сообщить о нарушении
Текущая страница: 37 (всего у книги 39 страниц)
— Ангел, — тихо сказал он, проводя пальцами по моей нежной коже. — У тебя все время были крылья. Нужно было только немного подтолкнуть, чтобы их расправить и полететь.
Я повернулась к нему лицом.
— Возможно, но я бы не сделала этого сама.
Сначала мы целовались медленно, но Римо быстро углубил поцелуй, и внезапно мы оказались на кровати, срывая одежду и поглаживая каждый дюйм обнаженной кожи, до которой могли дотянуться. Я толкнула Римо на спину, улыбаясь, и его ответная улыбка, полная желания и доминирования, послала по мне укол возбуждения.
Наклонившись вперед, чтобы завладеть его ртом для поцелуя, я опустилась на его эрекцию, застонав от ощущения полноты. Римо приподнялся в сидячем положении, прижимая нас грудь к груди, учащенное сердцебиение к учащенному сердцебиению. Я задохнулась от его движения внутри меня, от ощущения его силы, когда его руки обвились вокруг моей спины. Я двигала бедрами, глубоко вгоняя его в себя, пока мы целовались.
Мы смотрели друг другу в глаза, как всегда, и эти темные глаза пленили меня с самого начала. Очень часто жестокие и беспощадные, но страстные и трепетные, когда они смотрели на меня, нежные и заботливые, когда смотрели на наших близнецов»
Когда мы оба нашли свое освобождение, мы так и остались завернутыми друг в друга, наше дыхание было прерывистым, тела скользкими от пота. Я провела кончиками пальцев по спине Римо, прослеживая место, где расправились крылья его падшего ангела. Он провел кончиками пальцев вверх, вдоль моего позвоночника, пока не добрался до моей новой татуировки.
Я слегка поморщилась, и прикосновение Римо стало еще мягче. Мое сердце было готово разорваться и выскочить из моей груди, посмотрев в его глаза. Римо внимательно посмотрел на меня, сдвинув брови.
Я вздохнула.
— Прости. После беременности я стала более эмоциональной. Надеюсь, это скоро пройдет. — я прочистила горло и положила ладонь ему на лопатку. — Что означает твоя татуировка? Ты знаешь, почему я сделала свою, но мне интересно, почему ты сделал свою.
В глазах Римо промелькнула настороженность, стены, к которым он привык, делая держать на месте.
— Это сделал Нино. Лет семь назад.
Я кивнула, показывая, что слушаю.
— Это падший ангел, как ты и сказала. Это падение, которое мы с Нино пережили в тот день, когда наша мать пыталась нас убить.
Мои брови сошлись на переносице.
— Падение? Ты спас своих братьев. Как это может означать падение?
Лицо Римо потемнело и исказилось, глаза смотрели куда-то вдаль, затравленные, злые.
— До того дня мы с Нино были невиновны. После этого стали. Мы уже испытали на себе изрядную долю насилия со стороны отца, но оно никогда не действовало на нас так, как в тот день. Пламя того дня опалило наши крылья, и началось наше падение во тьму. Мы стали теми, кто мы есть сегодня. Вот почему падший ангел стоит на коленях в лужах крови.
Я заметила, что падший ангел стоял на коленях в лужах какой-то жидкости, что несколько его опаленных перьев окунулись в нее, но я не поняла, что это была кровь. Какое-то мгновение я не знала, что сказать, как утешить Римо. Хватит ли слов, чтобы исправить ужасы прошлого?
— Мне жаль, — тихо сказала я.
Взгляд Римо сфокусировался на мне, отрываясь от образов прошлого.
— Это не ты должна сожалеть. И я не прощу ее, как бы часто она ни извинялась. Но она никогда этого не делала.
Я замерла.
— Твоя мать не умерла в тот день?
— Нет. Хоть я и хотел ее смерти, я рад, что она выжила в тот день, иначе Адамо не было бы здесь. Она была беременна им.
Я покачала головой, совершенно сбитая с толку тем, что сделала мать Римо.
— Где она?
— В психиатрической лечебнице. — голос Римо понизился и стал злобным. — Мы платим за это, чтобы она могла жить, дышать и существовать, когда она не должна этого делать.
— Почему ты не убил ее? — с кем-то другим я бы никогда не задала такого вопроса, но это был Римо. Убийство было в его натуре, и его слова ясно давали понять, что он ненавидит свою мать.
Римо прижался губами к изгибу моей шеи.
— Потому что, — прорычал он. — По какой-то дурацкой причине мы с Нино слишком слабы, чтобы убить ее. Мы не видели ее больше пяти лет. …
— Савио и Адамо знают, что случилось?
