Текст книги "Хозяин видений (СИ)"

Автор книги: Ксюша Ангел

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 30 страниц)

Андрей на звонки по-прежнему не отвечал и дверь не открыл, так что домой я вернулась еще более встревоженная. Глеб позвонил и сказал, что останется в Ельце – поможет Нике обустроиться. Вернулся под утро, и весь день мы провели вместе. Вдвоем.

Я позвонила Ире и рассказала о случившемся. Воительница обещала приехать попозже и три раза повторила, что плевать ей на всяких там Мишелей. Что я могу забить на все и вернуться к ней, в Москву. Я обещала подумать. Вряд ли Мишель будет следить за мной, если покину Липецк. Ведь требования касались по большей части Влада.

А после обеда следующего дня Глеб отвез меня к атли. Тучи нависли ниже, усиливая мрачность и безысходность. Чем ближе был момент «икс», тем меньше мне хотелось уходить. Я говорила себе, что все это из-за Глеба. Из-за чего же еще? И этот дом, и его обитатели, и события – кровавые, мрачные, жестокие – оставили на душе неизгладимые отметины. Но тот, другой мир, был неизведанным и страшным, и я вдруг поняла, что боюсь.

Признаться в собственном страхе было неприятно. Словно я девчонка, а не сильный сольвейг. Но он – этот страх – прочно засел в мозгу и клевал его надоедливым дятлом.

В гостиной, как назло, собрались все наши. К страху примешалась брезгливость оттого, что все они смотрели на меня, словно провожали, и, уверена, некоторые были просто счастливы, что я уйду. Никто не остался равнодушным: ни старающаяся держать лицо Лара, ни Рита, в душе ликующая, что я спасла ее брата, а ведь могла не спасать. Ни Катя, которая встретила нас с Глебом испепеляющим взглядом. Ни Лина, что с трепетом ожидала этого момента. Уверена, деторожденная стыдилась своей радости, но и скрывать ее уже не могла. Все же выйти из тени и погреться в лучах славы всегда приятно. Каждый из атли почувствовал что-то в связи с моим уходом. Кирилл печалился, Глеб злился, Оля грустила. Впрочем, эти эмоции захватили не только атли – подруга Влада, Даша сидела на диване, сжав кулаки.

Наверное, единственный, кто плевал с большой колокольни на мой уход, был Эрик Стейнмод. Он расположился в кресле у камина и встретил меня насмешливым взглядом. И от этого взгляда – почти безразличного, холодного – мне почему-то стало легче. Словно на ожог положили кусок льда.

Но ко мне подошел Влад, тронул за плечо, ожог снова заныл, а очарование момента рассеялось.

– Идем?

Я кивнула, порывисто обняла Глеба и последовала за Владом в кабинет.

Основной свет не горел, лишь торшер в углу оставлял бесформенное пятно на полу. Влад взял меня под локоть и подвел к дивану. Ладони почему-то вспотели, а глаза наполнились слезами – нежелательными и совершенно лишними. Я растерялась и не знала, как себя вести. Захотелось убежать, пока ничего непоправимого не произошло, и в то же время хотелось, чтобы все быстрей закончилось, и я могла поехать домой, Позвонить Вике или Андрею. Кому угодно, лишь бы заглушить нарастающую пустоту внутри. Одиночество. Почему я все еще боюсь его? Разве после жизни в Москве и у сольвейгов не должна была к нему привыкнуть?

Влад присел рядом, взял за руку. Зачем он это делает? Смотрит, словно в душу… Тошно! И воздуха, воздуха так мало. Открыл бы окно, что ли…

– Это ненадолго, – уверенно сказал он, и я поморщилась.

Снова врет. Точно знала, что врет. Но нужно играть. Вся жизнь – игра.

Я кивнула.

– Что делать?

– Я должен буду касаться твоей жилы. Поэтому подними…

О, черт, нет! Воспоминания тут же накатили волной – той самой, речной, в которую я зашвырнула Влада в Будапеште. Его горячие руки на моем животе, эйфория вперемешку со страхом. Боль. Отчаяние. И неизменно она. Герда. Как отражение моей глупости.

