Текст книги "Хозяин видений (СИ)"
Автор книги: Ксюша Ангел
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 30 страниц)
– Не совсем тебя понимаю, – нахмурился он и, наконец, открыл глаза.
– Ты никогда не влюблялся?
– Никогда, – не колеблясь, ответил он.
– И ни с одной из своих женщин не был по-настоящему эмоционально близок? Никогда?
– Была одна. Но я не привязался к ней, если ты об этом. – Он помолчал немного. – А ты сразу поняла, что влюбилась?
– Что, прости? – опешила я. Щеки полыхнули румянцем, а в голове будто все встряхнули, и мысли осыпались осколками. Он что… знает? Но откуда? Или нарушил обещание?
– Ты же любила Влада. Мне интересно, насколько быстро поняла, что он – тот самый.
Я облегченно выдохнула и ответила:
– Я была очень молода, Эрик. А он – старше, сильнее, увереннее. Я потеряла голову. Хотя, возможно, меня тянуло к нему, как к атли… Кто теперь разберет?
– А сейчас?
– Что сейчас?
Он резко опрокинул меня на спину, навис, в глазах – животная дикость, отчего у меня тут же сбилось дыхание.
– Хочу тебя, – прошептал он безапелляционно, и поцеловал. А я снова потерялась.
Что ждало меня там, в будущем? Одиночество, которое нечем скрасить, кроме ярких воспоминаний прошлого? Сны, врывающиеся счастьем в каждую ночь? Мрачные рассветы в холодной постели?
Так почему бы не сделать сегодняшние воспоминания ярче, окрасить их синим и впечатать в душу так, чтобы уже никогда не забыть?
Вдруг я поняла, насколько поменялась. Стало неважно, что я теперь – одиночка, что атли – больше не моя семья. Я больше никогда не стану прежней.
Кем я стану?
Глава 19. Суд и приговор
Шли дни, а видений не было. Только тревожные сны иногда о том, что я их вижу. Вернее, не их, а последнее – то, где чертовы часы.
Я возненавидела часы. Иногда возникало непреодолимое желание выбросить все в мусор. Хорошо, что у Эрика их не было – счастливые часов не наблюдают.
В конце апреля погода испортилась. Задождило. Когда Эрика не было, я подолгу сидела у окна и смотрела на низкое, темное небо в надежде что-нибудь почувствовать. Близость, единение, хотя бы намек на волнение. Жила спала, кровь, наверное, тоже.
Пришлось признаться себе: я больше не атли. Совсем. Даже защитник это подтверждает. Не мой защитник. Когда-нибудь у кого-то из атли родится ребенок, и дождь достанется ему.
Хотя до конца откреститься от атли я так и не смогла даже в синей комнате Эрика. Однажды вечером в дверь позвонили, и после этого звонка все пошло наперекосяк. Мнимая безопасность рассеялась, словно туман, обнажая острые рифы угроз.
Эрика дома не было, а в дверной глазок я увидела того, кто, как я думала, никогда и ни за что сюда не придет. Хотя бы из гордости.
Засунув руки в карманы, на лестничной площадке стоял Влад.
Сначала я малодушно хотела не открывать. Наверняка ведь ругаться пришел или пенять на мой долг. Но потом вспомнила о Герде. Сказал ли Владу кто-нибудь? А если нет, то он до сих пор мучается и думает, как избавиться от вампира. Небось, и атли никуда не выпускает – держит за семью замками ради их же безопасности.
Я обреченно вздохнула и открыла дверь.
– Поговорить нужно, – бросил Влад и втиснул меня в квартиру. – Эрик дома?
– Его нет, – нахмурилась я. – А тебе неплохо бы поучиться манерам. Например, спросить, хотят ли тебя видеть в гостях.
– Мне не до манер, Полина, – очень серьезно и почему-то совершенно не зло ответил он.
А ведь я ждала этого. Злости. Обиды. Неожиданных поступков. Ревнивых выпадов. А не отчаяния во взгляде. Впрочем, причины этого отчаяния он озвучил в следующую секунду.
– Глеб вляпался.
Я, как стояла, так и замерла. Прислонилась спиной к стене и, наверное, побледнела, потому что Влад прищурился и произнес:
– Ты что-то знаешь, да?
