сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 39 страниц)
На следующий день мы с Римо проделали самый долгий путь, несмотря на исключительно жаркое августовское солнце. Казалось, нам обоим нужно было сбросить накопившуюся энергию. Мы почти не разговаривали. Я старалась не думать о своей семье, которая страдала из-за того, что Римо отказался выдвигать новые требования. Чувство вины с каждым днем становилось все тяжелее. Чувство вины за то, что я не страдаю так, как должна.
Мои глаза заметили тень над нашими головами. Большая черно-белая птица с красной головой.
— Смотри, — выдохнула я. — Вот твое тотемное животное. Стервятник.
Римо остановился и рассмеялся. Настоящий смех. Не темный, насмешливый или жестокий.
— Приятно знать, что ты находишь меня таким отталкивающим.
Хотелось бы. Он достал из рюкзачка бутылку воды и протянул мне. Боже, как бы мне хотелось найти тело Римо отталкивающим. Я сделала глоток воды и вернула ему бутылку.
— Когда ты собираешься попросить у моего дяди - Рокко Скудери? — я спросила отвлекая его и себя.
Лицо Римо окаменело, взгляд вернулся к небу.
— Стервятники ждут, когда их добыча упадет замертво. Я думаю, наряд почти на месте.
— Ты не можешь выиграть эту игру. Как только ты вернешь меня, наряд поднимется и нанесет ответный удар. Начнется бесконечная спираль насилия.
— Почему ты так говоришь, Ангел? Ты не хочешь, чтобы тебя вернули? Данило с нетерпением ждет, чтобы жениться и переспать с тобой.
Я следила за полетом большой птицы, гадая, каково это чувствовать себя свободной. Брак с Данило казался таким нереальным в тот момент, так далеко, когда я была уже меньше чем в сорока минутах от того, чтобы выйти за него замуж. Эта девушка в красивом белом свадебном платье с каждым днем чувствовала себя все более чужой.
Мой взгляд был прикован к руке, но кольца там не было. Впервые после помолвки с Данилой я забыла надеть кольцо утром.
• ── ✾ ── •
— Один месяц, — напомнил мне Римо, ведя меня через сад.
Мне потребовалось мгновение, чтобы понять, что он имел в виду.
— С тех пор, как ты украл меня, — тихо сказала я.
Один месяц. Иногда казалось, что прошло так много времени, а иногда, как будто это было только вчера. Я никогда не думала, что переживу хоть один день в руках Каморры, в руках Римо Фальконе, а теперь пережила еще столько. Римо оказался терпеливее, чем я думала. Я была почти уверена, что моя семья и наряд уже достигли того момента, когда они передадут Скудери, даже если мой дед не одобрит. Он был стариком, близким к смерти.
Я уставилась на свои босые ноги в траве. В детстве я любила бегать босиком, но в конце концов прекратила, потому что мне сказали, что это недостойно. Ледяная Принцесса. Мне нравилось быть с ней на людях, даже если она не была отражением моего истинного "я". Это была та, кем я должна была быть как племянница Данте, как жена Данило.
Контролируемая. Величественная. Изящная.
Я поймала на себе взгляд Римо. Не контролируемый. Необузданными эмоциями. Яростной страстью.
Один месяц.
Я отвела глаза. Римо подвел меня ближе к особняку.
— Я хочу знать, что творится у тебя в голове, — сказал Римо.
Я была рада, что он не знал.
— Может быть, я скажу тебе, если ты расскажешь мне, что происходит в твоей.
Римо остановился.
— Сейчас я представляю, каково это спрятать лицо между твоих ног, Ангел.
Я замерла. Римо явно понравился мой шок, если судить по его ухмылке. У меня не было возможности возразить, потому что над нами раздался низкий стон.
Мои глаза метнулись к открытому окну, брови сошлись на переносице. Римо встал за моей спиной очень близко и слегка наклонился вперед, так что его лицо оказалось рядом с моим. Он кивнул на окно.
— Это спальня Нино и Киары.
Девушка снова застонала, покинутая, не контролируя звуки, полного удовольствия.
Я сделала шаг назад, но наткнулась на Римо, который не сдвинулся с места.
— Это звук, который издает девушка, когда мужчина ест ее.
— Ты отвратителен, — процедила я сквозь зубы, пытаясь вырваться, но руки Римо обхватили меня сзади, удерживая на месте.
— Пожалуйста, — выдохнула Киара. — Пожалуйста, еще.
— Хочешь знать, почему я знаю, что Нино сейчас лижет киску? Потому что ты его не слышишь. Его лицо погружено в нее.
Стоны Киары стали громче, отчаянные, а затем она закричала.
