сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 39 страниц)
— Если моя семья и жених узнают, что Римо не принуждал меня, они меня не простят.
— Ты хочешь вернуться к своему жениху?
— Думаешь, я хочу остаться с Римо? — пробормотала я. — Он похитил меня. Он держит меня запертой в комнате. Он мой враг. Секс этого не изменит.
Киара внимательно посмотрела на меня.
— Может быть, есть шанс на мир между Нарядом и Каморрой. Ты могла бы быть этим шансом. Что-то хорошее может родиться из акта жестокости.
— Но этого не будет. Мой отец, мой дядя, мой жених, мой брат никогда не согласятся ни на какой мир. Они гордые люди, Киара. Ты же знаешь, как устроены люди. Римо забрал меня у них, украл мою ... украл мою невинность.
— Ее либо украдут, либо отдадут.
Я отвернулась.
— Они так не считают. Он что-то вырвал у них, забрал то, что они считали своим. Он оскорбил мою семью, моего жениха. Они не забудут и не простят. Они отомстят. Они отомстят за меня с жестоким намерением.
— Ты хочешь отомстить?
— Римо похитил меня. Он забрал у меня все.
— Все? — с любопытством спросила Киара.
— Все, что имело значение.
Я снова взяла палочки и продолжила есть, надеясь, что Киара поняла намек на то, что я больше не хочу разговаривать.
• ── ✾ ── •
В ту ночь Римо снова пришел ко мне в спальню. Я ждала его и ничего не сказала, когда он бросил кобуру на пол и лег рядом со мной. Я только смотрела на него, пытаясь понять его, себя, нас. Но я видела в его глазах то же смущение, которое чувствовала каждый раз, когда он был рядом.
Мы оба были пойманы подводным течением, затягивающим нас в его неумолимую глубину, неспособные самостоятельно выплыть на поверхность. Единственные люди, которые могли спасти нас, хотели спасти только одного из нас и увидеть, как тонет другой, но мы были запутаны. Один из нас должен отпустить другого, чтобы первым достичь поверхности.
И точно так же, как прошлой ночью, рот Римо заставил меня подчиниться, губы, язык и зубы, резкие в одно мгновение, нежные в следующее. Он не пытался переспать со мной, и по какой-то причине все стало еще хуже, потому что я не хотела, чтобы он сдерживался. Я хотела, чтобы он принял это без раздумий, без пощады. Потому что когда он был чем-то большим, чем монстром, каким я его знала, он брал то, что я была менее готова отдать.
Он прижался к моей спине, тяжело дыша, его эрекция требовательно толкалась в меня.
— Когда ты освободишь меня? — спросила я.
— Скоро, — пробормотал Римо, не вдаваясь в подробности.
Почему-то я услышала эхом слова “никогда". Никогда. Никогда. Никогда. И это пугало меня не так сильно, как следовало бы.
Я подумала, не спросить ли о простынях. Данте, должно быть, уже связался с Римо. Но я была слишком напугана, не хотела знать их реакцию. Губы Римо коснулись моей лопатки.
— Ты всегда так делаешь.
Напряжение пронзило его тело, как будто я застала его за совершением ужасного преступления.
— Я думаю, Данило разрушил план твоего дяди.
Я тоже напряглась.
— Что?
Римо сжал меня еще крепче, не давая развернуться.
— Данте пытался притвориться, что простыни не произвели желаемого эффекта, но сегодня днем Данило позвонил мне, и он не был так сдержан, как холодная рыба, которая хотела, чтобы я поверил.
Я судорожно втянула в себя воздух.
—Ты говорил с Данило?
— Он был в ярости, кровожаден. Он сказал, что отрежет мне яйца и член и скормит их мне. — Римо замолчал, и я напряглась еще больше. — И я сказал ему, что он может попытаться, но это не изменит того факта, что я был первым мужчиной внутри тебя.
Я вырвалась из его объятий, повернулась к нему и опустилась на колени.
Римо мрачно улыбнулся. Мой взгляд упал на кобуру на полу. Я рванула вперед, выхватила пистолет из кобуры, сняла с предохранителя и направила его в голову Римо.
Он перекатился на спину, вытянув руки в знак капитуляции. В его глазах не было ни страха, ни тревоги.
Я выпрямилась на коленях рядом с ним.
— Если ты думаешь, что я не смогу нажать на курок, Римо, ты ошибаешься. Я не та девушка, которая не могла перерезать тебе горло.
Римо выдержал мой взгляд.
— Я не сомневаюсь, что ты можешь убить меня, Ангел.
— Тогда почему ты не боишься? — яростно спросила я.
