Текст книги "Владетель Мессиака. Двоеженец"

Автор книги: Ксавье де Монтепен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 39 страниц)

Глава IV
ВОЗДУШНЫЕ ЗАМКИ

Жерар де Нойаль чувствовал сильную головную боль и страшную слабость. Он последовал совету девушки, рекомендовавшей ему заснуть и успокоиться, и лег на кровать. Едва он закрыл глаза, как тотчас впал в тяжелый сон.

Гильона, увидав это, схватила дочь за руку и громко спросила:

– Наконец объяснись же со мной?

– Потише, матушка! – возразила девушка, – вы его разбудите!…

– Растолкуй же мне, что означает обещание дать две тысячи этому помешанному на химии? Ведь он сумасшедший, это ясно, как Божий день!…

– Для вас – может быть, но не для меня. Я верю его словам и верю в его успех! Нас свела с ним не простая случайность, а общая судьба… Мы родились, вероятно, под одной звездой, у нас одни и те же мечты, желания, и я хочу разделить с ним роковое богатство, которого ни он без меня, ни я без него никогда не достигли бы. Понимаете ли вы это, матушка?

– Я знаю только одно, что ты надеешься на невозможное!…

– Время покажет, кто из нас прав.

– Да откуда же ты хочешь достать такую сумму? Если бы мы вздумали продать весь наш скарб, то и тогда не выручили бы и десятой доли…

– Я все это хорошо знаю, но я рассчитываю попросить у человека, который, вероятно, мне не откажет.

– У кого же?

– У моей молочной сестры Дианы де Жильда.

Старуха пожала плечами.

– У Дианы у самой ничего нет, а графиня, ее мать, почти так же бедна, как и мы.

– У графини осталось еще несколько бриллиантов. У нее нет других желаний, как сделать приятное своей дочери, а Диана с радостью исполнит мою просьбу.

– Так ты думаешь сходить к графине в ее маленький домик на берегу Марны?

– Да… И вы пойдете со мной, матушка!

– Когда?!

– Скоро… Может быть, завтра… Давно уже мне хотелось обнять мою милую Диану. Вы знаете, ведь я ее люблю, как родную сестру.

– Потому-то ты и хочешь ее разорить!

– Нет, я хочу сделать ее богатой, так как и она, вероятно, получит часть золотых гор, которые будут принадлежать мне.

– Пускай будет по-твоему! – ворчала старуха. – Я больше не стану спорить. Ты ведь всегда права!… Делай, как знаешь… Но теперь постараемся немного поспать. Старость берет свое: у меня слипаются глаза, мне необходим сон. Так как ты уступила свою постель, то ложись вместе со мной.

– Ложитесь одни, матушка, а я засну на этой скамье.

Гильона не стала настаивать. Она поспешно улеглась и через несколько минут заснула.

Хильда не последовала ее примеру, хотя она и легла, но остаток ночи не смыкала глаз: она мечтала.

Прошло уже больше часа, как солнечные лучи, прокравшись через узкое окно, осветили жалкую бедную мансарду. И вот кавалер Жерар де Нойаль открыл глаза и увидел перед собой неземной образ молодой девушки. Он был положительно ослеплен красотой, которую накануне не удосужился разглядеть в темноте.

Хильда не была кокетка, нет, но она была женщина и тотчас угадала, какое впечатление произвела ее красивая наружность на молодого человека. Со своей стороны, она находила Жерара де Нойаля красавцем и в первый раз в жизни почувствовала учащенное биение сердца.

– Как вы теперь себя чувствуете? – спросила девушка взволнованным голосом.

– Благодаря вам… отлично!… Ведь это вы спасли меня? Вы перевязали мне рану? Вы приняли меня к себе с добротой ангела?

– Разве я так переменилась за ночь, что вы меня не узнаете? – улыбнулась Хильда.

– В темноте я не мог разглядеть вашей красоты… Теперь же ваш образ запечатлен здесь… И ничто на свете не может его изгладить…

Эти слова были произнесены с таким воодушевлением, что девушка невольно опустила глаза.

Гильона спала крепким сном и ни слова не слыхала из их разговора.

– Я вам обещала, – сказала Хильда, – что к вашему пробуждению моя мать во всем будет со мной согласна. Так и вышло: она совершенно поняла меня и обещала мне содействовать. Сегодня же мы оставляем Париж и поедем к той особе, которая должна нас выручить известной суммой денег. Но наша отлучка продолжится недолго. Через три дня мы вернемся, и вы получите обещанное…

– Ах! – восторженно воскликнул Жерар. – В этот век сомнений и недоверий я вдруг встречаю такую душу! Перед вами преклоняться мало!… Вы божество!… При такой красоте да еще золотое сердце! Я вас поставлю на пьедестал, вы будете властительницей всего света!… Скажите мне ваше имя?…

– Хильда.

