Текст книги "Хозяин видений (СИ)"

Автор книги: Ксюша Ангел

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 30 страниц)

Глава 2. Сольвейги

Сердце колотилось. Ладони тряслись. В горле противным комом стала обида – неконтролируемая и колючая. Стоит здесь, смотрит, улыбается. А где он был, когда я умирала? Когда, вовлеченная в запутанные интриги вождя атли и помешанного на контроле Первозданного, тщетно пыталась выжить? Где он был, когда Кира… Герда…

– Ты всегда так внезапен, Барт, – проворчал Рик, подходя и пожимая мужчине руку. – То, что Полина – сольвейг, многое объясняет. Впрочем, нали – все равно слишком… для женщины.

– Можно нам пообщаться без свидетелей? – перебил его сольвейг из сна и ласково посмотрел на меня. – Нам нужно многое обсудить. И да, надеюсь, мой визит останется в тайне. Я имею в виду не только андвари. – Он многозначительно взглянул на Иру, которая пялилась на него, как на чудо света.

– Ира знает о сольвейгах, – сказала я. – Как, впрочем, и остальные атли.

– Мы поговорим и об этом тоже.

– Мой дом – твой дом, – радушно заверил Рик.

– Идем. – Барт протянул мне руку и, несмотря на обиду, я вложила свою ладонь в его.

С ним рядом было тепло. Надежно. Совершенно не хотелось страдать, бояться, тревога растаяла, уступая место чему-то другому – сильному, глубокому, непостижимому чувству единения. Влиял ли он на меня? Была ли это некая связь, что неизменно соединяет сольвегов? Какая разница? Мне не хотелось, чтобы это заканчивалось. Лишь бы он всегда держал мою руку, вливал в меня тепло и свет. Надежду на будущее. Ведь рядом с ним боль утихла. Совсем. Он словно выключил ее. И стало хорошо.

Кабинет андвари был небольшим, но уютным. Огромное окно почти на всю стену, посреди комнаты стол из светлого дерева, за ним кресло. Компьютера нет, лишь какие-то бумаги, аккуратно сложенные в углу, канцелярский набор и телефонный аппарат. По другую сторону от стола два стула со светло-серой обивкой.

– Прости, – сказал тот, кого вождь андвари назвал Бартом. Затем обнял меня и прижал к себе. – Прости меня, девочка, я малодушен.

И я расплакалась. Прямо там, в чужом доме, обнимая человека, которого совершенно не знала. Просто ревела, уткнувшись носом ему в грудь. А он гладил по спине и приговаривал:

– Все хорошо. Уже все хорошо.

Он был прав – все действительно изменилось к лучшему. Рядом с ним жизнь обрела смысл, окрасилась яркими красками и заблистала.

Я нехотя отстранилась, смущенно вытерла слезы. Дожилась – реву перед незнакомцами, пусть и перед теми, с кем общалась во сне.

– Ты мне снился, – сказала и отвела взгляд.

– Знаю, – кивнул он. – Я и Люсия.

– Люсия? – Я посмотрела на него вопросительно, а затем догадалась: – А, рыжая!

– Мы пытались предупредить тебя. Как-то дать о себе знать. В снах сложно сказать четко и определенно, твое подсознание понимает информацию по-своему. Вся проблема в том, что наши провидцы узнали о тебе слишком поздно. Когда появляться рядом стало опасно.

– Из-за нее, – догадалась я. – Из-за Герды.

– Я не мог рисковать своими людьми. Драугры – единственные существа, против которых мы почти бессильны.

– Вам и сейчас нельзя появляться рядом со мной, – горько усмехнулась я. – Альрик может придумать еще эксперименты.

– Первозданный не так силен, как хочет казаться. Но ты права, на тот момент я мало чем мог помочь. – Он помолчал немного, а затем улыбнулся. – Но у тебя были другие помощники.

Я вскинулась, посмотрела зло. Не шутит. Ни капельки. Действительно имеет в виду Влада.

– Это сложно назвать помощью.

– Иногда нам не приходится выбирать, – грустно ответил Барт. – Стыдно признавать, но вождь атли сделал то, чего не смог я – сохранил тебе жизнь.