Я хотела почувствовать отвращение, но мое тело отреагировало, услышав эти звуки. Тепло собралось у меня между ног.
— Ты когда-нибудь издавала этот звук, Ангел? — пробормотал он.
— Никогда. Но разве тебе не интересно, каково это быть переполненной таким удовольствием, чтобы заставить эти стоны сорваться с твоих губ?
Я перестала сопротивляться, но Римо не ослабил хватки. Его твердая грудь, теплая и сильная, все еще прижималась к моей спине.
— Язык между твоих бедер, облизывающий, сосущий. Разве ты не хочешь знать, каково это?
Я сжала губы, но ничего не могла поделать с струйкой влаги между бедер. Над нами раздались новые стоны. Киара, сопровождаемая более глубоким, более сдержанным стоном.
— Ты взрослая девушка, и все же ты никогда не кончала так сильно, чтобы потерять себя. У тебя никогда не было мужчины, похороненного между твоих бедер, пожирающего тебя.
Римо коснулся губами моего уха. Затем его язык скользнул по внешнему краю, пока не достиг мочки моего уха. Он обхватил ее, затем втянул между губ и слегка пососал, и я почувствовала это между ног. Он отпустил мочку моего уха и выдохнул. Что-то твердое впилось мне в поясницу. Я должна была отпрянуть с отвращением, но я была совершенно заморожена.
— Ты мокрая, Серафина? Мокрая для меня? — прошептал Римо мне на ухо, и легкая дрожь пробежала по моему предательскому телу, когда я услышала его голос.
— Я никогда не подчинюсь твоей воле, Римо, — хрипло прошептала я.
— Кто сказал, что я хочу, чтобы ты подчинилась, Ангел? Я хочу, чтобы ты отдала мне себя свободно, потому что ты хочешь, потому что это твой выбор. Ты когда-нибудь выбирала что-то только потому, что хотела? Не обращая внимания на последствия? Независимо от того, что от тебя ожидается? Всю свою жизнь ты подчинялась воле родителей, дяди, наряду и как только я тебя отпущу, ты подчинишься воле Данило.
Я ненавидела Римо, ненавидела его за то, что он имел смысл, ненавидела за то, что он пробрался мне под кожу. И я ненавидела себя за то, что позволила ему.
— Однажды ты поймешь, что никогда не была свободнее, чем в то время, когда была со мной. Что бы ты ни делала, никто из наряда не должен знать, и даже если они узнают, они не будут винить тебя, Ангел.
Я закрыла глаза, стараясь не обращать внимания на то, как приятно ощущать тело Римо рядом со мной, пытаясь блокировать стоны, нарастающие в крещендо, но про мой пульсирующий центр было трудно забыть.
Руки Римо, обнимавшие меня, двигались, пока его большой палец не коснулся нижней части моей груди. Я замерла, но не оттолкнула его, не произнесла ни слова протеста. Его рот нашел мое горло, покусывая, облизывая, кусая, и его рука скользнула под мою рубашку. Шершавые пальцы скользили по моей коже, все выше и выше, пока не достигли соска через кружево лифчика.
Мои губы приоткрылись от этого ощущения.
— Ты не прикажешь мне остановиться? — прошептал Римо мне на ухо, прежде чем его язык провел влажный след по моему горлу. Его свободная рука обхватила мою щеку и повернула мое лицо так, чтобы он мог атаковать мой рот всепоглощающим поцелуем. Его язык облизывал каждую щель моего рта, пробуя, поглощая, овладевая моими губами. — Лучше скажи мне остановиться, Ангел, потому что, если я не остановлюсь сейчас, боюсь, я вообще не остановлюсь.
Я едва слушала его слова, слишком захваченная ощущением его пальцев на моем соске, слишком ошеломленная стонами, раздающимися над нами.
Римо отпустил мое лицо и сосок, схватил меня за бедра и опустился на колени. Оглянувшись через плечо, я с ужасом увидела, что Капо стоит передо мной на коленях.
Он задрал мою юбку и укусил меня за ягодицу, затем скользнул языком по этому месту. Его ладонь обхватила мою другую щеку, крепко, собственнически разминая, прежде чем он скользнул вверх и просунул пальцы под ткань моих стрингов. Он сильно потянул, и промокшая ткань дернулась к моему центру и клитору. Я ахнула от удивления и удовольствия.
Римо усмехнулся, уткнувшись мне в ягодицу, потом провел языком по мягкой коже, продолжая теребить мои стринги. Как это могло быть так хорошо, так всепоглощающе прекрасно? Как могло ощущение ткани, трущейся о мою чувствительную плоть, вот так сбить меня с ног?
