Текст книги "Процветай (ЛП)"

Автор книги: Криста Ритчи

Соавторы: Бекка Ритчи
сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 28 страниц)

56

. Лили Кэллоуэй

.

2 года: 01 месяц

Сентябрь

– Ло, – говорю я, как только Коннор передает ему телефон. Он сказал мне, что Лорен принял снотворное, так что у меня есть всего несколько минут, чтобы поговорить с ним. Слезы уже текут по моим щекам, когда я представляю их вовлеченными в беспорядки в Париже, кадры которых показывают почти на всех новостных каналах. Мы с Роуз не знали, что наша сестра и ребята оказались втянуты в это, пока не позвонили Коннору.

Я сижу на моей кровати, подтянув плед к груди. Роуз вышла из комнаты, чтобы позвонить и сказать Поппи, что Дэйзи в больнице. Коннор, Райк и Ло находятся в приемной, не зная, насколько серьезны ее травмы.

Мы с Роуз уже купили билеты на рейс и побросали одежду в ручную кладь.

– Лили, – запинается он. Я слышу муку в его голосе. Мне не нужно спрашивать, откуда она. Слишком много причин могли повлиять на это.

Мое горло сжимается, и я собираюсь с силами ради него, насколько это возможно.

– Я люблю тебя, – следующее, что я говорю.

Я практически представляю, как он зажмуривает глаза, чтобы сдержать поток слез, а его дыхание становится более резким, чем обычно.

– Я облажался, – говорит он.

– Нет, – говорю я ему так строго, как только могу. – Ты не облажался.

– Ты не знаешь, что я сделал.

– Это не имеет значения, – как бы мне хотелось обнять его. Почему мы должны быть так далеко друг от друга?

А потом он говорит срывающимся голосом: – Я никогда не смогу победить это.

– Ло, – вздыхаю я, облизывая пересохшие губы. – Ты забываешь кое о чем.

Он глубоко выдыхает.

– О чём?

– Мы на Земле-616. Это не альтернативная вселенная, – я крепче сжимаю телефон, на глаза наворачиваются слезы. – У нас будет счастливый конец. Просто нам нужно немного времени, чтобы до него добраться.

Он сказал мне это однажды, когда я была на самом дне. Теперь ему просто нужно вспомнить его собственные слова.

Он снова выдыхает, словно с его груди медленно сходит груз.

– Ты мне веришь? – шепчу я.

– Каждому слову, – говорит он. – Я хочу обнять тебя.

Я улыбаюсь и вытираю остатки слез.

– Ты уже обнимаешь.

– Да? – бормочет он. – Лили...

Я жду, пока он закончит свою мысль, одной рукой хватаясь за белое одеяло.

Очень тихо он говорит: – Без тебя меня бы здесь не было, – это больше, чем просто «я люблю тебя». Это признание, которое подтверждает то, что я уже давно знаю.

Нас связывают не наши зависимости.

А наше детство. Наши души слились воедино с самого начала.

57. Лорен Хэйл

.

2 года: 02 месяца

Октябрь

С тех пор как я попала в больницу четыре дня назад, мне не удается произнести ни одного душещипательного извинения в адрес брата. Каждый раз, когда я пытаюсь это сделать, из моего рта вылетает что-нибудь похуже. Молчание приносит лучшие результаты, но оно также вызывает тяжесть в груди. Мне начинает казаться, что я сдерживаюсь только для того, чтобы наказать себя.

Я провожу рукой по волосам, прежде чем поправить бейсболку. Оглядываюсь на бензоколонки, ожидая натиска камер. Вокруг тихо, только деревья шелестят на ветру.

– Никто нас не преследует, – напоминает мне Райк, нарушая напряженную тишину. Его бровь зашита, это самая серьезная из его ран, полученных во время беспорядков. У меня сломаны два ребра, но мне пришлось отказаться от обезболивающих таблеток. Было бы слишком легко подсесть на них.

Мы с Райком стоим у бензоколонки в Огайо, перед нами – грязная дверь туалета на боковой стороне здания. Путешествие началось в Нью-Йорке, а закончится восхождением Райка на несколько скал в Йосемити, Калифорния.

Я стараюсь не думать об этом последнем этапе. Райк никогда не использует веревку или страховку. Вероятность упасть выше, чем добраться до вершины. Коннор даже говорил мне об этом. Каждый раз, когда я случайно представляю себе такой конец, в котором я переживу его, на грудь давит тяжелый груз.