– Поверь, это мало похоже на жизнь. – Я вздохнула и решила сменить тему. – Я искала тебя. Вас. Сольвейгов.

– Знаю. Поэтому я здесь.

– И что… теперь?

– Ты все еще хочешь узнать, как мы живем? – Лучистые глаза улыбались, от мужчины исходило тепло – внутреннее, успокаивающее, манящее. Казалось, я знаю его сто лет. Проблемы ушли, растворились в воздухе, а те, что остались, виделись незначительными и мелкими. Такими мелкими, что не заслуживали внимания.

– Хочу, – кивнула я и улыбнулась в ответ.

– Я зайду завтра. Если пожелаешь, за тобой присмотрит Дэн – ему можешь доверять, как мне. Он много лет помогает сольвейгам держать связь с внешним миром.

– С внешним миром?

– Завтра все узнаешь. И да, скажи подруге, что задержишься.

– Надолго?

– На пару месяцев точно. – Он помолчал немного. – Если захочешь, то навсегда.

Навсегда в другом племени. Окунуться в таинство жизни сольвейгов, соединиться с ними энергетически, присягнуть на верность новому вождю… И забыть прошлое, как страшный сон.

Звучало привлекательно и… нереалистично. Совсем. Словно выдернутая из альбома картинка с возможным будущим, которую я не успела на себя примерить, но уже поняла, что она мне не идет.

Впрочем, я совершенно не знаю Барта. Возможно, поживу пару месяцев среди сольвейгов, познакомлюсь со всеми, свыкнусь и приму свою суть.

– Мне собрать вещи? – спросила я задумчиво.

– Если хочешь. Но необязательно. Семья позаботится о тебе, Полина.

Семья.

До недавнего времени я считала семьей атли.

В груди стало горячо, я отвела взгляд, но Барт обнял меня за плечи и тихо сказал:

– Ничего-ничего, девочка. Все проходит. А они по-своему любят тебя. Любят, как умеют. Не все из нас умеют любить.

Любят? Это вряд ли. Никто, кроме Глеба и Иры, наверное, и не проникся моей бедой. Именно поэтому я избегала телефонных звонков атли. Просила Иру отвечать. Казалось, услышу и тут же умру на месте от разочарования.

Рядом с Бартом хотелось жить. Улыбаться, радоваться, забыть прошлое. Слишком тяжелое оно, чтобы тащить за собой вечно.

Но прошлое вцепилось в меня крепкой хваткой, отравляя душу разочарованием и обидой.

– Я родила ее, любила, как дочь. Потеряв, искала. Отдала весь кен, убила колдуна. Ради чего? И кто из них – тех, кто любит меня – сможет сказать? Возможно, он сможет? – Я горько усмехнулась. – Не отвечай. Я знаю, что он скажет. «Ты жива». И много разных бла-бла. Я не верю никому. Просыпаюсь от любого шороха, а по ночам мне снится драугр. Каждую гребаную ночь! Вот что любовь дала мне. Шрамы. На теле и в душе. Спасибо, наелась.

– Иногда жизнь делает нам больнее всего перед тем, как наградить счастьем.

– Для меня счастье – покой. Если у сольвейгов я найду его, то останусь. – Я отошла от Барта, присела на один из стульев и облокотилась о столешницу. Надо же, столько усилий приложила, чтобы забыть, а увидела сольвейга, и броня дала трещину.

– Найдешь, – уверил меня Барт. – Если останешься с нами, проживешь остаток жизни в покое, окруженная теплом и заботой. – Он сделал паузу, а затем добавил: – А если нет, обретешь другое счастье. Познаешь любовь и власть, научишься отпускать и удерживать, простишь одного и низвергнешь другого. Научишься отличать друзей от врагов, примешь смерть и в конце сделаешь самый главный выбор в твоей жизни. Судьбоносный.

– Звучит красиво, но ты не можешь знать…

– Могу. Потому что я видел это.

Я подняла на него глаза.

– Как… видел?

– Твое будущее, Полина. – Он улыбнулся и склонил голову набок. – Не ты одна умеешь пророчить.

– Ты видел все это? Обо мне? – Я даже встала от удивления. – То есть… все это будет со мной? Если вернусь домой?

