Текст книги "Ночь накануне (ЛП)"

Автор книги: Лайза (Лиза) Джексон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 29 страниц)

– Я не могла. Я ничего не знаю.

"За исключением того, что наверху, в спальне, была размазана кровь. Чертовски много крови".

Это не была кровь Джоша. Не могла быть!

Кейтлин опустилась на один из стульев – обессилевшая и напуганная до смерти.

– Но ты, должно быть, возглавляешь список главных подозреваемых, – нахмурившись, проговорил Трой.

Его волосы были такими же темными, как и ее, на висках был лишь легкий намек на седину. Трой стоял выпрямившись, плечи широкие, бедра стройные – тридцатилетний мужчина в отличной форме.

– Не секрет, что у него была связь на стороне, и он собирался развестись с тобой.

– Замечательно, Трой, – пробормотала Кейтлин. – Не стоит приукрашивать правду.

– Именно. И сейчас, все что у тебя есть – кризис.

– У меня? – спросила она, а затем увидела белые линии от его сжатых губ. – О чем ты говоришь? Что я убила Джоша?

– Конечно, нет.

Но Кейтлин все равно была в бешенстве.

– Ты знаешь, мне бы не помешала небольшая поддержка. День был адским, и он еще не закончился. – В ее глазах заблестели слезы, но Кейтлин не стала вытирать их.

Она не сдастся. Оскар, чувствуя ссору, прокрался на свое любимое место под столом.

Ключи Троя звякнули, когда он посмотрел на задний двор.

– Мне жаль. Я … я не очень хорош по части поддержки.

– Не стану спорить.

– Но тебе необходимо понять, что ты – очевидный подозреваемый. – Прочесывая волосы пальцами обеих рук, он устало вздохнул. Словно быть единственным из ныне живущих мужчиной в семье Монтгомери было непосильной ношей. – Может, тебе стоит поехать домой на некоторое время.

– Это – мой дом.

– Знаю, знаю, но может, будет лучше, если ты уедешь из города, переедешь в поместье, побудешь с мамой в Оук-Хилле.

– Хочешь сказать, мне стоит «лечь на дно»?

– Я не говорил…

– Трой, я – не преступница, – заспорила Кейтлин, про себя решительно отодвигая сомнения в сторону, и встала на ноги.

– Всего лишь жертва. – Его губы сжались в сдерживаемом гневе. – Всегда жертва. Господи!

– Я знала, что мне не следует звонить тебе, – произнесла Кейтлин.

– Тогда почему сделала это?

Она вынула из холодильника бутылку с водой и открутила крышку.

– Полиция не хотела, чтобы я была одна.

– И ты позвонила брату?

– Ты был ближе всех. – Иногда Трой был настоящей головной болью, но разве не все ее родственники такие же? Она знала, что звонок – ошибка с той самой минуты, как только набрала номер его офиса. Она сделала большой глоток воды. – Давай разберемся. Это не потому, что ты – мужчина, понятно?

– Послушай, Кейтлин…

Ее свободная рука взлетела к виску, и она растопырила пальцы, будто готовясь сдержать взрыв.

– Неважно, забудь. Я хотела позвонить Келли…

– Келли? О, ради бога, Кейтлин. Даже не начинай.

– Но… – Она знала, что допустила ошибку, когда упомянула свою близняшку.

– Это было бы чистым сумасшествием, и ты знаешь это! – Его темные брови сошлись вместе. – О, я понял! Ты уже присматриваешь себе защиту по причине невменяемости. Келли. – Он щелкнул языком.

– Перестань! Я не виновна. Я не сумасшедшая. И…и…Джош мертв, – добавила она, ее голос надломился. – Он был ублюдком, хорошо, я знаю это, но…было время, когда я любила его. – Кейтлин почувствовала, что покраснела от своего признания. – Он был моим мужем. Отцом Джейми.

– Который хотел тебя только из-за наследства.

Слова обрушились на нее, как ледяной дождь. Они были одинаково ужасными и правдивыми. Оскар громко залаял с того места, где он предпочитал прятаться.

– Пожалуйста, Трой, ради сохранения моего чувства достоинства, оставь мне немного иллюзий, ладно?

