сообщить о нарушении
Текущая страница: 31 (всего у книги 39 страниц)
Он ответил на мой взгляд, но я поняла, что его вина слишком глубока. Может быть, завтра он наконец освободится. Может быть, он сможет отпустить свою вину, когда ему придется отпустить меня.
— Я люблю тебя, — сказала я, зная, что это в последний раз.
Сэмюэль обнял меня.
— И я люблю тебя, Фина.
Г Л А В А 27
• ────── ✾ ────── •
СЕРАФИНА
Папа и Данте не вернулись домой в тот вечер. Они проведут ночь в конспиративной квартире. Конспиративная квартира. Какое название для дома, чтобы мучить врагов.
Убедившись, что со мной все в порядке, Сэмюэль тоже поехал туда. Может, они боялись, что Римо удастся сбежать, а может, хотели мучить его всю ночь. Вероятно, последнее.
Я схватила сумку и собрала несколько вещей для Греты и Невио. Затем я спустилась в подвал, где мы хранили наше оружие, а также другие предметы первой необходимости в случае нападения.
Я внимательно осмотрела стенку пистолетов и ножей. Я пристегнула кобуру с пистолетом к груди поверх футболки. Это позволило мне привязать пистолет и нож к боку, а также еще один пистолет к спине. Просто чтобы быть в безопасности, я добавил кобура ножа к моей икре. Для этого случая я выбрала свободные льняные брюки.
После этого я порылась в медикаментах. Сэмюэль все мне объяснил, чтобы я была готова, если что-то случится, а не чтобы использовать это против них. Я схватила шприц с адреналином и один с успокоительным. Надев толстый кардиган, я засунула шприцы в карманы и вернулась наверх.
В доме было тихо. София, вероятно, читала в своей комнате перед сном, и мама, скорее всего, делала то же самое.
Телохранители были в своих комнатах в задней части дома, и двое охраняли забор, окружающий сад. Я надела удобные кроссовки и направилась в детскую.
Я хотела пойти к матери, попрощаться, извиниться за то, что собиралась сделать, но слов было недостаточно, чтобы объяснить мое предательство. Слова были слишком незначительны. Они никогда не поймут. Я попробую позвонить ей позже, когда мы будем в безопасности.
Перекинув сумку через плечо, я схватила Невио и Грету и тихонько вышла из детской.
Я застыла, когда увидела Софию, стоящую в дверях в розовой ночной рубашке, с растрепанными каштановыми волосами. Ее глаза охватили все, и она слегка нахмурилась.
— Куда ты идешь?
Я обдумывала, что ей сказать, как объяснить двенадцатилетней девочке, что я сделала и собираюсь сделать.
— Я ухожу. Я должна.
Глаза Софии расширились, и она подошла ко мне босиком.
— Из-за Греты и Невио?
Я кивнула. Она была молода, но не настолько, как нам всем хотелось бы думать. Она остановилась прямо передо мной.
— Ты покидаешь нас.
Я с трудом сглотнула.
— Я должна, божья коровка. Ради моих детей. Я хочу, чтобы они были в безопасности и счастливы. Мне нужно защитить их от шепота людей.
София посмотрела на моих близнецов. Она наклонилась и поцеловала каждого из них в щеку, ее глаза наполнились слезами, когда она посмотрел на меня. Мое сердце сжалось.
— Я знаю, что о них говорят, и ненавижу это. Но я не хочу, чтобы ты уходила ...— ее голос сорвался.
— Я знаю. — я пыталась сдержать эмоции. — Обними меня.
Она обняла меня и близнецов, и мы так и остались на мгновение.
— Пожалуйста, никому не говори.
Она отстранилась с понимающим видом.
— Ты собираешься вернуться к их отцу?
Я кивнула, полуправда, но Софии не нужно было знать, что наша семья и ее будущий муж в настоящее время мучают человека, о котором она говорила.
— Ты любишь его?
— Я не знаю. — призналась я.
София на мгновение смутилась, но потом кивнула, закусив губу, и слезы снова навернулись на глаза.
— Папа больше не позволит мне видеться с тобой, правда?
Я сглотнула.
— Надеюсь, когда-нибудь он поймет.
— Я буду скучать по тебе.
— Я тоже буду по тебе скучать. Я попытаюсь связаться с тобой. Помни, я люблю тебя.
Она кивнула, слезы текли по ее щекам. Я быстро повернулась, пока не сорвалась. Спускаясь по лестнице, я чувствовала на себе взгляд Софии. Свет сверху освещал мне путь, когда я направилась в гараж.
Я усадила Невио и Грету в их автокресла и села за руль. Пистолеты неприятно впивались мне в спину и бок. Дверь гаража скользнула вверх, я выехала и направила машину по длинной подъездной дорожке. Я нажала кнопку ворот, и они открылись.
