великолепно.

Только этого ей не хватало.

Репортеры увидели ее одновременно, в одну и ту же долю миллисекунды, и набросились на нее словно стая хищников на жертву.

– Миссис Бандо, можно вас на полслова? – спросил Макс, шагнув к ней поближе и нацепив на лицо свою самую обаятельную улыбку.

– Вам известны правила больницы, – начала говорить сиделка.

– Без комментариев, – безучастно ответила Кейтлин, вернув ему «разве-мы-не-лучшие-приятели» ухмылку.

Она повернулась к Никки. Закинув на плечо рюкзак, молодая женщина спешила к ней:

– Это относится так же и к вам.

Сиделка выкатила коляску через двойные стеклянные двери. Санитарка с грохочущей тележкой, полной цветов, вышла за ними. Процессию замыкали ничуть не обескураженные ее отказом Макс и Никки, похожие на почуявших след ищеек. Все, что Кейтлин могла сейчас сделать, так это стиснуть зубы и не закричать, что она хочет остаться одна, что не хочет больше видеть ни свое лицо, ни имя в вечерних новостях или на первой полосе «Саванны Сэнтинэл», что она просто хочет покоя.

На улице ее ждал Адам. Обтянутым джинсами бедром он опирался на крыло своего автомобиля, припаркованного у тротуара, поношенная кожанка плотно обхватывала плечи. Заметив ее, он улыбнулся самым уголком рта.

Открыв перед ней переднюю дверь своего джипа, он будто бы ожидал, что она сразу же заберется внутрь.

– Минуточку, а где Трой? – требовательно спросила Кейтлин.

– Застрял в банке.

– О чем ты? Я разговаривала с ним всего час назад.

Глаза Адама вспыхнули озорством.

– Планы изменились в последний момент.

– Что за чушь!?

– Он сказал то же самое.

– Может, нам следует позвонить ему, – у Кейтлин не было лишнего времени на подобные глупости.

– Мой мобильник в машине.

– Ну хорошо, может ты все-таки принесешь его мне? – спросила она.

Внезапно Кейтлин поняла, что сиделка уже проявляет нетерпение, а санитарка подкатила тележку с цветами и подарками прямо к багажнику внедорожника Адама. Макс О’Делл, Ники Жилетт и оператор топтались неподалеку, в ожидании дальнейшего развития событий, наблюдая за драмой, что разыгрывали перед ними Кейтлин и Адам Хант.

– Залезай. Я не кусаюсь, – его глаза на мгновение сверкнули, – по крайней мере, обычно.

– Может, я кусаюсь.

– О, определенно да.

Кейтлин прищурилась:

– Очень смешно.

Она оглянулась через плечо. Как, оператор действительно снимает все это? Ради всего святого!

– Неужели не нашлось ничего более достойного для освещения в новостях, чем моя выписка из больницы? – спросила она Макса О’Делла перед тем, как развернуться обратно к Адаму. – Я передумала. Поехали.

Он помог ей забраться внутрь. Кейтлин мимолетно подумала, а не совершает ли она худшую ошибку в своей жизни.

Ты бы уже решалась на что-нибудь побыстрее. Учитывая твой послужной список. Дай парню шанс. Хотя бы выслушай. Что ты от этого теряешь?

Ей не хотелось задумываться об этом. Она лениво наблюдала, как он залез на водительское место, повернул ключ зажигания. От него пахло кожей и, едва уловимо, каким-то мужским одеколоном. Кейтлин вспомнила, как целовала его, вспомнила вкус его губ и…побыстрее избавилась от этих мыслей.

– Посмотрим, сумеем ли мы избавиться от репортеров, – сказал он, давя на газ.

Они выехали с парковки, и Кейтлин расслабилась, откинувшись на стеганую кожу сиденья. Она слишком устала, чтобы продолжать борьбу. Взглянув на солнечный день за окном, она вновь задумалась о возможности влюбиться в него. Так ли это плохо? Не разобьет ли он ей сердце?

Ох, завязывай с этим. Тебе разбивали сердце и раньше. А если он окажется ничтожеством, ты всегда сможешь дать ему пинка под зад. Ну давай же, Бедовая Кейти, действуй.

