Текст книги "Экзекутор"

Автор книги: Крис Картер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 27 страниц)

72

Гарсия бросил быстрый взгляд на часы, когда остановился перед кварталом старых многоквартирных домов в Монтебелло в восточном Лос-Анджелесе. Он положил голову на подголовник сиденья и посмотрел на обилие мерцающих рождественских свечей в окнах. Они конечно же оживляли обычно невыразительное кирпичное здание. Анна украсила окно их квартиры на первом этаже хлопьями снега, мерцающими синими огнями и фигурой Рудольфа Северного Оленя – мягкой игрушкой, нос у которой был скорее розовым, чем красным. Но она была ее любимой, памятью детства, которая жила с ней с четырех лет.

Гарсия позвонил ей из офиса и дал знать, что вечером будет дома вовремя, к обеду – в последнее время такое событие было роскошью. Они были вместе со старших классов колледжа, и Гарсия не мог и желать более понимающую жену. Она знала, как ему нравилось быть детективом. Она видела, как тяжело он работал ради этого и как предан своей работе. Она понимала, какие обязательства и какие жертвы требует от него эта работа, и принимала их, как свои. Но несмотря на ее силу и на все, что Гарсия втолковывал ей, порой Анна испытывала страх. Она боялась, что когда-нибудь ночью раздастся телефонный звонок и она услышит, что ее муж больше не придет домой. Боялась, что те вещи, которые Гарсии приходилось видеть изо дня в день, изменят его натуру – ему приходилось сталкиваться с такими ужасами, что невозможно было вынести. И от этой постоянной психологической нагрузки нелегко было отделаться. Она где-то это прочитала и поверила каждому слову.

Анна сидела, удобно устроившись на их синем диване, когда Гарсия вошел в гостиную с шикарным букетом красных роз и бутылкой белого вина. Она подняла глаза от книги, которую читала, и подарила ему радостную улыбку, от которой у него каждый раз слабели ноги и сердце начинало колотиться.

Он улыбнулся ей в ответ.

Анна обладала странной, но притягательной красотой. Ее короткие черные волосы отлично подчеркивали выразительность светло-карих глаз и мягкий овал лица. У нее была нежная кремовая кожа, тонкие черты лица и стройная фигура школьного чирлидера.

– Цветы? – Она положила книгу на кофейный столик и встала. – По какому случаю?

Гарсия посмотрел на нее, и Анна увидела какую-то печаль в его глазах.

– Никакого особого случая нет. Я просто понял, что слишком давно в последний раз приносил тебе цветы. А я знаю, как ты их любишь.

Анна взяла букет и нежно поцеловала мужа. Она подумала, стоит ли спросить, все ли у него в порядке, но знала, что получит тот же самый ответ. У Гарсии всегда все было хорошо. О чем бы он ни думал, каким бы трудным ни был день, он никогда не волновал ее.

Из-за того что Гарсия недавно стал испытывать отвращение к жареным стейкам, Анна приготовила знаменитую лазанью «аль-форно» ее бабушки, и к блюду как нельзя лучше пришлось вино, которое купил Гарсия. На десерт у них был фруктовый салат и ванильное мороженое. Он помог ей убрать со стола, когда они покончили с обедом. На кухне он включил горячую воду, пока Анна сидела за маленьким столиком и допивала вино.

– Могу я спросить тебя кое о чем, малыш? – небрежно спросил он, не отрывая от нее глаз.

– Конечно.

– Ты веришь, что человек может видеть то, что случилось с другими, в то время когда его там не было?

Она нахмурилась при этом вопросе.

– Что? Я не понимаю.

Гарсия закончил мыть последнюю тарелку, вытер руки цветным кухонным полотенцем и повернулся к жене:

– Ты знаешь, некоторые люди говорят, что могут видеть странные вещи. То, что случалось с другими людьми. Порой с теми, которых они даже не знают.

– Как видения? – медленно произнесла она.

– Ну да, что-то в этом роде… или как сон.

Анна сделала еще глоток вина.

– Ну, это очень странно услышать такой вопрос от тебя. Я же знаю, что ты не веришь в такие штуки. Мы говорим о ясновидящих?

Гарсия сел рядом с Анной и подлил ей и себе вина.

– Так ты веришь в такие вещи?

73

Анна внимательно смотрела на мужа, пытаясь прочесть выражение его лица. У них были очень здоровые отношения, они редко спорили и часто откровенно говорили на многие темы, но Гарсия никогда не распространялся о своей работе или о расследованиях, которые вел. Он ничего не уточнял, но она понимала – вопрос, который он только что задал, продиктован отнюдь не пустым любопытством.

