Текст книги "Тридевять земель (СИ)"

Автор книги: Константин Бояндин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 45 страниц)

– Я очень люблю смотреть на звёзды, – Миранда тоже запрокинула голову. – Какие они сегодня яркие! Что такое, сэр Ортем?

– Можно, когда мы наедине, просто «Ортем»?

– Как скажете! У вас был такой вид… Что-то не так с небом?

Как точно она выразилась! Именно: не так.

– Всё по-другому, – Артём с трудом опустил взгляд – не просто ночное небо, но великолепная картина – столько всего необычного, цветного и яркого! – Звёзды были другими.

Миранда взяла его за руку.

– Там, в другой жизни? Если я лишнее спрашиваю, так и говорите. Я вообще бесцеремонная.

Артём кивнул, и принялся спускаться по семидесяти двум ступеням. Зачем я это делаю? Охота снова увидеть странное видение? Ищете приключений на свою спину, сэр Ортем? Будет исполнено, сэр!

– Ночью я здесь впервые, – тихо сказала Миранда, когда Артём опустился на колено и провёл ладонью по камню. – И не скажешь, что днём здесь столько народу!

Он кивнул, и прижал палец к губам. Миранда кивнула в ответ, и опустилась на колени – прямо на арену, поодаль от Артёма. А он вновь погладил камень. Никаких видений. Что это такое было, почему произошло? Другие звёзды. Другое небо. Если это симуляция, а разум не желает прощаться с этой идеей, то где я сам, физически? И почему симуляция настолько убедительная? Люди настолько настоящие?

Он заметил, боковым зрением, что Миранда не забывает оглядываться, не привлекая к этому жесту внимания. Бдительная! В Риме по ночам безопасно; преступности практически нет – возможно, потому, что нет для неё причин: даже самый бедный и ленивый сможет прожить, если не в роскоши, то в сносных условиях. А потом, люди здесь труда не боятся. И всегда готовы помочь. Тутв се свои, чужих не бывает. Любая беда – твоя беда. Любая радость – твоя радость. Насколько здесь всё по-другому! Может, люди становятся людьми, только когда в любой момент мир может полететь ко всем чертям?

Он вновь погладил камень, и… повторилось. Накатило. Он успел заметить, что глаза Миранды расширились, и…

– – -

Снова тот день, тот момент – они входят в южный шлюз, ворота в Рим. Артём заметил две женские фигуры – только что аплодировали входящим в ворота, но перестали, едва заметили Артёма. Его? Несомненно, смотрят в его сторону. Вот бы услышать, что они говорят!

Он понял, что приблизился – как если бы оператор, ведущий съёмку, резко приблизил фокус. Точно, Марина и Лилия. И…

Слух словно включился. Среди общего восторга, шума и хлопков ладоней, Артём расслышал голос Марины.

– Зачем? Он даже не заметит меня. Кто я такая?

– Пожалуйста! – голос Лилии. Она берёт Марину за плечи, а та отворачивается. – Прошу, хотя бы попробуй! Просто прикоснись к нему! Ты же знаешь, что это приносит удачу! Всё, что мне нужно – немного удачи!

– Ты всегда так говоришь, – Марина не поднимает взгляда. – А надо мной всегда потом смеются. Я не хочу.

– Пожалуйста! Я очень прошу! – Лилия привлекает Марину к себе, что-то шепчет на ухо. Что – Артём уже не слышит. Затем «камера» поворачивается, и появляется… Миранда. Пробирается сквозь толпу, и отталкивает Лилию.

– Перестань! – точно, голос Миранды. И она явно злится. – Она права, ты обращаешь на неё внимание, только когда тебе что-то нужно! – Миранда обнимает Марину, гладит её по голове. – Не слушай её. Если так хочет, пусть сама к нему прикасается.

«Оператор» показывает Лилию – поджатые губы, сердитый взгляд. Она поворачивается, и уходит прочь – настолько быстро, насколько позволяет собравшаяся толпа.

– Не плачь, – Миранда крепче прижимает к себе Марину. – Ты ей ничем не обязана. Прошу, успокойся. Идём домой.

Наплыв.

