Текст книги "Хозяин видений (СИ)"
Автор книги: Ксюша Ангел
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 30 страниц)
Глава 20. Снова хельза
В хельзе, как всегда, жарко. Солнце в зените, тени ссохлись, затерялись в желтом, обжигающем песке. Где-то на горизонте горстка воинов. Я знаю, чьи они – узнала по одежде. Наверное, никогда не смогу забыть. Ни темного, похотливого взгляда, ни жестокости, когда его обладатель приговорил меня к смерти.
Это воины Орма – двадцать человек. Все, как на подбор – сильные, крепкие, высокие, с витиеватой сеточкой шрамов на коже. Таким был Ингвар. Воин, предавший своего правителя и дезертировавший во вражескую армию.
Те двадцать не отступят, будут драться до смерти. У каждого – тяжелый, острый меч и отвага, которой позавидовал бы любой солдат в кевейне. Им нечего терять, они уже умирали.
А напротив, на переминающейся с ноги на ногу лошади, утопающей копытами в рыхлом песке – Эрик. Словно рыба в воде – в этом жестоком мире сильных мужчин. По пояс обнаженный, волосы распущены, и их колышет ветер. Льдистые глаза щурятся и глядят вдаль, на всадников Орма. Они, кажется, тоже его заметили.
Ветер несет песок вдаль, вихрится, украшая ровное море пустыни волнообразным орнаментом. Меня там нет, но я могу видеть, слышать, чувствовать, что происходит.
– Безумец, их больше! – врывается в сознание знакомый голос, а через секунду в поле зрения появляется и его обладатель.
Здесь он выглядит непривычно и неестественно. Лишенный знакомого лоска, загорелый, в запыленной одежде и растрепавшимися волосами, Влад кажется диким.
Или может, хельза всех меняет? Преображает холеных, ухоженных мужчин в средневековых воинов, учит адаптироваться, выживать в мире, полном опасностей? Интересно, как выглядела я, когда жила здесь?
Поразмышлять об этом мне не дают.
– Зато мы в тельняшках, – лениво шутит Эрик, но улыбки на лице нет.
Зато Влад улыбается у него за спиной – недобро, хищно. А всадники неумолимо приближаются.
И я понимаю – нужно кричать. Сейчас. Громко. Чтобы проснуться. Чтобы…
Сон выплюнул меня лениво, как портал из кевейна в хельзу. Облепил паутиной тревоги, хлынул в душу обреченностью понимания: это еще одно видение, приближающее Эрика к кану. Отдаляющее от меня.
Плевать. Решила же вчера, что так будет лучше.
– Кошмар? – Эрик отложил в сторону ноутбук и обнял меня.
– Очередное испытание, – ответила я и подняла на него глаза. – В хельзе.
– Вещий сон? – нахмурился он.
Я кивнула.
– На этот раз хельза. Там были воины Орма, он тамошний правитель. Двадцать человек. А вас двое.
– Двое?
– Ну, ты и Влад…
Эрик закрыл глаза и шумно вдохнул, а я поспешила разрядить обстановку. Похоже, имя Влада со вчерашнего вечера действовало на него, как красная тряпка на быка. Приятно, конечно, но делу не поможет.
– Скорее всего, он провел тебя туда. Ведь только хельин может открыть портал.
– А причем тут… хочешь сказать, Влад умирал? – удивился Эрик.
– Почти, – вздохнула я. – Он был в коме. Несколько лет назад. Ну и…
– Вернулся?
– Да. Вестар, правитель востока, отпустил его.
– А ты много знаешь о хельзе, будто сама там была.
– Я и была. Пошла с незнакомым хельином искать Влада. Влипла в историю, выпуталась и вернулась.
Эрик помолчал немного, а потом бесстрастно сказал:
– Вряд ли Влад согласится мне помогать. У нас весьма натянутые отношения в последнее время.
– Он поможет, – уверила я и откинулась на подушки. – Проведет тебя.
– Хочет, чтобы я побыстрее справился и ушел в кан? А ты вернулась в атли?
Я пожала плечами. Была уверена, что так и есть, но говорить с Эриком на эту тему казалось кощунством. Вчера что-то произошло между нами, и пока я не готова была выяснять, что именно. Возможно, и не стоит это выяснять.