Перед воротами появился охранник, и мне пришлось остановиться или переехать его.
Окна были тонированы, поэтому он не мог видеть детей на заднем сиденье. Я опустила окно.
— Мисс Миона, никто не предупредил нас, что вы уезжаете.
— Я информирую вас сейчас, — твердо сказала я.
Он нахмурился.
— Надо спросить у босса.
Я нахмурилась.
— Уйди с дороги. Я еду на конспиративную квартиру, чтобы убить человека, который изнасиловал и пытал меня.
Его глаза расширились, и он опустил взгляд, стыд всех солдат наряда ясно отразился на его лице.
— Мне нужно сделать быстрый звонок.
Он поднес телефон к уху, и я подумала, не нажать ли на газ. Он опустил телефон, снова коснулся экрана и снова поднял его.
— Сэмюэль, я не могу дозвониться до вашего отца. Ваша сестра у ворот, пытается уехать.
Он протянул мне телефон. Я приняла его с яростью.
— Фина, что происходит?
— Скажи ему, чтобы выпустил меня.
— Фина.
— Я сейчас приеду. Мне нужно ... мне нужно увидеть, что ты делаешь. Ты в долгу передо мной, Сэм.
Чувство вины пронзило меня, но я оттолкнула ее.
— Ты должна взять с собой телохранителя.
— Сэм, — хрипло прошептала я. — Позволь мне уехать. Ты хочешь, чтобы я умоляла? Я уже достаточно сделала, поверь мне.
Ложь, которую я никогда не хотела использовать против Сэмюэля. Он вздохнул.
— Окей. Но сейчас мы ничего не делаем. Папа, Данило и Данте немного поспали. Был долгий день.
— Буду через пятнадцать минут. Пусть пока поспят. Им не нужно знать, что я приеду. Ты знаешь, каким может быть папа.
Я вернула телефон охраннику, и после приказа брата он, наконец, пропустил меня.
• ── ✾ ── •
Сэмюэль ждал меня у дома, когда я подъехала. Я запрограммировала отопление, чтобы оно согревало машину для моих детей, прежде чем я выйду. Сэмюэль посмотрел на меня, нахмурившись. На нем была другая рубашка, чем в прошлый раз, и когда я подошла ближе, но заметила красные пятна под ногтями. Он обнял меня за плечи, и на мгновение я напряглась, потому что боялась, что он почувствует кобуру, но его рука была слишком высоко, а мой кардиган слишком толстым. Он провел меня внутрь. Мои глаза обшарили главное помещение.
— Они в спальной зоне наверху. Хочешь, я их разбужу?
— Нет, — быстро ответила я.
Мои глаза были прикованы к экрану. Римо лежал на полу, не шевелясь. Я попыталась оценить угол. Сэмюэль проследил за моим взглядом.
— Мы продолжим примерно через час.
Я подняла на него глаза. Под глазами залегли темные тени.
— Ты выглядишь так, будто тебе надо поспать.
— Кто-то должен следить.
— Похоже, он ничего не может сделать.
Сэмюэль скривил губы.
— Он крутой ублюдок. — выражение его лица смягчилось. — Но мы заставим его умолять. В какой-то момент даже он сломается.
Я сомневалась в этом, но мы никогда не узнаем.
— У тебя есть что-нибудь выпить для меня?
Сэмюэль кивнул и подошел к столику в углу. Прежде чем последовать за ним, я достала шприц.
— Вода подойдёт? — спросил он, когда я остановилась рядом с ним.
Я коснулась его груди.
— Прости, Сэм.
Его брови в замешательстве сошлись на переносице, и я воткнула иглу ему в бедро.
Сэм вздрогнул.
— Фина? Что?
Но он уже шатался, его веки опустились. Я вцепилась в него, пытаясь удержать от падения и ранений, но он был слишком тяжел. Он опустился на пол. Его глаза начали терять фокус. Я наклонилась и поцеловала его в лоб.
— Надеюсь, когда-нибудь ты простишь меня.
• ── ✾ ── •
Я вошла в комнату пыток и остановила взгляд на Римо. Он лежал на полу в собственной крови, голый, если не считать черных трусов, его руки и ноги были привязаны веревкой к крюкам в полу. Синяки и порезы покрывали почти каждый дюйм его тела. На столе справа я увидела орудия пыток. Ножи были покрыты кровью, но некоторые из них все еще были нетронутыми и ждали своей цели.
Римо открыл глаза на залитом кровью лице, и у меня снова перехватило дыхание. Темная улыбка искривила его рот, но в его глазах было чувство, от которого у меня сжался живот.
— Ангел, ты пришла посмотреть, как твоя семья отрезает мне член? Я слышал, это запланировано на сегодня.
