Текст книги "Сердце Альтиндора (СИ)"

Автор книги: Крис Кельм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 35 страниц)

   Девушка что-то сказала и, вырвавшись, вскочила на ноги. Я завладел ножом и тоже поднялся, чтобы не прилетело еще и с ноги. Она снова что-то бросила мне в лицо по-джуггански.

   – Чего?! Я не понимаю тебя!– сказал я, убирая нож в ножны.

   Она смутилась и, немного подумав, сказала нерешительно по-айленски:

   – Ты – не он!

   – Естественно! Я – это я,– заверил я ее.

   Она смерила меня с ног до головы недоверчивым взглядом и только сейчас заметила рваное платье и открытую на обозрение грудь. Левой рукой она запахнула накидку и тут же правой влепила мне еще одну пощечину.

   Вот эта уже была чувствительной!

   – Все вы, мужчины, одинаковы,– сказала она, покраснев и отведя глаза.

   И увидела непривычный для нее пейзаж. Ее и без того большие глаза поползи из орбит.

   – Где это мы?– У нее был восхитительный акцент. Она так мило растягивала слова, словно смаковала их на вкус.

   – В Найроване... наверное.

   Рука снова взлетела для пощечины, но я перехватил ее, дернул на себя и жестко сказал:

   – Ударишь меня еще раз – превращу в крысу!

   Она поверила, побледнела, дернулась, чтобы отстранится, и я выпустил ее руку. Девушка не удержалась на ногах и упала на землю. Она хотела было встать, но передумала и... неожиданно заплакала.

   Кошка, не вмешивавшаяся в наши разборки, тут же подошла к ней и стала тереться мордой о плечо. Заметив хищника, девушка улыбнулась сквозь слезы, и, обняв, принялась гладить между ушей. Чем совершенно выбила меня из колеи: другая на ее месте подняла бы крик, бросилась бежать, забралась с разбегу на отвесную скалу, а эта...

   Пет-терапия пошла на пользу. Девушка перестала плакать и больше не бросала в мою сторону ненавистные взгляды. Она вообще перестала меня замечать, увлекшись довольно урчащей кошкой.

   Между тем погода начала стремительно портиться. Подул порывистый ветер, нагнал тяжелые свинцовые тучи. Загремел гром, сверкнула молния, и начался ливень.

   А спрятаться на открытой местности было негде. Разве что...

   – Айда за мной!– я протянул девушке руку, чтобы помочь ей подняться.

   Она гордо отказалась от моей помощи, встала сама. Но вместо того, чтобы последовать за мной, она закрыла глаза и подставила лицо под барабанящие капли.

   Конечно, дождь был событием экстраординарным для жителей безводной пустыни. Так что я не стал мешать ей наслаждаться низвергавшимся с небес потоком, и быстрым шагом направился к скалам по дну набухшего ручья.

   Пантера заметалась на месте, посматривая то мне в след, то на беспечно стоящую под проливным дождем девушку. Наконец, решение было принято, и она, оборачиваясь, поплелась следом за мной.

   Я довольно улыбнулся.

   Это мой пет!

   Вход в пещеру был просторный, а внутри она еще больше расширялась и возносилась вверх, ощетинившись короткими острозубыми сталактитами. Ручеек, ставший, благодаря дождю, полноводным, бурлил в границах проточенного в камне русла, уходившего вглубь горы и терявшегося в темноте. Слева от него возвышалась сухая площадка, на которой чернело золой старое кострище. Рядом с ним топорщилась сухими ветками вязанка хвороста. Значит, мы были не первыми, кто искал приюта в этой пещере. Кто были наши предшественники? Охотники? Старатели? Или такие же путники, случайно забредшие сюда в непогоду?

   Как знать...

   А за вязанку хвороста огромное им спасибо. Костерок для просушки будет в самый раз.

   Пока я разводил огонь, а пантера, тревожно посматривая на вход, вылизывала шерсть, появилась девушка – мокрая с головы до ног, но довольная как кошка, стянувшая кусок колбасы.

   Как мало нужно человеку для счастья...

   А я бы сейчас не отказался от сытного окорока и кружки хорошего пива – со вчерашнего дня не ел.