– Итак, Хильда, я сделаю вас царицей!

– Хильда улыбнулась, польщенная этими словами, она твердо верила в их осуществление.

– Позвольте мне задать вам нескромный вопрос?

– Говорите!

– До той поры, когда мы будем царствовать, еще надо жить некоторое время, а у вас нет средств. Я говорю с вами, как друг, как сестра. Откуда возьмете вы денег на необходимое? На пищу и пропитание? Позвольте мне предложить…

Жерар не дал ей окончить и прервал почти с гневом:

– Хильда! Умоляю вас, ни слова больше… Вы мне предложили значительную сумму для возобновления моих трудов, и я, не колеблясь, принял ее. Теперь же дело идет о милостыне, вы оскорбляете меня… Я вас извиняю, но милостыни никогда не приму!

Заметив смущение Хильды, он прибавил:

– Будьте спокойны, дитя мое! Я не умру с голода во время вашего отсутствия, у меня еще остается вот это…

С этими словами Жерар снял с пальца золотое кольцо с небольшим сапфиром и показал его Хильде.

– Я знаю, что стоит оно немного, но мне все-таки дадут кое-что и этого будет достаточно. Жаль с ним расставаться, это память о моей матери… А теперь отплатите мне такой же откровенностью. Расскажите мне о себе, о вашем прошлом… Ведь я ничего не знаю о вас, кроме одного: что вы красивы, как день, и добры, как ангел!… Умоляю вас, не откажите мне в этом!…

– Это не трудно и к тому же будет коротко, – отвечала девушка. – В моей жизни нет ничего интересного, она самая обыденная. Но так как вы желаете узнать ее, то извольте…

Глава V
ВСТРЕЧА

Вот в чем заключался рассказ Хильды. Гильона была родом цыганка. В молодости она славилась красотой, но счастья ей это не принесло. Попав случайно в Париж, красавица сделалась любовницей одного знатного господина, который скоро ее оставил. Не имея никаких средств к жизни, брошенная на произвол судьбы, да еще с ребенком на руках (у нее уже родилась тогда Хильда), Гильона, вероятно, сделалась бы жертвой разврата или страшной нищеты, если бы одна добрая особа не предложила ей стать кормилицей ее ребенка, при этом цыганке было дозволено не покидать свое родное дитя. Особа эта была графиня де Сен-Жильда.

За девять месяцев до рождения ее дочери Дианы графа де Сен-Жильда обвинили в гнусной измене и казнили.

Все имение казненного было конфисковано. На графиню де Сен-Жильду, вышедшую замуж по любви, обрушились сразу два удара: она лишилась обожаемого мужа и всяких средств к существованию. В это отчаянное для нее время у нее родилась дочь. Отчаяние было так велико, что опасались за ее рассудок. Графиня действительно была близка к помешательству. Вместо того, чтобы находить утешение в своей малютке, она не могла на нее смотреть без ужаса и старалась всячески удалить ее от себя. К счастью, ненависть к собственному ребенку продолжалась недолго, скоро она превратилась в самую искреннюю и нежную любовь.

Гильона, Хильда и молочная ее сестра Диана поселились в скромной квартире графини на одной из мрачных улиц квартала Море.

Обе девочки росли вместе, их соединяла очень тесная и нежная дружба. Им исполнилось по четырнадцать лет, когда графиню постигло новое несчастье.

Доверенное лицо, которому она поручила ведение своих дел и в руках которого находилось ее состояние, оказалось страшным плутом. Он забрал все ее деньги и скрылся.

Но графиня не отчаивалась. Она продала большую часть своих вещей и мебели и переселилась вместе с Дианой в собственный маленький домик на берегу Марны. Разлука крайне опечалила молодых девушек, нерасстававшихся с пеленок. Графиня не могла взять с собой Гильону и Хильду, у нее были на то свои причины, но при расставании она обеспечила их насколько ей позволяли средства. Причина же заключалась в следующем. Приходила та пора, когда обе девочки превращаются во взрослых девиц. Хильда обладала пылким твердым характером, свойственным ее происхождению. Она подчинила своему влиянию нежную, мягкую Диану. Графиня боялась этого влияния, ее пугала также ослепительная красота Хильды. Она была рада предлогу разъединить молодых девушек и поспешила им воспользоваться.

