Текст книги "Сердце Альтиндора (СИ)"

Автор книги: Крис Кельм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 35 страниц)

   Следующий заряд ударил его чуть ниже головы. Гигантское тело содрогнулось, как вековой дуб, но ничуть не пострадало. Чикапок снова зашипел, распахнув огромную пасть.

   Человека в маске его угрозы не волновали – слишком велико было разделявшее их расстояние. Он выпустил еще один заряд, но Змей, изящно изогнувшись, уклонился от попадания. А потом он ушел под воду и вынырнул рядом со мной, принявшись отталкивать меня мордой от острова.

   Понял, не дурак.

   Намотав поясок на запястье, я ухватился за шипы на его загривке, и Змей извивающейся лентой понесся вперед.

   Он был холодным на ощупь и слегка скользким, так что мне то и дело приходилось перебирать пальцами по шипам, чтобы не сорваться.

   Развив приличную скорость, Чикапок несся по водной глади. Остров Хенге остался далеко позади, и теперь меня со всех сторон окружала вода и чернота ночи, так что я не мог с уверенностью определить, в какой части озера мы находимся.

   Впрочем, Змей спешил насладиться семенами, поэтому не просто катал меня по воде, а двигался к определенной цели. Минут через десять после того, как я упал в воду, он добрался до суши. Едва мои ноги коснулись скалистой отмели, и я отпустил шипы, он выразил свое желание, нежно потершись о мою руку, на запястье которой висел мешочек с семенами. А потом красноречиво распахнул пасть.

   Все еще дрожащими руками я развязал непослушный намокший узелок и, не без боязни остаться без руки, высыпал содержимое мешочка на подрагивавший в нетерпении язык.

   Пасть тут же захлопнулась. Змей закрыл глаза, наслаждаясь ощущениями, потом дернул головой, словно глотая таблетки, и снова замер. После чего вытянулся вверх так, что вознесся надо мной на добрый десяток метров, и гибкое тело закачалось в так музыке, которой наполнился его внутренний мир.

   Я невольно улыбнулся и словно услышал слова Нирваны:

   – Приход поймал, чувак...

   Прошло несколько минут, на протяжении которых действительность перестала существовать для большого морского Змея.

   Наконец, он прекратил раскачиваться, посмотрел на меня, резко подался вперед – его голова промелькнула в считанных сантиметрах от моей,– а потом развернулся и нырнул под воду.

   Я же устало побрел на берег, уселся на камень и уставился вдаль, туда, где над водой возвышался невидимый мной в темноте остров Хенге, утративший свою единственную достопримечательность.

   Теперь, когда портал был разрушен, я чувствовал себя совершенно опустошенным. Как жить дальше? Что делать?

   У меня не было ни целей, ни желаний.

   Разве что одно...

   Я вскочил на ноги и громко закричал:

   – Аристер, будь ты проклят!!!

   Часть вторая

   Глава 1

   Клубы сизого дыма, поднимаясь под потолок, теряли свои четкие очертания, завихряясь, растекались в стороны и таяли. Но попадая под лучи света, проникавшего в хижину сквозь щели в стенах, они снова становились материально осязаемыми, словно живыми.

   Нирвана сидел передо мной с закрытыми глазами в позе лотоса и, не выпуская мундштук кальяна изо рта, напряженно думал.

   Впрочем, чем дольше я ждал, тем больше убеждался, что он, вновь приобретя свой курительный аппарат и заполнив его свежей смесью трав, напрочь забыл о моем существовании.

   Я пощелкал пальцами перед его носом, но он отреагировал не сразу.

   – Чувак, ты мешаешь моему мыслительному процессу.– Голос у него был слабый, на грани слышимости, слова растянуты до бесконечности, а интонации такие, словно я разговаривал с механической куклой...

   В хижине я появился в полдень. Перед этим мне пришлось прогуляться по бережку озера до знакомого мыска, где я предусмотрительно спрятал свою одежду перед тем, как попался в лапы имперцев. К счастью, местные старались держаться подальше от воды, не желая разнообразить меню обитавшего в озере Змея. Так что мои шмотки никто не тронул, что само по себе радовало.