Все происходило так, словно она вновь услышала совет от своей сестры. Кейтлин поняла, что время от времени представлять себе, чтобы сказала в той или иной ситуации ее близняшка, нет вреда. Иногда ей необходимо было вспомнить… Даже сейчас, она могла вызвать в памяти образ малышки Келли, которая подбивает ее залезть на дерево, или заплыть на самое глубокое место реки, которая смеется и дразнит ее…ее сестра, девочка, так похожая на нее внешне и настолько другая. Тинейджером Келли была отчаянно храброй, хорошей спортсменкой, почти такой же, как и Аманда. А еще женственной и чуточку озорной. Слишком уверенной в себе и такой независимой в тот самый день, когда произошла авария… Да, хорошо, что Кейтлин могла все это вспомнить. Нужно просто не позволять себе слишком глубоко погружаться в воспоминания.

«Черт побери, Бедовая Кейти, – сказала бы Келли сейчас, – будь с Адамом помягче. Ты просто идиотка, если не видишь, что он тебя любит».

Быстро взглянув на него, Кейтлин заметила, как он поправил на переносице солнечные очки, прежде чем повернуть джип и влиться в поток машин. Губы Адама дрогнули, как бы почувствовав на себе ее взгляд. Рукой он накрыл ее сложенные ладони и сжал их.

Глупо, конечно, но сердечко Кейтлин екнуло.

– Не отвлекайся, – сказала она.

– Как пожелаешь!

– Ну да.

Адам засмеялся. И Кейтлин тоже. Может быть, он не так уж и плох.

Время покажет.

Как всегда.

* * *

Неделю спустя.

– Ну вот и все. Дело Бандо официально закрыто, – перешагнув порог кабинета Рида, сказала Морисетт. Широко улыбаясь, она размахивала каким-то чеком.

–Что это у тебя? – оторвавшись от работы, Рид поднял на нее взгляд и откинулся в кресле.

–Это деньги от Барта. Нет, ты можешь в это поверить? Он в самом деле прислал ВСЕ деньги, что был должен. Честно, все алименты на детей. Первый раз за все эти годы! – она плюхнулась на угол стола и положила чек в карман.

– Он выиграл в лотерею?

– Практически. Умерла его тетя и оставила ему небольшое наследство. И перед тем, как он сумел все потратить, купив, к примеру, новый пикап – конечно же, это он тоже успел, – так вот, его совесть взяла над ним верх, и он решил заплатить мне, что должен. Пока я не натравила на него целую свору адвокатов. Ну, каков «магнат»! Ой, я сказала «магнат»? Я имела в виду «придурок», – и она запустила пальцы в свои непослушные волосы. – Итак, в этой истории с Монтгомери нам все уже ясно?

– Думаю, да. Теперь необходимо оформить отчеты, ну, ты понимаешь, вся эта бумажная волокита, но…да, мы закончили это дело. Останки, вытащенные из реки, оказались телом Марты Васкес. Ее мать собирается захоронить их и поставить ей надгробие. Я разговаривал с Люсиль по телефону, и она рассказала мне всю историю целиком. О том, как однажды переспала со своим боссом.

Морисетт с удивлением подняла бровь, но он лишь пожал плечами:

– Это была связь на одну ночь. Именно так она и сказала. Но в действительности, разве это имеет значение? Суть вот в чем: кто мог подумать, что Марта Васкес являлась еще одним внебрачным ребенком Кэмерона Монтгомери? Черт побери, этот мужик когда-нибудь застегивал брюки или нет?

– Ей просто не повезло, что она столкнулась именно с Амандой, или Атропос, или кем там еще она была, а не с кем-то другим.

– Еще один ребенок в погоне за деньгами папочки – просто она взяла поздний старт. Она ведь не знала, что Кэмерон был ее отцом почти до прошлого декабря, когда Люсиль рассказала ей об этом в телефонном разговоре.

–И она не потрудилась рассказать об этом Монтойе?

– Она не рассказала никому. За исключением Аманды, так как та работала на юридическую контору, которая распоряжалась имуществом Кэмерона, – Рид откинулся в кресле и подвигал плечами, разминая затекшие мышцы.

– А где сейчас Монтойя? – спросила Морисетт, притворившись, что эта мысль только что пришла ей в голову. Но Рид почувствовал в вопросе скрытый подтекст.

Практически со дня своего появления в Саванне Монтойя вызвал особый «интерес» у жесткого и несгибаемого детектива Морисетт. Даже несмотря на то, что был ее намного младше. В этом и заключалась проблема Сильвии: на словах всегда зарекаясь от общения с мужчинами, тем не менее, она последовательно влюблялась в каждого следующего парня, что попадался ей на глаза.