К ее удивлению он пересек комнату и положил руку ей на плечо, но его прикосновение было неуверенным, будто Трой опасался, что сестра может сделать нечто глупое, например, повернуться к нему и уткнуться лицом в его плечо. В его глазах было колебание, настороженность, которая никогда не позволяла ей или кому-то еще подойти ближе. Трой, будучи на два года младше Кейтлин и Келли – единственный выживший сын их родителей – нес на своих мускулистых плечах тяжелую ношу.

– Это не так легко, Кейтлин. Твои иллюзии обычно втягивают тебя в неприятности. Сегодня – не первый раз. Просто этот случай – самый серьезный.

– Ты прав, – признала она и почувствовала сожаление из-за своей злости. – Послушай, Трой, спасибо, что приехал сегодня. Мне нужно было поговорить с кем-нибудь, и я подумала, что могу рассчитывать на тебя. Думаю, я могла бы позвонить Аманде. Ее офис недалеко, но она ведь такой трудоголик, что иногда по выходным работает дома. Кроме того, она всегда так занята.

– А я нет?

Кейтли не сдержала улыбки – остатки былой злости рассеялись.

– Ты – начальник в банке.

– Лишний повод для меня быть на работе. Даже в субботу. – Пальцы, лежащие на ее плече, нежно сжались, напоминая ей, что они все же не чужие. – Ты знаешь, я здесь ради тебя…Я просто не очень хорош в таких делах, как эмоциональная поддержка.

– Во всем виноват твой статус крутого парня с тех пор, когда тебе было около двенадцати, – ответила Кейтлин. – Ты – как дикобраз. Колючий снаружи, мягкий внутри.

– А Аманда – настоящая сталь, как внутри, так и снаружи? – спросил он, затем посмотрел на часы и нахмурился. – Слушай, мне действительно надо вернуться в банк. Скоро ко мне придет клиент.

– Знаю. Я буду в порядке.

Но брат не был в этом так уверен.

– Почему бы тебе не провести несколько дней с мамой, просто до тех пор, пока полиция не разберется в том, что происходит, а стервятники снаружи, – Трой указал большим пальцем в направлении передней части дома на окна, видневшиеся по ту сторону подножия лестницы, – не найдут для пропитания другую падаль.

– Милая аналогия, – пробормотала Кейтлин, однако проследила за его взглядом.

Через шторы Кейтлин наблюдала, как журналистка в фиолетовом платье идет по направлению к фургону. Оператор укладывал свое оборудование, уже упакованное в сумки на молнии.

– Не обманывайся. Уедут эти, заявится еще больше.

– Я буду в порядке.

– Да? – спросил он, и вопрос эхом разлетелся по всему дому.

Трой не произнес то, о чем думал на самом деле. Не озвучил мысли, к которым пришла вся семья – что Кейтлин на самом деле никогда не будет здорова, прошлое всегда будет преследовать ее, а трагедия будет ее вечным спутником. Она видела, как ее родственники обменивались взглядами, как они смотрели на нее, а потом украдкой отводили взоры, когда чувствовали, что Кейтлин заметила их переглядывания.

– Кейтлин?

– Да?

– Ты уверена, что с тобой здесь все будет нормально?

– У меня есть Оскар. Он изумительный товарищ, а, кроме того, он – отличная система безопасности, и я могу заплатить ему собачьим кормом, – легкомысленно ответила Кейтлин, но заметила, что ровные брови брата нахмурились. Она вздохнула и заговорила более серьезно. – Правда, Трой, не волнуйся.

– Ну, конечно.

– Серьезно. – Она выставила вперед подбородок. Стараясь выглядеть сильной.

Брови Троя скептически поднялись, когда он потянулся за пиджаком.

– О тебе невозможно не беспокоиться.

– Попробуй, хорошо?

Он слегка улыбнулся.

– Знаешь, ты можешь рассказать мне что угодно.

– А ты впишешь меня в свое ежедневное расписание? – резко спросила она.

– Ай!

– Правда причиняет боль.

– Я ведь приехал сегодня, верно?

– Да, ты приехал, – признала Кейтлин, с едва заметной улыбкой. – И я ценю это. Правда.

