Текст книги "Сердце Альтиндора (СИ)"

Автор книги: Крис Кельм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 35 страниц)

   Асу потребовалось минут пять времени, чтобы переварить полученную информацию. Я терпеливо ждал его реакции.

   – Нет, такого не может быть. Тебе показалось.

   – Когда я об этом думаю и чувствую, как начинают плавиться мозги, я сам себя пытаюсь убедить, что мне это показалось. Но нет, это были настоящие сигареты, из настоящей фабричной пачки в пластиковой шелестящей упаковке. И дым этих сигарет пах отменным табаком.

   – Это случилось до или после того, как тебя огрели по голове?– спросил вдруг Ас.

   – Это ты на что сейчас намекаешь?– нахмурился я.

   – Извини, не хотел тебя обидеть,– примирительно ответил Ас. Помолчал и добавил: – А если честно... Я всегда считал себя реалистом, не верил ни в мистику, ни в случайности. Но после того как это все,– он развел руками,– стало настоящим... Я готов поверить во что угодно.

   Мы оба просидели в задумчивости минут десять. Потом Ас сказал:

   – Ты знаешь, в прошлом году я встретил одного человека, Проклятого. Он шел из Фането через Зулит в Брошенные земли. В Фането он прибыл на корабле, который доставил его аж из самой Йолы. Два... теперь уже три года назад в империю его привело какое-то задание. Там он и встретил Затмение. Намыкался, настрадался, но удалось выбраться с найрованским посольством. Много чего повидал, много чего рассказал за кружкой пива. Так вот, он говорил, что видел в империи портал, из которого вышел человек, одетый в джинсы, куртку-ветровку, с синтетической сумкой на плече и пластиковым пакетом в руке. Его встретил какой-то гигант, они о чем-то поговорили, а потом вдруг исчезли. Я уже не помню подробностей, перебрали мы с ним тогда, но что-то в этом роде. Так вот этот путешественник был уверен, что видел портал, ведущий обратно, в реал. Я ему не поверил тогда – уж очень он любил приукрасить, приврать. А потом забыл. И вот теперь ты рассказываешь о том, что видел человека, который курил настоящие сигареты.

   Он пристально посмотрел на меня, а потом вслух произнес то, о чем я сам только что подумал:

   – Может быть, этот портал существует на самом деле?

   Ответить я не успел, так как монотонность нашего пути была нарушена неожиданным появлением двух незнакомцев. Обоз обогнул холм, и лишь тогда мы заметили эту парочку. Они сидели под деревом, не спеша обедали. Увидев нас, они насторожились. Да и Баррет был начеку. Работорговец подозвал к себе Ганка – начальника охраны, а тот отдал приказ конвою сгруппироваться и переместиться в голову обоза.

   Пока мы добирались до дерева, незнакомцы собрали свои пожитки, погрузив их на заводных лошадей, затушили костер и как раз заканчивали оседлывать коней. Проезжая мимо, Баррет приказал обозу остановиться.

   – День добрый, уважаемые!– поприветствовал он незнакомцев, не покидая брички.

   Незнакомцы сдержанно кивнули.

   Теперь, когда мы стояли рядом, я смог их лучше рассмотреть. Крепкие ребята с короткими стрижками, заросшие в дороге густой щетиной лица. Облачены в одинаковые доспехи, подобранные со знанием дела и вкусом: кожаные нагрудники с металлическими нашивками, изящные стальные наплечники, удобные наколенники. На земле лежали сфероконические шлемы, обрамленные кольчужной бармицей. Спины прикрывали варяжские щиты. Из оружия у них были тяжелые арбалеты, притороченные к лукам седел, обоюдоострые мечи и кинжалы. Сразу видно – воины.

   – Это наши,– прошептал мне Ас.

   – Игроки?– насторожился я.– Ты уверен?

   – Видишь у них на нагрудниках эмблемы в виде пикирующего на добычу орла? До Затмения это был герб клана "Стальные когти". Если мне не изменяет память, они были в третьей сотне регионального рейтинга. В общем, середнячки.

   – Так то до Затмения,– пробормотал я.– С тех пор прошло почти три года, мало ли откуда эти двое могли взять доспехи?