– Ты помнишь девочку, которую звали Марта? – спросила она, откидываясь на спинку стула.

Гарсия прищурился, вспоминая.

– Странная девочка из колледжа. Короткие каштановые волосы, очки в толстой оправе, ужасный вкус в одежде. Она была одинока, в кафе всегда сидела сама по себе в дальнем конце.

– Колокольчик не прозвенел, – признался Гарсия.

– Она была на год младше нас. – Анна щелкнула пальцами, словно вспомнив что-то. – Та девчонка, которую искупали в кетчупе и горчице те оторвы из нашего класса, помнишь? Во время вечеринки с барбекю на футбольном поле?

– Черт, что-то вспоминаю, – сказал Гарсия, вытаращив глаза. – Бедная девочка. Она была измазана с головы до ног. – Он помолчал секунду. – Но разве ты не помогла ей в тот день?

Анна кивнула.

– Ну да, я помогла ей привести себя в порядок. Одолжила ей какую-то одежду и привела в прачечную «Ландромат». Она взяла с меня слово не рассказывать ее родителям – никогда. После этой истории мы говорили с ней несколько раз, но она была очень застенчивой. Дружить с ней было очень трудно.

– Так что с ней случилось? – поторопил Гарсия Анну.

Она уставилась на свой бокал с итальянским вином.

– Это был апрель 1994 года, за два дня до того, как наша команда девочек должна была играть четвертьфинальный матч в турнире колледжей Калифорнии.

Гарсия почувствовал комок в горле.

– С Оклендом? – осторожно спросил он.

Анна медленно кивнула, продолжая рассматривать бокал.

– Мы пошли на ленч, и Марта, как всегда, уселась в самом конце кафе. Я подошла поздороваться с ней, но она выглядела еще более замкнутой, чем обычно. В ходе разговора я спросила ее, придет ли она в субботу на игру. Мы тащились в самом хвосте таблицы, и команде было нужно как можно больше поддержки.

Интерес у Гарсии возрастал с каждым словом Анны.

– Марта посмотрела на меня и выдала такое, что я обалдела. У нее и глаза стали другими – холодными и пустыми, словно две черные ямы. – Анна, нервничая, провела пальцем по губам. – И словно в ступоре она сказала: «Игры не будет».

Гарсия увидел, что предплечья Анна покрылись гусиной кожей, и взял ее руки в свои. Она слабо улыбнулась ему, прежде чем продолжить:

– Я спросила ее, что она имеет в виду. Объявления об игре висели повсюду. В нашей школе нельзя было пройти и пяти шагов, чтобы не натолкнуться на плакат. У нас была самая лучшая команда за многие годы, и мы имели серьезный шанс на победу. – Анна снова замолчала, и глаза у нее остекленели. – Марта сказала: «Окленду ничего не достанется. Автобус не доедет».

На этот раз гусиной кожей покрылся Гарсия. Он очень хорошо помнил тот год. Команда девочек из Окленда должна была приехать за день до игры. Их водитель уснул за рулем где-то на Вестсайдском шоссе. И автобус прямиком врезался в тяжелый восемнадцатиколесный фургон. Никто не выжил.

– Иисусе, – прошептал Гарсия, сжимая руку Анны. – Когда она это выдала?

– За день до того, как все случилось.

– Ты не обманываешь меня?

Показалось, что температура в кухне внезапно упала до нуля.

– Поэтому ты и ушла из команды, – сказал Гарсия, наконец все осознав. – Не из-за аварии. А из-за того, что эта девчонка Марта сказала тебе.

Анна не стала подтверждать его слова, но Гарсия знал, что был прав.

– Больше я никогда не говорила с Мартой. А через несколько недель она ушла из школы.

– Ты никогда не рассказывала мне об этом.

– Я никому не рассказывала. – Она сделала еще глоток вина. – Марта каким-то образом знала, что должно случиться, Карлос. Еще за день до происшествия. Я не знаю, приснилось ли это ей, увидела она какое-то видение или что. Но факт в том, что она не могла это предвидеть. Никто не мог.

Гарсия выпустил руку Анны и молча допил свое вино.

– Вот и ответ на твой вопрос, – сказала она, мягко коснувшись его руки. – Да, я верю, что есть люди, которые могут видеть и чувствовать то, что неподвластно подавляющему большинству из нас. Но это не те, о которых гласят рекламы на обложках кое-каких журналов. Они обещают рассказать тебе твое будущее за пару сот баксов. Это откровенные жулики. Если они в самом деле могли бы предвидеть будущее, то жили бы в Лас-Вегасе и разоряли казино.