– Знаешь, когда я с тобой, мне совершенно не хочется вставать с постели, – улыбнулся он, словно почувствовал мое настроение и захотел исправить его, окрасить мысли радостью. Получилось – я не смогла сдержать ответной улыбки.
– У меня давно такое желание.
– Тогда давай его осуществим. Сегодня и завтра, и послезавтра… весь следующий месяц будем валяться.
– А как же сон? Видение?
– К черту твои видения! – резко выдохнул он и поцеловал меня. Затем потерся носом о мой нос и добавил: – Я уже начинаю их ненавидеть.
Я нахмурилась.
– Не говори так. Они – билет в кан, не забывай.
Эрик кивнул и неожиданно спросил:
– Глеб – он для тебя кто?
– В смысле кто? – не поняла я. – Он мой друг. Лучший.
– Друг и все?
– Друг и ого-го, – поддразнила я и рассмеялась. – Я не влюблена в него, если ты об этом.
– Ты очень отчаянно просила его спасти.
– Мы с Глебом многое прошли. В том числе и проверку сексом. Давно.
– В Ельце, верно? – лукаво поинтересовался Эрик. – Я помню. Твои флюиды не спутаешь ни с чем.
– Мои… флюиды? – Я поднялась и завернулась в одеяло. – Что ты имеешь в виду?
– Когда Ольга Измайлова умерла, я был слегка… занят. Не смог побывать на похоронах. Поэтому приехал чуть позже, с Дарьей. Глеба не было, не смог, а вот Влад был. Я тогда еще очень удивился – он странно отреагировал на мою реплику о Глебе и его девушке. У меня есть дар – читать остатки аур, а ваши там были… весьма специфические. – Эрик усмехнулся. – Влад не знал, да? Ну что вы там…
– О боже! – Я закрыла лицо ладонями.
Совпадений не бывает, но судьба иногда иронизирует над нами. Сразу всплыл в памяти чудесный вечер, закончившийся для меня фатально. Заныли шрамы на запястьях, будто индикаторы, напоминающие о предательстве. Белесые, рваные метки прошлого, которые не сотрешь.
– Ты сказал ему, – хрипло прошептала я и спрятала предплечья между коленей. – А потом он сделал… это.
– Что сделал? – насторожился Эрик.
Я подняла на него глаза. Звенящая тишина, ожидание ответа, разлившаяся по комнате тайна, будоражащая, пробуждающая плохие воспоминания – холод камня и запах крови.
– Провел ритуал изгнания Девяти.
Эрик вздохнул. Лег на спину и уставился в потолок. Показалось, он сожалеет о чем-то, только о чем именно, я понять не могла. Тени от деревьев за окном танцевали задорные танцы на стене, до которой не добирался рассеянный свет ноутбука.
– Это так странно, – задумчиво произнес Эрик. – И волнующе.
– Что именно?
– Такая преданность. Влад был достаточно жесток, чтобы ты задумалась об уходе из атли еще тогда, но ты все еще любишь его.
– Я не… с чего ты взял? – возмутилась я.
Он повернулся ко мне.
– Вижу.
И замолчал. Я тоже молчала. Щеки полыхали, а я пялилась на теребящие пододеяльник пальцы. Хотелось сказать ему, что я больше не люблю Влада, но не смогла. Наверное, потому что поклялась не врать Эрику, а это утверждение было бы явной ложью.
Воспоминания вернули не только плохое – с ними возвратились чувства, глубоко спящие в душе. Пусть моя любовь принесла только боль и разочарование, но она была. И моменты близости, единения – были тоже. А Влад, какими бы неправильными не казались его поступки, все же спасал меня. Как умел.
– Знавал я женщин, которые умели вот так проникаться, – продолжил Эрик, и я снова на него посмотрела. – Раньше подобная преданность пугала меня до чертиков. А теперь…
– Что?
– Даже завидно, – улыбнулся он.
– Не завидуй, – угрюмо ответила я. – Было бы чему.
– Давай сотрем тот миг, когда ты сказала мне о видении. – Внезапно он привлек меня к себе, погладил по щеке и горячо добавил: – Никогда мне о них не рассказывай…
Его губы нашли мои – горячие, требовательные, настойчивые. Как бы мне хотелось и вовсе не видеть этих его испытаний, сменить дар на способности защитницы или целительницы и переложить свое несчастье на плечи какой-нибудь другой пророчицы. Незнакомой, которую потом можно будет корить за то, что забрала у меня Эрика. Забрала у мира.