   – Эй, земляки!– крикнул Ас, привлекая внимание незнакомцев. Но один из них – рыжеволосый – в это время беседовал с Барретом, а другой – со шрамом на щеке – внимательно наблюдал за охранниками.

   Тут же к нашей телеге подъехал один из людей Баррета и вкрадчиво сказал:

   – Еще раз откроешь рот – отрежу язык.

   Ас прикусил губу и уселся на свое место.

   – Хотел вам пожелать приятного аппетита, а вы уже покушали, смотрю,– Баррет был сама учтивость. Говорил так, словно встретил старых добрых знакомых.– Откуда едите, куда путь держите?

   – Откуда такой интерес и кто спрашивает?– продолжая затягивать подпругу, поинтересовался один из воинов.

   – Я Баррет, меня в землях барона Обриса всякая собака знает. А вот вас я среди его людей не видел, поэтому и спрашиваю.

   – Мы не имеем никакого отношения к барону Обрису,– спокойно ответил рыжеволосый воин, продолжая свое занятие.

   – Тогда у вас, конечно же, есть разрешение барона на пересечение его земель.

   – Если вас интересует, заплатили ли мы дорожную пошлину, то вот...– С этими словами воин снял с луки седла веревку с медной пластинкой, на которой был отштампован герб Барона Обриса, и показал ее Баррету.

   – Так ведь я и не сомневался в вашей порядочности,– развеселился работорговец.– Сразу видно – люди серьезные, ответственные. А куда, вы сказали, путь держите?

   – На восток,– коротко ответил воин. Наконец, он закончил с подпругой, грациозно накинул на голову шлем и с легкостью вскочил в седло. Второй воин последовал его примеру.

   Ас вовсю махал руками, пытаясь привлечь их внимание, но все бестолку.

   – Спешите, значит,– раздосадовано цокнул языком Баррет.– Что ж, не буду вас задерживать. Счастливого пути.

   Воины слегка пришпорили коней и рысью поскакали в степь. Рыжеволосый обернулся и скользнул по нам с Асом взглядом то ли сожаления, то ли упрека.

   – Баррет, ты хочешь их отпустить?– удивился Ганк.– Ты видел их коней? Заводные тоже хороши, но вторая пара – это же скакуны из конюшен найрованского короля. Уж я-то знаю. Один такой стоит целое состояние. А кошельки... Когда рыжий забирался в седло, монеты звякнули. Могу поклясться, что это было золото. А доспехи? Я бы не отказался от такого.

   Баррет смотрел вслед удаляющимся воинам и жадно шевелил пухлым губами, словно производил в уме сложный подсчет.

   – Ну же, Баррет! Их ведь только двое!

   – Хорошо,– решился наконец работорговец.– Кони мои, доспехи твои, золото пополам.

   – За мной!– коротко приказал Ганк рвавшимся в бой охранникам и пришпорил коня.

   Двенадцать против двух. Расклад сил не в пользу Проклятых. Возможно, они были неплохими воинами, но и охранники невольничьего обоза носили оружие не в качестве украшения. Все как один – опытные бойцы. Об этом говорил хотя бы тот факт, что они до сих пор были живы – это при их-то работе.

   Ганк и еще семеро скакали в центре, двое лучников сместились вправо, чтобы во время атаки не попасть в своих. Смысла стрелять в неприятельские спины, прикрытые щитами, не было, поэтому лучники выжидали более подходящего момента. Двое арбалетчиков, заряжавших на ходу оружие, заняли левый фланг.

   На мой взгляд непрофессионала, шансов у наших земляков было немного. Особенно, когда на них нападут со спины. Поэтому я, наплевав на предостережение, заорал во всю глотку:

   – Берегитесь, сзади!!!

   Не уверен, что это что-нибудь изменит, но так хоть моя совесть будет чиста.