Если это случится, мир будет в полном дерьме.

– Я ничего не могу с этим поделать, – говорю я Райку, еще раз оглядываясь по сторонам в поисках камер. – Я всегда буду на взводе, – у СМИ не было никаких записей о нас во время беспорядков, и нам удалось покинуть больницу незамеченными. Мы пробыли там некоторое время из-за Дэйзи – с ней все в порядке. Не то чтобы в порядке. Но она ходит. Дышит. И она ушла из модельного бизнеса. Хотя... ей все равно пришлось бы.

Райк колотит в дверь уборной, ручка сломана, вот почему мы стоим здесь и охраняем ее, чтобы никто не зашел к ней.

– Тебе что-нибудь нужно, Дэйз?

Она меняет повязки. Я смотрю на часы. Уже пятнадцать минут?

– Лента прилипла к одному из моих швов, – кажется, она вот-вот расплачется.

Райк даже не колеблется и не спрашивает, он просто проталкивается в дверь. Он оставляет ее приоткрытой, чтобы я последовал за ним внутрь. Я так и делаю. В помещении тесно, туалетная бумага разбросана по влажному кафелю.

Райк прижимает к себе лицо Дэйзи и осматривает рану на ее левой щеке, наполовину сняв повязку.

– Не дергайся, – говорит он ей, снимая ленту, которая стягивает ее кожу, а вместе с ней и несколько швов. Ее руки впиваются в его талию.

– Подожди, подожди секунду, – морщится она.

– Дэйз, – тихо произносит он, не сводя с нее прищуренных глаз. – Это нужно снять. Кровь пропитала марлю и требует замены.

Я облизываю губы.

– Просто думай о хорошем, – говорю я ей.

Она медленно начинает улыбаться, и это тянет за собой рану.

– Ой.

Неправильный совет.

– Думай об ужасном, – говорю я, а затем кладу руку на плечо старшего брата, – например, о том, как твой рыцарь в сияющих доспехах падает с пони.

В конце концов она смеется и дотрагивается до своей щеки, боль едва заметно отражается в ее зеленых глазах, в которых мерцает что-то светлое.

Райк смотрит на меня.

– Это все, что ты можешь посоветовать?

– Не вижу, чтобы ты что-то предлагал, брат.

– Представь, что я выбиваю все дерьмо из своего брата, – грубо говорит он, не отрывая от меня взгляда.

– Или наоборот, – огрызаюсь я, и наши челюсти смыкаются. Как мы вообще дошли до этого? Словно река прошлого разделяет нас, и я не могу пересечь ее без него.

Смех Дэйзи утих.

– Это удручает, – говорит она нам.

Наше внимание возвращается к ней.

– В этом-то и дело, – говорю я.

Ее губы сжаты, а Райк работает над отклеиванием ленты, швы все еще держатся на нем. В этот момент ее глаза уже налились слезами, и признаки боли проявляются в том, как она сжимает зеленую рубашку моего брата.

– Ты уверена, что не хочешь, чтобы твои сестры были здесь? – говорю я, чтобы отвлечь ее. Роуз и Лили встретятся с нами через пару недель, и это будет сюрпризом для Дэйзи. Но они выполняют ее пожелания, насколько это возможно. Дэйзи просто нужно время, чтобы справиться с тем, что произошло.

– У Лили учеба в колледже, – говорит она. – Я не хочу, чтобы кто-то нарушал планы.

Райк закатывает глаза.

Я наклоняю голову к ней.

– Они хотят тебя видеть.

– Не в таком виде, – шепчет она, обращаясь к своей изуродованной щеке.

И тут Райк полностью снимает повязку. Я осматриваю ее лицо: раньше я видел эту рану, но не видел с тех пор, как она спала в больнице. Большая покрасневшая рана проходит от виска до челюсти. Она рассечена, но зашита прямо через щеку. Судя по всему, ее ударили доской, с чем-то острым на конце. Рана выглядит ужасно, особенно на такой красивой девушке, как Дэйзи. Шрам останется. В этом нет никаких сомнений.

Она изучает мою реакцию, пока Райк разворачивает чистую марлевую салфетку.

– Знаешь, я стала счастливее, – говорит она, ее губы слабо приподнимаются. Она свободна от профессии, которая медленно её убивала последние несколько лет. А заодно она свободна от насмешек матери.

