Текст книги "Хозяин видений (СИ)"

Автор книги: Ксюша Ангел

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 30 страниц)

Пульс нервно бился в жилке на виске. Во рту разлился солонковатый привкус. Страх? Кровь? Бог мой, я и не заметила, как прокусила губу!

– В каком смысле… избавиться?

– Влад ведет Эрика в хельзу, дверь в которую может открыть лишь хельин. Что если Влад не захочет возвращать его?

Подозрения размножились быстро. Растеклись морозом по плечам, спустились по позвоночнику. Теперь идея пройти это испытание сегодня не казалась такой удачной. Возможно, если бы я поговорила с Владом по-другому, убедила его… В чем? Что вернусь? Обмануть я бы не посмела.

Не готова – не то, что вернуться – решить. Пока Эрик здесь, хочу просто наслаждаться. Ключевое слово здесь «пока». Но все равно, если бы я была чуть более чуткой, возможно, Влад пошел бы в хельзу не с таким воинственным настроем. Если даже у Глеба возникли подозрения, беспечно с моей стороны не обеспокоиться. Эрик-то думает, ему все по плечу. Впрочем, во многом так и есть.

Черт, теперь придется бояться за них обоих!

– Нет, – помотала я головой, найдя, наконец, единственную зацепку – которая реабилитировала Влада в мыслях. – Он не поступит так с Дашей.

– В последнее время мне кажется, Даша озабочена судьбой Влада больше, чем судьбой Эрика, – иронично возразил Глеб.

– Если Влад пойдет на это, я точно не вернусь в атли – он не может не понимать этого.

– А как поймешь, что именно там произошло? Эрик может сгинуть в бою – многие воины так погибают. Хельза – опасное место. А Влад… как бы я за него ни переживал, все же знаю его отлично. Да и ты знаешь – когда он чего-то хочет, умеет играть грязно.

– Влад не убьет его – не хватит сил, – уверенно сказала я. – Единственное, что он может – бросить его там. Но Эрику достаточно найти сильного хельина, и он выберется. Слишком шаткий план.

– Был бы шатким, если бы у Влада не нашлось союзников в хельзе. Не забывай о Вестаре, у которого в подчинении большое войско. Он богат и влиятелен, и сможет позаботиться о том, чтобы Эрик никогда не нашел выхода из хельзы.

– К черту Вестара и всех его воинов! Я видела, как Эрик дерется. Как безумный. Влад не захочет себе такого врага.

– Влад всегда умел рисковать, Полина. А сейчас на кону то, что ему дорого. Ты ведь знаешь, что это так – он мог погибнуть в Венгрии. Если бы ты не поделилась с ним, Влад был бы мертв. А жизнь свою он ценит больше всего на свете. Понимаешь, к чему я веду? – Глеб вздохнул и приобнял меня за плечи. Знакомый запах бензина и сигарет успокаивал и волновал одновременно. Или волновало то, что он говорил? – Твоя жизнь для него важнее. А значит, важнее ты.

Мы сидели молча некоторое время. Я считала струны на его гитаре – бессознательно перебирала их и думала о своем. Вспоминала. Белые розы в хрустальной вазе у Вики на столе, ночные звонки, быстрые сборы – две сумки с вещами и привет, новая жизнь. А потом слезы – вечные спутники моей жизни. Разочарование. Боль.

Был ли у нас когда-нибудь шанс? Хотя бы маленький? Или все изначально предрешено и записано в книгу предсказаний? Если последнее верно, то как печальна наша жизнь. Ведь если ничего невозможно изменить, зачем бороться? И к чему придешь в итоге? К выбору или мраморной плите на кладбище? Впрочем, нам, хищным, и этого не дано. Нас хоронят вблизи поселения или у очага – чтобы улучшить землю, напитать ее кеном. Тогда земля лучше держит защиту.

Что я знаю о мире мертвых? Он жесток, прямолинеен, и в нем ценят силу. А Эрик сильный воин. Вестар наверняка захочет себе такого. Есть ли у него способы заполучить Эрика? Хельины забывают прошлую жизнь, но Эрик не хельин. Он будет помнить. И вернется. Вернется ведь?

Эти мысли, как надоедливая мошкара, возвращались поживиться моими переживаниями.