– – -

Артём оглянулся. Темнота. Хотя не совсем: справа сквозь шторы просачивается свет уличных фонарей. Кто-то сильно сжимает его правую руку – Миранда. Её не видно, но Артём уверен – она. Судорожно, тяжело дышит – словно ей только что не хватало воздуха.

– Где это мы? – Артём и сам не сразу обрёл дар речи. Вроде только что смотрел то «кино», и вот – уже не на улице.

Миранда крепче сжала его ладонь, и откашлялась.

– Свет! – сказала она, и в комнате стало светло. Артём оглянулся – чья-то комната. Причём в том же самом квартале, что на площади Цицерона – где и его новый дом. Судя по обстановке, здесь живёт женщина.

– Это же моя комната! – Миранда огляделась, широко раскрыв глаза. Отпустила ладонь Артёма и метнулась к окнам – выглянула за штору. И сразу же ко входной двери – замок тихонько щёлкнул, выпуская хозяйку комнаты. Вернулась через пару секунд, и закрыла дверь.

– Что вы помните? – Артём огляделся. Надо бы уйти, и без того ситуация неловкая.

– Что вы смотрели куда-то в пустоту. Куда-то сквозь меня. Мне стало страшно, я взяла вас за руку, но вы не обращали внимания. А затем сказали «идём домой», и… Не знаю, как описать. Помню только, что дыхание перехватило, я даже испугалась. И вот мы здесь.

Она взяла его за руки. Говорить сразу стало трудно. Отвести взгляд от её глаз – почти невозможно.

– Вы когда нибудь «скользили»? Шли за дросселем? – Артём старался отвести взгляд, и не мог. Миранда покачала головой, улыбнулась.

– Нет, никогда. Так вот что это такое! Так быстро! Как молния! – она и не думала отпускать его руки. – Я хочу ещё. Можно? Хоть когда-нибудь!

– Если смогу понять, как я это сделал. Настолько быстро пока не удавалось.

Миранда рассмеялась, не отводя взгляда

– Значит, я первая! Как здорово! Не уходите! – она понизила голос, когда Артём попробовал аккуратно освободить руки. – Пожалуйста! Вы не обидите её, – добавила Миранда шёпотом. – Я знаю.

Но про тот разговор я не скажу, подумал Артём, погружаясь в её взгляд, пропадая в нём. Нельзя говорить. Ведь я подслушал, так скажем. Да и неизвестно, было ли всё это на самом деле.

День 10. Арена [оглавление]

Темно и холодно. Пробирает до костей; настолько холодно, что уже тянет в сон, в последний сон. Пытаешься пошевелиться – и препятствие. Словно в заколоченном ящике. И воздуха не хватает, дышать всё труднее…

Артём уселся, рывком – сбрасывая кошмар. Почти сразу же понял, где он – у кого он. Через пару секунд Миранда точно так же уселась рядом с ним, движением ладони сделала ночник ярче. И сразу взяла его за руку.

– Дурной сон? – она посмотрела в лицо. – Не говорите, я сама вижу. Держитесь, сэр Ортем.

– Слушаюсь, госпожа Миранда.

Она рассмеялась, и прижалась щекой к его плечу.

– Всё поняла, простите. Просто Ортем. Говорят, что всего через пару минут разговора со мной людям охота или ударить меня, или прогнать. А вы даже голос ни разу не повысили.

Неуловимое движение – и вот она уже сидит у него на коленях. Ночник даёт достаточно освещения, чтобы разглядеть её в подробностях. Артём прикрыл глаза. Чёрт, до чего опять неловко…

Она положила ладони ему на плечи.

– Она правда не обижается, Ортем. Дайте ей время, пожалуйста. Она очень старается.

Артём открыл глаза.

– Так она правда сама всех обошла, сама со всеми договорилась?

Миранда энергично кивнула.

– Всё верно. Нам с Лилией нельзя было помогать. Только быть рядом, чтобы она нас видела. Она всё сама сделала. Но когда она с вами, она вас боится.

– Я такой страшный?

Миранда усмехнулась.

– А я думала, притворяетесь. На самом деле не знаете? У вас месяц, чтобы принять окончательное решение. Если месяц пройдёт, а вы ничего не сделаете – значит, приняли хозяйку. Пока месяц не прошёл, вы можете выгнать её в любой момент. Ну и нас тоже, конечно. Можете даже ничего не объяснять, просто сказать ей, что не хотите её больше видеть.