— Потому что, — пробормотал он, сжимая мои бедра. Я крепче сжала пистолет, но позволила ему держать руки на моей коже. — Я не боюсь смерти или боли.
Не опуская пистолет, я оседлала его живот, и мое сердце сжалось от ощущения его мышц.
В глазах Римо вспыхнуло желание. Я наклонилась вперед, прислонив ствол к его лбу.
— Если я убью тебя сейчас, я буду свободна.
— Есть еще мои братья и сотни верных людей, которые будут охотиться за тобой, — сказал Римо, поглаживая большим пальцем мой живот. Я уже была мокрой от предыдущих ласк Римо, но теперь новая волна возбуждения собралась у меня между ног.
— Но я все равно буду свободна от тебя, и это все, что меня волнует.
Римо снова мрачно улыбнулся. Он поднял руку, и я сжала палец на спусковом крючке.
— Ты не можешь освободиться от меня. Потому что я там. — он слегка коснулся моего виска, хотя это было другое место, которого он должен был коснуться, потому что его присутствие в другом месте пугало меня гораздо больше. — Ты всегда будешь помнить, что именно мне ты подарила себя в первый раз.
Я одарила его жестокой улыбкой, которую он использовал, когда я подходила слишком близко.
— Память исчезнет. Два раза не будет иметь значения через некоторое время. Я буду спать с Данило всю оставшуюся жизнь и забуду, что до него был мужчина.
Римо резко сел, его глаза вспыхнули яростью. Пистолет уперся ему в лоб, но ему было все равно. Он крепче сжал мое бедро, а другой рукой обхватил мою голову.
— О, Ангел, поверь мне, ты будешь помнить меня до конца своих дней.
Я приподнялась и встала над эрекцией Римо. Я коснулась ладонью его щеки, заставляя его глаза вспыхнуть с чувством, которое испугало его и меня в равной степени. Я спустила курок, но пистолет не выронила. Я медленно опустилась на Римо, несмотря на острую боль. Моя голова откинулась назад, когда он полностью погрузился в меня.
— Разрушительная.
Я опустила голову и встретилась взглядом с Римо.
— Потрясающе красива, — пробормотал он. Я опустила пистолет и прижала его к груди.
— Там нет ничего, чем можно было бы стрелять.
Я включила предохранитель, обвила руками его шею и покачала бедрами, пистолет свободно болтался в моей руке. Боль и удовольствие пронзили меня.
Римо застонал. Я двигалась быстрее, поднимаясь и опускаясь. Римо крепко обнял меня, его глаза потемнели и стали собственническими.
Зубы Римо царапали мое горло, оставляя следы, а мои ногти царапали его спину, оставляя свои собственные следы. Это было больно, но я ехала на нем жестко и быстро, наслаждаясь жжением.
Римо втянул мой сосок в рот, а большим пальцем потер клитор. Удовольствие пронзило меня, смешиваясь с болью в восхитительном танце.
Оба поднимались все выше и выше, и я знала, что одно из них в конце концов разобьет меня, и я жаждала этого. Нужда. Римо щелкнул меня по бугорку, и удовольствие пересилило все остальное.
Я вскрикнула, выронила пистолет и в отчаянии вцепилась в плечи Римо. Римо впился в меня голодным взглядом, и я почувствовала себя живой, свободной и невесомой.
Я все еще содрогалась от силы оргазма, когда Римо перевернул нас, зажав мои колени под своими руками, широко раздвинул меня и вошел в меня одним сильным толчком, войдя намного глубже, чем раньше.
Я выгнулась дугой, губы приоткрылись в сдавленном звуке, наполовину стоне, наполовину всхлипе. Римо не остановился. Он врезался в меня, сильно и быстро, толкая меня в матрас снова и снова, вырывая из меня последний клочок невинности. Пистолет лежал рядом с нами на кровать.
Римо был прав. Пуля в голову не освободит меня от него. В этот момент я не была уверена, что что-то может помочь.
РИМО
Сидя на диване в игровой комнате, я уставился на свой телефон. Два пропущенных звонка от Данте. Последний со вчерашнего дня. Три дня прошло с моего развлекательного звонка с Данило. Я не мог заставить себя говорить с Данте, зная, что он там, где я хотел.
— Пора с этим покончить. Данте звонил мне сегодня. Он обменяет Скудери на Серафину.
— Я Капо. Я решаю, когда и как освободить ее.
Нино наклонился вперед, уперев руки в бедра.
— Римо, если у тебя есть к ней чувства...
Я прервал его.
— Я не такой, как ты. Одна девушка не превратит меня в эмоциональный беспорядок.
Он прищурился, но выражение его лица оставалось спокойным.