Обстановка в гостиной их только усилила. Бедная Даша, как она их только выносила все это время? Старающиеся казаться спокойными, мужчины излучали такой негатив, что не хотелось спускаться. Я даже попятилась, но Глеб подтолкнул меня вперед – мол, иди, разбирайся с ними сама.

Изверг! Еще и издевается.

Не знаю, где в тот вечер были остальные атли – то ли Влад отослал в связи с нашим приездом, то ли предчувствие нехорошего прогнало их из дома. Дом замер. Молчал и делиться предположениями не спешил. Притворился спящим.

Впрочем, мне не нужен был дом, чтобы все выяснить. Эрик о чем-то говорил по телефону и бросал в сторону Влада недобрые взгляды. Даша допивала остывший чай.

Что ж, у меня есть время – несколько минут – но этого достаточно. Слова имеют значения. Словами можно ранить, а можно дать надежду. Жизнь научила меня быть немного циничной. Жонглировать словами. Не всегда, до этого мне еще далеко, но в нужные моменты… Изворотливости бы еще и можно сказать, умею выживать.

Глеб присел рядом с Дашей и увлек ее расспросами о жизни скади. А я подошла к Владу.

– Можно с тобой поговорить? – Покосилась на Эрика и почему-то ощутила легкий укол совести. Нет, нельзя поддаваться ей. Я должна быть уверена. Просто не могу допустить, чтобы наш путь прервался на полдороги. Поэтому добавила: – Наедине.

Влад тоже взглянул на Эрика и ответил. Громко.

– Тебе всегда можно. Могу предложить кабинет или свою спальню.

Он сделал акцент на слове «спальня». Вложил в него, как письмо в конверт, тайный смысл, запечатал и наклеил марку. Впрочем, адресат прекрасно понял все еще до того, как распечатал. Ответил злым, льдистым взглядом, способным смутить любого. Любого, но не Влада.

– Кабинет сойдет, – буркнула я и, не дожидаясь, пошла в сторону коридора.

Если эта афера выгорит, никогда больше не буду присутствовать при их встречах. Пусть меряются уровнем тестостерона как-нибудь без меня.

Да и вообще… недолго осталось мериться.

Откуда я знала? Просто знала. Испытания не вечны.

Темно-зеленая штора качнулась, когда Влад прикрыл за нами дверь. Руки дрожали, и я спрятала их в задние карманы джинсов. Влад, напротив, был расслаблен – оперся о дверь и не сводил с меня испытывающего взгляда, теплого и колючего одновременно.

Лед и пламя.

Желание и злость.

Он винит меня в том, что чувствует. Сколько лет я винила его? Нужно с этим покончить! Мы – только то, чем позволяем себе стать.

– У тебя кровь. – Он прищурился и шагнул ко мне. Пара мгновений – и он рядом, приподнял подбородок, смотрит.

– Это я… поранилась. – Я высвободилась и облизала губу. Соленый вкус воскресил страх.

– Тревожишься?

Я кивнула.

– Хотела попросить, если еще могу просить тебя о чем-то. Влад еще раз оцени все прежде, чем что-то сделать.

– Ты всегда можешь попросить, Полина, – хрипло, почти шепотом ответил он. Не прикасался, но ему и не нужно было. Слишком рано я похоронила прошлое – теперь оно рвется, кричит и царапает крышку гроба. И сердце колотится, и воздуха мало – на полдыхания всего. – Но я не понимаю, о чем конкретно ты просишь.

– О том, что ты хочешь сделать… в хельзе.

Почему здесь так душно? Лето же почти совсем, неужели так трудно проветрить?

Занавеска еще раз качнулась, за окном крикнула птица – слишком громко. Значит, оно открыто. Значит, дело не в воздухе – во мне. В нас. Здесь…

– Я ничего не придумывал для хельзы. Особенного.

И снова этот взгляд. Он все понимает. Знает правила игры. Всегда знал. Влад слишком хороший игрок, чтобы мне его переиграть, но я никогда не прощу себе, если не попытаюсь.

– Хорошо бы так. – Я тряхнула головой, пытаясь убрать с сознания морок. Он не может больше влиять на меня. Он больше не мой вождь. – Не хотелось бы еще больше разочароваться в тебе, Влад.

Светлая бровь удивленно приподнялась.

– А есть куда больше?

– Есть.

– Тогда я сделаю все, чтобы этого не произошло.