   Но мои съестные припасы остались где-то в далеком Уюме. Так что приходилось игнорировать призывное урчание желудка и надеяться, что в ближайшее время мы выберемся к людям или по пути удастся что-нибудь подстрелить.

   Кстати, о людях... Должно быть, нас занесло на запад. Местность напоминала предгорье Оскона, а водная гладь на западе – озеро Мамур, где на берегу стоят найрованские поселения, среди которых небольшой городок Сайн. А на востоке... Где-то неподалеку начиналось ущелье Страха, ведущее к Перевалу Забвения, за которым находится Берег Смерти. До Затмения это была отдельная рейдовая локация, рассчитанная на групповое прохождение. Одиночке там нечего было делать. Вход в ущелье преграждала высокая стена с прочными воротами. У ворот дежурили стражники, предупреждавшие об опасностях, подстерегавших путника по ту сторону гор. Если игрок настаивал, появлялся запрос: "Вы уверены, что хотите перейти в локацию Берег Смерти?" Задействовав "Да", игрок оказывался в ущелье Страха...

   Я побывал там однажды в составе рейда из двадцати восьми человек. Нам удалось добраться до Перевала, потеряв шестерых. А потом мы все полегли, так и не ступив на Берег Смерти. За короткую историю существования локации пройти ее полностью так никому и не удалось.

   После Затмения я не бывал в этих краях, но слышал, что локация, утратив незримые барьеры, преграждавшие путь неосторожному страннику, стала неотъемлемой частью мира. Искатели приключений, пользуясь тем, что пост у ворот был оставлен найрованцами, не раз пытались проникнуть на Берег Смерти. Но все до одного пропали без следа. А два года назад монстры прорвались в Найрован – то ли кто-то не закрыл ворота, то ли обитатели ущелья Страха нашли какую-то лазейку – не знаю. Они добрались до озера Мамур, уничтожили несколько поселений и едва не ворвались в Сайн. Защитникам города удалось сдерживать натиск, пока Король не прислал подкрепление. Чудовищ истребили, а у ворот воздвигли крепость с крупным гарнизоном. Теперь никто не мог проникнуть за стену без разрешения Его Величества...

   Я так рвался в Найрован, а оказавшись здесь, понятия не имел, что делать дальше. Вернуться в Яровэн? Или посетить Брошенные земли – благо они находились недалеко от этих мест?

   Впрочем, теперь, обладая универсальным телепортационным камнем, я мог в мгновение ока оказаться в любой точке мира. По крайней мере, я на это надеялся...

   Закончив с разведением костра, я присел к огню и, размышляя о насущном, время от времени подбрасывал в пламя сухие хворостины. Девушка тоже устроилась у костра, отжимая промокшую накидку.

   – Ты бы просушила одежду,– предложил я ей.

   – Не дождешься,– фыркнула она.

   Непись, а туда же.

   Впрочем, накидку она, все же, сняла, плотно запахнув порванное платье, и накинула ее на камень перед костром.

   Я тоже снял нагрудник, чтобы сменить рубашку, чем насторожил молодую уроженку Уюма.

   – Не бойся, я не буду к тебе приставать,– поспешил я ее успокоить.

   – Только попробуй,– снова фыркнула она и бросила взгляд на пантеру.

   Кошка тут же прекратила вылизывать шерсть и, посмотрев на меня, оскалила клыки.

   И это мой пет...

   – Тебя как звать-то?– спросил я девушку, разложив мокрую рубашку на камни.

   – Хайтерэ,– коротко ответила она.

   Красивое имя. Запомнить бы...

   – А мама как тебя зовет?

   Девушка резко повернула голову, тяжело засопела, сверкнула взглядом.

   Дикарка какая-то!

   – Я что-то не то сказал?– спросил я ее.

   Она снова отвернулась, пряча увлажнившиеся глаза.

   – Тера.

   – Что?– не понял я.

   – Она звала меня Тера,– проговорила она сквозь плотно сжатые зубы.

   Мой безобидный вопрос почти довел ее до слез. Должно быть, это не самая подходящая тема для разговора. И я решил ее сменить. Не сидеть же молча?

   – Расскажи, как ты оказалась в колодце?