Я покачала головой и ничего не ответила. Это тайна Глеба, имею ли я право ее разглашать? Особенно Владу? Да Глеб прибьет меня, если узнает, что я сказала.
– Послушай, – мягко продолжил Влад, – я знаю, он твой друг, и у вас существуют секреты, которые ты даже под пытками не раскроешь, но если тебе есть что сказать о нем и ясновидице, скажи сейчас.
– Что с Глебом? – глухо спросила я.
– Его забрал Андрей два часа назад. А еще через два часа будет суд. Глеба будут судить за похищение ясновидца.
Холодный страх привычно обосновался в груди, заморозил легкие. Влад все смотрел – пронизывающе, вопросительно. А я молчала. Не потому что поклялась хранить тайну, а потому что не знала, что говорить. Можно ли говорить. И что это даст?
– Поля, прошу, у нас очень мало времени! Я бы даже сказал, его нет совсем. – Влад шагнул навстречу и положил руки мне на плечи. В глазах – неподдельная тревога, даже страх.
Что же я творю? Вообразила себя богом, решаю судьбы…
– Ника в Ельце, – прошептала я. – Вернее, была. А сейчас… я не знаю.
Закрыла лицо ладонями, попыталась успокоиться и думать. Думать не получалось. Совсем. Паника всегда мешает мыслям.
– Черт! – выдохнул Влад и отпустил меня. – Так это правда? Глеб похитил ее после суда?
– Глеб ее не похищал. Он ее выпил – после суда. Но Ника – не обычная ясновидица, она из тех, кто может влиять на нас.
– Влиять?
– Они восстанавливаются. Такие, как Ника. И могут убивать с помощью своего кена. Я видела одного такого. Если он захочет, у тебя снесет крышу, и ты его выпьешь. Но Глеб тогда сорвался не потому. Он злился – из-за тебя.
– Хочешь сказать, я должен сейчас испытать благодарность? – зло спросил Влад. – Он подставился. И, черт возьми, я совершенно не знаю, как его вытащить, Полина!
– Ника была в беде. Марк продавал ее хищным за каждую провинность. Наверняка ты даже не задумываешься о таком, когда берешь их кен, – ядовито выдохнула я.
– Ты права, не задумываюсь. Ясновидцы нужны мне, чтобы выжить и сохранить свое племя. Поэтому я оставил сопереживание сольвейгам – им-то не нужно питаться.
– Извини, – потупилась я.
– Да пустяки. Ты же скрыла безрассудство Измайлова. Как все же хороша политика двойных стандартов: когда врут тебе, ты исполнена вселенского гнева, но когда нужно солгать самой – это для благого дела, по дружбе. И неважно, что разгребать мне!
– Я пойду к Мишелю, – решительно сказала я и оттолкнулась от стены, но Влад остановил меня.
– Не выйдет. Теперь дело не только в Мишеле. Для таких разбирательств приезжает несколько древних, Поля. Сам Альрик будет на суде. А у него особый взгляд на отношения хищного и ясновидца – он считает это извращением.
– Между прочим, я рождена от такой связи, – обиделась я.
– Альрик этого не знает. И не узнает. Или ты хочешь, чтобы он выращивал сольвейгов, как в инкубаторе, а потом ставил на них эксперименты?
Я вздохнула и покачала головой.
– Не хочу.
– Я поеду в Елец, попробую найти эту Нику, – почти обреченно закончил Влад. – А ты… если веришь в богов, молись, Полина!
Влад ушел, а я не находила себе места. Что делать? Ехать в штаб охотников? На каких правах – ведь я даже не атли? Искать Нику? Так у меня даже ее номера нет.
Эрик упорно не брал трубку, видимо был занят. Паника все больше овладевала мной. Успокоиться бы… Жаль, дара целительницы во мне не было ни капли – сварила бы себе успокоительный отвар.
Мишель мстил мне. Вот что ему стоило заставить клан Ники отыскать девушку? Неужели Марк был ему насколько близок? Нет, думаю, дело в другом – я ослушалась его. Он настолько привык контролировать все, что самодеятельность Эрика просто выбила его из колеи. И он решил проучить нас. Меня. И Влада, в придачу.
Нет, нельзя просто так сидеть сложа руки! Через два часа охотники решат судьбу Глеба, и если Влад не привезет Нику, если не успеет…
А если успеет? Станет ли она защищать Глеба? Все же она – ясновидица, а он – хищный. Альрик плохо относится к такого рода дружбе. Зачем ей подставляться ради того, кого она знает несколько месяцев, пусть он и выручил ее?