– Спасибо, – искренне сказала я. Робко улыбнулась. Сама понимала, насколько нелепо все: ситуация, моя просьба. Но попытаться стоило.

– После того, как мы вернемся… – Влад замялся, погладил меня по плечу. Затем скользнул по ключице к шее, словно прощупывая, сколько еще ему позволено. Я была глупа, если думала, что он не будет действовать. Он всегда действует – именно это и восхищало меня в нем. – Останься здесь.

Я резко выдохнула и отстранилась. Нужно пресечь на корню, иначе… Что иначе? Все это ты уже проходила, Полина, и не раз.

Но Влад выставил ладони вперед в примирительном жесте.

– На ночь. Просто погостить. Уверен, Глеб будет рад.

Я не останусь. Я знала это. Уверена, он тоже знал.

Но вслух произнесла:

– Я подумаю.

Он кивнул и улыбнулся. Только тепло ушло из взгляда, и Влад превратился в хищника. Такого, каким он был всегда – ловкого и беспощадного.

– Отлично! Идем, меня хельза ждет.

Мы вернулись в гостиную – мрачную от наполнившего ее ожидания. Даша с чашкой в руке – приклеилась она к ней, что ли? Сколько можно пить чай? Глеб – уже не улыбается, шутливость из облика испарилась и осталась тревога. Он, как и я, понимает, насколько все серьезно.

И Эрик. Злой. Даже не скрывает.

– Поговорили?

Так дело не пойдет: успокоила одного, разозлила другого. Можно вечно метаться и ничего не достичь. Впрочем, поздно. Напольные часы в кабинете пробили десять – наверное, Влад не прикрыл дверь, и до гостиной доносился их торжественный и печальный звон.

Я шагнула к Эрику. Все же я это затеяла, мне и разгребать. И я не боюсь – он не причинит вреда своей пророчице.

Такое странное словосочетание: от него тепло в груди и в голове, мышцы размякают, кости становятся гибкими, как лоза.

– Мы идем или как? – Влад явно не собирался упрощать мне жизнь.

– Идем, – ответил Эрик, не сводя с меня глаз.

Я взяла его за руку – инстинктивно потянулась. Хотелось его тепла. Понимать, что он еще хочет меня.

Как мало женщине нужно для счастья. Чтобы любили. Вернее, чтобы любил тот самый – без которого смерть…

Думала, не ответит, но он сжал мою ладонь, нежно погладил запястье. И выше – там, куда уходили рваные шрамы прошлого.

– Пожелай мне удачи, – попросил тихо.

– Удачи, – улыбнулась я.

Он покачал головой.

– Не так.

А затем, пока я не успела опомниться, притянул к себе и на глазах у всех поцеловал. Страстно. Требовательно. Собственнически.

А потом отпустил. От неожиданности я покачнулась, а когда сошла эйфория, почувствовала, как лицо заливает краска. Все усилия – напрасны. Перечеркнуты одним прикосновением губ. Я буквально чувствовала, как взгляд Влада жег мне кожу в районе лопаток. Через одежду. Ревностным взглядам не помеха кусок ткани.

Ну что за дурацкая привычка – метить территорию? Разве нельзя обойтись без этих первобытных замашек и все решить цивилизованно? Судя по тому, как эти двое смотрели друг на друга, нельзя…

Мне не понять мужчин. Никогда. Я всегда отступала – с Владом перед его многочисленными любовницами, с Эриком – перед каном. Ни один из них, похоже, отступать не намерен.

В гнетущей тишине гостиной нелепым и пронзительным был звук соприкосновения чашки с блюдцем. Поставила, наконец. Я мельком взглянула на Дашу: смотрит в коленки и, наверное, ненавидит меня. Глеб только сочувствует, за что ему и спасибо.

А потом я увидела портал. Переплетающиеся нити, неохотно пропускающие жителей кевейна. Они множились, двигались, лоснились, как гнездо змей, которое нечаянно потревожили. Светло-серые, мутные.

Эрик погладил меня по щеке и бесстрашно шагнул вперед. Нити опутали его, попытались вытолкнуть, но он рванулся и исчез. Портал сомкнулся за его спиной, заволновался, возмущаясь наглым проникновением чужака.

– Мне ты удачи не пожелаешь, – язвительно сказал Влад и, пока я не успела опомниться, добавил: – Ну ничего. Попробую без нее.

И скрылся вслед за Эриком.