Я скрываю свое выражение лица, снова поправляя бейсболку.

– Я рад, – говорю я. – Но я никогда не буду счастлив, что это случилось с тобой, – у нее могла быть тысяча других способов, как бросить модельное дело. Я бы никогда не пожелал такого ей или любой другой девушке.

– Все в порядке, – мягко говорит она, ее длинные светлые волосы падают на талию. У меня такое чувство, что скоро она отстрижет большую их часть.

Райк начинает закрывать ее рану чистыми бинтами, а ее руки скользят дальше по его талии. Его тело прижимается к ее.

Он что-то шепчет ей, его губы касаются ее уха, не стесняясь этого. Они никогда не были скрытными. А потом она лучезарно улыбается, ее пальцы опускаются к поясу его джинсов. Их объятие ошеломляет меня, как внезапный удар.

И именно в этот момент я точно знаю, что они вместе.

Поэтому я спрашиваю: – Я что-то пропустил? – я жестом указываю между ними, инстинктивно поджимая губы. Я жду, что мой брат расскажет мне всю правду. Хоть раз.

Пожалуйста.

А потом он делает шаг назад от Дэйзи с раздраженным выражением лица. Как будто я все испортил. Он даже не дает мне шанса.

Он говорит: – Мы просто друзья.

Как же. Я киваю пару раз.

– Встретимся у машины, – это выводит меня из себя. Дело не только в том, что они вместе. Дело в том, что он не может быть честен со мной. Он просит меня о полном доверии, но это становится все труднее, когда он возводит между нами стены.

Однажды он сказал, что я становлюсь уязвимым перед Коннором, человеком, который носит на себе множество слоев брони, в то время как я отдаю ему всего себя.

В какой-то момент они поменялись местами. Интересно, что должно произойти, чтобы он наконец увидел это.

58

. Лили Кэллоуэй

.

2 года: 02 месяца

Октябрь

«Высшие офицеры Пентагона сообщили мне, что до сих пор существует сверхсекретный проект по НЛО. Именно там находится ваше дело о Розуэлле.» – Бригадный генерал Ричард Митчелл (в отставке)

Я щурюсь на одну из многочисленных цитат на стене музея, каждая из которых посвящена пришельцам из Розуэлла. Я расслабляюсь, прижимаясь к твердой груди Ло, его руки обхватывают мои плечи. Мы воссоединились в Дымчатых горах, и все казалось в порядке. Лучше, чем телефонный звонок в больнице. Даже Дэйзи излучала больше жизни, чем обычно, несмотря на то, что случилось с ней.

Она сделала так, что расстраиваться из-за нее было очень трудно – она талантлива в этом. Но иногда мне просто хочется обнять ее на минуту-другую и уделить ей больше внимания, того хорошего, которого она заслуживает.

– Неужели Вампа умер по дороге от Теннесси до Нью-Мексико? – спрашивает Ло с гримасой. – Он воняет, Лил, – Ло кладет руку мне на голову – точнее, на мою шапку Вампы.

– Шшшш, – шепчу я.

А потом он пытается стащить с моей головы белую пушистую шапку из «Звездных войн». Я защитно прикрываю уши лапами своей Вампы.

– Нет, – опровергаю я и принюхиваюсь, чтобы убедиться. Ой. Воняет древесным дымом от костра в Дымчатых горах. В тот момент, когда мои руки опускаются, Ло срывает с меня шапку, и мои волосы взлетают вверх от статического электричества.

Я приглаживаю волосы, и он проводит пальцем по растрепавшимся прядям. Поездка в Дымчатые горы закончилась не на самой лучшей ноте, хотя все части «до» были достаточно беззаботными. Хотя у Роуз случился срыв, вызванный гормонами, и стало чуток напряжённо.

Думаю, Коннор знает ее секрет.

Но не мой.

А это значит, что в данном случае я, должно быть, умнее ее. Я внутренне радуюсь этой мысли.

Самый неприятный момент в горах произошел ранним утром. Когда мы выползли из палатки, из кустов выскочили папарацци. В буквальном смысле.

Чтобы избавиться от них, мы разделились. Дэйзи и Райк уехали вместе, а Ло, Коннор, Роуз и я поехали на арендованной машине в другую сторону. Рано или поздно мы встретимся, но пока что мы разлучены с братом Ло и моей младшей сестрой.

