Текст книги "Экзекутор"

Автор книги: Крис Картер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 27 страниц)

87

Гарсия подсадил Хантера в семь часов утра.

После марафона телефонных звонков предыдущим вечером миссис Адамс, библиотекарь школы в Гардене, согласилась встретиться с ними в школе в половине восьмого.

– Я нашел Молли, – сказал Хантер, когда Гарсия вырулил на Голливудское шоссе, что вело на северо-запад.

Это сообщение удивило Гарсию, и он взглянул на Хантера:

– Что, правда? Каким образом?

– На самом деле это она нашла меня. И позвонила прошлым вечером.

– Что она рассказывает? И где она?

– Пришлось ее убеждать, но я снял ей комнату в гостинице «Трейвел инн», всего в паре кварталов от моей квартиры.

– Ты снял ей номер? Она в порядке? – озабоченно спросил Гарсия.

– Она была испугана и готова убегать.

– Куда?

Хантер мотнул головой:

– Куда угодно, но подальше отсюда.

Гарсия задумался.

– Из-за той статьи в газете?

Хантер кивнул:

– Прошлым вечером она немного больше рассказала о себе. Ее оскорбляли и унижали всеми возможными способами. Она боится, что отец найдет ее.

– Как ты можешь гарантировать, что она снова не удерет от нас?

– Не могу. Но я завоевал ее доверие.

Гарсия не знал никого, кто заслуживал бы доверия больше, чем Хантер.

– Я дал ей настроенный мобильник. В нем запрограммированы наши номера, и он снабжен GPS. Я сказал, чтобы она никогда не отключала его.

Они влились в оживленное уличное движение на шоссе Харбор.

– У нее было еще одно видение.

Гарсия выжидающе посмотрел на Хантера:

– Новая жертва?

Хантер коротко мотнул головой, и Гарсия издал облегченный вздох.

– Что она видела на этот раз?

Хантер подробно изложил все, что Молли рассказала ему предыдущим вечером. Движение стало притормаживать за ними, но Гарсия этого не замечал.

– День Нового года? Что это значит?

– Я не уверен, но Молли не сомневается – этот день что-то значит для киллера. Что-то важное.

– Может, в этот день убийца собирается нанести еще один удар, – предположил Гарсия.

Хантер закрыл глаза и растер лоб.

– Или в этот день он все завершит. Может, это значит, что к Новому году все будут мертвы.

– Все? Сколько их?

– Я не уверен, но, что бы она ни имела в виду под Новым годом, времени у нас немного.

– Девять дней, если быть точным.

Хантер все понимал. Он разделял раздражение Гарсии. Пока у них на руках не было ничего конкретного, никакой улики – просто предположения, основанные на том немногом, что они знали, и видениях семнадцатилетней девчонки.

Разгневанные водители жали на клаксоны. Гарсия подал машину вперед.

– Она видит хоть какой-то смысл во всем этом? Почему киллер охотится за этими людьми? Он вообще имеет какое-то отношение к школе и ученикам?

Хантер снова мотнул головой.

Остальную часть пути они проделали в молчании.

88

Пятнадцать минут спустя Хантер и Гарсия подъехали к школе в Гардене.

Миссис Адамс оказалась толстенькой веселой женщиной лет шестидесяти с аккуратно уложенными серебряными волосами и добродушной улыбкой. Она была рада помочь и привела обоих детективов в помещение архивного отдела. Он располагался на задах библиотеки и был забит ящиками и коробками.

– Все они датированы по годам. – Голос миссис Адамс был такой же мягкий и добрый, как и ее зеленоватые глаза.

Хантер повернулся к ней. Миссис Адамс была примерно на фут ниже его.

– Большое спасибо за вашу любезность, миссис Адамс. Теперь нам уже все понятно.

Она помедлила у дверей.

– Беспорядка после нас не будет, – улыбнулся Хантер. – Обещаю.

– Если я вам понадоблюсь, то буду на библиотечном этаже. – Она закрыла за собой дверь.

Из папки, что он прихватил с собой, Хантер вынул фотографию четырех девочек, которую Гарсия вчера нашел в старом складском помещении. Он положил ее на большой стол в центре комнаты. Кроме того, он выложил фотографию мужчины, которую они нашли на камине в Малибу. Если вторая жертва тоже была из числа учеников Гардены, то был шанс, что они найдут и его.