Я вызвала такси. Не знала, что буду говорить на суде, войду ли вообще внутрь, но сидеть в квартире просто не могла. Быстро оделась и выскользнула в ночь.
Двор заволокло тишиной. Фонари распыляли рассеянный свет по влажному асфальту, на аккуратных клумбах спали заботливо посаженные кем-то цветы.
Я присела на лавочку и спрятала трясущиеся руки в карманы. Сколько раз за минувший год я вот так боялась? И не счесть. В итоге я жива, мои близкие тоже, а опасности… их всегда полно. Влад найдет Нику, он никогда не сдается. И убедит помочь – уж в его способности убеждать я ни капли не сомневалась. Главное, чтобы успел.
Успей, я прошу тебя, только успей…
Я с нетерпением наблюдала, как желтое такси медленно въезжает во двор. Встала, нащупала в кармане телефон и снова набрала Эрика. Глухо.
Где же ты? Ты мне нужен. Здесь и сейчас. Ведь если Глеб умрет, я не переживу этого. Просто сломаюсь.
Нет, нельзя об этом думать! Глеб обязательно выживет.
Уже в машине у меня завибрировал мобильный, и я облегченно выдохнула: Эрик.
– Что случилось? – обеспокоенно спросил он, опуская приветствие. Почувствовал? Испугался количества пропущенных? Неважно. Главное – вышел на связь.
– Я еду в штаб охотников. Глеб в беде.
Несколько секунд Эрик молчал, а я слушала, как гулко бьется сердце в зловещей тишине ожидания.
– Увидимся там, – ответил Эрик и отключился.
Я откинулась на спинку сиденья.
Мы ехали витиеватыми улицами, останавливались на светофорах, и мне казалось, что мы плетемся черепахой. Я подгоняла таксиста, а он ворчал, что не собирается платить штрафы из-за моей спешки. Хотелось выйти из машины и бежать в место назначения – казалось, я смогу добраться быстрее. Бездействие убивало.
Перед глазами стояло лицо Глеба – улыбающееся и беспечное. И я представила его другим. Распятым. Испуганным. Одиноким. Он там один, среди охотников, а я ничего не могу сделать. Или могу? Ведь Альрик будет там. И Эрик. Эрик обязательно что-нибудь придумает.
Он ждал меня у входа. Начал накрапывать мелкий дождь, поднялся холодный ветер, и в одном свитере, без куртки Эрик смотрелся слегка нелепо. Впрочем, его это, кажется мало заботило. Он помог мне выбраться из машины и тут же обнял. Родной. Теплый. Надежный. Несколько секунд я просто стояла и наслаждалась ореолом безопасности и уверенности.
Потом Эрик мягко отстранил меня и попросил:
– Расскажи все.
Я рассказала все, что знала. О том, как Глеб выпил Нику после суда, а потом проникся ее бедой. А после того, как погиб Марк, попросил ее спрятаться, и теперь мы не знаем, где ее искать.
Эрик слушал внимательно, о чем-то сосредоточенно думал и на меня не смотрел.
– Если его казнят, я просто умру! – прошептала я и уткнулась носом в теплую ткань серого свитера. Пальцы судорожно цеплялись за его рукава, и я подумала, что на самом деле все мы беззащитны перед новой системой. Охотники сильнее, и всегда так будет. Глупо было надеяться, что появление Эрика что-то изменит. Один хищный, пусть и сильнейший в мире, но всего лишь один из многих. К тому же скоро уйдет в кан…
– Кто будет на суде? – глухо поинтересовался он.
– Влад сказал, несколько древних и Альрик.
Взгляд Эрика изменился – в нем появился странный огонек, и он кивнул.
– Ты молчи. Говорить буду я. Обещай мне, Полина! От этого зависит жизнь Глеба. Лучше бы тебе вообще подождать здесь, но ты ведь не станешь, верно?
– Обещаю, – дрожащим голосом уверила я. – Я буду молчать.
– Хорошо. – Он кивнул, взял меня за руку, и мы шагнули внутрь. Словно ворота ада захлопнулись, и нас поглотило пропитанное холодной тишиной здание.