— Савио уже давно знает. И мы поговорили с Адамо через несколько месяцев после его посвящения.
Я погладила Римо по шее.
— Ты не думал о том, чтобы снова навестить ее и попытаться найти выход?
Римо поднял голову, выражение его лица было суровым.
— Не будет никакого выхода, пока она не умрет. Я не хочу тратить на нее ни секунды своей жизни. Она уже мертва для меня. Ты, Грета и Невио вот что сейчас важно. Мои братья вот что важно. На этом все.
Я поцеловала его, чтобы показать, что понимаю. Я не думала, что это так просто. Их мать все еще доминировала в их жизни, но я уважала то, что Римо не был готов искать решение сейчас. Не мне в это вмешиваться. Однажды ему и его братьям придется встретиться лицом к лицу с матерью, и тогда, возможно, они смогут пройти мимо своих демонов.
Все, что я могла сделать, это показать Римо лучшее будущее. Будущее с семьей, которая любила его. У него всегда были только братья, но теперь у него были и мы.
Г Л А В А 32
• ────── ✾ ────── •
РИМО
Серафина, Леона и Киара были заняты на кухне, выпекая праздничные торты для близнецов, чей первый день рождения был сегодня. Было уже около полудня. Я сомневался, что они успеют приготовить торт к обеду, но ничего не сказал.
— Кажется пустой тратой усилий создавать сложные торты в форме единорога и машины, когда их единственная цель быть съеденными, — прокомментировал Нино, когда мы вышли из кухни, чтобы дать девушкам пространство.
Они нашли сложные торты в интернете, и были полны решимости воссоздать их для Греты и Невио.
— Мне плевать, но Серафина так чертовски рада тортам, так что, думаю, работа того стоит. Сомневаюсь, что детям будет не все равно. Они только запачкают себе руки о торт и размажут их по лице, — сказал я, глядя на Грету, которую баюкал на сгибе руки.
Она чувствовала себя совершенно комфортно в моем присутствии, и это было похоже на один из самых больших триумфов в моей жизни, когда ее большие темные глаза смотрели на меня с доверием.
И клянусь своей гребаной честью и всем, что имеет значение, я никогда не сделаю ничего, чтобы предать это доверие. Когда она поначалу опасалась меня, это было похоже на удар ножом в сердце. Я всегда наслаждался страхом в глазах других, за исключением моих братьев, но с моими детьми и Серафиной я никогда не хотел видеть этого снова.
— Я никогда не рассматривал брак как вариант для нас двоих, — задумчиво сказал Нино, когда мы остановились у бассейна.
— Никогда не думал, что найду девушку, которую не захочу убить через несколько часов.
Грета одарила меня зубастой улыбкой, и я погладил ее волосы. Они стали довольно длинными и слегка вьющимися, как волосы Адамо.
— Хм, моя дорогая, готова к первому заплыву?
Невио уютно устроился в руке Нино и, как обычно, принялся хвататься за разноцветные татуировки. Я уже догадывался, что он хочет захочет сделать, когда вырастет.
Фабиано уже развалился на розовом поплавке с фламинго, которым пользовался Савио до того, как я запретил ему заниматься проституцией в особняке. Я закатил глаза.
— Это тревожное зрелище.
Фабиано пожал плечами.
— Здесь удобно.
Савио и Адамо играли в водный мяч у водопада в бассейне и, как обычно, пререкались.
Это было первое плавание для детей, так как у нас не было бассейна с подогревом раньше, и теперь он был установлен, когда дети стали частью нашего дома.
Нино медленно вошел в бассейн с Невио. Невио взвизгнул, улыбаясь мне. Мое гребаное сердце наполнилось гордостью. Этот мальчик ничего не боялся. Иногда меня даже беспокоило, насколько он похож на меня. Он попадет в беду, как только научится ходить.
Нино подошел к Фабиано, и Невио протянул руки, желая прокатиться на фламинго с Фабиано. Фабиано поднял на меня глаза, спрашивая разрешения. Я кивнул, выкручивая руку с татуировкой. Между нами это значило больше, чем просто клятву Каморре, больше, чем быть членом мафии.
В тот день, когда Фабиано поклялся мне, Каморре, он стал моей семьей, и я доверил ему своих детей. Я никогда не говорил ему, но понял, почему он вел себя так, когда я пытался вбить клин между ним и Леоной. Он хотел защитить ее, хотел защитить кого-то, кто мог видеть сквозь его гребаную тьму, того, кто любил его, несмотря ни на что.
