Текст книги "Процветай (ЛП)"

Автор книги: Криста Ритчи

Соавторы: Бекка Ритчи
сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 28 страниц)

37. Лорен Хэйл

.

0 лет: 10 месяцев

Июнь

Хотите знать, что самое прискорбное и бессердечное происходит в моей голове?

Я чертовски рад, что в новостях показали не Лили. Выразить сочувствие моему лучшему другу Коннору или сестре Лили – я не могу. В глубине души я просто думаю: наконец-то это не мы, наконец-то мир нагадил кому-то другому.

От этой мысли у меня стынет кровь, я упираюсь предплечьями в колени, сижу на диване и жду, когда чувство вины раздавит меня. Хотел бы я быть таким, как мой брат. Райк смотрит на Роуз с такой заботой, что можно подумать, будто он с ней встречается.

– Я разговариваю по телефону со своими адвокатами и адвокатами Кобальта, – говорит Грег Кэллоуэй через динамик телефона, который держит в руке Коннор. – Мы изучаем контракты, которые вы все подписали. Пока мы не выясним, что происходит, мне нужно, чтобы вы вывезли моих дочерей из этого таунхауса. Больше никаких камер.

Прощай, Скотт Ван Райт. Я думал, что Скотт будет заходить все дальше и дальше, пока не достигнет невыносимой точки в отношениях с нами, но утечка секс-видео с Коннором и Роуз, – это никогда не приходило мне в голову.

Коннор, как ни удивительно, стойко перенес все это испытание. Иногда мне хочется, чтобы он закричал, как все мы. Чаще всего я не хочу этого видеть. Потому что, если кто-то вроде Коннора когда-нибудь сломается до такой степени, весь мир полетит в ад.

Он кладет руку на плечо Роуз, и она едва заметно расслабляется.

– Сегодня мы соберем вещи и уедем, – говорит он Грегу по телефону.

– Дайте мне знать, когда вы благополучно вернетесь в Принстон. Если в доме будет слишком много прессы, вам всем стоит остановиться у нас в Вилланове.

Я нахмурился, ожидая, что Грег добавит: Мне нужно серьезно поговорить с тобой, Коннор, – он только что видел, как Коннор трахал его дочь по национальному телевидению, пусть и с цензурой. И не только это – они увлекаются связыванием и извращенным дерьмом, что, как мне кажется, должно заставить Грега обратиться к своей отцовской стороне, готовой к часовому разговору.

Но этого так и не происходит.

– Ты знаешь, где Скотт? – спрашивает Коннор.

Мои ребра горят, когда я вдыхаю.

– Без понятия, – говорит Грег, – но отец Лорена вот-вот порвет ему задницу, – хорошо. – Если честно, я бы с удовольствием посмотрел, как это произойдет, – он делает паузу. – Роуз здесь?

– Я на громкой связи.

– Роуз, дорогая, сколько юристов просмотрели контракт, прежде чем ты его подписала?

Я предполагаю, что он говорит о контракте на реалити-шоу – том, который мы доверили Роуз, прежде чем подписать его. Какого черта она сделала? Я смотрю на нее, и у меня в душе все кипит. Что, черт возьми, она натворила?

Она держит на руках Сэди, оранжевую полосатую кошку Коннора, которая обычно царапает Роуз. Вместо этого Сэди мурлычет. Сегодня мир перевернулся с ног на голову.

– Только я, – внезапно объявляет Роуз.

– Что... за хрень? – говорит Райк, ошеломленный.

Я застонал и откинулся на спинку дивана, положив руки на голову.

– Почему мы тебе доверились? – огрызаюсь я. Я должен был понять, что она слишком самонадеянна, чтобы нанять настоящего адвоката.

– Я посещала множество юридических курсов в Принстоне, – опровергает она. – Я понимала каждую строчку этого контракта.

Конечно. Именно поэтому у тебя теперь есть секс-видео, выложенное на всеобщее обозрение, Роуз.

Я снова и снова качаю головой. Значит, они могли снимать в спальнях? Тяжесть наваливается мне прямо на грудь, давление выбивает из меня дух. Если они снимали нас – значит, у них есть записи с Лили и мной.

Значит, Скотт только и ждет, чтобы их обнародовать?