На этот раз у Рида были плохие новости:

– Монтойя уже уехал.

Если Морисетт и была разочарована, она искусно скрыла это, рассматривая бумаги, в беспорядке разбросанные по столу.

– Он сказал что-то о том, чтобы взять отпуск в полиции Нового Орлеана. Кажется, он считает, что его напарник, Бентц, все поймет. Вопрос только в том, чтобы убедить в этом начальство.

– Почему же он тогда не вернется сюда?

– Возможно, слишком много плохих воспоминаний.

– Конечно, но какая-нибудь женщина могла бы заставить его забыть Марту.

Рид посмотрел на нее:

– Лишь бы какая-нибудь женщина не связывалась с молодыми самцами десятью или двенадцатью годами младше себя.

– Даже семью?

– Даже семью.

Глаза Морисетт ярко блеснули, затем она сменила тему:

– Слышала, что Дики Рэй Бискейн все еще пытается получить свою долю в имуществе Монтгомери. Флинн Донахью сидит у него на гонораре. Теперь он хочет еще долю Крикет, Шугар и, может, даже Аманды. Похоже, он кое-чему научился у Джоша Бандо, например, подавать иски о смерти в результате противоправных действий.

– Вот жадный сукин сын!

– Как и все они, не так ли? – спросила Морисетт. – Бывшего мужа Аманды, Йена Драммонда, соблазнили написать откровенную книгу об этих событиях. И теперь он хочет получить долю своей жены, хотя сам трахался с Шугар Бискейн. Для человека, который только что потерял двух любовниц, он слишком зациклен на деньгах. Должно быть, они способны исцелить разбитое сердце.

– Откуда мне знать.

– Есть надежда, что Ханна выздоровеет. Она поговаривает о переезде куда-нибудь. Чтобы начать все сначала и выбросить произошедшее из головы. Если это возможно.

Рид кивнул:

– Не осуждаю ее за это. Она ведь также была связана с Бандо. А потом ее сестра пыталась убить ее, перерезать ей горло.

Он покачал головой. О Саванне ходили самые разные скандальные слухи, но этот превосходил их все.

– Черт побери, ведь наверняка Ребекка Уэйд также принимала в этом участие.

– И стала еще одной жертвой.

– В очень длинной очереди.

– Ну да, без шуток, – сказала Морисетт. А Риду вспомнилась Атропос с этими ее хирургическими ножницами и витыми шнурами.

– Какая все-таки психопатка! И ведь совершенно очевидно, что она убивала из-за денег Монтгомери.

– Ну, нет, – Рид был с этим не согласен. – Она убивала ради самого убийства.

Он подумал обо всех ее жертвах, о том, КАК они страдали, и о том, сколько усилий и физических, и умственных пришлось приложить Аманде, или Атропос, чтобы привести эти задумки в исполнение.

– Это ее возбуждало, давало возможность доказать, что она сильнее, энергичнее, хитроумнее всех остальных. Что она достойна унаследовать богатство старика. Ей нравилось убивать – и наслаждаться этим.

Морисетт кивнула головой:

– Полностью согласна. Ну что за срам…э, прямо стыд и позор.

Хотя она и добросовестно пополняла чертову копилку «Хэлло Китти», разговорный язык Сильвии все еще не отличался «чистотой». По крайней мере, ее деткам удастся получить приличное образование – черт побери, да они возможно даже сумеют поступить в ...чертову Лигу Плюща [1].

– Я бы не удивился, если бы о случившемся написал книгу Адам Хант. Так сказать, подхватить начинание бывшей жены, – признался Рид. – Я слышал, что издатели все вынюхивают, как бы подобраться к нему и к Кейтлин Бандо. Поговаривают даже о фильме. Как тебе такое?

– Возможно, что кто-нибудь и сделает это, – она почесала локоть. – Знаешь, если Аманда убивала только для того, чтобы унаследовать деньги, то она чертовски долго копалась. Первой жертвой был малыш Паркер, и лишь годы спустя она ускорилась? Да ладно тебе. Это же нелогично.

– В этом деле ничего логичного нет, – Рид припомнил, за какое время все случилось. – Между нами говоря, полагаю, что она просто-напросто сломалась. Действительно сломалась, когда обнаружила, что ее муж погуливает на сторону к Шугар Бискейн. Но с другой стороны, я не знаю наверняка. Но я ведь не шринк. Черт побери, какая ирония, что подставляя сестру, Аманда использовала слухи о «фамильном» безумии, и думала о себе как о другом человеке. Явное психическое расстройство. Настоящая мания величия. Возможно, это было раздвоение личности, со вторым воплощением – всей этой ерундой об Атропос. Кейтлин Бандо оказала большую услугу налогоплательщикам этого города, когда прихлопнула ее.