Вот почему она смутилась, подумал Артём, когда попросила меня не говорить с ней о других женщинах больше одного раза. Видимо, это настолько важно для неё, что практически потребовала – и испугалась своих слов, своей смелости. Миранда права – в данном случае, как минимум.

– Я не собираюсь её прогонять. Скажите лучше, как ей помочь.

– Не водите её к докторам. Она их смертельно боится.

– Миранда, что с ней случилось?

Она долго смотрела ему в глаза, прежде чем ответить.

– Лилия знает. Она помогала Марине, учила её, когда Марину привезли к нам в приют. Дети всегда жестокие, вы же знаете. А Марина и языка не знала, и защитить себя не умела. Только Лилия знает, что случилось, но никогда не говорит. Марине лучше, когда Лилия рядом – ну так Лилия этим и пользуется. Пользовалась, – поправилась Миранда. – Надеюсь, при вас она не посмеет.

– А вы сейчас не сплетничаете?

– Сплетничаю? Я ей в глаза скажу то же самое, что вам сейчас. Всегда так делаю. А вы, Ортем? Вы повторите человеку в глаза то, что скажете в его отсутствие?

Хороший вопрос.

– Иногда говорил такое, что в лицо бы не повторил. Но ваш пример вдохновляет.

Миранда рассмеялась, хлопнула ладонями по его плечам.

– Ещё и честный! С ума сойти! Теперь верю, что не прогоните. И понимаю, почему так смущаетесь.

Артём закрыл глаза. Миранда наклонилась, и едва ощутимо прикоснулась губами к его лбу.

– Знаете, что две трети женщин с мужчиной видятся только в симуляторах? А вас, ну то есть дросселей, все считают колдунами. Честно-честно! Можете прогнать меня, если хотите. Всё равно моё желание сбылось. Я видела колдуна своими глазами, и сделала его счастливым. Пусть даже на несколько секунд.

Артём усмехнулся и открыл глаза.

– У меня через три часа занятия, – Миранда поцеловала его в лоб. – А в это время я обычно просыпаюсь, и бегаю по парку. Если других заданий нет. На сегодня заданий не было. Хотите, вместе пробежимся?

– Хорошая идея!

– Тогда жду вас через десять минут у двери. В спортивной одежде.

– – -

Доктор Ливси так и не нашёл себе приюта – пока что. На его вызов Артём явился в военный городок – и застал доктора в соседней с оружейником комнате. Похоже, оружейник использует эту комнату как склад всякого, не очень нужного, инвентаря.

Доктор выслушал рассказ Артёма о его вчерашнем «походе» с Колизея прямо домой, покачал головой.

– Очень, очень необычно. Ваш талант развивается с каждым применением. Ну что же, сейчас – обследуем вас датчиками, об остальных подробностях потом.

От сэра Джеймса, своего командира, Артём получил прямой приказ: по требованию доктора являться и выполнять его, доктора, указания. В случае, если есть сомнения или будет конфликт – вызывать самого сэра Джеймса.

– За-нят-но… – пробормотал доктор несколько раз, пока Артём лежал на «столе для вскрытий», как сам его мысленно прозвал – а доктор водил над ним предметом, больше всего похожим на детский «световой меч». Цилиндр, часть которого ярко светилась. Когда доктор проводил им рядом с лицом, Артём явственно ощущал жар.

– Что-то интересное? – поинтересовался Артём, поднимаясь на ноги. – Почему именно я?

Доктор воззрился на него поверх пенсне.

– Сейчас поймёте. Сэр Ортем, что такое «геном»?

Артём опешил. И выдал то, что проходил на эту тему по биологии. Своими словами. Доктор Ливси покивал.

– В общих чертах верно. Вы где учились?

Вот так. И что отвечать? Тянуть с ответом не стоит.

– Если я расскажу, доктор, вы вполне можете решить, что я не очень психически здоров.

– Психически здоровых нет, есть плохо обследованные, – поднял доктор указательный палец. – Говорите своими словами. Я многое повидал, знаете ли.

Была не была. Артём сказал, что помнит себя живущим на другой планете. Совсем другой. И в тамошней школе всё это и выучил. Доктор записывал, совершенно не выдавая никаких эмоций.