   Она заскрипела зубами. А потом схватила камень и бросила его в стену.

   Да что с ней такое?!

   – Ладно, не хочешь разговаривать – не надо.

   Чтобы хоть чем-нибудь заняться я принялся рыться в сумке и наткнулся на мешочек с финиками.

   Когда я его туда положил? Не помню...

   Я развязал его и протянул девушке.

   Она как-то странно посмотрела на меня, но все же запустила пальцы в мешочек, вытащила сушеный плод и отправила его в рот. Думаю, она была голодна не меньше моего.

   – Бери еще.

   Тера не стала отказываться, но сказала:

   – Ты тоже ешь.

   – С удовольствием,– ответил я и закинул в рот продолговатый фрукт.

   Некоторое время мы молча жевали финики. Насытиться малокалорийными плодами было трудно, но голод они, все же, утоляли.

   – Во всем виноват Якс,– заговорила она неожиданно. Я не понял, о чем речь, но не стал перебивать. Немного помолчав, Тера продолжила: – Мне тогда было пятнадцать лет. Мы – я, мама, папа и мой маленький брат – жили к северу от оазиса Уйят. Жители села отвоевали у пустыни клочок плодородной земли вокруг колодца и выращивали финики. Это был тяжелый труд с рассвета до заката. Но никто не роптал. Нас устраивала такая жизнь... А потом появился Якс со своими разбойниками. Угрожая оружием, они заставили старейшин заплатить дань золотом и финиками. После этого они ушли, но через месяц вернулись снова. И опять старейшинам пришлось заплатить. Когда они появились в третий раз, нам уже нечем было делиться с разбойниками. Но они жаждали золота. Якс лично отобрал трех юношей и трех девушек, которых решил продать в рабство. Я была среди них. На нашу защиту встало все село. Мужчины напали на разбойников. Но что они могли сделать с мотыгами и ножами против вооруженных до зубов людей Якса... В селе началась резня. Разбойники никого не щадили. Они убили... всех, даже... маленьких детей... Лишь мне и еще троим юношам удалось спастись. И мы поклялись отомстить.

   Мы выслеживали шайку Якса, шли по ее следам, жалили как пчелы, но до главаря разбойников не могли добраться, как ни старались. Мои друзья погибли один за другим. Я осталась одна...

   Недавно я узнала, что Якс обезумел настолько, что собирается напасть на Уби-Хотер, где живет Великий Мудрец Асарта, и устроила засаду у Красных скал.

   Я ждала разбойников три дня. Когда они появились, я пустила стрелу в Якса. Он находился всего в двадцати шагах от моего укрытия. Я не могла промахнуться... За время скитаний по пустыне я научилась неплохо стрелять из лука, да и саблей владею вполне сносно. Но стрела угодила в доспех...– она ткнула меня в грудь пальцем,– ...в этот доспех. И не причинила никакого вреда Яксу. Потом разбойники напали на меня. Я побежала. В меня попала стрела, но я успела добраться до колодца. Дальше бежать было некуда. Я не боялась умереть, но не хотела уйти, оставив в живых этого мерзавца. Я решила спрятаться, начала спускаться в колодец, но сорвалась, ударилась головой и потеряла сознание... Больше ничего не помню.

   Она замолчала, глядя в никуда.

   Бедная девочка, такое пережить...

   Да, она была непись. Да, ее история была придумана разработчиками, и, может быть, на самом деле ничего подобного вообще не было – ни разбойничьего произвола, ни резни в селе, ни лишений, испытанных девушкой во время скитаний по пустыне. А была лишь информация, вложенная в NPC по имени Хайтерэ. Но для нее, для самой Теры, это была часть ее жизни. И личные переживания, боль от потери близких, жажда, голод, бессонные ночи в слезах были для нее настоящими, реальными.

   Мне захотелось прижать ее к себе, погладить по голове, пожалеть, утешить...

   Но девушка вздрогнула, словно стряхнула с себя тяжесть воспоминаний, и сказала:

   – А теперь ты расскажи, откуда у тебя этот доспех?– В ее голосе больше не было надломленности, вызванной невольным экскурсом в прошлое.– Что ты делал в пустыне? Ты ведь не из числа разбойников. Я знаю в лицо каждого из них... Это ты достал меня из колодца? И главное – почему мы находимся в Найроване?