– Как думаешь, они уже занимались этим? – вырывается у меня. Я должна держать свои мысли при себе. – Неважно, – говорю я и хватаю его за руку, быстро подтаскивая к стеклянной витрине с моделью космического корабля, покрытой землей, с надписью: Точка удара Короны.

– Эй, притормози, – говорит он, едва не налетев на меня, когда я останавливаюсь.

– Посмотри на это, – я пытаюсь отвлечь его от моих слов, прижимая палец к стеклу. – Что, если грязь настоящая? Как после настоящей аварии?

Он бросает на меня один из тех холодных взглядов Лорена Хэйла, которые обычно калечат людей. Я слишком привыкла к ним, правда. Они больше похожи на щипки. Любовные щипки.

– Кто там занимается этим? – спрашивает он, нахмурив брови. Он сминает Вампу в клубок, гнев напрягает его бицепсы.

– Я просто подумала о том, как мы все разъехались, – бормочу я себе под нос. – Пойдем послушаем радиозапись, – я пытаюсь потянуть его в другую сторону, но его ноги словно приклеены к полу.

И тут его осеняет.

– Ты имеешь в виду свою восемнадцатилетнюю младшую сестру и моего двадцатипятилетнего старшего брата?

– Когда ты так говоришь, это звучит сексуальнее, чем ты думаешь, – я немного краснею.

Он не смеется.

– Не понимаю, как. Твоя сестра и мой брат. Это мгновенно все уничтожит, Лил.

Я пожимаю плечами.

– Я как бы считала, что они могут быть парой во время просмотра Принцесс Филадельфии. А ты? – он поймет мою отсылку к фандому. «Шипперить» – это значит увлекаться идеей возможных отношений героев сериала.

Он морщится, как будто это отвратительная мысль.

– Ей было семнадцать во время шоу. Они даже официально не были вместе.

– Это никогда не останавливало тебя от того, чтобы желать, чтобы пара получилась, – он не особо скрывает, что является поклонником Стерека из «Волчонка». Он закатывает глаза и тяжело вздыхает. Я думаю, это вполне уместно, что мы говорим о фандомах и шипперстве в месте, которое породило одно из моих любимых сериалов: «Розуэлл». Инопланетяне никогда не выглядели так горячо, как на канале WB.

– Лил, – говорит он. – Скажем так, теоретически они сейчас вместе и занимаются... – мышцы на его челюсти подергиваются, а Вампа превращается в жалкий комочек в его кулаке. – ...чем угодно.

Я могла бы добавить доказательства того, что они сейчас не просто разговаривают, а занимаются чем-то другим. У Дэйзи были растрепанные волосы, когда она утром выходила из своей палатки, а я знаю, как выглядят волосы после секса. Но если просто добавить этот факт, у него между бровями появятся еще более раздраженные морщинки.

– ...тогда почему, – продолжает он, – они никому не сообщили об этом?

– Они боятся, как ты отреагируешь, – говорю я. И тут же зеваю. Никто никогда не говорил мне, что беременность утомляет. Никто, кроме доктора Веба.

Когда я зеваю, он подходит ко мне ближе, и наши ботинки соприкасаются. Я не знала, что зевота действует как магнит, но мне это нравится.

– Да? – он тяжело сглатывает и смотрит в пол. – Тогда почему Дэйзи не рассказала хотя бы тебе, или Роуз, или кому-то еще?

– Не знаю, – шепчу я, продолжая размышлять об этом. – Думаешь, они рассказали всем, кроме нас? – сама мысль об этом немного ранит. Конечно, мы многое скрывали от всех них. Все мы выбираем, с кем делиться информацией, но, безусловно, неприятно находиться на стороне получателя, в неведении.

– Она бы рассказала тебе, Лил, – с уверенностью говорит Ло. Но я в этом не уверена. Это его беспокоит – я вижу это по его напряженной позе. Он ненавидит, что его брат скрывает от него это. Я беспокоюсь, в основном, о намерениях Райка в отношении моей младшей сестры. Если он тайком встречается с ней, значит, их отношения не могут быть такими же настоящими, как у Роуз и Коннора. Они должны быть более сексуальными, и это заставляет меня нервничать.