– Просто пообещай мне одну вещь. – Глаза брата сузились, когда он посмотрел на нее, надевая пиджак и поправляя плечики.

– Ммм?

– Если вновь приедет полиция, не говори с ними. По крайней мере, без присутствия адвоката.

Ее хорошее настроение улетучилось. Ощущение клаустрофобии, которое она заставила отступить, неожиданно накрыло ее с головой, и Кейтлин почувствовала, будто ее душат. Ей не следовало доверять Трою. Надо было хорошенько подумать.

– Ты думаешь, я убила его, верно? – недоверчиво прошептала она. – Думаешь, я убила своего мужа.

Внутренне женщина вся съежилась.

«А что думаешь ты, Кейтлин?»

– Не важно, что я думаю, но чтобы ты знала – нет. Я не считаю, что ты способна на убийство. У тебя есть свои проблемы – да, черт, у нас у всех они есть, – но я не думаю, что ты – хладнокровный убийца.

– Спасибо за проявленное доверие, – уколола Кейтлин.

– Я просто предупреждаю тебя, вот и все. – Он поправил галстук. – Ради Бога, не выводи меня из себя.

– Даже и не мечтала об этом.

Она скрестила руки на груди и проводила его до входной двери – слава Богу, снаружи не было репортеров. Но Кейтлин знала – пустой передний двор, где вокруг кормушки порхали колибри, а стрекоза скользила между лозами, надолго спокойным не останется.

Это было всего лишь затишье перед бурей.

Кейтлин взглянула на небо.

Чистое и голубое.

Обманчивое.

Когда Трой забрался в свой «рендж ровер», она махнула рукой и ощутила натянутость и жжение в запястьях – заживающие порезы … как, черт побери, они появились? Все, что она могла чувствовать – ужасные, острые вспышки, которые с шипением проходили через ее мозг, как удары молнии.

Разрозненные кусочки сна?

Какого-то рода экстрасенсорное восприятие?

Совпадение?

Или ужасные осколки воспоминаний, слишком ужасные, чтобы вспомнить полную картину?

______________________

Примечания:

[1] Виргинский дуб (Quercus virginiana) – широкое, раскидистое вечнозеленое дерево, достигающее 60 футов высоты, с кожистыми листьями и массивными ветвями невысоко от земли. Виргинский дуб очень долговечен.

[2] Фацетный витраж – изготовлен из стекол со снятой по периметру стекла фаской (фацетом, фасцетом) или объемных, шлифованных и полированных стекол, имеющих огранку. Чтобы получить широкую фаску (это усиливает эффект от преломлений света) требуется более толстое стекло, что увеличивает вес. Поэтому готовые фацетированные детали собирают в более прочную (латунную или медную) оправу.

[3] Экседрин – анальгетическое ненаркотическое средство. Обладает жаропонижающим и противовоспалительным действием, ослабляет боль. «Экседрин Супер Сила» один из видов продукта.

Глава 5

Адам Хант ловко взломал замок. Любой сторонний наблюдатель подумал бы, что у него есть ключ от этой большой деревянной двери, потому что засов открылся слишком легко. Но он был осторожен. Он был один. В прихожей полуторавекового дома, которое превратили в офисное здание, не было ни души. Никто не видел, как он тихо вошел, закрывая за собой дверь.

Внутри, в комнате было жарко. Удушливо жарко. На всех поверхностях осела пыль, пальма в кадке возле окна засохла, а земля окружающая ее корни потрескалась. Хант оглядел офис, а затем открыл окно, и в маленький кабинет со старым деревянным полом и беспорядочно распложенными ковриками ворвался запах старой доброй Саванны.

Кожаное кресло с откидывающейся спинкой, софа и кресло-качалка стояли отдельной группой. В расположенном наискосок от зоны отдыха изысканно украшенном шкафу находилось видео оборудование. Под окном стоял маленький, со стеклянными дверцами книжный шкаф с небольшой библиотекой книг о психологии людей, сексуальности, морали, гипнозе и о любой другой известной человеческой слабости и порочности. Некоторые книги некогда принадлежали ему. Так же, как и кресло-качалка. Но не теперь.

Адам стиснул зубы, подойдя к бюро.

Ее стол был заперт.

Конечно же.

Хотя это не было проблемой.