   Теперь настала моя очередь задуматься.

   С чего начать рассказ? О чем вообще можно рассказать, о чем промолчать?

   Немного подумав, я вернулся в тот день, когда на пороге моего дома появились троих бродяг с большой дороги...

   Девушка слушала внимательно. Теперь, когда я углубился в воспоминания, она взяла на себя труд поддерживать огонь, кормила пламя ветками, ворошила угли тонкой палочкой. И слушала.

   Я рассказал ей все.

   Она немного удивилась, узнав, что я Проклятый. Должно быть, нечасто ей приходилось встречаться с нашим братом, но кое-что она о нас знала. Известие о смерти Якса она восприняла торжествующей усмешкой, сделавшей ее лицо поистине зловещим. Потом немного смутилась, когда я рассказывал, как обрабатывал ее рану. И задумалась, узнав, что в Найрован она, да и пантера тоже, попала по чистой случайности.

   – Если захочешь, я верну тебя обратно в Уюм, как только активируется "Камень крови",– предложил я ей потухшим голосом. Почему потухшим? Думаю, догадаться нетрудно.

   Она покачала головой.

   – Нет, не надо. У меня там никого не осталось. И теперь, когда Якс мертв, мне там нечего делать... Грустные воспоминания... А в Найроване я никогда не была. Здесь так красиво, так много зелени, красок...

   – Это что!– воспрял я духом.– Ты еще в Яровэне не была. Вот где по-настоящему красиво.

   – Тогда я погощу здесь немного, хорошо?

   – Конечно, оставайся!– воскликнул я, может быть, слишком эмоционально.

   Девушка с едва уловимой усмешкой посмотрела на меня так, что мне, залившемуся краской, пришлось отвести взгляд.

   – Кстати, давно хотел спросить,– обратился я к девушке, треплющей загривок пантеры.– Почему она к тебе так привязана? Это ведь она привела меня к колодцу, на дне которого ты лежала в беспамятстве. А потом несла тебя на своей спине до самого Уби-Хотера...

   – А я думала, это ты нес меня на руках,– улыбнулась она.

   Черт, за одну эту улыбку можно было порвать весь мир!

   – Ну... я... в общем, мы несли тебя по очереди...– смутился я. Давно со мной такого не случалось. Поэтому я поспешил вернуться к прерванной теме.– Так чем ты околдовала это милое создание?

   Она невинно пожала плечами.

   – Ничем. Я просто люблю животных. А они – меня.

   Потом мы еще долго беседовали на отвлеченные темы. Вернее, я говорил, а она больше расспрашивала: о Найроване, о Яровэне, о жизни в больших – в ее представлении – городах... Обо всем. Лишь темы реала она не касалась, словно на нее было наложено строгое табу.

   А я говорил, говорил, говорил, смотрел на нее и чувствовал, как все больше кружится голова, хочется петь и творить глупости.

   Несмотря на мое красноречие, Тера начала клевать носом, и я нехотя предложил ложиться спать. Она устроилась у костра, пантера улеглась рядом с ней. Я, прежде чем лечь напротив, одел нагрудник. В нем было не так жестко спать на камнях.

   Нас с девушкой разделял костер, но сквозь пляшущие язычки пламени я видел ее лицо – такое милое и умиротворенное.

   Я даже не заметил, как заснул. И мне приснился удивительный сон. Я увидел отца – впервые со времени Затмения. Мне вообще не снились сны, связанные с реалом. А тут... папа... Он стоял, облокотившись плечом о дерево, скрестив руки на груди. В его взгляде было море тепла, внимания, заботы.

   – Отец?– я поднялся на ноги, а он отошел от дерева.

   Мы встретились в центре поляны, обнялись.

   – Как ты, сын?– спросил он меня.

   – Все хорошо. Вот, только что вернулся из увлекательного путешествия.

   – И не один, как я посмотрю,– усмехнулся он.

   Я обернулся и увидел Теру, мирно дремавшую под боком у большой черной кошки.

   – Да. Это Тера. Она такая... такая...

   Отец улыбнулся еще шире.