   Впрочем, особой радости после того, как Аристер взорвал портал, ведущий в реал, я не испытывал. Столько трудов – и все насмарку. А главное, он разрушил мои мечты и единственный путь, который мог привести меня к нормальной жизни в нормальном мире.

   Зачем?! Ну, зачем нужно было уничтожать портал? Особый вид извращения? Или решил пойти по стопам Герострата, пока в этом мире не появился еще один такой придурок?

   Не понимаю...

   Будь ты проклят, Аристер!

   Надеюсь, справедливое возмездие настигнет этого мерзавца и воздаст по заслугам. И я был готов стать орудием возмездия, коль представится такой случай и наши с ним дорожки снова пересекутся.

   Уже ради одного этого стоило вернуться в Найрован – я был уверен на все сто, что в Йоле Аристер больше не появится. Впрочем, мне и самому здесь больше нечего было делать. Тропики – это не мое. Жарко здесь и чуждо. Короткий визит, осмотр достопримечательностей, отдых на морском побережье – и снова назад, в привычный умеренный климат. Правда, нормального отдыха не получилось... Ну, да, ладно.

   Вопрос только в том – как мне вернуться на север после того, как Кахмаш использовал мою Иглу телепорта?

   Н-да, проблема...

   Чтобы прояснить ситуацию, я отправился в гости к Нирване.

   Несмотря на то, что солнце стояло в зените, любитель растительного кайфа все еще спал.

   Вот уж у кого нет никаких проблем!

   Посреди хижины, можно сказать, на самом почетном месте я увидел самодельный кальян. Значит, знаток местной флоры успел в мое отсутствие посетить жилище Полики-Кахмаша и уже снял первую пробу. В этом я почти не сомневался, так как еще никогда не видел человека, спящего с открытыми глазами и блаженной улыбкой на лице.

   Я растолкал его с трудом. Нирвана неохотно возвращался в реальный мир, всем своим видом давая понять, что там, где в настоящее время витал его угашенный дух, было гораздо лучше, чем в убогой хижине. Когда к нему вернулась способность видеть, слышать и соображать, он посмотрел на меня как Нельсон Мандела на бледнолицего и выдавил скромное:

   – А... Привет, братиш...

   Хотя нет, потом он еще добавил:

   – Водички накапай, а то трубы потрескались от сушняка.

   Я напоил его, напился сам. Потом мы посидели молча, поминая каждый свое, и я перешел к делу.

   То, что он сообщил на мой запрос, радости не добавило. Оказалось, на пути домой – к сожалению, я имею в виду мой дом в Яровэне – меня поджидал пушистый северный зверек, чей мягкий мех пользуется популярностью у некоторых представительниц женского пола в давно покинутом мною мире: в Йоле не существовало магии переноса, как таковой. Местные колдуны могли создавать Слезы Илунэ, всевозможные магические порошки и зелья, могли отнять душу у человека или другого существа и поселить ее в вамни. Но никто из них понятия не имел о телепортах.

   Вот это ж..а. Большая такая, в три обхвата, ж..а.

   – Ну, и как мне теперь вернуться в Найрован?– растерянно спросил я.

   Тогда Нирвана задумался в первый раз. Чтобы подстегнуть мыслительный процесс, он потянулся к кальяну. Я сомневался, что это поможет и даже попытался возразить, но он был неумолим:

   – Расслабься, чувак, все в елочку. Сейчас пыхну, и мысли понесутся галопом.– И мурлыкая себе под нос что-то вроде "мои мысли – мои скакуны...", он раскочегарил шайтан-сосуд.

   Так оно, в общем-то, и произошло: его мысли сорвались с цепи и умчались в неизвестном направлении.

   Он сидел передо мной с застывшим, но безумно счастливым лицом, и периодически пыхал дымом, не выпуская изо рта мундштук.

   Когда я совсем уж было собирался прервать "улетный" сеанс, он неожиданно выдал голосом накуренного автоответчика:

   – Можно сесть на корабль в Каманеши или Эризане.

   Сказал он и замолчал.

   Что ж, такая мысль и мне приходила в голову. Хоть и долго, но все лучше, чем пешком тащиться.