– Еще есть шанс все переиграть, – тихо произнес Влад. – Если не хочешь…

– Нет! – резко перебила я и задрала свитер. – Давай только поскорей.

Он вздохнул и положил ладонь мне на живот. Воздух тут же наполнился ванилью – она кружила голову, дурманила мозг, мешала соображать. Жила напряглась, откликаясь, полностью подчиняясь тому, что делал Влад.

Может, оно и к лучшему? Плохо, что он все еще так на меня влияет.

Я откинулась на спинку дивана, закрыла глаза и закусила губу. Сфокусировалась на боли, чтобы отогнать ненужные эмоции.

Полумрак. Я. Влад. Нехорошо…

Он говорил что-то, но я не запомнила ни слова, хотя каждое из них причиняло боль, рвало душу изнутри. Слезы уже невозможно было сдержать, да я и не пыталась – совсем другое волновало. Отторжение. Отторжение меня.

Влад гладил по голове, говорил ласково и, показалось, в один момент его голос дрогнул. Я проваливалась в темноту, спасаясь от нарастающей боли в животе. И в этой темноте было тепло, уютно. Меня любили, обо мне заботились. Как Барт.

Воспоминание о сольвейгах заставило очнуться. Влад обнимал меня все там же, на диване, и крепко прижимал к себе. Голова лежала у него на груди, и я слышала, как билось его сердце – гулко и быстро.

Резко отпрянула, оттолкнув его, и вскочила на ноги. Тут же поморщилась – живот болел, голова гудела, а легкие словно выскребли. В груди разгорелся пожар, огонь поднялся к горлу, впитался в кровь, растекаясь по венам обжигающей лавой.

– Какого черта? – прокашлялась я и расправила свитер.

– Поля…

– Не смей на меня влиять! Впрочем, у тебя и не получится. Уже нет. – Я истерически рассмеялась. Эмоции смешались в один разноцветный пластилиновый ком, пульс гулко стучал в ушах, хотелось сбежать и спрятаться подальше, чтоб никто не нашел.

Я вдруг ощутила себя беззащитной рядом с Владом. И почему раньше не было этого чувства – ведь оно действительно правильное? Он может причинить вред, сделать больно…

– Это последствия изгнания, – мрачно пояснил он. – После отречения было бы еще хуже.

– Я хочу… домой… – простонала я и отвернулась.

Чужая. Я здесь чужая…

Тошнота усилилась, голова гудела все сильнее, а еще болел живот. Да уж, приятного мало. Но не смертельно – вон Глеб пережил, и ничего.

– Позволь отвезти тебя. У нас еще есть время…

– Время на что? – выдохнула я.

Взгляд обжигающий, дикий. И слова царапают горло – правильные, но такие горькие. Влад поднялся, но подходить не стал. Просто смотрел на меня, а в голове, наконец, оформилась четкая мысль: я вижу его в последний раз.

Мы уже не связаны. Никто друг другу.

– Я не очень умею извиняться, – поморщился он.

– Просто ты не считаешь себя виноватым, – горько усмехнулась я.

– Не считаю, – признался Влад. – Я спасал твою жизнь – это было главной задачей.

– Зачем? – Я развела руками. – Что это дало мне? Когда я рядом с тобой, мне постоянно больно. Даже сейчас… Наверное, к лучшему, что я уйду.

– Древний зря думает, я так это оставлю.

– Прошу, не нужно, – сказала я и посмотрела в пол. На него смотреть было невыносимо – тоска разрасталась, множилась воспоминаниями, больно кололись осколки разбитой гордости. – Не заставляй меня думать, что я прошла через это напрасно.

– Я не подставлюсь, – пообещал он.

– Мне пора.

Напольные часы показывали полчетвертого. Приеду домой – лягу спать. Просто забью на все. Охватили дикая апатия и усталость.

Не знаю, как я оказалась в коридоре. Голова все еще кружилась, но живот болел терпимо. На меня с ходу налетела Майя и, крепко обняв за талию, уткнулась носом в грудь. Я погладила девочку по спине.

– Все хорошо, Рыжик.

