Текст книги "Процветай (ЛП)"

Автор книги: Криста Ритчи

Соавторы: Бекка Ритчи
сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 28 страниц)

В его словах я нахожу настоящую дыру, которая цепляется за меня, как паразит.

– Я думал, ты узнал обо мне, когда тебе было пятнадцать, – сколько у него было возможностей познакомиться со мной?

– Я рассказывал тебе, что встречался с ним в загородном клубе каждую неделю. Я знал его имя. Я знал, что он был моим отцом. Он был, блять, светской персоной, так что я был достаточно умен, чтобы понять, что его сын – мой брат. Они просто не говорили мне об этом, пока мне не исполнилось пятнадцать, – его руки трясутся, но не от страха, а от ярости. Он сползает с меня, но остается стоять на коленях, обессиленный. Его лицо покраснело в том месте, куда пришелся мой кулак.

Я лежу на спине и смотрю на голубое небо. И мне интересно. Интересно, каково это было – быть им. Одиноким, без настоящего папы или мамы. В дружеских отношениях, которые ничего не значат, когда ты не можешь объяснить, кто ты такой.

– Я держу обиду, – признается он. – Но, думаю, ты тоже, Ло.

Моя челюсть сжимается. Я создаю ему проблемы. Потому что я завидовал его силе, тому, как люди уважают и доверяют ему. А не потому, что он поздно появился в моей жизни. То, что он вообще появился, – это больше, чем то, что сделал бы я. Как я могу продолжать держать на него зло? Если он сожалеет об этом, значит, он проецирует это на меня. И корит себя за это.

Наш отец всегда был в центре нашего горя, и я понимаю, как тяжело помогать человеку, который нагадил тебе, отбросил тебя и выбрал другого ребенка. Теперь я это понимаю. Но я тоже часть этой неразберихи.

Солнце заволакивает туча, и я говорю: – Мне просто бы хотелось, чтобы ты любил меня больше, чем ненавидишь его, – я поворачиваю голову в сторону, встречаясь взглядом с ожесточенными чертами лица моего брата, которые редко меняются. Мои глаза снова наполняются слезами. – Это вообще возможно, блять?

Он делает глубокий вдох.

– Я люблю тебя, ты знаешь это, – он успокаивающе прикасается к моей ноге.

Мое тело напрягается.

– Ты не ответил на мой вопрос.

Да или нет. Ты заступишься за меня?

– Я не знаю, Ло, – говорит он. – Я хочу. Я этого пиздец как сильно хочу, но это не так просто, как желать такого мира между нами. Я ненавижу его за то, что он сделал со мной, за то, что он делает с тобой.

Я сажусь и вытираю лицо нижней частью футболки.

– Господи Иисусе, – коротко смеюсь я. – Ты не понимаешь. Я заслужил каждое слово, которое он мне сказал. Ты не знал меня в период частной школы, Райк. Я был мудаком. Я был ужасен.

Он свирепо смотрит на меня.

– Никогда, блять, не говори мне, что ты это заслужил. Никто не заслуживает того, чтобы его принижали каждый гребаный день.

Я чувствую, что заслужил. И до сих пор иногда заслуживаю. Я выдыхаю, поднимаю глаза на него и говорю: – Он никогда не прикасался ко мне, – это правда. Я знаю, что весь мир может никогда не поверить мне, но мне нужно, чтобы близкие мне люди поверили.

Райк обхватывает мое лицо обеими руками, его карие с ореховыми крапинками глаза буравят мои.

– Прекрати защищать его. Только не передо мной, хорошо?

Он никогда не будет любить моего отца так, как люблю его я. Невозможно даже попытаться убедить его. Он просто не видит того хорошего, что скрыто под всем плохим. А может, он просто считает, что плохое перевешивает все хорошее.

Я отстраняюсь, напряжение между нами спадает. Но все еще есть кое-что, чему мы должны противостоять. Я не собираюсь покидать эту пустыню, оставив еще много нерешенных вопросов.