   Но Нирвана еще не закончил:

   – Только есть одна проблемка... гы-гы-гы... п... п... проблемка... Большая часть йоланского флота сейчас занята осадой Или-Сулу. А остальным запрещено покидать гавань без особого разрешения императора. Вот такая байда, братиш...

   Такое впечатление, будто кто-то катил передо мной бочку с черной краской, старательно замазывая редкие белые полосы.

   Сплошная безнадега...

   – Есть еще варианты?– уже ни на что не надеясь, спросил я торчка.

   Он закрыл глаза и задумался во второй раз...

   – Можно договориться с контрабандистами, и они перебросят тебя через залив,– сказал Нирвана, чмокая мундштуком.

   – Чего?

   – Ну, контрабандисты, братиш... Это чуваки такие, которые...

   – Я знаю, кто такие контрабандисты,– перебил я его.

   – Клевые ребята, просто огонь. Они греют местных Че Гевар оружием, хавкой, даже людьми.

   – Рабами, что ли?– поморщился я.

   – Не, чувак, бойцами, пустынными рэмбами. В Уюме есть чудики, которые хотят отоварить императора. Вот они и посылают своих клоунов на разборки.

   – А мне-то что с того?! Ну, переправят они меня через залив – а дальше что?

   – Ты, братиш, не обижайся, но ты такой тупой... хи-хи-хи... Это же Уюм, не Йола, сечешь? Там у них телепорты в каждом городе...

   Действительно, тупой!

   А ведь, правда, в Уюме полно телепортов, точнее сказать, телепортационных площадок. Правда, бьют они не далеко, в пределах пустыни, но ведь можно проскочить от города к городу, до самых гор Годрун, а там уже до Найрована рукой подать.

   – Молодчина!– Я на радостях схватил Нирвану за плечи и потряс от всей души.

   – Полегче, братиш, ты мне весь мозг расплещешь,– пробормотал тот и снова ушел в эфир.

   Я же прошелся по его берлоге в поисках чего-нибудь съестного – со вчерашнего утра во рту ни маковой росинки... Ничего приличного не нашел и отправился на огород.

   Так и вегетарианцем стать недолго...

   Пока Нирвана наполнял красками свое бытие, я нарезал нехитрый салатик, посмотрел на "чувака" – нет, ему сейчас не до земных радостей – и умял собственноручно приготовленное блюдо в одно интеллигентное лицо.

   Пока ел, думал о предложении укуренного оракула, а так же пытался найти другие способы вернуться в Найрован. В последнем, увы, не преуспел, а первое нашел более чем приемлемым.

   Вопрос лишь в том, где искать этих контрабандистов?

   Об этом я спросил Нирвану, когда он в очередной раз осчастливил меня своим присутствием.

   – Фигня вопрос, братиш. Они частенько тусуются на Голодном мысе. Он так далеко выпячивается в залив, что с него даже противоположный берег видно.

   – А ты откуда знаешь?– поинтересовался я.

   – Бывал я там пару раз...

   – Нет, я про контрабандистов.

   – Дык... Бизнес у меня с ними. Я им травку поставляю, а они мне... тоже травку, только уюмскую. У них там, в оазисах, такая дичка растет... м-м... Я ее называю "Тысяча и одна ночь".

   – Такая сказочная?– улыбнулся я.

   – Не... Хапнешь лишку – и на пару лет в кому улетишь... Гы-гы-гы...

   Потом он объяснил мне, как добраться до места стоянки контрабандистов.

   Сначала мне следовало добраться до Эризана, после чего по побережью двигаться на восток, аккурат до того места, где суша, выступающая далеко в море, резко поворачивает на юго-восток. Можно, конечно, сократить путь и пойти напрямки, через лес, но по времени выйдет столько же, а то и дольше, если учесть, что придется пробираться через непроходимые дебри и болота. Кроме того велик был шанс навсегда остаться в этом лесу обглоданными зверьем костями.

   Так что маршрут определился сам собой.

   Я заночевал у Нирваны, а ранним утром мы с ним распрощались, теперь уж, наверное, навсегда.