Все, начиная с огромных пластиковых окон и оканчивая витиеватыми коридорами штаба охотников, казалось мне зловещим. Несколько раз мы останавливались, и Эрик прислушивался. Что он хотел услышать, я не знала, но мне было все равно. От того, что он скажет сейчас, зависела жизнь моего лучшего друга.
В Глебе кровь скади, твердила я мысленно. Эрик не оставит его в беде.
Мы подошли в высоким двустворчатым резным дверям зала заседаний, и я сглотнула. Знала, что увижу там, внутри. Что почувствую. Страх, отвращение, злость.
Нужно собраться и верить. Верить Эрику.
Я громко выдохнула и приготовилась.
Эрик осторожно постучал и надавил на ручку двери.
Первое, что я увидела – пыточное сооружение справа. И Глеба на нем – окровавленного и без сознания. Сердце на миг остановилось, а затем отчаянно забилось в груди. На глазах выступили слезы.
Чтобы успокоиться, я перевела взгляд на охотников.
Их было четверо – трое, включая Альрика и Мишеля, сидели на высоких резных креслах у противоположной стены. Кресел, к слову, там значительно поуменьшилось – их стало пять вместо двадцати. Третий охотник был мне знаком – именно он забирал нас с девчонками после битвы в доме атли. Древний и немногословный, а оттого почему-то кажущийся безумно опасным. Имени его я не знала, древние не обязаны представляться каким-то зверушкам.
Но меня он явно узнал – скользнул заинтересованным взглядом и оживился. Мишель, наоборот, выглядел недовольным. Поджал губы и отвернулся. Что ж, я не к тебе пришла, придется потерпеть. Рядом с древними, в почтенном ожидании, с опущенной головой стоял неизвестный мне молодой охотник. Новый палач…
Альрик улыбнулся и поднялся, и тут же непроизвольно всплыли в памяти нежеланные, тщательно затертые воспоминания. Азарт и радость от чужой беды. Безразличие к чужой смерти. Тонкий расчет и несомненный выигрыш при любом раскладе.
Альрик тогда получил то, что хотел, и сейчас получит. Он сильнее. Даже Эрик стучит, зная, что за дверями Первозданный. Даже он сейчас будет юлить и хитрить.
Стало противно. Сильные мира сего всегда побеждают, неважно, справедливы их решения или нет. Они получают желаемое любыми способами. Но именно от них сейчас зависит жизнь моего лучшего друга.
Что же мне, молчать? Стерпеть обиду, проглотить, как горькую пилюлю? Только вот эти таблетки не лечат – лишь делают циничнее. Убивают веру в справедливость. В такие моменты понимаешь особый смысл выражения «кто сильнее, тот и прав».
– Эрик! – лучезарно улыбнулся Альрик и шагнул к нам навстречу. – И Полина. Ну надо же!
Глаза Первозданного горели предвкушением. Чего? Нашего несомненного поражения? Нового эксперимента? Бесспорно, такой хищный, как Эрик, его сильно интересовал. Что Первозданный рассчитывал получить от него? Тайные знания? Кен? Или же насытиться неизведанными эмоциями, которые Альрик сам уже не может испытывать?
– Здравствуй, – спокойно ответил Эрик. На Мишеля и второго древнего даже не взглянул.
– Скади, как же… – мечтательно закатил глаза Первозданный. – Древнейшие из древнейших. Продолжающие род Херсира. Мишель, а не многовато для тебя? Атли, альва, тот выскочка из хегни, как его там… Теперь вот и скади здесь. Четыре племени. Справишься?
– Я их сюда не звал, – неприязненно ответил Мишель. – Сами приехали.
– Здесь источник скади, – пояснил Эрик. – Но если для тебя это проблема, можешь взять себе в помощники еще одного смотрителя.
– Вот еще! – вскинулся Мишель, и я вздрогнула. – Не много ли на себя берешь, хищный?
Альрик поднял руку вверх, призывая своего слугу успокоиться. И почему мне пришло на ум именно это определение – слуга? А ведь, по сути, так и есть. Мишель лишь выполняет указания. И если Альрик сейчас прикажет отпустить Глеба, даже не посмеет ослушаться. Кажется, я начала понимать, что задумал Эрик.
– Что привело тебя к нам сегодня, Эрик? – лукаво поинтересовался Первозданный. – Соскучился? Полину понять могу, но к скади суд никакого отношения не имеет.