Много слез было пролито при расставании. Чтобы утешить девушек, графиня взяла слово с Гильоны, что она каждый год будет навещать ее с дочерью. Бывшая кормилица и Хильда поселились в мансарде на улице Сен-Оноре, где мы с ними и познакомились.

Выслушав короткий рассказ Хильды, Жерар де Нойаль стал расспрашивать ее о характере, взглядах и желаниях, на все это Хильда отвечала охотно. Между ними было так много общего – те же устремления, надежды, и тот же взгляд на жизнь. Казалось, молодые люди были сотворены друг для друга. Это новое открытие привело Жерара в восторг.

– Хильда! – сказал он. – Мы не можем жить друг без друга! Я просто обезумел от радости при одной мысли о том будущем, которое нас ожидает. Эти таинственные науки, заставляющие человека бороться с природой, придают ему такое могущество, что царская власть – ничто в сравнении с этой силой. Мы вместе будем изучать их, и, мало того, что мы приобретем горы золота, мы будем властелинами всего света.

Хильда побледнела от душевного трепета. Она уже не видела перед собой этой жалкой мансарды с ее нищетой и убожеством. Девушка, точно в бреду, перенеслась в какое-то волшебное царство.

Но вдруг мать ее потянулась на кровати.

Хильда спустилась с облаков. Поэзия превратилась в прозу. Решили отправиться в путь к графине в тот же день, в два часа и возвратиться не позднее, как через три дня.

На прощание Хильда протянула молодому человеку свою маленькую ручку. Жерар де Нойаль поцеловал ее и вышел. Он был уже страстно влюблен и готов был тотчас же жениться на дочери цыганки.

В назначенное время Гильона и Хильда направились по дороге к Венсену. Всю дорогу Хильда хранила глубокое молчание и, казалось, не замечала ничего, что происходило вокруг нее.

– О чем это ты думаешь? – спросила Гильона.

Девушка вздрогнула, как пробужденная от приятного сна.

– Я? Я думала об этой странной истории… которую ты когда-то рассказала… я думала о рождении Дианы.

Обе женщины продолжали путь, не промолвив больше ни слова.

Жерар де Нойаль, осмотрев свою разрушенную мансарду и удивляясь своему спасению, направился к одному почтенному жиду, который снабжал деньгами под залог ценных вещей.

Жерару уже приходилось прибегать к его помощи. Теперь он получил двадцать экю за свое кольцо с сапфиром, которое стоило не меньше двухсот ливров.

Из этой маленькой суммы он поспешил купить себе шляпу, потому что ходил по городу с непокрытой головой и обращал на себя внимание прохожих, принимавших его за сумасшедшего или беглого из тюрьмы.

Потом Жерар вспомнил, что целые сутки у него еще ничего не было во рту. Он отправился в харчевню, спросил себе бутылку старого вина и скромный обед. Утолив голод и оправившись от ночного приключения, молодой человек направился в Тюильрийский сад.

Тут его ненароком толкнул человек весьма добродушной наружности, по-видимому, провинциал.

– Невежа! – воскликнул Жерар. – Нельзя ли быть осторожнее!

В сущности же был виноват сам Жерар. Вместо того, чтобы ответить дерзостью на незаслуженное оскорбление, провинциал радостно воскликнул:

– Боже! Да ведь это господин кавалер?

– Разве вы меня знаете?

– Еще бы мне не знать кавалера Жерара де Нойаля? Вы при мне родились!… Да и вы меня отлично знаете… Взгляните-ка хорошенько?

Незнакомец снял шляпу и умильно смотрел на Жерара.

– Если не ошибаюсь, – удивленно произнес тот, – вы Робер Брике!…

– Он самый… управляющий покойного графа де Нойаля, брата господина кавалера…

– Мой брат умер! – воскликнул Жерар.

– Шесть месяцев тому назад. Упал с лошади и отдал Богу душу.

– Царство ему небесное, хотя не могу сказать, чтобы я особенно его любил!

– По духовному завещанию, – сказал управляющий, – граф оставил все состояние второму брату, виконту, вдовцу, у которого два сына. Тот поселился со всей семьей в замке и завладел имением, оставив за мной прежнюю должность управляющего.

– Очень рад за вас, Брике, – сказал Жерар. – Я вас всегда считал хорошим и честным человеком. Но зачем же вы теперь в Париже?

– Приехал вас искать, сударь!

– Искать меня?! Зачем же?

– Вот уже две недели, как с утра до вечера рыскаю по городу. Я уже совершенно отчаялся и потерял всякую надежду, как вдруг теперь, благодаря судьбе…

– Для чего же вы ищете меня?