Лили дышит рядом со мной прерывистым, неровным дыханием. Я протягиваю руку и беру ее за плечо.

– Все хорошо, – шепчу я ей. Все хорошо. Она видит мое беспокойство по моим чертам, и ее глаза становятся все больше и больше. – Все хорошо, Лил, – повторение не помогает. У нас все будет хорошо.

– Я думал, ты взяла моего адвоката на встречу, – говорит Коннор, уже переговорив с Грегом. – И я думал, он читал контракты.

– А я думала, что сказала тебе, что не взяла его, – возражает Роуз.

Коннор хмурится и качает головой.

– Должно быть, ты говорила об этом кому-то другому, дорогая, – он выхватывает у нее бокал с виски и выпивает остатки одним глотком.

Я концентрируюсь на нем. Это отвлекает меня от того, что может стать для нас концом.

– Что это, черт возьми, было? – спрашиваю я его. – Грег читал мне двухчасовую речь о трезвости после нашего скандала, а тебе и слова не сказал.

– Если честно, – говорит Коннор, – ты врал Грегу и Саманте, о ваших зависимостях. Это известие более шокирующее, чем секс-видео...

Я не понимаю, как.

Его внимание и голос разносятся по комнате. Я, как и все остальные, следую за его взглядом, и в моих легких внезапно заканчивается кислород.

Скотт стоит у лестницы, засунув руки в карманы своей куртки цвета хаки, как будто не он только что надул кучу людей. Как будто он никогда в жизни не делал ничего плохого. Как будто он не может испытывать ни угрызений совести, ни сожаления, ни вины.

Я завидую ему в этом плане. Как чертовски легко было бы жить, если бы я не был обременен всем этим.

– Я что-то пропустил? – спрашивает Скотт с подлой ухмылкой.

Коннор с нечитаемым выражением лица подходит к Скотту – единственному человеку, который в этот момент хоть как-то двигается и дышит. Я ждал, что он сделает что-то большее с парнем, который только что поимел нас. Если что, последние шесть месяцев научили меня тому, что мы с Коннором Кобальтом сражаемся по-разному.

Коннор останавливается прямо перед Скоттом и протягивает руку, чтобы пожать ее продюсеру.

– Поздравляю, – говорит Коннор. – Ты перехитрил меня. Не многим это удается. И я признаю... я не ожидал такого развития событий, – его голос лишен юмора и эмоций – пугающе мертвый.

Скотт смотрит то на руку Коннора, то на его лицо. Затем он сжимает ладонь Коннора.

Какой чертовски странный способ закончить...

И тут Коннор свободным кулаком бьет Скотта в челюсть. Его тело сильно ударяется о стену. Мои губы приподнимаются.

– Спасибо, – с выдохом говорит Райк, оказавшись рядом со мной. Мы все ждали этого момента.

– Это от меня, – усмехается Коннор, глядя на Скотта, в его глазах вспыхивает жестокий гнев, которого я никогда раньше не видел – то, что он держал при себе.

Скотт пытается отмахнуться, но Коннор с легкостью уклоняется от удара. А потом он ударяет Скотта коленом по члену, этот звук разносится по комнате. Скотт стонет, его руки инстинктивно тянутся к промежности. Я содрогаюсь от того, как больно это, должно быть, было. А Роуз практически празднует, как болельщик на футбольном стадионе. Я в шоке, что она не подняла кулаки вверх и не закружилась по кругу.

– Это от Роуз, – негромко говорит Коннор, в его голосе звучит яд.

Скотт скрючивается, почти в позе эмбриона. Его глаза слезятся, и ему требуется мгновение, чтобы медленно встать на ноги, упираясь о стену, чтобы не опрокинуться.

Коннор не отступает, он уверен в себе и взбешен. Это не тот парень, с которым я хотел бы драться, понимаю я. Не с таким.

Скотт кашляет в кулак, а потом говорит: – ...Хотел бы я увидеть твое лицо, когда ты поймешь, на что подписался.

Что-то разрывается у меня в груди, и я открываю рот, чтобы закричать на него. Но Райк закрывает мне рот рукой, не давая вырваться наружу ни звукам, ни будущим сожалениям.