   Не знаю, услышали ли меня воины, но, проехав еще метров двадцать, они внезапно развернули коней, одновременно с этим выхватив щиты и прикрыв ими корпус. Что меня удивило больше всего – даже увидев врага и ничуть не сомневаясь в его намерениях, Проклятые так и не взялись за оружие. Еще я заметил – насколько об этом можно было судить издалека, – как у рыжеволосого на правой руке появилась латная перчатка, которой раньше не было. Прикрываясь щитом, он резко выбросил руку в перчатке вперед, и одного из арбалетчиков выбило из седла так, что он отлетел назад на добрый десяток метров, упал на землю тряпичной куклой, да так и остался лежать без движения. Второй арбалетчик выпустил в него болт, но воин успел подставить щит, и толстая стрелка, чиркнув о преграду, срикошетила в сторону.

   Тем временем второй Проклятый принял на щит обе стрелы, пущенные лучниками, и действуя одной рукой, достал из кармашка тонкий сверкающий на солнце стерженек, в котором я тут же узнал Хрустальную иглу. Зажав ее в кулаке, он большим пальцем сломал верхушку магического артефакта, а то, что осталось в руке, швырнул под ноги приближавшимся всадникам. Раздался оглушительный хлопок. Два коня встали на дыбы, еще один резко остановился, а остальные прянули в стороны. В результате четверо всадников, в том числе и Ганк, оказались на земле. Еще двоих скакуны уносили вдаль и они ничего не могли с этим поделать.

   Пока арбалетчик торопливо перезаряжал оружие, лучники выпустили по второй стреле в воина со шрамом. Одна угодила в шлем, другая лишь чиркнула по наплечнику, оставив легкую царапину на металле. Оба лучника снова быстро наложили стелы на луки, но выстрелить – мимо – успел только один, так как второго выбросило из седла, когда рыжеволосый протянул в его сторону свою руку в перчатке.

   Воин со шрамом на щеке извлек из кармашка вторую Иглу, преломил ее так же, как и первую, и бросил в толпу приходивших в себя охранников. Трое их них уже стояли, а Ганк продолжал лежать, схватившись за сломанную ногу. Обломок магической Иглы не достиг земли, на мгновение завис в полуметре над травой, но уже в следующее мгновение взорвался огненным шаром, поглотившим находившихся поблизости людей.

   Вспышка ослепила меня. Матерясь, я тер глаза и слышал душераздирающие крики с места сражения. Когда зрение вернулось, я увидел ужасную картину. Объятый пламенем Ганк катался по огненной земле. Еще три живых факела метались по полю, воспламеняя за собой траву. Двое раненых ползли прочь от всепожирающего пламени. Остальные всадники обратились в бегство. Победители с прежним хладнокровием смотрели им вслед, не собираясь преследовать.

   Это был, пожалуй, самый быстротечный бой, который мне довелось видеть собственными глазами. С превосходящими силами противника Проклятые управились меньше, чем за минуту, так и не прикоснувшись к холодному оружию. И, наверное, впервые я пожалел, что в свое время бросил занятие магией. Впрочем, Проклятые воспользовались артефактами, а магии могли быть и не обучены. Но сути дела это не меняет.

   Мне захотелось взглянуть на реакцию Баррета, но я опоздал. Его бричка уже скрылась за холмом, из-за которого несколько минут назад выехал обоз.

   – Ты видел это!– ликовал Ас, хлопая меня по плечу.– Как они их, а?!

   Остальные невольники по-разному, но тоже выражали свою радость.

   Я же все еще не мог поверить в счастливое избавление. Даже тогда, когда Проклятые вернулись к обозу, спешились и принялись сбивать замки с клеток. Ас расчувствовался, обнял сначала одного, потом другого. Я тоже бормотал слова благодарности. Некоторые из крестьян и вовсе падали в колени и пытались расцеловать руки спасителей...

   Рыжего воина звали Ромес, его друга – Артвид. Ас был прав – до Затмения парни входили в клан «Стальные когти». Клан просуществовал одиннадцать месяцев и был наголову разбит отрядом королевской гвардии, поддержанным лучшими магами Найрована, в битве у озера Гойн. В том сражении прекратили свое существование и другие кланы, лишь немногим удалось уйти на восток. Среди них были и Ромес с Артвидом.