Я жестом указываю на красный синяк на его щеке.

– Вот этот синяк, кстати, за то, что ты трахнул младшую сестру моей девушки.

Его губы приоткрываются в ужасе.

60. Лорен Хэйл

.

2 года: 02 месяца

Октябрь

– Таблоиды застукали вас целующимися недалеко от Башни Дьяволов, – я роюсь в кармане, чтобы найти мой новый телефон, который я купил после того, как старый был уничтожен во время беспорядков. Затем я пролистываю Celebrity Crush и нахожу фотографию Дэйзи на плечах брата, где они целуются. Я бросаю ему телефон, и он ловит его в руки. – Фотография есть на всех сайтах сплетен.

По его шокированному выражению лица я догадываюсь, что он не видел заголовков. Чем дольше Райк смотрит на фотографию, тем больше на его лице появляется ярость. Затем он бросает телефон обратно. Он попадает мне в челюсть, прежде чем упасть на землю.

Я поднимаю его и стираю пыль с корпуса.

– Злишься, что тебя поймали?

Он молчит. Только не это.

Я внутренне рычу от разочарования.

– Пожалуйста, поговори со мной, – огрызаюсь я, – потому что мне нужно понять, что происходит, иначе я могу просто ударить тебя снова.

Он качает головой, его футболка покрыта красной грязью, как и моя. На его челюсти начинают появляться синяки.

– Это просто случилось, – его голос хриплый и низкий, как будто это все, что он может мне сказать.

Это просто случилось. Я несколько раз моргаю.

– Это просто случилось? – я так устал это слышать. – Это действительно дерьмовое оправдание, – он проводит рукой по волосам, вздымая красную пыль. – Ты трахаешь младшую сестру Лили, и говоришь, оу, это просто, блять, случилось? Ты на неё что, просто упал? Добавил её в свой список девушек? Это что-то вроде секса на одну ночь? – в моей груди зарождается беспокойство, страх, что все это может быть правдой. Он никогда не говорил обратного.

– Я, блять, не это имел в виду, – он гримасничает и быстро трет лицо руками, как будто может проснуться, и этот вопрос будет просто похоронен вместе со всем остальным.

Я ему не позволю.

– Тогда что ты имел в виду? – спрашиваю я.

Он смотрит на меня.

– Это серьезно.

– Настолько серьезно, что ты поделился этим со всеми.

– Потому что я знал, что ты захочешь вцепиться мне в глотку! – он с яростью вскакивает на ноги, а я поднимаюсь на свои, мои ребра расширяются с каждым тяжелым вдохом.

– Если бы ты заботился о ней, то не прятался бы по углам, будто вы делаете что-то не то! – а что я должен думать? Он парень постарше. Она девушка помоложе. И если бы она нравилась ему больше, чем для просто секса, он был бы с ней. В серьёзных отношениях.

– Пошел ты! – кричит Райк, вены выступают на его руках и шее. – Ты сделал это невозможным, Ло!

– Ей ВОСЕМНАДЦАТЬ! – кричу я, приближаясь к нему. И хотя его нос раздувается от гнева, он заставляет себя отступить на шаг. – Она мне как младшая сестра. Этого не должно было произойти! Но тебе было всё равно. Ты всё равно её трахнул, – я доверял ему, впустил в мою жизнь, и если он причинит ей боль, то это будет частично моей виной.

Он хрустит костяшками пальцев, вероятно, чтобы не сжать кулаки.

– Твой член наконец-то взял над тобой верх, не так ли? – спрашиваю я. – Ей исполнилось восемнадцать, и ты наконец-то смог вставить...

– Нет. Всё было, блять, не так! – его мышцы напрягаются, костяшки пальцев побелели, а руки сжимаются в кулаки.

– Мне следовало бы оставить тебя одного в этой пустыне, – говорю я ему. – Я сейчас виню себя за то, что каждый раз подпускал тебя к ней, за то, что каждый раз позволял тебе оставаться с ней наедине...