– Теперь ты это видишь, – спокойно говорит ему Коннор. Как он может не расстраиваться еще больше? Даже мысль о том, что Лили будет втянута в бешеную прессу с нашими личными секс-видео, убивает меня изнутри. Я не вижу для нас никакого света среди этой тьмы. На один кирпич больше, чем нужно, на один толчок сильнее – это кажется катастрофой.

– Я уверен, что у тебя есть права на все, что мы когда-либо снимали, – продолжает Коннор, – что дало тебе разрешение продать секс-видео порносайту без нашего подписанного согласия. У меня нет контракта перед глазами, но я уверен, что в той части документа, где говорится о том, что тебе не разрешалось снимать нас в спальнях, есть какая-то неоднозначная фраза.

– Я правильно прочитала эту строчку. Я знаю это, – говорит Роуз, указывая на пол.

Скотт до сих пор частично не может прийти в себя после двух ударов Коннора.

– Там говорилось, что мы не можем показывать по телевидению ничего из спален. И мы никогда этого не делали. В контракте ничего не говорилось о съемках. А любые кадры из спален и ванных можно использовать для создания фильмов и веб-контента. Только не для сетевого телевидения.

Ванная. Я смотрю на Лили, а она смотрит на свои колени, бледные и холодные на ощупь. Я глажу ее по спине и упираюсь подбородком в ее голову, прижимая ее ближе к своей груди. Она носила купальник в душе в течение шести месяцев. Ей было очень неудобно. Один плюс.

Скотт добавляет: – Лили почти всегда была в своей комнате, – он делает паузу. – Мы не смогли установить никаких камер, чтобы что-то зафиксировать.

Я закрываю глаза, и наши плечи опускаются, освобождаясь от этого неизмеримого груза. Слава Богу. Я с трудом вдыхаю нахлынувшую грусть и целую Лили в губы. Она быстро берет мое лицо в руки и целует меня по-настоящему, глубоким поцелуем, который захватывает меня.

– Снимать несовершеннолетних в порнографии запрещено законом, – говорит Коннор.

От этого мы с Лили оба теряем самообладание. Коннор говорит о Дэйзи. Неужели она... неужели она действительно трахалась с кем-то в своей спальне? Целый ряд эмоций стягивает мое лицо в гримасу. Самая сильная из них – шок.

Дэйзи краснеет и встречает мой взгляд, а не всех остальных. Возможно, она слишком растеряна, чтобы смотреть на Райка. Я киваю ей, как будто все в порядке.

Она качает головой, как будто это не так.

Лили перелезает через мои колени, чтобы снова сесть рядом с сестрой, и обвивает шею Дэйзи своими тонкими ручонками.

– Мы не делали этого, – отвечает Скотт. – Все эти кадры были уничтожены.

Там были реальные кадры, на которых Дэйзи... в ее спальне с другим парнем? Должно быть, она занималась чем-то с Джулианом, но не этим. Я даже не могу произнести это слово в контексте с ней. Я потираю шею.

– Ты отвратительный! – кричит Роуз, и к этому крику добавляется еще один.

Я оглядываюсь через плечо и вижу, как Райк поднимается на ноги, удерживая Роуз от двух других парней, схватив ее за плечи.

У меня голова идет кругом, пока Скотт продолжает говорить. Он выкладывает все, что подстраивал во время съемок.

– Хлюпающий звук в туалете, в котором были Лили и Ло? – спрашивает Коннор.

– Наложили, – говорит Скотт. – Мы сделали это заранее и загрузили на камеру, чтобы вы нашли.

По крайней мере, теперь нам все поверят.

– Алкоголь в шкафу Ло?

– Подбросили. Саванна и Бен положили его туда, когда Лили дремала. Они должны были установить и камеру, но у них не было времени.

От скольких пуль нам удалось увернуться на этот раз?

Я не могу встать с дивана, чтобы помочь им или выкрикнуть еще одно ругательство. Райк и так уже все сказал. Я знал то, о чем все только сейчас узнали. На самом деле я уже давно знал, что за всем этим дерьмом стоит продюсерская компания. Думаю, они не могли на сто процентов поверить в эту правду, потому что у них были другие варианты, которые нужно было рассмотреть. Например, нас. Лили и я – мы могли бы солгать им.