Римо потянул сильнее, и я выгнулась, прикусив губу, чтобы удержать звуки. Он засосал кожу моей ягодицы в рот и несколько раз сильно дернул за стринги. Волны тепла и покалывания распространились от моего центра к каждому нервному окончанию в моем теле. Я приближалась к чему-то невозможному, чудесному, умопомрачительному. Что-то, чего я никогда не чувствовала, даже близко.
Потом Римо опустил руку и выпустил мою кожу изо рта. Мне пришлось сдержать звук протеста. Схватив меня за бедра, Римо развернул к себе. Я уставилась на него. Он опустился передо мной на колени, его глаза были темными и властными, опасная улыбка играла на его губах.
Даже стоя на коленях у моих ног, Римо источал доминирование, контроль, власть. Глядя на него, я все еще чувствовала себя той, которую он поставил на колени.
Я сузила глаза, желая отойти от него. От его насилия и тьмы, которая, казалось, притягивало меня, как подводное течение.
Словно почувствовав мое сопротивление, Римо крепче сжал мои бедра и наклонился вперед, нежно целуя мои белые трусики прямо над пульсирующим бугорком. Моя рука полетела вперед, сжимая его мускулистые плечи, чтобы не упасть.
Его глаза пронзили меня насквозь своей интенсивностью, когда он прислонился своей шершавой щекой к моему бедру, его рот был близко к моему центру.
— Я чувствую запах твоего возбуждения, Ангел, — сказал он хриплым голосом, который прошел по моему телу, как электрический разряд.
Пока я смотрела, он ухмыльнулся, приоткрыл рот, высунул язык и провел им по маленькой ложбинке, где мои трусики прилипли к моим складкам. Я начала дрожать.
— Ты позволишь мне стянуть с тебя трусики и попробовать твою киску?
Я ничего не сказала. Не да, но хуже. Хуже того ... я не сказала "нет". Потому что я хотела. Я хотела Римо, никогда не хотела ничего большего.
РИМО
Серафина смотрела на меня с ненавистью, но не сопротивлялась, когда я зацепился пальцами за пояс ее стрингов. Я подождал пару ударов сердца, наслаждаясь ее молчанием, купаясь в ее капитуляции.
Я стянул с нее трусики. Она вздрогнула, но подняла ноги, чтобы снять трусики. Я задрал ей юбку.
— Подними ее, Ангел.
Ее изящные пальцы обхватили подол юбки, и она прижала ее к своему плоскому животу.
Я был на уровне глаз с ее киской. Подстриженные волосы над клитором блестели от сока, а губы распухли от возбуждения. Я наклонился, вдыхая ее пьянящий аромат. Прежде чем похитить Серафину, я обдумывал различные сценарии того, как покорю ее, сломаю, но этого среди них не было. Должен признаться, мне это очень понравилось.
Я провел шершавыми ладонями по ее гладким бедрам. Она дрожала, но не от страха, а черт ... с Серафиной я предпочитал любые эмоции, кроме страха.
Мои большие пальцы погладили ее мягкие складки и раздвинули их, открывая ее маленький бугорок. Она судорожно вздохнула, лицо ее выражало одновременно страх и ожидание.
— Мой рот будет первым, кто попробует твою киску, я буду очень внимательным, Ангел.
Я наклонился и легонько лизнул ее клитор. Она прикусила губу, подавляя звук. Она закрыла глаза, ее щеки пылали. Я отодвинулся на пару дюймов.
— Да, не смотри, мой ангелочек. Может, тебе удастся притвориться, что я кто-то другой.
Ее глаза яростно распахнулись, и она посмотрела мне в глаза. Она больше не отворачивалась.
Я нырнул с маленькими, нежными облизываниями, проверяя, как она отреагирует. Поток ее сока был моей наградой. Я никогда не был с девственницей или с кем-то неопытным, и я не опускался вниз к девушки годами, тем более никогда не был нежен ни с одной. Это был новый опыт, но я обнаружил, что мне нравится.
Мой член пульсировал каждый раз, когда мой язык погружался между ее губ, от ее входа до клитора. Я пробовал на вкус каждую часть ее сладкой киски, прослеживал гладкую внутреннюю поверхность ее губ, ее входа, зная, что мой член скоро потребует эту часть ее.
Серафина задрожала, ноги начали подгибаться.
— Держись за стену, — приказал я, и она подчинилась без возражений, наклонившись вперед, ее руки упирались в грубый фасад, золотые волосы закрывали ее лицо, когда она смотрела на меня, пока я ел ее киску. Мои зубы слегка задели ее клитор, и она дернулась, издав тихий стон.
Я коснулся внутренней стороны ее колена и раздвинул. Она раздвинула ноги, пока они не оказались в форме V надо мной.