– Ты не знаешь, о чем, блять, говоришь, – он раздраженно фыркает, но так и не объясняет, в чем дело. Я жду секунду, ожидая, что он прояснит ситуацию. Я не могу читать твои гребаные мысли, Райк.

– Я не знаю, о чем я, блять, говорю? – все, на что я могу опираться, это то, что вижу. И не все из этого хорошее. Большая часть этого просто неуместна, начиная с того момента, когда ей было пятнадцать. – Как долго, Райк? Скажи мне, как долго тебе нравится она больше, чем просто друг, и посмотрим, не выдумал ли я это все?

– Я не знаю, – его тяжелый взгляд падает на красную грязь.

– Спрошу тебя еще раз, – говорю я с дрожью в голосе. – Как долго...

– Прекрати, – ворчит он.

Я делаю еще один шаг к нему.

– Нет, как долго...

– ГОДЫ! – кричит он, кровь приливает к его лицу, красному, злому и измученному. Я не хочу ему верить. Даже если я так долго верил. Даже если я видел это прямо перед собой. – Это то, что ты хочешь услышать?! Годы, Ло.

Мне хотелось, чтобы это было ложью. Чтобы он не втягивал Дэйзи в нашу семью. Эта девушка заслуживает того, чтобы быть свободной от этого дерьма.

– Ты лжешь? – говорю я.

– Нет, – говорит он, в его глазах стоят слезы. – Меня ужасно чертовски привлекала эта девушка. И я никогда не планировал ничего с этим делать. Никогда не собирался пытаться. И я старался... я очень старался не думать о ней так, – честность выливается из него. – Это было неправильно. Я знал, что это было чертовски неправильно. Я подавлял всё, как только мог.

Она нравилась ему с самого начала.

– Тогда почему бы не держаться от неё подальше? – спрашиваю я. – Почему бы не держать дистанцию в тридцать метров между тобой и Дэйзи? Ты флиртовал с ней каждый день, Райк. Ты стал её другом. Это звучит как мотив покончить с ней, как будто он просто ждал, пока она достигнет подходящего возраста.

– Я убедил себя, что ничего не случится, и решил, что можно продолжать в том же духе.

– Ты чертов идиот! – кричу я. Серьезно. В тот момент, когда он решил стать частью ее жизни, все было кончено. – Она была такой горячей штучкой, – говорю я, – что ты не мог отказать ей, когда она стала совершеннолетней...

– Нет, – вклинивается он, подаваясь вперед с целеустремленностью и яростью. – Все было не так.

– Тогда как, блять, всё было?! – кричу я, пытаясь вытянуть из него что-то, что он не отпускает.

И тут он кричит: – Я, БЛЯТЬ, ЛЮБЛЮ ЕЕ!

У меня отвисает челюсть, его слова буквально отбрасывают меня на пару шагов назад. Я просто... изучаю его черты, его глаза, которые умоляют меня понять и пылают от эмоций.

– Я, блять, влюбился в неё, – наконец объясняет он. – Было больно находиться вдали от Дэйзи. Было больно смотреть на неё с другими парнями. Всё, блять, болело, и я не хотел больше жить с этой болью. Я, блять, не мог, – он делает глубокий вдох. – Я не могу сказать, когда это стало невыносимым, но это случилось.

Некоторое время я внимательно смотрю на него, впитывая в себя каждый слог. Мне было больно смотреть на нее с другими парнями. Я провел годы, будучи лучшим другом сексуально зависимой. Я потратил годы на любовь к девушке, которая открывала двери всем парням, кроме меня. И ни одного дня я не пожелал бы таких мучений своему брату или другу. Ни одного.

Поэтому я говорю: – Я понимаю, как никто другой, как больно наблюдать, как тот, кого ты любишь, находится с другими людьми, – я делаю паузу. – Но ты не можешь любить ее по-настоящему...

– Я знаю ее больше двух лет, – говорит он. – Я провел с ней чертовски много времени, Ло. Мы через многое прошли вместе, так что да, я влюбился в нее.