– Я отпущу Райка, если ты не уберешься из этого дома, – слышу я, как Коннор говорит Скотту. – И его кулаки будут бить гораздо больнее, чем мои. Так что забирай свои пожитки и убирайся.

Вскоре после этого дверь захлопывается.

Я могу только надеяться, что это последний рак в нашей жизни, но мой отец сказал бы мне, что я маленький гребаный дурак. За то, что поверил в эту невозможность. Когда у тебя есть деньги, как у нас, всегда найдутся люди, готовые закопать тебя ради них.

Так уж устроен мир.

38

. Лили Кэллоуэй

.

0 лет: 10 месяцев

Июнь

Коннор ни разу не засомневался, ни на секунду не усомнился в правильности своего плана – грандиозного, масштабного. Даже когда в лицо Скотту бросили секс-видео и судебный иск, Коннор сказал: – Нет лучшего времени, чем сегодня.

Мы с Ло были категорически не согласны. Роуз вцепиться ему в лицо, как только мы совершим свадебную подмену.

Думаю, мои сомнения исчезли примерно в тот же момент, когда я переступила порог Château de Fontainebleau – французского дворца, достойного королевы.

Каждая деталь напоминала мою старшую сестру. Простые бледно-розовые платья подружек невесты, похожие на балетные. Сотни гостей, осыпающих ее комплиментами. Пышная древность всего этого. Бриллианты, розы, торт «красный бархат» и классическая музыка.

Это свадьба-мечта, о которой она до сих пор даже не мечтала.

Я очень счастлива за нее, особенно после того, как она сказала «да».

Я стою рядом с Ло в большом бальном зале, напоминающем королевский замок из учебника истории. Картины занимают все стены в золотых витиеватых рамах. Потолок такой же вычурный, а над ним мерцает ряд люстр. По всей комнате расставлены огромные букеты красных роз, стильные и элегантные, как моя сестра.

Райк идет рядом с братом, пока толпы людей входят в бальный зал после ужина, на сцену выходят скрипачи, виолончелисты и пианист.

– Когда вы двое поженитесь, должен ли я быть готов к чему-то подобному? – спрашивает Райк. Он за две секунды опрокидывает фужер с шампанским, наполненный водой, и официант забирает его прежде, чем он успевает обернуться.

– Ни в коем случае, – говорит Ло. – У нас будет ограниченное количество людей.

– И никакой прессы, – добавляю я. Коннор позволил представителям СМИ протиснуться в двери, чтобы они могли написать о мероприятии в блоге. Он сказал что-то о необходимости «хорошей» рекламы для Fizzle и Cobalt Inc.

– Именно, – Ло одаривает брата полуулыбкой, а затем обнимает меня за плечи. Я прижимаюсь к его телу, ожидая, когда Роуз и Коннор выйдут на пустую площадку для своего первого танца в качестве мужа и жены.

– Я не пытаюсь давить на тебя, – говорит Райк, – но ты собираешься назначить дату свадьбы?

Мы с Ло никогда не говорили об этом. Мы обручились, потому что так велели родители, а еще они сказали, что мы должны пожениться сегодня. А потом, когда все изменилось, сроки как бы дематериализовались вместе с ними.

– Нет, – отвечает Ло. – Мы подождем, пока не утихнет шумиха в СМИ.

Челюсть Райка сжимается, и он пару раз кивает.

– А если этого не произойдет? Что тогда? – мне ни капельки не нравится его тон. Как будто он верит, что это никогда не сбудется. Мне просто неприятно думать, что это может стать нашей новой нормой. Раздражающие камеры, назойливость, бесконечные вопросы и слухи. Реалити-шоу закончилось, так что все должно вернуться на круги своя, верно?

Скулы Ло выпирают чуть больше, чем обычно, от раздражения. Он облизывает губы и пожимает плечами.

– Не знаю. Может, тебе стоит побеспокоиться о своей будущей жене? О, подожди, ее не существует.

Райк поднимает руки в защиту.

– Намек, блять, понятен. Я не буду вмешиваться.

Ло коротко смеется.

– Когда это ты не лез в чужие дела?

Он кивает.

– Хорошо сказано.