– Мне жаль, – сочувственно сказала Ева, стоящая неподалеку.

– Мне тоже, – улыбнулась я в ответ. – Ничего, не пропаду.

– Мы только вернулись. Отдыхали в Египте. Майя любит загорать, Мирослав каждый год нас вывозит.

– Я буду очень скучать, – сказала я, едва сдерживая слезы.

Защитница ничего не ответила и тоже меня обняла.

Когда мы вернулись в гостиную, все притихли. Я нашла взглядом Глеба и кивнула, как бы говоря, что все в порядке. На большее меня не хватило.

– Когда планируешь уехать? – тихо спросил Кирилл.

– Чего ждать? – усмехнулась я. – Сейчас отдышусь и поеду.

Я провернулась к Лине.

– В кухне над мойкой и в комнате, в комоде остались таблетки. Мне все равно уже ни к чему.

Деторожденная еле заметно кивнула и отвела взгляд. Понимала, наверное, что, если я вернусь в племя, она потеряет и дар, и привилегии. Что ж, теперь это ее крест.

Больше никто высказаться не торопился, только Глеб подошел и обнял меня за плечи. Я вызвала такси и в последний раз обвела гостиную взглядом. Тут я появилась маленькой и неопытной девчонкой. Здесь читала на диване, принимала колдуна, ждала воскрешенных атли, здесь ударила древнего, и он упал вон туда, на светлый ковер. Здесь у меня было последнее в атли видение.

Вся моя история – здесь. Здесь она и закончится.

– Ты можешь стать моей пророчицей, – внезапно сказал Эрик.

Он произнес это непринужденно, как бы между прочим, и я застыла, не понимая, как на это реагировать. Впрочем, непринужденно себя чувствовал только сам Эрик. Все молчали, а Влад выглядел так, словно готов наброситься на него с кулаками. Естественно, такой невиданной наглости не позволял себе никто.

Эрик повернулся к Владу и спокойно произнес:

– А что? Она ведь больше не атли – ты ее изгнал. Я лишь предлагаю ей безопасность и защиту.

И тут я поняла, осознала окончательно. Я больше не атли. Навсегда.

Стало тяжело в груди, дыхание сбилось. Я была здесь лишней.

– Ну, так как? – пристально глядя мне в лицо, спросил Эрик, и я отчетливо поняла, что хочу его ударить. Несмотря на слабость жилы, ладони зачесались, забылось все, чему учил Барт. – Или тебе нужно время подумать?

– Не нужно, – сдавленно ответила я и отвернулась. – Я не буду твоей пророчицей, советую агитировать кого-нибудь другого.

И, с шумом выдохнув, покинула дом. Последнее, что запомнила в тот вечер – пунцовое от стыда лицо Даши.

Домой приехала совершенно раздавленная. Позвонила Вике, и подруга тут же защебетала о том, какая я негодница, и что она сейчас приедет и все-все мне выскажет в лицо. Пререкаться сил не было и, положив трубку, я просто откинулась на спину и уставилась в потолок. Попыталась отрешиться от ноющей боли в животе и уснуть – не вышло.

Вика приехала через два часа при полном параде: кожаная мини-юбка едва прикрывала то самое место, под гипюровой черной кофтой явно просматривался кружевной лифчик. Боевой раскрас подруги заставил меня насторожиться.

– Собирайся, едем в клуб, – безапелляционно заявила она, подтверждая мои опасения. Все попытки возмущаться, тут же погибли под ее строгим взглядом.

А что, в самом деле, я теряю? На душе паршиво так, что выть хочется. Авось немного алкоголя и громкая музыка приглушат тоску.

Правда, на наряд, который выбрала для меня Вика, я посмотрела скептически. Это платье я купила во время шопинга с Ирой – красное обтягивающее, с глубоким вырезом. Еще на выходе из магазина поняла, что ни за что его не надену. Да и некуда было – не в лесу же в нем дрова рубить.

Но Вика настояла, сказав, что больше ничего для снятия стресса и лечения депрессии в моем гардеробе не подходит.

Пока я натягивала платье, раздался звонок в дверь – короткий и тревожный. Я открыла и облегченно выдохнула – на пороге стоял Андрей.