Но корить придется себя.
– Если бы я остался, ты смогла бы меня полюбить? – внезапно отстранившись, спросил он, и я растерялась. Просто смотрела в глаза и молчала.
Зачем он это спрашивает? Чего ждет? Признаний? Слов, что на выходе разорвут душу, нанесут глубокие раны. Намного глубже тех, что остались бы, останься эти слова не произнесены.
Но Эрик и не ждал ответа. Сгреб меня в охапку и прошептал:
– Не отвечай, или соври, что смогла бы.
С каждой секундой я боялась его все больше. Того, что он скажет, во что заставит поверить. Ведь надежда – как сорняк. Оставь одно маленькое семя и разрастется поле. А я не могу позволить себе надеяться.
– Мои слова ничего не изменят, Эрик, – ответила с горечью и отвернулась. Впервые захотелось от него убежать. Скрыться. Остаться одной. Некоторые темы, наверное, не стоит поднимать, чтобы не разочаровываться.
– Ты мало значения придаешь тому, что говоришь, – продолжал он. Казалось, Эрик вовсе не хотел заканчивать разговор. – Я растерялся совершенно. И чем ближе день открытия портала, тем меньше я хочу уходить.
Наверное, каждая женщина об этом мечтает. Чтобы мужчина, в присутствии которого у нее подгибаются коленки, сказал подобные слова. Что встреча с ней изменила его жизнь. Что она – особенная и будит в нем неизведанные чувства, а он полюбил ее настолько, что пересмотрел свое будущее.
Только вот я давно перестала верить в сказки. Реальность намного циничнее и жестче, поэтому к ней нужно уметь приспосабливаться. А розовые мечты сложить в банку из-под кофе и заглядывать раз в полгода, ночью, когда никто не видит. Рассматривать в течение получаса, словно содержимое детского тайника, затем складывать обратно и прятать – до следующего раза.
Но сердце все равно стучало гулко, воздух превратился в горячую жижу, обжигающую легкие.
– Ты что-нибудь скажешь? – осторожно спросил Эрик, разворачивая меня к себе. – Хоть что-то?
– Скажу, – кивнула я. – Тебе нужно в хельзу, иначе зачем все это было? Все эти годы, что ты готовился, искал пророчицу…
– И нашел, – перебил он. – Нашел – тебя.
– Все равно, – упрямо помотала я головой. – Мои видения – не просто так. Они всегда сбываются. Если я видела тебя в хельзе, значит, ты должен там побывать. К тому же, – злорадно улыбнулась, – будет весьма неплохо, если Орм пострадает. Он негодяй.
– Тебе успел досадить правитель хельзы?
– Он правитель запада, а не хельзы, – скривилась я. – К тому же падкий до кена пророчиц и до их крови. – Я вздохнула и, проследив, как меняется лицо Эрика, пояснила: – Орм первый, кто сказал мне, как проводится ритуал. Для того и заманил меня в хельзу.
– Считай, он уже труп, – недобро прищурился Эрик и крепко меня обнял. – Как и каждый, кто вздумает навредить тебе. – Погладил меня по голове и добавил: – Я пойду в хельзу. Но когда вернусь, мы поговорим об этом снова, хорошо?
Я ничего не ответила. Просто лежала и смотрела на стену – на хитросплетенье теней, превращающих темно-синий в индиго. Пляшущие существа гипнотизировали, а размеренный стук сердца Эрика успокаивал.
Я боялась поверить ему. Боялась представить, что все это происходит на самом деле. Любимый говорит, что я нужна. Я, а не его призрачный кан. И что когда-нибудь, возможно, если карты сложатся правильно, счастье станет осязаемым и реальным. А главное – длительным.
И так захотелось вдруг поверить, что так и будет! Но поверить означало проиграть.
Прошла неделя, но Эрик так ни разу не заикнулся о хельзе. Не знаю, говорил ли он с Владом, если честно, я с трудом могла представить их разговор. Влад в последнюю нашу встречу миролюбивым не выглядел, Эрик тоже высказался весьма красноречиво о вожде атли.