– Ш-ш-ш, – шепчу я, шлепая Ло по руке. Скрипки затихли, и Коннор вышел на открытое пространство. Когда он останавливается в центре, его глубокие голубые глаза смотрят прямо на Роуз.

Я улыбаюсь во весь рот. То, как он смотрит на нее, – просто волшебно.

– Я просто хочу, чтобы все знали, – снова шепчу я, – что я предсказала, что это случится, как только увидела их вместе.

И Ло, и Райк одновременно хлопают мне, в основном с сарказмом. Да, да, они могут объединиться против меня, но я была права. Такое случается нечасто, так что я приумножаю эту маленькую славу.

Коннор протягивает руку, и Роуз подходит к нему с прищуренным, страстным взглядом. Она берет его руку в свою. Она все еще в белом свадебном платье с облегающим ключицы материалом. По ноге идет высокий разрез, но тюлевая сетка так облегает ее конечности, что вы вряд ли заметите это, пока она не начнет ходить. Сексуально и стильно.

Она создала это платье, сшила его для меня, но это ее стиль и то, что она любила до последней нитки. Дэйзи украла платье, чтобы подкорректировать бюст в соответствии с размерами платья подружки невесты Роуз. Оно подошло ей идеально.

Они ждут начала музыки, в глазах Роуз мелькают вопросы о выборе песни Коннором. В тот момент, когда инструменты создают приятный, чарующий звук, Роуз подносит руку ко рту. А ее глаза начинают наполняться слезами.

Коннор притягивает ее ближе к своей груди, его ухмылка такая лучезарная. Ее руки дрожат. А после обе поднимаются к ее губам, которые раздвигаются от безудержного удивления. Она качает головой, и я начинаю плакать, как только редкие счастливые слезы стекают по ее щекам. Французская лирика льется из уст певицы как мед.

Музыка великолепна, даже если я не понимаю ни слова.

– Что это за песня? – бормочу я, быстро вытирая глаза.

– Понятия не имею, – говорит Ло, уголки его рта приподнимаются, чем дольше он наблюдает за Коннором и Роуз в центре зала. Здесь не так много не плачущих людей.

Коннор целует Роуз в лоб, и я читаю по его губам: Я люблю тебя.

Я прикусываю губу, чтобы снова не заплакать. Каждый момент свадьбы Роуз был для нас сюрпризом, и я думаю, что с каждым разом мы все больше осознаем, как хорошо Коннор ее знает и как сильно он ее любит.

– La Vie En Rose, – внезапно произносит Райк с французской ноткой.

– Что? – я хмурю брови.

– Песня, – говорит он, – называется «La Vie En Rose».

– Откуда ты знаешь, что...? – спрашиваю я, и мой голос прерывается, на секунду отвлекаясь на сестру. Роуз успокаивается после первоначального шока от выбора песни. И они начинают танцевать медленный танец вместе.

– Это популярная песня, – говорит он, прежде чем отойти назад. – Я собираюсь взять еще чего-нибудь выпить. Вы двое что-нибудь хотите?

– Бурбон, без льда, – сухо отвечает Ло.

– Умора, – говорит Райк без всякого юмора. Он кивает мне. – А ты?

Я не могу забыть, как он произнес «La Vie En Rose», словно точно знал, как произносить каждый слог на иностранном языке. Если бы я произнесла название песни, это прозвучало бы как американское коверканье слов.

– Ты знаешь эти слова? – спрашиваю я.

– Они на французском, – говорит он, оглядываясь через плечо на растущую очередь к бару. – Последний шанс, Лили.

– Fizz Life, – делаю я заказ, давая волю своим подозрениям. Он пробирается между гостями, и я переключаю свое внимание на другое. – Как думаешь, с ними все будет в порядке? – спрашиваю я у Ло, наблюдая за тем, как Коннор уверенно и по-мужски кружит Роуз. Они еще не столкнулись с серьезными последствиями того, что секс-видео попало в интернет.

Как только они начнут гуглить самих себя и увидят поток ненависти и критики, они почувствуют настоящую боль. Это не весело.

– Да, – говорит Ло. – Они Коннор и Роуз, – он произносит их имена так, словно это стальная крепость. Хотя в чем-то я с ним согласна, он не учел того факта, что негативные отзывы таблоидов могут легко разрушить их оборону.