– Как же хорошо, что ты жив! – не скрывая радости, воскликнула я и втащила его в квартиру.

– Извини, я только вернулся и увидел, что ты звонила… Мишель устроил мне командировку в Москву на два дня.

– Ну, понятно, – нахмурилась я. – Нагнетал.

– Что нагнетал? – Он прищурился и тут же отпрянул. – Черт! Ты… ушла.

Я кивнула.

– Не стоило из-за меня…

– Не только из-за тебя. Владу подписали смертный приговор.

– Чего нарядилась? Словно праздновать собралась.

– Напьюсь, – улыбнулась я, желая прогнать атмосферу отчаяния. – С подругой. Хочешь с нами?

– Даже не знаю, – смутился он. – Не хочу мешать.

– Глупости. Собираемся и идем!

Через час мы уже сидели в клубе. Громкая музыка, дым, прожекторы и толпа на танцполе – словно исполняющая ритуальный танец. Официанты в белом разносили напитки на блестящих подносах.

Как ни странно, неловкости не возникло, Вика с Андреем поладили, и разговор был оживленным. Разговаривали на обычные человеческие темы. Как оказалось, Вика записалась на кулинарные курсы, и Андрей объяснял тонкости приготовления некоторых блюд.

Мне полегчало. Не то, чтобы прям очень, но жила почти не ныла, а отчаяние отступило. Коньяк иногда творит чудеса, особенно если им не увлекаться. Я выпила достаточно, чтобы унять дрожь, расслабиться и притупить переживания.

Через некоторое время Вика, как обычно, потянула меня танцевать, но я отказалась. Андрей не хотел на танцпол, а я не горела желанием оставлять его одного за столиком. Да и от каблуков отвыкла, ногам было жутко неудобно и постоянно хотелось снять сапоги.

Когда подруга ушла, охотник сказал:

– Что-нибудь придумаем, а пока не циклись. Мишель не всегда был у власти, возможно…

– Хорошо, не буду, – перебила я.

Говорить об уходе из атли не хотелось, от этого возвращалась тоска, а я сегодня собиралась забыться. Успею еще попереживать – тем более, у меня это всегда получалось с блеском.

Вика вернулась. Присела на свой стул и расплылась в улыбке.

– Я влюбилась с первого взгляда, – произнесла томно. – Такой красавчик! Подойти?

Я закатила глаза.

– Все равно ведь подойдешь. Зачем спрашиваешь?

– Ну-ка, Андрюшка, плесни мне для храбрости! – Она откинула назад волосы и облизнула губы. Достала зеркальце и какое-то время пудрилась. – Такого непросто будет заарканить.

– Где он? – заинтересовано оглянулась я.

– Эй, не пали контору! – возмутилась Вика и поднялась. Залпом выпила коньяк и направилась к барной стойке.

– Охотница, – восхитился Андрей.

– Да, благодать у нее в крови, – пошутила я.

– И что, закадрит?

– Увидишь, через пару минут они подойдут вдвоем, потом, возможно, посидят с нами недолго, а возможно сразу поедут к ней. Или к нему. В крайнем случае, Вика отложит более близкое знакомство. Но это, если он ей очень понравится, и она не захочет ограничиваться одной встречей.

Андрей покачал головой.

– Я знаю Вику с детства, – пояснила я. – Ее тактика с годами только совершенствуется.

– Ты была права, – сказал он восторженно. – Они идут к нам.

– Я же говорила, – гордо произнесла я, тоже выпила и поперхнулась – следом за Викой, нагло улыбаясь, шел ее «кавалер». Тут я окончательно перестала верить в случайности.

– Эрик!

– Полина.

Эрик Стейнмод смотрел на меня сверху вниз, саркастично изогнув бровь. Первое, о чем я подумала: он следил за мной. То есть либо Влад подослал его шпионить, либо, что вероятнее всего, это была его собственная инициатива. Он ведь так хотел иметь пророчицу.

– Вы знакомы? – разочаровано протянула Вика.

– Что ты здесь делаешь? – не обращая внимания на досаду подруги, резко спросила я.