А я вновь оказалась в зыбучих песках. И каждый шаг сулил подножку, каждое необдуманное слово – разочарование. Эрик всю сознательную жизнь стремился в кан. Барт, да и Дэн говорили: то, что написано в книге пророчеств Арендрейта, сбывается всегда. Не станет ли внезапное сомнение Эрика фатальным? Да и что я могу предложить ему – сильному, смелому, совершенному? Истерзанную душу? Изуродованное шрамами предательств тело? Я – всего лишь сольвейг, сбившийся с пути. Упавший в бездну растерянный птенец. Раненное и сдавшееся животное.
Эрик не такой. Он все еще верит, что может что-то изменить: систему, жизнь родных, себя. Он не останавливается, не сомневается, идет к своей цели. И я, как бы сильно ни хотелось поверить в его привязанность, не имею права становиться у него на пути.
Иногда быть сильным – значит отпустить. Улыбнуться, пожелать счастливого пути, пообещать писать письма или хотя бы смс. Зная, что на самом деле расставание – навсегда, а память со временем затрется, истечет песком, наполнится новыми, пусть не такими радужными воспоминаниями. Это все неважно. Потому что в такие моменты ты учишься жить. Взрослеешь, постепенно избавляясь от детских капризов и комплексов. Понимая, что человеку без тебя будет лучше, чем с тобой. И там, где-то вдалеке, куда тебе дороги нет, он найдет нечто большее, чем простое человеческое счастье.
Да и что такое счастье? То, что для меня означает это слово, вовсе не должно значить то же для Эрика.
С этими мыслями я и приехала в тот дом.
Нет, я не нарочно его так обозвала. Наверное, все закономерно – ведь с самого первого дня, как я впервые увидела его, особняк атли оставался для меня «тем самым домом». Домом, где я окончательно лишилась наивности. Домом, где я любила, теряла, находила. Где повзрослела.
Что бы ни происходило, я всегда возвращалась сюда. И тогда, когда приехала с Филиппом – маленькая, испуганная, не готовая к совету. И после присяги, обещая Глебу, что останусь, пока не заживут его синяки. Сбежала из хельзы, вернулась из роддома с Кирой, несмотря на поступок Влада. Нагруженная напутствиями Барта, приехала из Москвы предупредить.
И вот снова – стою на пороге. Не в силах войти. Не в силах уехать.
Дом притягивал. Манил. Словно частичка прошлого, которое отвергло меня, но неумолимо звало обратно. Наверное, невозможно отречься и забыть. Не зря Эрик так печется о соблюдении закона крови – она кипит в жилах, манит туда, где твоя семья. Пусть несовершенная, пусть не понимающая тебя, но исконно близкая, родная. Потому что вам суждено было родиться в одном племени.
Никогда до этого я не задумывалась о связях между соплеменниками. О том, что это не только психологические узы, влияние вождя и самовнушение. Это нечто большее – энергетические связи, которые не в силах разорвать ничто. И пока ты дышишь, будешь стремиться туда, где живут по сути чужие тебе люди, но энергетически близкие. И вновь всплывают воспоминания: очаг племени, держащиеся за руки хищные, обмен… Все это не проходит бесследно. Для меня не прошло. Ни жизнь в Москве с Ирой, ни быт сольвейгов, ни даже Эрик не смогли стереть этого.
Избавившись от дикого страха перед драугром, победив своих внутренних демонов, отрешившись от обид, я призналась себе: атли все еще в моей жизни. И пусть я не готова к шагам навстречу, да и к каким-либо другим шагам, понять это было откровением.
Я глубоко вздохнула и облокотилась о перила. Было уже совсем тепло: майский воздух пропитался солнцем, ярко-изумрудная трава шевелилась от легкого ветерка. На дереве у крыльца щебетали птицы. Входить не хотелось – на улице пахло раем и булочками. Впрочем, интуиция говорила, что мне совершенно необязательно входить внутрь. Во всяком случае, чтобы сделать задуманное.
Так и вышло – входная дверь распахнулась, и через секунду он уже стоял рядом. Человек из моих кошмаров. Самый страшный палач. И мужчина, которого я подпустила ближе всех.
– Ты вернулась или зашла к Глебу? – спросил он будничным голосом. Посмотрел вперед, где на стоянке серебрился новый обтекаемый автомобиль весьма агрессивного вида.