Я оглядываюсь через плечо на девушек. Лили обхватила своими тонкими ручонками высокую сестру, а Дэйзи плачет, намочив футболку Лили. Я оборачиваюсь к Райку, но он все еще смотрит на Дэйзи.

Его выражение лица – это не просто забота о ней. Я помню, как он сочувствовал Дэйзи несколько лет назад, в Канкуне, помню, как Райк объяснял, что их воспитывали похожие матери. Но это сочувствие, предназначенное только для одного человека в твоей жизни, такое, которое некоторые люди могут даже никогда не почувствовать. Это просто написано на его лице.

Как бы странно это ни казалось, так оно и будет. Я не собираюсь разлучать двух людей, которые любят друг друга. Я бы не стал делать этого намеренно.

Когда он снова обращает на меня внимание, то говорит.

– Ты можешь оставить меня здесь, – страстно говорит он, – но я найду способ вернуться. Я не могу оставить ее, и я не оставлю тебя, как бы сильно ты, блять, ни отталкивал меня, – его глаза излучают это встревоженное спокойствие, оксюморон, который я могу понять. У меня был такой же взгляд в отношении Лили.

– Насколько было больно? – спрашиваю я.

– Что именно?

– Смотреть на нее с другими парнями.

Он вздрагивает, словно из него выходит воздух. После небольшой паузы он говорит: – Было ощущение, что кто-то топит меня в гребаной соленой воде и поджигает.

Я почти слабо улыбаюсь ему.

– У меня было также, – я выравниваю дыхание. – Мне нужно немного времени, – чтобы привыкнуть к ним. Как к паре. Боже. Это чертовски странно. – Но я не собираюсь снова тебя бить. Так что наслаждайся этим.

– Спасибо, – говорит он.

Я киваю.

– Я бы хотел, чтобы ты влюбился в другую, блять, девушку, – я буду желать этого каждый день, когда мой отец попытается использовать Дэйзи, чтобы добраться до Райка. Просто чтобы попытаться наладить их отношения. Джонатан Хэйл сделал бы это в одно мгновение. Может быть, Райк еще не понимает этого.

– Мне жаль, – говорит он. – Мне правда очень жаль. За ложь.

Я пожимаю плечами.

– Ты не хотел, чтобы тебя ударили, – что было, то прошло. Я хочу начать все сначала. Может быть, после этого у нас обоих будет больше доверия друг к другу.

– Нет, – говорит он. – Я не хотел причинить боль тебе.

Я знаю.

– Я переживу это. Просто... дай мне чёртово время, – я подхожу к девушкам, которые жмутся друг к другу, разговаривая, в то время как Дэйзи трет глаза тыльной стороной ладони. В своей рубашке на пуговицах, чистой и не запыленной, в отличие от нашей одежды, Коннор наблюдает за нами с бесстрастным лицом, которое я не очень хорошо понимаю.

И я не чувствую своего брата позади меня.

Я останавливаюсь и поворачиваюсь спиной к Коннору. Красноватые следы вдоль глаза Райка начинают окрашиваться в фиолетовый цвет, вызывая у меня бурю эмоций. Я сожалею. Я все еще не уверен, что он когда-нибудь обратится к прессе, чтобы поручиться за нашего отца, за меня. Но мне действительно жаль, что мое существование причинило ему столько боли.

Он жил ублюдочной жизнью, в позоре и бегах, все это время. А я даже не знал об этом.

Он, должно быть, читает это в моих глазах, потому что медленно подходит и становится рядом со мной. Мы начинаем идти вместе, к остальным. И я протягиваю руку и кладу ее ему на плечо.

Он вздрагивает сначала, удивленный таким принятием.

Но потом гладит меня по затылку, грубо взъерошивая волосы.

– Я рад, что ты меня ударил.

– Почему? – спрашиваю я.

