Текст книги "Хозяин видений (СИ)"

Автор книги: Ксюша Ангел

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 30 страниц)

– Живется, – сквозь зубы процедила я.

– Скучаешь?

– Какое это имеет отношение…

– Ты, кажется, пришла помочь Глебу, – перебил он. Расслабленно улыбнулся. – Так ответь, скучаешь ли ты по атли? Насколько я понял, тебя вынудили уйти.

– Вынудили, – кивнула я. – Мишель.

– Ты отреклась?

Я покосилась на Влада. Его невозмутимости можно было позавидовать: он выглядел совершенно спокойным и, казалось, равнодушным. А ведь ему так же тяжело, как и мне. Смотреть на Альрика, говорить с ним. Интересно, чего добивается древний манипулятор? Что мы тут друг другу в любви признаваться станем? Серьезно? Так Влад признается – ради Глеба. Соврет о чем угодно. Неужели Альрик не понимает, что Влад Вермунд замечательный актер?

А я? Эрик говорил, у меня талант, просто неразвитый.

– Нет, – ответила невозмутимо. – Влад изгнал меня.

– Умно, – похвалил Альрик. – Впрочем, ты всегда отлично просчитывал многоходовки. На помощь Эрика рассчитывал?

– Думаю, сам справлюсь, – пренебрежительно бросил Влад.

Альрик покачал головой.

– А вот это глупо. Ревность сама по себе глупа. А ведь я предупреждал, но ты сам выбрал. Были времена, когда женщины знали свое место, сейчас же… Но, как говорится, все, что ни делается, к лучшему.

– Это все? Или мы и дальше будем обсуждать мою личную жизнь?

Альрик повернулся к Эрику, наигранно вздохнул и доверительно поделился:

– Злится. Из-за вас. Вы хоть бы за ручки держаться перестали, а то нетактично выходит.

Захотелось врезать ему. И если не трубой, которая почила на глубине нескольких сотен метров рядом с расчлененным телом драугра, то кеном сольвейга. Встать, раскрыться и ударить. И плевать на последствия! Лишь бы заткнуть его, лишь бы он перестал говорить.

Эрик, к слову, ладонь мою не выпустил. По непроницаемому лицу что-то понять было сложно, и я пожалела, что боги не наделили меня даром чтения мыслей.

– Но может, для тебя все решится благополучно, – как ни в чем не бывало, продолжил Альрик, снова обращаясь к Владу. – Эрик, насколько мне известно, уйдет в кан. Потеря для мира, но ничего не поделаешь – кан забирает лучших из лучших. Девушка поплачет и одумается. Так ведь, Полина? Если захочешь вернуться в атли, у тебя будет возможность. Я отменяю все распоряжения Мишеля. Посвятиться можешь хоть завтра. – Он склонился ко мне ближе и добавил: – Хочешь обратно, домой?

– Щедрое предложение, я подумаю. Благодарю… мастер, – поддразнила я и встала.

Эрик выпустил мою ладонь, и стало неуютно. Нет, страхов больше не было – они ушли вместе с палачом, который унес Глеба. В душе мутной жижей плескалась горечь, пульс противно отдавался в висках. Влад не сводил с меня пристального взгляда и, казалось, тоже изучал реакции.

А Эрик… Эрик выглядел задумчивым и отстраненным.

– Что будет со смотрителем? – тихо он спросил Альрика.

– Мишель – охотник, Эрик. Он виноват, и будет наказан, обещаю. Но смотреть на это вы не будете.

– Мне нужны гарантии. После того, как я уйду в кан, девушка не должна пострадать от его посягательств.

– Это так трогательно. Ну как тут не умилиться! – всплеснул руками Альрик и тоже встал. – Полина больше не пострадает от Мишеля, даю слово. Думаю, Влад проследит.

Эрик помолчал еще несколько секунд и кивнул. Поднялся. И мне показалось, от него повеяло холодом. Он вползал в мою грудь с каждым вдохом, делая последующий еще болезненнее. В душе поселилась обреченность.