– В переходном состоянии сознания, – поднял он взгляд, – вы говорите на языке, напоминающем русский. Я подумал, что вы родом из Москвы, или их дальних поселений. Но язык у вас архаичный, там сейчас так не говорят, я сравнил записи.

Артём чуть на пол не сел. Про Москву даже не подумал. Надо будет узнать.

– Присядьте. Не следует волноваться. Я говорил вам про Виктора Маккензи? Так вот, он уверен, что сам родом из Нгао Нла, земли отдыха мёртвых – места, куда после смерти попадают люди, совершившие немало подвигов. И что попал сюда случайно, сам не знает как. По его словам, если он соберёт на своей головоломке нужную комбинацию, то сможет вернуться в свой настоящий, как он говорит, мир.

– Я-то уж точно из страны живых, – проворчал Артём. Час от часу не легче.

– Если не можете пока рассказать, я не настаиваю. Да, вот ещё что. С кем, кроме Ингир Мантелла, Глории Адсон, вашей хозяйки и Миранды Красс, вы были в интимной близости?

– Я обязан отвечать? – а ведь я не говорил про Миранду, подумал Артём. Откуда узнал?

Доктор вздохнул, и снял пенсне.

– Как я уже говорил, у вас редкий, практически неповреждённый, геном. Чем больше, простите за прямоту, у вас контактов – тем больше шансов, что на планете будет больше здоровых детей. Не забывайте, что я – доктор, и принёс соответствующие клятвы. Эти сведения не становятся ничьим достоянием. Только в мой архив. Подробности мне не нужны, это ваша личная жизнь. Только имена, а если помните – даты.

– Вы всех уже назвали. Это то, про что я помню, конечно.

– Замечательно. Что ж, признателен за помощь, – доктор протянул руку, и Артём не без опаски её пожал. – К слову, сэр Ортем, где можно найти комнату, поближе к казармам, но в обычном жилом квартале? Я глубоко уважаю Марцелла Катона, вашего оружейника, но здесь несколько тесно. Да и шумновато.

– В доме, где я живу, на площади Цицерона, есть несколько свободных апартаментов. По три комнаты в каждых. Два зоркмида в день, если не путаю. Пять минут на дилижансе до казарм.

– Благодарю! – доктор просиял. – Быть ближе к объектам исследований – моя мечта. Не меняйтесь так в лице, все разговоры мы будем вести только здесь.

– – -

Спортивный центр, Арена, популярен не только среди граждан Рима. Путешествие между городами, пусть относительно безопасное – особенно, если есть возможность пройти следом за дросселем, а не лететь в дилижансе – всё равно недёшево. Но многие прибывали в Рим, чтобы позаниматься на Арене – не только боевыми искусствами. Желающих со временем оказалось так много, что целый квартал рядом с Ареной, на площади Марка Аврелия, стал огромным гостиничным комплексом.

При этом при всём порядок соблюдается. Римские обычаи строги; за нарушение общественного порядка – работы по указанию владельца квартала. Артём уже успел выяснить, что «хозяин квартала», вне зависимости от пола и возраста – это не столько собственник, сколько администратор. Который должен обеспечивать своих жителей всем, чем нужно – в первую очередь, спокойствием и безопасностью.

Надо отдать должное Ингир Мантелла, у которой Артём впервые остановился в Риме – своё дело она знает. Так. Что-то опять не на те мысли потянуло, чтоб этого доктора Ливси приподняло и стукнуло! Легонько так стукнуло – всё-таки доктор он хороший.

– Сэр Ортем Злотникофф! – старший тренер секции боевых искусств также, несомненно, служил молотобойцем – так хлопнул по плечу, что Артёму пришлось подавить гримасу боли, и не присесть от неожиданности. – Рад вас видеть! Чем могу помочь?

– Я мало времени занимался спортом, – если и покривил душой, то немного: разница между «мало» и «никогда» не очень ощутимая. – Хочу это исправить.

Тренер, Кезон Ливий Флавий, покивал.

– Мудрое решение, сэр Ортем. Вы уже знаете, с чего начать?

– Наверное, стоит проверить, на что я сейчас гожусь. А потом – полагаюсь на ваш опыт.