– Ошибаешься, – ни капли не смутившись, ответил Эрик. – В подсудимом кровь скади – ровно половина. Так что в отсутствии его вождя я имею право говорить за Глеба.
– Вот как? Что ж, это будет даже интересно. Да вы не стойте, проходите и присаживайтесь. Места всем хватит.
Улыбается, гад. Весело ему. В то время, как Глеб… как я…
Эрик слегка сжал мою руку, и я подняла на него глаза. На меня он не смотрел – взгляд был прикован к Первозданному, но каким-то внутренним чутьем я поняла, что «молчи» относилось не только к произнесенным словам. Ну конечно, Альрик же мысли читает! Помню, Влад говорил там, у очага…
Я попыталась абстрагироваться от мыслей. Совсем. Пока мы приближались к сидящим охотникам, рассматривала одежду палача. Черный свитер с высоким воротом, голубые джинсы. Брызги крови чуть выше бедра. Окровавленный нож…
Стул показался мне невероятно твердым, общество охотников – недружелюбным. Но Эрик был рядом, и я так и не отпустила его руку. Он не пытался высвободиться – держал меня уверенно и крепко.
– В чем его обвиняют? – Он кивнул на Глеба.
– В похищении ясновидца, – спокойно ответил Альрик. – Вероника Малинина очень важна для нас, а этот хищный выпил ее – я лично нашел в нем остатки ее кена.
– Одна из тех, кто восстанавливается, – с пониманием кивнул Эрик.
– Ты же понимаешь, я не хочу разглашать эту информацию. Но да, Вероника – самородок. И такое преступление я не могу просто спустить с рук. Даже несмотря на протекцию Эрика Стейнмода.
Мишель усмехнулся, а я сжала зубы от злости. Не думать, не говорить – что может быть проще? Сейчас это не казалось таким простым.
– Я не протектор, просто хочу справедливости. Разве Вероника Малинина пострадала? Насколько я знаю, такие ясновидцы умеют за себя постоять, и с теми, кто их выпил, поступают довольно жестоко. Если он до сих пор жив и здоров, – Эрик взглянул на Глеба и поморщился, – можно сделать вывод, что Вероника не злилась. И если подключить логику, возникает вопрос: разве не правильнее было бы для девушки злиться на того, кто ее выпил и, тем более, похитил?
– Что ты хочешь сказать, Эрик?
– Не хочу никого обидеть, но, возможно, обвинитель подошел халатно к своей работе. Что говорит сама девушка? Вы нашли ее?
– Именно этим мы и занимаемся, – недовольно буркнул Мишель. – Пытаемся выяснить. Вот сейчас Измайлов придет в себя и продолжим.
Он скользнул по мне ненавидящим взглядом, и я поняла, что выражение «от ненависти до любви» очень даже правильное. Особенно, если прочесть его наоборот. Недолго же древний обо мне заботился – как только я начала действовать самостоятельно, теплые чувства быстро остыли.
– Так ты обвинитель? – пренебрежительно спросил Эрик, даже не взглянув на Мишеля. – Согласен, Альрик, он не справится. Четыре племени хищных на твоем месте я бы не оставлял на попечение этого болвана.
Мишель тут же покраснел, исполненный гневом, и хотел что-то ответить, но Альрик бросил на него предупреждающий взгляд и мило улыбнулся Эрику.
– Думаю, не стоит поверхностно оценивать возможности моих людей. Обещаю, я лично проверю, как велось расследование, и виновные будут наказаны.
– А до тех пор Глеб Измайлов будет висеть на дыбе? Что по вашим законам, суровым и справедливым, бывает за клевету?
– Клевета, как и любая ложь Первозданному – тяжелое преступление.
– Бред! – Мишель вскочил со своего места. – Ты не понимаешь, о чем говоришь, хищный! Он выпил ее и держал у себя. Уже тогда, когда мы с Марком приезжали к атли, я подозревал. Марк любил Веронику, он был в отчаянии…
– В таком отчаянии, что чуть не убил меня! – резко выдохнула я, и Эрик сильно – до боли – сжал мою руку.
Не сдержалась. Не смогла. Смотреть на Глеба, распятого и измученного, слушать елейный голос Альрика, вспоминать, что по его вине все мы – хищные – вынуждены пресмыкаться, было выше моих сил.