Я слишком рано забыла, что он уйдет. И вот он сказал, а я… я оказалась не готова. Даже услышать это было больно. Настолько, что хотелось выть прямо там, в огромном зале заседаний штаба охотников.

Надеюсь, ты пресытился, гад древний! Надеюсь, захлебнешься. Когда-нибудь ты захлебнешься заимствованными у других чувствами. Не выдержишь. Своих-то давно нет…

К атли мы ехали молча. Влад и Эрик спереди, и я с Глебом на заднем сиденье. Я держала его голову на коленях, гладила по волосам и пялилась в окно. На яркие витрины, смеющиеся компании, обнимающиеся парочки. На глянцевые спины встречных машин.

Нужно было отвлекаться, чтобы не заплакать. Плакать хотелось безумно, но я же взрослая, мне нельзя. Ничего нельзя – думать, решать, влюбляться. Есть один путь для женщины – следовать за племенем. Беречь домашний очаг.

Но что, если женщина – сольвейг? Где ее племя? Где дом? Куда приткнуть сердце, которое вновь научилось биться? Когда так хочется, чтобы оно билось! И не отмеренный богами промежуток времени – ничтожно малый по сравнению со всей жизнью, а всегда. До последнего вдоха – жить, любить, поглощать любовь. Питаться любовью, как хищные – кеном ясновидца. Да что там, как драугры – жадно, ненасытно.

Глеб пришел в себя, когда его вносили в дом. Простонал имя Ники, открыл глаза. Мужчины уложили его в гостиной на диване. Вокруг столпились атли, Даша подошла к Владу и что-то зашептала на ухо. Катя плакала, причитала и не выпускала руку Глеба. Любит. Любит по-настоящему, как умеет. А он ее – нет. Ну что за несправедливость? Ведь на отношения с девушкой, которая нравится Глебу, Альрик наложил табу.

Если бы он… если бы у них все сложилось, у меня была бы надежда, что и я смогу однажды улыбнуться и сказать: я счастлива, мне ничего не нужно.

Я украдкой бросила взгляд на Эрика. Он сидел рядом с Глебом, сосредоточенный, серьезный. Лечил. Эрик всегда знает, что делать…

– Ника… – повторил Глеб и нашел меня взглядом. – Поля, нужно ее найти.

– Нашли мы твою Нику, – ответил за меня Влад. – Лежи спокойно, Измайлов.

– Она… в порядке?

Я кивнула.

– С ней все хорошо.

Я не могла быть в этом уверенной. Альрик мог разыграть этот спектакль для нас, а потом отдать ее Мишелю снова. И простить ему все – все же Мишель смотритель. Древний. Охотники никогда не прогнутся под хищных. Никогда…

– Ты сделал это? – Глеб повернулся к Эрику, и на его лице заиграла легкая улыбка. Все, что способен был выжать из себя его измученный организм.

– Сделал что? – не поднимая на него глаз, спросил Эрик. Мне почудилась в его голосе усталость – не наигранная, глубокая. И апатия. Хотя, возможно, я переносила свои эмоции на него. Мы столько раз обменивались, что уже неясно было, где я, а где – он.

– Выцыганил мою жизнь у Альрика, – пояснил Глеб. – Спасибо.

Эрик улыбнулся уголками губ.

– Поправляйся. – И встал. Повернулся почему-то к Ларе и сказал: – Нужно поговорить. Приготовь мне кофе.

Едким разочарованием по душе расползлась горечь. Он даже не взглянул на меня, и от этого я почувствовала себя маленькой потерянной девочкой, одинокой и беззащитной.

Наверное, Рита была права на счет обменов. Куда это привело меня? Куда приведет? Впрочем, есть ли разница? Это было. Было! И никто у меня этого не заберет.