Серафина изменила мой взгляд на вещи, и если бы это было в моем характере, я мог бы извиниться перед Фабиано за то, как я вел себя.
Фабиано протянул руки, и Нино передал ему Невио, который радостно брыкался ногами, пока не уселся на носу, держась за шею фламинго.
— Надеюсь, ты хорошо почистил эту штуку, — крикнул я Савио, который показал мне палец.
Я спустился по ступенькам в бассейн. В тот момент, когда ноги Греты коснулись воды, ее лицо исказилось, но я издал тихий успокаивающий звук, и она расслабилась. Повернув ее так, чтобы ее голова оказалась на одном уровне с моей, я опустил нас в теплую воду. Грета держалась за меня, критически глядя на воду. Через некоторое время она улыбнулась и ударила ладонью по воде.
Я подошел к поплавку с фламинго, но Грета крепче обняла меня, когда я попытался посадить ее на него. Невио что-то бормотал, его крошечные ножки шевелились, когда Фабиано держал его за талию. И Грета, и Невио были большими любителями лепетать, но они оба не сказали ни слова, кроме слова "мама", и в то время как Невио уже делал свои первые шаги, Грета только ползала. Она была осторожным ребенком и очень напоминала мне Нино.
Невио ухмыльнулся мне, сжимая шею фламинго, прежде чем протянуть руки.
— Папа. Пааап!
На мгновение я застыл, выражение моего лица стало неподвижным. Фабиано усмехнулся, и Нино сжал мое плечо. Я обнял Невио и прижал его к груди. Грета, хихикая, прижала мокрую ладонь к щеке Невио. Я пробрался через воду вместе с ними, опускаясь ниже, заставляя их кричать от радости.
Серафина направилась к нам в душераздирающе сексуальном белом бикини, Киара и Леона следовали за ней. Она опустилась на край бассейна.
— Мама! — Грета сказала, и я передал нашу дочь Серафине. Я подошел поближе и коснулся бедра Серафины. Она подняла брови.
— Что-то случилось? У тебя странное выражение лица.
— Невио сказал папа, — сказал я ей.
Она наклонилась и поцеловала меня, выражение ее лица было таким счастливым, что даже мое жестокое сердце наполнилось теплом.
— Папа, — подтвердил Невио, снова ударив по поверхности ладонью и разбрызгав воду.
Серафина с мягкой улыбкой покачала головой и скользнула в воду, прижимая к груди Грету.
— Это близко к совершенству, — сказал я, указывая на людей, собравшихся вокруг нас. — Каждый, кто имеет значение здесь.
И я, блядь, буду защищать их всех ценой своей жизни.
Тень шока пробежала по лицу Серафины, и она отвела взгляд, моргая. Я обнял ее за шею, сближая наши лица. Она встретилась со мной взглядом.
— Я знаю, ты скучаешь по ним, особенно по брату.
Она кивнула.
— Да, и я хочу, чтобы ты познакомился с Софией и моей мамой. Хотела бы я, чтобы они видели тебя таким, какой вижу я.
Серафина видела меня таким, каким большинство людей никогда бы не увидели, потому что я никогда бы им этого не позволил.
— Я не могу обещать тебе мира. Это не только мой выбор, и между Каморрой и Нарядом много плохой крови. Я не отступлю, особенно когда Кавалларо первым вторгся на мою территорию.
Мне все еще хотелось искупаться в крови Кавалларо, и я знал, что он разделяет это чувство. Мира никогда не будет.
— Я знаю и могу с этим справиться. Теперь это моя новая семья, и я счастлива, что мы с детьми здесь, где нам и место. — она замолчала и вздохнула. — Я не могу не скучать по своей семье, особенно по Сэмюэлю. Мы всегда были так близки, а теперь я так давно ничего о нем не слышала. Это тяжело.
Я привык справляться со всем, привык, чтобы все шло по-моему, но это было единственное, что я не мог изменить для нее. Я не собирался предлагать Кавалларо мир, даже когда нападение на Арену Роджера было организовано Скудери, но нападение на нашу гонку в Канзасе определенно было его. Он пытал моего брата. Это была еще одна вещь, которую я не мог легко забыть. Я хотел, чтобы они истекали кровью. По крайней мере, Данте гребаный Кавалларо.
Грета и Невио снова хихикнули. Лицо Серафины просветлело, и она улыбнулась мне. Черт. Эта улыбка заводила меня каждый раз.
СЕРАФИНА
Невио был маленьким вихрем, и с тех пор, как он начал ходить, стало только хуже. Это было за день до нашей свадьбы и всего через четыре дня после дня рождения близнецов, и Киара была занята последними приготовлениями, хотя это было небольшое дело. У Адамо была обязанность няньки для Невио, которая в основном состояла в том, чтобы бежать за ним и убедиться, что он не сломает шею или что-нибудь не сломает.
