Текст книги "Хозяин видений (СИ)"

Автор книги: Ксюша Ангел

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 30 страниц)

Я поднялась. Руки дрожали. Накатила безумная, почти неконтролируемая усталость. Если бы могла, уснула бы прямо здесь, рядом с ним. Глеб прав, мне нельзя. Хорошо, если Мишель не узнает.

Впрочем, откуда? Разве что сам сейчас нагрянет с визитом. Но это маловероятно – слишком рано, только-только окрасился золотом горизонт. Тучи, как по волшебству, рассеялись, и выглянуло солнце. Ослепительное, яркое. И я, кажется, уже поверила, что это Эрик-кудесник зажег его. Для меня так точно.

Сам волшебник сиять не торопился – все так же хмурился, смотрел подозрительно и внезапно спросил:

– Почему тебе нельзя здесь быть? Ты же не отреклась.

Я вздохнула и покосилась на Влада. Слишком опасная тема для меленькой комнаты с таким количеством людей. Лара увлеченно рассматривала маникюр, Даша почему-то побледнела, а вождь атли остался невозмутимым.

– Долгая история, – мрачно ответила я. – Может, как-нибудь и расскажу. Потом. Когда высплюсь.

– Сварю-ка я карое, – смущенно пробормотал Кирилл и вышел.

Солнечный свет беззастенчиво проник через занавески и стелился по паркетному полу. Глеб безмятежно спал. Я наклонилась, поцеловала его в лоб – прохладный и умиротворенный – и встала.

Надоели эти взгляды – въедливые, обвиняющие, словно я совершила преступление века. Они буравили кожу, жгли, заставляя сознание воспаляться и ныть. От этого спать захотелось еще больше.

Что дальше делать, я не знала. Вернуться домой? Квартира на Достоевского пропахла страхом и опасностью. Викина доверия не внушала. Вообще присутствие Герды в городе, пусть где-то за спиной, следующей за мной невидимой серой тенью ужаса, вытесняло остальные, не менее мрачные мысли. Мигало красным, предупреждая…

Я тряхнула головой и молча вышла.

На кухне Кирилл готовил карое. Улыбнулся мне, поставил чашку и налил горячую, мутную жидкость.

– На-ка, выпей. Выглядишь неважно.

– Спасибо.

Я пила жадно, морщась и снова глотая обжигающий напиток. Чем быстрее восстановлюсь, тем лучше. Теперь уже не стоит держать себя в состоянии истощения, Герда все равно при любом удачном случае прибьет меня. Она или ее адепт – тот самый, неизвестный мальчик с даром.

И что заставляет подростков дружить с плохими тетеньками? Неужели повелся на обещания о величии?

Впрочем, неважно. За Глеба я уже заочно ненавидела его.

– Как ты? – участливо спросил лекарь атли, присаживаясь рядом. – Одна…

Я пожала плечами.

– Не успела привыкнуть. Видишь, снова здесь. – Я сделала еще глоток и подняла на него глаза. – Этот Эрик… ему вообще можно верить? Что он за человек?

– Я не видел его много лет, Полина. А ты сама знаешь, как человек может измениться даже за несколько месяцев. Ты вот сильно изменилась. Но тогда, когда скади жили здесь, Эрик всегда вел себя достойно.

Я кивнула.

– Мне нужно идти. Нельзя здесь быть, вдруг Мишель или его прихвостни приедут проверять. А ты лечи Глеба. Проследи, чтобы он карое пил. Я его знаю – тот еще герой! И вообще… присмотри за ним, ладно?

Кирилл кивнул.

– Ты ведь вернешься? Когда-нибудь?

Я поставила на стол чашку. На дне мутным осадком плескалась горечь – смесь трав и моих эмоций. Отвечать не стала, вздохнула и быстро вышла из кухни. Нужно было уйти отсюда, выйти хотя бы на крыльцо, вдохнуть жгучего воздуха, остудить разгорающийся в груди пожар. Спастись от тоски, возвращающейся неизменно, когда переступаешь порог этого дома. Отучить себя от атли.

Зима окатила морозом, пронзительным, солнечным, скрипящим. Хотелось курить и лежать. Рухнуть в снег и смотреть на небо – безоблачное, лазурно-голубое, с расплескавшимся на нем солнцем. Вместо этого я присела на крыльцо – прямо на ступеньки – и положила голову на колени.