   – Теперь и я вижу, у тебя все хорошо, мой мальчик.

   – А вы как? Как мама?

   – У нас все в порядке. Мама... постоянно думает о тебе. Скучает.

   Мне стало грустно. И стыдно. Я так мало времени уделял своим родителям. Особенно после того, как они перебрались в Канаду. Мама часто звонила, но я постоянно был занят, чтобы ответить на ее звонки. И редко удосуживался перезвонить и хотя бы поинтересоваться ее здоровьем.

   – Не будем о грустном, сынок. Лучше пойдем со мной. Я хочу тебе кое-что показать. Это важно.

   Отец развернулся и по тропинке направился вглубь леса. Я сделал шаг, остановился...

   – А как же они?– кивнул я на девушку и пантеру.

   – Пусть пока поспят,– ответил отец, не оборачиваясь.

   Мы долго шли через лес. Он был настолько густым, что тропинка напоминала устье реки, пробившей себе путь сквозь узкое ущелье. Мне казалось, что, даже если я захочу свернуть в сторону, то не смогу сделать и шага, тут же запутаюсь в хитросплетении ветвей. Впрочем, я не собирался никуда сворачивать. Я продолжал идти за отцом, уверенно шагавшим по тропинке. Сначала он шел не спеша. Но постепенно его шаг начал ускоряться, он вырвался вперед, и временами, когда тропинка резко поворачивала вправо или влево, я терял его из виду. Я попытался его нагнать, но не смог приблизиться ни на йоту.

   А потом он и вовсе исчез.

   Я заметался на тропе, бросился вперед, в надежде увидеть его за ближайшим поворотом. А когда свернул, почувствовал, как земля ушла у меня из-под ног. Падая, я закричал.

   К счастью, полет оказался коротким. Я упал на грудь. Удар выбил воздух из моих легких, затрещали ребра...

   – Не ушибся?– послышался заботливый голос отца.

   Я встал на ноги, прислушался к ощущениям – нет, кажется, ничего не повредил – и осмотрелся.

   Я снова стоял на поляне. Правда, это была другая поляна. В самом ее центре рос восхитительный по красоте цветок. Огромный, яркий, сочный. Изумрудно-зеленые широкие листья служили цветку ложем. Длинные побеги-усики расползлись по всей поляне, так что мне, когда я решил приблизиться, пришлось смотреть под ноги, чтобы случайно не наступить на один из них. Сам цветок внешне напоминал гигантскую глоксинию – метра два высотой. У него были мясистые алые лепестки, покрытые крупными белыми точками и темными, похожими на артерии, жилками. Изнутри торчали крупные тычинки. Запах цветка был неповторим и приятен.

   Определенно, это была королева среди цветов. И, как положено монарху, у нее была своя свита. Десятки крупных жуков, похожих на божьих коровок, суетливо бегали по земле, по гладким упругим листьям, взбирались по канатовидным усикам к самому цветку и замирали, словно выражая королеве свое почтение.

   Я не удержался, провел пальцами по слегка вывернутому наружу лепестку. Он был слегка шершавым на ощупь, будто покрытым мягкой щетиной. Пальцы обожгло, я резко отдернул руку и обернулся, чтобы взглянуть на отца.

   Но его не было на поляне.

   И в этот момент цветок вздрогнул, словно пробудившись ото сна, дернул боками, зашевелил лепестками и гибкими тычинками. Пара жуков свалилась внутрь цветка. До меня донеслось шипение, а в лицо пахнуло смрадом.

   Я попятился назад, но что-то вцепилось в мою правую ногу и потянуло обратно к цветку. Я опустил глаза и увидел извивающийся побег, опутавший мою голень. Я попытался оторвать его от себя, но побег ощетинился шипами, проткнувшими мою ладонь и впившимися в плоть ноги.

   Я закричал от боли, и тут в мою сторону метнулся еще один побег, изогнулся змеей и ударил меня острым концом в грудь. Удар был настолько сильным, что я отлетел назад и упал на спину. Не будь на мне панциря, побег пробил бы грудь насквозь. Впрочем, он пробил бы и нагрудник, если бы не защита, наложенная "Камнями крови". Выполнив свою задачу, несколько из них погасли. Теперь понадобится определенное время, чтобы они снова зарядились.