– Да, но мы им понадобимся, – говорю я, кивая. – Мы уже проходили через это, – мы поделимся опытом, станем дружеским плечом, на котором можно поплакаться, как Роуз была для меня. Не то чтобы она проливала больше нескольких слез в год.

Он молчит по этому поводу, его взгляд устремлен на алкогольные напитки в руках почти каждого. Это открытый бар. У него слегка раздраженный вид, как в колледже, когда счастливые люди выставляли перед ним свой энтузиазм напоказ.

Как только заканчивается первая песня, гости начинают присоединяться к Роуз и Коннору на танцполе. Вместо того чтобы устремиться в центр, толпа людей приближается к нам. Они, к сожалению, задерживаются, как бы подслушивая. Ни один репортер не завалил нас вопросами, потому что Коннор приказал им этого не делать, но они изучают наши движения издалека... ну, теперь они делают это с полутора метров.

Я прижимаюсь к твердому, худому телу Ло. Между ног пульсирует, и моя рука обхватывает его талию. Если я сдвинусь чуть ближе, то смогу почувствовать его выпуклость...

– Лили, – мягко говорит он, глядя на меня сверху вниз. Он поправляет мои разметавшиеся волосы. – Если ты будешь тереться об меня и дальше, я стану твердым.

Обоже. Я делаю неглубокий вдох.

– В этом-то и смысл... – или не в этом? Нам ведь не разрешено заниматься сексом на свадьбе моей сестры? Это старая, плохая Лили.

Это Лили 2.0. Забудь об этом – это Лили 3.0. Совершенно новая версия.

Он слегка застонал.

– Лил... – он отрывает мои пальцы от своей накачанной задницы. О Боже. Я краснею. Напряжение в его янтарных глазах усиливается, когда они впиваются в меня. Его грудь опускается тяжелее, чем раньше.

Ло не отстраняется от меня. Ни разу. Вместо этого он сокращает расстояние, целуя меня с настойчивостью, которой мне так не хватало.

У меня дрожат руки и ноги, когда его ладонь ложится мне на затылок, пальцы сжимают мои волосы, а язык умело скользит по моему. Мы отрываемся друг от друга на мгновение.

– Ло... – мы в комнате, полной людей. Эта мысль засела где-то в глубине моего мозга.

– Лил... – он прижимается лбом к моему. Затем целует меня в щеку и быстро берет за руку, ведя меня в новом направлении, виляя между людьми. Я понимаю, что мы направляемся в коридор или уборную. Он оглядывается на меня один раз, его губы приподнимаются в великолепной, коварной улыбке. Мы собираемся заняться сексом!

Да. Да. Да.

Мое тело трепещет от победы и аплодисментов. В этом нет ничего плохого. Это так правильно. Я держу его за руку обеими моими, боясь, что мы расстанемся и я потеряю его.

И тут через нас небрежно пробирается пьяный парень в черных солнцезащитных очках Ray-Ban, вырывая мою руку прямо из руки Ло. Другой парень в белой рубашке на пуговицах проносится через то же пространство.

– Подожди, Люк! – кричит он ему вслед.

Его движение вперед толкает меня назад. Я едва не натыкаюсь на старушку с огромными украшениями.

Еще три, четыре... пять человек следуют за двумя парнями, как волчья стая.

Люк, по сути, создал проход прямо между мной и Ло.

Что еще хуже: я больше не вижу Ло. Он словно исчез из здания, затерявшись в море тел. Я кручусь на месте, мое сердце колотится, и мне нужно его увидеть. Куда он делся? Я поворачиваюсь еще раз и встречаюсь взглядом с женщиной в бордовом платье. Мое внимание сразу же сужается до ее вьющихся волос медового цвета, которые странно укрощены, несмотря на большой объем.

Она замолкает на полуслове в разговоре с другой женщиной, у них в руках белое вино. Ее лицо озаряется, когда она видит меня. На мгновение я задумываюсь, знаю ли я эту женщину лично. Она делает несколько неуверенных шагов вперед, как будто она вампир, которого я еще не пригласила в мой дом.

– Привет, Лили, я так давно хотела с тобой познакомиться. Я рада, что застала тебя здесь, – она протягивает мне руку для пожатия.