— Тогда отправь ее обратно. Фабиано становится нетерпеливым, как и я. От этого больше нечего извлечь. Данте не даст нам больше, чем Скудери. Ты уже заставил их поверить, что пытал и насиловал Серафину. Они стоят на коленях, но Данте Капо. Он не откажется от большего, чем его советника.
— В следующий раз, когда он позвонит, я отвечу, — сказал я, пожимая плечами.
Нино оценивающе посмотрел на меня.
— Я говорил тебе, что в этой игре не будет победителей.
— Мы победители.
Он покачал головой, но ничего не сказал.
Я встал и подошел к боксёрской груше. Удары ногами и кулаками не помогали моему чертову внутреннему смятению, и осуждающее присутствие Нино тоже не помогало.
Я еще раз пнул грушу, поднялся наверх и ворвался в спальню Серафины. Она читала на подоконнике. К этому времени Адамо, должно быть, принес ей половину нашей библиотеки. Она отложила книгу и встала. В последние несколько дней началась постепенная смена власти, и я не мог этого допустить.
Серафина придвинулась ближе, внимательно всматриваясь в мое лицо. Она остановилась передо мной. Вместо того, чтобы вести себя грубо, как я намеревался, мои глаза впились в ее мягкие губы, губы, которыми я не мог насытиться, губы, которые сводили меня с ума от желания.
— У тебя очень странное выражение лица.
— Я не могу думать ни о чем другом, кроме как о том, как ты стоишь передо мной на коленях и обхватываешь своими идеальными губами мой член.
Это была полуправда, единственная правда, которую она когда-либо узнала.
— Однажды я стояла на коленях, — прошипела она.
Я покачал головой.
— Это не считается. Ты можешь стоять на коленях и все еще контролировать ситуацию.
— Я не встану на колени.
— Это позор, учитывая, что нет лучшего способа поставить мужчину на колени, чем встать перед ним на колени, пока ты сосешь его член. Разве ты не хотела поставить меня на колени?
Она оттолкнула меня, и я опустился на край кровати. Я потянул ее между ног, так что ее колени прижались к моей эрекции. Я просунул ладонь между ее сжатых бедер и потер ее через ткань трусиков.
— Я просыпаюсь с гребаным стояком каждое утро, мечтая о твоих губах и твоем языке, Ангел. Каково было бы трахнуть твой сладкий ротик.
Она была выжжена в моем гребаном сознании, а не только в ощущении ее тела…
Ее брови сошлись на переносице, но рот приоткрылся, дыхание стало глубже. Большим пальцем я коснулся ее клитора, в то время другой скользнул вдоль ее входа. Вскоре трусики прилипли к складкам вместе с соком.
— Я ем твою киску почти каждый день. Ты никогда не задумывалась, какого это было бы, вернуть услугу? Контролировать меня своим ртом?
Ее глаза вспыхнули, и она застонала, когда я сильнее прижал руку к ее центру. Я медленно убрал руку и мрачно улыбнулся. Я схватил ее за бедра и надавил, но не настолько, чтобы у нее подогнулись колени, а чтобы показать, чего я хочу. Она сопротивлялась, поэтому я ослабил давление и, наконец, она опустилась на колени, высоко подняв голову.
Мой член еще больше затвердел при виде Серафины. Я расстегнул ремень и брюки, прежде чем вытащить член. Я начал гладить себя, водя большим пальцем по скользкому кончику.
Серафина смотрела, приоткрыв рот, но прищурилась, заметив мою ухмылку. После еще одного взмаха моего большого пальца, собирая мою предварительную сперму, я коснулся ее губ и толкнул в рот. Ее язык нерешительно попробовал меня на вкус,и мой член дернулся. Серафина, конечно, заметила это и торжествующе улыбнулась.
Я вытащил палец и положил руку ей на шею, но не подтолкнул ее к своему члену, зная, что она снова будет сопротивляться, если я попытаюсь уговорить ее сделать то, чего я хочу.
Наконец, она протянула руку и обвила своими изящными пальцами основание моего члена. Она сжала его для пробы, и я подавил стон. А потом Серафина наклонилась вперед и засунула мой кончик себе в рот.
Она лизнула кончик, затем пососала, неумелыми движениями, которые сводили меня с ума от желания. Я начал входить в ее рот, погружая свой член глубже в нее, но не полностью, все еще сдерживаясь, когда я никогда не сдерживался для девушек за всю свою жизнь.
Мои яйца сжимались каждый раз, когда она втягивала щеки, и это зрелище заставило бы меня опуститься на колени, если бы я уже не был опущен.
Стоя передо мной на коленях, с вызовом и торжеством в голубых глазах, Серафина владела мной. Телом ... и тем, что осталось от черной души.
Мой телефон зазвонил, и я крепче сжал ее шею, когда взял трубку.