Он посмотрел в окно на яркий солнечный свет. Саванна была благородной пожилой леди среди других городов. Он вернулся сюда вновь, но не успел пока разгадать все ее секреты. Темные, вездесущие секреты.

– А смог бы ты спокойно жить, убив собственную сестру? – спросила Морисетт.

– Это бы беспокоило меня меньше всего. Вспомни, ведь мы говорим о сестре, которая убила моего ребенка, мою мать, моего отца, моего мужа и всех остальных, до кого успела дотянуться. Как бы я чувствовал себя, положив конец ее мучениям? – усмехнулся Рид. –Прекрасно я бы себя чувствовал после этого. Точно тебе говорю.

– Ну да, ты прав.

– Но я уверен, что Кейтлин Бандо потребуются годы и годы терапии. Может быть даже вся ее оставшаяся жизнь.

– В конце концов, она осталась жива. И я слышала, что она встречается с Адамом Хантом.

– Романтическая парочка?

Морисетт пожала плечом:

– А что, он ведь лакомый кусочек.

– Тебе лучше знать.

– Воистину, братец. Аминь! – Она хлопнула по столу, заслышав писк пейджера.– Ну что теперь?

Взглянув на экранчик, она спрыгнула на пол:

– Это моя бебиситтер. Мне нужно бежать. Я беру день, хочу провести его с детьми. Повезу их поплавать, слава Богу они наконец-то оба выздоровели. А потом мы пойдем тратить эти хреновы деньги Барта. И, будь уверен, я включу в список покупок другую копилку. А то эта уже переполнена...

– Ты возьмешь еще одну с «Китти»?

– А что, другие бывают? Если что-то потребуется, даже не звони, – через мгновение она уже была за порогом.

– Езжай осторожно, – закричал он вслед. – Помни, что в этом городе существуют ограничения по скорости, и мы обязаны их строго соблюдать.

– Да пошел ты, Рид! – до него долетело эхо ее смеха. Сильвия Морисетт была замечательной женщиной во всех отношениях, если только для вас была приемлемой ее раздражающая позиция «я-такой-же-хороший-коп-как-и-остальные-мужики». Ну, он-то мог вести себя и похуже. Намного хуже.

_________________________

[1] Лига Плюща – группа самых престижных частных колледжей и университетов на северо-востоке США: Йельский университет, Дартмутский колледж, Колумбийский университет, Пенсильванский университет, Принстонский университет, Корнеллский университет, Гарвардский университет и Университет Брауна, известные высоким уровнем обучения и научных исследований. Название связано с тем, что по английской традиции стены университетов – членов Лиги увиты плющем.

Эпилог

– Не хочешь прокатиться? – сбегая по ступенькам, окликнула Оскара Кейтлин. – Тогда пошли.

И маленький терьер, обогнав ее, помчался к двери гаража. Салон «лексуса» уже был доверху заполнен букетиками из веток остролиста и ярких цветов пуансетии – Рождественскими букетами для кладбищенских поминовений.

Пока Оскар водил носом в открытом окне, она вела машину через весь город, мимо величественных старых домов, украшенных гирляндами из ленточек, светящихся лампочек и зеленых веток. Наступил канун Рождества, и Кейтлин чувствовала себя лучше, чем когда бы то ни было за очень, очень долгое время. Она собиралась к новому психотерапевту, с которым не было личных отношений. И она даже обдумывала, не разрешить ли Адаму опубликовать ее историю.

Да за прошедшие шесть месяцев он ни разу не упомянул об этом. Хотя почти каждый день они проводили вместе. Адам хотел, чтобы она поселилась у него, и в этом был определенный намек на будущее супружество. Но она не была к этому готова. Еще нет. Ей просто нужно было больше времени, чтобы выяснить, кто же она такая – Кейтлин Монтгомери Бандо. И еще она не хотела становиться частью чьей-либо жизни, пока не почувствует уверенность, что стала снова психологически цельной личностью.

Кейтлин припарковалась недалеко от семейного участка на кладбище и посадила Оскара на поводок. Для Саванны было свежо, дул ветер, шурша сухими листьями, и вздымая клубы бородатого мха. Оскар постоянно дергал поводок, но молодая женщина донесла-таки цветы до каждой могилы. Она сдержала слезы, даже когда смотрела на портрет дочери на могильном камне.