Я наклонил голову вверх, мои руки обвились вокруг ее бедер и крепко притянули ее к моему рту и слегка пососали каждую складочку, прежде чем я сомкнул губы вокруг ее клитора. Она начала раскачиваться у моего лица почти отчаянно, и я выполнил ее молчаливое требование, практически зарывшись в ее киску, лаская ее, погружаясь в ее напряженность.
Затем ее губы приоткрылись, брови сошлись на переносице от шока и удивления, и она напряглась.
Мои глаза упивались выражением ее лица, дикой страстью на ее идеальных чертах, шоком, покорностью, восторгом. Собственничество не было одной из моих черт характера, потому что я владел всем, что имело значение, но, видя Серафину в муках ее оргазма и зная, что я был первым мужчиной, который дал ей это, я чувствовал себя чертовски собственником. Она была моей душой и телом, и будет, пока я не решу освободить ее.
Я ухмыльнулся, когда ее киска пульсировала. После еще одного долгого облизывания, я прислонился головой к шершавому камню и облизал губы. Понимание наполнило глаза Серафины, и ее лицо исказилось от ужаса и стыда.
Я мрачно улыбнулся. Она покачала головой, отступая назад, дергая юбку, пока она снова не накрыла ее киску.
Я остался на земле, мой член пульсировал в штанах, мой подбородок был покрыт ее соками, и мое тело распухло от сладкого триумфа.
— Беги, Ангел. Беги от того, что ты сделала, — пробормотал я с мрачной улыбкой, и Серафина сделала это. Она развернулась, светлые волосы взметнулись в воздух,и умчалась.
Никто лучше меня не знал, что ты не можешь убежать от того, что сделал.
Я поднялся на ноги, вытер подбородок тыльной стороной ладони и отправился на поиски Ангела. Она получила удовольствие; теперь пришло время что-то вернуть.
Я не хотел меньшего, чем каждую ее частичку. Ее невинность, ее сердце, ее душу, ее тело. Ее чистоту и ее тьму.
Я бы взял все.
Г Л А В А 15
• ────── ✾ ────── •
СЕРАФИНА
Я никогда раньше не испытывала такого острого чувства стыда. Я не останавливалась, пока не добежала до спальни и не закрыла дверь, но даже тогда я продолжила бежать в ванную, хватая свою одежду, нуждаясь в ней. Я бросила их на пол, все, кроме моих стрингов, которые все еще были с Римо.
Что я наделала?
Я включила душ и скользнула под струи теплой воды, протирая себя, протирая между ног, но теплое, влажное, пульсирующее ощущение осталось. Это никуда не делось. Я прислонилась к стене. Я позволила Римо прикоснуться ко мне губами, проникнуть языком внутрь, и мне это понравилось.
Мое тело гудело от остатков удовольствия, далекое воспоминание, которое мое тело жаждало освежить. Я никогда не испытывала подобных ощущений. Хуже того, слова Римо оказались правдой.
Никогда еще я не чувствовала себя так свободно, как в тот момент, когда Римо был у меня между ног и доставлял мне удовольствие. Это было потрясающе, освобождающе и совершенно неправильно. Всю жизнь меня учили быть честной, делать то, что от меня ожидают, сегодня я пошла против всего этого.
Высокий и смуглый, Римо появился в дверях, чтобы забрать свою добычу. Его глаза блуждали по моему обнаженному телу, и я сделала то же самое.
Он был жестоким и извращенным. Без искупления. Жестокая привлекательность, запретное удовольствие, обещанная боль. Он должен был вызвать у меня отвращение, но не вызвал. Не телом и не всегда природой.
Я выключила воду, испугавшись того, что он хотел, совершенно испугавшись того, что хотела я. Это была его игра в шахматы; он был королем, а я пойманной в ловушку королевой, которую нужно было защитить. Он переместил меня на позицию для своего последнего хода — убийства. Шах.
Он начал расстегивать рубашку, потом сбросил ее. Он подошел ближе и остановился прямо передо мной.
— Ты всегда смотришь на меня, как на что-то, к чему хочешь прикоснуться, но не можешь. Кто тебя сдерживает, Ангел?
— Меня ничто не сдерживает. Я не хочу, — пробормотала я с фальшивой бравадой, ложь звучала громко и ясно.
— Неужели это так? — тихо спросил Римо. Он потянулся к моей руке, и я позволила ему. Пусть он положит мою ладонь на свою сильную грудь, пусть опустит ее ниже, по твердым линиям мышц, по грубым шрамам. Он положил мою ладонь себе на пояс и отпустил.
— Разве ты не хочешь хоть раз освободиться от оков общества? Сделать что-то запретное?