– Боюсь, с домом будут проблемы, – нахмурился Барт. – Ненадолго.

– Как-то все туманно. Любовь и власть, отпускать и удерживать… Кого отпускать? Кого удерживать? И зачем кого-то удерживать, если он хочет уйти? Не понимаю.

– Поймешь. Не я рисую твое будущее, а ты сама. Каждый из нас выбирает. Сейчас твой выбор – остаться с нами или вернуться в этот мир. Научиться в нем выживать. Будет тяжело. Иногда слишком. Но ты справишься.

– Ты странный, – пробормотала я и снова села. Пророчество Барта, если это можно так назвать, взволновало, обескуражило и вогнало в ступор. Все было просто: найти сольвейгов, примкнуть к ним и жить спокойно там, где живут подобные мне. Но Барт, похоже, видел для меня другую судьбу. И совершенно этого не скрывал.

– Вот как?

– Обычно вожди делают все, чтобы приманить сильных членов в племя. А ты предлагаешь мне остаться здесь.

– Я ничего не предлагаю. – Он присел на соседний стул и утопил мои ладони в своих – больших и шершавых, покрытых мозолями и шрамами. Откуда они? Оставил непростой быт сольвейгов или битвы, в которых довелось побывать этому необычному хищному? – Я буду рад, если останешься. Обеспечу защиту и покровительство. Но я не намерен скрывать то, что видел. У человека всегда есть выбор, а ты должна научиться решать сама. Принимать ответственность за свои решения. Все набивают шишки, Полина. Важно уметь признать проигрыш и вынести из него урок.

– Я проиграла все, это сложно признать.

– Тогда почему ты все еще сомневаешься, что именно тебе выбрать?

Я вздохнула. В его лучистых глазах было столько доброты, сколько я не видела, наверное, за всю жизнь. Я нашла то, что искала столько месяцев, скоро узнаю о себе больше, научусь контролировать и использовать дар сольвейга. Побываю в таинстве, в котором никто из моих знакомых еще не бывал.

Но Барт прав – я сомневаюсь. Думала, это отголоски предательств убили во мне уверенность, но что если все так, как говорит вождь сольвейгов? Что если интуиция ведет меня, а, наталкиваясь на препятствия, дает сигнал свернуть в сторону? Или вообще повернуть обратно?

Пророчества не врут. Иногда искажают реальность, но никогда не показывают несущественное. Уверена, Барт умеет пользоваться своим даром лучше, чем я.

В конце концов, что я теряю? Поживу у сольвейгов, разведаю, что да как, а там решу. В одном Барт прав: человек должен сам делать выбор.

В гостиной нас встретили гробовой тишиной. Казалось, она растеклась по углам, поднялась по стенам, нависла с потолка и постепенно обволакивала каждого присутствующего. Каждого, кроме меня с Бартом. Ну и, наверное, Дэна. Он молчал ровно секунду, а затем беззастенчиво улыбнулся и спросил:

– Разобрались?

Барт едва заметно кивнул.

– Присмотри за ней до завтра.

– Окей. Завтра мне или ты сам?

– Лучше ты. Не знаю, поспею ли вовремя. – Барт повернулся ко мне. – Дэн приведет тебя к нам. Помни, ему можешь доверять полностью. – Затем склонился к самому уху и прошептал: – У андвари старайся не бывать. И попроси подругу не болтать о том, что она меня видела.

Я нахмурилась, но кивнула.

– Был рад видеть тебя, Рик, – бросил Барт в сторону вождя андвари. С остальными прощаться, видимо, не счел нужным – просто вышел, а строгий дворецкий закрыл за ним дверь.

Некоторое время все еще молчали, а потом Дэн задорно произнес:

– Ну что, идем?

– Куда? – удивилась я. Совершенно растерялась, что и не мудрено после всего сказанного Бартом. Наверное, такие вещи всегда неожиданны. Даже если стремишься к ним так долго.

– Как куда? Домой. К тебе, естественно. У меня в Москве нет жилья.

– Будто у тебя оно где-то еще есть! – едко произнесла Сесиль и отвернулась.

Что это с ней? Или я заразная, и аллергия распространяется на всех, кто со мной рядом постоит?