Перехватило горло, она поцеловала кончики пальцев и коснулась ими холодного мрамора:

– Люблю тебя, – шепот молитвы Кейтлин за любимую маленькую Джейми взмыл вверх. Она понимала, что эта боль останется с ней навсегда и уже смирилась с этим.

А вот страх и ужас тех кошмарных испытаний, что устроила Аманда, постепенно покидал ее, становясь лишь тенью прошлого, изредка не давая спать по ночам.

Уголком глаза она заметила Адама и улыбнулась ему сквозь слезы. Он предупредил, что заедет за ней, в это самое место, где они встретились в первый раз. Со временем ее сомнения на его счет исчезли, особенно когда Кейтлин обнаружила каким страстным, но нежным, и очень внимательным любовником Адам мог быть, как терпеливым, так и неистовым.

После больницы, когда они занялись любовью первый раз, Кейтлин очень переживала, боясь, что это может послужить импульсом для возвращения ее второй личности – Келли. Но беспокоиться на самом деле не стоило: всю ночь, полную поцелуев, прикосновений и исследований, она была только собой, впервые чувствуя радость его любви.

В тот день они выгуливали Оскара, как вдруг небеса разверзлись, и на них обрушился сильный ливень. Они помчались обратно в дом, а затем заторопились на кухню, оставляя после себя дорожки стекающих дождевых капель. Когда Кейтлин споткнулась о поводке собаки, Адам поймал ее. Они упали на пол, потеряв равновесие. Она была сверху. Адам подтянул ее ближе, зарывшись лицом в ложбинку между грудей, облепленных мокрой блузкой. И начал целовать. Кейтлин пылко ответила – и в этот раз они пришли к согласию, когда их мокрые, скользкие тела соединились. Дрожа и возбуждаясь, она переживала каждое прикосновение: его руки на ее ягодицах, его язык на ее сосках, твердости его члена у ее живота, – пока он, наконец, не начал плавно двигаться меж ее ног и не подарил ей нескончаемое удовольствие.

Теперь Кейтлин не жаловалась на память. В конце концов, она не потеряла саму себя, не растворилась в личности Келли. Наоборот, неделя проходила за неделей, и ее «второе я» исчезало, расплывалось туманным воспоминанием. И Кейтлин чувствовала, что недалек тот день, когда ее личность вновь станет цельной. И Адам будет рядом.

Она повернулась в его сторону, борясь со слезами.

– Привет, – сказала она, когда он подошел поближе.

– И тебе доброго дня, – он заметил ее слезы, – ты в порядке?

– Тебе судить, ты у нас психиатр.

– Мое профессиональное мнение? Ты безнадежна.

Кейтлин шлепнула его по руке.

– Мое личное мнение?

Она ждала, выгнув бровь дугой.

– С тобой определенно все в порядке, – Адам обнял ее одной рукой. – Может, даже больше, чем просто «в порядке». В полном порядке. В идеальном.

Кейтлин засмеялась:

– Господи, Адам, в самом деле? В полном порядке? – ей вспомнилось и то, через что пришлось пройти ей, через что они прошли вместе. И то, как хорошо он ее знал. – Я требую подробностей.

– Хорошо сказано! Как насчет обеда?

– М-м-м,…почему бы и нет?

– Я готовлю.

Кейтлин вновь засмеялась:

– Думаю, тогда я – «пас».

Адам стиснул ее в объятиях:

– Ах ты, скверная девчонка!

– От идеальной до плохой и всего за десять секунд. Похоже на рекорд.

– Ну ладно, поехали домой. Приготовить можешь и ты.

Кейтлин понаблюдала за Оскаром, который увлеченно скакал поблизости, не забывая обматывать свой проводок вокруг их ног.

– Ничего не выйдет. Пойдем лучше куда-нибудь.

– Все, что захочешь, – еще один быстрый поцелуй, и Кейтлин почувствовала тепло внутри. Безопасность. Завершенность. Хотя это и было глупо.

– Мне кажется, что я только что поменяла свое мнение, – сказала она, чувствуя, как ее глаза замерцали озорством. – Останемся дома. На всю ночь.

– Да здравствует пицца и пиво!

– Для начала, – заметила Кейтлин, разматывая поводок Оскара и стараясь при этом не упасть. – А дальше…кто знает? Может, мы увлечемся ролевыми играми?