– По приказанию бывшего виконта теперь графа де Нойаля…

– Что это он вздумал беспокоиться обо мне?

– Его беспокойство очень понятно! Бедный граф! Его единственная забота… найти вас, ведь прошло четыре года с тех пор, как он не имел о вас никаких известий!

– Да на что я ему нужен?

– Он желает вас видеть, просить у вас прощения за обиды, которые когда-то нанес. Мне поручено тотчас же привезти вас в замок.

– Я не поеду!… Что мне там делать, в чужом замке, у братьев, которые почти меня выгнали? Между нами нет ничего общего.

– Но имя, господин кавалер… виконт, должен я был сказать, потому что теперь вы виконт… Вы должны его увековечить… Этот замок, эти громадные имения будут ваши, так как вы единственный наследник!

– Брике! Вы, кажется, с ума сошли! Вы, вероятно, забыли, что у моего брата два сына?

– Виконт! Вы ошибаетесь! Оба сына умерли один за другим в течение шести месяцев. Отец их страдает неизлечимой болезнью и, как предполагают, проживет не больше месяца. Таково мнение докторов. А с тех пор, как я оставил его, прошло уже две недели! Как видите, время не терпит, мы должны поспешить и чем скорее, тем лучше. Ваш брат на краю могилы… Поймите, он не сделает вас наследником, не увидав вас и не удостоверившись, что вы живы…

Глава VI
ОТЪЕЗД

Человек, заложивший последнюю вещь за двадцать экю, конечно, не может оставаться равнодушным при известии о полученном им неожиданном богатстве. Жерар последовал общему закону. Он забыл на время свой философский камень и променял его на более верное, хотя и не столь громадное богатство.

Ему предстояла перспектива сделаться графом де Нойаль, единственным представителем этого знатного рода и обладателем обширных поместий.

Жерара так ошеломила эта неожиданная новость, что он даже зашатался. Робер Брике поспешил его поддержать.

– Господин виконт! – воскликнул он. – Неужели с вами дурно? Вот не кстати! Мы должны дорожить временем!…

– Не беспокойтесь, почтенный Брике! – с улыбкой отвечал Жерар. – Это пройдет!… Вот я уже и оправился.

– Ну, слава Богу!… Теперь же позвольте проводить вас до вашей квартиры. Уложим вещи и пустимся в дорогу.

Жерар покачал головой.

Он вспомнил о приключениях прошедшей ночи и о своей любви к Хильде.

– Неужели!… – прошептал Брике, побледнев в свою очередь. – Господин виконт отказывается ехать со мной?!

– Нет, я не отказываюсь… я поеду с вами, но только не сегодня…

– Когда же?

– Через три дня.

– Через три дня! – повторил Брике взволнованным голосом. – Боже мой! Но это невозможно!…

– Возможно, Брике, возможно.

– Умоляю вас, вспомните, что мы и так потеряли две недели.

– Повторяю, я не могу оставить Париж, не дождавшись одной особы, которая возвратится сюда не раньше как через три дня…

– В таком случае мы, может быть, уже не застанем графа в живых, он умрет без завещания или, хуже того, оставит завещание в пользу непрямых наследников, посторонних… Вы сами, господин виконт, рискуете…

– И все-таки я не изменю своего решения… Не настаивайте более… Это мои последние слова.

– В таком случае, – сказал Брике, поникнув головой, – пусть будет по-вашему: мы поедем через три дня! – Потом, бросив беглый взгляд на обтрепанный костюм Жерара, он продолжал: – Вероятно, вы воспользуетесь этим временем для исправления вашего гардероба. Позвольте задать вам один вопрос?

– Говорите!

– Может быть, вы находитесь в стесненных обстоятельствах, господин виконт?

– Вы угадали! Нынешней ночью у меня был пожар, от которого я сам едва спасся. Должен, впрочем, откровенно сказать, что и было-то у меня немного…

– К счастью, граф снабдил меня изрядной суммой на непредвиденные расходы… Господин виконт! Надеюсь, вы не откажетесь принять вот это… здесь три тысячи ливров…

Робер достал из кармана наполненный золотом кошелек и протянул его Жерару.

Тот взял деньги с удовольствием…

– Это в счет будущего наследства, не правда ли? – сказал он. – Я принимаю… Где вы остановились, почтеннейший?

– В гостинице «Деревянная шпага», на улице «Добрых детей».

– Пойдемте же к вам, я чувствую усталость…

И будущий наследник и управляющий направились к названной гостинице.