– Я вообще, как это принято говорить, без определенного места жительства, ага, – как ни в чем не бывало, радостно ответил Дэн и снова обратился ко мне: – Вызови такси. Я мог бы телепортнуть тебя, но не знаю, где ты живешь.

– Охранять меня вовсе не обязательно, – возразила я. – Я могу за себя постоять.

– Нисколько не сомневаюсь. Но Барт меня заругает, если не прослежу.

– А ты во всем его слушаешься?

– Во всем, что касается девочек, постоянно влипающих в неприятности.

Сесиль недовольно хмыкнула, поднялась и покинула гостиную.

Такси мы ждали в неловкой обстановке. Дэн болтал без умолка, Рик кидал в мою сторону испепеляющие взгляды, а остальные молчали, втупившись в пол. Даже Саймон. Странно, после того, что он узнал о моем происхождении, желание заигрывать резко сошло на «нет». Казалось, еще секунда – и он сорвется вслед за Сесиль.

Ира о чем-то шепталась с Крегом на диване, изредка поглядывая в мою сторону. Жрец андвари гладил ее ладонь, а она не отнимала руку.

Плохой жест. Очень плохой. Неправильный. Я читала, что за измену в браке женщину жестоко карали. Если Влад узнает, что Ира тут любезничает с другим, точно не пожалеет. Он вообще никого не жалеет.

Мрачные мысли покинули дом андвари вместе со мной. Ира вежливо попрощалась с Дэном, крепко меня обняла и шепнула, что будет позже. А потом добавила, что ее привезет Крег. Настроение у меня ухудшилось из-за странной тревоги за подругу.

Впрочем, Влад далеко, в Липецке и вряд ли узнает о невинном флирте жены. Даже если он немного выйдет за рамки флирта. Уверена, Влад там тоже не скучает.

– Барт открыл тебе новую вселенную? – спросил Дэн, вырывая меня из задумчивости.

– Что? – Я отвлеклась от разглядывания пятен, оставляемых на стекле автомобиля мокрым снегом.

Вчерашняя белая сказка закончилась, уступив место мрачной, унылой слякоти. С неба сыпалась смесь снега с дождем, и дворники такси размазывали эту кашу по лобовому стеклу, оставляя разводы из отражающихся огней.

– Барт, говорю, на уши присел, да? – Дэн сочувствующе потрепал меня по плечу. – Он клевый, но иногда занудный. Ты привыкнешь. – Помолчал немного, а затем добавил: – Я разочарован, что ты сольвейг. Думал, обычная хищная со способностями.

– Как ты?

– Я не пропускал девятерых.

– Почему ушел? – спросила я и покосилась на таксиста. Интересно, Дэн напустил на него морок или просто не боится, что тот может подслушать?

– А ты почему?

– А Барт не говорил?

– Говорил, что был драугр. Но его уже нет, верно? А ты сбежала.

– Это сложно. – Я отвернулась и снова посмотрела в окно. Слишком много эмоциональных разговоров. В последнее время я предпочитала принимать их дозировано.

Думала, Дэн станет приставать с расспросами, но он просто сказал:

– Вот и у меня сложно. Но быть может, я и расскажу. Потом.

Остальной путь до Москвы мы преодолели молча. Я расплатилась с таксистом у подъезда, очередной раз благодаря Глеба за ежемесячные перечисления на карточку. Он редко звонил – наверное, боялся ранить воспоминаниями о прошлом – но исправно подкидывал денег.

Мне стоит озаботиться поиском работы. Потом. Если вернусь.

Мы поднялись по лестнице, и я открыла квартиру, ставшую внезапно чужой и пустой. По-настоящему пустой, словно пустота поселилась в ней, пока мы с Ирой гостили у андвари. Большое зеркало на стене в коридоре отражало огни из окна открытой спальни напротив. В углу молчаливо притаилась вешалка. И мне почему-то вспомнилась моя квартира на Достоевского – тоже пустая, но по-другому. Представилось, как она пропиталась одиночеством и тоской из-за бросившей ее впопыхах хозяйки.

Дэн вошел молча, разулся и аккуратно поставил кроссовки на полку.