   И только сейчас в мозгу прояснилось, и я понял, что это был вовсе не сон. Морок, бред, гипноз – что угодно, но только не сон. Я стоял посреди просторной пещеры, центр которой занимало... Если это и было растение, то какое-то уж слишком подвижное. Когда видение развеялось, оно утратило свою былую привлекательность. На самом деле оно было похоже на огромную мясистую трубку, необъятно толстую у основания, крепившегося к голому камню, еще более расширяющуюся к середине тела, а потом резко сужающуюся до полуметрового диаметра. Жерло постоянно сокращалось и чавкало, то ли что-то пережевывая, то ли давясь слюной в предчувствии сытного обеда. Бледные стенки трубки, колышущиеся подобно растревоженному студню, покрывали сочащиеся слизью и отравляющие воздух зловонием гнойники. Листьев у него не было. Зато щупалец оказалось более, чем достаточно. Они заполняли собой почти все пространство пещеры, извиваясь, шарили по камням, и от них невозможно было ни укрыться, ни сбежать. Потому что бежать было некуда: в этой пещере не было выхода. Хотя... Нет, он, конечно, был. Более того, их было два, но оба под самым потолком, на высоте метров шести – так что не допрыгнешь.

   Каменный пол вокруг чудовища был густо усыпан разрозненными костями. Судя по черепам, большая часть костей принадлежала людям. Так что я был не первым, кого удалось заманить в эту ловушку. И это само по себе не добавляло оптимизма. Кроме человеческих, здесь были черепа крупных животных. Самый большой принадлежал, кажется, медведю. Кости покрывал налет липкой слизи, исторгнутой нутром чудовища. Она, видимо, служила пищей для сновавших по пещере жуков. Впрочем, как только я закричал, они прекратили изображать броуновское движение и окружили меня с трех сторон. Нет, у них не было ничего общего с милыми безобидными божьими коровками. Это были крупные, с кулак светлячки-иллюзионисты. Мне уже доводилось иметь с ними дело, правда, еще до Затмения. Они любили пошалить, попроказничать, поэтому в народе считалось, что в этих насекомых заключались души непослушных детей, рано ушедших из жизни. Они обитали вблизи опасных мест: болот, обрывов, ловчих ям, омутов. Светлячки умели читать самые сокровенные мысли человека и, пользуясь этим, насылали морок, который заманивал жертву в ловушку. А когда человек умирал, и его тело начинало разлагаться, они с аппетитом поедали рыхлую податливую плоть. Впрочем, и животным от них немало доставалось.

   Давненько я с ними не сталкивался, вот и попался. А тут, оказывается, образовался взаимовыгодный симбиоз светлячков-иллюзионистов и неведомого чудища, похожего на толстый хобот. Жуки заманивали добычу, "Хобот" с ней расправлялся и поедал, а светлячки потом довольствовались отходами пищеварения монстра. Всем приятно, все довольны... кроме жертвы.

   Все это я успел разглядеть, пока гибкое щупальце тащило меня, тщетно пытающегося хоть за что-нибудь зацепиться, по камню. Потом к нему присоединилось еще одно, схватив меня за левую ногу. Они оба взметнулись вверх и оторвали меня от земли. Я повис вниз головой, беспомощно глядя на приближающееся жерло пасти.

   Глава 6

   На принятие решения у меня было от силы несколько секунд. Все мое оружие, за исключением ножа, осталось у костра. Сумка со Слезами Илунэ и вамни – там же. Но на мне был пояс. В кармашках – три Иглы: «Светлячок», «Ручеек» и «Терновый куст». И несколько шипов, бесполезных, так как дождем с них смыло парализующий состав.

   Н-да, негусто... Разве что нож...

   Но стоило мне о нем подумать, как засуетились, заверещали, тревожно замигали светлячки. Еще одно щупальце протянулось ко мне и, прежде чем я успел схватиться за рукоять, вырвало нож из чехла на поясе и отбросило его в сторону.

   Суки!!!

   Эти жуки с лампочкой в заднице прочитали мои мысли и с потрохами сдали жирному "Хоботу"!

   Теперь я остался совсем без оружия.