– Это было снято в восемьдесят пятом. – Хантер показал на фотографию девочек. – Давай просмотрим этот год, два до и один после – всего с восемьдесят четвертого по восемьдесят седьмой.

Гарсия нахмурился.

– Тот факт, что девочки вместе, отнюдь не означает, что они из одного класса, – объяснил Хантер.

Они сняли с полок соответствующие ящики, и им не потребовалось много времени, чтобы найти черно-белые фотографии выпускных классов. Хантер взялся изучать выпуск 1987 года, когда Аманда должна была окончить школу, если бы не бросила ее. На снимке размещались сто двадцать семь учеников.

Не расставаясь с увеличительным стеклом, он то и дело перемещался от фотографии выпускников к четырем девочкам и к неопознанной первой жертве, сравнивая лицо за лицом, пока не обретал полную уверенность.

Ничего.

Он переходил к следующей фотографии – и снова начинался медленный кропотливый процесс сравнения. Через двадцать пять минут Хантер встрепенулся:

– Я нашел ее.

– Кого? – возбужденно посмотрел на него Гарсия.

– Нашу жертву номер два. – Хантер повернул фотографию и показал на девочку, почти скрытую двумя ребятами, похожими на нападающих. В последнем ряду было видно только ее лицо.

Вооружившись своим увеличительным стеклом, Гарсия переводил взгляд с одного снимка на другой.

– Это точно она.

Хантер сверился с перечнем фамилий. Список был приклеен к оборотной стороне общего снимка.

– Ее имя Дебби Ховард. – Он тут же позвонил Хопкинсу с этой новостью и попросил выкопать все, что удастся, о мисс Ховард.

Гарсии потребовалось еще двадцать пять минут, чтобы найти первую из оставшихся двух девочек – Эмили Уэллс, выпуск 1984 года. Через пятнадцать минут Хантер обнаружил и последнюю – Джессика Пирс, выпуск 1985 года. Они с предельной тщательностью просмотрели все снимки. Жертвы номер один не было ни на одном из них. В этом они оба были совершенно уверены.

Данные Эмили Уэллс и Джессики Пирс были немедленно переданы Хопкинсу и в аналитический отдел.

– Найди их. – Это было все, что сказал Хантер.

89

Адрес, где жила Патриша Рид, старая учительница алгебры у отца Фабиана, был в Помоне, пятом по величине городе округа Лос-Анджелес. Здесь же размещался знаменитый Политехнический университет штата Калифорния. Дорога от школы в Гардене, когда приходилось то останавливаться, то снова срываться с места, заняла у них полтора часа.

Миннекуа-Драйв оказалась тихой улочкой, примерно в десяти минутах езды от университета, и они без труда нашли дом, который искали. Дом современного стиля, отстоящий от улицы, представлял собой большое двухэтажное здание. Он был окружен аккуратно подстриженной живой изгородью; слева – небольшая лужайка, а справа – гараж на две машины. На подъездной дорожке из черно-белых плиток стоял черный «додж».

– Ух ты, вот уж классный дом для пенсионеров, – сказал Гарсия, припарковывая машину на улице перед домом.

Они поднялись по ровным гранитным ступеням, которые вели к парадной двери, и позвонили. Через несколько секунд им открыла миниатюрная и худенькая мексиканка лет тридцати. На ней была униформа, как у горничной в отеле, а черные волосы убраны назад.

– Доброе утро, – с вежливой улыбкой сказал Хантер, быстро пряча в карман свой значок. По опыту он знал, что многие из обслуживающего персонала в частных домах Лос-Анджелеса – нелегальные иммигранты. И полицейский значок может только перепугать их. – Мы ищем миссис Рид.

– Миста Рид? – переспросила горничная. Она говорила с сильным акцентом, но улыбнулась в ответ.

– Нет, нет. Миссис Рид. Патриша Рид.

– Нет миссис Рид.

– Что вы имеете в виду – нет миссис Рид? Ее нет дома? – Хантер нахмурился: – Она ушла навсегда?

– В чем дело, Эмилия? – Мужчина сорока с небольшим лет в сером полосатом костюме и светло-синей рубашке с болтающимся ярлычком и в галстуке с синими полосками появился в другом конце холла. Он был высок, хорошо сложен, с красивыми темно-синими глазами киногероя и квадратной челюстью.

Горничная повернулась к нему и сказала что-то по-испански.

– Хорошо, Эмилия, я поговорю с ними. – Он дал ей знак, чтобы она вернулась к своим обязанностям.