– Голоден? – поинтересовалась я, но без особого энтузиазма. Хотелось остаться одной. Подумать. Дать волю собственной грусти и одиночеству, но нужно привечать гостя. Душа противилась, сопротивлялась, побуждая выставить его вон. Наверняка ведь сейчас начнет расспрашивать или невпопад шутить, а я не выдержу, сорвусь, и тогда…

– Я плотно поужинал, – смущенно ответил он. – У сольвейгов отлично кормят.

– О… – выдохнула я и уронила сумку на пол.

– Я не буду мешать, почитаю где-нибудь. Не обращай внимания. – Он помолчал немного, а потом добавил тихо: – Не хотел бередить ненужное, извини.

– Ничего. Ты же не знал. – Я включила свет в коридоре и на кухне. – Может, чаю выпьешь? Со мной? – Вздохнула и беззастенчиво соврала: – Не хочу быть одна.

– Чаю выпью, – согласился он. – С лимоном. У тебя есть пряники?

– Пряников нет. Но есть печенье недельной давности. Ира купила.

– Сойдет, – подмигнул он и безошибочно определил, где ванная. Я услышала, как включилась вода, вздохнула и отправилась на кухню ставить чайник.

Признаться, аппетит у Дэна был знатный – он съел все печенье, что у нас было, и это после плотного, как он выразился, ужина. Затем нагло слямзил оставшиеся две котлеты из холодильника.

– Я начинаю понимать, почему тебя невзлюбила Сесиль. Ты съел ее пирожные? – пошутила я.

– Сомневаюсь, что она их ест, – поморщился Дэн. – Хотя не помешало бы. Женщинам полезно сладкое – они тогда не такие нервные.

– Вот как? А может, вас чего посерьезнее пирожных поссорило?

– Драмы не было, если ты об этом. Не переношу драмы. Девочки иногда считают, что улыбка мужчины почти предложение руки и сердца.

– Я так и думала, – рассмеялась я. – Поматросил и бросил?

– Грубиянка! – осадил он меня, но незлобно. – Я не сторонник серьезных отношений, плавно перетекающих в семью. Да и нельзя мне. Ваше племя в приоритете. Барт мне как отец, если что. Я ему по гроб жизни должен.

– Он тебя спас?

– Так нечестно. Твоя очередь рассказывать.

– Нечего рассказывать. – Я пожала плечами, размешивая давно остывший чай. Грусть вернулась горечью на губах и отчаянным желанием выпить чего-то покрепче. – Барт наверняка поведал тебе мою историю, раз уж вы так близки.

– Барт не так много сказал. Был драугр, но ты спаслась, и в этом как-то замешано твое племя. Вообще странно все это.

– Что именно?

– Что ты жива. Обычно драугры не церемонятся с сольвейгами. Вы для них такой себе деликатес.

– Герда болела – у нее была повреждена жила. Для того, чтобы излечиться, нужен был специальный ритуал. Влад учился ему у Альрика, убедил Герду, что хочет помочь, а потом запихнул ее в какой-то портал. Не знаю, куда он ведет. Вот и вся история.

– Он многим рисковал, – задумчиво произнес Дэн.

– Ну да, он у нас вообще герой, – сердито обронила я. – Во всех смыслах.

– Это сарказм?

– А незаметно?

– Твой вождь, скорее всего, понимает, кто ты такая, но вот что с тобой делать, не знает совершенно. Сольвейг в племени – огромный геморрой, но и хорошее оружие. А ты уверена, что у нее не осталось адептов? У Герды? Возможно, ее последователи все еще следят за вами.

– Влад сказал, что убил всех. Но я бы не стала слепо доверять его словам.

– Ты в курсе, что был совет? У сольвейгов. Где они решали, чем могут тебе помочь. Многие голосовали за то, чтобы попытаться тебя спасти. Сам Барт, кстати, тоже.

– Думаю, если бы они кинулись меня спасать, то сорвали бы Альрику представление, и погибла бы не только я.

– Возможно.

– Теперь твоя очередь, – решила я сменить тему. – Так почему ты ушел?

– Все прозаично, – пожал плечами Дэн. – Я был младшим сыном, а мечтал о посте вождя.

– Действительно, прозаично, – согласилась я, и мне сразу вспомнился Филипп. Тупая боль в жиле и шепот на ухо. Извиняющийся тон. Ни капли сожаления в голосе.