   Путь предстоял неблизкий и опасный, поэтому я решил запастись провизией. И не только. Для этого мне пришлось посетить одну из деревушек возле Джавге-Да-Зана, где я на одну имперскую золотую монету купил приличный кусок жареного мяса, десяток отваренных яиц, котелок, мешочек с рисом, баночку меда, соль, рисовые лепешки и корзинку с различной зеленью. Все это богатство, судя по всему, стоило гораздо дешевле. Поэтому честный крестьянин, не знавший по-айленски ни единого слова, предлагал мне взять еще и козу, но я отказался. Вместо животного я взял длинный кусок ткани, который, не без помощи боэре, повязал на голову в форме тюрбана. Так и голову не напечет, и вообще... пригодится.

   Пока я набивал свою сумку провиантом, на дороге, проходившей мимо деревни, появился второй пункт моего замысла – обоз, идущий из Джавге-Да-Зана. С одной стороны было рискованно показываться на глаза городским обитателям. Возможно, кто-нибудь из них видел, как меня гнали по городу, может узнать. С другой же – путешествовать по неспокойным дорогам Йолы в одиночестве было не менее опасно. К тому же я надеялся, что в одежде и сдвинутом на лицо тюрбане меня никто не узнает.

   Мне повезло. Купец был родом из Эризана, а в Джавге-Да-Зан приезжал по торговым делам. Да и его охрана не имела никакого отношения к городской страже – обычные наемники, у которых, может быть, тоже рыльца в пушку.

   Позже, когда мы разговорились, чтобы скоротать дорогу, стало известно, что он, да, конечно слышал о том, что случилось в столице намедни. Говорят, поймали какого-то чужеземца, который умышлял недоброе против императора, хотели было казнить, но ему удалось сбежать. Не без помощи другого чужака, прокравшегося в доверие к Самому, но не успевшему претворить в жизнь свой коварный замысел.

   Сразу было видно, что ему неловко говорить об этом такому же чужаку, какими были те двое.

   Мне пришлось успокоить его, посетовав на то, что в семье не без уродов, что в любом народе найдется парочка черных овечек. Мои слова заставили его согласиться и тяжело вздохнуть, припомнив повстанцев, из-за которых торговля в последнее время приносит одни убытки.

   Потом я спросил о том, что же сталось с беглецами-чужестранцами.

   Оказалось мы с Аристером – убью его, если снова увижу!– разнесли почти полдворца, но до императора так и не добрались. И в город не смогли прорваться. Пришлось отступать к канатной дороге. По ней мы переправились на остров Хенге, а потом... Что было потом, никому толком неизвестно. Одни говорят, будто канатка порвалась и мы упали в воду, где нас сожрал Чикапок. Другое же считают, что мы стали жертвами древней магии гон-ге, вырвавшейся на свободу. Ведь неспроста на острове грохнуло так, что содрогнулся весь город?! Так или иначе, но мы погибли и нас никто не ищет.

   Уже хорошо...

   Путь до Эризана занял у нас шесть дней. До города добрались без приключений – мелочи в виде нападавших из леса хищников я не считаю. Наемники не зря кушали свой рисовый хлеб. Они действовали четко, слаженно, без суеты. Пару раз мне тоже довелось поучаствовать в отражении атаки, и я даже попал стрелой в какого-то зверька, похожего то ли на толстую обезьянку, то ли на маленького черного медвежонка, прыгнувшего с ветки на телегу и попытавшегося стащить мешок. Рассмотреть его поближе не удалось, так как он исчез в дебрях, унеся в заднице мою стрелу.

   После Джавге-Да-Зана Эризан показался постным и серым, так что я не стал надолго задерживаться, лишь раз искупался в море, отметив, что кораблей в гавани на самом деле было немного, и они оказались прикованы к причальным кнехтам толстыми цепями. Потом я пополнил съестные запасы и вдоль берега направился на восток, в сторону Голодного мыса...