– Доброе утро, джентльмены. Я Джеймс Рид, – сказал он. – Чем могу помочь вам?

– Из слов Эмилии я понял, что Патриша Рид – ваша мать? – вежливо спросил Хантер.

– Мне казалось, ты как-то сказал, что не понимаешь по-испански, – пробормотал Гарсия.

– Да, Патриша Рид была моей матерью. Она скончалась пять месяцев назад.

– Примите наши соболезнования, мы этого не знали.

– А в чем дело, джентльмены?

Хантер и Гарсия представились, на этот раз с обычным ритуалом демонстрации значков.

– Мы надеялись задать ей несколько вопросов относительно одного из ее бывших учеников из Комптонской школы, – объяснил Хантер.

На лице Рида появилось заинтересованное выражение.

– Какой год вас интересует?

– Восемьдесят четвертый. Или восемьдесят пятый.

– Я учился в школе в Комптоне в восемьдесят четвертом году. Был новичком. Окончил в восемьдесят седьмом.

– В самом деле? – заинтересовался Хантер. – Не будете ли вы так любезны посмотреть на кое-какие фотографии? Может, вы смогли бы вспомнить…

Рид посмотрел на часы и поморщился.

– Я профессор в Политехе. Скоро у меня начнутся занятия. У меня всего час, потом я должен уходить. Может, вы могли бы зайти попозже вечером?

– Это займет у вас десять, максимум пятнадцать минут, – продолжал настаивать Хантер.

– Мне еще нужно просмотреть кое-какие документы. У меня очень мало времени.

– Это очень важно, мистер Рид, – твердо сказал Хантер.

Рид внимательно осмотрел обоих детективов, прежде чем смягчиться.

– Проходите, пожалуйста, – сказал он, показывая им дорогу.

90

Пол в гостиной Джеймса Рида был из твердых пород дерева. Тут же стоял угловой диван, напротив которого на стене висел большой плоский телевизионный экран. Портьеры были задернуты. Единственным источником света была лампа на пьедестале в углу, расположенная так, чтобы освещать большой круглый стол. На нем лежали тысячи кусков незаконченной головоломки, аккуратно разложенные по цветам. Угловые части уже были собраны, образуя большую четырехугольную рамку. Хантер отметил, что для страстного любителя этого занятия Рид был очень организован.

– Семь с половиной тысяч кусков, – заверил Рид, проследив за взглядом Хантера. – И мне не потребуется много времени, чтобы закончить ее, – гордо признал он. – Начал я только вчера. А вам нравятся такие головоломки, детектив?

Хантер посмотрел на кусочки, разбросанные по столу:

– Пожалуй.

– Нет лучшего упражнения для развития аналитического и визуального мышления. – Рид остановился у стола. Обежав взглядом россыпь кусочков, он взял один и пристроил его на место в правом верхнем углу. – Кроме того, это занятие оказывает терапевтическое воздействие, – сказал он, провожая детективов к тому месту, где они могли присесть.

Хантер и Гарсия пристроились на диване, а Рид – на антикварном стуле лицом к ним.

– Вас интересует какой-то конкретный ученик? – спросил Рид.

– Да, – ответил Хантер, кладя на стеклянный кофейный столик старый ежегодник из Комптона и листая его. – Он кончал не в один год с вами, а был на три года старше. Его имя Бретт Стюарт Николс.

Джеймс Рид напрягся и поерзал на сиденье.

– Вот он. – Хантер показал на фотографию в центре страницы – худой парнишка с растрепанными черными волосами и решительным взглядом темно-карих глаз.

Рид сделал усилие, чтобы не смотреть на него. Его немигающий взгляд остановился на Хантере.

– У меня нет необходимости разглядывать фотографию. Я и так помню его.

– Что именно вы о нем помните?

Рид несколько раз провел рукой по губам, словно искал подходящие слова.

– Он… он был не очень хорошим человеком.

– Что вы имеете в виду?

– А что он сделал, детективы? Убил кого-то? Это бы меня не удивило. В школе его все уверенно считали психопатом – так он себя вел.

Никто из детективов не ожидал подобного заявления.

– Почему вы так считаете? Не можете ли вы рассказать о нем немного больше?

Рид откинулся на спинку кресла и напрягся.

– Он был хулиганом и подонком. В школу ходил не для того, чтобы учиться. Школа была тем местом, где обитали ребята послабее, над которыми он и его друзья могли вволю издеваться.