Куда теперь? Неизвестность сцепила грудь кольцом, давила, мешала дышать.

Сзади хлопнула входная дверь. Перед глазами возник Эрик, насмешливый и высокий.

– Ничего не отморозишь? – спросил весело. – Стремно тебя оставлять больше, чем на пару минут – влипнешь в историю. Ну, или прилипнешь к ступеньке.

Я невольно улыбнулась. Оказывается, еще могу.

– Это я умею.

Он протянул мне руку.

– Поехали завтракать, что ли?

Я секунду помедлила и кивнула.

В торговом центре было слишком шумно. Противно гудели эскалаторы, шаркали подошвы и постукивали каблуки о гладкую плитку. Не люблю суету. Особенно когда устала.

Зато вкусно пахло едой.

Мы свернули в небольшую уютную блинную, затерянную среди мелких бутиков, и уселись за дальний столик у окна.

Есть не особо хотелось. Карое, хоть и добавило сил, бодрость духа не вернуло. Жила снова ныла, в голове после посещения атли царил бардак. Эрик поглядывал на меня исподлобья и молчал.

Смазливая темноволосая официантка в неприлично короткой юбке-клеш поставила на стол тарелку с дымящимися блинами и две чашки ароматного кофе.

Я положила руки на стол, голову на руки и закрыла глаза. Внешний шум тут же отступил, сознание окутала мягкая ватная пелена, не пропускающая звуки. Я проваливалась в небытие, выныривала, снова проваливалась. Было тепло и уютно. Спокойно и легко. Жила постепенно успокаивалась, тело расслаблялось и плыло на теплых волнах озера в хельзе.

Меня погладили по волосам – ласково, но настойчиво.

– Нужно поесть. При истощении важно хорошо питаться. А потом найдем тебе ясновидца.

– Не нужно ясновидца! – Я резко поднялась, отчего в висках застучало, а перед глазами поплыли багровые круги. – Я выпила карое.

– Этого, конечно, надолго хватит, – наигранно серьезно кивнул Эрик. – Ладно, разберемся. Ешь. – И подвинул ко мне тарелку.

Блинчики действительно оказались вкусными – мягкими, горячими, с ветчиной, сыром и грибным соусом. Все как я люблю. Правильно говорят: аппетит приходит во время еды. За пять минут я умудрилась утоптать три блина и заказала еще один – сладкий, щедро политый сгущенкой. Запила все это кофе и откинулась на спинку стула.

– Неплохо, – похвалил меня Эрик и попросил счет. – Теперь, может, объяснишь, почему так боишься ясновидцев? Неужели смотритель города настолько силен, чтобы уследить за всеми хищными в округе? Я слышал, есть места, где можно питаться совершенно безопасно.

– А может, сначала ты объяснишь? – ответила я вопросом на вопрос и пристально посмотрела ему в лицо. – Давай без этих проявлений заботы. Я прекрасно понимаю, что тебе от меня нужно!

– Вот как? Очень интересно. И что же, по-твоему, мне от тебя нужно?

– Кровь. Для ритуала. Так ведь? Только вот если ты ненавидишь охотников, лучше его не проводить.

– Какие глубокие познания о нали. Долго изучала?

– Пришлось…

Он прищурился, затем резко взял мою руку и отвернул манжет куртки. Сразу захотелось убежать, спрятаться. Но я осталась сидеть на месте, а прозрачные, лазурного цвета глаза прожигали кожу. Старые шрамы – белесые, кривые – вились чуть ли не до локтя. Осторожно, словно опасаясь причинить боль, Эрик провел по ним большим пальцем. От его прикосновений по запястью расползалось тепло. Множилось искрами, щипало, усиливая головокружение и жар в груди.

– Кто? – хрипло спросил он, и в его голосе я уловила скрытую угрозу.

Не стоит отвечать. Точно не стоит.

– Неважно.

Я выдернула руку и натянула рукава на ладони. Вокруг сгустился сумрак – плотный, пугающий. Даже яркое солнце, приникающее через стекло с улицы, не могло его развеять. Казалось, случилось что-то за те несколько секунд, пока Эрик касался моих шрамов. Непоправимое, глубокое, еще неизвестное мне событие.

А потом сумрак рассеялся, будто и не было. Гладко отполированная столешница засияла. В оконном телевизоре сновали люди, ездили машины. Там жила суета будничного дня. Я пялилась в него, лишь бы не смотреть на Эрика.