Стул возле стола скрипнул, когда Адам сел на него, и заметил, где колесики оставили следы на ковре – маленькая дуга, так чтобы она могла повернуться к своему компьютеру или записям, а затем вновь посмотреть на клиента. Его челюсть напряглась, он быстро взломал стол и поднял наверх крышку. Внутри небольших отсеков и ящиков, заполненных марками, скрепками, конвертами и подобными вещами, все было аккуратно. Опрятно.

Как и женщина, которая недавно сидела на этом потертом стуле.

«Черт, где же ты, Ребекка?»

Адам рассеяно потер колено – оно вновь начало его беспокоить, результат недавней аварии на мотоцикле.

Он включил компьютер, нервно постукивая пальцами по подлокотнику, и посмотрел на пыльный экран, когда компьютер щелкнул и загудел, а монитор постепенно засветился. Мужчина нашел ее файлы и бегло просмотрел их, покусывая то одну губу, то другую. Было ли это его воображением или он действительно почувствовал слабый аромат ее духов, который смешивался с затхлым запахом кабинета?

Принятие желаемого за действительное и ничего более.

Его пальцы умело двигались, когда он прокручивал файлы пациентов Ребекки, быстро проглядывая их проблемы, несчастья и психозы людей, которых он никогда не встречал. Ни одна деталь не зацепила его взгляд, ничего не заставило Адама подумать,

что он натолкнулся на случай, который, как считала Ребекка, изменит курс ее жизни.

Он взглянул на часы.

Адам пробыл здесь почти сорок пять минут и слышал звуки шаркающих ног и скрипящих стульев из кабинета дальше по коридору. Он проверил, запер ли дверь, чтобы никто, ищущий кабинет или же уборную, не мог зайти и увидеть его, а затем подошел к окну. С высоты третьего этажа ему открывался вид на аллею и соседний дом.

Пожилая женщина в соломенной шляпке и домашнем халате поливала свою герань. Он вышел из поля ее зрения до того, как женщина подняла взгляд – не хотел, чтобы ему пришлось объясняться. По крайней мере, пока. Пока он сам не получит некоторые ответы.

Ему, вероятно, придется лгать, чтобы получить эти ответы.

Пусть так и будет.

Адам верил, что ложь включает различные оттенки, цвета и текстуру. Была черная и белая ложь, а между ними – разнообразные оттенки серого. Одна была вязкой и липкой. Другая же – тонкой, как паутинка, но, насколько Адам мог вспомнить, хорошей лжи не существует. И все же, решил он, вставляя отмычку в замок запертого шкафа с ящиками и легким жестом отодвигая простую щеколду, он никогда не признает, что иногда ложь необходима.

Ящик открылся со щелчком.

Если, чтобы добраться до правды, необходима ложь…то так ли это ужасно?

«Нет такого понятия, как «невинная ложь», – очень часто повторяла его бабушка. – «Ложь есть ложь, и если ты не можешь сказать правду, тогда с тобой что-то всерьез не так».

Она смотрела на него своими немигающими ястребиными глазами, ища проблеск обмана в глазах внука, а Адам смотрел на нее в ответ. Отказываясь уклониться, хотя они оба знали, что он бессовестно врет.

Норма Хант была честной женщиной. Когда она не могла доказать, что он говорит неправду, она вынуждена была делать вид, что верит ему.

Адам задался вопросом – что она подумала бы о своем единственном внуке сейчас, когда он открывал верхний ящик, бегло просматривая ярлыки и ощущая сухой, пыльный запах неиспользуемых документов. Его пальцы быстро пробежали по именам, после он закрыл ящик и открыл тот, который находился ниже…и там, занимая половину пространства, лежали документы, которые могли помочь ему в поисках. Толстые папки. Заполненные записями и данными: БАНДО, Кейтлин Монтгомери.

Как он пропустил это на компьютере? Адам быстро вернулся к мерцающему экрану и вновь порыскал в папках, но Кейтлин определенно не было среди них. Он сделал быстрый перекрестный поиск и нашел записи обо всех остальных пациентах, но ни одной записи о Кейтлин Бандо. Поиск не обнаружил ни одной папки. Он даже посмотрел в корзину удаленных файлов, но ничего, касательно Кейтлин, за последнее время не удалялось.