– Он и вас шпынял? – Хантер внимательно наблюдал за каждым движением собеседника, за каждой его реакцией.

Рид нервно хмыкнул, после чего извлек из кармана палочку вишневого желе «Чапстик» и провел ею по губам.

– Они издевались над всеми вокруг – в каком бы ты ни был классе. Их это не волновало. Вся школа боялась их.

– Боялась?

– Понимаете, при слове «хулиган» люди обычно представляют мальчишку-матерщинника, который обзывает других учеников. Может, дразнит их за то, что они полноваты, или не так одеваются, или неспортивны, – но это не о Бретте и его друзьях. Если вы можете представить современных уличных гангстеров, которые открыто действовали в те времена, то, наверно, вам станет понятнее, что представляли собой Бретт и его дружки. – Рид сделал паузу и осторожно почесал подбородок. – Я помню одну девочку. Звали ее вроде Кейт. Она была не из моего класса. Я был новичком, она – чуть постарше, но я помню, что она была очень застенчивой, полненькой и всегда держалась сама по себе. Ее нельзя было назвать привлекательной – странный нос с горбинкой, неровные зубы, негустые волосы и глубоко посаженные глаза за толстыми стеклами очков. Бретт и его дружки просто обожали мучить ее. Стоило им ее увидеть, как они начинали громко хрюкать и обзываться. Во всяком случае, однажды… я думаю, это было классе в пятом, они выследили ее в душевой и, пока она была в кабинке, на нее опорожнили ведро с экскрементами.

Гарсия поморщился.

– Кто-нибудь видел, что это сделал Бретт? – спросил Хантер.

– Нет, но все знали, что в Комптонской школе на такое не способен никто, кроме него.

– И никто не сообщил властям или директору школы? – уточнил Гарсия.

– Сомневаюсь, что кто-то был свидетелем этого инцидента.

– А как насчет их безобразий? – спросил Хантер. – Они все время так и уходили от ответственности?

Рид посмотрел на Хантера:

– Вы вообще понимаете, в чем суть такого поведения?

Хантер встретил его взгляд:

– Да. Оно построено на запугивании и устрашении.

– Это верно. На устрашении, и они были большие мастера по этой части. В школе и вне ее. Они проделывали такие вещи, как с Кэтрин, просто смеха ради. Без причины, не потому, что враждовали с кем-то, а потому, что им нравилось оскорблять окружающих и смеяться над ними. Представьте, что они могли сделать, если вы сталкивались с ними и они хотели отомстить вам.

– Эта банда, о которой вы говорите… Сколько в ней было человек? Можете ли вы назвать их нам? – Хантер пододвинул к Риду ежегодник.

– Строго говоря, я не могу припомнить. – Рид пожал плечами, не обращая внимания на альбом. – Это было двадцать пять лет назад. Я был новичком, а Бретт старшеклассником. Я изо всех сил старался держаться от них подальше… как и остальные. Но Бретт не был самым плохим из них. Он не был… – Рид изобразил в воздухе восклицательный знак, – лидером.

Хантер с Гарсией быстро переглянулись.

– Так кто же был им?

Рид было закусил губу.

– Вы так и не объяснили мне, детективы, в чем собственно, дело. Он что, разыскивается для допроса?

– Не совсем, – ответил Хантер.

Рид уставился на Гарсию и Хантера:

– Минутку. Вы, ребята, из убойного отдела, верно? Неужели кто-то наконец убил Бретта? – На губах его появилась легкая улыбка.

– Вы считаете, что у кого-то была причина сделать это?

– Вы слушали, что я рассказывал? – нахмурился Рид. – Они терроризировали всю школу. Несколько учеников и по крайней мере один учитель из-за них ушли из Комптона. Меня отнюдь не удивит, если выяснится, что после школы они стали закоренелыми преступниками.

Хантер наклонился вперед, упираясь локтями в колени.

– А удивит ли вас, если я сообщу, что Бретт Стюарт Николс стал католическим священником?

Рид уставился на детективов:

– Вы серьезно?

Ответа не последовало.

– Говорят, что каждый может искупить свои грехи… но да, меня это неподдельно удивило.

– Лидер, – снова спросил Гарсия, пододвигая к Риду открытый ежегодник. – Кто он?