   Мне понадобилось семь дней, чтобы добраться до места назначения. Северное побережье Йолы впечатляло своими красотами: лазурное море, желтый песок пляжа, стройные пальмы, росшие у самого берега... Мечта туриста. Несмотря на всю привлекательность, места эти были дикими – лишь изредка встречались небольшие рыбацкие деревушки и одиноко стоявшие хижины. Пользуясь возможностью – когда еще выпадет такой шанс, – я купался, нежился на песочке, питался экзотическими фруктами, росшими на окраине леса, жарил рыбу, купленную у местного населения.

   Иная картина ожидала меня в конце пути. Голодный мыс неспроста получил свое название. Местность здесь была каменистая, никакой растительности, в прибрежные воды не заходила даже мелкая рыбешка, а птицы не вили гнезда среди каменных глыб и облетали гиблое место стороной. К полудню жар от раскаленных на солнце камней становился нестерпимым, и мне приходилось постоянно окунаться в воду прямо в штанах и рубахе – доспех я снял и всю дорогу нес его на плече. Но водные процедуры спасали ненадолго.

   Как и обещал Нирвана, мыс закончился резко, повернув на юго-восток. Разумеется, никаких контрабандистов здесь не было и в помине. Зато со скалы, острой иглой пронзавшей водную гладь, на самом горизонте действительно можно было различить верхушку скалистого берега Уюма.

   О том, чтобы добраться до противоположного берега вплавь, не могло быть и речи. Слишком далеко – километров десять, не меньше. К тому же, если плыть, придется оставить в Йоле и доспех, и сумку, и все оружие. Панцирь, хоть и был испорчен Хозяином леса, но лучше уж такой, чем вообще без защиты. В сумке находились не только магические артефакты, но и запас еды на пару дней. А без оружия в Уюме вообще нечего было делать.

   Так что, придется ждать появления контрабандистов. Если верить Нирване, они частенько заходили в прибрежные воды Йолы – не одни, так другие.

   Последующие два дня были похожи на кошмар. Солнце пекло нещадно, даже в тени скал было нестерпимо жарко и душно, так что большую часть времени я проводил в море. Если провианта у меня еще оставалось на пару дней – есть в такое пекло совсем не хотелось, – то фляги пустели на глазах, и воду приходилось пить маленькими глотками. Обгоревшее лицо и шея пылали жаром, тело, покрытое налетом соли, чесалось. И лишь ночью, ближе к утру, когда жара постепенно спадала, наступало долгожданное облегчение. Но ненадолго. Уже через пару часов на горизонте появлялось все тоже, ставшее за эти дни ненавистным, раскаленное светило.

   Люди появились неожиданно и совсем не с той стороны, откуда я их ожидал. Их было шестеро. Боэре. Заросшие, грязные, дикие. Трое из них целились в меня из луков, двое готовы были бросить копья. И лишь один стоял, скрестив на груди руки. Что ж, он мог себе это позволить, при такой-то поддержке.

   Я как раз вылез из воды, чтобы промочить горло. Когда позади меня зашуршали камни, я схватил лук и стрелу и, оборачиваясь, натянул оружие до предела. А тут такая картина: один против шестерых... Хм... Расклад не в мою пользу. Но я упрямо натягивал лук, целясь в позировавшего передо мной боэре.

   Осмотрев меня с ног до головы, он что-то сказал, и окружавшие его люди неохотно опустили оружие.

   – Ты кто такой?– спросил он меня по-айленски, но с характерным боэрским акцентом.

   – Ильс из Найрована,– представился я, ослабив натяжение лука и отведя его немного в сторону.– А вы?

   – Мы те, кому не по нраву нынешняя власть.

   Повстанцы.

   Я так и понял.

   Впрочем, они могли быть наемниками, охотниками за головами, вылавливавшими этих самых повстанцев.

   Потом он поинтересовался причиной моего появления на Голодном мысу.

   Немного подумав, я решил ничего не скрывать. Ну, почти ничего. Рассказал, что по делам прибыл в Джавге-Да-Зан. Потом решил вернуться домой, но потерял Иглу телепорта. Узнал, что йоланские корабли не выходят в море – расстроился. Добрые люди рассказали о контрабандистах, которые высаживаются на Голодном мысу, решил попытать счастья.