Я хочу, чтобы у Дэйзи был самый лучший парень. Тот, кто даст ей все. Поцелуи в темноте хоть и доставляют удовольствие, но это не тот тип отношений, который продлится долго.

– Может, пока забудем об этом? – спрашивает он. – Это выводит меня из себя.

– Ты причиняешь боль Вампе, – замечаю я.

Он понимает, что сминает мою шапку, и снова надевает ее мне на голову. Его янтарные глаза с тоской скользят по моему лицу, наполняясь большей ясностью, чем за последние несколько месяцев. Я бы сказала: сейчас самое время рассказать ему о ребенке. Но что-то мрачное скрывается за этими глазами, что пугает меня. Боль, с которой ему еще предстоит справиться.

Еще слишком рано. Недели идут, но, думаю, у меня еще есть немного времени, прежде чем я начну выдавать себя.

Ло заправляет прядь моих волос под пушистую шапочку, а затем его пальцы касаются чувствительной кожи на моей шее. По моим рукам пробегают мурашки. Я вздрагиваю и хватаюсь за его бицепсы.

– Я счастлив, что ты здесь, – шепчет он.

Счастье – это лучше, чем просто радость. Оно ярче и полнее, и я хотела бы испытывать его чаще, но в большинстве случаев я всегда ощущаю это с ним.

– Я тоже, – вздыхаю я.

Он наклоняется, чтобы поцеловать меня, и улыбка играет в уголках его губ. Возможно, мне не удастся так легко получить этот поцелуй. Я пытаюсь сократить расстояние, но он быстро отстраняется, а затем целует меня в лоб.

– Не торопитесь, – говорит Коннор.

Я краснею, но когда мы оба поворачиваем головы, Коннор стоит посреди музея, прижимая телефон к уху. Роуз потягивает кофе со льдом и смотрит на дешевую фигурку инопланетянина.

– Мы остановились в Розуэлле, потому что Лили и Ло хотели увидеть инопланетян, – говорит он. – Они потратили четыре часа в музее, простите, я имею в виду в этом пропагандистском дерьме.

Потратили. Значит, мы собираемся уезжать, я так понимаю. А ведь мы даже не дошли до самого большого экспоната в конце музея. Там ещё осталось много инопланетных вещей, которые можно посмотреть.

Ло обхватывает меня за плечи и коротко смеется.

– А ты заставил нас провести три часа на кладбище, – говорит он Коннору. – Кто из нас самый странный, любовь моя?

Коннор ухмыляется, ослепительно белой улыбкой, слишком красивой, чтобы на нее смотреть.

– Это было военное кладбище, – говорит он собеседнику по телефону, вероятно Райку. – И мы с Роуз искали наших предков.

Так и было. Ботаники пытались найти своих когда-то пропавших семиюродных родственников.

– Я выиграла, – говорит Роуз, повышая голос, чтобы Дэйзи и Райк могли слышать. Она размешивает лед в стакане. – У меня на три мертвых родственника больше, чем у Коннора, – теперь они разговаривают глазами, и это мне определенно нравится.

– Следуй за мной, – шепчет Ло, его дыхание обжигает мою кожу, и он показывает головой на большой экспонат за стеклянной стеной: Инопланетянина на носилках.

Я улыбаюсь и сжимаю его руку.

Мне хочется верить, что эта поездка закончится хорошо, но между Ло и Райком по-прежнему сохраняется огромная неразрешенная напряженность.

59. Лорен Хэйл

.

2 года: 02 месяца

Октябрь

Не так давно мы остановились на заправке. На кассе в ряд была разложена жёлтая пресса. Крупные жирные заголовки все еще маячат перед глазами, как ослепляющие красные фары. Я не могу от них избавиться.

Интервью Сары Хэйл оставляет теории открытыми: Расследование будет продолжено. Она ничего не подтвердила и не опровергла. Все могут продолжать строить дальше ужасные догадки.

– Ло, притормози, – говорит Лили, пытаясь догнать меня, пока я мчусь как можно дальше от парковки. В воздухе клубится красная пыль, мои ботинки взбивают грязь Юты. Несколько пар разбредаются по туристической тропе, и я сворачиваю в сторону этих красных скальных арок. В моей крови бурлит адреналин.

– Я не хочу его видеть, – кричу я ей через плечо, замечая, что Роуз и Коннор следуют за мной более медленным шагом. Роуз чуть не падает, зацепившись каблуками за камень, но Коннор поймал ее за талию и прижал к груди.