Как странно, что когда у человека в жизни случается что-то серьезное, он меняет себя. Женщины идут в салон и красят волосы в кардинально противоположный цвет. Выбрасывают в мусор старую одежду и меняют гардероб. А мужчины вроде Влада покупают новую машину.
Словно можно стереть переменами прошлое, сказать себе: ничего не было.
– Нет, – помотала я головой. – Я пришла к тебе.
Влад вздохнул и покачал головой, а затем криво улыбнулся, будто признавая поражение.
– Не ожидал. Думал, ты от меня прячешься. Но сегодня, наверное, особенный день. – Он повернулся ко мне. – Везучий.
– Везение здесь ни при чем, – ответила я, пропуская мимо ушей привычный сарказм. – Мне нужна твоя помощь.
Он, казалось, опешил.
– Что, прости?
– Ты все еще умеешь открывать портал в хельзу, верно? Ты был хельином, не уверена, что перестал им быть.
– Очень интересно, – прищурился Влад. – Зачем тебе понадобилось в хельзу, Полина?
– Не мне. То есть… – Я вздохнула. – У меня было видение.
– Стейнмод, ну конечно! – усмехнулся он и снова отвернулся. – В хельзу нужно ему.
– Это испытание приблизит его к кану.
– А сейчас я должен обрадоваться? – иронично поинтересовался он. – Запрыгать от счастья и предложить свои услуги?
– Влад…
– Что, Влад? Ты хоть представляешь, что происходило со мной за все это время, пока ты подвергала себя опасности раз за разом?
– Ты не сильно заботился о том, что происходило со мной! – резко перебила я. – Когда я жила в Москве.
– Собираешься всю жизнь меня этим попрекать?
– Да не собираюсь я тебя попрекать. Я пришла попросить о помощи. Если ты откажешь, мы будем искать другого хельина.
– Непросто найти хельина в кевейне, Полина.
– Знаю. Потому и пришла.
Несколько секунд Влад думал, а затем кивнул.
– Я помогу Стейнмоду. Но при одном условии.
– При каком? – нахмурилась я Естественно, не стоило обольщаться, что Влад Вермунд сделает что-то просто так.
– После этого испытания ты вернешься в атли.
– Ты не можешь этого требовать, – сказала я твердо. – Но могу сказать точно, если не поможешь, я никогда не вернусь.
– Это шантаж? Ты… шантажируешь меня? – Казалось, такого ответа Влад ожидал меньше всего.
А во мне проснулось странное безразличие. Или это называют уверенностью? Я пожала плечами.
– Ты первый начал. К тому же, ты прекрасно знаешь, что я не выношу шантажа.
– Я не вижу другого способа вернуть тебя, – пробормотал он и отвернулся. – Полякова вымотала мне нервы и чуть не лишила жреца. Она не отличает вещих снов от обычных и не утруждается, чтобы посвящать меня в детали. Атли нужна пророчица – настоящая, сильная. И я буду делать все, чтобы ее вернуть.
– Лина – деторожденная, – напомнила я. – У нее не будет моих способностей никогда. Но ее дочь, возможно…
– Я свою позицию озвучил. Обсуждать это больше не хочу.
– Хорошо, не будем обсуждать, – примирительно сказала я. – Так ты поможешь нам?
– Нет никаких вас, Полина. Есть только ты и Эрик Стейнмод!
Я глубоко вздохнула. Уже и забыла, как бывает сложно с ним разговаривать. Но, в конце концов, я пришла просить и требовать не имею права. Выводить Влада из себя не входило в мои планы. Поэтому я кивнула, соглашаясь на его правила.
– Хорошо, Влад. Так ты поможешь мне и Эрику Стейнмоду?
Несколько мгновений он пристально разглядывал меня, а затем кивнул. Было что-то жуткое в его взгляде в тот момент, но я не придала значения. Наверное, все невозможно предугадать…
– Я помогу Стейнмоду. Проведу его. Только его одного, – уточнил он и поправил мне волосы – знакомым жестом и оттого почему-то волнующим. – Второй раз хельза не выдержит воинственного сольвейга. – Затем, стал абсолютно серьезным и деловито добавил: – Завтра в десять вечера, здесь. И пусть не опаздывает.
Затем резко развернулся и пошел к машине. А через минуту я уже осталась одна на крыльце, ласкаемая теплым весенним солнцем. В ореоле тревоги будущности. Совершив очередное безрассудство, о котором потом, возможно, придется пожалеть.