Тренер вновь кивнул и указал – следуйте за мной. Через пару минут Артём получил в своё распоряжение личный шкафчик и тренировочную форму. Как тут всё поставлено! Вот скажи, что Рим живёт в состоянии постоянной войны, и случись что, граждане не побегут в панике кто куда, а возьмутся за оружие и отстоят свой город.

– – -

Выходить на ринг было, если честно, страшновато. Столько зрителей! Тренер подозвал одного из своих учеников – с ним и предстояло посмотреть, на что Артём годится. Готовьтесь, сэр Ортем, сейчас настанут ваши минуты позора. Здесь, Лилия уже рассказала, к физическим упражнениям относятся очень серьёзно. Тех, кто слаб и не может освоить общие нормативы, в Тибре, конечно, не топят и со скалы не сбрасывают, но дальнейшая их карьера выглядит более чем скромно.

Артём, насколько смог, повторил приветствие соперника – прижать ладонь ко лбу, к сердцу и едва заметно поклониться – лёгкое движение головой, по сути.

И испугался. По-настоящему. Драться в детстве приходилось – кто из мальчишек не дрался? Но это было давно, а сейчас, под пристальным взглядом сотен глаз, было очень не по себе.

Гонг. Первый раунд длился секунд десять – младший тренер в три изящных движения сбил Артёма с ног и изобразил удар в голову. Будь удар настоящим – Артём как минимум был бы в нокауте.

Что характерно, ни смеха, ни насмешливых криков, ничего – а ведь пока Артём проходил мимо других рингов, там в изобилии было и то, и другое. Слабаков тут не любят, это понятно.

Гонг.

На этот раз удалось продержаться дольше. Артём стал осознавать, насколько подлинное владение рукопашным боем отличается от его фантазий на эту тему. После третьего гонга, если честно, было желание отказаться ко всем чертям, и уйти, но тут Артём заметил Миранду. Она, несомненно – в тренерской форме – в первых рядах зрителей. И тут они перестали просто стоять и смотреть – все до единого махнули Артёму рукой. Жест понятен – поднимайся!

После десятого раза Артём озверел. Внезапно – накатило. Прозвучал гонг, и тут случилось примерно то же, что в Колизее – притупились органы чувств, ноги стали ватными. Но и соперник стал двигаться медленно! Намного медленнее! Словно время замедлило свой бег.

Двигаться стоило огромных усилий. Но Артём всё же сумел подняться, и, к своему изумлению, провести подсечку и болевой приём – сам от себя не ожидал.

И почти сразу же время разогналось до нормальной скорости. А Артёму зааплодировали. Старший тренер – и тот одобрительно кивнул, и хлопнул пару раз. Удивительно, но и соперник Артёма на ринге выглядел довольным. «Наконец-то он что-то показал!»

Следующий раз, увы, повторил почти все предыдущие – только сейчас Артём оказывал пусть и слабое, но вполне отчётливое сопротивление. А затем повторилось – замедление времени, свинец, прижимающий всё тело к земле, но зато – возможность уклониться от соперника и вывести его из строя.

На второй раз аплодисменты звучали громче, кое-кто даже засвистел – это, Артём уже знал, признак одобрения. Чтобы необученный новичок так долго держался, да ещё дважды вполне чётко провёл приём – это уже нечто!

Следующие три раза Артём победил. Но сил уже не оставалось – ноги еле держали, одежда успела промокнуть насквозь от пота, жутко болели все мышцы. Старший тренер, похоже, сам всё понял, потому что дал отмашку – бой окончен. По очкам получилось 11:5 в пользу соперника. Тот с явным удовольствием пожал Артёму руку и, под одобрительный свист, тот покинул ринг.

– Очень, очень неплохо, сэр Ортем! – Кезон Ливий указал направление. – Сейчас в душ, затем отдохните, переоденьтесь – и ко мне в кабинет.

– Вам помочь? – Миранда появилась как из-под земли. – Не стесняйтесь. Не думала, что я так рисковала, сэр Ортем. Вряд ли я вас чему-нибудь научу по этой части.

– А вы попробуйте, – сам не думал, что хватит сил шевелить языком. Миранда рассмеялась и, поддерживая Артёма под локоть, провела в сторону душевых. Некоторые из других спортсменок смотрели на неё с явной завистью.