Я тряхнула головой, отгоняя мрачные мысли, и подошла к Глебу. Катя все еще сидела в изголовье, на этот раз она гладила Глеба по волосам. Меня уже не смущало ее присутствие, мое – защитницу вроде тоже. Да и не все ли равно? Он чуть не погиб…

– Ты как? – Спросила я хрипло, касаясь горячей, шершавой кожи и стараясь не смотреть на окровавленную одежду.

– Лучше, чем несколько часов назад, – пошутил Глеб. – Знал, что ты примчишься спасать меня.

– Я чуть не умерла от страха, – призналась я.

– Эрик все порешал?

Я кивнула.

– А потом Влад привез Нику. Нашел… где-то. Я выдала тебя, прости.

– Вот так и доверяй тебе секреты, – пожурил он и повернулся к Владу. – Спасибо.

Влад поморщился.

– Молчи, Измайлов. Ты подставился, подставил меня и атли. Хвалить за это я не буду. – Затем внезапно шагнул ко мне и положил руку на плечо. – Можно поговорить с тобой? И добавил: – Наедине.

Что? Почему? Зачем? Я не хочу! Будить прошлое, что беспокойно дремало на задворках сознания, убаюканное присутствием Эрика, казалось кощунством.

Но я кивнула. Испуганно огляделась, словно совершала преступление, но на нас никто не смотрел. Катя что-то шептала Глебу, а он не шевелился, лежал с закрытыми глазами и, казалось, спал. Или хотел сделать вид, что спит. Кирилл сидел рядом и щупал ему пульс. Даша о чем-то увлеченно говорила с Каролиной, а та кивала и нервно обнимала себя за плечи. Альфред листал книгу у камина.

Я глубоко вздохнула и поплелась за Владом в кабинет.

Что-то было в этих наших разговорах. Что-то глубокое и неизведанное, сродни стихии. Словно на американских горках, сердце замирало, желудок сжимался и подпрыгивал. В ушах шумело от напряжения, а кровь, казалось, вот-вот закипит.

Ничего не изменилось. Ничего, кроме меня, и то я будто бы застряла между прошлым состоянием и будущим, между мирами, в одном из которых боль, а в другом – счастье. Только вот боль была реальной, а счастье – призрачным, туманным. Ненастоящим. Яркая блестящая упаковка, а внутри – пусто. Эмуляция подарка. И все равно хотелось верить, что там что-то есть.

В кабинете царил полумрак. Мебель отбрасывала замысловатые тени на пол, они смешивались со светом тусклых светильников и высокого торшера в углу, рисуя на паркете причудливые фигуры. Пахло сандалом и мускусом. В высоком книжном шкафу притаились книги – сотни выдуманных историй с неожиданными концовками и головокружительными поворотами сюжета.

Каким будет конец моей истории?

И выбор – об этом ли говорил Барт? Что я должна буду выбрать между жизнью прошлой и жизнью будущей? Но что если будущность не видится мне никак? Если без Эрика краски поблекнут, картинка смажется и станет похожей на потрескавшуюся черно-белую фотографию?

Так, стоп.

Разве я не личность? Разве правильно, что завишу от мужчины, который рядом? Здесь и сейчас нужно решить, что нужно именно мне! Или не здесь и не сейчас, но решить определенно нужно. Не ждать подарков от судьбы – она никогда меня особо не баловала.

Я еще раз обвела взглядом комнату и повернулась к Владу.

– Говори.

– Альрик упомянул, что ты можешь вернуться, – тихо произнес он и замолчал. Смотрел пристально и изучающе. Ждал? Но чего? Неужели того, что я брошусь ему на шею с восторженными криками «прими меня обратно в атли!»?

– Я слышала, – ответила я сухо.

– И?

– Что «и»?

– Ты вернешься?

Помотала головой.

– Нет.

– Почему?

– Странный вопрос. И неуместный… для нас.

– Причем тут мы? – резко выдохнул он. – Атли – твоя семья, разве нет?

– Больше нет. Извини.

– Эрик чтит законы крови. Он никогда не позовет тебя в скади. А без племени, одной будет трудно, Полина.

