Текст книги "Владетель Мессиака. Двоеженец"

Автор книги: Ксавье де Монтепен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 39 страниц)

Часть третья

Глава I
ДОМ НА ОСТРОВЕ

Во времена рассказываемых нами событий на дороге из Парижа в Сен-Жермен, недалеко от Буживиля, стояла убогая хижина, которую называли «домом перевозчика». Эта хижина располагалась на берегу Сены, среди группы деревьев, ветви которых спускались в реку, покрытую в этом месте водорослями. Хижина была построена из прогнивших во многих местах досок, на крыше ее виднелась широкая щель. Это жилище служило убежищем горбатому старику, обязанность которого состояла в перевозке людей на остров. Старика звали дядя Ребар; жил он рыбной ловлей, потому что доход с парома был весьма незначителен.

Напротив хижины, на острове, стоял небольшой домик, совершенно скрытый густою зеленью, так что невозможно было даже предполагать о его существовании.

Принадлежал он одному дворянину, который уже давно оставил его и навсегда поселился в Буживиле.

Де Салье знал о существовании этого домика и его владельца.

На другой день после представления супруги в Пале-Рояле, рано утром, он велел оседлать лошадь и поскакал в Буживиль; там маркиз повидался со старым дворянином, нанял у него его домик со всей мебелью и, вернувшись в Париж, тотчас же отправил туда Мало, приказав ему нанять служанку и привести домик в порядок. После этого маркиз с нетерпением ожидал следующего дня.

Вернувшись домой из Пале-Рояля, Диана сперва не замечала совершившейся перемены в ее муже.

– Ты был прав, – говорила она ему, – чего я в самом деле боялась? Филипп Орлеанский такой добрый и любезный… Его благосклонный прием очень тронул меня, регент мне очень понравился… Но объясни, пожалуйста, как могло случиться, что Хильда, моя молочная сестра Хильда, дочь Гильоны, которая была почти служанкой моей матери, оказалась в то же время дочерью регента?… Понимаешь ли ты что-нибудь?

– Нет, – глухо ответил маркиз. – Я этого не понимаю…

– Не правда ли, это очень странно?

– Да, очень странно…

– Зачем же ты увел меня так скоро? Отчего ты не позволил мне подойти к Хильде, которую теперь зовут графиней Рени. Я бы спросила ее и уверена, что она ответила бы мне.

– Ты ошибаешься, милая Диана. Она тебе бы не простила, что ты узнала ее. Она бы с презрением оттолкнула тебя и сказала, что не знает тебя и никогда тебя не видала…

– Это невозможно!

– Клянусь тебе! Эта женщина – наш смертельный враг!…

– Наш враг?… Хильда?… Ты разве знал ее прежде?…

– Нет… в замешательстве ответил маркиз. – Нет, я никогда не знал ее.

– В таком случае она не может тебя ненавидеть, а меня, я уверена, она любит… Она всегда меня любила… и любит меня теперь… у меня есть на то доказательства.

– Доказательства? – машинально повторил маркиз.

– Да, я тебе еще не говорила об этом; но та женщина, которая меня приняла, как сестра, в гостинице «Белый Лебедь», та женщина, которая хотела разделить со мной свое состояние, – это была Хильда…

– Хильда! – вздрогнул де Салье. – Так это она доверила тебя графу де Нойалю, своему соучастнику, чтобы завести тебя в ловушку…

– Ты пугаешь меня!

– Диана! Отвечай мне, как бы ты отвечала перед самим Богом. Куда ты направлялась в тот вечер?

– В Пале-Рояль.

– В Пале-Рояль?! Ты, Диана? Но с какою целью?

– Чтобы поговорить с маркизом де Тианжем и попросить аудиенции у регента.

– Я точно в бреду!… Что же ты хотела сказать регенту?

– Отдать ему письмо от моей матушки, написанное перед ее кончиной.

– Объяснись… Я ничего не понимаю.

Диана в нескольких словах рассказала все, что произошло в предсмертные минуты графини де Сен-Жильды.