Я нерешительно делаю это, предчувствуя что-то нехорошее. Я внимательно изучаю ее насыщенную красную помаду, смуглую кожу и идеально подобранные туфли на высоких каблуках, украшения и платье. Очень стильно.

– Вы, должно быть, подруга Роуз, – говорю я. – Из Принстона? – хотя она кажется немного старой для выпускницы колледжа Роуз, вероятно, ей около тридцати.

Она испускает слабый смешок, как будто: Ты серьезно? Ты не знаешь, кто я? О Боже. Она знаменита? Какая-то звезда?

Черт.

Я отстой. Мне бы очень хотелось, чтобы Ло был...

– Я Венди Коллинз, штатный писатель в Celebrity Crush.

Мое лицо мрачнеет. Венди Коллинз. Та, кто выложила мое письмо, которое я отправила ей, чтобы весь мир мог его увидеть. Та, которая распускает все слухи о том, что я сплю с Лореном и его братом... одновременно.

Венди Коллинз. Мне нечего тебе сказать. Все грубые, ужасные оскорбления, которые застревают у меня в горле, должны оставаться там. У меня нет никого из представителей моей семьи, кто помог бы перевести разговор в другое русло. Если я скажу что-то не то, она просто переиначит мои слова для лучшего заголовка.

Теперь я это знаю.

Возможно, она читает ужас на моем лице, потому что быстро добавляет: – Вы должны понимать, что я просто делаю свою работу. Если бы я не писала эти статьи, это сделал бы кто-то другой, и мне бы не платили столько, чтобы я могла позволить себе снимать жилье в Нью-Йорке. Не все мы родились с золотой ложкой во рту.

Верно. Я не знаю, является ли моим гражданским долгом позволять людям поносить меня в интернете, чтобы они могли позволить себе квартиру. Может, и так. Может, это плата за то, что я выросла в роскоши.

– Мне нужно идти, – говорю я, собираясь повернуться. – Я должна найти своего лучшего друга, – неправильный термин, Лили. Я краснею. – Моего парня, – поправляю я, а потом вздрагиваю. Все равно не то. – Моего жениха. И да, все они – один и тот же человек.

Вот так.

– Мы как раз говорили о твоей сестре, – говорит она, застывая на месте.

Я отворачиваюсь, слишком легко проглотив наживку. Венди указывает на другую женщину рядом с собой, постарше, с короткой светлой стрижкой и острым подбородком, как у злой ведьмы.

– Это Андреа ДелаКорте, исполнительный редактор Celebrity Crush.

– Очень приятно, – говорит Андреа, потягивая вино. Ее проницательные карие глаза оценивающе оглядывают меня с ног до головы, вероятно, прикидывая, сколько тел касалось моего.

Венди не кажется такой уж злой по сравнению с Андреа.

– А что насчет моей сестры? – спрашиваю я, немного защищаясь, учитывая, что ее имя, скорее всего, скоро появится на первых страницах газет. И не только из-за подмены свадьбы.

– Мы с Андреа обсуждали, как здорово, что кто-то вроде Роуз находится в центре внимания общественности. Она – женская фигура, за которой, как нам кажется, могут сплотиться многие женщины.

Что...?

Не обращая внимания на мой хмурый взгляд, Андреа говорит: – Она была с Коннором Кобальтом больше года и оставалась преданной ему во всем.

Венди кивает в знак согласия.

– Особенно после того, как ее бывший парень пытался разлучить их. Наличие такой девушки, как Роуз, – независимой, целеустремленной и сексуально открытой – придает сил. Я не удивлюсь, если женщины начнут обращаться к ней за советом по поводу отношений.

К Роуз? За советами по отношениям? Никогда не думала, что услышу эти слова. Или что секс-видео может быть истолковано скорее положительно, чем отрицательно.

Я не понимаю. Разве ее не оклевещут и не сделают изгоем, как меня? У меня просто камень с души свалился.

– На самом деле это отличная идея, – говорит Андреа. – Как ты думаешь, твоя сестра согласится на маленькую колонку в блоге? Это могут быть советы по сексу, руководство по знакомствам, что угодно в этой области, – советы по сексу?