– Не многие люди могут противостоять мне, – потому что он внушает страх, и если он хочет скрыть свои проблемы, никто не настолько глуп, чтобы пойти против него, просто чтобы эти проблемы всплыли на поверхность. – Я рад, что ты это сделал.

– Я знал, что ты не ударишь в ответ, – говорю я. – И не похоже, что это был совершенно бескорыстный поступок.

Он закатывает глаза.

– Неужели ты не можешь просто принять комплимент и не превратить его в самобичевание?

– Может быть, когда-нибудь, – говорю я. Но не сегодня. Я похлопываю его по плечу, а затем опускаю руку.

Сейчас я чувствую с ним больше покоя, чем за последние годы. Нам понадобились кровь и жаркая пустыня, чтобы достичь этого.

Я почти могу снова дышать.

61. Лорен Хэйл

.

2 года: 03 месяца

Ноябрь

– Отойди от окна, Дэйзи, – говорю я резко. Она прижимается лбом к стеклу и хватается за дверную ручку, выглядывая из машины насколько может. Но ее взгляд перекрывают камеры, которые пытаются запечатлеть нас через тонированные стекла. Папарацци заполонили Эскалейд моего отца, припаркованный у тюрьмы. Мы снова в Филадельфии.

Андерсон, водитель моего отца, бездельничает на переднем сиденье, пока мы ждем возвращения отца и, надеюсь, брата.

Не так давно Райк в одиночку взобрался на три скалы в Йосемити и не упал. Всё, чего я хотел, – чтобы он выжил, и он выглядел уставшим, но довольным, когда спустился. Я гордился им.

А теперь ему пришлось вернуться домой в это дерьмо. Жизнь в большинстве случаев отстой.

– Я не должна туда заходить... – дрожащим голосом признается Дэйзи. Она хочет вызволить Райка из тюрьмы, но у нее ни черта не получается. И у меня тоже. Мой отец, однако, обладает большей властью, чем мы. Нам просто нужно набраться терпения.

Я раздраженно потираю губы. Просто из-за ситуации, в которую мы попали.

– Райк хотел, чтобы ты поехала домой с Коннором и Роуз, поэтому я не могу представить, что он будет счастлив, если увидит, как ты заходишь в тюрьму.

– Я знаю, – бормочет она, быстро вытирая слезинку.

Я морщусь, мне совсем не нравится, когда она плачет. Я уже чувствую изменения в отношениях с Дэйзи с тех пор, как она стала девушкой моего брата. Раньше она была для меня как младшая сестра, но теперь, когда Райка нет рядом, я чувствую себя более обязанным по отношению к ней. Как будто я должен быть той силой, которая будет оберегать ее, когда его нет. Он сделал бы то же самое для Лили, и я с легкостью принял эту роль. Я похлопываю по кожаному сиденью рядом с собой.

– Пересядь.

Дэйзи неохотно отстраняется от окна, собираясь перебраться на центральное сиденье.

– Не так далеко, – говорю я, пока она не долезла до середины. – Камеры могут заснять тебя через лобовое стекло, – так она будет заслонена передним сиденьем.

Она кивает, ее глаза опухли от слез. Слезы засохли на ее лице, даже на левой щеке с длинным шрамом. Он уже не такой красный, как раньше, но всегда будет заметен.

– Я ненавижу свою маму за то, что она так с ним поступила, – тихо говорит Дэйзи.

– Да, – говорю я, откидывая голову назад, – Саманта Кэллоуэй – не яркий лучик солнца, – я думаю обо всей той боли, которую она причинила Лили своим жестоким молчанием и холодным отношением. А теперь еще и тем, что она сделала с Райком, который совершенно невиновен...

– Нет, я действительно, действительно ненавижу ее, – плачет Дэйзи злыми слезами, повернув голову ко мне. Боже. Это страшно – видеть злобу на лице девушки, которой она никогда не была свойственна. – Я ушла из модельного бизнеса, и вместо того, чтобы смириться с этим, она обвинила Райка и сделала это, – телефон зажат в ее дрожащей руке. – То, что говорят люди... все это ложь. Ты ведь знаешь это, правда?