– А Хильда, твоя молочная сестра, – спросил маркиз, – знала о существовании у тебя этого письма?

– Да, она знала…

– Ага! Мрак начинает рассеиваться! Письмо-то это и желали они получить… Отчего же раньше ты мне не рассказала обо всем этом?

– Да к чему же?… Ты меня любил… Ты мне дал свое имя… Я не была больше одинокой… Не была в нищете… Я должна была повиноваться матушке… Письмо стало бесполезным…

– Впрочем, ты его сохранила?…

– И буду вечно хранить… Но никогда его не вскрою.

– Даже если бы надо было открыть обман этой гнусной женщины, которая выдает себя за дочь регента?

– Но каким же образом доказательство этой лжи может заключаться в письме моей матушки?

Маркиз хотел было что-то сказать, но остановился.

Отвечать было невозможно. Он не мог сказать жене о своем подозрении. Он не в силах был произнести:

– Та, которую искал регент, не Хильда, а ты… Ты дочь его!

– Ты отлично знаешь, – продолжала Диана, – что это письмо вовсе не представляет каких бы то ни было улик против Хильды. Надо уважать тайну, которую оно скрывает, и беспрекословно повиноваться воле моей матушки.

Де Салье хорошо знал Хильду, которую когда-то любил; он понимал, что эта коварная женщина способна на все, что она ни перед чем не остановится, даже перед сестроубийством, лишь бы завладеть доказательством ее обмана.

– О чем же ты думаешь, мой милый? – спросила Диана.

– Я думаю, моя дорогая, что нас ожидает большая опасность!

– И опасность исходит от Хильды?

– Да, но умоляю тебя, не спрашивай меня более; я ничего нс могу тебе объяснить… Ты должна мне верить на слово. Не спрашивай больше, если любишь меня…

– Я тебе верю и ничего более не хочу знать. Что надо делать?

– Ждать, когда минует эта опасность, а для этого нам следует скрыться.

– Но как?

– Я знаю покойное гнездышко, оно удобно и обширно. Завтра я поеду и осмотрю его, а после перевезу тебя туда. Я буду приезжать к тебе каждую ночь и позабочусь, чтобы никто не знал, где ты скрываешься.

– Делай, как знаешь! – ответила Диана.

Действительно, через два дня маркиза де Салье оставила Париж и отправилась в карете по дороге в Сен-Жермен, сопровождаемая мужем и виконтом де Фан-Авеном. Они остановились против хижины перевозчика.

Мало отворил дверцу карсты, другой слуга взял за поводья верховых лошадей.

Маркиз провел жену к плоту. Дядя Рtбар взялся за веревку, и тяжелый плот поплыл по тихой поверхности голубой реки. Через несколько минут плот остановился у острова. Узкая тропинка вела в большой тенистый сад, окруженный густой, непроходимой живой изгородью. Посреди сада стоял двухэтажный домик.

Солнце начинало только показываться на горизонте, когда маркиз де Салье ввел свою жену в новое жилище, которое, по его мнению, должно было скрыть Диану от угрожающей ей опасности.

Глава II
КОВАРСТВО ХИЛЬДЫ

Прошла неделя с того вечера, как де Салье представлял свою жену регенту и когда регент признал Виолу Рени своей дочерью. Графиня Рени переехала в Пале-Рояль. Жерар де Нойаль был пожалован ее почетным кавалером.

Часы на камине в гостиной Виолы пробили три часа пополудни. В роскошных креслах этой богато меблированной комнаты сидели наши старые знакомые Рысь и Купидон, они продолжали начатый разговор.

– Одним словом, что скажешь ты про все это, Купидон? – спросил Жак Обри.

– Свет, действительно, перевернулся вверх ногами!

– Я решительно ничего не могу понять! Гадальщица поселилась во дворце под именем знатной дамы, провозглашена дочерью регента!…

– Наш старый товарищ Фламель теперь вельможа!