– Мне ничего не нужно от тебя, – тихо сказал он. – Ничего из того, что ты можешь предложить сейчас. А ритуал… это просто дикость так поступать с пророчицами. Да и с собой. Стать охотником – что может быть хуже? – Он помолчал немного и добавил: – Я обещал Глебу, помнишь? Так что придется меня потерпеть.

– Почему? – нахмурилась я. – Почему Глеб взывал к твоей крови?

– Может, потому что он колдун? – пошутил Эрик. Но тут же стал серьезным и пояснил: – Глеб наполовину скади, Полина.

Это было действительно неожиданно. Я перевела на него недоверчивый взгляд. А потом поняла.

– Его мама…

Глеб никогда не говорил, но разве я спрашивала? У нас почти не было разговоров о его юности – я боялась затрагивать эту тему после ночи в Ельце. Ну и о чистокровности никогда никто не говорил. Что странно, ведь Глеб действительно сильный воин.

– Да, – подтвердил Эрик.

– Все равно ты не должен со мной возиться. Даже если Глеб просил.

– А может, я хочу? – улыбнулся он и встал. – Идем, нам обоим нужно выспаться. Потом подумаем, что делать с твоими проблемами.

Я тоже встала и потянулась. Выспаться – хорошая идея. Нет, просто отличная. На свежую голову всегда думается легче. Может, и с Бартом удастся связаться, когда…

Меня качнуло в сторону, я попыталась удержаться, схватившись за стул, но он коварно качнулся вместе со мной и с грохотом свалился на пол. Кажется, Эрик успел меня удержать. Кажется, я даже не упала. Кажется, он свободной рукой поставил стул на место и даже усадил меня на него…

В голову ворвался поток чужих мыслей – злых, черных, маслянистых. Самое болезненное видение в моей жизни. Короткое и стремительное. Красочное. Поразительно четкое. Тьма и взгляд, наполненный этой тьмой – едкий, ненавидящий. Нож. Кровь. И – неизменно – страх.

Словно со стороны, я услышала, как Эрик говорит кому-то:

– Все в порядке. Не нужно скорую.

А потом открыла глаза. Мир, рассыпавшийся на мелкие пазлы, постепенно собирался в знакомую, безопасную картинку без пугающих взглядов и угроз. На противоположной от нас стене размеренно тикали часы и показывали утро. Без пяти девять. В окне продолжали сновать люди по белому, утоптанному снежному ковру.

Я сидела на своем стуле, Эрик рядом – придвинулся и обнимал за плечи. На нас переставали обращать внимание посетители блинной – то ли потеряли интерес, то ли он напустил морок.

Голова раскалывалась. В ней будто осыпалось стеклом мрачное видение, а осколки кололи изнутри – затылок, макушку, виски.

– Видение? – осторожно спросил Эрик. – Кто-то снова придет тебя убивать? Или атли в опасности?

– Нет, – ответила я ошарашено. – Не атли. Ты. Я видела тебя…

Глава 9. Услуги предателей

За окном мелькали разноцветные витрины. Многочисленные магазины на главной улице распахнули свои объятия для покупателей – благоухающие парфюмерные, вкусные продуктовые, роскошные бутики с нереально завышенными ценами на джинсы.

Я безразлично наблюдала за ними, а еще за бегущими на работу прохожими. Закрывала глаза, снова открывала. Иногда чувствовала, как рука Эрика гладит меня по голове.

Было приятно и легко. Жила больше не болела, да и вообще не подавала признаков жизни. Только в затылке ныло, он наливался свинцом, становился тяжелым и нагружал шею.

Хотелось лечь. Закутаться в теплое, мягкое одеяло и уснуть. Словно прочитав мои мысли, Эрик тихо сказал:

– Потерпи немного. Скоро приедем.

Я терпела. Что еще оставалось делать?

Когда мы остановились, я почти потеряла сознание. Только холод из открытой двери авто – пронизывающий, бодрящий – забирался под куртку, кусал спину, колол колени. От него немели щеки и ладони, а перевязанная ладонь почему-то пульсировала, словно там, под бинтами жило какое-то отдельное от меня существо.

