сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 39 страниц)
Первое, что я заметила, была кровать, на которой я лежала. Мягкие атласные простыни, кроваво-красные. Величественная кровать с балдахином, сделанная из черного дерева, столбы изгибались, как будто две ветви обвивали друг друга, образуя каждую. Тяжелые кроваво-красные шторы свисали с балдахина, закрывая яркий солнечный свет, струящийся в спальню.
Я положила дрожащую руку на гладкую простыню, белый против красного, как в душе. Я вздрогнула и снова начала задыхаться.
Римо подошел к кровати и опустился на нее, так что матрас прогнулся под его весом. На нем не было ничего, кроме кобуры с ножом, пристегнутой к груди. Мышцы, шрамы и едва сдерживаемая сила.
Я отвела глаза, мои зубы снова начали стучать. Римо перегнулся через меня.
— Не надо, — слабо сказала я. Потом тверже. — Не трогай меня.
Темные глаза Римо пристально смотрели на меня. Он низко наклонился, пока его лицо не заполнило мое поле зрения.
— После того, что я сделал сегодня, ты все еще бросаешь мне вызов? Ты не думаешь, что подчинение мне сделает вещи менее болезненными для тебя? — его голос был мягким, низким, почти любопытным.
— Да, — прошептала я, и что-то изменилось в его глазах ... это было разочарование? — Но я лучше приму боль, чем подчинюсь твоей воле, Римо.
Он мрачно улыбнулся и снова потянулся ко мне. Прежде чем я успела среагировать, он натянул одеяло на мое тело, прикрывая мою наготу. Мои глаза расширились.
— Как ты можешь знать, что предпочитаешь, если никогда не испытывала ни того, ни другого? Ни боли ... — он слегка коснулся губами моего рта, не для поцелуя, а для угрозы. — Ни удовольствия.
— дрожь пробежала по моей спине. В горле пересохло, руки и ноги отяжелели. — Я хочу показать тебе оба, Ангел. — он замолчал, его темные глаза впились в меня. — Но я боюсь, что ты скорее убьешь себя, чем отдашься мне. — он вытащил нож и положил его рядом со мной. — Ты должна закончить свою жизнь, выбрать легкий путь, потому что никто не придет, чтобы спасти тебя, и я не остановлюсь, пока не сломаю тебя, тело и душу.
Я ему поверила. Как я могла не заметить решительности и холода в его темных глазах? Я потянулась за ножом, села и приставила лезвие к горлу Римо. Он не вздрогнул, только посмотрел на меня тревожными глазами.
— Я никогда не убью себя. Я не поступлю так со своей семьей. Но ты никогда не сломишь меня. Я тебе не позволю.
Римо склонил голову набок, снова с намеком на любопытство.
— Если ты хочешь убить меня, сделай это сейчас, потому что у тебя не будет другого шанса, Ангел.
Моя рука с ножом дрожала. Римо, не сводя с меня глаз, придвинулся ближе, встал на одно колено, потом на другое и склонился надо мной. Я надавила сильнее, и кровь хлынула на поверхность. Мои глаза сфокусировались на красном покрытии лезвия на коже Римо.
Римо придвинулся ко мне и я еще сильнее вонзила нож в его плоть. Я уступила, сосредоточившись на крови, стекающей по его горлу, на ее запахе, ее ярком цвете.
Римо опустился на меня сверху, зажав нож между нашими горлами, и накрыл мое тело только одеялом. Он смотрел на меня, темными глазами, защитные стены, которые я пыталась возвести отслаивались слой за слоем.
Истерика закружилась в моей груди, воспоминания о подвале царапали края моего сознания. Римо обхватил меня за руку, затем медленно оторвал ее от моих рук и забрал у меня нож. Он бросил его на кровать рядом с нами.
Я чувствовала каждый дюйм его сильного, мускулистого тела, но мои глаза не могли сфокусироваться ни на чем, кроме крови на его коже, капающей из пореза, который я нанесла. Он прижал два пальца к моему горлу, чувствуя мой неровный пульс.
— По-прежнему в тисках паники, а? — я сглотнула. Он отстранился и встал. Потом склонился надо мной. — В минуты слабости ты в безопасности, Ангел. Мне не нравится ломать слабых. Я сломаю тебя, когда ты сильная.
Он схватил нож и повернулся ко мне спиной. Мои глаза проследили татуировку коленопреклоненного падшего ангела. Так вот каким Римо видел себя? Падший ангел со сломанными крыльями? Темный ангел, восставший из ада?
И кем была я?
Прежде чем выйти из комнаты, он оглянулся на меня.
— Не пытайся сбежать, Ангел. Есть еще люди, подобные Симеоне, которые ждут, чтобы добраться до тебя. Мне бы не хотелось посылать их за тобой и причинять тебе боль.