– Эрик никак не влияет на мои решения. На счет трудностей – не нужно мне о них говорить. Я жила без атли, живу и могу жить. Сольвейги вообще адаптируются.

– Одна? Не смеши! Ты никогда не жила одна. Из атли ты уехала с Ирой, затем, насколько мне известно, жила у сольвейгов. А теперь тебя опекает Стейнмод.

– Спасибо за веру в меня, Влад. Но я выживу. Вопреки всему. Вопреки тебе.

– Не нужно ничего делать вопреки мне, Поля. – Он шагнул ко мне, его лицо смягчилось и теперь выражало скорее просьбу, чем негодование. – Я никогда не желал тебе зла. И сейчас… – Он вздохнул. – Тяжело с тобой. Тяжелее, чем с кем-либо когда-либо было.

– Тогда зачем зовешь назад, если так тяжело?

– Потому что ты нужна мне. Нужна атли.

– Ой ли? – поморщилась я. – По-моему, никто и не заметил, что я ушла. В конце концов, у тебя есть Каролина.

– Бездарность твоя Каролина! – с чувством произнес Влад. – Ни на что не способная пустышка. Она деторожденная и настоящую пророчицу не заменит никогда.

– Ты не вправе требовать от меня что-то, – вспылила я. – Давить на чувство долга.

– Я и не требую, – примирительно кивнул Влад. Улыбнулся. – Я прошу. Просто подумай. Есть много преград, я понимаю. И готов идти на компромисс. Готова ли ты?

– Сейчас я готова только спать. К тому же я дала обещания, которые не могу нарушить. Я обещала Эрику…

– Его испытания, знаю, – перебил он. – Я не буду мешать. У тебя видения о нем, это нельзя контролировать. Но видения ведь не зависят от места жительства. Эрик может тебя навещать.

– Дело не в видениях. Я хочу помочь!

– Как невинно ты называешь то, что происходит, – криво усмехнулся Влад. – Что ж, я не спешу. Подумай. Просто подумай о том, что я сказал. В атли тебя ждут. – Помолчал немного и добавил уже тише – тем самым глубоким голосом, от которого я раньше млела: – Я жду тебя.

На улице было невероятно свежо. Я вышла на крыльцо и вдохнула влажный весенний воздух. Дождь методично стучал по крыше, стекая струями на гладкую плитку, и я подумала, что мне безумно не хватает защитника. Если вернусь в атли, возвратится ли то чувство наполненности в дождливую погоду? Все же я не отрекалась, меня изгнали. А теперь… Влад предлагал вернуться, а я понимала, что мне это совершенно не нужно. Все, кроме дождя. Вода множилась, растекаясь широкими лужами, но не находила отклика в душе. Просто вода – ничего больше. А жаль.

Дверь открылась, и на улицу вышли Даша с Эриком. Он скользнул по мне мимолетным взглядом и повернулся к сестре.

– А как ты думала. будет? Ты – правитель и должна сама решать. Хочешь сильную защитницу? Так поговори с Владом. Считай, это тебе задание. От меня. Как проверка – справишься или нет. Но в любом случае, я буду действовать своими методами, так ему и передай.

Ветер нещадно трепал рукава серого свитера, и мне невольно захотелось его обнять. Согреть. Вновь почувствовать близость. Но подходить я не решилась. Они говорили о чем-то серьезном, о делах, касающихся скади, а я скади не была.

– Эрик, она виновата! – всплеснула руками Даша. – Ее косяк. Так почему я должна просить за нее?

– Потому что ты – скади! И должна думать в первую очередь о скади. Не об атли, не о Владе Вермунде. А теперь спроси себя, как скади: тебе нужна защитница?

Даша вздохнула и опустила глаза. А мне стало вдруг неловко, что я услышала их разговор. Эрик учил Дашу править…

Так, стоп! О какой защитнице они говорили? О Ларе, что ли? Ведь с ней Эрик беседовал на кухне. Получается, Лара хочет в скади? А как же смешение крови? Или… она выходит замуж за скади?