Каждый раз, когда Адамо поднимал Невио на руки, он начинал протестующе выть. Я понимающе улыбнулась Адамо, когда он вздохнул.
— Я могу заменить тебя, если хочешь?
Адамо застенчиво улыбнулся.
— Мне нужен перерыв.
Усмехнувшись, я забрала у него Невио и посадила на бедро, несмотря на его громкий протест.
— Мам, нет. Нет. Нет. Нет!
— Я так ждал, когда они заговорят, — сказал Римо со своего места на одеяле, где он играл с Гретой, пытаясь одновременно работать на своем Айпаде. — Но Невио слишком любит слово "нет", на мой вкус.
” Нет“,” мама " и "папа" были единственными словами, которые Невио освоил до сих пор.
— Нет! — взревел Невио.
Я рассмеялась Римо покачал головой.
— Невио, хватит.
Невио нахмурился, его губы надулись.
— Нет?
Губы Римо дрогнули.
— Если ты будешь вести себя тихо, я отпущу тебя, — сказала я.
Невио посмотрел на меня, потом на Римо, явно не уверенный, что наше предложение того стоит.
Грета подползла ближе к Римо, и он снова посмотрел на нее. Она прижала руки к его ногам и медленно оттолкнулась, приподняв попку, затем, спотыкаясь, поднялась на ноги.
Римо протянул руку, и она обхватила его указательный палец своей крошечной ручонкой, а другие пальцы Римо накрыли ее пальцы, поддерживая ее, и мои глаза наполнились слезами.
— Хорошо, — подбодрил ее Римо.
Она посмотрела на него удивленно и все еще неуверенно. Она сделала нерешительный шаг, и он улыбнулся.
— Очень хорошо, моя дорогая.
Ее улыбка стала шире, она сделала несколько нескоординированных неуверенных шагов и наткнулась на него. Он замер, когда она вцепилась в его рубашку и палец, глядя на него с абсолютным доверием.
Я опустила Невио на пол, потому что видела, что он хочет присоединиться к ним. Как только его крошечные ножки коснулись пола, он заковылял к Грете и отцу. Римо обернул руку вокруг него.
Грета отпустила рубашку Римо и сделала то же самое движение, когда хотела, чтобы ее подняли. Она по-прежнему предпочитала быть на руках. Римо положил одну руку ей под зад, а другой придержал и прижал к груди. Он протянул руку Невио.
— На руки?
Невио кивнул, и Римо наклонился, чтобы поднять его. Он выпрямился с детьми на бедрах и поцеловал их в макушки. Его глаза нашли мои, и мне было все равно, что он видел мои слезы. Сегодня я с радостью отдала их ему.
В глазах стольких людей Римо был безнадежен.
Он был самым жестоким человеком, которого я знала.
Но каждой клеточкой своего тела я знала, что он никогда не причинит вреда нашим детям. Он защитит их. Они были Фальконе.
Они принадлежали ему. Нам.
Мы оба умрем за них, друг за друга.
Завтра я официально стану Фальконе, и мои дети тоже. Я знала, что мы все будем носить эту фамилию с гордостью.
Г Л А В А 33
• ────── ✾ ────── •
СЕРАФИНА
Свадьба была назначена на вторую половину дня. Я выбрала платье в стиле бохо без жемчуга и лифа. Вверх был связан с V-образным вырезом, а юбка свободно струилась по моему телу, касаясь пола мягкими волнами. Мои волосы были распущены и спадали на плечи.
Я позволила себе еще раз взглянуть на свое отражение. Этот день так отличался от моего последнего свадебного дня. Тогда я боялась неизвестности, но была полна решимости сделать то, что от меня ожидали, и выйти замуж за человека, которого едва знала и определенно не любила. Сегодня я была абсолютно уверена в своей любви к будущему мужу. Римо держал мое сердце железной хваткой, и я не хотела бы, чтобы было по-другому.
Любовь может расцвести в самом темном месте, и наша расцвела дико, свободно, неукротимо.
Я не думала, что могу испытывать к кому-то такие чувства; иногда я мечтала об этом или глупо надеялась, но я знала, что это редкий дар в наших кругах.
Я вышла из спальни и пошла по тихим коридорам особняка, который стал моим домом и убежищем для Греты и Невио. Фальконе. Фамилия, которое мы все будем носить с гордостью. Фамилия, которое наши дети всегда смогут произнести с высоко поднятой головой.