   Пока я говорил, он кивал головой. Когда я замолчал, главарь обратился к своим товарищам по-боэрски. Они совещались спокойно, без лишних эмоций, то и дело посматривая на меня.

   Поверили мне или нет – осталось тайной. Но, видать, решили, что я не представляю для них угрозы и позволили остаться. Контрабандисты должны были появиться ближе к вечеру.

   Повстанцы расположились лагерем, соорудив нехитрый навес, под которым мы все вместе перекусили. О Найроване они меня почти не расспрашивали – до далекой северной страны им не было никакого дела. Зато их интересовали последние новости из Джавге-Да-Зана. Кушая мясо вперемешку с фруктами, я от третьего лица поведал им о недавних событиях. В общем-то, передал то, что услышал от купца по дороге в Эризан, не забыв упомянуть наполовину разрушенный дворец и добавив от себя еще парочку небылиц.

   Мой рассказ вызвал воодушевление у повстанцев, убедив их в том, что император не такой уж недостижимый, как многие из них считают. Если двоим чужакам удалось проникнуть в святая святых, то повстанцам при поддержке гон-ге и вовсе сам Бог велел свергнуть узурпатора и вернуть Йолу к прежнему образу жизни.

   Так, за непринужденной беседой мы просидели до вечера, когда на горизонте появился одинокий парус. Спустя час контрабандисты подошли к берегу так близко, насколько позволял рельеф морского дна. Корабль был небольшой, с высоко поднятыми изогнутыми носом и кормой. На мачте, стоявшей в центре палубы, трепетал на ветру прямоугольный парус. Ни надстроек, ни трюма у этого судна не было.

   Обе стороны обменялись условными сигналами, и с корабля спустили на воду шлюпку, в которую тут же принялись сбрасывать тюки, корзины и бочки. Спустя еще полчаса лодка отчалила от борта и взяла курс на северную оконечность Голодного мыса.

   Приблизиться вплотную к берегу ей не удалось, так что разгружать лодку пришлось, заходя по пояс в воду.

   Пока повстанцы перетаскивали груз на берег, я познакомился с одним из контрабандистов.

   Это был типичный джугги – небольшого роста, но коренастый, загорелый, но не настолько смуглый, как боэре. Больше всего они походили на греков – черноволосые, курчавые, с прямыми носами. Язык у них был мелодичный, мягкий, но такой же непонятный, как и боэрский. К счастью, мой собеседник прекрасно говорил по-айленски.

   Он был не против взять меня на борт и довести до противоположного берега. И плата за переезд была приемлемая. Оттуда я мог направиться хоть в Колом, хоть в Одосан. Но вот дальше... Дальше в засаде прятался все тот же песец, который преследовал меня уже не первый день. Он шел по моим следам и набрасывался в самый неподходящий момент.

   Дело в том, что портальные площадки перестали функционировать сразу же после Затмения. И теперь являлись невзрачным украшением городских площадей. Да и то не все. Многие давно уже растащили на стройматериалы.

   Нирвана, твою дивизию...

   Засада... Неужели придется топать пехом?

   По прямой это выйдет не меньше шестисот километров. Но идти через пустыню – настоящее безумие. А вдоль побережья будет больше тысячи километров. И тоже дорожка не из легких, учитывая, что города Уюма до сих пор находились в состоянии перманентной войны. Можно, конечно, напроситься на корабль, занимающийся каботажным плаванием. И так, от города до города, добраться до севера. Или, если повезет, попасть на судно, идущее непосредственно в Найрован. Но и на море было неспокойно. На корабли нападали флотилии других городов-соперников, а так же не стоило забывать о пиратах, превратившихся за последнее время в грозную силу, с которой приходилось считаться.

   Куда ни кинь – всюду клин...

   – Так ты с нами ли как?– спросил меня контрабандист.

   Я кивнул. Из Йолы нужно было как-то выбираться. А уж там видно будет.

   Но коварный писец приберег для меня еще один сюрприз...

   Стрелы прилетели из-за камней, поразив двух повстанцев, тащивших по воде большой тюк, и одного контрабандиста в лодке. Еще двое на берегу были ранены. Мне с собеседником повезло: мы стояли под скалой, в тени, так что стрелявшие нас не видели. Прежде чем уцелевшие повстанцы успели схватиться за оружие, среди камней появились люди, облаченные в имперские доспехи, и усыпали их тела арбалетными болтами.