– Лакеи, горничные, кареты – все к их услугам, точно принцы крови… может быть, скоро они даже будут иметь свой штат!…

– А эта роскошь!… Посмотри, чего здесь только нет!… После этого невольно придет желание учиться гаданию…

– Прежде во что бы то ни стало надо было отыскать эту Диану де Сен-Жильду, а теперь и думать про нее забыли…

– Теперь непременно нужно открыть, где скрывается маркиза де Салье.

– А самое странное в этом деле то, что регент и гадалка дают нам то же самое поручение, но тайком друг от друга…

– Я положительно теряюсь в догадках…

– Могу сказать одно: нам хорошо платят и мы порядочно наживаемся от обеих сторон. Золото так и сыплется в наши карманы!…

Послышался голос Жерара.

– Они здесь, графиня, – сказал авантюрист. – Они дожидаются вас.

Рысь и Купидон вскочили со своих кресел. В комнату вошла Виола Рени в сопровождении Жерара.

– Ну, Жак Обри, – спросила молодая женщина, – были ли вы на этот раз счастливее, чем прежде, в ваших поисках?

– Да, сударыня!… – ответил Рысь, кланяясь почти до земли.

– Вы, стало быть, все разузнали? Говорите скорее! Что маркиз де Салье?…

– Он нанимает для себя дом на улице Сен-Людовик, но только для проформы; каждый вечер он отправляется верхом к своей жене, которая живет в маленьком домике на реке; он спрятал ее туда, должно быть, из ревности или, вероятнее всего, из опасения… Мне известно только то, что никто не подозревает об этом таинственном убежище… Мы ничего не могли узнать от прислуги и принуждены были две ночи кряду следить за маркизом… В первую ночь мы последовали за ним пешком и тотчас же потеряли его из виду, как только он выехал из Парижа…

– Но мы заметили направление, по которому он поехал, – прервал Купидона Рысь. – И на следующую ночь, наняв лошадей, мы отправились по пути маркиза прежде него, а он ехал позади нас, так что он не мог заподозрить нас в слежке.

– Говорите скорее! – нетерпеливо сказала Виола. – Вы знаете, где находится этот домик?…

– Да, графиня… Он на одном из островов Сены, почти напротив Марлийского порта…

– На острове, сказали вы? В таком случае надо переправляться через реку, чтобы добраться туда?

– Конечно…

– Там есть мост?

– Нет, графиня, плот. И, говоря откровенно, прескверный. Добраться до острова тотчас же мы не могли, так как ни я, ни мой товарищ плавать не умеем. Тогда мы дождались, пока перевозчик, едва двигающийся старичок дядя Ребар, перевез маркиза, потом он доставил на остров и нас. Мы пробыли там более двух часов… Проникнуть в дом не представляет никаких затруднений; сад окружен низенькой живой изгородью, перелезть через которую может и ребенок…

– Сколько слуг у маркизы?

– Только двое: женщина, взятая из деревни, и лакей, старый слуга маркиза де Салье…

«Вероятно, Мало», – подумала Виола и потом громко прибавила:

– Кто же сообщил вам эти подробности?

– Дядя Ребар, старый перевозчик…

– Хорошо… Вот вам обещанная награда.

В то время, как Виола отдавала Жаку Обри наполненный кошелек, в комнату вошел лакей.

– Господин маркиз де Салье, – сказал он, – желает видеть графиню.

Женщина вздрогнула и переглянулась с Жераром. Последний подошел к ней и шепнул на ухо:

– Что будешь делать?

– Приму его! – ответила Виола.

– Не боишься?…

– Я ничего не боюсь: как была, так всегда и буду смелой… Скажи этим людям, чтобы они не уходили… Возможно, они мне еще понадобятся… Я дам им еще одно поручение.

Виола Рени приказала лакею провести де Салье в большую гостиную и вышла.

Жерар поспешил спровадить бандитов.

– Ступайте, любезные, – сказал он им, – но не удаляйтесь от Пале-Рояля и приходите сюда через час…

– Слушаемся, граф! – ответили Рысь и Купидон и, низко кланяясь, вышли из комнаты.

Не успев перешагнуть порог, они остановились, разом посмотрели друг на друга и громко засмеялись.

– Нам идти недалеко, кум! – сказал Купидон.