Как будто кто-то может причинить мне боль хуже, чем Римо.
Я заставила себя улыбнуться.
— Мы оба знаем, что ты лжешь. Ты никому не позволишь причинить мне боль.
Римо приподнял темную бровь.
— Не позволю?
— Ты не сделаешь этого, потому что хочешь сломать меня, заставить кричать.
Губы Римо растянулись в улыбке, от которой волоски на моей коже встали дыбом. Улыбка, которая будет преследовать меня вечно.
— О, я заставлю тебя кричать, Ангел. Я клянусь.
Подавив дрожь, я впилась ногтями в ладони и выдавила еще несколько слов из сдавленного горла.
— Не трать попусту время. Убей меня сейчас же.
— Мы все должны позволить части себя умереть, чтобы стать сильнее. А теперь спи спокойно. Я вернусь позже для надлежащего видеообращения для твоей семьи.
— Почему ты спас меня от Симеоне? Почему не позволил ему начать пытку, которую ты задумал для меня? Зачем ты привез меня в свой особняк?
Римо посмотрел на меня так, словно и он задавался тем же вопросом, и его молчание подсказало мне, что моя догадка верна: это действительно особняк Фальконе. Меня удивило, что он рискнул привести меня в дом своей семьи.
— Как ты и сказала, я заставлю тебя кричать, и никто другой.
Он закрыл дверь. Я закрыла глаза и плотнее закуталась в одеяло.
Игра власти. Запутанная игра в шахматы.
Я не буду пешкой или королевой, а Римо не будет королем.
Г Л А В А 5
• ────── ✾ ────── •
РИМО
Я схватил спортивные штаны, чтобы их надеть, прежде чем спуститься вниз в нашу игровую комнату, где сидели Савио, Нино и Адамо. С тех пор, как Киара присоединилась к нашей семье, мои дни прогулок по дому голым, когда я был чертовски доволен, теперь закончены. Братья смотрели на меня, как на бомбу, готовую взорваться.
Я одарил их улыбкой. Адамо покачал головой, но ничего не сказал. Он не пытался скрыть свое отвращение ко мне или его нежелании стать членом Каморры.
Нино медленно поднялся.
— Тебе не следовало привозить ее сюда.
Я схватил меню пиццы.
— Савио, закажи пиццу для нас и еще одну для Серафины.
Нино пришел в себя на диване. Мои глаза скользнули по напряжению в его конечностях.
— Римо, отведи ее в другое место.
— Нет, — ответил я. — Она останется здесь, под этой крышей, где я смогу присматривать за ней.
Мой брат остановился передо мной, нахмурив брови. Это было равносильно вспышке гнева.
— Эта ситуация может вызвать еще один эпизод с Киарой.
— Киара твоя жена, а не моя. Убедись, что она не видит ничего, чего она не должна видеть. Где она вообще?
— В нашем крыле. В тот момент, когда Савио сказал мне, что ты привезешь Серафину, я сказал ей оставаться там.
— Видишь? Нет проблем.
Я прошел мимо него к бару и взял пиво. Нино последовала за Савио, который заказывал пиццу.
— Это огромная проблема. Твоя пленница наверху, может бродить по дому, как ей заблагорассудится. Она может обойти вокруг дома и перейти дорогу Киаре.
— Сомневаюсь, что Серафина сделает это прямо сейчас. Она слишком потрясена и, вероятно, спит красивым сном, пока мы говорим. Она не может убежать из комнаты, и один из вас должен будет охранять ее, чтобы убедиться, что она не сделает что-то глупое.
Нино оценивающе посмотрел на меня.
— Я действительно надеюсь, что ты знаешь, что делаешь. Это должно сбить наряд. Не забывай об этом, Римо.
Мой рот широко раскрылся.
— Это раздавит их. Они будут истекать кровью медленно, болезненно, даже не чувствуя моего ножа. Это их уничтожит.
Нино кивнул, потому что, хотя ему все еще было трудно улавливать эмоции, он знал, какой эффект оказывают игры разума на войне.
— Ты мне отвратителен, — пробормотал Адамо.
— Четыре дня, — напомнил я ему.
Он встал, выпятив подбородок.
— А если я скажу нет?
Савио толкнул его.
— Ты был бы гребаным позором, предателем. Что бы ты сделал? Куда бы ты пошел?
Адамо оттолкнул его.
— Мне насрать. Все что угодно лучше, чем стать такими, как вы.
Я направился к нему. Он вздернул подбородок.
— Ты говоришь это, потому что со дня своего рождения ты был защищен. Ты никогда не подвергался настоящей жестокости. Ты Фальконе, Адамо, и однажды ты будешь гордиться этим.
— Жаль, что я Фальконе. Лучше бы ты не был моим братом.