В голове все спуталось окончательно и распутываться никак не хотело. Вокруг происходило что-то странное, и чем дальше, тем я меньше понимала.

Но Эрик, похоже, не собирался продолжать разговор с Дашей – подтолкнул ее ко входу и велел:

– Иди.

Защитница гневно на меня посмотрела и отправилась в дом. Мы с Эриком остались вдвоем на продуваемом ветром крыльце. В воздухе звенело напряжение, а в душе поселилось чувство непоправимости. Словно что-то произошло в штабе охотников – незаметное для чужого взгляда, но важное событие, только я никак не могла понять, какое.

– Спасибо, – прошептала я и услышала в своем голосе ту самую обреченность. – Ты снова спас Глеба.

– Глеб мне не чужой, – угрюмо напомнил Эрик.

Подходить не торопился, и я обняла себя за плечи. С каждой секундой становилось все холоднее, ветер и дождь не радовали совершенно, как и сложившаяся ситуация.

Некоторое время мы молчали, а потом Эрик сухо спросил:

– Останешься у атли?

– Нет. С чего бы? – удивилась я.

– Почему?

– Я не атли больше. К тому же обещала… помочь тебе.

– Видения не зависят от того, где ты живешь, – пожал он плечами.

– Зачем ты говоришь это мне? – хрипло выдохнула я и опустила глаза, пытаясь скрыть предательские слезы – слезы обиды от его колючих, слов.

– Альрик позволил тебе вернуться, Мишель не станет больше мешать. Ты вполне можешь вернуться в мир, к которому привыкла.

– Если тебе так проще, я могу жить, где угодно! – зло ответила я, развернулась и сбежала вниз по ступенькам.

Промокла буквально сразу. Сначала волосы, затем джинсы, за шиворот тут же плеснул холодный, негостеприимный дождь. Только слезы на щеках обжигали. Я судорожно вытирала их тыльной стороной ладони и решительно шла к воротам.

Ну вот и все. Волшебство кончилось раньше, чем я предполагала. Не символично ли, что в атли рушится все, что я строю, что пытаюсь создать сама? Призраки прошлого бесцеремонно вторгаются в мою жизнь и стирают все светлое и теплое, оставляя лишь воспоминания, и те разъедает обида и разочарование.

У самых ворот меня остановили и развернули сильные руки, а через миг Эрик уже обнимал меня – так крепко, что, казалось, кости вот-вот хрустнут.

– Прости, – прошептал он мне в волосы. – Прости, малыш, я не хотел обидеть.

Я разрыдалась. Отпустила себя. Нужно выплеснуть, очиститься. С Эриком всегда было легко – даже плакать. Одним своим присутствием он успокаивает меня, окружает заботой и надежностью.

Было плевать на погоду, холод и влагу – меня знобило, но мне было все равно. Я обнимала Эрика и боялась выпустить. Казалось, если не буду держать крепко, он исчезнет. Испарится, как мираж, как глюк, и я пойму, что на самом деле его никогда не было. Что я придумала его, чтобы спастись от невыносимого, убийственного одиночества.

Но он был. Большой и теплый. А еще была его квартира, в которой мы оказались через несколько секунд. Эрик бережно отстранил меня и осторожно снял куртку.

– Ты вся мокрая. Идем в ванную греться.

Я послушно ждала, пока он наполнит большую ванную. Затем он раздел меня, разделся сам и мы долго лежали в медленно остывающей воде, ароматной и вязкой. Я обнимала Эрика и чувствовала себя маленькой и зависимой. Настолько зависимой, что испугалась.

Давно я не ощущала себя такой: мне постоянно приходилось что-то решать, куда-то бежать, кого-то спасать. А так хотелось, чтобы спасли меня. Без вранья и интриг, без взрослых мужских игр, из которых я всегда выходила проигравшей. Искренне.

И подумалось, что Эрик с момента нашего знакомства постоянно меня спасал. От яда, от Герды, от охотников. Окружал невидимым, но плотным коконом, который не в силах пробить никому.