Да, знаю. Я также хорошо осведомлен, что такое клеветнические заявления, что такое ложное обвинение. Я выхватываю телефон у нее из рук и пролистываю её Твиттер, пока она вытирает глаза.

@GBANews: Райк Мэдоуз арестован за растление несовершеннолетней. #BreakingNews

@PoPhillyFan12: #Рэйзи конец :( Я не могу поверить, что Райк мог это сделать! #TeamCoballoway

@Sucker3Punch: Он все еще горяч. Зачем Дэйзи так его искушала? #Рэйзи конец из-за это шл#хи.

@ WendyBird _1: #Рэйзи конец *плачет*

«Рэйзи конец» – в тренде в Твиттере. Я пытаюсь скрыть гримасу. Райк и Дэйзи были одной из самых популярных пар реалити-шоу, за весь флирт, который раздвигал границы, но никогда не переходил черту. Я не думал, что их поклонники взбунтуются, даже из-за чего-то подобного.

– Против него нет никаких улик, Дэйзи, – напоминаю я ей. – Люди забудут об этом, – объектив камеры стучит по окну, приближаясь слишком близко. Она едва реагирует на шум.

– Они не забыли то, что произошло с тобой, – тихо говорит она.

Я напрягаюсь.

– Это другое, – сейчас идет расследование по делу о растлении, и друзья семьи говорят, что Джонатан Хэйл физически хватал Лорена на людях. Может, только за затылок. Они преувеличивают то немногое, что видели.

– Больше всего больно не от СМИ, – шепчет она. – Я просто... – она заправляет за ухо прядь волос, окрашенную в розовый цвет. – Я чувствую, что мама меня предала, – Саманта была той, кто сообщил полиции.

Я отключил ее телефон.

– Райка не обвинят в растлении несовершеннолетней. У них нет доказательств, Дэйзи. Просто сосредоточься на этом, – это единственный луч надежды. Саманта просто хотела бросить Райка в адский огонь СМИ, позволить им рвать его репутацию на куски, так как он встречается с её дочерью. Я не хочу, чтобы ему пришлось иметь дело с этим, так же как и не хочу, чтобы с этим сталкивалась Дэйзи.

– Может, я слишком сильно на него давила... так все говорят, понимаешь? Что я искушала его.

Я свирепо смотрю на нее.

– Во-первых, вы оба не спали вместе, пока ты не стала совершеннолетней, – я внутренне содрогаюсь при мысли о том, что они могут делать что-то еще, кроме как держаться за руки. Не могу поверить, что разговариваю об этом с Дэйзи Кэллоуэй. – А во-вторых, Райк отругает тебя, как только ты начнешь винить себя. Так что переосмысли свое первое заявление ему.

Ее подбородок дрожит.

– Нет, я виню свою маму... больше, чем кого бы то ни было.

Я не добавляю того, что она, вероятно, уже знает. Саманта не просто злится, что Дэйзи ушла из модельного бизнеса. Она ненавидит мать Райка, поэтому не была в восторге, узнав, что ее дочь встречается с отпрыском Сары Хэйл. Я даже не думаю, что Грег Кэллоуэй в восторге от этой идеи. По той же причине, что и я: Райк выражает свои мысли в агрессивной манере, используя очень мало слов. Я бы не хотел, чтобы такой парень встречался с моей дочерью. Не то чтобы у меня когда-нибудь была такая дочь.

Внезапно камеры отрываются от Эскалейда и устремляются к тюрьме. Дэйзи придвигается ближе к двери и берется за ручку.

– Не выходи из машины, – предупреждаю я.

Она резко вдыхает и говорит: – Он выходит! – слезы наполняют её глаза, она переполнена чувствами и явно влюблена в моего брата.

Я не могу отрицать этот факт. У меня есть только отличный вид на операторов с огромными бородами. Я тяжело вздыхаю, желая, чтобы они поторопились. Я почти просовываю голову между сиденьями, чтобы посмотреть, но мои суставы словно задеревенели от волнения.