   Их приютил клан "Щит и меч". Двадцать девятые в региональном рейтинге и шестьдесят четвертые – в мировом накануне Затмения, теперь же – безусловные лидеры. Клану принадлежала крепость Орлиное гнездо, на восточных склонах гор Оскон и прилегающие территории в Брошеных землях. В нем изначально числились лишь профессионалы своего дела, делавшие в вирте почти то же самое, что и в реале с поправкой на уникальность мира: кузнецы, лесорубы, повара, костюмеры, бухгалтера, портные, охотники, профессиональные военные. Боевой костяк клана составляли ролевики и реконструкторы, знавшие не понаслышке о том, что такое холодное оружие. Как и все остальные, клан "Щит и меч" понес большие потери вскоре после Затмения. Были почти полностью уничтожены базы в Мериконесе и Фалето, немногие уцелели в Илиме и Даресе. По сравнению с ними база в Сайне на озере Мамур, можно сказать, отделалась легким испугом и почти полным составом ушла на Брошенные земли одними из первых. Правда, одним из первых им пришлось столкнуться с монстрами, населявшими эти территории. Многие погибли, но зато клану удалось захватить самую неприступную крепость в этой части мира.

   На данный момент численность клана составляла шестьсот с лишним Проклятых, не считая НПС. Больше половины из них не умели держать в руках оружия, зато были полезны в хозяйстве. Но и две с половиной сотни воинов при поддержке трех дюжин магов были грозной силой. Особенно, если учесть, что клану удалось сохранить часть своего магического арсенала. К сожалению, он таял на глазах: в стычках с соседями, с разбойниками, с армией короля Найрована, с баронами, в схватках с монстрами. Поэтому клан вынужден был посылать своих лучших людей во все концы света на поиски артефактов. Они рыскали по свету, посещали отдаленные пещеры, заброшенные рудники, шахты, разрушенные и оставленные людьми крепости и селения. Встречались с торговцами и не жалели денег, покупая полезные артефакты. Золотая жила, которую разрабатывали старатели клана, приносила небольшой, но постоянный доход. Клан чеканил свою собственную монету, но часть золота все же приходилось обменивать на полновесные найрованские короны. Вот и Ромес с Артвидом возвращались сейчас в Брошенные земли из очередного – увы, напрасного – рейда в фаверский Койтер.

   Освобожденные крестьяне не стали задерживаться, отблагодарили спасителей, как могли, и поспешили восвояси. Остались только мы с Асом. Пока мы опустошали съестные припасы клановцев, Ас засыпал их вопросами, на которые те отвечали коротко, но доходчиво. А когда мы поели, они предложили нам отправиться вместе с ними в Брошенные земли.

   – Врачей у нас всего пятеро осталось,– признался Ромес.– Зашиваются, бедолаги. Да и хорошим охотникам мы будем рады,– добавил он, посмотрев на меня.

   – Соглашайтесь!– поддержал его Артвид.– В одиночку в этом мире было сложно выжить даже до Затмения. А сейчас – и подавно.

   Ас думал недолго.

   – Я что, я согласен. Среди своих веселее.

   А я задал давно мучивший меня вопрос:

   – Вот вы, такие крутые и все такое, наверняка знали, что без проблем справитесь с работорговцами. Неужели вы взяли бы и вот так запросто уехали, зная, что в невольничьих клетках сидят Игроки?

   Артвид отвел взгляд, а Ромес гневно выдал:

   – Тебе что-то не нравится?!

   Артвид примирительно сжал его плечо и обратился ко мне:

   – У нас особое задание и приказ – не вмешиваться ни в какие местные разборки.

   – Кроме того, жизнь показала, что земляки разные бывают,– поддержал его Ромес.– Это сейчас, посидев с вами, поговорив по душам, мы знаем, что вы нормальные ребята. А так, кто ж вас разберет? Мало ли по Альтиндору бродит разбойников, убийц, воров, тех же работорговцев из числа наших бывших земляков?

   – Не обижайся. Все ведь хорошо закончилось,– прикоснулся к моему плечу рыжий.

   – Я и не обижаюсь,– ответил я.– Просто пытаюсь понять, что вы за люди такие.

   Помолчали.

   – Так ты с нами?– спросил Ромес.

   Я отрицательно покачал головой.

   – Потом когда-нибудь я обязательно доберусь до Брошенных земель. Я же ваш должник, а с долгами я привык рассчитываться. Но сейчас у меня есть срочное дельце в Хосте. Так что...