   Хотя...

   Эта мысль пришла мне в голову, когда я уже висел над пастью, начавшей растягиваться, чтобы проглотить меня целиком. Я видел, как внутри безразмерной утробы, как в огромном котле, бурлил желудочный сок, а со дна уже тянулись короткие щупальца, пытаясь схватить меня за горло.

   Извиваясь, чтобы не попасть под змеящиеся и дрожащие в нетерпении внутренние щупальца, я наугад вытащил Иглу.

   "Светлячок".

   Черт, не та!

   Убирать ее в кармашек на поясе было некогда. Я зажал Иглу в левой руке, а правой потянулся за следующей.

   Это было заклинание "Терновый куст". Быстро сломав Иглу пополам пальцами одной руки, я бросил осколки в бурлящий котел.

   А что, если кислота их просто переварит?!

   Но нет. Прошло от силы секунды три, и со дна желудка во все стороны потянулись упругие отростки куста.

   Чудовище замерло.

   Куст тем временем продолжал стремительно разрастаться. Извивающиеся ветви в поисках опоры впивались шипами в плоть чудовища, легко пробивали стенки желудка, вырываясь наружу и охватывая "Хобот" плотной переплетающейся сетью.

   Монстр задрожал...

   – Что, не нравится, урод?!– нервно рассмеялся я, не скрывая торжества.

   А он взял и разжал щупальца.

   Хорошая штука – "Терновый куст". Заплетая пространство, он становится преградой как для чужих, так и для своих. Я упал на переплетение ветвей, перекрывших доступ в утробу. Толстая кожа панциря, хоть и не прикрытая со спины "Камнями крови", спасла от шипов. Но кусту было все равно, что оплетать, и ветви потянулись ко мне. Я перекатился в сторону и грохнулся с высоты на мельтешащих в панике жуков. С противным чавканьем несколько из них лопнули, забрызгав пол и меня заодно биолюминесцентной жидкостью. Впрочем, лишившись своих живых сосудов, она быстро тускнела и переставала светиться.

   Встав на ноги, я отошел к стене и с упоением взглянул на работу "Тернового куста". Гибкие ветви основательно оплели "Хобот". Сокращаясь, чудовище рвало самые тонкие из них, но на месте уничтоженных тут же появлялись новые побеги. От боли "Хобот" хлестал щупальцами по всей пещере. Несколько раз меня здорово приложило взбесившимися конечностями, но укрыться от них оказалось невозможно. Разве что...

   Я разглядел среди костей свой нож, сунул Иглу со "Светлячком" в кармашек пояса, проскочил между беснующихся щупалец и поднял оружие с земли. Тут мой взгляд упал на ремешок, торчавший из-под костей. Я потянул за него и вытащил на свет кожаную сумку. Сначала я даже подумал, что это моя. Но нет, только похожа. Хотел было заглянуть внутрь, но потом решил удовлетворить свое любопытство в более подходящей обстановке. Закинув сумку на плечо, я приблизился к продолжавшему борьбу с "Терновым кустом" чудовищу и, улучив момент, отсек одно из щупалец. Оно упало на кости и продолжило извиваться, но уже само по себе. Одно за другим я отрезал и остальные конечности и, довольный своей работой, снова отошел в сторону.

   "Хобот" не собирался сдаваться, как, впрочем, и "Терновый куст".

   Кто победит: чудовище или магия?

   И тут из-под монстра полезли новые щупальца. Они цеплялись за ветви куста и разрывали их, выдергивая порой куски гнилой плоти. Должно быть, это причиняло чудовищу боль, но вместе с тем оно постепенно освобождалось от оков.

   И мне это очень не нравилось. Рано или поздно действие магии должно было закончиться, и тогда...

   То, что пришло мне на ум, иначе как наитием было трудно назвать. Просто я вдруг подумал, что неспроста "Хобот" поселился именно в пещере. В темноте, нарушаемой лишь искусственным светом жуков-иллюзионистов. Может быть, оно боится яркого света?

   Возможно, я ошибался, но ничего другого у меня под рукой все равно не было. А жить хотелось как никогда прежде. Где-то неподалеку, у костра, прижавшись к теплой, урчащей даже во сне кошке, дремала ОНА...