Эрик ловко подхватил меня на руки – прямо с сиденья, захлопнул дверцу и пикнул сигнализацией. Затем был темный тамбур подъезда, несколько ступеней, лифт. Я закрыла глаза и вдыхала древесно-пряный аромат мужского одеколона, который приятно контрастировал с тягуче-сладкой карамелью. Словно она впиталась мне в кожу – в каждую мелкую пору, заполнила меня всю, расслабила, притупила боль.

Даже квартира, казалось, наполнилась ею, когда мы вошли.

Было тепло. Мягко. Меня уложили на кровать. Смутно помню, как Эрик стаскивал с меня сапоги и укрывал по подбородок теплым, невесомым одеялом. Потом будил, почти насильно поил карое, снова укладывал. И я спала – безмятежно и спокойно.

Проснулась, когда уже стемнело. За окном притаилась ночь. Стелилась по подоконнику, проникая внутрь и, отпугиваемая мягким светом изогнутых светильников над кроватью, извивалась тенями на стенах.

Эрик сидел рядом, на кровати, опираясь на спинку и увлеченно водил пальцем по планшету. Когда я зашевелилась, перевел на меня глаза. Отложил планшет, придвинулся ближе и заглянул в лицо.

– Совсем плохо?

Я покачала головой и выдавила из себя слабую улыбку.

– Лучше. Только голова болит.

Он положил широкую, теплую ладонь мне на лоб, и я с удивлением и радостью поняла, что боль отступает.

– На видение ушел чуть ли не последний кен. Кроме шуток, где ты питаешься?

– Я не питаюсь, – ответила я и отвела взгляд.

Врать не хотелось, но озвучивать правду хотелось еще меньше. Кто знает, что Эрику придет в голову, когда он узнает, что я сольвейг? Может, он такой же сумасшедший экспериментатор, как и Альрик? Несмотря на то, что он меня спас и что Глеб ему доверяет, я не могу рисковать племенем Барта. Особенно сейчас, когда Герда в городе.

– Как не питаешься?

– Может, о другом поговорим? – поморщилась я и села. Жутко хотелось в душ. Желудок-предатель заурчал, требуя еды. – Например, о видении?

Эрик, казалось, тут же забыл о ясновидцах. Наверное, о моем истощении он тоже забыл – придвинулся еще ближе и ждал.

– Я видела мальчика. По всей видимости, того, о котором говорил Глеб.

– Колдуна?

Я кивнула.

– Эрик, то, как ты лечил меня… В этом лечении ведь нет подводных камней? Какой-то связи с тобой, которую нельзя разорвать?

– Нет, – успокоил он. – Это просто лечение. Скади оно тебя не делает, не переживай.

– Хорошо, – облегченно выдохнула я, а он удивился:

– Думаешь, так плохо быть скади?

– Нет, что ты! Просто… Я только ушла из атли и не готова принимать чье-либо покровительство.

– Так что там с колдуном? – нетерпеливо напомнил он.

– Было темно, я не смогла рассмотреть, где именно все произошло. Но одно бесспорно – мальчик ненавидит тебя. Он сильный – настолько сильный, что от его мощи шумело в ушах. Ты лежал на полу, в крови. А у него был нож…

Эрик кивнул.

– Когда?

– Ну знаешь… Таких подробностей не стоит требовать от пророчиц, – усмехнулась я. – Что есть, то есть.

– Да, конечно, – поморщился он. Встал. Прошелся к окну, запуская руки в волосы. Громко выдохнул, и показалось, мой рассказ оказался для него безумно важным и неожиданным.

– Почему я видела тебя? Разве пророчицы не связаны только лишь со своим племенем?

Он обернулся. На лице – воодушевление и радость, которую не утаишь. В последнее время я неплохо читаю эмоции. Да Эрик особо и не крылся.

– Скорее всего, твой дар не зависит от того, принадлежишь ли ты какому-нибудь племени или нет, – сказал он. – А рядом со мной дар всегда проявляется сильнее.

– Как это? – нахмурилась я.

– Такая особенность. Досталась от предков. – Он вернулся, улегся на кровать, закинул руки за голову и мечтательно посмотрел в потолок. – Я могу сделать тебя сильнее.

Развернулся ко мне и добавил тихо и чувственно:

– Если хочешь.

Неужели соблазняет? Да так умело – я даже не заметила, как перестала дышать. Смотрю на него, а вернее, бессовестно пялюсь на его губы и думаю совсем не о том, что он говорит… Я попыталась сбросить наваждение, но сладкий, карамельный запах путал мысли.