— Данте, какое удовольствие, — сказал я.
Серафина попыталась отстраниться, ее глаза расширились, но моя рука на ее шее удержала ее на месте, когда я вошел в ее рот. Она сверкнула глазами и царапнула зубами мой член, отчего мои глаза закатились, а член дернулся. Я ухмыльнулся. Ей придется укусить меня сильнее, чтобы я отпустил ее. Боль только сильнее заводила меня.
— Я звоню не для того, чтобы обменяться любезностями, — холодно сказал Данте.
Я включил громкоговоритель и ослабил хватку на ее шее. Серафина отпрянула, но я схватил ее за руку и поднял. Потом я притянул ее к себе на колени, прижал спиной к груди и обнял одной рукой. Мои ноги раздвинули ее ноги и держали их распростертыми. Серафина нахмурилась, но промолчала.
Я провел двумя пальцами по ее складкам, обнаружив, что она, блядь, истекает от возбуждения. Я усмехнулся, и стыд промелькнул на ее лице.
— Жаль, — сказал я Данте.
Я скользнул двумя пальцами в нее и начал трахать, а другой рукой обхватил ее грудь.
— Мы должны найти решение, — сказал Данте. Я слышал едва сдерживаемую ярость в его голосе.
— Я уверен, что мы найдём, —сказал я, скользя пальцами по киске Серафины и водя большим пальцем по ее клитору.
— Ты знаешь, что я хочу Скудери. Я хочу, чтобы ты передал его мне лично.
Мышцы Серафины сжались вокруг моих пальцев, когда я медленно трахал ее. Она откинула голову назад и укусила меня за шею. Моя хватка ослабла, и она вырвалась из моей хватки и ушла в ванную, захлопнув дверь.
— Через два дня. В моем городе. Я хочу, чтобы ты привез его в Вегас. Ты получаешь Серафину. Я получаю Скудери. Я хочу, чтобы ее жених тоже был там. Я бы хотел встретиться с ним лично.
Данте молчал.
— Мы будем там.
— Нино пришлет тебе детали. Я с нетерпением жду встречи с вами.
Я повесил трубку, но торжество длилось всего мгновение. Мои глаза нашли дверь, за которой пряталась Серафина.
Еще два дня.
Потом я отпущу ее.
Если она полетит прямо в клетку Данило, все будет зависеть от нее. …
Моя грудь сжалась, но я оттолкнул это ощущение. Серафина никогда не должна была быть моей.
Я встал и, оторвав взгляд от двери, вышел.
Г Л А В А 19
• ────── ✾ ────── •
СЕРАФИНА
— Надень это, — приказал Римо, бросая мое свадебное платье на кровать. Я смотрела на белые слои тюля, на пятна крови и дырки. Я не видела платье почти два месяца. Это не было похоже на то, чем я когда-либо владела. Ничего, что я должна была носить когда-либо снова.
— Зачем? — спросила я.
Римо повернулся ко мне, его темные глаза были жесткими.
— Потому что я сказал тебе сделать это, Серафина.
Не Ангел. Серафина. Что происходит? Я прищурилась.
— Зачем?
Он подошел ближе, глядя на меня сверху вниз.
— Делай, как я говорю.
— Или что? — резко сказала я. — Что ты можешь со мной сделать? Ты забрал у меня все, что имело значение. Тебе больше нечего взять и сломать.
Губы Римо стали жестоки.
— Если ты действительно думаешь, что это правда, то ты слабее, чем я думал.
Я с трудом сглотнула, но платье не надела. Мы оба знали, что я намного сильнее, чем он мог себе представить. Может быть, поэтому он продолжал делать это, отталкивая меня.
Римо потянулся за ножом и вытащил его с леденящим душу звоном. У меня по коже побежали мурашки, но я не двинулась с места, потому что, если бы я знала одну вещь, так это то, что Римо не сделает мне больно. Больше никогда, никогда.
Что бы ни связывало нас, это не позволяло ему причинять мне боль.
Схватившись за вырез моей ночной рубашки, он разрезал ткань острым ударом ножа. Клочья упали к моим ногам, оставив меня в одних трусиках.
Его темные глаза блуждали по моему телу, нож все еще был зажат в его руке, и мое сердце сжалось от желания.
Он схватил меня за бедро и притянул к себе, его губы прижались к моим. Я ахнула, когда его язык захватил мой рот, лязгая зубами. Он прижимал меня к кровати, пока я не упала. Он разрезал мои трусики своим ножом, и близость лезвия заставила дрожь пробежать по моему позвоночнику.
Римо навис надо мной и освободил свою эрекцию, его глаза были яростными, голодными и ужасающими.