— Адамо, — предупредил Нино, глядя мне в лицо.
— Пошел ты! — Адамо закричал и побежал наверх.
— Рано или поздно он придет в себя, — протянул Нино.
— Сколько времени до прибытия пиццы? — спросил я Савио.
Он обменялся взглядом с Нино, прежде чем ответить.
— Двадцать минут.
— Время для телефонного звонка, — сказал я, кивнув Нино, который немного поколебался, но затем достал свой мобильный и пролистал его.
Нино протянул мне телефон с незнакомым номером.
— Это номер Данте, если он не изменил его с нашего последнего звонка много лет назад.
— Хорошо. Возьми некоторую одежду Киары. Белую ночнушку, если она у нее есть.
Нино нахмурился, но прошел мимо меня и исчез в своем крыле.
— Как ты собираешься держать ее в узде? Убедиться, что она не попытается сбежать или покончить с собой?
— Ее всю жизнь защищали. Она далеко от дома, далеко от мужчин, которые защищали ее. Свобода пугает ее больше, чем плен.
Савио рассмеялся.
— Похоже, ты в этом уверен.
Я усмехнулся. Нино вернулся, выглядя близко к ярости, как никогда. Он протянул мне одежду. Серебристую атласную ночнушку. Идеально.
— Киара подозревает, что что-то случилось.
Я взял одежду, не утруждая себя комментариями, и прошел мимо него в свое крыло, где ворвался в комнату Серафины без стука.
Я перевел взгляд с пустой кровати на стену за ней, где Серафина пыталась открыть окно, что она не могла сделать без необходимых ключей.
Она обернулась, кроваво-красные простыни обернулись вокруг ее тела, ее светлые волосы дикой гривой скользили по плечам. Ее кожа светилась такой невинной белизной на фоне красной ткани. Мне захотелось провести по ней языком, чтобы убедиться, что она на вкус такое же чистая, как она выглядела.
Не съежившись в постели, как я ожидал, а пытаясь убежать. Эта маленькая птичка, казалось, отчаянно пыталась сбежать из моей клетки, только чтобы порхнуть прямо к Данило. Ее глаза и лицо хранили остатки прежней паники, но она вздернула подбородок и прищурилась на меня. Решила поиграть с большими мальчиками.
Я вошел в комнату. Ее плечи дерзко расправились, но рука взлетела вверх, прижимая простыню к телу, пальцы растопырились на красном, заметно дрожа. Не сводя с нее глаз, я положил одежду на кровать, уловив ее сладкий запах. Я заметил это раньше, как будто ее обмазали ванильным маслом перед первой брачной ночью. Мои ноздри раздулись.
— Пытаешься сбежать из клетки, птичка?
Она бросила на меня надменный взгляд.
— Ты ужасно любишь существ с крыльями.
— Мне нравится их ломать.
Ее губы скривились, и все же она умудрялась быть совершенно красивой. Я мог догадаться, какие образы проносились у нее в голове: я мучаю крошечных животных. Это было для трусов, для людей, не способных противостоять достойному противнику.
— Я не такой психопат.
— Какой же ты?
Я улыбнулся.
— Ты не сможешь открыть окно. Не трать свою энергию, пытаясь вырваться.
— Ты установил замки специально ради меня или у тебя вошло в привычку запирать девушек в спальне, чтобы насиловать и пытать их для собственного развлечения?
Я подошел к ней, прижал ее спиной к подоконнику, затем прислонился к стеклу, глядя на нее сверху вниз.
— Нет, — ответил я. — Мой отец установил их для моей матери.
На лице Серафины промелькнуло отвращение.
— Вы, Фальконе, все чудовища.
Я наклонился, вдыхая ее запах.
— Мой отец был чудовищем. Я хуже.
Пульс бешено колотился в венах. Я видел, как ее страх пульсирует на безупречной коже горла. Я отступил на шаг и кивнул на одежду.
— Это тебе. Завтра утром ты наденешь серебристую ночнушку.
Серафина боком подошла к кровати, чтобы не спускать с меня глаз, затем хмуро посмотрела на кучу на своей кровати.
Я поднес телефон к уху и нажал кнопку вызова. После второго гудка раздался холодный голос Данте.
— Кавалларо.
— Данте, рад слышать твой голос.
Голова Серафины дернулась в мою сторону, и она опустилась на кровать, ее гордая маска треснула, когда ее пальцы сжались в кулак, сжимая простыню.
На другом конце провода воцарилась тишина, и я улыбнулся. Хотел бы я видеть выражение лица Кавалларо, когда он столкнулся с последствиями своих действий, и осознание того, что его племянница заплатит за его грехи.
— Римо.
Я услышал мужские голоса на заднем плане и истеричный женский. Мать Серафины.