Взгляд Рида наконец обратился к альбому. Примерно минуту он листал страницы, пока наконец не остановился и не уставился на фотографию в левом нижнем углу. Он долго рассматривал ее. Мышца на скуле дернулась нервным тиком, когда он ткнул в нее указательным пальцем:

– Вот этот.

91

Фотография, на которую показал Рид, изображала бледнолицего мальчишку с пухлыми губами, кошачьим разрезом глаз, в которых застыла угроза, и длинными, до плеч, черными волосами. Под снимком были его имя и фамилия – Питер Элдер.

Хантер записал их в свой черный блокнот.

– Что вы помните о нем?

– Я уже рассказывал вам. Они были шпаной, и я старался не попадаться им по пути. Больше ничего сказать не могу.

– Вы узнали кого-нибудь еще? – продолжал настаивать Гарсия. – Может, остальных членов этой компании.

– Нет, – коротко ответил Рид, с треском закрыл альбом и толкнул его в сторону Хантера.

– А как насчет кого-нибудь из этих девочек? – Хантер показал Риду фотографию группы, в которой была и Аманда Рейли.

Рид внимательно рассматривал ее около минуты, после чего покачал головой:

– Нет, я никогда не видел их в школе. – Но его взгляд застыл на фотографии.

– Они не учились в Комптонской школе. Я думаю, не могли ли вы их видеть где-то около школы, может в компании Бретта и Питера?

– Мы говорим о том, что было двадцать с чем-то лет назад. К сожалению, я не обладаю фотографической памятью. Как и рассказывал, я изо всех сил старался держаться подальше от них. – Рид посмотрел на часы. – Уже прошло больше пятнадцати минут, детективы. Я действительно должен спешить.

– Ваша мать, будучи учителем, семь раз выгоняла Бретта, не так ли? – настойчиво продолжил Хантер.

– Это верно. – В ответе прозвучала нотка возмущения. – Моя мать была очень хорошим и уважаемым учителем. Она всегда делала то, что, как считала, должно быть сделано в любой данной ситуации. Она не позволяла, чтобы кто-то мог ее запугать или унизить, не говоря уж о нахальных учениках.

– Он что, угрожал ей после того, как его выставляли?

– Бретт и Питер не угрожали. Они действовали. – Мышца на его челюсти снова дернулась.

– Что он делал?

Вопрос заставил Рида нетерпеливо дернуться.

– Джентльмены, я действительно должен идти. Меня ждет класс.

Он вскочил, и оба детектива поднялись. Рид проводил гостей к двери.

Проходя мимо большого стола с головоломкой, Хантер приостановился, несколько секунд изучая рисунок, потянулся за одним куском и пододвинул на место.

Рид посмотрел на него.

– Повезло, – сказал Хантер, пожимая плечами.

У дверей Рид прищурился, и на лице его появилось выражение, будто он кого-то вспомнил.

– Подождите секунду. Теперь я припомнил, где раньше видел вас двоих. Во вчерашней газете. Вы «копы Таро», верно? Там что-то было о том, будто вы призвали на помощь молодую девушку, которая считает себя ясновидящей.

– Не стоит верить всему, что вы читаете в газете, – резко бросил Гарсия.

– Был убит священник, не так ли? – продолжал Рид. – И обезглавлен? Газеты называют убийцу Экзекутором. Вы сказали, Бретт стал католическим священником. Не он ли был убит? – В глазах его блеснуло удовлетворение.

Хантер застегнул куртку и кивнул:

– Да, Бретт Стюарт Николс был зверски убит. – Он подождал реакции со стороны Рида, но ее не последовало. – Спасибо за потраченное на нас время и за помощь, мистер Рид.

– Удачи в вашем расследовании, детектив. – Рид мягко прикрыл дверь. На его худом аскетичном лице расплылась довольная улыбка.

Оказавшись за дверью, Хантер достал свой телефон и снова связался с Хопкинсом:

– Слушай, мне надо, чтобы ты разобрался еще кое в чем…

92

Сегодня был самый важный день для молодого офицера полиции Шоны Уильямс. Она была полна гордости, потому что в первый раз самостоятельно выходила на патрулирование.

Шона родилась в Инглвуде, бандитском районе в юго-западном Лос-Анджелесе. Младшая из четырех отпрысков семейства, она к тому же была единственной девочкой. В школе, не в пример своим братьям, она была старательной и способной ученицей. Высокая и атлетически сложенная, она играла атакующим защитником в баскетбольной команде и на третьей базе, когда шли университетские соревнования по софтболу. Она была первой и единственной из всех четырех Уильямсов, кто окончил колледж. Может, сложись дела по-другому, она могла бы первой из их семьи поступить в университет.