Но любила я его не за это. Любила я его за то, какой чувствовала себя рядом с ним. Красивой. Женственной. Особенной.

– Я правда думал, ты хочешь вернуться, – тихо сказал он. – Не хотел держать обещаниями. Ведь ты скучаешь по атли, я вижу.

– Не по атли, – ответила я и сильнее прижалась к его груди. – Или по ним, но… Все сложно.

– Ты не хочешь возвращаться?

– Не знаю. Я не готова пока решить. События с Гердой изменили меня, и нынешнюю себя я совершенно не знаю. Кто она. Чего хочет. Как собирается жить.

– Это прозвучит эгоистично, но я рад, что ты не осталась у атли, – глухо произнес он, и я подняла на него глаза.

– Почему?

– Я жутко злился сегодня. Понимаю, что глупо, но контролировать это не могу.

– Злился? Из-за Глеба?

– Глеб, конечно, сумасбродный, но я его знаю. И не удивлен, что он так поступил. А вот Альрик – он разозлил меня сильно.

– Альрик?

– Эти его намеки про вас с Владом было жутко неприятно слушать.

Я пожала плечами и снова улеглась. Было просто хорошо вот так лежать и разговаривать в уже прохладной, но все еще приятно обнимающей воде.

– Для Альрика это развлечение. Человеческие чувства, на которые он уже не способен.

– Меня злит, что они есть, эти чувства, – сказал он и замолчал.

Сердце пропустило удар, и я совершенно забыла, как дышать. Зачем он говорит мне это? Издевается? Не похоже. Эрик не такой, да и смысл?

– Какое имеет значение, к кому у меня чувства? – спросила тихо, но голову так и не подняла. Не смогла бы смотреть в тот момент ему в глаза.

– Потому что ты правильно сказала: некоторые люди врываются в нашу жизнь, как ветер, и меняют цели… – Он крепко обнял меня и поцеловал в висок. – Вода остыла. Идем пить чай, а то заболеешь еще.

Эрик больше не заговаривал на эту тему. Много улыбался и обнимал, а я все никак не могла понять, что же он хотел сказать. Хотел ли? Или просто не смог сдержать порыва, а потом пожалел об этом?

И я твердила себе мысленно, что нельзя об этом думать. Твердила методично, часто и строго. А в перерывах между мысленными барьерами все равно думала. Что если он тоже что-то чувствует ко мне? Если для него это не просто влечение? Потом ругала себя: если поверю в это, всерьез задумаюсь – пропаду. И тут же понимала, что уже пропала. Потерялась в лазурных глазах, утонула, запуталась там на дне и всплыть уже не было шансов.

Было странно осознавать простые истины. Любовь не спрашивает, она настигает. Вливается внутрь, как бы ты ни сопротивлялся, вдыхается с воздухом. Заполняет внутренности, впитывается в мысли, заставляет сердце биться быстрее, рождает кучу ненужных надежд.

Или это только с Эриком так? Ведь раньше я такого никогда не чувствовала. Я любила Влада. Сильно. Пронзительно. Но то чувство было другим – тяжелым, удушающим, диким. Оно тянуло вниз, на дно, путало в темном иле лжи и предательств. Ранило острыми иглами непонимания.

Теперешнее чувство было другим. Несмотря на легкий, светло-серый оттенок грусти, оно окрыляло. Расширяло грудь, делало сердце больше, наполняло его теплом. Рисовало улыбки на лице.

И вдруг я поняла, что уход Эрика в кан вовсе не сделает меня несчастной. Возможно, заставит грустить, но любовь – в первую очередь преданность и желание отдавать. Чем больше даешь, тем больше получаешь – закон бумеранга. И главная задача любви – сделать счастливым любимого. Если Эрик будет счастлив в кане, он туда попадет.

Об этом я думала ночью в кровати, в то время, как Эрик размышлял о чем-то своем, лениво перебирая мои волосы.

И тогда я поняла, что впервые по-настоящему счастлива.