Безрассудства – моя фишка, и они всегда к чему-то приводят. К выбору. И неизменно – решению.
Решение было необходимо, как воздух.
Возвращаться в пропитанную опасными чувствами квартиру не хотелось, и поэтому я приехала в город и отправилась в парк. Долго гуляла по чистым аллеям, как довольная кошка, жмурясь от ослепительного и теплого солнца. Представила себя одной на целой планете, среди опустевших улиц с мигающими светофорами и белками, скачущими по ветвям каштанов. В почти абсолютной, оглушительной тишине.
А потом у меня зазвонил телефон.
Я и не заметила, как стемнело. В начале мая темнеет поздно. Не так, как в июне, но все же. Весна продлевает день, выплескивая больше света на циферблат.
Сумерки вернули холод. Мамочки с колясками покинули парк, освободив пространство для влюбленных парочек. Запахло хотдогами и дешевыми духами.
– Ты где потерялась? – Голос ласковый и совсем не обеспокоенный. Скорее соскучился, чем волнуется. Конечно, на меня же сверхсильная магическая защита. Охотник не убьет, драугр почил на дне океана.
Но он все равно звонит. Просто, чтобы узнать, что все хорошо.
– Гуляю в парке, – улыбнулась я, присаживаясь на лавочку с коваными перилами под ярко-желтым фонарем. Его свет коснулся плеч, но не согрел. Не солнце – так, его подобие. Просто свет.
– Одна?
– Одна.
Тепло разгорелось в груди. От гортанного звука его голоса, от слов – таких обычных, но таящих в себе сакральный смысл. Для меня. Для него.
Скоро все станет непоправимым, и значит, нужно остановиться. Сегодня у дома атли я сделала выбор, теперь очередь Эрика.
Теплая рука легла на плечо, но я даже не вздрогнула. Зажмурилась, впитывая радость момента. Судьба одаривает нас гораздо чаще, чем мы замечаем. Ежедневные бонусы, которых мы не заслуживаем, сила, что дает возможность бесстрашно смотреть в новый день.
Мы привыкли жаловаться. На несправедливость, рок, черные полосы. А ведь краски в наших руках. Плеснуть бы на холст желтым, зеленым, красным. Нарисовать радугу после дождя.
Но мы не умеем. Привычнее – жалеть себя.
– Я могу чувствовать, где ты, – шепнул Эрик мне на ухо и присел рядом. Я прильнула к его плечу, наслаждаясь неожиданным теплом, и поняла, что дрожу. – Замерзла?
– Немного. Думала, ты занят делами.
– Я и был. Только что из Владивостока.
– Там у тебя… что там у тебя? Чем ты занимаешься, Эрик?
Он улыбнулся.
– Верфи. Судостроение. Дело отца. – Помолчал немного и восторженно добавил: – Обожаю море!
– Ты похож на море – большой, сильный, как стихия. И страшный в шторм.
– Страшный? – Он отстранил меня и заглянул в глаза.
Я пожала плечами.
– Плевать. Пусть твои враги боятся! – Вздохнула. – Например, Орм из хельзы.
– А, это… – Эрик откинулся на спинку и прикрыл глаза. Красивый и необычный для этого мира.
Наверное, не зря в книге пророчеств ему предсказан кан. Вождь скади, словно воин древности, родился не в свою эпоху. И пусть он старался соответствовать – с сильными спорить сложно – но время будто отвергало его, игнорировало, вытесняло из реальности, превращая в красивую сказку для маленьких мечтательниц вроде меня. Несбыточный, но прекрасный финал.
И разозлившись на себя саму за то, что позволяю этим мечтам снова войти в душу, я резко произнесла:
– Я говорила с Владом сегодня. Завтра вечером он проведет тебя в хельзу.
Молчание оглушило пронзительным звоном. Эрик напрягся, стиснул мое плечо, словно оно было его спасительным якорем. Я затаилась. Ждать – всегда сложнее, чем действовать. Ждать – означает смириться с положением вещей. Мириться я умела плохо.
Но молчание рассеялось в секунду, потому что Эрик расслабился и кивнул, прогнав напряжение:
– Это замечательно. – Чмокнул меня в макушку. – Ты так много делаешь для меня. Спасибо!