– Не знаю, – говорю я тихим голосом. Роуз хвалят за то, что у нее больше года был парень, и она спала только с ним. Но у меня было слишком много безымянных парней. Она – образец, который могут копировать другие люди, в то время как я грязная, верно? Никто не должен идти по моим стопам.

Я никогда не думала об этом.

Я никогда не думала, что ее будут превозносить, а меня – осуждать.

Это несправедливо.

Если бы я всю жизнь была предана Лорену Хэйлу, люди любили бы меня больше?

Возможно.

Андреа и Венди изучают все мои реакции, словно собираются записать их для статьи. Кажется, я бормочу что-то на прощание, а потом просто ухожу в оцепенении. Проходит несколько минут, прежде чем я слышу знакомый голос.

– Лили, – обеспокоенный голос Ло кажется таким далеким. – Я искал тебя... Лил? – его руки тянутся к моему лицу, я все еще стою в бальном зале, ближе к богато украшенной стене.

– Ты был прав, – вздыхаю я. Он был действительно прав.

– В чем прав? – его голос низкий, как из пустоты пещеры.

– Мы не нужны Коннору и Роуз, – они никогда не нуждались в нас так, как мы нуждаемся в них. Значит, мы пиявки? Мы высасываем жизнь из наших друзей и никогда, никогда не будем достаточно сильны, чтобы расплатиться с ними.

Я оказываюсь в его объятиях еще до того, как успеваю спросить. Он несет меня на спине. Мои ноги плотно обхватывают его талию, секс звучит все лучше и лучше. По крайней мере, он должен дать мне прилив сил, кайф от чего-то хорошего, чтобы заглушить плохое.

Но я знаю, чем это закончится.

Я никогда не удовлетворю эту жажду.

Очень мягко я говорю: – Мы не можем заняться сексом, – эти слова вбивают гвоздь в мое сердце. Потому что оно болит от того, что мне отказывают в этом, даже мои собственные губы. Потому что это все, что мне нужно.

– Я знаю, – шепчет Ло, приводя меня в пустой коридор с глобусами и другими картинами над головой. Он усаживает меня на скамью и опускается на колени перед моими раздвинутыми ногами.

Мое дыхание сбивается, и я наклоняюсь вперед, чтобы поцеловать его, схватить в кулак его рубашку и притянуть его еще ближе.

Как только мои пальцы сжимают ткань, он кладет руки мне на колени, крепко сжимает мои ноги и кладет одну ладонь мне на воротник, прижимая меня спиной к стене. Отказ причиняет боль.

– Ло, – говорю я на одном дыхании, его черты резкие, суровые и волевые.

По моей щеке скатывается слеза.

Он не отступает. Как будто он предвидел такой исход с самого начала свадьбы. Как будто он весь день готовился к моему падению.

Вот оно.

Мне стыдно за себя и неловко. Я просто чувствую себя отвратительно.

– Мир никогда нас не поймет, – говорит он мне, его глаза так бесстрастны, что я не могу отвести взгляд. – Но это неважно, Лил. Мы есть друг у друга, и я понимаю твою боль, понимаю, как это больно, поэтому мне нужно, чтобы сегодня ты отгородилась от других людей, хорошо? Их не существует в нашем мире.

В нашем мире.

Возврата к жизни с Лореном Хэйлом не будет. И хотя заводить настоящих друзей, поддерживать настоящие связи с другими людьми сложнее, это правильно. Но именно это причиняет столько мучений внутри. Каждый день в их присутствии мы смотрим на отражения тех, кем должны быть, и знаем, что никогда не сможем ими стать.

Мои плечи расслабляются, и я шепчу: – В нашем мире есть суперспособности?

– Да, – говорит он, – но ты не невидимка.

Черт.

– Что же тогда я могу делать?

– Летать, – говорит он, – со мной, – он быстро поднимает меня, сажает к себе на спину, как мы всегда делаем. И он бежит к двери, мои волосы развеваются у меня за спиной. Мои губы растягиваются в слабой улыбке.

Он говорит: – Хочешь затеряться со мной во дворце?

Я кладу подбородок ему на плечо, и пара слезинок стекает по моим щекам, но они льются из глубины моего сердца.

– Да.

Это хорошее «да». Самое лучшее.

Оно наполнено тысячей слов «я люблю тебя», той любовью, которая может заставить тебя летать.