Портал проглотил его и свернулся, сначала в небольшой клубок серых нитей, а потом и вовсе исчез.

Ушли.

Я с шумом выдохнула и закрыла глаза.

В хельзе время идет быстрее. Возможно, все займет несколько минут. Они скоро вернутся.

Вернутся ведь? Оба?

Я поймала острый, злой взгляд Даши. Хотелось ответить на него. Сказать, что на самом деле я хотела все сгладить, а не усугублять. Но Эрик почему-то решил утвердиться в правах владения.

Но не сказала. Меня рванула с места невидимая сила. Кажется, я упала. Кажется, даже ударилась затылком.

Все это уже не волновало, так как я увидела…

…Я знала, что не стоило пить. Пророчицам вообще, а мне – тем более. Наверное, опьянела от радости. Радость пьянит похлеще вина – кружит голову, путает мысли, растворяет их в мутной патоке блаженства. Мое блаженство имело вкус карамели. Запах карамели. Оно было синим, как небо. И теплым.

А сейчас болит голова. И внутри… что-то…

Трава холодная и мокрая. Нужно встать, но не могу – слишком устала. Слишком больно. И ладони к груди, словно можно удержать, словно если не удержу, боль разорвет грудь, сломает ребра и вырвется в мир.

Всего лишь боль. Я к ней привыкла. Нужно вспомнить, как это бывает. И перетерпеть.

Дождь обильно поливал спину. С ним легче. Мой защитник. Несмотря на то, что я не атли, он все равно мой… во мне… Слезы природы, ее гнев, освобождение. Очищение мира – этот июньский ливень.

Почему именно сегодня? Насмешка судьбы? Плата за удовольствие? Оно еще там, в венах, в жиле. Сладкий карамельный кен. Не дает забыть, проститься.

А проститься нужно.

Он ушел. Все кончилось. И только в воздухе поодаль колышется белое марево – остатки портала. Мираж. Тень.

Мокро. И больше никого – только я. Степь, умытая дождем, и я. Потерянная девочка. Слезы теплее дождя. Они все катятся и катятся, падают на землю, смешиваются с грязью.

Но все же мне хорошо одной. Хуже, чем с ним, но лучше, чем в городе. Там бы я не смогла. Там бы сломалась. А здесь, в грозу, я в своей стихии. Выстою. Перетерплю. Смогу.

Он верил в меня. Всегда. И, несмотря на то, что ушел, оставил уютный теплый кокон, в который я влезла. В нем можно не бояться – плакать. Оплакивать…

А потом этот звук – из внешнего мира. Кокон идет трещинами, лопается, распадается на части. И мира много – слишком – жестокого, злого. Я не хочу обратно, не хочу… без него.

Но это всего лишь телефон. Глеб звонит. Его фото расплывается в кляксообразных каплях, тут же принявшихся поливать сенсорный экран.

Я отклонила звонок. Не то, чтобы не хотела его слышать. Не знала, что сказать.

Телефон испортится, нужно убрать.

И последнее, что увидела – голубые цифры на черном экране. Полдвенадцатого. Через полчаса новый день…

Двадцать третье июня.

– Тебе больно? – спросил Глеб в другом – реальном уже мире.

Я кивнула, стирая со щек слезы. На ковре в гостиной атли. В мягком свете вечерних ламп. А потом невольно потянулась рукой к груди – где билось, вырывалось, ныло испуганное сердце.

– Больно.

Глава 21. Спички и мосты

Их не было уже два часа. Два длинных, нескончаемых часа.

Сколько времени прошло в хельзе? По моим неумелым подсчетам около месяца. Месяц – это много. За месяц может случиться что угодно.

Я поймала себя на том, что кусаю ногти. Голова раскалывалась, не помогла таблетка, которую дал Глеб. От видений об Эрике всегда сильно болит голова, но обычно он рядом, теплая ладонь ложится на лоб, и шепот в ухо прогоняет боль.

Сейчас к боли примешивалась тревога. Она нарастала комом и множилась каждую секунду, становясь невыносимой. Рождала страшные мысли и питала панику.

А еще я думала о видении. О мокрой земле. О шелесте ливневых капель. О тающем следе портала…

Знала, что конец близок, но чтобы настолько… Чуть больше месяца. Лето будет одиноким для меня. И больше не место для «когда-нибудь», осталось только «когда». Четкая дата. Четкое время. Все, как хотел Эрик.