И словно ничего и не произошло. Остаток вечера прошел чудесно. Мы гуляли, смеялись, ели сладкую вату, а потом сетовали на липкие пальцы.
Майские звезды всегда необычайно крупные. На низком небе разбросанные пригоршнями невидимого волшебника, сияют, словно радуясь теплу весны. Отражаются в мутной воде спящих еще фонтанов, из которых осенью забыли слить воду.
В тот вечер были только мы и звезды. А еще луна – еще не совсем полная, с истертым правым боком.
Потом мы вернулись домой. Свет включать не стали. Сознательно. Приняли душ вместе в полной темноте. А потом Эрик взял меня на руки и отнес в кровать.
Наверное, мы принесли с собой немного звездной пыли. Разбросали по комнате, и она мерцала у нас над головами, на стенах, на тонких сатиновых наволочках темно-синего цвета. С нею мерцали и глаза Эрика – цвета плотного льда и голубой лагуны. Его взгляд пронизывал, проникал в меня, растекаясь по венам обжигающим теплом. Иногда казалось, я не выдержу – моргну. Но я выдерживала. Раз за разом. А потом полностью потерялась в нем, растворилась, исчезла.
Дышала – его дыханием. Видела – его глазами. Чувствовала – его кожей.
Стала им.
Так мы и лежали до утра, глаза в глаза, переплетя пальцы, спокойные и счастливые.
Было ли это проявлением чувств Эрика? Несомненно. Он был особенным, любил по-своему, защищал так, как умеет. Мечтая о несбыточном, на первый взгляд, не забывал дарить радость окружающим.
Мы провалились в вечность, ныряя друг к другу в душу, выныривая и вновь погружаясь. Такого у меня ни с кем еще не было – такой глубины, такой безысходности. Понимать, что связан с человеком неразрывно. Мы сплелись, сроднились корнями, питали друг друга, стали единым.
И пусть мне придется порвать эти нити, отпустить его. Смотреть на него до утра – это блаженство!
Вечер следующего дня был по-летнему теплым. Даже после заката двор атли встретил уютом и доброжелательностью. Весна понемногу сдавала позиции, в воздухе пахло дымом и жаренным мясом, на соседском дворе собралась большая шумная компания – слышались задорные шутки и смех.
Люди. Живут, как умеют, не замечая ничего под боком. Конечно же, Лара просто напустила хороший морок. Интересно, кто, они думают, живет с ними по соседству? Добропорядочная семья с тремя детьми? Закоренелый холостяк, который приводит новую девушку каждый вечер? Толстопузый депутат с ухоженной, но изрядно постаревшей женой?
Или вовсе не думают – морок защитницы настолько сильный, что просто рассеивает внимание, когда взгляд касается соседского забора. Отводит ненужные мысли, перенаправляя их в другое русло…
Дом атли утонул в зелени. Аккуратно подстриженные кустики по обе стороны от подъездного пути, изумрудная трава, потемневшая в сумерках. Высокий клен у крыльца.
Мы приехали раньше – к восьми. Я тоскливо обвела взглядом двор и приготовилась к моральной атаке. На крыльце нас почему-то встречали Даша и Глеб. Защитница скади выглядела встревоженной, хотя и старалась это скрыть всеми силами. Приветливо улыбнулась мне и даже поинтересовалась, как дела. Странная – то рычит, то улыбается.
Я сильнее стиснула руку Эрика и ответила парой дежурных фраз.
Напряжение, казалось, можно было резать ножом. Глеб напрягся и выглядел подавленным. Поздоровался и утянул меня в дом. Я и сама была рада сбежать.
Влад явно не собирался облегчать мне жизнь. Встретил в гостиной теплой улыбкой и рукопожатием, на первый взгляд кажущимся невинным, но на самом деле… Большой палец скользнул к моему запястью, и по телу прошла незваная дрожь. Словно уверившись в своих умозаключениях, Влад подмигнул мне и повернулся к Эрику, выпуская руку. С вождем скади поздоровался сухо и неприязненно, вернув ощущение тревоги и даже усилив его.
А потом Глеб увел меня наверх. Перед тем как уйти, я еще раз взглянула на Эрика, но он был занят сестрой и на меня не смотрел.
В комнате Глеба ничего не изменилось – темные обои, беспорядок и гитара на кровати, поверх скомканного, не расправленного с ночи покрывала. Почерканные листы рядом – попытка сочинять. Глеб всегда пишет музыку, когда подавлен.