– Именно, Кастелла, – издевательски усмехнулся Мишель. – Лично мне кажется странным, что в тот момент в комнате присутствовали лишь вы с Глебом. Не поэтому ли Марк не сдержался, что услышал, как вы обсуждаете Нику?
Я будто в холодную воду провалилась. Не думать. Даже мысли не допустить. Если Альрик услышит, если… Облака, белые, пушистые. Голубое небо. Безмятежность. Я плыву, ничто не тревожит и больше не злит. Выдержать. Нужно выдержать это заседание.
– Как представитель защиты я требую найти и допросить девушку, – стальным голосом произнес Эрик.
– Она не обвиняемая, чтобы ее допрашивать! – Казалось, Мишель теряет последние остатки самообладания. Сыграет ли это нам на руку или поможет утопить нас и Глеба окончательно? Я не знала. Плавала в белых облаках воображения и молчала. Казалось, даже забыла, как дышать.
– Я больше чем уверен – похищения не было, – спокойно продолжал Эрик. – Физического вреда Глеб девушке не причинил. Не вижу смысла травмировать его. Если Вероника захочет, пусть сама его накажет. Ведь именно так вы используете подобных ясновидцев, верно?
Охотники молчали. Даже притихший палач, смиренно ожидающий приказа продолжать пытки, поднял голову и с удивлением смотрел на Эрика. Как же, ведь он посмел таким тоном разговаривать не только со смотрителем города, но и с самим Альриком. Наверняка, не каждый день удается наблюдать такое шоу.
– У меня есть другая теория, – в абсолютной тишине, омрачаемой лишь моим прерывистым дыханием, продолжал Эрик. – Марк торговал Вероникой. А что, отличное вложение. Приемлемое для тех хищных, кто не хочет далеко ехать. Что уж скрывать, нам всем нужно питаться, и мы питаемся. Как можем. Насколько позволяют ваши законы. Появление в городе такого рода пищи бесспорно привлекло многих. Марк на правах помощника смотрителя продавал ее кен. Больше чем уверен, что тебя, Альрик, они забыли поставить в известность. Что ж, бывает. Еще одна оплошность.
– Да как ты смеешь?! – прошипел Мишель и снова вскочил в этот раз его лицо было белее снега – то ли от негодования, то ли от страха. Интересно, что сделает Альрик, если эта сторона правды раскроется? – Закон о клевете распространяется и на тебя!
– Я говорю, что думаю, и мне бояться нечего. Или считаешь, должность смотрителя дает тебе право поступать незаконно? Продавать ясновидцев, шантажом заставлять хищных отрекаться от племени?
– Мммм, как интересно. – Альрик подался вперед, сложил руки под подбородком и с энтузиазмом кивнул: – Продолжай.
Эрик тепло посмотрел на меня и сказал:
– Скажи, смотритель, глядя в лицо своему Первозданному, что Полина больше не атли не по твоей вине. Скажи это, и я отрекусь от вышесказанного и даже приму любое наказание за дерзость, которое Альрик посчитает нужным.
Первозданный посмотрел на меня теперь уже серьезно, прищурился, и я почувствовала легкое, едва заметное давление на жилу. Затем он повернулся к Мишелю, и веселость из его голоса исчезла полностью.
– Полина – не атли? – холодно спросил он. – С каких пор? Поясни.
– Понятия не имею, о чем говорит этот хищный, – пробормотал Мишель и опустил глаза в пол. – Если хищный отрекается, это его право. Охотники не лезут.
– Тогда, может, лучше спросить об этом Влада? – торжествующе продолжал Эрик. – Уверен, уж ему-то будет, что рассказать.
– Не сомневайся, я спрошу, – угрожающе прошипел Альрик, не сводя с Мишеля пристального взгляда. – Кстати, где он? Почему не здесь, ведь судят его человека?
– Ты умрешь за клевету, скади! – не обращая внимания на Первозданного, резко выдохнул Мишель. – Я сам тебя прибью, обещаю.
– Да куда тебе прибить меня? – усмехнулся Эрик. – Но можешь попробовать, я не против.
– Довольно! – резко оборвал Альрик.
По залу растеклась пугающая тишина. Я старалась не дышать, не думать, не чувствовать. Перестать существовать. Хотелось уйти, но я боялась встать, даже пошевелиться. Тишина угрожающе звенела в ушах, напирала сверху прессом тревоги и плохих предчувствий.