Ничего себе устал! Артём чуть не грохнулся в этом душе. Странный душ – не то чтобы без воды, она ощущается, пока там стоишь и отмокаешь – но когда вышел, оказался совершенно сухим. В шкафчике уже лежала сменная одежда – кто и когда успел забрать промокшую, Артём не уследил. В соседнем с душевыми помещении Артёма встретила пожилая улыбчивая женщина, усадила за один из многочисленных столиков и поставила перед ним стакан с напитком. Похоже на кислородный коктейль. Что бы это ни было, через пять минут вновь появились силы – в том числе ходить.

– …У вас замечательные данные, – Кезон Ливий задал несколько формальных вопросов, и встал перед новым учеником. Садиться не предлагал, и сам не садился. – Вот расписание занятий, – вручил Артёму карточку. – У вас плотный график, насколько я знаю. Подходите, когда сможете. Я помечу, чтобы с вами занимались в высоком приоритете. Рад познакомиться, сэр Ортем! Здравствуйте!

Миранда ожидала его у выхода.

– Не думала, что вы подниметесь хотя бы в третий раз, – призналась она. – Но что такое увижу… скажите честно, где вы всему этому научились? Так быстро двигались!

– Никогда не учился, – говорить правду оказалось легко и приятно. – Само получилось. Разозлил он меня.

– Всё поняла, злить не буду. Вы домой?

– Пожалуй, – Артём огляделся – солнце клонится к горизонту. Незаметно день промелькнул. – Что-то я не пойму – в какую сторону идти?

– Туда, – Миранда указала на запад. – Поймать дилижанс?

– Я пешком, благодарю.

Миранда снова покачала головой и, уже не говоря ни слова, зашагала рядом.

– – -

Марина «отчиталась» перед ним в спальне. Работа в партнёрстве с домом Тибр уже шла полным ходом: Гораций одобрил, почти сразу, шесть из десяти эскизов, и образцы, которые его ювелиры создавали весь день, красовались сейчас перед Артёмом. По словам Марины, на эти изделия уже множество заказов – ручная работа в цене. Репликатор может «выпечь» любой предмет любой формы, главное – суметь всё правильно запрограммировать, но люди предпочитают штучное, созданное руками, а не умным прибором, который умеет расставлять атомы в нужном порядке. Так вот.

– Замечательно! – только и сумел сказать Артём. Три браслета, два медальона, и перстень. Чудно! Смотрел бы и смотрел.

– Четыре эскиза он отправил на доработку, – довольная Марина стояла рядом, держа Артёма за руку. – Завтра я отдам их. Ещё двенадцать готовлю – он в целом одобрил, нужно обсудить с его мастерами подробности.

– Прекрасно, Марина! – он обнял её и ощутил, как она рада. Смотрела ему в глаза, улыбалась, не отводила взгляда. Тут постучали в дверь.. и вернулась Марина-робкая.

Там оказалась Миранда.

– Ужин готов, – позвала она. – Вы позволите, сэр Ортем? Марина?

Они оба кивнули, и Миранда прошла к столу, на котором лежали футляры с образцами.

– Какая красота! – восхитилась Миранда, прикоснувшись кончиком пальцев к каждому украшению. – Марина, ты прелесть.

– Всё, идём, – ответила та, постаравшись изобразить строгость. Но глаза её выдавали.

В этот вечер неловкости не возникло. После ужина, на котором Миранда рассказала о спортивных достижениях Артёма – к большому удовольствию всех собравшихся – вернулась усталость. Еле сил хватило дойти до постели. Артём запомнил только, что Марина сидит в изголовье, и держит его за руку, улыбаясь.

Дни 11-12. Пропасть под Лиссабоном. [оглавление]

Артём поднялся на ноги – сидеть неподвижно в пределах гауптвахты оказалось невмоготу. Пустота вокруг – всепоглощающая и бездонная. Она наступила минут через пять после того, как дверь этой клетки оказалась заперта. Когда натыкаешься руками на предметы, они ненадолго проявляются из пустоты, а затем вновь пропадают.