Будто она никогда и не была постоянным клиентом.

Но вот толстая бумажная папка на его коленях утверждала обратное. И Ребекка упоминала имя Монтгомери в одном из их разговоров.

Он откинулся назад на стуле Ребекки. Почему бы информации с бумажных папок не быть перенесенной в компьютер? Он полистал страницы и нашел фотографию – снимок изумительной женщины около тридцати пяти лет. Длинные темно-рыжие волосы лезли на глаза, в то время как она удерживала на бедре ребенка. Маленькая девочка заходилась в смехе, откинув назад головку, розовые ленточки выскальзывали из кудрявых каштановых волос, а женщина – предположительно Кейтлин Бандо – казалась беспечной. На ней был похожий на дочкин белый сарафан, его юбка колыхалась от ветра вокруг ее ног. Кейтлин стояла на убранной лужайке большого довоенного дома из кирпича и белой обшивочной доски. Небо зловеще потемнело от туч, но мать и ребенок, казалось, не чувствовали угрозы надвигающейся бури.

Адам долго смотрел на фотографию.

Она была еще одной загадкой, которую следовало разгадать.

Адам положил снимок в карман.

* * *

– Ну, выкладывай все, что тебе известно о Джоше Бандо, – велел Рид, бросая тонкую папку на стол Морисетт в полицейском управлении. Жуя жвачку, она посмотрела через плечо, игнорируя мерцающий монитор компьютера, на котором были видны фотографии мертвого, распростертого тела Джоша Бандо. – Часть о том, что он был придурком, можешь опустить. Это я уже понял.

– Я как раз собиралась упомянуть, что у него хорошо был подвешен язык, и он был мошенником. Просто еще один пример того, как загнила южная аристократия. – Она дотронулась до желтой папки, открывая ее. – Что это?

– Предварительный отчет о вскрытии. Очень предварительный. В нем нет ничего, чего бы мы не знали. Приблизительное время смерти – полночь. Судя по внешним признакам, он умер от потери крови, раны вероятно нанесены самой жертвой. Мы получим больше информации, как только вскрытие будет завершено. – Рид упал на изношенный стул в ее кабинке и заметил, уже не в первый раз, в каком порядке она содержала свое рабочее место. Все на своих местах. На столе – фотографии семьи, в углу – папоротник в горшке, ручки и карандаши стоят в старой кружке с надписью, которая гласила: «Если не любишь копов, в следующий раз, когда возникнут проблемы, звони хиппи». Джинсовая куртка, украшенная фальшивыми бриллиантами, свисала с напольной вешалки. Над курткой висела бейсбольная кепка с эмблемой «Смельчаков» [1].

– На самом деле я знаю о Бандо не так уж много. – Заметив в его глазах скептицизм, она добавила: – Действительно. У меня не было с ним связи, но я знала его, понятно? Я знаю, что он был женат пару раз.

Рид навострил уши.

– Кейтлин Монтгомери не была его первой женой?

– Нет. – Морисетт откинулась назад на стуле и покрутила в пальцах карандаш. – Первую звали Мод. Мод Хейвенбрук. Позже он поймал на крючок Кейтлин, которая стала женой номер два. А потом он собирался развестись и с ней.

– Из-за потенциальной жены номер три?

Морисетт пожала плечами

– Таковы слухи. У него была сожительница.

– И ты знаешь это…откуда?

– Я проверяла его. Помнишь? Для подруги, которая интересовалась им.

– И ее имя?

Мориссетт помедлила.

– Это расследование возможного убийства, – напомнил ей Рид и заметил, как уголки губ напарницы поджались.

– Милли. Миллисент Торм. И она замужем, понятно? Поэтому постарайся быть тактичным.

– Тактичность – мое второе имя.

– Хрена с два.

– Ты знакома с Мод Хейвенбрук?

– Никогда не встречала ее лично.

– Но она по-прежнему где-то в городе? – мимоходом спросил Рид, думая, что Морисетт проявила исключительный интерес к Джошу Бандо и к его личной жизни.

Может, она говорила правду об отсутствии заинтересованности в покойном, но с другой стороны, он допускал, что с нее станет слегка приврать, если это означало сохранить свою репутацию незапятнанной.