Она дышит, широко раскрыв глаза, как будто чуть не свалилась с горы или что-то в этом роде.

От другого заголовка у меня в голове закипает.

Зависимость Лили Кэллоуэй: может ли это быть связано с сексуальной травмой, полученной от отца ее жениха? Я уже видел эту теорию в другом таблоиде, но напоминание об этом – оно разорвало что-то внутри меня, что я не могу починить.

– Ло, – говорит Лили, прижимаясь ко мне.

– Я не могу... – я чувствую, как у меня сводит скулы. Через несколько минут Райк и Дэйзи должны встретиться с нами у начала пешеходной тропы. – Он неоднократно лгал мне, – говорю я Лили, и мои ноги сами несут меня вперед. Не останавливаются. Я возвращаюсь к своему курсу, устремляясь все дальше и дальше. – Хочешь слушать его – прекрасно. Мне надоело притворяться, что между нами все в порядке.

Это не так. И не было с тех пор, как я нарушил свою трезвость.

– Это отстой, – говорит она, стараясь не отставать от меня, тяжело дыша. – Они и мне ничего не сказали.

Последний таблоид задел меня больше всего. От него я не могу избавиться, как бы сильно ни старался.

Райк Мэдоуз и Дэйзи Кэллоуэй застуканы целующимися! На снимке, сделанном возле Башни Дьявола, горного массива в Вайоминге, она сидит у него на плечах, ее волосы с розовыми, фиолетовыми и зелеными прядями доходят до ключиц. Ее голова опущена, их губы соприкасаются, они улыбаются.

Они выглядели счастливыми.

Я поворачиваюсь к Лили, и она бьется прямо об мою грудь.

– Что мне делать? – спрашиваю я и моя грудь гневно вздымается. – Дать ему поблажку? Сказать, что все в порядке? – я указываю на землю. – Но всё не в порядке. Я доверял ему! – я усложняю жизнь Райку – быть моим другом, быть моим братом – но он не видит, сколько я ему дал, насколько я его впустил в свою жизнь и как чертовски сильно я его любил.

– Может, вы оба сядете и все обсудите, – торопливо говорит она, протягивая мне руку.

Я отступаю от нее на пару шагов.

– У него было столько возможностей признаться, открыться мне. Сказать что-то, что имело бы для него значение, – мне кажется, что я его совсем не знаю. Наши отношения были построены на моей зависимости. Он спрашивает меня о нашем отце. Что касается алкоголя. Что касается моего детства.

Но я абсолютно ничего не знаю о его детстве.

Мне не нужно, чтобы он был тренером по трезвости двадцать четыре на семь.

Мне нужно, чтобы он был моим братом.

Коннор и Роуз присоединяются к нам, а я стою на месте, глядя перед собой.

– Я не хочу смотреть ему в лицо, – усмехаюсь я. Потому что я увижу парня, в котором я очень нуждаюсь в моей жизни. Он поддерживает мое здоровье. Он – тот самый пинок под зад, который заставляет меня двигаться вперед.

Вот почему это так больно. Было бы легче, если бы он был Скоттом Ван Райтом или Джулианом. Кем-то, кого я могу просто ненавидеть.

Его ложь – это как подтверждение: Ты слишком слаб, чтобы тебе доверять, Лорен.

Ты всего лишь гребаный ребенок.

Зачем мне говорить тебе что-то важное?

– Привет, ребята!

Я немного поворачиваюсь и замечаю Дэйзи, которая машет рукой, когда идет по красной грязи по безымянной тропинке, где пейзаж усеян огромными камнями.

Солнце уже наполовину поднялось в небе, тень покидает нас, изнуряя мое и без того разгоряченное тело. Я наблюдаю за приближением Райка, его небритая челюсть напрягается, когда он встречает мой суровый взгляд. На мгновение на его лице появляется замешательство, и во мне нарастает ненависть, готовая обрушиться прямо на него.

Мои пальцы сжимаются в кулак. Мое сердце разрывается на куски. А он просто идет. Как будто ничего не случилось. В конце концов, это моя вина, вспоминаю я. В том, что доверился тому, кому не должен был. За то, что впустил его в мою жизнь.

Я настоящий дурак.

– Классная прическа, Дэйз, – говорит Лили, ее голос дрожит от страха.