– Усилить – значит, развить верно? – спросила и тут же удивилась тому, как гортанно прозвучал голос.

– Верно.

Взгляд прожигал кожу, дыхание сбилось, а сердце заколотилось о внутреннюю сторону грудной клетки.

– Но не влезть в мои видения, – озвучила я последнюю мало-мальски осознанную мысль. После нее в голове стало приятно пусто, а в груди тепло. Тело жило исключительно инстинктами – причем, теми, о которых до этого момента я даже не подозревала.

– Ты очень проницательная маленькая болтушка, – улыбнулся он и вновь перевел взгляд на потолок, возвращая мне возможность дышать. – Есть кое-что еще.

Я, замерев от любопытства, ждала, когда он расскажет об этом «кое-что», но Эрик молчал. Загадочно пялился в потолок и, кажется, думал о своем. Поэтому я немного поерзала, чтобы обратить на себя внимание.

– Так что же? – уточнила для верности, и он снова повернулся ко мне лицом.

– Есть книга. Ее хранит первый жрец хищных – Арендрейт в одном из созданных им миров. В ней написано пророчество для меня.

– Да ладно! – удивилась я. – Откуда ты о ней знаешь? Ты же не…

И замолчала. Чуть не сказала запретное слово, но вовремя одумалась. Вовремя ли? Эрик внимательно смотрел мне в лицо и молчал. Тишина опасно клубилась в воздухе, рискуя превратиться в бурю.

– Я слышала, там пишут лишь о светлых, – невозмутимо выпалила я.

– О сольвейгах, – кивнул он. – Нет, там пишут не только о них и не только они. – Он сделал паузу и подозрительно нахмурился: – А ты достаточно эрудирована.

– Много читала, – пожала я плечами. – Так что там с пророчеством?

– В книге написано, мне явится провидица, которая изменит меня. Сделает сильнее, проведет через ряд испытаний, а потом узрит время открытия портала в кан. Личного – для меня.

– Что такое кан?

– Ты же много читала, – поддразнил он. – О нем написано гораздо больше, чем о сольвейгах.

Плохое направление разговора. Нет, просто ужасное. Нельзя с Эриком говорить о сольвейгах, нельзя, чтобы он начал подозревать…

– Я мало интересуюсь величием, – сказала я. И даже не соврала, вот ни капельки. Никогда не лелеяла амбиций и не понимала людей, которые ради них отказываются от многих радостей – общения, счастья. Любви.

– Тебе и не надо. Зачем? Это путь мужчины.

Ах, вот как, значит? Только для мужчин? Интересно, что он сказал бы, если бы узнал, что я пропустила всех нали – которые тоже только для мужчин?

Но я, конечно же, не сообщила об этом Эрику. Скромно потупилась и расправила платье.

– Думаешь, видение о мальчике как-то связано с твоими… испытаниями?

– До этого ни у одной пророчицы не было видений обо мне.

– И со многими ты общался? – скептически поинтересовалась я. – Пророчицы не так часто встречаются.

– Достаточно часто. – Эрик пожал плечами и добавил: – Я упорный.

Мне вспомнилась Нора – ее горящий взгляд, полный надежды и такая нелепая смерть. Интересно, что Эрик обещал ей? Обещал ли что-то вообще, или она просто влюбилась, проиграв этому полупрозрачному, пугающему взгляду? Мне-то не знать, какие последствия бывают у необдуманных чувств…

– А чего хочешь ты? – спросил Эрик, внимательно меня разглядывая.

Домой, подумала я. И внезапно поняла, что безумно хочу на балкончик в свою комнату у атли. Стоять, ежась от мороза и слушать Глеба. Он бы рассказывал мне о Нике, о том, какие охотники козлы, что нужно с этим что-то делать и вообще нехорошо обижать своих же девочек. А потом спросил бы, как я себя чувствую. И определенно отругал мой наряд.

– Хочу снять, наконец, это платье, – устало ответила я и тут же поняла, как это прозвучало именно здесь.

Контекст всегда важен. Особенно рядом с таким опасным оппонентом.

Эрик многозначительно улыбнулся и воодушевленно кивнул:

– Я не против. Снимай.

– Я имела в виду душ и джинсы. И совсем не то, о чем ты сейчас подумал.

– Жаль, – разочарованно вздохнул он. – Боюсь, мои джинсы тебе будут велики.

– Тогда, может, отвезешь меня домой?