— Я хотел бы поговорить с тобой, как Капо с Капо. От одного человека, который вторгся на его территорию, к другому. Два человека чести.
— Я человек чести, Римо. Я не знаю, кто ты, но это не благородно.
— Давай согласимся не соглашаться на это.
— Серафина жива? — тихо спросил он.
Я обвел взглядом сверкающую девушку, прижимающую красные одеяла к ее обнаженному телу.
Я услышал яростный голос на заднем плане.
— Я сломаю каждую чертову кость в твоем теле!
— Это ее близнец?
Боль отразилась на ее лице, и она сглотнула.
— Она жива? — повторил Данте дрожащим от гнева голосом.
— А ты как думаешь?
— Да, потому что живая она стоит больше, чем мертвая.
— Действительно. Мне не нужно говорить тебе, что я убью ее самым болезненным способом, который я могу придумать, если один солдат Наряда нарушит мою территорию, чтобы спасти ее, и я могу быть очень изобретательным, когда дело доходит до причинения боли.
Даже издали я видел, как кровь бешено стучит в ее жилах, когда она смотрела на свой кулак.
— Я хочу поговорить с ней.
— Пока нет.
— Римо, ты перешел черту и заплатишь за это.
— О, я уверен, что ты так думаешь.
— Чего ты хочешь?
— Сейчас не время для таких разговоров, Данте. Не думаю, что ты к этому готов. Завтра утром у нас будет еще одно свидание. Установи камеру. Я хочу, чтобы ты, ее брат, отец, и жених были в комнате перед камерой. Нино даст вам инструкции, как все настроить. Я сам установлю камеру, чтобы мы могли видеть и слышать друг друга.
Глаза Серафины встретились с моими.
— Римо ... — в голосе Данте прозвучало предупреждение, но я убрал трубку от уха и закончил разговор.
Серафина уставилась на меня широко раскрытыми глазами. Я придвинулся ближе, и она напряглась, но не показала своего страха, несмотря на усталость на лице.
— Завтра мы начнем играть, Ангел.
Я ушел, желая, чтобы она обдумала мои слова. Нино ждал в коридоре, пока я закрывал дверь. Проходя мимо, я поднял брови.
— Пицца прибыла?
Нино последовал за мной и схватил меня за плечо.
— Про какой завтрашнее видео ты имеешь в виду?
Я посмотрел на него, пытаясь оценить его настроение, но даже сейчас это было трудно.
— Я дам ей выбор.
Нино еще раз покачал головой, почти осуждающе.
— Эта девушка невиновна. Она не должница. Не шлюха, которая крадет деньги. Она ничего не сделала.
— Киара изменила тебя.
— Не в этом смысле. Мы никогда не охотились на невинных, Римо. Мы никогда не поднимали руку на того, кто этого не заслуживал, и эта девушка, эта девушка ... она не сделала ничего, чтобы заслужить этот выбор.
Я выдержал его взгляд.
— Ты знаешь меня лучше, чем кто-либо другой, — пробормотал я.
— И все же мы здесь.
Нино наклонил голову, его серые глаза сузились.
— Ты играешь в опасную игру. Ты недостаточно хорошо знаешь свою соперницу, чтобы быть уверенным в ее выборе.
— Она выберет то, что они все сделают, Нино. Она девушка. С ней нянчились всю жизнь. Она пойдет легким путем. Я хочу услышать, как она скажет это перед гребаной камерой, хочу, чтобы Данте услышал, как его племянница предлагает мне свое гребаное тело, хочу, чтобы все это услышали, и она скажет.
• ── ✾ ── •
Спустившись вниз, я схватил одну из коробок с пиццей и вернулся в гостевую спальню в своем крыле. На этот раз Серафина села на кровать и не подняла глаз, когда я вошел. В руках она держала серебристую ночнушку.
— А если я откажусь ее надеть?
— Ты можешь надеть ночнушку для шоу или быть голой. Твоя кровь будет так же соблазнительно смотреться на твоей белой коже, как и на ночнушке.
Легкая дрожь пробежала по ее телу, и она позволила одежде упасть на пол у своих босых ног. Я подошел ближе.
— Держи. Ты не ела больше суток. — я поставил коробку с пиццей на тумбочку.
Она подозрительно посмотрела на пиццу. Я ждал, что она оттолкнет ее, чтобы наказать меня голодом, как моя мать всегда пыталась сделать с нашим отцом. Это не сработало ни с ним, ни со мной.
— Надеюсь, она отравлена, — пробормотала она, и потянулась за куском и откусила большой кусок. Она пожевала и подняла на меня глаза. Она с вызовом сглотнула. — Ты будешь смотреть, как я ем?
Может быть, сломать ей крылья будет не так просто, как я думал.
• ── ✾ ── •