Я приникла к окну, Глеб – к другому. Почему нам казалось, что нужно ждать их с улицы? Не знаю. Я смотрела на гладкую плитку у крыльца, освещаемую сиреневым светом. Чуть поодаль стояла машина Эрика.

– Они вернутся, – произнесла тихо, не сразу осознавая, что говорю вслух. – Вернутся оба.

Подбадривала себя, хотя в глубине души понимала: случиться может всякое. В какой-то мере виновна в этом буду я.

– Вернутся, – подала голос Даша. – Если не убьют друг друга. Если Эрик не убьет… – И замолчала. Казалось, сама испугалась произнесенных слов.

Даша была бледна, как мел. Сцепила руки в замок и сунула между коленей. Она волновалась не меньше меня.

– Что за глупости, – возразил Глеб. – Он не станет.

Не станет. Если не разозлится настолько, что не сможет себя контролировать.

Но Эрик всегда умеет. Он знает, зачем пошел в хельзу, и что только Влад сможет вывести его обратно. Все будет хорошо.

Они вернутся.

Оба.

– Там что-то… – Глеб замолчал, указывая рукой на подъездной путь.

Прямо посреди дорожки, обрамленной двумя вереницами аккуратно остриженных кустов, открылся портал.

Я бросилась к двери, Даша – за мной.

Я смотрела только вперед – туда, где из переплетающихся серых нитей вышел человек. Портал вскипел, рванулся наружу сизыми сполохами и погас.

Виски прострелило новым приступом боли, и я невольно зажмурилась – теперь уже от ужаса.

Никогда не бывает идеально. Жизнь – не полотно, на котором ты можешь нарисовать что угодно. Она вовсе не должна подчиняться твоим желаниям.

Знала ведь, что так будет, чувствовала еще тогда, когда они ушли. Утешала себя пустыми надеждами, успокаивала, и что в итоге? Глеб предупреждал, и не раз, но я не слушала. Оглохла от счастья, не смотрела по сторонам. И вот, к чему это привело.

Влад тяжело дышал. Его одежда – вернее, то, что считалось одеждой в хельзе – была изорвана и испачкана грязью. Он и сам был испачкан, а еще в крови. Ею измазались рукава широкой рубахи из плотного сукна, кровь присохла извилистой струйкой от виска до шеи, скрываясь где-то за воротом.

Кровь – всегда плохо. Значит, что-то случилось. Что-то плохое…

А потом он поднял на меня глаза.

– Где Эрик? – хрипло спросила я и замолчала.

Даша сжала мое плечо, словно ища во мне поддержки. Странно, ведь мы никогда особо не ладили. Наверное, она тоже испугалась. Ей вообще несладко пришлось: когда лучший друг и брат ссорятся, невольно приходится принимать чью-то сторону. Но несмотря на то, кого ты поддержишь, всегда будет больно за того, другого.

Влад приближался медленно, и с каждым его шагом в груди все леденело, обрастало инеем, словно организм пытался таким образом побороть огромную лавину отчаяния, готовую ворваться внутрь.

Он не мертв.

Он не…

Он…

– Где Эрик? – повторила я уже громче, и голос сорвался на крик.

– Получил, что заслужил, – прошипел Влад и прошел мимо.

Даже не остановился.

Я посмотрела на Дашу. Побледнела. Неужели тоже верит…

Во что, Полина? В то, что Эрика Стейнмода можно убить? Он не бессмертен, к сожалению.

Защитница скади сорвалась с места и рванула в дом – следом за Владом, а я осталась стоять на месте, ноги словно приморозило к полу. Глеб осторожно обнял за плечи, а я пыталась поверить в то, что Эрик не вернулся.

Неужели все закончится вот так? И не будет ничего, даже прощания?

По плечам растекалось тяжелой, вязкой смолой ощущение непоправимости.

Нет, нельзя просто так стоять – нужно выяснить. У меня для этого масса способов, и самый простой – переспросить. Снова.

Я не верила, что Влад убил Эрика. Не потому, что не стал бы – банально не хватило бы сил и знаний. Скорее всего, поцапались. И он ушел. А Эрика оставил в хельзе.

Я развернулась и вошла в дом.

Влад все еще был в гостиной. Шептался у лестницы с Дашей, и она гладила его по плечу. И лицо защитницы вовсе не выражало скорби, скорее сочувствие, что подтвердило мои догадки.