После непродолжительного отдыха Робер Брике принялся писать письмо, в котором извещал графа, что он отыскал Жерара де Нойаля, но что, по независящим от них причинам, они раньше чем через три дня пуститься в дорогу не могут.

«Если мое письмо застанет графа в живых, то ничего еще не потеряно, – думал Робер, – но в этом-то и вопрос… впрочем, на все Господня воля!»

На следующий день Жерар не скучал. Он употребил большую часть денег на выкуп своих вещей у жида, потом закупил себе белья и платья, в которых сильно нуждался, и уложил все свои покупки в чемоданы.

Потом он раз двадцать ходил к дому Хильды и Гильоны. Но девушка и ее мать в тот день так и не вернулись.

«Вероятно, они будут завтра», – думал молодой человек, возвращаясь в гостиницу.

– Господин виконт! – сказал ему Брике, – завтра третий день… Вы мне обещали, а никогда еще ни один из де Нойалей не изменял своему слову… В котором же часу вам будет угодно отправиться?

– В пять часов вечера…

– Хотя и поздно, но мы будем ехать день и ночь и наверстаем потерянное время…

Еще не было двенадцати часов, как молодой человек снова отправился на улицу Сен-Оноре, но опять никого не застал.

«Теперь они уже не замедлят вернуться», – подумал он и остался дожидаться их в своей разрушенной мансарде. До пяти часов оставалось всего несколько минут.

«Они не вернутся сегодня! – в бешенстве думал Жерар. – Хильда меня забыла! Быть может, она раскаялась в данном мне обещании? Что делать? Ждать больше невозможно! Робер Брике ждет меня! Я обещал… надо ехать, но прежде чем уехать, я напишу Хильде, чтобы она не подумала, что я пропал без вести».

Жерар взял листок бумаги и написал карандашом следующее:

« Милая Хильда!

Во время Вашего отсутствия я узнал о необыкновенных событиях. Мой старший брат умер и второй скоро последует за ним в могилу. Я еду получать громадное наследство, но скоро вернусь, чтобы разделить его с Вами.

Я удаляюсь с тяжелым сердцем, мне так грустно от того, что не увидел Вас перед отъездом. Меня утешает лишь надежда скорого возвращения. Умоляю Вас, помните обо мне и любите человека, который Вас обожает.

Жерар де Нойаль».

Написав это письмо, молодой человек подумал, как бы передать его по назначению. Вспомнив, что в маленькой квартире, помещавшейся под мансардой, жила бедная вдова с восьмилетней дочерью, Жерар пошел туда и постучался в дверь. Отворила девочка. Она была одна.

– Дитя мое! – сказал ей Жерар, – ты ведь знаешь, не правда ли, двух женщин, которые живут над вами?

– Гильону и Хильду, как же, знаю!

– Вот письмо для Хильды… Передай ей сегодня вечером или завтра. – Девочка взяла бумажку и сделала утвердительный знак головой.

– А вот тебе за это золотая монета… можешь взять ее себе или отдай матери.

Девочка никогда еще не видела золотой монеты, она вертела ее в руках и рассматривала с любопытством.

– Помни же: письмо надо отдать Хильде! – повторил де Нойаль.

Он сбежал с лестницы. Уже пробило пять часов и молодой человек не желал вводить в сомнение Робера Брике, который, видимо, уже терял терпение, дожидаясь его в почтовой карете.

Виконт де Нойаль впрыгнул в карету, Робер последовал за ним и крикнул кучеру:

– Эй, живее! В Анжу!…

Раздался свист бича и карета помчалась.

В это время вдова, жившая на улице Сен-Оноре под мансардой Гильоны, вернулась домой и, увидав свою дочь, игравшую с золотой монетой, с удивлением спросила ее:

– Что это у тебя такое?

– Золотая монета!…

– Кому же она принадлежит!

– Мне, матушка!…

– Кто тебе ее дал?

– Один красивый господин, который здесь был недавно.

– За что же он дал ее тебе?

– А за то, что я передам вот эту бумажку Хильде…

И девочка подала матери письмо Жерара.

Та взяла его, недоверчиво осмотрела, повертела в руках и даже не развернула.

Бедная женщина не умела читать.

– Гм… – процедила она сквозь зубы, – тут хорошего мало. Гильона ведь колдунья, дочь ее известная потаскушка, а этот господин, вероятно, волочится за нею! Я – честная женщина и никогда не занималась передачей любовных писем!

Сказав это, она бросила письмо в печку.

– А золотая монета, мама? – с беспокойством спросила девочка.

– Это другое дело, – отвечала вдова, – не бросать же ее в огонь, она нам пригодится!