   Мы расстались. Я обнял на прощание Аса, пожал руки Артвиду и Ромесу, закинул на плечо тощую сумочку, одолженную клановцами, и пошел обратно на запад.

   Глава 4

   Возможно... нет, наверняка, я поступил опрометчиво, отказавшись от предложения клановцев. Они были тысячу раз правы: выжить в одиночку в этом безумном мире было нелегко. Мне везло почти три года, пока я не высовывался из леса Яровэн. Стоило мне выйти в люди – и я едва не угодил в рабство. Сидел бы дальше – ничего бы этого не случилось... Впрочем, зачем я сам себя обманываю. Мои неприятности начались раньше. Они сами отыскали меня в моем уютном гнездышке и чуть ли не силком потащили на Ледяную поляну. Мне повезло там, мне повезло сейчас. Но когда-нибудь капризная тетка-удача отвернется от меня, и тогда...

   Ладно уж, поживем – увидим.

   Итак, я отказался от заманчивого предложения клановцев и я решил вернуться в Хост. Для этого у меня было, по меньшей мере, три причины. Во-первых, жизнь в обществе подразумевала подчинение принятым в этом обществе нормам и правилам. Подчинение претило мне само по себе, а нормы и правила общества могли коренным образом отличаться от моих собственных. Лезть же в чужой монастырь со своим уставом я не собирался. Во-вторых, мне не терпелось вернуть должок одному обаятельному торговцу, который с чистым сердцем обрек меня на смерть. Наконец, в-третьих, мне хотелось поближе познакомиться с любителем фирменных сигарет и узнать, откуда он достает табачок.

   Всю дорогу до Хоста я вспоминал рассказ Аса о портале. Существовал ли он на самом деле? Да и возможно ли в принципе его существование?

   "После того, что с нами случилось, я готов поверить во что угодно",– сказал Ас.

   И я был с ним полностью согласен. В этом мире было возможно даже невозможное. Но портал, ведущий в реальный мир... Гораздо легче было найти объяснение появлению сигарет в вирте. Предположим, кто-то из разработчиков тайком отцифровал энное количество курева. Зачем? Кто ж его знает. Может быть для себя, а может на продажу. Бизнес выгодный, особенно сейчас. За три года, прошедших с момента Затмения, контрабандист, должно быть, знатно озолотился. А может не он, а кто-то из посторонних наткнулся на схрон разраба и теперь толкает сигареты за золото.

   А портал... Нет, сомнительно. Придумал все знакомый Аса.

   Путь до Хоста занял у меня без малого три дня. Я шел на восток, стараясь не упускать из виду склоны гор Туор. Первую ночь провел в ложбине, поросшей густым кустарником, вторую – в чахлом лесочке на ковре из прошлогодних листьев. По пути никого не встретил. Лишь однажды с вершины холма я увидел небольшой конный отряд, двигавшийся в сторону рудников. Меня они не заметили.

   Мои раны постепенно заживали. Головные боли накатывали волнами, но уже не так часто и чувствительно, как раньше. Теперь и я начинал верить, что через пару дней от следов побоев не останется и следа. Разве что в памяти – как урок на будущее.

   К исходу третьего дня, когда я добрался до поросшей редким лесом Удро и свернул на север, зарядил мелкий дождик. Без плаща, который, как и остальные мои вещи, остался в доме Ойкеса, я промок до нитки, но упрямо шел вперед к своей цели, надеясь еще до заката добраться до города. Ночевать в сыром лесу под дождем – сомнительное удовольствие.

   Успел с запасом.

   В город я вошел вместе с отрядом работников, возвращавшихся с рудника. Есть хотелось до тошноты – съестные запасы, выданные клановцами, закончились на завтрак, – но начистить морду знакомому торговцу хотелось еще сильнее. К тому же не мешало сначала вернуть деньги, так и не полученные за артефакт. И я прямиком направился в лавку Ойкеса. Если мне повезет, он будет один. Такие как он, готовые удавиться за медный грош, обычно не нанимают охранников – разве что в крайнем случае, как при нашей последней встрече, когда нужно было избавиться от тела обокраденного человека. Да и посетители, пожалуй, заходили к нему не часто. Весь его бизнес был скорее ширмой, чем доходным ремеслом. Так что я мог рассчитывать на то, что нашей "беседе" никто не помешает.