– К его высочеству, который с нетерпением нас ожидает! – ответил Рысь. – Второе издание тех же известий…

– Второй экземпляр туго набитого кошелька!… Вот валит-то! Меня только одно коробит…

– Что такое?

– Называть господином графом этого мошенника Фламеля, который говорит с нами теперь с высоты своего величия, тогда как недели две тому назад мы вместе пили.

– Это ничего! Когда он опять попадет в грязь, тогда мы ему не будем кланяться! Идем к регенту!

Виола Рени подошла к зеркалу гостиной, в которую приказала ввести де Салье. Она была бледна и дрожащей рукой поправляла волосы.

– Господин маркиз де Салье! – провозгласил лакей.

Маркиз вошел с шляпой в руках, едва наклонив голову.

– С этой минуты, – обратилась Виола к лакею, – моя дверь заперта для всех… Вы поняли? Я никого не принимаю.

«Она здесь повелевает!» – подумал де Салье.

Горькая улыбка скривила его губы, и маркиз быстро надел шляпу на голову.

– Вы желали видеть меня… Я приняла вас… – начала Виола, нахмурив брови… – Что хотите вы мне сказать?

Ее спокойствие и хладнокровный тон вывели маркиза из себя, но он удержался. Сердце его сильно билось, глаза метали молнии.

– Я стою перед вами, сударыня, – сказал он глухим голосом, – и вы осмеливаетесь смотреть мне в глаза!… Вы не дрожите передо мной! И вы не боитесь!

– Бояться?… Но кого же? – с презрением спросила Виола. – Вас, может быть?… Вы шутите! Неужели вы в самом деле считаете себя опасным? Если это так, то вы ошибаетесь. Мне достаточно одного жеста, чтобы вас арестовали…

– В самом деле, и вы осмелитесь сделать это?

– Я дочь регента, – продолжала Виола, – не забывайте об этом. И помните, что со мной не говорят со шляпой на голове.

– Безумная!…

– Шляпу долой!… Шляпу долой!…

Так как маркиз стоял без движения, со скрещенными руками на груди, то Виола подошла к нему, сорвала с него шляпу и бросила ее на пол.

– А! – закричал маркиз с угрожающим жестом. – Презренная тварь!.

– Еще слово, и я позову людей…

– Зовите! Я хочу этого! Здесь же, при ваших лакеях, я сорву с вас маску и обличу вас!… Здесь же, на этом самом месте, перед всеми я громко скажу: «Это гнусное существо солгало, украло чужое имя, чтобы приобрести себе положение в свете, чтобы разбогатеть! Она была моей женой, ей было недостаточно изменить мне, она хотела еще убить меня! Я сам был ей судьей, но дьявол вырвал ее из рук смерти! Она преисполнена порока и лжи. Она вас всех обманула! В ее жилах нет ни одной капли благородной крови! Она дочь цыганки! Ее зовут Хильдой, она дочь Гильоны, а не Диана де Сен-Жильда, дочь регента!»

«Он все знает», – подумала взволнованная Виола.

– Я все угадал, сударыня, – продолжал маркиз, – у меня полны руки доказательств… Вы сказались дочерью регента, и вы украли имя Дианы де Сен-Жильды. Это письмо у меня. Я сам передам его тому, кому оно предназначено! Вы считаете себя сильной, потому что рассчитываете на свою хитрость… Но я сильнее вас: на моей стороне правда! Вас пощадили пожар и яд… Но я не пощажу вас, сударыня! Довольно вам торжествовать! Выслушайте меня… Вот вам моя воля: я не хочу раздавливать змею, немедленно уезжайте и никогда не возвращайтесь сюда! Клянусь вам, если вы завтра же не исчезнете, я выдам вас регенту!

Виола слушала, улыбаясь, бледность ее прошла, и она ответила совершенно спокойно:

– Ступайте к регенту, никто вас и не думает удерживать!… Отдайте ему письмо графини. Обличите меня… Докажите ему, что я Хильда, дочь Гильоны, а не Диана де Сен-Жильда. Виола или Хильда, как хотите, ответит Филиппу: «Да, это правда, ваше высочество, я обманула вас… За это я заслуживаю тюрьму, но де Салье, двоеженец, заслужил эшафот!» Что думаете об этом, господин маркиз?