Надоели интриги. Все эти слежки, заговоры, оборачивающиеся для меня такими посиделками и пьянством. Разочарованием и одиночеством. Это жутко злило.

– Да вот, пришел к бармену, он мой… – Эрик покосился на Андрея, затем на Вику. – Из спортклуба.

– Ты качаешься? – Вика захлопала ресницами и жеманно округлила глаза.

– Хочешь сказать, бармен – скади, и ты тут совершенно случайно? – язвительно парировала я.

– А ты каждому рассказываешь о таком?

Он казался удивленным. Присел рядом, не спуская с меня пристального взгляда. Внезапно показалось тесным яркое обтягивающее платье, а вырез – слишком глубоким.

Не знаю, кто дает людям такие глаза. Может, боги и правда существуют, но это просто несправедливо. Приближается, гипнотизирует, а ты морально спотыкаешься и забываешь слова. Плавишься от напряжения, а он все смотрит. Я отвернулась и только теперь заметила, что Андрей встревожен. И на лице его читался… страх?

– Вика все знает обо мне, а при Андрее и подавно можно не притворяться. Он смотритель атли, если ты не в курсе, – сердито ответила я машинально, и обратилась к Андрею. – Это Эрик Стейнмод. Они приехали недавно и сейчас гостят у атли.

– Ты зарегистрировался? – деловито поинтересовался охотник, стараясь при этом казаться грозным. Тщетно – выражение его лица явно выдавало беспокойство.

– Успею еще.

– Ты очень сильный, – зачем-то сказал Андрей и замолчал. Вика раздраженно поерзала на стуле.

– У каждого свои недостатки, – непринужденно ответил Эрик и обратился ко мне: – Заливаешь горе?

– Привыкаю к новой жизни.

Говорить с ним никак не хотелось. Вообще общаться с Эриком мне не нравилось. Его высокомерие и странные вопросы, словно он хотел выведать побольше о моей жизни, раздражали.

А еще, наверное, сказался коньяк или, может, изгнание, потому что внезапно замутило и стало дурно.

– Пожалуй, мы пойдем. – Я многозначительно посмотрела на Андрея и поднялась. Чуть не подвернула ногу, но героически схватилась за стол и удержалась на ногах.

– Недалеко ты уйдешь – в твоей жиле яд, – поменяв шутливый тон на серьезный, возразил Эрик. – Тебя отравили.

– Что за бред? Кому нужно меня травить?

– Понятия не имею. – Он пожал плечами. – Но яд уже действует. Пойдешь с ним – рискуешь погибнуть.

Я растерялась, а затем резко поморщилась, так как живот заболел сильнее, а еще показалось, я слышу голоса. Вернее, один голос. Мужской. И он звал меня.

– С чего ты взял, что ее отравили? – воинственно спросил Андрей. – Разве что ты сам сделал это!

– Черт, пророчица, мне совсем не хочется сейчас выяснять отношения с охотником! Мы теряем время, а я мог бы уже вылечить тебя.

– Мне не нужна твоя помощь, – упрямо ответила я и повернулась к выходу.

На свежем воздухе стало легче. Живот перестал болеть, тошнота ушла, только голос в голове стал четче, и я вдруг поняла, что нужно слушать его. Слушать внимательно.

– Иди ко мне, Полина, – шептал он. – Ты должна ко мне прийти…

Конечно, должна. Я знала, что если не приду, мне будет очень плохо. Значит, нужно идти.

– Избавься от охотника, – прошептал голос.

Я повернулась к Андрею.

– Слушай, я прогуляюсь немного. Одна, если ты не против.

– Тебе же плохо было, – обеспокоился он.

– Да я разыграла это, чтобы от него избавиться. – Я махнула рукой в сторону клуба. – Достал.

– Ты точно в порядке? – Андрей пристально всмотрелся мне в лицо, и я улыбнулась как можно непринужденней. – Этот Эрик говорил о яде…

– Пффф! И ты поверил. Ему просто пророчица нужна, вот он и выдумывает способы. Тот еще проныра.

Андрей еще несколько минут поколебался, а потом сдался.