Я подошла и сложила руки на груди. Не уверена, что получилось смотреть грозно, но я очень старалась.

– Что произошло в хельзе?

– Что произошло? – нарочито тихо ответил Влад. – Съехал с катушек твой Эрик.

– И ты бросил его там? Одного?

– Слушай, Полина, я очень хорошо к тебе отношусь и все такое, но сейчас лучше… не подходи. – Он развернулся и быстрым шагом отправился наверх, а я снова осталась стоять посреди гостиной, как идиотка.

Бегать теперь за ним, что ли? Или подождать, пока отойдет?

Впрочем, это здесь час-другой ничего не решает, а в наполненной опасностями хельзе – очень даже. А Эрик сейчас там, один…

Я перевела взгляд на Дашу в поисках поддержки, но получила лишь упрек.

– А чего ты ждала?

Чего я ждала? Серьезно? Например, того, что взрослый мужчина не будет вести себя, как ребенок, у которого отобрали игрушку.

Но Даше, похоже, ответ был не нужен, она поднялась вслед за Владом. Утешать пошла, конечно. Погладит по головке, сменит подгузник, споет колыбельную.

Я сжала кулаки, больно впиваясь ногтями в ладони. Нужно успокоиться, а то у меня от злости тоже скоро искры из глаз посыплются.

Это всего лишь Влад. Не суперзлодей. Он продуманный, не станет вредить скади. Просто злится. И я злюсь – так у нас диалога не выйдет. С ним нужно по-другому, спокойно. Конструктивный диалог всегда помогает прийти к пониманию.

Глеб подошел неслышно, и я вздрогнула от неожиданности, когда он коснулся плеча.

– Эй, главное, Эрик жив.

– И как, по-твоему, он вернется обратно?

Я глубоко вздохнула и шагнула к лестнице. Старалась прогнать тяжесть из груди, но с каждой ступенькой она нарастала, давила изнутри, затрудняя дыхание.

Несколько метров лестницы, затем кусок коридора, и вот я снова перед той дверью. Она приоткрыта, и прерывистый шепот шлейфом струится по коридору.

Я почувствовала себя лишней. Уставшей, измученной, приехавшей в место, некогда бывшее мне домом и даже в какой-то мере желающее принять обратно, но… с условиями. Барьеры к пониманию воздвигались динамически, а преодолевать их хотелось все меньше.

Вернуть Эрика, сказала я себе. Вот зачем ты здесь, Полина.

И шагнула внутрь.

Влад сидел на кровати, а Даша пыталась обработать его раны. Впрочем, ранами это нельзя было назвать – так, ссадины и синяки. Ну еще на виске кровь запеклась. Хотя главный удар пришелся, полагаю, на гордость.

Когда я вошла, они замолчали. Влад смотрел недовольно, но уже не зло. Возможно, подъем по лестнице несколько отрезвил, а может, Даша успокоила.

– Знаю, отвали и все такое, – быстро сказала я, пытаясь пресечь любые попытки меня выставить. – Но я не уйду, пока не расскажешь.

Упрямо сложила руки на груди и выдержала его взгляд. Первая ступень противостояния с Владом – игра в гляделки. Сложно, но преодолимо. Особенно если ты злишься. Особенно, если он виноват.

На этот раз виноватым Влад не выглядел. Перевел глаза на Дашу и шутливо спросил:

– Отличный способ оставить ее здесь навсегда, не находишь?

Даша улыбнулась, но ничего не ответила. Тоже перестала злиться? Им, похоже, полезно проводить время в обществе друг друга. Почему бы им не пожениться и не оставить меня в покое?!

Защитница сложила бинты и перекись в коробку, а затем убрала ее в верхний ящик комода. Тишина звенела, лишь тихие Дашины шаги утопали в шуршащей мягкости ковра. Она вышла так же бесшумно, как и передвигалась по комнате. И мы с Владом остались одни.

Безнадежность постепенно стекала с плеч, обнажая неуверенность, и меня начало знобить. То ли от напряжения, то ли от усталости. Видения всегда выматывают. После них хорошо бы сладкого чая и поспать, но уж никак не устраивать разборки с разъяренными ревнивцами.

Реальность иногда сурова.

– Ну, – произнесла я нетерпеливо, – ты расскажешь, наконец, что случилось в хельзе?