Шона догадывалась, что ее братья занимаются плохими делами, но не знала, насколько плохими. Было трудно расти в убогом районе такого города, как Лос-Анджелес, и не иметь отношения к культуре уличных банд, которые господствовали на улицах. Если ты был афроамериканцем, то имелись причины, по которым ты должен быть еще круче. Она никогда не могла забыть ту ночь, когда открыла дверь двум полицейским, которые принесли родителям самую худшую весть, которую только могут услышать отец и мать. Все трое ее братьев были застрелены в украденной машине, что было местью со стороны другой банды. Ей только что исполнилось девятнадцать лет.

Шона отказалась от мечты об университете и несколько месяцев спустя, пройдя вступительные испытания, поступила в академию Департамента полиции Лос-Анджелеса.

Шесть месяцев последовавших изнурительных тренировок дались ей легко, и она окончила первой в своем классе. Она мечтала стать детективом в группе особого назначения.

Шона была направлена в Западное бюро Тихоокеанского отделения и стала работать в паре с более опытным офицером на двенадцать лет старше ее. Академию она окончила всего пять месяцев назад, но Шона быстро училась, была очень умна и целенаправленна. Лейтенант Купер думал, что пришло время дать Шоне проявить самостоятельность, и, когда этим утром ее напарник сообщил, что заболел, Купер увидел в этом прекрасную возможность.

Шона получила сообщение от диспетчера, что в Марина-дель-Рей, в нескольких кварталах от ее местонахождения, хулиганят подростки. Их хулиганство выразилось лишь в действиях пары подвыпивших ребят, которые поджигали отбросы рядом с заброшенной стройкой. Шоне удалось тактично и быстро справиться с ситуацией. Когда она возвращалась к своей машине, что-то привлекло ее внимание. За незавершенным строением скрывался черный «кадиллак-эскаладе». Она припомнила, что день назад был роздан бюллетень «Всем постам», в котором шла речь о черном «кадиллаке», который был угнан у дилера в западном Голливуде – его якобы взяли для проверки на ходу, но так и не вернули. Она сверилась с компьютером в своей машине – номера совпадали.

Шона позвонила в диспетчерскую за дополнительными сведениями, и ей было сказано, что продавец, афроамериканец по имени Даррелл Дуглас, взял машину, чтобы вместе с потенциальным покупателем быстренько проверить ее на ходу. О покупателе не было никакой информации. Не поступало никаких предупреждений об опасности. Шона сказала диспетчеру, что приступает к расследованию.

Корпус машины был в полном порядке – ни царапин, ни следов ударов. Видно было, что она не попадала ни в какие дорожные происшествия. Все дверцы были закрыты. Шона пустила в ход фонарик, чтобы осмотреть внутренность машины через затемненное стекло, – ничего подозрительного. Машина стояла на цементной площадке, и рядом с ней не было никаких следов.

Снова позвонив в диспетчерскую, Шона сказала им, что отправляется в здание проверить, не находятся ли в нем Даррелл или неизвестный покупатель и не нуждаются ли они в помощи. Если она что-то обнаружит, то перезвонит им.

Первая большая комната была завалена строительным мусором. В душном воздухе стоял едкий запах мочи.

– Алло! – громким и твердым голосом позвала она. – Есть тут кто-нибудь?

Молчание.

Шона осторожно прошла дальше в заброшенное здание. Чем глубже она продвигалась, тем темнее становилось, тем более спертым был воздух – еще одна пустая комната, и еще одна, и еще. Вокруг стояла мертвая тишина, но инстинкт подсказывал ей – что-то тут не так. Она уже собиралась пойти назад, как порыв ветра приподнял грязное пластиковое полотнище, прикрывавшее вход в комнату в южной стене. Она бросила взгляд на то, что там находится, и кожа у нее пошла мурашками.

Полицейская подготовка взяла верх, и Шона потянулась к револьверу, после чего маленькими, как у ребенка, шагами двинулась к двери.

– Алло, Даррелл?

Ответа не последовало.

– Полиция Лос-Анджелеса! Там есть кто-нибудь?

Молчание.

Включив фонарик, она приподняла пластиковое полотнище и вошла внутрь.

Через пять секунд ее вырвало.