   К сожалению, лавка была заперта. Придется подождать до утра.

   И я отправился на поиски жилья. "Усталый путник" оказался ближайшим к дому Ойкеса трактиром. Время было позднее, посетители успели разойтись по комнатам и домам, если говорить о местных. Так что ужинал я в одиночестве. Хозяин не стал ради меня разводить очаг, и мне пришлось довольствоваться тем, что осталось. Кусок холодного жареного мяса, немного квашеной капусты и моченых яблок, ложка подгоревшей пшенной каши, кусок хлеба и кружка пива. Скромно, но я уже четыре дня не ел ничего более вкусного. После ужина я отправился спать – к великой радости зевавшего и устало потиравшего глаза трактирщика.

   А ранним утром я снова сунулся в лавку Ойкеса. Я постарался войти потише, но сигнальный колокольчик все-таки предательски звякнул.

   В лавке, как и в прошлый раз, было безлюдно. Что ж, и это меня вполне устраивало. Не задерживаясь на пороге, я прямиком направился в подсобку. Стоило мне протянуть руку, как дверь распахнулась сама, и я нос к носу столкнулся с недостойным наследником уважаемого торговца Вадариса. Когда он увидел меня, дежурная улыбка медленно сползла с его вмиг побледневшего лица. Прежде чем он успел захлопнуть дверь, я дал ему в морду кулаком.

   Кажется, я говорил, что терпеть не могу насилия? Что ж, иногда я об этом забываю. Какое-то помутнение рассудка, честное слово. В эти минуты я совершенно не отдаю отчет своим действиям и могу натворить бед, а потом буду об этом очень сожалеть. И хотя я стараюсь держать себя в руках, мне не всегда удается совладать с эмоциями. Вот и сейчас, едва увидев Ойкеса, я не сдержался, приложился от всей души.

   Лавочник улетел вглубь помещения, шумно разметав по пути весь стоявший на полу товар. Приличный такой страйк получился.

   Я вошел следом.

   – Что, тварь, не ждал?– злорадно проревел я и громко хлопнул дверью.

   Ойкес лежал в позе зародыша у опрокинутого стола под кучей ветхого тряпья и тихо поскуливал. Не по злобе душевной, а профилактики ради, я наподдал ногой куда-то между коленками и подбородком и тут же почувствовал, как меня отпустило. В этот раз на удивление быстро. Впрочем, чему тут удивляться? В конце концов, меня не убили, как собирались, пленником я пробыл всего полтора дня, а рабской доли и вовсе не познал. К тому же злость на Ойкеса перекипела за время пути до Хоста.

   – Теперь мы в расчете,– сказал я, но тут же добавил, чтобы торговец не питал несбыточных иллюзий: – Это что касается побоев. Теперь давай поговорим об артефакте.

   Ойкес скукожился еще сильнее, решив, что его сейчас опять будут бить. Но я уже остыл, и мне действительно хотелось просто поговорить. Я отыскал стул, уселся рядом с лавочником и брезгливо стянул с его лица чьи-то затертые до дыр подштанники.

   Вид у лавочника был жалкий. Из разбитого носа обильно текла кровь, а из глаз – слезы. Смеживая веки, он страшно морщился и дрожал, стуча зубами.

   – Так будем молчать или все-таки поговорим?– спросил я, легонько ткнув его сапожком в бок. Лавочник резко вздрогнул и протяжно завыл.– Все, прекращай скулить. Не буду я тебя убивать. Пока. Где мой артефакт?

   Ойкес закопошился, неуклюже поднялся на ноги и, избегая встречаться со мной взглядом, хромая, поплелся к шкафу у стены. Покопавшись на полке, он достал артефакт и дрожащей рукой вернул его законному хозяину.

   Я даже не знал, радоваться мне или печалиться. Артефакт снова у меня и опять я понятия не имел, что с ним делать.

   – А теперь объясни мне, что в нем такого, что ради него ты удумал лишить человека жизни?

   Ойкес молчал.

   – Ну?!– повысил я голос.