Эрик, бесспорно, отличный дипломат, но что это принесет мне? Нужно ли мне все это? Альрик явно не наигрался, а быть подопытным кроликом как-то не хотелось. Впрочем, особого выбора не осталось. Вряд ли Первозданный простил мне ту в сердцах брошенную фразу – такие, как Альрик, ничего не прощают и не забывают.
– Позовите смотрителя атли, – деловито велел он. – Пусть найдет Влада Вермунда.
– Не стоит беспокоиться. Я уже здесь.
Все, кто находился в зале, за исключением Глеба, который все еще был без сознания, повернули головы к двери.
Ох, не вовремя ты приехал, почему-то подумалось мне.
Накатила апатия и какая-то непонятная обреченность. Если все мы – лишь фигуры на доске Альрика, стоит ли переживать? Он все равно отыграет свою партию, а если кто-то станет мешать… Интересно, что теперь будет с Мишелем? Все же он древний охотник, к тому же смотритель города. Не может же Альрик его убить. Или может?
Чуть позади Влада бледная, как снег, с фанатичным блеском в огромных темно-синих глазах стояла Ника. Смотрела она лишь на Глеба. Казалось, ясновидице плевать на охотников, на Мишеля, даже на Альрика, который тут же оживился и расслабился, предвкушая очередную интересную постановку. На лице девушки отчетливо читался страх.
Наверное, никто из нас не боялся больше, даже я. Все же у меня был Эрик, его кен говорил во мне, призывал успокоиться. А она была одна. Приехала с хищным, которого наверняка презирала, чтобы спасти другого – того, кто был дорог.
Спасет ли появление Ники Глеба? А меня? Финальные точки всегда ставят редакторы. Редакторы решают, что оставить, а что выкинуть из текста. Альрик любит ставить точки, а наша с Владом история явно для него не окончена.
Мишель честно пытался сохранить невозмутимое выражение лица. Это выглядело комично и жалко, потому что у него не получалось. Совсем. Он присел в кресло и тяжело дышал, в то время как Альрик, казалось, совершенно забыл о нем. Смотрел на Влада, на Нику и… на меня. Попеременно.
Что старался высмотреть? Или просто читал мысли, которые уже совершенно нельзя было контролировать? О чем я думала в тот момент? И не вспомнить…
Ощущение дежа вю не уходило, словно прошлое догнало меня и накрыло волной. Сменились лишь декорации, прибавилось зрителей, но ощущения остались теми же – металлический привкус ужаса на языке, беззащитность перед миром, сожаление от потери. Страх. Нет, не смерти – ее я больше не боялась. Не после того, что Эрик сделал с Гердой. Такая участь намного хуже смерти.
– Вероника, – ласково произнес Альрик, наконец, обращаясь к девушке. – Ты нас изрядно напугала. Мы волновались.
– Прошу прощения, мастер. – Ника смиренно склонила голову, но Альрик тут же потерял к ней интерес. Повернулся к Владу, и на этот раз его взгляд был другим.
Если до этого момента в помещении самым уязвимым был Глеб, то сейчас ситуация изменилась. Потому что такие, как Альрик, всегда отдают долги. А там, на берегу Дуная, Влад разозлил его гораздо больше, чем я. Уж не знаю, чем скорее – тем, что не послушал «мудрых» советов, или тем, что я все же помогла Владу. Ведь совсем другого исхода ждал древний манипулятор.
Ах, Эрик, знал бы ты, во что втравил всех нас…
– Как все же многогранна и интересна жизнь, – с приветливой улыбкой и абсолютно ледяным взглядом произнес Первозданный. – Давно не виделись, Влад.
– Не так уж давно, – невозмутимо ответил Влад и бесцеремонно выдвинул Нику вперед. – Думаю, девушке есть, что сказать.
– Да, покончим уже с делом Измайлова, – поморщился Альрик, в нетерпении потирая руки. – Тем более, тут нарисовалось гораздо более интересное.
– Альрик, ты же не станешь слушать его? – глухо спросил Мишель, теряя остатки самообладания. Альрик даже не взглянул на него, лишь безэмоционально бросил:
– Выйди.
– Он соврет. И она соврет, чтобы выгородить его. Ты же знаешь это! Знаешь!