– О, подлая! – воскликнул де Салье. – Вы еще осмеливаетесь говорить про двоеженство?

– Конечно, я имею право…

– Я считал вас умершей… Я был свободен…

– А свободу приобрели посредством смертоубийства!

– Вы убийца!… Я только исполнил свой долг!

– В самом деле! – ответила женщина, насмехаясь. – Да кто же, скажите мне, вменял вам в обязанность быть палачом? Я советую вам не говорить, что вы считали меня умершей, иначе у вас потребуют отчета в моей смерти! Преступление не извиняется преступлением, и вы бы первым положили голову на плаху!

– Пускай будет так! Но я увижу вашу погибель раньше моей.

– Но погибнем мы не одни! За нами последует и Диана! Настоящая… Та, которую вы любите! Что будет со вдовой мужа, первая жена которого жива? Что станется с вашей Дианой?

– Замолчите, замолчите! – крикнул в ужасе маркиз. – Я запрещаю вам произносить имя этого ангела!

– Что будет с ней? – продолжала Виола, как бы не услышав его слов. – С этим чистым и наивным ребенком, которого вы так подло обманули, отдав ей руку, вам не принадлежащую?

– Замолчишь ли ты?!

– Бедная Диана!… Ею пожертвовали из-за жажды мести! Ее возмущенная любовь проклянет вас! Ее разбитое сердце вооружится и пожелает отомстить вам!

– Это правда! Боже мой! Это правда, – шептал маркиз.

– Теперь ступайте к регенту и скажите ему, что я не дочь его… Вы произнесете смертный приговор Диане, которая только и живет для вас!

– Она права, эта женщина! – промолвил маркиз, в отчаянии ломая себе руки. – О, Диана, мое божество, мой позор убьет тебя!

– А, безумный, ты ее любишь и приходишь повелевать мною! – торжествовала гадалка. – Ты любишь ее и предписываешь мне законы! Неужели ты думаешь, что я послушаю тебя! Теперь очередь за мной! Я буду давать приказания… Мне нужно письмо графини де Сен-Жильды!… Ты должен отдать его мне!

– Никогда!

– Я говорю тебе, что я должна его получить… Я говорю, что хочу этого и получу его!

Маркиз сделал шаг к Виоле Рени, выражение его лица вдруг сделалось так страшно, что женщина невольно отступила.

– Сумасшедшая! Тебе мало моего молчания?… Ты хочешь сделать меня своим соучастником!… Ты продашь мне жизнь Дианы за подлость… за преступление… Я убью тебя, змея, гадина! Мы одни… Берегись!…

– Ну что же, убивай! Чего ждешь? Убийство, как и двоеженство, ведет к эшафоту!

– Каким именем назвать это чудовище? Женщина это или демон?…

– Ты не убьешь меня! Ты в моей власти! Страдание за страдание, мука за муку! Когда-то я молила тебя о пощаде, валялась у тебя в ногах! Но ты был неумолим! Пришло время мне угрожать тебе! Я говорила тебе когда-то, что ненавижу тебя! Время не изменило меня, я ненавижу тебя еще сильнее… Но я не боюсь тебя!… Понимаешь ли ты, я законная жена твоя, имею над тобой власть!…

В это время послышался звонок.

– Слышите, господин маркиз, – усмехнулась Хильда. – Он возвещает о приходе регента к своей дочери… Филипп идет сюда… Я оставлю вас с ним… Если вы хотите сорвать с меня маску и огласить мою ложь, советую вам сделать это сейчас же… Благо, случай весьма удобный…

Виола Рени вышла из комнаты, в то же мгновение с другой стороны вошел Филипп Орлеанский.

Глава III
ФИЛИПП И ВИОЛА

Войдя в комнату, регент обвел ее глазами, отыскивая Виолу Рени. Увидев маркиза де Салье, Филипп подошел к нему.