– Ты же собралась тут всю ночь стоять, – пожал плечами Влад. Улегся, не обращая внимания на испачканную одежду, закинул руки за голову и посмотрел на меня из-под полуопущенных ресниц. – Мне эта идея по душе. Так что пусть побудет тайной до утра.

– Хватит, не смешно! Я же не ссориться пришла. Уверена, ты тоже не хочешь. Перед уходом в хельзу ты кое-что обещал, помнишь?

– Нечего рассказывать. – Он посмотрел в потолок, делая вид, что ему совершенно неинтересен диалог. – Стейнмод первый начал, а не защищаться я не обещал. Видишь, какой урон я понес?

Играет. Влад умеет играть, в этом ему нет равных. Но и я так просто не сдамся.

Я приблизилась, присела на край кровати. Чувствовала себя иначе, чем в кабинете – уверенной и совершенно неподвластной его обаянию, за что мысленно себя похвалила.

Влад и правда выглядел измученным. Загорелая кожа на щеках обветрилась и шелушилась – наверное, он немало времени провел в пустыне. Для привычного к таким условиям Ингвара это мелочи, но Влад-то городской житель. Наверняка, месяц в хельзе оказался для него нелегким испытанием.

– Тебе досталось, – подыграла я. Иногда я тоже умею следовать правилам, особенно, когда важен результат. – Не знаю, что вы не поделили с Эриком, но ты же не оставишь его в хельзе? Вернешься за ним?

– Зачем это мне? – И снова игра в гляделки. Казалось, он мог играть в нее до утра. У меня сил оставалось все меньше. Терпения тоже.

– Хотя бы затем, что я тебя прошу.

Молчание. Секунда. Две. Они сливались, наполнялись ожиданием – приторным и щемящим. Кому-то суждено рулить в этой игре, и я чувствовала, что сдаю позиции.

А затем Влад сел, и его лицо оказалось близко – неприлично близко для формального разговора. И безумно, почти неудержимо захотелось убежать.

Возможно, так и нужно было поступить. Иногда струсить лучше, чем лезть на рожон… Жаль, что в такие моменты я совершенно не умею трусить.

– Если ты хорошо попросишь, я подумаю, – произнес Влад опасно тихо. Тем самым циничным, холодным тоном, которым никогда ранее со мной не говорил, но позволял себе в общении с врагами.

А это значит – война. И от нее не отвертеться.

Но я все же попыталась.

– Прошу тебя, Влад, пожалуйста, вернись за Эриком в хельзу.

Сложила руки на коленях и смиренно дожидалась ответа. Правила игры никто не менял: кто прогибается, тот проигрывает.

– Не так, – сказал он.

– По-другому просить я не умею.

– А ты помнишь, что обещала мне перед нашим уходом в хельзу, Полина?

– Хорошо, я переночую в этом доме, если для тебя это так важно! Все, ты доволен?

Влад покачал головой.

– Все несколько изменилось. Теперь это недостаточная плата.

– А какая достаточная?

– Ты останешься здесь, со мной. В этой комнате. До утра.

– Ты шутишь?! – Я даже закашлялась от возмущения.

Влад покачал головой.

– Нет. Не шучу. Напомнить, что только хельин может открыть портал из хельзы?

Я вздохнула. Горло полыхнуло обидой. Немного по-детски обижаться, знаю ведь, какой он. Но удержать в себе горечь не получалось. Я опустила глаза и посмотрела на все еще лежащие на коленях ладони.

Нельзя сдаваться! У меня есть еще аргументы.

– Ты ведь на самом деле не такой, – произнесла тихо. – Жесткий, но не жестокий. И причиняешь боль, только если вынужден. А сейчас ведешь себя совсем не так, как человек, которого я полюбила.

Когда палишь из тяжелых орудий без подготовки, рискуешь пострадать от отдачи. Наверное, это не те слова, которые следовало говорить, но других у меня не было.

У нас с Владом было прошлое, в котором преждевременно скончались бесполезные разговоры. Ненужные объяснения. Финальные фразы.

Мы их не сказали, и они липким, противным налетом остались на душе. И теперь говорить об этом означало оттирать этот налет. Признаться себе, что не так чист, как хотелось бы думать.

Но дело даже не в этом. Некоторые слова причиняли реальную, физическую боль. От них ныло в груди, противно стучало в висках, дрожали руки.