– Прости, устал. Ты очень часто пыталась погибнуть за последние сутки, пришлось выложиться, чтобы этого не допустить.

Он явно играл со мной. Улыбался. Смотрел на губы. Выжидал. Я слишком хорошо выучила все признаки охоты. Но отчего-то именно сейчас казалось, что я не знаю правил.

– Думаешь, Герда может навредить мне, если уеду?

– Герда – нет, а вот тот, кто отравил тебя – вполне возможно. Теперь, когда я нашел тебя, просто не могу позволить погибнуть. Душ налево по коридору. Поищи что-нибудь в гардеробной, если хочешь переодеться. – Эрик указал на небольшую дверь в углу и еще раз бесцеремонно меня рассмотрел. – Хотя тебе очень идет красный.

Я громко выдохнула, стараясь стряхнуть наваждение, и встала. Нет, мне определенно не нужно все это – томные взгляды, недосказанность. Еще меньше – влюбиться. Запутаться в его паутине, как в липкой сахарной вате с карамельным вкусом. Я столько лет жила в рабстве собственных чувств. Нового не хочу.

Гардеробная оказалась огромной. Почти как моя спальня на Достоевского. Множество полок, на которых аккуратными стопками лежали майки и джинсы, десятки пар обуви, тремпеля, увешанные рубашками и пиджаками. Зеркало на всю стену, как в примерочной. Прям рай для шопоголика.

Мне кажется, даже у Лары не такой огромный гардероб.

Я тряхнула головой и взяла верхнюю футболку из стопки. Прикинула перед зеркалом – она доходила мне почти до колен, а рукава доставали до локтей. Сойдет за пуританскую ночнушку, и уж точно выглядит не так вызывающе, как красное платье, из которого грудь так и норовила выпрыгнуть при каждом вздохе.

Я улыбнулась собственному отражению – бледному, с лихорадочно сверкающими глазами, и отправилась в душ.

Горячая вода приятно облепила, смыла усталость и легкий налет страха. Сомнения, неуверенность в завтрашнем дне. Тревогу за Глеба. Я насухо вытерлась синим махровым полотенцем и надела футболку Эрика. Как я и думала, она оказалась вполне приличной ночнушкой. Широкая, свободная и удивительно приятная на ощупь.

Когда я вернулась, Эрик уже устроился на кровати – расстелил ее, отвернул часть одеяла справа, а сам улегся поверх, на другой половине. Рубашку снял и лениво переключал каналы большого плазменного телевизора на противоположной стене. На широкой груди в свете вечерних ламп переливался серебряный амулет. Волосы были распущены и тоже, казалось, отливали серебром. Как и кожа.

Это все игра света, Полина. Света и цвета. Дыши.

Мощный серебряный принц повернулся ко мне и снова стал Эриком. Молчал и рассматривал меня с головы до ног, настойчиво скользя взглядом, словно хотел прожечь футболку. Хищно, жадно, от чего подгибались колени и вибрировала жила.

– Где мне лечь? – приглушенно спросила я, стараясь не рассматривать его так же нагло.

Он кивнул на кровать.

– А где будешь спать ты?

– Думаю, нам обоим тут хватит места, – ответил он очень серьезно и остановил, наконец, взгляд на моем лице.

Я вздохнула, но приближаться не стала. Та область – опасная. Лучше уж спать на полу.

– Может, я лягу на диване, – неуверенно предложила я, и он усмехнулся.

Черт, веду себя, как школьница неопытная. Бормочу, лепечу. Я вообще сольвейг или где? Однако мой кен не спешил просыпаться. Зато проснулся другой – тот, которым этот мужчина лечил меня. Согрел вены, словно свежеприготовленный, пряный глинтвейн. Опьянил.

– А сразу и не скажешь, что ты такая трусишка, – усмехнулся Эрик и пожал плечами. – Мягкую мебель еще не привезли, но можешь сдвинуть стулья.

Какой же он красивый! Мощный. Большой. Невероятно притягательный. Зачем только он разделся?

– Я не трусишка, – уверила я скорее себя, чем его. – Просто не привыкла… так.

– Как? – И снова насмешливый взгляд прожженного ловеласа.

Черт с тобой. Подумаешь, одна кровать! Широкая, между прочим. Да между нами километры будут, если я лягу с краю.