Вначале «засбоило» зрение. Всё вокруг становилось то чёрно-белым, то цветным. Иногда разные участки окружающего мира обесцвечивались в случайном порядке, иногда картинка «залипала» – несколько раз Артёму мерещилась неподвижно повисшая в воздухе дверь. Вот оно, доказательство того, что это – симуляция, виртуальность. Что-то засбоило. Видимо, в программе не было предусмотрено попадание дросселя на гауптвахту. Но до этого многое успело случиться.

– – -

Звонок поступил в два с половиной часа ночи. Артём и сам бы поднялся – усталость, как по волшебству, прошла. Марина спала на ложе для хозяйки, рядом – и он, стараясь не двигаться, просто смотрел на неё. Приятно смотреть. Ей снится что-то радостное – улыбается во сне.

Когда раздался звонок, Артём чуть не подскочил.

– Сэр Ортем Злотникофф, прибыть в казармы в течение сорока минут. Форма одежды – походная. Это не учебная тревога, повторяю – это не учебная тревога.

Отбой. Артём уселся, и Марина почти сразу же проснулась. Включила ночник, взглядом спросила – что случилось?

– В течение сорока минут я должен быть в казармах, – пояснил Артём, и направился в свой кабинет – он же гардеробная. Понятно, что в поход, если он намечен, пойдёт не в этой одежде, но традиция такая: надевать особую одежду, когда уходить из города. Никогда не надевать её внутри. Так принято.

Марина за две минуты подняла Миранду и Лилию – те вопросов не задавали. Когда Артём, за пять положенных по уставу минут, привёл себя в порядок, в столовой его уже ожидал завтрак. Горячий медовый напиток и несколько ломтей хлеба – достаточно, чтобы проснуться, и зарядить мозг. Опять же, походный паёк и всё прочее он получит на месте.

Марину он обнял (сердце её билось очень, очень часто), остальные удостоились прикосновения к плечу. Теперь – выходим из дома, не оглядываясь (это важно; не для тех, кто уходит – для тех, кто остаётся). Дилижанс уже ждал его у порога.

…Через восемнадцать минут после пробуждения Артём уже шёл по территории городка. Его подчёркнуто не замечали; вообще, суеверий насчёт дросселей развелось великое множество! Артём доложил сэру Джеймсу о прибытии, и отправился к оружейнику.

– Чем вам помочь, я знаю, – пробормотал седовласый Марцелл Катон. – Вот ваш костюм. А вот это – подарок от меня, – Оружейник протянул Артёму пистолет. Нечто, очень похожее на пистолет. – Насколько понимаю, вы должны уметь с этим обращаться. Здесь предохранитель. Это – выщёлкивает обойму. Запасных патронов пока не даю, в магазине их восемь.

Старый чёрт! Он явно догадывается о многом, о чём не говорит.

– Это на всякий случай, – пояснил оружейник. – Стреляет упругими пулями. Можно использовать в качестве кастета. Оружие не летальное, если, конечно, не прицелитесь в глаз или висок. Вам не положено иметь оружия, но я-то знаю, что ситуации бывают разные.

– У вас не будет из-за этого неприятностей, сэр?

– Сумеете воздержаться от применения – тогда точно не будет. Как вернётесь, сдайте на доработку. Удачи вам, – добавил оружейник, когда Артём застегнул свой чёрный комбинезон. – Здравствуйте!

Рук он никогда не пожимает, к плечу не прикасается. У гениев свои причуды.

Пакет с планом маршрута Артём вскрыл, как было велено – за три минуты до выступления. Лиссабон. Однако!

– Землетрясение магнитуды семь с половиной, эпицентр у границы Лиссабона, – пояснил сэр Джеймс. – Наша задача – восстановить сообщение, обеспечить безопасный проход для спасателей и эвакуации гражданского населения.

И они отправились в путь. До Лиссабона, по оценке сэра Джеймса, двадцать восемь минут «скольжения». Однако Артём справился за двадцать. Отчасти потому, что дорога, мощёная жёлтым кирпичом, обрывалась в пропасть. Хотя и не кирпич это вовсе, а специальный материал – прочный и ядовитый для клеток нечисти одновременно, виден под ногами практически в любых условиях. Расселина, метров тридцать шириной и как минимум в сотню метров глубиной перерезала дорогу на десяток стадий в обе стороны. А дроссель по сильно пересечённой местности не пройдёт.