– Я очень рад вас встретить здесь, маркиз, – сказал он. – Вы, вероятно пришли отдать должное почтение графине Рени, моей дочери… Очень вам благодарен.

– Ваше высочество… – в замешательстве промолвил маркиз.

– Впрочем, мне желательно было бы найти вас у графини в достойном обществе, – возразил регент. – Что же делает госпожа де Салье.

– Я имел уже честь доложить, ваше высочество. Маркиза очень нездорова.

– До сих пор?

– Да, ваше высочество.

– Эта внезапная болезнь – не предлог ли, чтобы удалить госпожу де Салье от двора? Скрывать от нас такую красавицу было бы с вашей стороны слишком жестоко! Не ревность ли говорит в вас?

– У меня нет причин ревновать, ваше высочество. Но жена застенчива…

– Застенчивость пансионерки – это скоро пройдет. Не забывайте, что я выбрал маркизу в статс-дамы к графине Рени.

– Боюсь, ваше высочество, что госпожа де Салье не в состоянии исполнять эту обязанность.

– Отчего же?…

– До замужества госпожа де Салье жила в провинции и теперь снова хочет возвратиться туда же…

– Стало быть, она хочет оставить вас, так как вы не можете уехать из Парижа по вашим служебным обязанностям?

– Нет, ваше высочество. И потому я осмеливаюсь просить у вас отставки…

– Вы хотите покинуть меня, маркиз? – возмутился регент.

– Хотя мне это очень тяжело, ваше высочество, но поступить иначе я не могу. Согласны ли вы дать мне отставку, ваше высочество?

– Представьте это маркизу де Тианжу, от него вы получите мой ответ. Вы, кажется, дежурите эту ночь в Пале-Рояле?

– Нет, ваше высочество, в случае разве непредвиденных обстоятельств, потому что я трижды дежурил на этой неделе… Следующая ночь за графом де Носе…

– Граф де Носе получил отпуск на двое суток, вы должны уже были получить приказ. Вероятно, вы найдете его дома. Я вас более не задерживаю, господин маркиз.

Де Салье, поклонившись, вышел. Дома он, действительно, нашел приказ, подписанный де Тианжем.

«Что это означает? – с беспокойством спрашивал себя де Салье. – Быть может, мне угрожает новая опасность? Что делать и что предпринять? Если верить предчувствиям, мне остается лишь бежать с Дианой на край света!… Завтра же мы уедем».

Оставшись один в гостиной Виолы Рени, Филипп Орлеанский начал ходить из угла в угол, брови его были нахмурены.

«Этот дерзкий маркиз, – думал он, – не боится меня! Он мне не доверяет! Кажется, он хочет бороться со мной!… Так что ж, я принимаю вызов… Будем бороться!»

На пороге появилась улыбающаяся Виола. Она подошла к регенту, опустилась перед ним на колени и, взяв его за обе руки, нежно сказала:

– Как вы добры, ваше высочество!

– Называй меня отцом, – прервал Филипп, обнимая ее.

– Да, мой отец, мой возлюбленный отец, – шептала Виола и в то же время думала: «Де Салье ничего ему не сказал. Положительно я сильнее его!»

– Потом она прибавила громко:

– Простите меня, батюшка, что я заставила вас ждать. Услышав звонок, я побежала поправить туалет, чтобы представиться вам красивее…

– Ты и без того хороша! – ответил регент. – Ты в состоянии вскружить голову всякому! Сядь возле меня, дочь моя. Я хочу поговорить с тобой о весьма важном деле.

– О важном деле? Со мной? – повторила гадалка с удивлением и почти с беспокойством.

– Я задам тебе несколько вопросов, моя милая! Будешь ли ты отвечать мне откровенно?

– Конечно! Я не умею лгать… Впрочем, мне и скрывать нечего…

– Ты жила вдали от меня, милое дитя, до сих пор я знаю очень мало о твоей жизни. И потому вопрос, который я тебе задам, не может ни смутить, ни сконфузить тебя. Я говорю с тобой, как отец с дочерью, которую он любит и хочет сделать счастливой.