Убедившись, что он ушел, я облегченно выдохнула. Оглянулась в поисках слежки, но ее не было – видимо, Эрик решил остаться внутри, с Викой. Черт его знает, может, он и правда приходил сюда по делам…

– Умничка, – произнес голос. – А теперь иди. Сверни за угол, оттуда прямо в сторону парка.

Я поспешила выполнить приказ – преодолела проезжую часть и свернула направо.

Поднялся ветер, зашевелил ветви деревьев и швырнул мне в лицо горсть снега. Я зажмурилась, остановилась, чтобы прикрыть лицо. Было душно и сладко. Спокойно. Словно я шла туда, куда должна идти, а там меня ждет… А черт его знает, что там меня ждет! Неважно. Все неважно, кроме этого голоса…

Я решительно шагнула вперед, но путь перекрыла высокая фигура. Я испуганно отшатнулась, отступила назад и чуть не упала, споткнувшись о бордюр.

Сильные руки поймали меня, сознание заволокло туманом, и я услышала голос – хриплый и ласковый:

– Тише. Уже все хорошо, малыш…

И отключилась.

Глава 7. Второе пришествие

Все вокруг было синим. Синева проникала в мозг расслабляющей прохладой, успокаивала, снимала боль. Шевелиться не хотелось. Хотелось просто лежать и ни о чем не думать. Проваливаться в небытие, приходить в сознание, вновь проваливаться. И ни в коем случае не двигаться.

Откуда-то сбоку и в тоже время издалека раздался знакомый, родной голос:

– …нельзя же…

– Не глупи. Можно, раз говорю! – отвечал второй голос с нотками раздражения.

– Лучше она сама. Такое уже было, – упрямился первый.

– Глеб… – прохрипела я и постаралась поднять руку. Не вышло.

– Тссс, я здесь. Держись, слышишь!

– Нет времени! – окончательно рассердился второй. – Режь.

Через секунду я почувствовала слабую боль в правой ладони, скорее это была не боль – отголосок боли. Все казалось далеким, иллюзорным и несущественным.

Затем кто-то взял меня за руку, и я с шумом выдохнула. Вены наполнились кеном. Сладким, тягучим, обжигающим. Карамельным. Он проник в жилу, взбудоражил, опьянил. Хорошо… Как же… хорошо! Я застонала от удовольствия и сильнее сжала широкую ладонь.

– Ну, все, хватит, – ласково сказал второй голос, и ладонь, источающая сладкий кен, отпустила мою. Разочарованная, я попыталась открыть глаза, но они решительно не хотели открываться. Хотелось еще, поглощать и наслаждаться. Ни о чем не думать, кроме удовольствия.

– Поля. – Глеб присел рядом, погладил по щеке.

– Ммм…

– Жива?

Постепенно опьянение отпускало, мысли прояснялись, даже один глаз слегка приоткрылся. В поле зрения появился Глеб – встревоженный и растрепанный.

– Тебе не стоит быть со мной, – прошептала я и облизнула пересохшие губы. – Мишель…

– Помолчи, а! – перебил он. – Ты как?

– Пить хочу…

Глеб тут же приподнял мою голову, сунул стакан с водой, и я залпом его осушила. Разлепила и второй глаз, осмотрелась.

Комната была синей. Синий разделился на множество оттенков и рассыпался по стенам, потолку, кровати, кое-где разбавляясь белым и черным. Ночь цвета индиго скалилась в окно через темную газовую занавеску. Отражалась в зеркале на стене смесью городских огней и темноты. Со стен лили холодный свет тонкие изогнутые дугой светильники. Другие части этих стен украшали аляповатые картины-абстракции.

Под головой у меня заботливо лежала темно-синяя парчовая подушка.

Я приподнялась на локтях.

– Тебя не учили не тратить силы при истощении? – строго отчитал меня Глеб и вновь уложил, надавив на плечи.

– Истощении? – переспросила я. Понимала с каждой секундой все меньше, а вопросов собиралось все больше. – Где мы?

– У Эрика. Он позвонил мне из какого-то клуба. Тебя отравили, а он вылечил. Кажется, даже без последствий… – Глеб внимательно меня осмотрел, позаглядывал в глаза, пощупал пульс и, наконец, облегченно выдохнул: – Ну, слава богам, жива!