И тут дверь машины распахивается.

– Райк, ты спал с Дэйзи, когда участвовал в реалити-шоу?! Ты собираешься в суд?!

Но Райк не забирается внутрь.

Мой отец садится на переднее сиденье рядом с Андерсоном. Прежде чем захлопнуть дверь, он кричит в ответ: – Суда не будет, потому что ему не предъявлено обвинение. Так и напишите в своих чертовых газетах, – он захлопывает дверь, заглушая шум на целых две секунды.

Потому что задняя дверь, ближайшая к Дэйзи, открывается. За спиной у Райка – камеры. Они кричат столько всего одновременно и пытаются подобраться поближе, чтобы заснять Дэйзи. Она стоит на коленях на сиденье, а Райк стоит прямо у машины.

– Райк, мне так жаль...

Он наклоняется и целует ее, при этом дверь специально приоткрыта, чтобы камеры могли запечатлеть этот момент. Никакого стыда. Он молодец. Хотя для меня их объятия – это уже слишком. Мне приходится отворачиваться, когда становится ясно, что его язык проникает в ее рот.

Мой отец очень тихо сидит на переднем сиденье. Он все время откашливается, как будто его что-то тревожит. Я хмурюсь: что случилось в тюрьме?

Еще через секунду Райк проскальзывает в машину и захлопывает дверь. Дэйзи собирается перебраться на среднее сиденье между мной и братом, но Райк тянет ее к себе на колени. Он шепчет ей на ухо, и тогда она кивает и кладет голову ему на плечо.

– Ты в порядке? – спрашиваю я у Райка, пока Андерсон мчится в сторону его жилого комплекса или, может быть, дома моего отца. Одно из двух. Папарацци быстро садятся в свои машины, но мы их обгоняем.

– Со мной все будет в порядке, – говорит он, прижимая Дэйзи к груди. Я замечаю, что одна из его рук круговыми движениями поглаживает ее поясницу. Наконец он смотрит на меня. – Папа хочет тебе кое-что сказать.

Я нахмуриваю брови и жду, когда отец заговорит.

Он громко кашляет в ладонь, теперь он определенно поперхнулся.

Райк устремляет взгляд на подголовник.

– Папа, – говорит он сквозь стиснутые зубы.

И тут мой отец поворачивается в своем кресле лицом ко мне. Его темно-каштановые волосы кажутся более седыми у висков, лицо более суровое, а лоб более морщинистый.

На одном дыхании он говорит: – Я собираюсь завязать с алкоголем.

У меня медленно отвисает челюсть. Я, должно быть, неправильно его расслышал.

– Что ты сказал? – мой пульс учащается. Что это было?

Он закатывает глаза.

– Ты действительно собираешься заставить меня повторить это снова?

Я застываю в шоке. Я обдумываю случившееся, как он отказался произнести эти слова вслух, повернувшись ко мне спиной. Мой отец не трус, но это заявление настолько весомо, что я не могу его полностью принять.

– Да, – огрызаюсь я. – Скажи это еще раз.

Он тяжело вздыхает.

– Я больше не буду пить, сынок.

Я долго смотрю на него. И прихожу к одному выводу.

– Я поверю в это, когда увижу собственными глазами.

– Мы оба, ты и я, – бормочет он, но на его лбу появляется решимость.

Наш отец не стал бы делать это по доброте его чертова сердца. Поэтому я обращаюсь к Райку.

– Что ты сделал? – спрашиваю я.

Джонатан отвечает первым.

– Он будет частью этой семьи, – он отворачивается, и я слышу, как он говорит себе под нос: – Как и должно было быть.

Я читаю между строк.

Чтобы вернуть сына в свою жизнь, мой отец готов бросить пить.

Это чертовски хорошее заявление, и я даже не возражаю против того, что он не был готов сделать это для меня все эти годы. Я просто размышляю о том, что однажды смогу увидеть невозможное. Моего отца без виски в руке.