– Я жду вашего вопроса, батюшка.

– Билось ли когда неровно твое сердце? Любила ли ты когда?

– Никогда и никого, кроме науки. Одна наука занимала меня.

– Эти грезы кончились, дитя мое. Теперь для тебя настала новая жизнь. Твоя любовь к науке должна исчезнуть. Диана де Сен-Жильда, графиня Дени должна быть теперь только дочерью регента…

– Я уже это поняла, мой отец.

– Мы живем в такое время, милая Диана, когда завидуют и ненавидят все великое!… Как бы ни было чисто, непорочно твое прошлое, всегда найдутся люди, готовые очернить его: будут опровергать все, даже эту таинственную науку, которая поставила тебя на пьедестал, и сделают из нее нивесть какое темное ремесло гадальщиц! Но против таких клевет я, регент Франции, твой отец, я не могу тебя защитить. Для этого-то, дитя мое, я и решился отдать тебя под покровительство. Я хочу выдать тебя замуж.

– Меня замуж?! – с ужасом повторила Виола.

– Это необходимо!

– Все это хорошо, отец мой, но не сейчас же, надо хотя бы немного подождать!

– Подождать? Но для чего же? Ведь твое сердце свободно?

«Что делать?… Что отвечать?» – спрашивала себя Виола.

– Я уже приглядывался, дитя мое, – возразил Филипп, – и сделал свой выбор. Ты уже знаешь о моем решении, но он, твой жених, еще не подозревает о своем счастье. Это граф Пьер де Куртене. Я сделаю его равным самым высокопоставленным лицам. Накануне свадьбы он будет пожалован герцогом. На следующий день он станет принцем.

– Но, – прошептала дрожащая Виола, – я почти не знаю его. Я не могу его любить.

– Любовь придет потом.

– Умоляю вас, отец мой, оставьте меня пока еще на свободе.

– Кажется, я вполне убедительно доказал тебе, что это невозможно.

– С вами я была бы так счастлива…

– Мы не расстанемся! Всю свою жизнь я посвящу тому, чтобы сделать тебя счастливой. Я должен еще многое искупить. Многое!… Через два дня, – продолжал Филипп, – я тебе официально представлю графа де Куртене, твоего жениха. Ты позволишь ему ухаживать за собой, а еще через неделю мы отпразднуем свадьбу.

– Так скоро! Боже мой, так скоро!

– Следует поспешить. И так уже до меня доходят слухи, что клевета растет!… Ее следует укротить.

Виола-Хильда опустила голову. На ее глазах заблестели слезы. Она все время повторила про себя: «Что делать?»

– Диана, дитя мое, – сказал Филипп, – Я жду ответа.

– Ваша воля для меня священна, отец мой… – промолвила Виола. – Я вам стольким обязана, вы так много для меня сделали! Как бы мне тяжело это ни было, но, клянусь вам, я исполню ваше желание.

– Благодарю тебя от всего сердца, дитя мое! – воскликнул регент. Он взял руку молодой женщины и поднес ее к губам. – Я заплачу тебе за это счастьем. До скорого свидания, Диана…

И он вышел из гостиной Виолы.

Как только дверь за регентом затворилась, Виола опустилась в кресло, ее лицо ясно выражало бурю, происходившую в душе гадалки.

«Ах! – думала она, ломая себе руки. – Я считала себя сильной, ловкой и любовалась своими гигантскими планами! Малейший толчок, и все рушится! Я думала, что все предусмотрено! Но я не рассчитывала на это! Я замужем! Голова моя горит, мысли мешаются! Напрасно я ищу выход! Я на краю пропасти… я падаю… я погибла…»

После нескольких минут молчания Виола приподняла голову, лицо ее было бледно. Что-то вроде улыбки искривило ее бледные губы.

– Погибла? – повторила она. – Но отчего? Борьба еще доступна, успех еще возможен! Я буду бороться до конца! Такова моя судьба: торжествовать или умереть! – Виола Рени приподняла пjртьеру и крикнула: – Жерар!… Жерар!…