Потом что-то еще говорил, но я не слушала. При упоминании об Эрике в груди разлилось тепло, жила откликнулась, заныла, а ладони зачесались.

Во мне его кен. Сладкий, карамельный. Именно от него голова и кружится.

Так, стоять. Глеб сказал, меня отравили. Значит, правда… Я вспомнила голос, что настойчиво куда-то звал, а я шла, как под гипнозом. Бррр, жутко! А если бы дошла до цели? Что было бы тогда?

Размышления прервал мой неожиданный спаситель. Он вошел в комнату с бинтами в руках. Подвинув Глеба, присел на кровать, взял мою руку и начал обрабатывать рану.

Только теперь я увидела поперечный порез на ладони и поняла, что Эрик передавал мне кен через кровь. Разве так можно при истощении? Разве это не заканчивается смертью?

Но я была жива, даже слишком жива для истощенной – сердце гулко забилось где-то у горла, мысли спутались, а взгляд остановился на лице Эрика – сосредоточенном и серьезном.

Он, казалось, увлекся обработкой раны. Светлые волосы собрал в пучок, лишь одна прядь выбилась и падала на лицо. Внезапно мне захотелось убрать ее за ухо, но я сдержалась. С интересом наблюдала за ним, необычно молчаливым, без капли насмешки на красивом лице.

У него были теплые руки, и меня окутало спокойствие и уверенность. Странный контраст с ощущениями нескольких предыдущих дней, а если учесть, что кто-то отравил меня, совершенно сбивающее с толку чувство.

Это все его кен, подумала я, но без злости.

– Спасибо, – произнесла тихо.

Эрик посмотрел в глаза, слегка улыбнулся и кивнул. Потом закончил перевязку и встал. Я села на кровати и расправила платье.

– Сорвался с крючка твой отравитель, – посетовал Эрик и рассеянно покрутил между пальцев серебряный амулет. – Не думаю, что он в ближайшее время объявится. Есть идеи, кто это мог быть?

Я пожала плечами.

– У меня не так много врагов.

– Правда? А так сразу и не скажешь, – пошутил он. Протянул визитку и добавил уже серьезно: – Мой телефон, если вдруг передумаешь.

– Не передумаю, – нахмурилась я. – Но спасибо.

Он кивнул.

– Лучше полежи сегодня. Яд был сильным, пришлось почти весь кен с ним вычистить. Восстановиться как, знаешь?

– Да.

– Хорошо. – Кивнул Глебу. – Присмотришь за ней?

– Он присмотрит, – ответила я за Глеба и встала. Меня тут же качнуло в сторону, и Эрик ловко поддержал за локоть. Покачал головой и шепнул:

– Лучше бы ты осталась.

От его голоса – низкого, проникновенного, по спине пробежала дрожь. Бросило в жар, затем в холод, мысли спутались, а потом и вовсе исчезли.

Это все последствия обмена, подумала я и заставила себя отвернуться. Глеб накинул мне на плечи куртку, и я сунула визитку в карман. Не собиралась звонить, но пусть будет. На всякий случай.

– На твоем месте я бы выяснил, кто пытался тебя отравить, – деловито произнес Эрик, когда мы были уже у выхода. – В следующий раз меня может не оказаться рядом.

– Как это вообще происходит? Разве можно отравить жилу?

Почему-то вспомнился Будапешт и слова Влада о том, что мой кен губителен для Герды. Тогда он тоже что-то сделал. Но что?

– Можно. Банально – яд подмешивается в еду. Или напиток.

Жуть какая! Стоило мне вернуться – и привет, неприятности. В Липецке никогда ничего не изменится. Тут атмосферу кто-то отравил.

Я с отвращением натянула высокие сапоги-чулки на шпильке. Чтоб я еще раз надела их? Да ни за что! Только ноги ломать. Вот кеды – совсем другое дело. Или мои любимые ботинки от «Коламбия» – не промокают, ноги не мерзнут, и вообще. Даже в сибирском лесу в них комфортно было. Платье это еще – красное, обтягивающее, постоянно задирается по самое не хочу. Нет уж, проверенные джинсы куда удобнее.