   Контрабандист, ругнувшись на своем языке, бросился к лодке. Я за ним. Хотя мы и не заключили окончательную сделку, я решил, что детали можно будет обговорить на палубе корабля.

   Мой собеседник забрался в лодку первым, и тут же гребцы схватились за весла и налегли. Я только успел схватиться за борт, как лодка тронулась с места. Шаг, другой – дно резко ушло из-под моих ног. Я так и повис на борту спешащей уйти в море лодки.

   – Эй, помогите мне подняться на борт!– крикнул я контрабандистам, увлеченно гребущим к кораблю. Они только сейчас заметили меня, и мое присутствие не вызвало у них ни малейшего восторга.

   Мой недавний собеседник недовольно поцокал языком и... стал бить кулаком по моим пальцам, сжимавшим борт. Было больно, но я терпел и материл его на чем свет стоит. Тогда он выхватил саблю, настоящую такую абордажную саблю, и замахнулся.

   И в этот момент с берега в лодку ударило что-то стремительное и тяжелое. Даже не знаю, что это было и что запустило этот снаряд. Не пушка – это точно. Огнестрельного оружия в Альтиндоре не было. Катапульта? Может быть, если она стояла где-то вне пределов видимости. И все же маловероятно. Как бы стражникам удалось дотащить ее по камням Голодного мыса? Не иначе, это штучки местных колдунов. Шарахнули по лодке магией – и делов-то.

   Взрывной волной моего обидчика выбросило из лодки. Не его самого, а лишь обгорелый и изуродованный труп, который, погрузившись в воду, всплыл через несколько секунд в десятке метров от меня. Всплыл развороченной спиной кверху, окрасив кровью покачивавшие его волны. Та же участь постигла и одного из гребцов. Последнего тяжело ранило, и он лежал на дне покореженной, медленно уходившей ко дну лодки, тихо постанывая и пуская кровавые слюни.

   Следующий снаряд ударил по кораблю, разнеся в щепки часть левого борта. Я выглянул из-за лодки и увидел стоявшего на вершине скалы человека, неспешно натягивавшего лук. Оружие было необычное, мощное, тугое. Стрела толстая, вместо наконечника что-то округлое, сверкающее на солнце.

   Слеза Илунэ?

   Она сорвалась с тетивы и понеслась к кораблю. Ударив в мачту, она срезала ее словно травинку. Обрубленный конец мачты подпрыгнул, и она рухнула на палубу, накрыв всех, кто там еще находился, полотнищем паруса.

   А стрелок снова натягивал лук.

   Лодка, за которую я все еще цеплялся, как за спасительную соломинку, почти наполовину погрузилась в воду. Тем не менее, она продолжала по воле волн не спеша двигаться прочь от берега. Но долго это не продлится. Нужно было что-то предпринять, чтобы уцелеть, не пойти ко дну, не попасть в лапы имперцев. Выжить. Но что?

   Очередная стрела торжественно довершила то, что начали две первые. Ударив в и без того развороченный левый борт, она взорвалась огненным шаром, полностью поглотившим судно. Когда шар лопнул, моим глазам предстала печальная картина: пламя жадно пожирало деревянную обшивку, парус, такелаж. Корабль продолжал держаться на воде, но его участь была предрешена.

   И моя, по-видимому, тоже.

   Впрочем...

   В клубах едкого дыма, стлавшегося над водой, я заметил обломок мачты, упавший в воду. Кусок обгрызенного взрывом бревна метров двух длиной.

   Решение я принял быстро. На йоланский берег мне нельзя, поймают – мало не покажется. До уюмского же далеко, но иного выхода все равно нет.

   Точку моим сомнениям поставила лодка, полностью ушедшая под воду. И я сам, отягощенный сумкой, оружием, доспехом, пошел за ней следом. Хлебнув соленой воды, я рванулся на поверхность. Я изо всех сил разгребал воду, но двигался ужасно медленно. Груз тянул ко дну.