Я подползла ближе к нему, мои кроссовки тащились сквозь его кровь, покрывая грубый пол. Мои шаги не дрогнули. Кровь ничего мне не сделает. Больше нет.
Римо спокойно посмотрел на меня. Его взгляд скользнул по моей руке к кончику ножа, выглядывающему из длинного рукава кардигана.
— Или ты пришла сама расправиться?
Я остановилась прямо над Римо. Несмотря на то, что он лежал на спине, весь в синяках и ссадинах, покрытый собственной кровью, он казался сильным. Римо не мог сломаться, потому что не боялся боли или смерти.
Была ли это любовь? Или безумие?
Я опустилась на колени рядом с ним на липкий пол, мои белые льняные штаны жадно впитывали кровь. Вскоре штаны прилипли к коже от крови Римо.
— Нет, — прошептала я, наконец, отвечая ему.
Римо обвел взглядом мое лицо. Он выглядел почти умиротворенным.
— Убить меня?
Я наклонила голову, глядя на него. Римо был Невио. Невио был Римо. Как будто они были вырезаны по одному шаблону. Мои дети были копией своего отца. Даже если бы у меня не было чувств к этому человеку, я никогда не смогла бы убить его, потому что лица Греты и Невио напоминали бы мне о нем каждый день моей жизни.
— Я всегда думал, что так и должно быть. Твоя рука оборвёт мою жизнь.
Я покачала головой.
— Я не убью тебя.
Я склонилась над Римо, мои пальцы скользили по его крови на полу, мои волосы окунались в нее. Так много крови.
— Ты не вышла замуж за Данило, — пробормотал Римо.
— Как я могла? — прошептала я, наклоняясь так низко, что мы с Римо почти соприкоснулись. — Как я могла выйти за него замуж, когда была беременна твоими детьми?
Римо напрягся. Мне было интересно, как он отреагирует, если я когда-нибудь расскажу ему о Грете и Невио, но ничто не могло сравниться с выражением его лица. Полный и абсолютный шок, и более того ... удивление.
— Когда ты бросил меня, я носила в себе твоих детей, Римо. Ты бросил нас.
— Я думал, ты вернешься ко мне, — прохрипел он.
— Ты оттолкнул меня.
— Я освободил тебя.
— Я не была свободна, — прошипела я.
Как я могу быть свободной, когда его имя запечатлелось в моем сердце?
— Ты была беременна, — тихо сказал он.
— Я была беременна, живое напоминание о величайшем провале нашего Наряда, живое напоминание о чем-то темном и постыдном. Напоминание о том, что ты взял что-то из Наряда, взял что-то из меня. Все так думали. Моя семья и все остальные в наряде. Я знала, что рождение твоих детей разрушит все шансы, которые у меня были, чтобы найти свой путь обратно в наряд, обратно в свою семью. Я знала, что решу свою судьбу, если у меня будет твой ребенок. Будь я проклята, если проживу жизнь, полную жалости и отвращения.
Что-то промелькнуло в глазах Римо. Ужас, может быть, даже страх.
— Ты избавилась от детей.
И голос его дрогнул чуть-чуть. Жестокий, нерушимый человек.
Мой враг, мой похититель, человек, который забрал у меня все и, сам того не зная, подарил мне величайший дар.
Мне всегда было интересно, что нужно сделать, чтобы сломить Римо, и я поняла, что обладаю силой, способной сокрушить самого жестокого, самого сильного мужчину, которого я знала. Одно слово разобьет его. Это знание наполнило меня несравненной радостью не потому, что я могла сломить человека передо мной. Нет, потому что наши дети, даже не зная их, значили для него так много, что их смерть уничтожила бы его.
— О, Ангел, они послали тебя нанести последний удар? Скажи Данте, что он победил.
Я покачала головой.
— Нет, — сказала я тихо, потом еще свирепее, — Нет. Я не избавилась от детей, хотя все хотели, чтобы я сделала это. — Римо выдержал мой взгляд. — Как я могу избавиться от самого прекрасного создания, какое только могу себе представить? Грета и Невио чистое совершенство, Римо.
Он выдохнул, и взгляд в его глазах ... Боже, этот взгляд. Этот жестокий человек украл мое сердце, и я позволила ему.
— Они похожи на тебя. Невио это ты. Все, кто его видит, знают, что он твой.
Римо улыбнулся самой мрачной и печальной улыбкой, какую я когда-либо видела.
— Ты пришла сказать мне перед смертью, что я никогда их не увижу? Ангел, я должен сказать, что ты жестче, чем я когда-либо мог быть.
Я переплела свои пальцы с его окровавленными, зажав лезвие между нашими ладонями.