– Насколько я знаю, она владеет гостиницей, предоставляющей номера с завтраком, возле парка Форсис [2]. «Усадьба Пересмешник» или что-то вроде этого, один из тех старых домов-экспонатов, забитых античными штучками и тому подобным. Место, где останавливаются богатые туристы, когда бывают в городе. Говорят, что она готовит круассаны, за которые можно умереть. Сбрызгивает их смесью меда и домашнего малинового джема.

Рид решил поговорить с первой миссис Бандо.

– Она была дружески расположена к своему бывшему?

– Мод? Дружественно к Бандо? Не имею ни малейшего понятия. Но она вновь вышла замуж. За парня по имени Спрингер, кажется.

Рид сделал в уме заметку.

– У нее есть дети от Джоша?

– Не уверена… – ответила Морисетт, затем щелкнула пальцами и выпрямилась. – Хотя нет. Не думаю, что у них есть общие дети, но Мод была немного старше, и у нее был ребенок от первого брака.

– Запутанно.

– В семьях всегда так. Джош мог усыновить ребенка. Я не знаю. Как я уже говорила – у меня не было с ним отношений. – На ее щеках появился легкий румянец. – И не смотри на меня так. Я просто проверяла его для Милли, которая тогда была в ссоре с мужем.

– Значит, Милли встречалась с ним?

– Не совсем встречалась или же, если встречи и имели место быть, то это была короткая связь. Они с мужем жили раздельно некоторое время, а Бандо как раз разводился. Сомневаюсь, что Милли, если и встречалась с ним, была той, кто интересовал его. Бандо любил богатых и красивых женщин, готовых заняться с ним оральным сексом, когда бы ему ни приспичило.

Рид прочистил горло.

– Откуда ты знаешь..?

– Я не знаю. Но он был игроком. Звездой. Зависал в стрип-барах. Везде кидался деньгами. Это я знаю. Видела его там пару раз, когда работала в отделе по борьбе с незаконной торговлей спиртными напитками и проституцией, и принимала участие в облавах в «Шелковых кисточках» или «Кошечках в сапогах» – в такого рода местах. В любом случае, Джош подцепил на крючок Кейтлин Монтгомери и в течение пары месяцев или около того они стали не просто парой. Господи, они поженились! Милли вернулась к мужу и помалкивала об этом. Я подумала, что он бросил ее – она была сконфужена, хотя и не считала себя влюбленной в него или что-то подобное. Насколько я поняла, шарм старины Джоша истерся достаточно быстро, как только она немного узнала его. У них с новой женой сразу же появился ребенок, а остальное, как говорится, уже история.

Закинув лодыжку одной ноги на колено другой, Рид сказал:

– Я проверил его жену. Никаких приводов в полицию.

– Значит, сейчас и ты думаешь, что Бандо был убит?

– Не знаю. Я просто сохраняю объективность.

Морисетт зажевала свою жвачку чуть громче.

– Ты? Черта с два!

– Посмотрим, что скажет коронер по завершении вскрытия. Я жду отчет от криминалистов об уликах. Пока все, что я выяснил – тело, кажется, не перемещали. Он умер прямо на стуле за столом. Последней, как известно, живым его видела горничная – мисс Понтиак, когда уходила на ночь. Но после этого он мог хоть гребаную вечеринку закатить.

– Думаю, это была частная вечеринка, судя по винным бокалам в посудомоечной машине. Всего два. Не сорок, – задумчиво произнесла Морисетт.

– Следовательно, нам известно, что у него был гость. Мисс Понтиак настаивает, что все вымыла и даже разгрузила посудомоечную машину перед тем, как уйти. На бокалах были какие-нибудь отпечатки? – спросил Рид.

– Нет. Вытерты дочиста, за исключением отпечатка помады.

– Зачем кому-то стирать отпечатки и пропустить при этом следы помады?

– Небрежность, или вера в то, что никто не сможет выследить ее по отпечатку помады. В кабинете на ковре также нашли пятна, похожие на несколько капель вина. В зависимости от того, насколько стары пятна, есть вероятность, что вино было пролито в ту ночь, а бокалы отнесены в машинку.