– Но, возможно, этот уход спас мне жизнь, – продолжил тем временем Дэн. – Если бы остался, охотник убил бы и меня.

– Где ты переждал войну?

– В основном у сольвейгов. Но нескольких охотников все же прикончил, а одного превратил в пепел, если понимаешь, о чем я.

Понимаю ли я? А то! Значит, минус еще один древний.

– А ты сильный, оказывается.

– Я не говорил, что мечты о посте вождя были ничем не подкреплены, – подмигнул он и добавил уже серьезно: – Я вызвал брата на поединок, но как-то не вышло.

– Он оказался сильнее?

Дэн несколько секунд смотрел на меня с таким видом, будто я выдала самую большую глупость в мире, а потом спросил:

– А ты бы смогла убить брата?

Я покачала головой.

– Извини. Не подумала.

– Поединок – не очень приятное зрелище. После этого я ушел, не смог больше жить с ним под одной крышей. Вот и все.

– Непросто, наверное, одному.

– Непросто. Но есть Барт и его племя. Они мне как семья. Завтра сама увидишь. У них тепло. Уютно. Никто на тебя не давит. Тебе понравится.

– Барт говорит, моя судьба не среди сольвейгов, – уныло произнесла я, убирая чашки со стола. – Он пророчил мне. К слову сказать, туманно пророчил – я ни черта не поняла.

– Это потому, что он читал о тебе в книге. Он всем сольвейгам такое пророчит.

– В какой книге? – заинтересовалась я, выключая воду и присаживаясь обратно за стол. Карие глаза Дэна улыбались.

– Ее слишком пафосно обзывают, но если вкратце, то есть некая книга – она существует вне времени. И в ней первый сольвейг пишет ваши судьбы. Говорят, в ней могут писать все сильные хищные, но про других я не слышал. Только про сольвейга.

– Кто он – первый сольвейг? О нем нет в летописях…

– В летописях хищных нет, – уточнил Дэн. – А в летописях Барта о нем много написано. Первый сольвейг – сын Лив и Гарди. Хищной и ясновидца. А ты не знала? Именно так получаются сольвейги. Он склонился ближе и добавил: – Именно так получилась ты.

Горло перехватило спазмом, и я инстинктивно прикоснулась к нему ладонью.

– То есть как… получилась?

– По-моему, все предельно ясно, – отстраняясь, ответил Дэн. – Твой отец был ясновидцем. Мать-то была атли, верно? Пророчицей?

– Но я… Но у меня никогда… к папе…

– Ты была маленькая, да и родным априори нет желания причинить вред.

– А бабушка? С ней-то у меня как раз не сложилось. И ни разу мне не хотелось ее выпить.

– Все потому, что она была человеком. В отличие от деда. Твоя бабка, скорее всего, и не подозревала, кем был твой отец. А вот мать знала. Барт расскажет больше, ну или Люсия – именно она увидела тебя во сне, даже место определила – какой-то там памятник у вас есть. Люсия сильная провидица.

– Но разве хищные могут… с ясновидцами? Я два раза встречала их, и оба едва смогла удержаться.

– Все зависит от воли. Ну и тренироваться нужно.

– Не понимаю. – Я покачала головой. – Ты сказал – первый сольвейг был сыном Лив и Гарди, но Лив не была хищной! Херсир основал ар уже после того, как бросил ее.

– Не все в курсе, но он посвятил и ее тоже. В тот день, когда узнал о Хауке. Она сама попросила. Торкнуло ее нехило, скажу я тебе. Любовь портит людей. А Гарди Лив жалела. Чувство вины портит еще больше. Гарди добивался девушку всю сознательную жизнь, но именно из чувства вины она отдалась.

– Думаешь, Влад знал? Ну, об отце?

Дэн покачал головой.

– Не думаю. Барт и его люди стараются хранить эту тайну. Если Альрик прознает, займется искусственным разведением сольвейгов.

– Да уж, у него для этого все необходимые ингредиенты под рукой, – фыркнула я и встала.

Снова зашумела вода в кране, привычным было прикосновение к мыльной губке. Знакомо моргнула лампочка в светильнике – давно уже пора ее сменить.