Я решительно шагнула вперед и нырнула под одеяло. Теплое, мягкое, так и манящее под ним уснуть. Порочные мысли тут же испарились, уступая место усталости. Все же я потеряла за последние несколько суток немало кена и нервов.

– Только штаны не снимай, – попросила Эрика, почти уже проваливаясь в сон.

– Даже если ты попросишь?

– Спокойной ночи! – прошипела я и закрыла глаза.

Ночью мне снова приснился колдун.

Мальчик в застиранной толстовке и рваных джинсах. Нож. Кровь. Эрик на полу… Отчетливый запах карамели и тягучий, замедляющий движения кен. Способный поработить, приказать. Убить изнутри. Заставить выпрыгнуть в окно, расцарапать себя до крови, выколоть себе глаза.

Эти варианты он перебирает в голове. Смотрит на меня и решает, как я умру. Хотя в глубине души знает, что не убьет. Потому что я нужна ей. Герде. Я и Барт. Таков был уговор.

Но мальчику и не нужна моя смерть. Ему нужен Эрик, а он и так уже почти мертв. Почти…

Лежу на сыром полу. С потолка капает на лицо. Кап-кап… Словно отсчитывая последние минуты до… До чего? Скоро случится что-то непоправимое. Это не связано со мной. Или мне так только кажется?

Тихий стон, даже не стон – сдавленный рык раненного животного. Шепот колдуна. Запах смерти – едва уловимый, но отчетливый. Она уже здесь, готова к жатве.

Подходит, кладет руку мне на лоб и шепчет знакомым голосом.

– Ты не сдаешься, пророчица. Ты никогда не сдаешься.

Я открываю глаза. Улыбка, полная иронии. Умный взгляд. Черные глаза. Теплые руки. Настолько теплые, что я понимаю – мои уже заледенели.

– Тссс, – шепчет Тан, словно боится, что мальчик услышит. Он не услышит. Слишком занят убийством Эрика. – Не отдавай ему то, что получишь от меня.

И вкладывает мне что-то в ладонь. Что-то маленькое. Я не могу понять. Спросить тоже не могу – указательный палец древнего колдуна ложится мне на губы, и вот я уже не могу их разомкнуть.

«Не отдавай, – звучит в ушах. – Сохрани».

Сверху капает сильнее, потом уже совсем льет. Я перевожу взгляд на небо, затянутое грозовыми тучами. Я не одна. Защитник со мной.

– Нет, – шепчет молодой колдун, внезапно занявший место Тана. – Он больше не слышит тебя.

– Не слышит, – кивает Влад и присаживается рядом. – Ты больше не атли.

Я пытаюсь закричать, но не могу – в горле вязкий, плотный ком из недосказанностей. Ни одна капля больше не касается кожи, отчего становится больно и обидно.

– Он в ней, – мальчик кивает в сторону Эрика и качает головой. – Уже никогда не будет, как раньше…

– Будет, – уверенно отвечает Влад. – Я все исправлю.

Он поднимает мне свитер, обнажая живот. В воздухе мелькает зеркальное острие ритуального ножа.

– Вырежу его.

Я задыхаюсь ужасом и, словно в замедленной съемке, наблюдаю, как нож приближается к жиле.

Нет, хочется крикнуть мне. Это же я! Меня… Не будет…

А потом металл разрывается плоть…

Дышать было больно – болели грудь и спина, словно в легкие залили кипяток. В голове ритмично пульсировало.

Я сжимала ткань футболки в районе горла и пыталась отдышаться. Вдох-выдох, вдох-выдох. Спокойно, Полина. Это всего лишь сон. Просто сон. Один из…

– Тише. – Сильные руки развернули, обвили кольцом. И вот я уже сижу, прижавшись к Эрику, и слушаю стук его сердца – спокойный и размеренный. – Это просто сон. Ничего плохого не произойдет, обещаю.

Обещаю…

Такое странное слово, непривычное. Непривычно еще и то, насколько мне хочется верить.

Эрик провел широкой ладонью по моей щеке, приподнял подбородок. Губы так близко, что, казалось, я могу ощущать колебания воздуха, когда они шевелятся. Почувствовать тепло его дыхания.

– Маленькая, – прошептал он, – не бойся.

Страха и не было – он испарился в секунду. Как и разумные мысли. Сердце колотилось, как сумасшедшее. Его взгляд – гипнотизирующий, дерзкий. Ладонь на затылке, пальцы на висках. Уверенный голос:

– Сейчас пройдет.