Они приближаются. Я киплю от злости, мои мышцы напряжены до предела. Мои ноги двигаются быстрее, чем голова. Мишень прямо перед моим братом. Я целюсь в него.

Райк останавливается и кладет руку на плечо Дэйзи.

– Дэйзи, – говорит он. – Иди к своим сестрам.

– Райк...

– Иди, блять, – рычит он.

Она отступает на несколько шагов, но так и не присоединяется к Лили и Роуз, которые остаются с Коннором у плоского камня.

Дело не только в Дэйзи. Все гораздо сложнее.

– Ло, – он поднимает руки, уже говоря мне, чтобы я успокоился. Если бы я был кем-то другим, он бы ударил меня. Он бы всей своей массой навалился на меня и прижал к земле. Мне надоело, что ко мне относятся как к сломанной игрушке.

Я, черт возьми, человек. Когда же я наконец буду достоин правды?

– Что случилось? – спрашивает Райк. – Давай поговорим об этом.

Мы так близко друг к другу. Всего в трёх метрах.

– Ты хочешь поговорить об этом? – я говорю, в моем голосе слишком много эмоций, чтобы распутать их. – Я дал тебе миллион чертовых шансов поговорить об этом. Мне надоело с тобой разговаривать, – подхожу к нему и не колеблюсь ни на минуту.

Мой кулак врезается ему в челюсть. Я редко дерусь подобным образом, но я просто хочу, чтобы он поставил меня на один уровень с собой. Хоть раз в жизни. Я бью его коленом в живот, и он пошатываясь, падает на землю.

Райк кашляет, хватаясь за грязь.

Борись со мной.

– Ло, остановись! – кричит Дэйзи. Она пытается броситься на нас, но Коннор хватает ее за талию и оттаскивает назад к сестрам.

Я не могу остановиться. Я – его искупление. За все те годы, когда он меня не знал. Я – его путь в рай. Поможет мне стать на путь истинный, и все его грехи будут прощены.

Вот почему он остается рядом.

Что-то холодное пронзает меня насквозь, и я снова бью Райка по лицу. Он поворачивает голову и сплевывает кровь на грязь.

– Ло, успокойся! – кричит Лили. Я не оборачиваюсь.

Я просто бью его снова, мои костяшки пальцев болят, когда они врезаются в его челюсть, и я молюсь, чтобы он встал. Встал, и ударил меня в ответ.

– Ударь меня, – усмехаюсь я.

Ногти Райка скребут красную грязь, почти сжимаясь в кулак. Его взгляд не отрывается от земли, а мышцы напряжены, как у меня. И все же его руки начинают расслабляться. Он уговаривает себя не делать этого.

– Ну же! – кричу я, мои глаза горят, они наполняются слезами. – Я видел, как ты выбиваешь дерьмо из парней вдвое больше меня. Я знаю, что ты хочешь ударить меня, – я делаю шаг к нему. Обращайся со мной так, как я заслуживаю. Обращайся со мной так, будто я могу справиться с этим дерьмом. – Сопротивляйся!

Он, пошатываясь, встает на ноги, его лицо разбито.

– Не буду.

Я бью его ладонями в грудь и сильно толкаю.

Он поднимает руки в знак капитуляции.

– Ло...

Я бью его в челюсть. Снова. Он спотыкается, но держится на ногах.

– ПРЕКРАТИТЕ! – Дэйзи плачет, ее придушенный голос дрожит.

Я слышу, как Лили всхлипывает. Это порождает во мне еще большую боль, которая рвется наружу. Я не могу отступить. Не сейчас. Я обвиняюще тычу пальцем в Райка.

– Ты чертов трус.

Его губы поджимаются, темнота застилает глаза.

– Ты так, блять, боишься поговорить с нашим отцом, – холодно говорю я. – Ты так боишься поговорить со своей собственной мамой, – я делаю шаг вперед, а он отступает назад, сохраняя между нами дистанцию. Я никогда не видел, чтобы он так поступал. В нем все еще есть агрессия, просто он отказывается использовать ее против меня.

– Что ты хочешь, чтобы я сказал? – рычит он. Все, что ты чувствуешь. – Что мне пиздец как страшно? – он показывает на свою грудь. – Мне пиздец как страшно, Ло! – его глаза налились болью. – Я так чертовски боюсь, что они будут манипулировать мной, чтобы заставить полюбить их, когда всё, что я хочу сделать, это забыть!