А все остальное было непривычным. Дэн с его огромным аппетитом, известие об отце. Сердце глухо стучало в груди, пока руки продолжали методично мыть посуду.

Хлопнула входная дверь – вернулась Ира. Через минуту она появилась на кухне, раскрасневшаяся, с опасным блеском в глазах. Тревога, уснувшая от рассказа Дэна, вернулась легким покалыванием в районе лопаток.

– Поужинали уже? – спросила Ира, и на ее лице появилась блуждающая улыбка.

– Чай пили, – рассеянно ответила я. – С печеньем.

– Дэн у нас остается?

– Переночует у меня, – кивнула я. – А я с тобой посплю.

Устроив Дэна, я вышла на балкон. Сильно, до одури хотелось курить. Хорошо, что выбросила сигареты, иначе не сдержалась бы. Я сильнее закуталась в куртку и посмотрела вдаль. С неба продолжал сыпать снег вперемешку с дождем, делая воздух тяжелым и влажным.

Ира тихо вошла следом и прикрыла дверь.

– Ты как? – спросила и, натянув рукава толстого вязаного свитера на кисти, облокотилась о перила.

– Узнала много. Стараюсь переварить, но пока выходит плохо. А ты?

Она пожала плечами.

– Ты случаем не натворила глупостей? – осторожно поинтересовалась я.

– Я – хищная. Знаю правила игры. Но боги, как приятно настолько кому-то нравиться!

– Боюсь за тебя, – честно призналась я. – Боюсь, что сорвешься.

– Не сорвусь, – заверила меня Ира и крепко обняла. – Теперь ты… уйдешь? Уйдешь к ним?

– Уйду. На пару месяцев исчезну. Нужно все переварить, многое познать, научиться всяким плюшкам. Но Барт сказал, мое место здесь, в реальном мире. Пока я его еще не вижу, но Барт мудрый. Я его чувствую. С ним рядом все… проще.

– Уходи. Живи с ними – они тебя поймут, – нахмурилась Ира, выпустила меня из объятий и снова посмотрела вдаль. – Защитят. Здесь все слишком жестоко для тебя. Я буду скучать, конечно, и Глеб, тоже но… так будет лучше.

– Не говори никому о том, что видела Барта.

– Я никому не скажу. Могла бы не просить.

– Знаю. Спасибо за все.

– Шутишь? Рада, что нашла тебя! Ты это… Глебу позвони. Ну, перед уходом. Он извелся там весь.

– Позвоню, – кивнула я.

Ира ушла спать, а я еще долго стояла и смотрела, как движутся по дороге машины, мерцают неоном вывески и случайные прохожие бредут по своим делам.

Затем вытащила из кармана телефон и набрала номер. Длинные гудки сменились шорохом, дыханием в трубку и радостным шепотом:

– Привет, пропащая!

– Я соскучилась, Измайлов. Безумно.

– Я тоже.

– Чего шепчешь?

– Катюху не хочу будить. Ты как там? Все хорошо?

– Замечательно, – соврала я.

– Нашла своих сольвейгов?

– Не поверишь, но они существуют.

– Фига се! И что… теперь?

– Понятия не имею. Но ты узнаешь о моем решении первым, обещаю.

– То есть ты… приедешь? Или может, мне к тебе?

– Не стоит. Меня некоторое время не будет. – Я помолчала немного, стараясь унять жар в груди. Тщетно. Он разгорался все сильнее, усиливая и без того давящую тоску. – Люблю тебя, Измайлов. И спасибо за деньги. Пока мне не до поисков работы, сам понимаешь.

– Ерунда, – отрезал он. – Береги себя.

Я отключилась и поняла, что улыбаюсь. Услышать его голос после стольких дней было безумно приятно, понять, что он волнуется – еще приятнее. И теперь точно осознала, что вернусь. Просто чтобы увидеть его, обнять. Говорить всю ночь, ежась от холода на балконе. Сказать «спасибо» за то, что он есть.

Барт прав – нельзя просто так все отбросить. Если я и решу остаться с сольвейгами, то сначала поставлю точки там, где пока стоят многоточия. Потому что незавершенные дела – это плохо. Потому что во всем должна быть определенность.