   «Дурень, бросай сумку, меч, лук – утонешь!»– вопил внутренний голос.

   Но я прекрасно понимал, что без тех денег, что хранились в сумке, без артефактов, без оружия мне все равно конец, даже если удастся добраться до берега.

   И я продолжал работать руками, борясь с пучиной, тянувшей меня ко дну.

   Всплыл...

   Вот и бревно. Словно добрый самаритянин подтолкнул его ко мне. Совсем близко, рукой подать...

   Но меня снова захлестнуло накатившей волной и я начал тонуть.

   И опять, уже из последних сил, начиная задыхаться, я рвался вверх, туда, где светило яркое солнце, где по воде пробегали отблески горевшего корабля, где была жизнь.

   Вынырнув, я тут же схватился за бревно и повис на нем, тяжело дыша и натужно выплевывая морскую воду. Отдышаться мне не позволил дым, клочьями налетавший со стороны пылающей посудины. Так что пришлось ловить моменты, когда в густой пелене появлялись просветы, жадно дышать и, набрав полные легкие воздуха, замирать, окунаясь в режуще глаза черное облако. При этом я не переставал работать ногами, а иногда и свободной рукой, пытаясь отплыть как можно дальше в море, чтобы меня не заметили имперцы, собравшиеся на берегу. Дымовая завеса пока что скрывала меня от них, но долго это не продлится: корабль уже начал разваливаться и тонуть.

   Прошло долгих десять минут, прежде чем мне удалось обогнуть корабль. Теперь ветер, дувший с моря, относил дым в сторону берега, и я, наконец , смог нормально отдышаться.

   Бревно оказалось не самым лучшим плавсредством. Оно то и дело уходило под воду, прокручивалось в руках, и подчинялось больше волнам, чем моей воле. К счастью волны сами относили меня в море, так что мне приходилось прилагать лишь минимальные усилия, чтобы управлять своей спасательной "соломинкой".

   Уже когда начало темнеть, корабль окончательно ушел под воду, а дым над водой рассеялся, я обернулся в сторону берега. Добраться до него теперь, возникни у меня такое желание, было так же нелегко, как и переплыть залив Марзагули. Волны гнали меня на север и бороться с ними у меня не было сил. Да я и не собирался возвращаться в Йолу. Я хотел добраться до Найрована.

   Имперцы все еще находились на берегу, но в сторону моря уже не смотрели. Впрочем, теперь и они, при всем своем желании, не смогли бы меня достать.

   Что, поймали, волки позорные?!

   И тут я заметил, как среди камней мелькнула черная тень. Она появилась на мгновение и тут же исчезла. Так что я ее толком не рассмотрел. Но мне показалось, что она была похожа на кошку.

   Большую черную кошку.

   Глава 2

   Ночью в открытом море было страшно. Как только зашло солнце, я потерял из виду оба берега. Крошечный серп луны слабо освещал водную поверхность, так что уже на расстоянии вытянутой руки не было видно ни зги.

   Волны покачивали бревно, а вместе с ним и мое закоченевшее тело. Теперь я, стуча зубами, с тоской вспоминал жаркое солнце, которое еще несколько часов назад раздражало до нервного срыва. Мне пришлось сцепить пальцы в замок, обняв скользкое плавсредство, потому что руки уже сводило судорогой от усталости и перенапряжения.

   Есть пока что не хотелось – сказывалась усталость, – зато жажда доставала серьезно. Пришлось изощряться, чтобы достать из сумки флягу. Она была полной – водой поделились повстанцы. Но я все равно решил экономить. Кто знает, как все обернется...

   Первый раз меня охватила паника, когда я понял, что понятия не имею, куда меня несут волны. Хорошо, если на север. Рано или поздно бревно прибьет к берегу. Конечно, лучше раньше, чем позже. Силы мои были уже на исходе. Если же обстоятельства переменятся и меня выбросит обратно на йоланскую землю... Что ж, я не очень расстроюсь. По крайней мере у меня будет еще один шанс переплыть этот чертов залив. Больше всего я опасался, что меня унесет на восток или – что еще хуже – на запад. Тогда...