   – Я... я не знаю,– заикаясь, пробормотал лавочник.– Я искал в книгах и манускриптах отца, но ничего не нашел.

   – Что ж ты в него тогда так вцепился?– я не мог понять логики его поступков. Неужели он решился на безграничную подлость только ради обладания приглянувшейся ему вещицей? Или он пытается водить меня за нос?

   – Один человек обещал за него хорошо заплатить,– робко, едва слышно ответил Ойкес.

   – Сколько?– ради интереса спросил я.

   Лавочник ответил не сразу. Мне пришлось топнуть ногой.

   – Сто корон,– выдавил он с трудом.

   Теперь хоть его поступок приобрел смысл. Покупать артефакт за сто пятьдесят золотых, чтобы потом продать его за сто – глупо. Вот он и решил сдать меня разбойникам за двадцать. Итого восемьдесят корон чистой прибыли. Приличный гешефт.

   – Кто покупатель?– спросил я.

   – Я его не знаю,– пожал плечами Ойкес.– Он не местный.

   – Продолжай,– подбодрил я его.

   – Он появился в Хосте...– Ойкес задумался,– примерно год назад. Тоже спросил отца. Потом поинтересовался, не приносил ли кто на продажу некий артефакт. Показал рисунок. Я сказал – нет. А он оставил рисунок и наказал: если вдруг артефакт объявится, дать ему знать. И ушел. Я совсем уж о нем забыл, и рисунок забросил. А тут такое...

   – Где этот рисунок?

   – Сейчас.– Лавочник суетливо загрохотал ящиками в столе, нашел, протянул мне пожелтевший листок бумаги.

   Да, на рисунке был изображен мой артефакт – вне всякого сомнения. Автор обладал определенным талантом, передал даже незначительные нюансы.

   Что ж, кажется, в этом мире есть человек, которому известно, что это за артефакт, и который готов заплатить за него сто золотых.

   – Ты ему уже сообщил, что артефакт у тебя?– спросил я лавочника.

   – Нет еще.

   – А что ж так?

   – Я подумал...– смутился Ойкес.– А вдруг он стоит больше, чем двести корон?

   – Ты же говорил – сто?

   Лавочник прикусил язык и залился краской.

   – Значит, решил срубить бабла побольше,– усмехнулся я.

   Он меня не понял.

   – Как ты должен был связаться с покупателем? Он в городе?

   – Нет,– замотал головой Ойкес.– Не думаю. Он оставил мне Хрустальную иглу. Сказал: как появится артефакт – сломать ее.

   Понятно, магия вызова. В прежние времена это был достаточно распространенный артефакт.

   – Где эта Игла?

   Ойкес снова полез в ящик стола и показал мне хрустальный стерженек, покрытый магической вязью. Я бесцеремонно отнял его. Полюбовался. Давненько я не держал в руках магических Игл...

   Потом, недолго думая, сломал ее пополам.

   – Вызов отправлен.

   Адресат мог находиться, где угодно, поэтому ждать можно было сколь угодно долго. А мне хотелось кушать.

   Я встал со стула.

   – А ты, значит, приторговываешь краденым,– прищурился я, глядя на Ойкеса.– Нехорошо.

   – Я не хотел, они меня заставили!– воскликнул лавочник.

   Кто бы сомневался.

   – Это ты будешь городской страже объяснять.

   Ойкес бухнулся в ноги.

   – Не выдавай!– заскулил он, вцепившись в мои штаны.

   – Выдам, обязательно выдам. И награду за тебя получу. По твоей вине я остался без денег, без плаща, без лука, без ножа... Кстати, где они?

   – Здесь все!– обрадовался лавочник. Как стоял на коленях, так и пополз к сундуку, между полками. Откинул крышку, взял сверху мои вещи.– Все в целости и сохранности.

   Другой бы на его месте давно избавился от улик, а он приберег, чтобы, значит, продать. Скряга.

   Он протянул мне плащ, лук, колчан со стрелами, нож и пустой мешок.

   – И вот еще,– Ойкес застенчиво сунул мне в ладонь три золотых.– Не выдавай меня стражникам...

   – Скажи еще, что ты больше не будешь,– усмехнулся я.