Гарсия улыбнулся:

– Вот тут ты попала в точку.

– Что тут кроется, малыш?

Гарсия покачал головой, избегая ее взгляда:

– Да ничего существенного.

Она как-то поняла, что иного ответа не получит.

74

Хантер поерзал в постели. Ему было неудобно лежать. Ни одно положение не устраивало. Он скользнул взглядом по часам на прикроватном столике и выругался сквозь зубы. 4.55 утра, то есть ему осталось меньше двух часов сна. Даже в своей постели ему было достаточно трудно спать, а в чужой – просто невозможно.

Он потянулся и протер глаза, но ощущение песка под веками не уходило. Темноту комнаты смягчал легкий свет, который падал из коридора благодаря маленькой лампе, что стояла на телефонном столике.

Вчера вечером Хантер поздно ушел из офиса, и ему как-то не хотелось идти домой. Он немного прогулялся, дожидаясь, пока рождественские огни и украшения города окажут на него успокаивающее воздействие. На Голливудском бульваре, украшения на котором были самыми экстравагантными из всех, что он видел, Хантер завернул в «Скорпион», бар в черно-красном готическом стиле с богатым выбором текилы и скотча. Он не собирался долго оставаться здесь, но изменил свое решение, когда на него наткнулась высокая, коротко стриженная блондинка с невероятно соблазнительными губами и головокружительной фигурой. Она пролила ему на рубашку и свою и его выпивку. Она мало того что извинилась, купила Хантеру новую порцию. Одно за другим – и теперь он лежал рядом с ней в ее постели.

Хантер откинул одеяло и тихонько вылез из постели. Его одежда была раскидана по полу, и он собрал ее в неуклюжий узел. Но вот обуви нигде не было видно. Он улыбнулся, вспомнив, с какой торопливостью они оба старались освободиться от одежды. Она оторвала пару пуговиц на его рубашке и лихорадочно стащила ее через его голову. Их совокупление было темпераментным и громким – очень громким. Хантер прикинул, что, если бы стены в квартире блондинки не были такими толстыми, она вряд ли пользовалась бы симпатией соседей.

Он встал на четвереньки и в поисках обуви заглянул под кровать, но там было слишком темно.

– Ты что-то потерял? – Хотя голос у нее был мягким и сексуальным, он застал Хантера врасплох.

– Прости, если разбудил тебя, – прошептал он. – Просто ищу свою обувь.

Она улыбнулась и села, прислонившись спиной к изголовью.

– Она с этой стороны. – Легким движением головы она показала направо.

Хантер встал, и ее глаза блеснули, когда она скользнула взглядом по его обнаженному телу. Он обошел кровать, и, когда нагнулся за обувью, она высвободила из-под одеяла ногу и легко провела ему по руке своей маленькой изящной ступней. Он поднял глаза, и они встретились взглядами.

– Ты в самом деле должен уходить сию минуту?

Ее макияж размазался, но она оставалась чертовски привлекательной. Глаза у нее были синими, как у Хантера. Маленький носик украшала россыпь очаровательных веснушек, большая часть которых была скрыта ровным загаром. Она заметила, как Хантер бегло посмотрел на часы.

– Еще рано. Солнце не встало, – прошептала она и улыбнулась.

Хантер задумался на долю секунды, после чего нагнулся и поцеловал ее. Она издала страстный стон, и он поцеловал ее еще раз, чуть крепче и чуть дольше. Она откинула одеяло с кровати и притянула Хантера к себе. Ее стоны с каждой секундой становились все громче.

75

Капитан Блейк отложила их ежедневную встречу до полудня. Ей пришлось участвовать в пресс-конференции по поводу другого дела. Точнее, речь шла о расследовании по делу Резака.

Хантер решил вернуться в церковь Семи Святых и в дом на Малибу. Он надеялся, что пребывание в одиночестве на месте преступления поможет ему понять хоть какие-то причины этой жестокости и ярости, этого гнева. Большинство мест преступления, если вы умеете понимать их язык, могут, подобно свидетелям, рассказать о тайнах жертв, преступника и о том, что здесь на самом деле произошло. Хантер успешно осваивал это умение и наконец стал понимать места, где происходили убийства. Не в пример многим детективам, он мог чувствовать вещи и читать знаки, которые они ему подавали. Но эти места преступлений хранили молчание, кроме одного слова, – и они буквально кричали его: СТРАХ.