К таким разговорам нужно готовиться заранее. Я оказалась не готова.

– Я тот человек, которого ты оставила. Привыкай, – хрипло ответил Влад, и в его голосе слышалась реальная обида. От тех же невысказанных слов и объяснений, озвучить которые ему не дали. Он старался для меня, а я не оценила. Отвернулась. Он ждал, что я пойму, а я ушла.

Я старалась понять. Что уж скрывать, иногда по ночам, в темноте, кутаясь в теплое одеяло и пряча руки в рукава махровой пижамы, искала ему оправдания. И не находила. Всегда ведь находила, а после Будапешта – не могла. Вот и остался он, как в той песне, непрощенным…

– Я не оставляла тебя. Ты сам… Черт, мне действительно нужно это говорить?!

– Ты – атли. Была атли, когда вернулась из Москвы. Напомнить, зачем ты приехала?

– Я помню.

– Так почему не можешь сделать шаг навстречу? Ты не отреклась – тебя заставили уйти! – Влад взял меня за руку, и мне даже показалось, лед тронулся, и я смогу его убедить. – Сейчас есть шанс вернуться. Не ко мне – в семью.

– Я не говорила, что не вернусь, просто сейчас… все сложно.

– Все предельно просто, Полина. Это ты усложняешь.

– Я обещала помочь Эрику!

– Спать с ним ты тоже обещала?

Не знаю, что тогда со мной произошло. Влад злился, я опешила. Наверное, действовала на инстинктах… Помню плохо, если честно.

Только бордовая пелена перед глазами от захлестнувшего негодования и злости. Напряжение в жиле. Зуд в ладонях. Страшный момент для сольвейга, хорошо, что я научилась себя контролировать.

Вернее, не себя – свой кен. С поведением дела обстояли хуже. Выдержкой я вообще похвастаться не могла…

В общем, я ударила. Не магически – выдернула руку, которую он держал, и влепила пощечину. Наверное, сильно, потому как ладонь тут же полыхнула огнем, запястье дернуло, а щека Влада покраснела.

Я перегнула палку – поняла это в следующую секунду, но было уже поздно…

Он никогда на меня так не смотрел. Даже когда я чудила. Даже когда договорилась с Таном, и тогда, с Гердой…

На секунду мне показалось, он ударит в ответ. Обошлось. Книг олю б. нет

– Никогда. Так. Больше. Не делай, – отчеканил Влад, прожигая меня едким, ненавидящим взглядом.

Вот и поговорили. Никакой из меня дипломат, вечно все порчу. Тут, похоже, испортила навсегда… Не думаю, что у нас когда-нибудь получится конструктивный диалог – эта ночь останется между нами, разделит, ополовинит, разведет.

Впрочем, давно пора было что-то решить. И, похоже, я решила…

– Ладно, – устало сказала я и поднялась. – Хорошо.

Ладонь все еще саднила, голова раскалывалась, и я поняла, что все равно до утра ничего уже не изменится. Нужно выспаться, а утром… Утром и решу.

Не помню, как спустилась, как вышла на улицу. Я брела к воротам, смутно представляя, куда и зачем иду. Просто хотелось покинуть этот дом, двор, стереть любые упоминания о Владе и об этой ссоре. Просто забыть.

Глеб нагнал меня у ворот. Развернул к себе, встряхнул, немного приводя в себя.

– Поцапались? Ты и Влад…

– К черту Влада! – перебила я. – Мне нужно найти хельина. Кто-то же должен вытащить Эрика.

– Да не проблема. Сейчас в ближайшем супермаркете купим. – Он выпустил меня и присел на траву. – Где ты найдешь хельина в кевейне?

– Что-то же нужно делать! Просто сидеть и ждать чуда я не смогу.

– Нужно, – кивнул он. – К утру Влад остынет, и я с ним поговорю. Придется Эрику немного подождать в хельзе.

– Ты не уговоришь его, – покачала я головой и тоже присела. Трава была холодной и мягкой, а еще изумительно пахла – летом и солнцем. Громко стрекотали сверчки, а за горизонтом сверкало.

Будет гроза. Эти мысли пробудили воспоминания о видении.

Ветер трепал волосы Глеба, я смотрела на его профиль и успокаивалась. Пусть я не вернусь в атли, но все же хорошо, что не отреклась. Так у меня хотя бы друг остался…