   – Я больше не буду. Честно.

   Деньги я взял.

   – Я задержусь в Хосте на пару дней. Если объявится человек, желающий купить артефакт, скажи ему, что я остановлюсь в трактире "Усталый путник". И давай без глупостей. Если меня еще раз кто-нибудь попытается убить...

   – Клянусь самым дорогим, что у меня есть...– выпучив от усердия глаза, заверил меня Ойкес.

   – Ночным горшком что ли?– не сдержался я от сарказма.– Смотри у меня. Я предупрежу надежного человека, и если со мной что-нибудь случится – он сообщит о твоих подвигах городской страже.

   Врал, конечно, но кто об этом знает, кроме меня.

   Я совсем уж было собрался уходить, но тут вспомнил еще кое-что.

   – Кстати, а кто был тот человек, который табачком баловался?

   – Кто?– не понял меня Ойкес.

   Ну да, они же, неписи, понятия не имеют, что такое табачок.

   – Тот человек,– поправился я,– который в прошлый раз сидел на табурете.

   Ойкес поморщился, шевеля извилинами.

   – А... Это Венгил. Стра... хм... уважаемый человек,– шепотом произнес лавочник.

   – Местный?

   – Да как сказать... Живет здесь уже с год, наверное.

   – Чем занимается?

   – Да как сказать...– замялся Ойкес.

   – Ну, говори, не выдам.

   Он затравленно осмотрелся, словно боялся обнаружить этого самого Венгила за стеллажами, а потом чуть ли не на ухо мне зашептал:

   – Я не знаю, кто он. И никто не знает. Только все разбойники и воры в округе ему подчиняются и долей с добычи делятся.

   – И об этом, конечно, тоже никто не знает,– подначил я его.

   – Почему же! Многие в курсе.

   – Так и гнали бы его из города, раз в курсе.

   – Хотели было,– вздохнул Ойкес.– Нашлись храбрецы.

   – И что?

   – Что-что, нет их более. Кто сам умер, кто сгинул без следа. Боятся его у нас в Хосте, вот и не трогают.

   И это фаверцы – бесстрашные сердца.

   – А еще говорят, у этого Венила есть могущественный покровитель. Я сам его не видел, люди видели. Когда Венгила прижали, в Хост явился человек в маске, нагнал страху на наших старейшин и исчез. Вот с тех пор Венгила никто и не трогает.

   Любопытный персонаж – этот Венгил. Надо бы с ним познакомиться. Может, что интересное расскажет. Или хотя бы сигаретами угостит.

   – А где он живет?

   – Кто?

   – Венгил ваш.

   – Он не наш. Скорей уж ваш,– парировал Ойкес и, поморщивщись, добавил:– Проклятый... А живет он, знамо где, – неподалеку от торговой площади, дом у него там. Спроси любого – покажут.

   Теперь, кажется, все. В лавке Ойкеса мне нечего было делать, пора и честь знать.

   Не мешало бы встретиться с этим Венгилом, да, боюсь, непростой у нас с ним получится разговор. Как бы опять во что не вляпаться. Прежде чем соваться в логово к волку, нужно все хорошо обдумать. Хватит ломиться головой сквозь каменные стены.

   Не прощаясь, я покинул подсобку. На выходе из лавки я столкнулся с человеком, ворвавшимся в помещение, словно ураган. Едва не сбив меня с ног, он даже не извинился, быстрым шагом приблизился к прилавку и обратился к Ойкесу без предисловий:

   – Артефакт нашелся? Где он?

   Быстро же он появился.

   Мне пришлось задержаться.

   Незнакомец был примерно одного со мной возраста, среднего роста, субтильный на вид. Аккуратно остриженные русые волосы, проницательный взгляд голубых глаз, бородка-испанка. Одет неброско, но добротно. Самоуверен, порывист в движениях.

   Отвечая на его вопрос, Ойкес молча кивнул в мою сторону.

   Незнакомец обернулся, нарочито придирчиво оценил меня взглядом.

   – Проклятый?– уточнил он.

   – От Проклятого слышу,– ответил я. И, думаю, не ошибся. Было в этом человеке что-то неуловимо знакомое, можно сказать, родное.