– Как ты? – Я присела и разгладила небольшой участок темно-коричневого покрывала.
– Жив, – улыбнулся Глеб и отвернулся. – Хотя ощущения разные, знаешь…
– Видел ее?
Он вздохнул.
– Нельзя. Я и так много натворил. Не хочу подставлять ее, да и Влад… Все же нужно вести себя по-взрослому.
– Ого, какие речи. А ведь когда-то ты его ненавидел.
– Что было, то было. – Глеб посмотрел на меня очень серьезно. – Он мой брат, Полина. Моя кровь. Я много думал. В какой-то мере я могу его понять. Тогда с Никой… думал, на все способен, лишь бы она жила! Мы всегда соринку видим лишь в чужих глазах.
– Я не верю, – покачала я головой. – Ты бы не смог. Остановился бы. Некоторые поступки меняют нас навсегда.
– Возможно. Эрик изменит тебя?
– Эрик?
– Да брось, Полевая, я все вижу. И тебя, и его, и ваши игры в любовь… Иногда мне хочется придушить его, веришь!
– Похоже, тебе вредно жить с Владом в одном доме, – пробормотала я и отвернулась.
На серых обоях истершимися призраками висели фото. Мы с Глебом в траве на заднем дворе. Рита – лучистая, улыбающаяся. Ольга в строгом костюме, опирающаяся на руку Альберта – отчима Глеба. И маленькая фотография Ники, спрятанная почти за шкафом. Ее отлично было видно только с кровати. Можно любоваться, когда лежишь один, и думать, думать…
– Влад здесь ни при чем. Я тогда еще говорил, что вы играете с огнем, а сейчас, похоже, это вышло из-под контроля. – Глеб взял мою ладонь, несильно сжал. Рука у него была сухая и теплая, с шершавыми пучками пальцев – следами от струн. – Тебе ведь больно будет, Полина. Когда он уйдет. А мы оба знаем, как тебе бывает больно.
– Зато сейчас хорошо, – прошептала я, чувствуя, что глазам становится горячо. Плохой знак – предвестник грядущих слез. Я не имею права расклеиваться.
– Это аргумент, – улыбнулся Глеб и упал на спину. – Ты меня не слушай, ворчуна. Я тебя люблю и забочусь. Но жизнь свою живи сама.
– Я тоже тебя люблю. – Я легла рядом, положив голову ему на грудь.
– Ты в курсе, что скоро в Липецке будет новый смотритель?
– Как новый? – Я подняла голову. – А… Мишель?
– Ходят слухи, суда Альрика древний не пережил, – заговорщически сообщил мне Глеб.
– Да ладно!
– Мишель мертв, Полина. Все плохое кончилось.
Кончилось. Все – и Герда, и Мишель, и даже Альрик как бы ни хотел, не мог причинить вреда. Разговоры – не в счет. Можно сделать вид, что они совершенно не трогают. И пусть Первозданный умеет читать мысли и делать выводы.
Все это Эрик. Как только он появился, все пошло на лад. Изломанные кости души срослись, раны затянулись и лишь шрамы изредка зудели, напоминая, что еще год назад я была при смерти. Маленькая испуганная девочка на берегу большой реки. Волны плещутся. В воздухе пахнет ванилью и рыбой.
– Думаю, Альрику не понравилось, что древний влез. Уверен, у него на вас с Владом были другие планы.
– Были… – прошептала я, стирая соленую влагу со щек. – Есть.
– Надеюсь, они не убьют друг друга.
– Что? Кто? – Я повернулась. Глеб смотрел серьезно и немного осуждающе.
– Влад с Эриком. Они же вдвоем идут в хельзу, тебя не берут. Хотя это к лучшему. Только вот… – Он прищурился. – Ты не спрашивала себя, почему Влад согласился ему помочь?
– Влад надеется, что после всех испытаний Эрик уйдет в кан, и я вернусь в атли, – криво улыбнулась я.
– Но ты ведь не вернешься, – вернул он мне горькую улыбку. – Сейчас ты скорее скади…
– То, что я помогаю Эрику, не делает меня скади! – возмутилась я.
– Это не делает. – Глеб сделал паузу, а затем спросил: – А ты не думала, что Владу проще сегодня же избавиться от Эрика?