– Аккуратный убийца.

– Или посетитель. Мы не уверены, что его убили, – напомнила она ему.

– Да, знаю. – Рид вырвал кусочек нитки из своего темного носка. – Но давай на секунду согласимся с идей об убийстве. У тебя есть какие-нибудь предположения, кто желал бы его смерти?

– Половина Саванны как минимум. Прежде всего, он менял женщин как перчатки. А это многим из нас не нравится. Затем, его деловой партнер – Эл Фитцджеральд. Думаю, Джош наколол его и прибрал к рукам долю акций, принадлежащих партнеру. И это не первые его неприятности с законом. Раньше он был замешан в какой-то афере с фондовым рынком, но достаточно набил карманы в Атланте, чтобы держаться подальше от серьезных неприятностей, поэтому никогда не был осужден. – Ее глаза слегка сузились, и она зажевала свою жвачку более агрессивно. – Я уверена, что список людей, которые занесли Джоша Бандо в свой лист самых ненавистных личностей, длинный и весьма впечатляющий.

– Хотел бы я с ним ознакомиться. Может, ты сможешь назвать несколько имен.

– С удовольствием. – Облокотившись на стол, и едва не смахнув чашку с кофе локтем, Морисетт сказала: – Хочешь услышать, что я узнала о Кейтлин Бандо?

Рид наклонил голову и подумал, не был ли интерес Морисетт к не совсем бывшей жене больше простого праздного любопытства.

– Давай выкладывай.

– Прежде всего, она – крайне нестабильна. У нее достаточно долгая история визитов в психушку, тянущаяся еще с тех пор, когда она была ребенком. Периодических визитов. Я не знаю, каков диагноз, если он вообще существует. Это может быть все, что угодно, начиная от легкой депрессии до маниакального синдрома или, как там они называют его теперь? Биполярность [3]. Может, будучи ребенком, она была травмирована, или начала принимать наркотики – некоторые из них могут сделать тебя долбанным параноиком. Но я слышала, что в семье распространено умопомешательство. Неврозы, как моллюски, притаились на дне генного бассейна Монтгомери.

– Значит…наша вдова, с которой они проживали раздельно, вела себя агрессивно?

Морисетт подняла худое плечо и выкинула свою жвачку в мусорную корзинку, стоящую возле стола.

– Очевидно не до такой степени, которая привела бы к аресту.

– Откуда ты получаешь информацию?

– От друга другого друга.

– Слухи, – догадался он, немного разочарованно.

– Да, такой род слухов, за которые мы каждый божий день платим стукачам.

– Слухи в суде не предъявишь.

– Мы даже пока не уверены, что у нас убийство. Я просто передаю тебе некоторую информацию, которую собрала. Я проверю ее и посмотрю, что там и как. – Сильвия улыбнулась, ее поблекшая губная помада была темнее на контуре губ. – На тот случай если мы все-таки попадем в суд.

Он взглянул на ее торчащие во все стороны волосы и на несколько темных корней, которые отрасли и уже были заметны.

– Ты ведь услышала все это не в местной парикмахерской?

– Черт, нет. – Одна сторона ее губ приподнялась. – Я не хожу в «парикмахерские». Черт ненавижу это слово. И термин «салон красоты» не намного лучше. Но, – она показала рукой на свои жесткие светлые волосы, – ты можешь удивиться, но это – непрофессиональная работа. О, ты, вероятно, думаешь, что я заплатила сорок, шестьдесят или даже сотню долларов какому-нибудь парикмахеру с именем наподобие Клод или Антуан, но, черт побери, нет. Эта работа – любезность старой доброй Леди "Клерол" [4] и пары ножниц, которые достались мне от бабушки. Я выделяю себе несколько часов каждые шесть недель или около того, и вот, пожалуйста, главное, мать его, блюдо!

– Думаю это лучше произносить на французский манер – piece de resistance.

– Да, знаю. – Она махнула в сторону своей головы, когда встала. – Это дешево, быстро и современно.

– Как скажешь.

– Я так и говорю, – произнесла Сильвия, роясь в своей сумочки и вытаскивая пачку легких Мальборо. – Самое время устроить себе небольшой перерыв. Пойдешь со мной? – спросила она, вытряхивая сигарету.