Я закрыла глаза и наслаждалась. Прикосновениями, которыми он лечил меня, теплом, заботой. Верить ему было сложно, не верить – еще сложнее.

– Мальчик, – прошептала я хрипло. – Мне снился мальчик.

– Он сделал тебе что-то? Причинил вред?

Я замотала головой.

– Тебе.

Эрик молчал. Успокаивающе гладил по волосам и о чем-то думал. А потом спросил:

– Насколько ты сильна? Как часто сбывается то, что видишь?

– Всегда.

После этого слова на языке осталась горечь – вязкая, как в том сне. И я внезапно поняла: не хочу, чтобы он погиб. Настолько не хочу, что готова…

Что? Бороться? Драться за него? Бред! Я даже не скади.

– Ты очень отзывчивая, – странным голосом произнес Эрик, разомкнул объятия и встал. В свете ночи, льющейся из окна, его профиль напоминал профиль древнего воина, готовящегося к битве. И почему-то напомнил о хельзе – жестоком месте, в котором мне довелось побывать. Месте, где меч диктует законы. Где постоянная война делает мужчин жестче, а женщин терпимее.

– Это плохо? – спросила я, и самой показалось, что в голосе едва заметно скользнула обида. С чего бы? Он мне ничего не должен, в том числе и обнимать.

– Нет, – задумчиво ответил он. Вздохнул и вернулся ко мне. Вместе с ним вернулась уверенность. – Конечно, нет. Просто… я хочу, чтобы ты помогла мне, понимаешь?

Я кивнула.

– Понимаю. Я помогу.

– Но обижать тебя совсем не хотелось бы.

– Обижать? – нахмурилась я.

– Ты мне очень нравишься, Полина. Даже больше, чем очень. – Он вздохнул. – Но «здесь и сейчас» – все, что я могу дать. Никакого будущего, обещаний венчаться, даже просто быть вместе. Потому что я уйду. Судя по всему, скоро, и…

– Ты самовлюбленный, – перебила я. – Жутко. С чего ты взял, что я вообще захочу этого «вместе»? Да мне сейчас это нужно меньше, чем тебе! И вообще, я не завожу романов с малознакомыми мужчинами.

– Из-за Влада?

– Из-за… Что? – запнулась я.

Как ему удается одним вопросом буквально выбить из седла? И ты сидишь, глотаешь воздух и не можешь выдавить из себя ничего, кроме негодования.

– Дарья обмолвилась, вы близки, – пожал плечами Эрик. – Ну, или были. До изгнания.

– Влад тут совершенно ни при чем, – резко ответила я.

– Как скажешь, – усмехнулся он.

– Давай договоримся: я тебе помогу, но ты не будешь лезть мне в душу. А я – тебе. Идет?

– Идет, – согласился он.

– У тебя очень нетактичная сестра, – пожаловалась я.

– Есть немного. Дарья много думает о судьбе Влада. С детства.

– Я так и поняла…

– Так чего ты хочешь взамен на помощь? – серьезно спросил Эрик.

– Ничего. Ты спас мне жизнь. Мне и Глебу. Я и так тебе должна.

– Мне это ничего не стоило. Глебу я и так помог бы, он почти скади. Будет нечестно, если я начну спекулировать на твоей благодарности.

Я улыбнулась. Странный, странный Эрик. Печется о моей душе, а ведь она уже почти мертва. Единственный мужчина в моей жизни, который честно признался в своих корыстных мотивах. Это подкупало.

– Ты, наверное, не можешь представить, что такое – жить одному. Совсем одному, без племени. Оказаться вдруг…

– Ненужной?

– Растерянной. У меня сейчас сложный период, и не хотелось бы в нем увязнуть. Думаю, немного приключений не повредит. Поэтому я помогу тебе.

– Что ж, хорошо, – кивнул он. – Это радует. Поспи. Тебе нужно отдохнуть, девушка, которая не питается.

– А тебе разве не нужно выспаться?

– Мне на это не требуется много времени – я быстро восстанавливаюсь. Сварю пока карое, а заодно подумаю, что делать с колдуном.

– Есть идеи, за что он может тебя ненавидеть? – спросила я, укладываясь обратно в теплую, уютную постель.

– Масса, – усмехнулся Эрик. – У меня много врагов. Нажил, когда старался стать сильнее. В основном на нижних слоях, если ты про них читала.