– Идем, Мишель. – Древний, до этого момента сидевший молча, поднялся. Невозмутимое лицо, гладкое, почти не тронутое морщинами. Наверное, он редко улыбался. Интересно, как его зовут?
– Густав, – сказал Альрик и улыбнулся мне. – Его зовут Густав, Полина.
В груди словно все заледенело. Сердце, легкие, пищевод. Так просто – перестать контролировать себя. Невозможно постоянно контролировать. Альрику не нужно прилагать много усилий, чтобы узнать правду. Мы для него – открытые книги, или одна, с интересным сюжетом. И он готов прочесть…
Древние молча покинули зал, и он сразу увеличился в размерах. Навис у нас над головами потоком с массивными лепнинами, столпился вокруг серыми стенами, пялился ночью из окон.
Эрик слегка сдавил мои пальцы, и я нервно улыбнулась ему.
Зачем я здесь? Все мы? Ах да, Глеб!
Словно прочитав мои мысли, или же действительно прочитав, Эрик сказал:
– Может, отвяжешь парня? Несправедливо, что он там еще висит.
– Все зависит от девушки, – пожал плечами Альрик. – Что скажешь, Вероника? Тебе решать.
– Отпустите, мастер, – прохрипела она и сделала шаг вперед. Отважная, смелая. Интересно, о чем думала в тот момент ясновидица? Можно ли ей об этом думать? – Он помог. Я скажу… все скажу. Про смотрителя и его палача… Марка. Только отпустите Глеба!
Альрик закатил глаза.
– Молодежь! – Повернулся к молодому охотнику. – Сними его. Пусть отлежится где-нибудь… – И снова обратился к Нике: – Говори.
Она испуганно покосилась на Влада.
– Здесь? При… них?
– Это суд, девочка. Эти хищные мои гости и представители защиты.
Ника громко выдохнула и поморщилась. С губ Глеба сорвался глухой стон. Новоявленный палач взвалил его на плечо, словно мешок с песком и понес к выходу.
Потерпи, миленький. Немного осталось. Нам всем нужно просто потерпеть.
– Полина? – Я поймала вопросительный взгляд Эрика. – Все хорошо?
Я кивнула. Ему не объяснишь. Все равно не поймет – ни о любви, ни о предательстве. Ни о том, как тяжело сейчас осознавать, что не осталось ничего личного. Совсем. Эрик никогда не любил, никогда не проникался по-настоящему. Никогда не терял. А дар позволяет ему знать больше, чем знают остальные.
– Да, – кивнула я.
– Марк был моим… любовником, – честно призналась Ника. – Не по моей воле, но что я могла? Клан больше не защищает меня, а охотники… Вы не можете контролировать всех, мастер. Здесь у Мишеля свои дела, и ясновидцев вне клана никто не защищает. Даже в городе. Скорее, наоборот.
– Вот как?
– Узнав о моих особенностях, Марк торговал мои кеном, не стесняясь запретов. Он даже не вывозил меня за границу… – Она опустила глаза. – Я приходила в себя в притонах, в дешевых гостиницах. Иногда без одежды… А когда пожаловалась смотрителю, он сказал, что я сама виновата.
– Глебу Измайлову тоже Марк тебя продал?
– Нет! – воскликнула Ника. – Я сбежала. Глеб не нарушал закона сохранности территории.
– Это очень трогательно, но ты же понимаешь, что такой союз не имеет будущего? Я никогда не одобрю.
– Понимаю, – кивнула она. – Я… мы не станем. Обещаю.
– Хорошо, – заключил Альрик. – Я верю тебе. Можешь идти. Но лучше бы тебе вернуться в клан или найти себе другой. У меня есть хороший предводитель на примете, могу посодействовать.
– Спасибо, мастер! – Ника порывисто поклонилась и быстро покинула зал.
– Люблю радовать людей, – потянулся Альрик и лукаво подмигнул Владу. – Сохранить жизнь иногда так занимательно, не так ли?
– Тебе лучше знать, – невозмутимо ответил Влад.
– Ну почему же? Ты тоже на этом поприще преуспел. Вон же оно – доказательство – сидит. – Он указал на меня, и я влипла в спинку кресла. – Впрочем, Полина отдала долг, не так ли? Как тебе живется вне семьи, девочка?