– Что они, блять, с тобой сделали?! – кричу я. Я вижу Райка Мэдоуза с Сарой Хэйл. И я вижу любящую маму. Я вижу любовь, которой у меня, блять, никогда не было. Я не понимаю, что такого ужасного произошло, что он так всех ненавидит. Он просто никогда не расскажет мне. – Я жил с нашим отцом. Ты сидел в своем жемчужно-белом особняке с мамой, которая тебя любила!

Райк качает головой. Снова и снова. Его губы снова плотно сжались. Почему это так трудно для него? Он доводит меня до предела каждый чертов день. Может, наконец-то пришло время, чтобы кто-нибудь подтолкнул его?

– Расскажи мне! – кричу я, делая шаг ближе. Он дышит так, будто ему больно вдыхать, и это чувство мне знакомо. – Расскажи мне, как у тебя всё было херово, Райк. Что он тебе сделал? Он бил тебя по затылку, когда ты получал тройку на контрольной по математике? Кричал тебе в лицо, когда тебя оставляли на скамейке запасных во время игры в младшей лиге? – горячие слезы льются ручьем. Я так близко к нему, прищуренными глазами наблюдаю, как между нами рушится кирпичная стена. – Что он, блять, сделал?

Он снова качает головой.

Черт возьми, Райк. Я еще раз бью его руками по груди, и он наконец отталкивает меня. Я пошатываюсь, но сохраняю равновесие, все еще стоя на ногах.

– Я не буду с тобой драться! – кричит он.

Я скрежещу зубами и снова бросаюсь на него, надеясь сбить его с ног, но его сила превосходит мою.

Его предплечье врезается в меня, и я в одно мгновение оказываюсь на земле. Его руки сжимают мои запястья, его колено давит на мои ребра, на те самые, которые я сломал. Я стараюсь подавить боль, скрывая все свои эмоции.

– Я не хочу с тобой драться, Ло, – задыхается он, его искаженное страданием лицо оказывается рядом с моим.

Я чувствую, как горячие, яростные слезы катятся по моим щекам.

– Ты тратишь столько своего гребаного времени, пытаясь спасти меня, – вздыхаю я, – и даже не понимаешь, что убиваешь меня.

Его жесткое, мужественное лицо искажается от боли.

– Новости не только в Филадельфии, знаешь ли. Они везде, куда бы мы, блять, ни поехали. Вплоть до заправки в Юте, – я издаю слабый смешок. – Они думают, что он домогался меня. Вся, блять, страна, – тяжесть этих слов обрушивается на меня сильнее, чем смог бы любой кулак. – Люди думают, что мой собственный отец приставал ко мне, а ты ничего с этим не делаешь, – я смотрю прямо на него, вопрос вертится на кончике моего языка, который я давно хотел задать. Я никогда не давил на него из-за обвинений. Может, мне следовало сделать это раньше. Как он всегда делал со мной. – Почему ты веришь им, а не мне?

– Я верю тебе, – шепчет он. Может, мне не стоит ему доверять, особенно после всей этой лжи. Возможно, он успокаивает меня, боясь, что я слишком близок к опасной черте. Но у него затравленный взгляд, который возвращает его в прошлое. Дело не во мне. Дело в демонах, которых он похоронил. Так было всегда. Наконец-то, я думаю, он это осознал.

– Что он, блять, такого сделал, что ты его так ненавидишь? – спрашиваю я, имея в виду нашего отца. Я ожидаю, что он в очередной раз отмахнется, поэтому удивляюсь, когда он наконец говорит.

– Он выбрал тебя, – говорит он пустым, мрачным голосом. – Он выбрал своего незаконнорожденного ребенка вместо меня и моей мамы, а я, блять, лгал ради него всю свою жизнь. Я скрывал свою личность ради него. При людях у меня не было мамы, потому что я был Мэдоуз, а она – Сара Хэйл. У меня не было, блять, отца, – его глаза сверлят меня, наполненные болью, с которой он отказывается вступать в контакт. С ненавистью ко всем. – Я спас его репутацию, а он закопал меня на два метра в землю, каждый день, когда он выбирал тебя, а не меня, каждый день, когда он выставлял тебя напоказ и отпихивал меня в сторону. Я не мог дышать, я был так зол.