Хантер также отвел время, чтобы еще раз зайти в квартиру Аманды Рейли на Сансет-Стрип. Он прошел через все три спальни, гостиную, кухню и прихожую. Он заглянул в каждый шкаф, в каждый ящичек и гардероб. Он сам не знал, что надеется найти. Может, дневник или старые снимки ее с подругами, но Аманда ничего не хранила. Со вкусом обустроенная квартира была обставлена изящной мебелью, на стенах висели живописные полотна и дорогие гобелены, но она была полностью лишена каких-то памятных вещей. Не было даже ни одного семейного портрета. Из осмотра квартиры Хантер вынес единственное: что Аманда Рейли была очень горда, очень организованна и явно предпочитала не вспоминать о прошлом.

В департамент Хантер вернулся к середине дня. Аналитический отдел полиции Лос-Анджелеса занимал просторное подвальное помещение в Паркер-центре. Когда Хантер и Гарсия вошли в него, Хопкинс собирал воедино несколько найденных отпечатков.

– А я только хотел подняться к вам. – Хопкинс помахал листами, которые держал в руках.

– Похоже, мы избавили тебя от этого, – сказал Хантер, рассматривая рабочее пространство молодого офицера.

Маленький столик Хопкинса размещался в самом дальнем конце комнаты. На нем хватало места лишь для клавиатуры, компьютерного монитора и телефона.

– Я вижу, они тебе дали детский столик. – Взгляд Хантера упал на Джека Керли, системного администратора компьютерного отдела.

– Это было лучшее из того, что мы успели найти за столь короткое время, – ответил Джек, вставая и обмениваясь крепкими рукопожатиями с Хантером и Гарсией. Его лысая голова блестела, словно он только что натер ее воском. – Как дела, Роберт?

Хантер кивнул и промолчал.

Джек положил руку на левое плечо Хантера.

– Он хороший парень. Быстро учится. Мы тут сможем его кое-чему научить. Ведь вы, гребаные задницы, все время подкидываете нам работу.

Зазвонил телефон на его столе.

– Понимаешь, что я имею в виду. Это, конечно, будет новое требование.

– Нам удалось что-нибудь выяснить по биографиям отца Фабиана и Аманды Рейли? – Хантер повернулся к Хопкинсу, который уже рылся в распечатках.

– Благотворительная деятельность отца Фабиана касалась только его прихода. На уровне города он ничем не занимался. Нет никаких данных, что Аманда Рейли занималась благотворительностью. За последние пятнадцать-двадцать лет их дороги нигде не могли пересечься. Во всяком случае, я ничего не нашел.

– А раньше? – Хантер прислонился к стене.

Хопкинс помолчал, приводя свои заметки в порядок.

– Бретт Стюарт Николс, он же отец Фабиан, вырос в Комптоне, где и прожил всю жизнь. Посещал Комптонский колледж на Саут-Акация-авеню. Его нельзя было бы назвать образцовым учеником. Оценки он получал довольно низкие. Большую часть классов окончил с оценкой «D», и еле смог окончить школьный курс. Он был не просто плохой ученик, он был о-очень плохой ученик, если вы понимаете, что я имею в виду. Много раз его задерживала полиция. – Хопкинс нашел распечатку: – Конфликтовал с учениками, портил школьную и частную собственность, лгал, воровал экзаменационные задания. Трудно поверить, что парень с такой биографией стал священником.

– Когда он поступил в семинарию? – спросил Хантер.

– Через полтора года после окончания. Для такого плохого мальчишки… что-то у него серьезно изменилось в мозгах.

– Он посещал семинарию тут в Лос-Анджелесе?

Хопкинс проверил свои записи:

– Не-а, он ходил в семинарский колледж Святого Иоанна в Камарилло. Я звонил им, но без ордера они ничего не хотят рассказывать.

– Не думаю, что нам так уж понадобятся данные из семинарии. Как он посещал занятия? – поинтересовался Гарсия.

– Смешно, что ты спросил, – хмыкнул Хопкинс. – На самом деле просто ужасно. Он любил пропускать занятия.

– Дай-ка мне посмотреть вот этот листик, – сказал Хантер, протягивая руку. – Что насчет Аманды Рейли?

– Она не жила в Комптоне, она не ходила в эту школу. Она училась в Гардене.

– Это большое учебное заведение, – прокомментировал Гарсия.

– Она жила в Гардене? – спросил Хантер, отрываясь от изучения листа, который держал в руках.

Хопкинс кивнул:

– Так и есть. Пока не бросила школу и не занялась недвижимым имуществом.