— Наши дети совершенство, но здесь, в Наряде, они представляют стыд и бесчестье. Люди шепчутся за их спинами, называют их Фальконе, как будто это что-то греховное, что-то грязное. Наши дети прекрасны. — с каждым словом мой голос становился все яростнее.
— Они должны держать голову высоко, не стыдясь того, кто они есть. Они не должны кланяться, не должны жить в тени. Они должны править. Они Фальконе. Они принадлежат Лас-Вегасу, где их имена несут власть и уважение. Они должны править рядом с самым жестоким и храбрым человеком, которого я знаю. Их отцом.
Римо ничего не сказал, но выражение его лица заставило меня вспыхнуть.
— Насколько серьезно ты ранен? — прошептала я ему на ухо.
— Достаточно, — признался он.
Я кивнула, мое горло сжалось. Я потянулась к шприцу в кармане и вытащила его.
— Адреналин.
Римо раскрыл рот шире. Я ввела ему жидкость и он вздрогнул. Его зрачки расширились, когда он снова встретился со мной взглядом.
Мои губы слегка коснулись его губ.
— Насколько ты силен, Римо Фальконе?
— Достаточно силён, чтобы забрать тебя и наших детей домой, где вам всем самое место, Ангел.
Я улыбнулась. Я сунула нож под веревку.
— Поклянись, что не убьешь мою семью. Ни моего брата, ни моего отца, ни моего дядю. Поклянись нашими детьми, Римо.
— Клянусь, — пробормотал он.
Я перерезала веревку, когда услышал скрип двери. Я бросила нож в свободную руку Римо.
— Серафина, отвали от этого мудака!
Данило зарычал, схватив меня за плечи и поднял на ноги. Я повернулась к нему, врезавшись прямо в лицо.
— Не указывай мне, что делать. Я имею право быть здесь.
Данило тяжело дышал, грудь тяжело вздымалась. Я сделала шаг назад, снова приблизившись к Римо. Данте и мой отец вошли. В основном я заслоняла Римо от них, но это ненадолго.
— Ты не должна быть здесь, голубка. Это не для девушек, — мягко сказал папа.
Он все еще верил в мою невиновность, но Данте и Данило смотрели на меня более осторожно.
— Где Сэмюэль? — спросил Данте.
Я обхватила себя руками и засунула их под кардиган, пальцы сжали пистолет, пристегнутый к кобуре.
— Простите, — прошептала я и наставила на них пистолет.
Данте положил руку на пистолет на поясе, но не вытащил его. Отец и Данило совсем замерзли.
— С Сэмюэлем все будет в порядке. Он отключился за диваном.
— Фина, — сказал папа успокаивающим голосом. — Ты через многое прошла. Опусти пистолет.
Я сделала еще один шаг назад, отпуская предохранитель.
— Простите, — повторила я, сдерживая слезы, думая о Сэмюеле, о том, что он подумает, когда проснется. Боковым зрением я видела, как Римо перерезал последнюю веревку на лодыжке.
Данте выхватил пистолет, Данило тоже, но я загородила Римо от них. Они не станут стрелять в меня, даже теперь, когда я держу их на прицеле. Я была девушкой, которую нужно защищать. Я была их ответственностью и их неудачей.
Римо, шатаясь, поднялся на ноги позади меня, и Данило прицелился. Я выстрелила в него, ударив снаружи по плечу. Он ахнул, его глаза сверкнули на меня.
— Ни единого движения, — предупредила я. Римо, как обычно, не обращая внимания на меры предосторожности, навис надо мной.
— Мы только хотим уехать. Никто не должен пострадать, — прошептала я.
Римо потянулся за пистолетом, но я покачала головой.
— Спина, — ответила я. Его рука скользнула под мой кардиган и вытащила оттуда пистолет.
— Голубка, — прохрипел папа. — Ты ничего не должна этому человеку. Он изнасиловал тебя. Я знаю, что эмоции могут запутаться в такой ситуации, но у нас есть люди, которые могут тебе помочь.
Я грустно улыбнулась ему, а затем Сэмюэль ввалился внутрь, держась за дверной косяк. Я не осмелилась применить к нему большую дозу, чем было абсолютно необходимо; очевидно, этого было недостаточно. Он непонимающе уставился на меня, его рука с пистолетом безвольно висела на боку. Мой близнец, моя наперсник.
Большую часть жизни я была уверена, что моя любовь к Сэмюэлю, к моему близнецу, никогда не будет оспорена, и я все еще любила его, любила так сильно, что выражение предательства на его лице раскололо меня пополам, но теперь были мои дети и мужчина позади меня.
Римо перевел взгляд с меня на него и коснулся моего бедра. Я проглотила нарастающие эмоции.
— Пожалуйста, позволь нам уйти, дядя, — обратилась я к Данте.