Тектоническая активность на Айуре ниже, нежели на Земле – Артём уже успел пролистать несколько школьных учебников, чтобы знать хотя бы то, что все дети знают. Тем удивительнее такое внезапное и мощное землетрясение.

– – -

…Датчики ожили у всей роты, минут через двадцать пять после прибытия отряда к разлому. Нечисть приближается. Всё понятно, беда не приходит одна – чуть не треть Лиссабона лежит в руинах, есть человеческие жертвы, а теперь ещё и это. Самое страшное, как говорили Артёму, всегда приходит из глубины. И вот оно, на подходе.

– Танки в боевое положение! – приказал сэр Джеймс. – Всем незанятым – в мёртвую область. Сообщите в штаб, у нас ситуация «омега». Оповестить гражданские колонны, вызвать подкрепление.

Чётко и слаженно. Ни тени испуга на лицах. Танки установили овалом, с них сняли «шлемы» – то, что под ними, даже отдалённо не похоже на морду коня, условности всё это. Внешне казалось, что каждый танк стал прожектором – яркий конус света изливался из «морд», разрезая туманную мглу. Что-то движется оттуда, из разлома.

– Есть контакт, – доложил командир первого взвода. – Цель «голиаф», дистанция шестьдесят, скорость сближения восемьсот, азимут сто два.

Восемьсот стадий, то есть – двести километров в час. С ума сойти можно! Как и прочие «незанятые», Артём стоял на дороге из «жёлтого кирпича» – нечисть почти всегда старается взломать почву под ногами, чтобы покончить с противником. К счастью для людей, нечисть не учится, использует одни и те же приёмы. Что не означает, что командование и впрямь считает её «тупой».

– Первый взвод – огонь!

Из «плеч» танков вылетели снаряды – по пути каждый расщепился на несколько меньших, летящих параллельно, ещё и ещё. Когда все они вспыхнули, Артём успел разглядеть «голиафа» – огромное существо, метров сорока в поперечнике, со множеством конечностей. Больше всего походит на паука. Как только выбирается из глубины на поверхность, распадается на множество меньших, очень подвижных, организмов.

– Второй взвод – огонь!

Голиаф не успел выйти на поверхность: облако светящейся пыли, в которую превратились снаряды, прожгло в нём миллионы сквозных отверстий. Голиаф, уже, по сути, обезвреженный, замер – и, распадаясь на фрагменты, начал падать – во тьму, из которой явился.

Танки «освещали « пространство на множество стадий перед отрядом – там погибала вся органика, не только клетки нечисти. Жестоко, но необходимо: если эту рану не прижечь, инфекция начнёт расползаться по поверхности.

– Запустить терминатор! – приказал сэр Джеймс, и вниз, в пропасть, вылетел шарообразный предмет – оказавшись на безопасном для людей расстоянии, он включил то самое излучение, что использовали танки, принялся имитировать человеческое общение во множестве радиодиапазонов. Терминатор – почти всегда самоубийца, его цель – привлечь внимание нечисти. Интеллектом она не блещет, и что дальше – понятно: сейчас всё, что должно было вылезти следом за голиафом, помчится ко дну пропасти, навстречу противнику, который передаёт привлекательные для нечисти сигналы. Если биомассы много, она разрушит терминатор – «вынудит» его использовать последний довод, термическую бомбу. Главное – не позволить нечисти вылезти по всей длине «раны». Вот это было бы страшно.

Удивительно, но Артём не испугался по-настоящему. Всё казалось фильмом ужасов, а он сам – просто сидит в первом ряду. Уже через полчаса прибыло подкрепление из Лондона и Парижа, принялись развёртывать танковые и минные заграждения, а над разломом повисли сотни зондов наблюдения и терминаторов. Лес вокруг трещины в земле выжгут в пепел, так положено; во все открывшиеся пустоты, где может гнездиться нечисть, отправятся терминаторы. И по всему периметру пропасти встанут танки в боевом положении. Когда Артём узнал, что в Риме, в подземных ангарах-хранилищах стоит ни много ни мало двенадцать тысяч танков про запас, он вначале не поверил – зачем так много?! Теперь, глядя, как эти машины работают, стал понимать – не так уж и много. Случись что, если земля вокруг Рима так же начнёт осыпаться, а из глубины полезет всякая пакость, окажется в самый раз. А то и не хватит.