– В другой раз. Думаю, мне лучше пока еще разок проверить друзей и родственников Джоша Бандо, раз уж ты считаешь его настолько мерзким и презренным.

Скривившись, она указала на изображение Джоша Бандо на мониторе своего компьютера.

– Некоторые даже называли его «Бандит» Бандо.

– Мило.

– Это подходило. Он всегда что-то у кого-то забирал. Думаю, один из его бывших партнеров дал ему это прозвище, а пресса его подхватила.

– С них стало бы.

– Не испытываешь любви к «четвертой власти» [5], а Рид?

– Нет, – прорычал он.

– Думаешь, я смогу продать эту фотографию? – спросила она. На снимке Джош Бандо был таким, каким они нашли его – распростертый на своем дорогом столе, с пальцев капает кровь и собирается в лужицу на ковре. – Любой, кто заплатит цену, сможет поместить этого маленького красавчика на свой собственный персональный компьютер…ну знаешь, как обои или как скринсейвер, или еще что-то.

– Забавно, – ответил Рид, не улыбнувшись.

– Подумала, что ты оценишь юмор.

Но все следы улыбки, которая растянула ее тонкие губы, исчезли. Рид предположил, что Морисетт была куда ближе к «ублюдку», чем когда-либо признает.

Что было вполне ожидаемо. По мнению Рида, Сильвия Морисетт так и не забыла никого из своих бывших мужей или любовников. Она была хрупкой, и совсем не такой жесткой, какой старалась казаться. У нее просто был плохой вкус на мужчин. Как он слышал, Сильвия выросла без отца. По слухам, он оставил ее мать ради более молодой женщины в тот день, когда Морисетт принесли из больницы. Но это были всего лишь разговоры. Предположение, сделанное местными болванами, которые не могли справиться с жестким отношением Сильвии.

Рид не знал правды, и ему было все равно. Или, по крайней мере, ему было все равно до этого момента.

– Ты ведь не сделаешь ничего такого, что повредит расследованию, верно? – спросил он.

– Что? – переспросила Морисетт, но он не купился на ее простодушие.

– Ты слышала меня.

– Пошел ты, Рид! Ты заешь, какой я полицейский.

– В этом то и проблема, – ответил он, вставая со стула, и встречаясь с ее ледяным взглядом. – Ты нарушаешь правила куда чаще, нежели я.

Она посмотрела на часы и нахмурилась.

– Я должна убраться отсюда. Сегодня суббота. Я уже пропустила футбольный матч своей дочери. Снова.

– У полицейских нет выходных.

–Отличная зарплата, восхитительные льготы, а гламура больше чем у рок-звезды, – саркастически заметила она. – Мадонна звонила мне и просила поменяться местами. Я сейчас обдумываю ее предложение. Сказала, что перезвоню ей.

Рид засмеялся, когда раздался пронзительный звонок ее телефона. Он направился в свой кабинет. Он даже не хотел думать, что смог бы извлечь из головы напарницы психиатр.

Или из головы Кейтлин Монтгомери, если информация Морисетт была верна. Он постарался не брать в расчет свое инстинктивное чувство, что Кейтлин Бандо была главным подозреваемым в смерти мужа. Но не мог отмахнуться от мыслей о ее причастности.

Он узнал у прислуги Бандо, что Кейтлин – жили они с мужем отдельно или нет – была частым гостем в его доме, когда-то жила в нем и вероятно по-прежнему владела ключом, так как Бандо не обеспокоился заменой замков.

Если верить бокалам в посудомоечной машине, с ним в тот вечер была женщина – губная помада розового цвета, похожа на ту, которую сегодня использовала Кейтлин, хотя, без проведения тестов, совпадение может быть случайным. Существует сотни оттенков розовой губной помады, вероятно, даже тысячи.

Кроме того, у нее не было алиби, по крайней мере, такого, которое можно было бы предъявить в суде. Этим утром во время беседы с ней, Рид подумал, что она была шокирована и чувствовала потерю, но так же она сдерживалась, скрывала какой-то секрет. Он встречался с достаточным количеством лжецов за годы расследований в полицейском управлении Сан-Франциско, чтобы узнать одного из них.