   Я вытащил "Светлячка", сломал Иглу и, приблизившись к "Хоботу", забросил оба осколка в горловину. Тут же изнутри полыхнуло ярким светом, а по ушам ударило писком, настолько пронзительным, что меня скрутило от боли. Я зажал уши руками, но это не сильно помогло. Казалось, звук проникает сквозь кожу, кости, внутренние органы. Я упал на землю и, катаясь по костям своих предшественников, орал, но при этом не слышал собственного крика.

   "Хобот" затрясся с возрастающей частотой, а потом взорвался, заляпав всю пещеру ошметками тела и слизью. А к потолку взлетел сверкающий шарик "Светлячка" – маленький герой, победивший грозное чудовище.

   В ушах все еще стоял противный писк, но боль отпустила. Я расслабился, повернул голову и увидел парочку жуков, сидящих на камне и сверлящих меня своими фасеточными буркалами. В голове тут же зашумело, замерещились какие-то видения...

   А вот фиг вам!

   Я схватил кость и швырнул в жуков. Их смело с камня, а видения тут же прекратились. Но тут появились новые иллюзионисты, и снова на меня начал накатывать морок.

   С этим пора было кончать! Я встал и принялся гонять жуков по пещере. Замешкавшиеся смачно лопались под подошвой сапога, резвым удавалось ускользнуть. Тогда я хватал камень или кость и карающей рукой вершил возмездие. По мере уменьшения численности жуков, в пещере становилось все темнее, и это натолкнуло меня на мысль о том, что скоро магический свет потухнет, и я останусь в темноте. Как потом выбираться из пещеры?

   Умерив свой гнев, я оставил в живых пару жуков, а поймав их, сунул в сумку. Заодно изучил ее содержимое. В сумке был кусок черствого, заплесневелого хлеба, непригодный к употреблению кусок мяса, несколько яблок, скукожившихся до состояния сухофрукта. Еще там была карта, запечатлевшая территорию западного Найрована и части Брошенных земель. К северо-востоку от крепости Орлиное Гнездо место в предгорье было помечено крестиком.

   И что это должно означать?

   Самым примечательным в сумке была... какая-то хреновина, по другому и не скажешь. Я понятия не имел, что это такое. Полусфера, напичканная шестеренками, трубочками, муфточками, тросиками. К слову, предмет слишком необычный для мира магии.

   Впрочем, в данный момент его предназначение волновало меня меньше всего. Главное – выбраться из пещеры.

   Я вытряхнул из сумки испорченные продукты, оставил лишь карту, "хреновину" и пару жуков, и задрал голову, быстро, пока не погас "Светлячок", соображая, как же мне теперь выбраться из этой ямы. Кроме того меня беспокоил факт наличия двух выходов. Я понятия не имел, через который из них я сюда попал. Меньше всего хотелось заблудиться в лабиринте пещер.

   Впрочем, выбора, как такового, у меня не оказалось. До одного из ходов я все равно не смог бы добраться – уж слишком гладкой и отвесной была стена. Со вторым же дело обстояло получше. Стена, хоть и отвесная, но покрытая трещинами, выступами, сколами – есть за что ухватиться. И лучше бы мне забраться наверх, пока не потух магический шар.

   Карабкаться по стене в сапогах было неудобно, но я не рискнул разуваться, опасаясь порезать стопы об острые каменные края. Так и лез: присмотрел впадину (выступ), подтянулся (допрыгнул), зацепился, переместил ногу повыше, и снова на поиски места для зацепа. Несколько раз приходилось пускать в ход нож, вклинивая его в совсем уж узкие трещины. Когда я забрался наверх, руки и ноги тряслись, исколотые и изрезанные пальцы сводило судорогой. А вроде бы и не высоко, если глянуть вниз.

   "Светлячок", как и положено, обосновался впереди меня, почти касаясь потолка, немного ослепляя, но и освещая вместе с этим пространство шагов на двадцать вперед. Пока я отдыхал, успел рассмотреть ход, уводивший в неизвестном направлении. По существу это была крупная трещина в горной породе, неровная, с выступами, как на полу, усыпанному битым камнем, так и на стенах.