– Подожди. – Хантер поднял руку. – Гардена не так далеко от Комптона. Как Аманда посещала занятия, когда она училась?

– Не очень прилежно. Как и Бретт, часто прогуливала.

– Сколько ей было лет, когда она бросила учебу?

– Восемнадцать… она оставалась на второй год в десятом классе.

– То есть ей было примерно столько же лет, сколько и отцу Фабиану, – сообщил Хантер. – Где она жила? – Хантер подошел к большой карте окрестностей Лос-Анджелеса на восточной стене.

Хопкинс сверился со своими записями:

– На Саут-Айнсуорт-стрит в Гардене.

Хантер нашел эту улицу и воткнул в карту булавку с красной головкой, после чего проверил информацию по отцу Фабиану. Он использовал булавку с синей головкой, отмечая место, где священник жил в молодости. Замолчав, все уставились на карту.

– Черт побери, – заметил Гарсия, – они были всего в шести кварталах друг от друга.

76

Гарсия и Хопкинс придвинулись ближе к карте.

– В определенном возрасте дети любят болтаться друг с другом. Они могли входить в одну и ту же уличную компанию, – предположил Хопкинс.

– Не так много районов в Лос-Анджелесе любят поддерживать близкие отношения, – возразил Гарсия, – и Комптон – один из тех, кто предпочитает этого не делать. Особенно с Гарденой.

– Да, – вскинул голову Хантер, – но мы говорим о времени двадцать пять лет назад. Дела тогда были не так плохи. И проблемы с бандами были не столь остры, как сейчас. В те времена соседские районы поддерживали куда более тесные отношения.

– Это правда, – признал Хопкинс.

Хантер продолжал пристально рассматривать карту, прежде чем взглянуть на часы.

– Это лучшее из того, что пока у нас есть, так что давайте навестим их старые школы и посмотрим, что еще сможем выяснить. Поспрашиваем, проверим их архивы, – сказал он, жестом давая понять Хопкинсу, чтобы он дал ему лист с информацией по Аманде.

– Хочешь, чтобы я обзвонил школы? – спросил Хопкинс.

– Они будут посылать тебя от одного к другому. Кроме того, я уверен, что у них есть какие-то фотографии, на которые нам надо взглянуть. – Хантер повернулся к Гарсии. – Я возьму на себя старую школу священника в Комптоне, а ты проверь ту, в которой училась Аманда в Гардене.

Гарсия кивнул.

– Я все еще просматриваю те две фотографии, что вы принесли из дома Малибу. Сверяю их с базами данных. – Хопкинс повернулся к компьютеру и несколько раз щелкнул мышкой. Обе фотографии заполнили весь экран. – Пока ни по одной из них нет данных.

– Продолжай пробовать, – доверительно сказал Хантер и поймал взгляд Хопкинса, полный сомнения. – Что-то не так?

– Я все думаю об этом… А что, если эти двое были убиты какое-то время назад? – осторожно предположил Хопкинс, не отрывая глаз от фотографий. – Это объясняет, почему мы их до сих пор не обнаружили и почему не нашли никаких связей. Может, киллер начал убивать какое-то время назад, и была причина, по которой ему пришлось остановиться. А теперь он вернулся. – Он рассеянно посмотрел на часы.

– Сукин сын, – сказал Хантер. Его широко открытые глаза пару раз переместились с Хопкинса на экран компьютера.

– Что я сделал? – занервничал Хопкинс.

– Это двое были убиты не так давно, – твердо сказал Хантер. – Время их смерти в пределах последних пяти месяцев.

Гарсия нахмурился, пытаясь понять ход мысли своего партнера.

– С чего ты это взял?

– Его часы. – Хантер ткнул пальцем в экран.

Гарсия и Хопкинс наклонились, пытаясь рассмотреть частично скрытый секундомер на левом запястье мужчины. Гарсия сдался через несколько секунд.

– Толком рассмотреть часы не получается, – сказал он, выпрямляясь. – Половина за обрезом изображения.

– Сукин сын, – на этот раз выразился Хопкинс. – Это же часы в честь памятного чемпионства «Лос-Анджелес Лейкерс» в финале НБА. Выпущены они были в июле, после финального матча НБА в июне.

– Как ты это узнал, черт побери? – спросил Гарсия.

– Потому что он получил такие же часы, – сказал Хантер, и все уставились на запястье Хопкинса. – Свяжитесь с моргом. Получите список личных вещей для каждого мужского тела, которое поступило к ним за последние восемь недель. Если мы найдем часы, то, значит, обнаружили жертву номер один.