Уже на улице, подпрыгивая от дикого, кусачего холода и топча каблуками давно утрамбованный снег в ожидании такси, я поняла, что понятия не имею, как вычислить отравителя. А самое главное – зачем кому-то меня травить.

Вспомнила Мишеля, но тут же отбросила эту мысль. Если бы он хотел сделать со мной что-то, то давно сделал и без яда.

Тайная поклонница Влада? Но даже если она есть, зачем ей все это? Я ушла из атли, видеться нам нельзя – дорога открыта.

Больше ничего на ум не приходило, поэтому я не стала думать. Нужно с этим переночевать, а наутро решение, быть может, само придет. В крайнем случае, свяжусь с Бартом и посоветуюсь.

Впрочем, думать не особо хотелось. Голова все еще кружилась, в груди было тепло, и казалось, ладони все еще пахнут Эриком – его тягучим, карамельным кеном. Вспомнила непослушную прядь и мысленно сделала то, что не посмела в реальности. В конце концов, это лишь фантазии.

Такси, наконец, приехало, и я строго велела Глебу отправляться домой. Не хватало еще, чтоб Мишель нас вместе увидел в день моего ухода из атли. Обещала звонить в случае чего и для убедительности помахала у него перед лицом визиткой Эрика.

В итоге он сдался и захлопнул дверцу машины. Я откинулась на спинку сиденья и назвала адрес. Набрала Дэна. Его телефон был отключен, а это означало лишь одно – он сейчас с сольвейгами. В груди шевельнулась тоска и тут же растворилась, как и остальные мысли. Было невероятно хорошо, легко и пусто.

Домой я вошла уставшая и сонная. Прислонилась спиной к двери и закрыла глаза. Слишком много впечатлений.

Переезд, одиночество, яд… Эрик. Сильный, загадочный и такой притягательный Эрик. Мужчина, прорвавший кордоны.

Бред.

Я встряхнулась. Постояв еще немного, включила свет, бросила на трюмо сумку и куртку, пошла на кухню. Очень хотелось пить. Налила воды в стакан и залпом выпила. Осмотрела перевязанную руку, и вспомнила карамельный кен, от которого буквально опьянела.

Воспоминания прервал шорох в спальне. Очень характерный, нехороший шорох. Ну, нет. Что, снова?

Стараясь не шуметь, я пробралась к выходу. Мирослав дома, сказала себе. Он сильный и защитит. Тихо открыла дверь и уже собралась выйти, но…

На пороге стоял он. Человек из видения.

– Черт!..

…сказала бы я, если бы смогла. Но я не смогла. Голос исчез, прям как у русалочки из сказки. Эйфория сменилась ужасом, расслабленность – собранностью. Предательски дрогнули колени.

Я вспомнила, что слышала шорох из спальни. Обернулась – еще двое стояли за моей спиной. Все как на подбор: темноволосые, мрачные и молчаливые.

Один из них держал белый плащ, такой же, какие были надеты на них. Брюнет у входа втиснул меня в квартиру и закрыл дверь.

Бежать было некуда. Скользкий, холодный страх вползал внутрь.

Второй незнакомец, подошел и накинул плащ мне на плечи.

Голова закружилась. Сознание вновь затуманилось, и последней мыслью было: «Да что ж за день такой сегодня!».

Не знаю, сколько времени прошло, но я пришла в себя и почувствовала себя довольно бодрой. Поняла, что все еще стою и что обстановка поменялась. Незнакомая комната, пустая, почти без мебели, только посредине красовался аляповато красный – в тон моего платья – широкий диван.

Я осторожно осмотрелась и примерзла к месту от дикого, оглушающего ужаса. Внутренние демоны никогда меня не отпустят, а от судьбы не уйдешь…

Черноволосые похитители исчезли. Зато напротив, загораживая дверной проем и сложив руки на груди, стояла Герда.

Меня окатило ледяным ужасом, колени подкосились, и я чудом удержалась на ногах.

– Привет, «мамочка», – сказала она и улыбнулась.